Любите радуг семицветье - роман в стихах - глава 3

глава 3

И вот она, та осени минута -
Сентябрь, грузовики у института
И, вместо книг, мешок тугой в руке!
В колхоз неблизкий собрались студенты,
Одетые в пальто, плащи, брезенты,
Солдатские шинели, налегке.
И вот машины шумно заревели,
И километры мимо полетели.

Сухим рассказ, наверно, был бы мой
И весь наполнен скукой, дремотой.
Когда бы я не окружил канвою
Студенческие Лерина шаги.
Был в этот год открыт в УГПИ
"Худ-Граф", и с Холмова-художника судьбою
Был весь "Худ-граф" на годы спаян так,
Столяр как спаян и его верстак.

Художники у нас, конечно, были.
Я не скажу, что нынче их забыли,
Картины вызывали интерес.
Был Жарский, Балагушин, Косолапов,
Был Ходырев. Среди родных пенатов
Они имели, безусловно, вес
И сделали немало, без сомненья.
Но Холмов был - российское явленье!

Не сразу, не со дня приезда, нет.
Прошло десятка два с избытком лет,
Чтоб объявить сегодня вот такое.
Ну, а тогда...лысеющий пробор
От уха к уху, редкий, как забор,
Высокий лоб, вот взгляд - совсем другое!
Пронзительный, неповторимый взгляд -
Он в душу бьёт, он - пуля, он - снаряд,

Он в мозг заглянет, душу всю пронижет,
И перед ним уж все как будто ниже!
Такой натуре цельной, волевой
"Худ-граф" существованием обязан,
И с Холмовым мой Витя крепко связан.
Как василёк под солнцем полевой
Был Холмовым взращён мой Лерин Витя
Для будущих, несбывшихся открытий.

Но я зашёл уж слишком далеко.
Машинам старым явно нелегко,
То плачут, то рычат в пути моторы.
Едва-едва заметна колея,
Ныряющая в воду, как змея,
Ползущая зигзагом на угоры.
По ней, по скользкой, медленно вперёд,
Качая кузов, двигался народ.

Сидел мой Витя в головной машине,
И в ней же Холмов, да и те, что ныне
Уже вниманье требуют к себе.
То были Зина Брыкина, Карытин,
Уранов, Шорин, Пулов, Сеня Нитин,
Белов - вот им как раз пришлось в судьбе
Героя сделать много изменений
Лишь потому, что мой герой - не гений.

Среди студентов Холмов на скамье
Сидел и их шумливой болтовне
Припухшими губами улыбался,
С бородачами страстно говорил
О качестве кистей, холстов, белил,
Полями и лесами любовался,
Не видя дальний борт и паренька.
А Лерину беседа далека.

Ему видна красивая девчонка,
Сидевшая спиной к нему и звонко
Смеявшаяся всем, кому смешно.
Копна волос - нелепая пострижка,
Входившая лишь в моду - под мальчишку.
Но профиль! Друг мой, признаюсь, грешно
Смеяться дальше - дальше  всё прекрасно
И потому для Лерина - опасно!

Продолжение - http://www.proza.ru/2012/08/24//1814