Муданты

Посвящается Генри Каттнеру и его циклу рассказов «Хогбены»
ДЕНИС КАМЫШЕВ.
МУДАНТЫ.
Все было хорошо, пока я гукал, пукал и красиво клал геометрически правильные какашки мимо горшка. Когда детство неожиданно закончилось, пришло оволосение в нужном месте и желание воспроизводить себе подобных. Этим процессом я очень даже увлекся. Тут конечно, случилась семья. Женился я на нормальной человеческой девушке, защищенной равнодушием и мечтой о лучшей жизни. Мое желание совокупляться лежало вне плоскости ее приоритетов, ибо ниша самца в ее сексуальной жизни восполнялась другими земноводными и млекопитающими, то есть гадами и козлами.
Семья у нас была многочисленная и по человеческим меркам странная. Всевозможные дяди, тети, маразматические прапрапердуны, братаны и сестры. И все друг друга лечат, учат жизни, чистят карму, превращают золото в кал и с наслаждением серят друг на друга – астрально, реально, фигурально и ради поговорить.
Дед был магом старой средневековой школы, когда «за базар» отвечали на дыбе, а за колдовство - на костре. Прежде чем сотворить волшебство, Дед долго и нудно объяснял суть действа, стриптизировал глубиной мыслей и разоблачал магическое несовершенство иных магов. Поэтому вместо того, чтобы попросить его сотворить стакан газировки, я перся в магазинчик на углу. Не то, чтобы я сам не умел творить газировку, просто мысли мои были далеко, и нередко газировка у меня превращалась в газированную водку или бокал старинного вина, а то и крови. Дед умел сотворить все, за исключением одной вещи – деньги у него почему-то не получались. Поэтому, создавая золото или драгоценные камни, он обязательно горел на продаже, попав под обаяние очередного мошенника. Личностью Дед был достаточно авантюрной, частенько строил порталы в незапятнанные присутствием человека места и путешествовал налегке. Как-то гуляя по тайге мезозойского периода, Дед прикормил двух саблезубов. И теперь два этих троглодита прижились в нашем подвале, виртуально расширенным Дедом и превращенным в сибирские непроходимые дебри. Бывало, бредешь к стиральной машине между вековыми соснами, а погодка хороша на диво. Дышится легко. Вдали блестит гладь небольшого озерка и тут мелькнет между деревьями полосатая спина Барси, или завопит за холмом голодный Мурлыш. Кормились они сами. То кабана задерут (их в изобилии населил в подвале Дед), то скормят им не в меру ретивых судебных исполнителей, парочку рекетиров, чинившего Дедов «Остин Мартин» автослесаря или пару - тройку злобствующих соседей. Бабуля говорила, что у нас с Барсей морды напоминают ей одного деревенского алкаша, которого в 1913 году по случаю именин выпил дядя До. Насосавшийся алкокрови, дядя пришел на таких бровях, что получил от пробабули по «тыкве» и год лежал в огороде, пугая своим храпом ворон.
Дед любил всего четыре вещи на свете: ковырять в носу, моего сына Го, свой бизнес и Мурлыша. Сынок у меня родился большой и красивый. Когда моя жена Тата показала мне его в окно род. дома, я хотел перебить всех китайцев в нашем квартале. Уж очень он был похож на Мао Дзе Дуна. Со временем, когда ребенок вытянулся до двух метров, я обнаружил на его лице фамильный дирижабль носа и успокоился. Назвали малыша Го-Роко. На японском это означает «пять-шесть». А у православных есть такой святой Егорока-Победоносец. Этот «носец» заколол какую-то не в меру агрессивную глисту и за это его увековечили.
А почему «пять-шесть»? Да потому, что в яслях малыш развлекался тем, что выращивал себе шестой палец. Заставшая его за этим занятием нянечка до сих пор лечится от алкоголизма и тихой шизофрении. Го вырос на редкость хорошим мальчиком. Обладая внешностью римского легионера, а интеллектом Лобачевского, в свои пятнадцать лет он не лазил по подвалам, не бухал, не нюхал клей, не грабил прохожих в подворотнях. Словом был не такой, как все. А сидел Го сутками у компьютера, писал какие-то программы, что-то сканировал, переписывался в сети с профессором из Гарварда и каким-то Билом Геем из Силиконовой долины. И что это за фамилия такая – Гей? Обеспокоенный, я как то спросил Го, не связана ли эта Силиконовая долина каким-то образом с инплантами, которыми тетя Нелли наполнила свои рано увядшие «дыньки». Он посмотрел на меня лучистыми глазами херувима и сказал, что ему осточертело наше фиглярство, дремучесть и игры с материей, в которой мы, видите ли, ни хрена не смыслим. Вы, говорит, микроскопом орехи колете. Лузеры! Не знаю, что он имел в виду. Я его, безусловно, очень люблю, но мне, порой, обидно бывает. Сидит спирохета бледная у монитора, а жизнь-то проходит. Я в шесть лет уже голубя плевком сбивал, писая, мог попасть в окно на десятом этаже. А он… Недавно нам позвонил какой-то полковник из «Пентагона» и на ломаном русском попросил Го к телефону. Минут двадцать они булькали на иностранном. Го положил трубку и немедленно телепортировался.  Даже не попрощался, засранец. Приехал дня через три на военном натовском грузовике с коробками и обложил весь дом проводами, компьютерами и всякой электронной хренью. Пришлось раздвинуть его комнату, чтобы поместить там все его прибамбасы. Лучше бы и правда портвейн в подъезде с друзьями пил. Не так хлопотно было бы.
А Дед вовсю занялся бизнесом. Мурлыш ходил за ним хвостиком, истошно выл, выпрашивая жрачку и ласку. Дед, походя, творил саблезубу обожаемые им кошачьи консервы, чесал за ухом и горделиво рассматривал теплицы, где он выращивал алмазы. Да, Дед кристаллизовал из фекалий самые настоящие алмазы. Поэтому у нас во дворе постоянно воняла огромная цистерна с дерьмом, которую ежедневно наполняла районная «говновозка». Дед соорудил портал в южную Африку и тихонько таскал туда свои «говнобрильянты», чтобы потом легально привозить их на алмазную биржу. Несколько раз нас посетили грязные личности со скользкими мыслями и дурно пахнущими предложениями. Личности представляли теневой кабинет и некие силовые структуры. Дед радушно предложил им спуститься в подвал и больше их никто не видел.
Иногда к нам приходит дядя До. Он тихо бормочет что-то под нос, а потом несколько лет может проспать на стуле в прихожей, пока его кто-нибудь заметит. Дядя До – крутой. Он умеет превращаться в летучую мышь и у него здоровенные клыки, которые он стыдливо прячет за щеками, от чего напоминает бурундука. Пока мы не раздобыли ему контейнер донорской крови, он частенько нападал на ночных хулиганов и поздних прохожих. С тех пор в нашем районе преступности нет. В обычном состоянии дядя До уныл и даже, мне кажется, немного мертв. Но стоит ему принять грамм триста артериальной, да полкило венозной кровушки – это такой весельчак, такая душка, такой живчик. Дядя До очень любит моих человеческих друзей. Бывало, зайдут ко мне Рваный и Редкий, а он - тут как тут. Распахнет красные от недосыпа глаза и тихонько так, подвывая, гипнозырит на них. И мысли им гаденькие подкидывает, типа, помогите, ребяты, сервировать стол для обеда одной очень значительной персоны. А сам аж слюной исходит. Видно, у них кровь редкой группы, а дядя - известный гурман. Я, конечно, его потуги пресекаю контр-флешем и предлагаю дяде До сделать сосательные движения самому себе в известном месте. На что он обижается и не разговаривает со мной неделю, сев на спинку любимого стула и сложив перепончатые крылья домиком. Один раз с голодухи он обознался и хотел цапнуть мою жену, но получил сковородой по темечку и полгода мы его вообще не видели.
Мои человеческие друзья - парни что надо. Мы вместе ходим по барам, пьем пиво, знакомимся с девчонками, ездим на рыбалку.
Они вообще в восторге от моей семьи, хотя Дед не одобряет человечину в нашем доме. Я заглядывал в их пустые добрые души и ничего плохого там не наблюдал. А дед говорит, что все плохое в человеке, как ил в реке. Взбаламутишь, оно и подымится вверх. Люди вообще существа забавные. Вроде бы и похожи на нас, да только разные мы совсем. Словно юморист Бог нарисовал дружеский шарж на нас, с этих людей. Все у них с надрывом как-то. И любовь - не любовь и жизни они совсем не рады. Живут, как насекомые, – все тащат и тащат в муравейник свой. А жадные какие…Это от бедности, наверное. Секс у них вообще запретная тема. Все его хотят, но делают вид, что он им не нужен вовсе. А женщины, те так вообще на этом спекулируют. Поймают самца за яйца и диктуют ему условия совместного проживания. Ни тебе романтики, ни тебе душевного тепла, ни тебе взаимного ощущения радости от обладания друг другом. Хрен! Давай по-быстрому, скоро муж придет. Тьфу! А у моей «Эвредики», блин, вообще эрогенная зона - кошелек. Спер я у Деда как то ограненный алмаз из его говеных копей царя Соломона. Втюхал каким то лохам из «Де Бирс». Купил яхту, шампусик, цветы и кольцо своей женушке. Привез эту «курицу» на яхту, а там оркестр, белые смокинги, капитан в бородке честь отдает, столик сервирован на двоих. Ну, кино про не нашу жизнь и все тут. А она как взвоет: «Где деньги сволочь?! Да зачем ты мне пыль в глаза пускаешь?!  Да я когда за тебя выходила, думала, ты обеспечен. Да такого сборища убогих, ударенных оккультными науками монстров, я даже в кино не видела! Ты на эту лабуду потратился, а мне новый шкаф для обуви нужен! Да тот вагон косметики, что ты мне в прошлом годе подарил - вообще китайская подделка!» Короче, завелась. Я молча сую ей пачку фантиков, которые человеки используют для внутренних отношений. Все! Улыбка до ушей. «Ваня, я Ваша на веки!» И уже шампусика вкусимши, мадам изогнулись в каюте буквой «зю» и готовы к употреблению вдумчиво и не спеша. А мне так горько стало. Стою оплеванный, с фантиками – залогом любви в карманах первый раз за последние то двести лет надетого смокинга. Глянул ей в красивую головку, а там три мыслишки воробушками порхают: «Скорей бы он закончил», «Пойду по магазинам, куплю новое белье. Оскару понравиться», и «Подарю Оскарику золотую сбрую на мужественную загорелую грудь». Тут я ее и телепнул к этому Оскарику на хату. А он, оказывается, не один там был, а с розовожопым голубеньким дружком. Только мужественно красивые молодые люди собрались предаться разврату(любовью это язык не поворачивается назвать), как во главе сексодрома возникает томно изогнутая красавица…У них конечно все завяло. Бедная Тата. Муж – сука, волшебник. Любимый – неформал. Сын – гений. Вот такая у нас непростая семья. А я в тот день напился, да и насадил яхту на рифы.
Иногда мне хочется стать таким как все. Не слышать чужих мыслей, не материализовать из воздуха необходимые предметы, не подчинять своей воле людей. Просто жить и не знать, что улыбающийся по утрам, сосед думает, что я зажравшаяся скотина. Не знать про измены тех, кого любишь. Не знать ничего о лицемерии и подлости. Мое главное богатство – это близкие. Они конечно, не идеальные и не совсем люди, но только они принимают меня таким, какой я есть. И я их за это люблю! Барся, сука, перестань жевать мое ухо…
16.08.07
МУДАНТЫ 2
Уже за месяц до Нового года наша семейная кодла начала волноваться и бестолково искать себе занятие. В поисках Ё-Лки Дед два дня пересекал  антресоли. На третий день в дальнем их углу, куда мы не заходили с тысяча семьсот сорок седьмого года, он нашел гнездо Шмуля. Шмуль – это чей-то кузен по мать его какой-то линии. Накрывшись этой самой Ё-Лкой он, самым постыдным образом спал уже лет пятьдесят. Не сумев их отделить друг от друга, мы так и водрузили Ё-Лку со спящим Шмулем посреди каминного зала. Обвесив Шмулеёлку разноцветными гирляндами и всякой мишурой, мы накинули на Шмуля старый красный Дедов халат и ночной колпак, слегка подравняли его клочковатую полувековую бороду, заклеили проплешины ватой – и Шмуль стал вылитый Карл Фон Клаус Третий. Этот Фон Клаус приходился нам каким-то дальним родственником и раз в сто лет прилетал к нам с дальнего Севера на упряжке крылатых оленезебров, привозя бессмысленные подарки и каждый раз напиваясь с дядей До в винных подвалах недовольного Деда.
Бабуля приготовила праздничный «рыбный плов», секрет которого передавался от бабули к бабуле уже пять тысячелетий. Блюдо готовилось раз в пятьсот лет из гигантского кальмара, которого мы приманивали ультразвуком на мелководье и по традиции уговаривали его отдать нам себя в пищу. Кальмар, конечно же, возмущался и тогда старший рода с извинениями шинковал его в мелкую стружку импульсным воздействием интеллектуально-вербальной платформы всего сущего.  Что это за хрень такая, я еще не разобрался, но Дед сказал, что всему свое время.
Итак, наступил Новый Год. Новый год мы празднуем не как обычные человеки  - в конце декабря, а по нашему летоисчислению - тридцать первого августа. Именно в этот день Мать-Природа сотворила первое разумное существо – Ням-Няма, подарила ему жену – мореглазую Акву и сыновей – Дойля и Мойля. В отличии от библейских Каина и Авеля, они никого не убивали, а пошли в горы, нашли там полубезумное племя Доблинов Космоязычных и взяли в жены их дочерей, породив новую цивилизацию Homo Vivarius. В 10 веке Homo Vivarius были практически уничтожены уже господствующей на земле расой людей. Но мы не в претензии, хотя если честно, с тех времен люди практически не изменились. Вообще за это время на земле существовало столько рас, что несложно заплутать в этой мешанине видов. Взять хотя бы печально известных Homo Vampirus  или практически исчезнувших Гномов. Жаль, что люди так самонадеянны и не видят у себя ничего под носом. Но Бог им судья.
В этот раз Фон Клаус подарил мне ворованный ноутбук со встроенным модемом, и я мог сколько угодно лазить по сети. Занятная штука, этот интернет. Такого количества безумцев я в жизни не видывал. Зашел на сайт вампиров. Все эти убогие, жаждущие власти над миром, но не имеющие власти над собой, людишки с помпезными «никами» типа «Вестник Смерти» или «Принц Тьмы» уверяют, что они НАСТОЯЩИЕ ВАМПИРЫ и обязательно ненавидят людское стадо. Странно, как можно ненавидеть пищу? Почему они тогда не ненавидят коров, кур или кроликов?  Вот что написал  там «Ночной странник»:
«я ненавижу солнце... и оно отвечает мне взаимностью))
я люблю одиночество... я не люблю... не принимаю... не перевариваю, хе хе, людей
я пью кровь не всегда, но порою тяга к этому очень большая. пару раз в неделю будет. иногда вместо приветствия меня тянет укусить... вместо прощания тоже. и я кусаю. до крови. и мне нравится. вкусно. но моя кровь вкуснее.
я обожаю издеваться, стебаться, выводить... ммм... это так веселит... стадо того заслуживает, имхо.
я ненавижу святую воду, на нее у меня ужаснейшая реакция
я ненавижу крестики(церковные) и в принципе их не ношу
меня боятся животные, особенно псы, а именно тогда, когда я смотрю им в глаза, они убегают, скуля...боятся дети.. люди, в общем...»
И что можно подумать об этом «кровососущем»? Прыщавый юнец, которого не хотят девушки и обижают старшеклассники. И каждая «шавка» норовит тявкнуть и цапнуть за штанину. Я написал  «страннику» все, что думаю о его призвании сосать, зевнул, захлопнул ноутбук и прошел в каминный зал, чтобы спеть со всеми новогодний псалом.
Когда гости угомонились, Фон Клаус, дядя До и Дед традиционно спустились в винный погреб, Го телепортировался на Голландские каникулы в Амстердам, Тата сидела в темнице, прикованная  мной к книжному шкафу с классической литературой. Уж очень беден был у нее словарный запас. Когда я приносил ей еду, слышал все тот же примитивный набор оскорблений. Ни какого изящества. Пришлось насильно повышать ее уровень словесности. Для начала я получил томиком Эдгара По по темечку. Надеюсь, через неделю она одумается и забудет про «Космополитен».
Пожелав, задремавшей на коврике у камина бабуле сладких снов и прикрепив полосатый носок с подарком к пребывающему в летаргии Шмулю я телепнулся в свою уютную комнату. В моем кресле сидел молодой человек в побитом молью плаще со стоячим воротником и скалился клыкастой улыбкой голодного демона. – Чем обязан? – спросил я его, вываливаясь из стены на кожаный диван и щелкая пультом телевизора. Молодой человек вздрогнул и пустил «голубка» - в воздухе явно запахло серой.
- Э…- начал было он.
- Не трудитесь. Вы как я понимаю «ночной странник»? – парень молча кивнул.
- И по какому поводу вы пришли в мою скоромную обитель незваным гостем? Неужели забыли, что жертва обязана пригласить вампира в дом? – Странник заерзал.
-Короче, чего надо, Ночной Сосун?-
- Я пришел, чтобы кровью смыть пятно оскорбления, нанесенного смертным…-  с пафосом начал он и поперхнулся – сквозь стрельчатую бойницу окна на него таращился нетрезвый дядя До.
- Ты хто?!- замогильно проухал крылатый грызун в окне и вампиру поплохело.
- Я всадник ночи, ночная тень, принц тьмы – пролепетал незваный гость и нервно перекрестился.
-Вино пьешь, нелюдь?- грозно спросил дядя До. Тот кивнул и в тот же миг оба растворились в воздухе – дядя До произвел пространственный перенос. Всю ночь из подвала доносились крики, а под утро дядя До пришел извиниться за «высушенного» по пьяни «принца Тьмы». Я только махнул рукой и захлопнул крышку гроба своего ложа. Как меня достала всякая шваль. Почему вместо красивой вампиреcсы меня посетил какой-то начитавшийся Стокера, хрен - горе хакер. Хотя странно, как он мог меня найти? Комп-то ворованный…Чудны дела твои, Господи! Спокойной ночи, безумный, безумный мир!

20.05.2008
МУДАНТЫ 3
Громада замка, куда мы приехали отдохнуть, возвышалась мрачным монолитом над неприветливым сентябрьским небом Франции. Замок принадлежал какому-то очередному родственнику, который лежал в семейном склепе уже несколько веков и выходил попугать крестьян только в полнолуние. Го с нами не поехал, предпочитая безликую общагу Сорбоны затхлым залам старинного замка. Татка выбрала яхту и молодого инструктора по дайвингу где-то на Карибах. Так что поехали мы малочисленной компанией: Бабуля, дядя До, Дед, я и Е-Лка со спящим Шмулем – бедняга давно уже никуда не выезжал. Нас встретил, приветливо клацающий вставной челюстью и щелкающий суставами, высохший дворецкий образца тысяча восемьсот дремучего года. Костюм его был в избытке пересыпан нафталином, от которого Дед периодически чихал и матерился на неизвестном нам языке. В замке была замечательная библиотека, где я проводил все свое свободное время. Тысячи старинных фолиантов в потрескавшихся от времени кожаных обложках с серебряными застежками заставляли трепетать мое измученное современными авторами сердце. Я даже увлекся Плутархом и пропустил завтрак. Пришлось заказывать пиццу, которую привез опасливо косящийся на  замок, посыльный. –Чем вы так встревожены, милейший? – спросил я его, давая мальчишке щедрые чаевые. – Вы что, не в курсе о Срантельвийском призраке? –испугано спросил он.
-Нет… Что еще за хрень такая?-
-Говорят, прежний граф, застал свою жену с учителем верховой езды…-
-Знакомая тема. И что сделал граф?-
-Замуровал обоих в центральной башне. И теперь призрак жены его по ночам бродит по замку, ищет графа, чтобы отомстить.-
- И всего-то…Так что ему мстить…Он же помер давно…-
-А вот и нет. Говорят, что он жив и до сих пор прячется где-то в замке. Там полно потайных комнат и всевозможных тайных ходов.-
-Я не боюсь приведений. Помню, с одним как-то всю ночь напролет играли в карты. Милейший был призрак. Проиграл мне тысячу золотых и честно указал место, где их закопал полтораста лет назад.-    Мальчишка испуганно зыркнул на меня, впрыгнул на мотороллер и рванул в сторону близлежащего городка. Я пожал плечами, взял пиццу и пошел к себе.
Ночь выдалась на диво безоблачная. Светила полная луна, в кронах деревьев пищали летучие мыши. Мимо прошел, гремя цепями, вышедший на обязательную прогулку из склепа усопший пару веков назад родственник. Мы раскланялись, и он побрел, тихо матерясь в деревню. Я вошел в свою комнату. Ветер танцевал с напоминающим платье невесты, тюлем занавесей. Пахло сыростью и могилой. Далекие часы пробили полночь. Спать не хотелось. В ожидании прихода Срантельвийского приведения я лег поверх покрывала. Ровно в половину второго, дверь зловеще скрипнула, и в комнату вплыло что-то белое. За окном пронзительно закричала неведомая птица. Холодные руки обвили мою шею, и я почувствовал аромат лаванды. Лишенный жизни поцелуй коснулся моих горячих губ. Это у Татки кончились деньги на инструктора, и она решила вернуться к ранимому мужу. Обломала весь кайф, зараза. Я-то ждал Элеонору – дух замурованной графини. Славно бы повеселились, если бы не Татка. Я горестно вздохнул, в стиле джазовой импровизации, по-быстрому исполнил супружеский долг и сомкнул глаза. В три часа меня разбудило легкое касание, должно быть Элеонора все же пришла. С трудом я поднял веки. Рядом затравленно озирался какой-то мужик. – Слышь, родственник! Спаси, а? Может, договоришься с Элей? Житья ж никакого нет.- громким шепотом прошипел поблекший от времени и переживаний граф.
-Ладно, лезь под кровать. Придумаю что-нибудь.- обреченно я сполз с ложа и сотворил чашечку ароматного экспрессо. Мужик, кряхтя, полез под балдахин. И тут в комнату, наконец, вплыло то самое белое, что я изначально ждал. – Здорово, Гудвин! –
-Тише ты, Татка  с курорта раньше времени приперлась. Пойдем.- Мы вышли в сумрачный сад, прошли в увитую виноградной лозой беседку, где я получил долгожданный поцелуй и нее только.
 Закурив сигару, я как добрый самаритянин сообщил Срантельвийскому приведению : -Граф под кроватью в моей комнате. Только не мучай его сильно. Старик сильно сдал. Так, слегонца.- Элеонора плотоядно улыбнулась и, стеная, прошелестела к дому. Я докурил сигару до половины, когда ночную тишину прорезал жуткий крик. «Гудвин! Сволочь! Где ты шляешься!» Это проснулось привидение, на котором я был женат уже 18 лет. Я подумал о том, что старик все-таки был прав, когда замуровал свою половину. Любовь - страшная штука.
Выстрелив сигарой в ночь, и сбив летящего в ночи, перепончатокрылого вампира я со вздохом побрел исполнять вторую часть «марлезонского балета». Семья, судари мои, превыше всего!

21.05.2008

               
МУДАНТЫ 4
В экстазе я внимал рвущемуся из колонок наружу энергетическому музыкальному выплеску «Мастера Иллюзий». Только отгремел очередной аккорд, как раздался ворчливый голос бабули: «Гудя! Что за говно ты слушаешь? Давай, вырубай шарманку. Дед зовет». Нехотя я поднялся из уютного кресла, отключил стереосистему, присел к бабуле на «помело» и мы понеслись по замку, словно за нами гналась стая свирепых демонов. Заложив крутой вираж, бабуля сбросила меня за письменный стол Деда. Дед задумчиво ковырял в носу заскорузлым ногтем и, явив миру, бесценные носовые накопления  долго и сосредоточено рассматривал «козюльки». - Итак, сэр Гудвин Барбарос де Мальта, вы входите в период своего созревания.-
-Слушай, Дед! Давай без этих твоих инсинуаций. Проще можешь говорить?-
- Короче, Гудя! Сегодня, двенадцатого октября две тысячи двадцатого года тебе исполняется пятьсот лет. С этого момента ты можешь носить гордое звание рыцаря полной луны и это…- с этими словами дед подал мне массивную серебряную цепь с изображением дракона. Глаза у рептилии горели рубинами, хвост изогнулся причудливой буквой «S».
-И что?...-
-И все!- Дед уткнулся в лежащий на темном древе стола старинный фолиант.
- А как же семейные тайны, старинные заклятья и прочая лабудень?-
- Рано еще.- отрезал дед, не подымая головы. Я психанул и телепортировался в бар. Как раз попал на концерт новой популярной группы «Lizard». Играл забойный блюз:
У меня тяжелый характер,
У меня кризисный возраст
Мне уже не стать олигархом
И уже не купить свой остров.
У меня есть деньги на пиво,
Но уже нет денег на яхту.
Ты меня когда-то любила,
А теперь говоришь мне «Fuck you!»

Ну, ты и стерва
Подлая стерва
Холеная стерва
Порвала мне нервы
Ну, ты и стерва…
Весь бар подхватил, размахивая пивными кружками: «ну ты и стерва!»
Ко мне подсела яркая зеленоглазая брюнетка. – Скучаешь, красавчик? –
- Денег нет.- соврал я и отвернулся. Передо мной на стойку упала тяжелая пачка «зеленых».
-Деньги у меня есть. Мне нужен партнер. – она призывно улыбнулась, приоткрыв сексуальный  ротик и показав полоску безупречных белых острых, как у пираньи зубок.
- Не сегодня. – лениво ответил я, прикуривая «вонючку» - сигару, именно для таких моментов созданную. Немногие смертные могли выдержать ее тяжелый дух. Брюнетка фыркнула и растворилась в сумраке бара.
Я меняю все время работу,
Я ношу «казаки» и «ливайсы».
Я люблю слушать блюзы и водку.
Я тебе еще нравлюсь, признайся?
Я курю «косячок» в туалете,
Я играю в продвинутой группе.
Ты была самой клеевой на свете
И тебя позабыть очень трудно.


Ну ты и стерва.
Подлая стерва
Холеная стерва
Порвала мне нервы
Ну, ты и стерва…

Бар заревел. Я допил свое пиво и пошел к выходу. Краем глаза я заметил, как брюнетка выходит из бара с каким-то парнем. Зевнув, я перенесся в гостиную нашего замка. В замке было тихо и сумрачно. С отъездом Го в Сорбонну, в доме стало тихо и неуютно. Татка уехала в Альпы, учиться горнолыжному спорту. Дядя До впал в спячку, бабуля боролась с климаксом, а Дед откровенно скучал.
За завтраком, когда пыльный дворецкий подал свежие газеты, Дед ни проронил, ни звука. Отгородившись от меня газетой, он невозмутимо поедал свой омлет. На развороте я увидел крупно набранную «шапку» статьи: « вампиры в городе!» и фотографию растерзанного парня. Именно его я видел вчера, выходящим из бара с брюнеткой. Вырвав у удивленного деда газету, я углубился в чтение.
«ВАМПИРЫ В ГОРОДЕ!
Сегодня утром сторож городского парка Ольгерт Паркинсон наткнулся на останки молодого человека. По сообщению из компетентных источников, у молодого человека прокушено горло и отсутствует кровь. Мы помним леденящую душу историю о Ночи Теней в 1756 году, когда, когда по преданию, город наводнила волна зверских убийств, произведенных кланом вампиров «Носферату». На сегодня какие-либо доказательства существования вампиров отсутствуют. И в связи с этим возникает вопрос – кто убийца?»
- Похоже, опять началось - сказал я Деду, ткнув пальцем в статью.
Дед пробежал глазами заметку. – Да, суровое было время. Таких, как мы жгли на кострах.  А Носферату бродили по ночам и питались людской кровушкой. Тогдашний их вожак…как его? –
- Люциус… -напомнил я деду.
-Ну да…Помнишь…Тебе тогда чуть за двести перевалило. В Инквизиции  он уже был тогда Верховным Магистром. Так этот Люциус сбежал, скотина. Всех тварей перебили, а он удрал. И доченьку свою прихватил. Хороша была, чертовка. –
-Дед! Похоже, я видел ее в баре. И она меня узнала. Вот я лоханулся…-
- Фи…Стыдитесь, сэр, употреблять слова свойственные простолюдину. Значит, они вернулись…Так… – Дед достал мобильник и быстро набрал номер. – Але…Служба спасения? Пришлите, пожалуйста, клоунов. –
- Дед, ты что, очумел?-
- Гудя, не парься, все будет в порядке. Поверь старому ландскнехту, я знаю что делаю.-
Через  двадцать минут к главным замковым воротам подъехал тонированный микроавтобус. Автоматика открыла тяжелые створки, и машина въехала внутрь. Двери распахнулись и из автомобиля выскочили шестеро бравых ребят в черном. Пока парни разбирали диковинное снаряжение, с пассажирского кресла сполз здоровенный дядька в летах и крепко обнял Деда.
- Познакомься Гудвин, это Полковник. Мы с ним вместе воевали еще при Фридрихе Первом.-
- Да, хорошо мы тогда французиков потрепали. Не зря Фридрих получил от Австрийского императора титул Короля Пруссии. Толковый был мужик.-
Между тем ребята слажено и быстро заносили в дом ящики и сумки с непонятным оборудованием. Пока один из парней вполне профессионально замутил магическую защиту территории, другой установил связь со спутником и на экране его ноутбука я увидел наш замок – вид сверху.
- Круто! – оценил я происходящее.
-А то… -горделиво окинул своих парней отеческим взглядом Полковник.
В полночь я вновь пил пиво в баре «Веселый дервиш». Нелепое название и немного театральный антураж самого бара заставляли думать о нем, как о декорации к фильму, нежели о реальном месте. Сегодня группа не выступала, лишь древний раритетный DVDюшник надрывался старинными блюзовыми композициями. Рядом, за стойкой пили пиво солист группы «Lizard»  Ящер и его девушка, бас-гитаристка Прищепка. Я присел к ним, и мы неторопливо потягивая «Мерфис» беседывали о преимуществе современных звуковых преобразователей перед реальными инструментами. Как бы, между прочим, я спросил о зеленоглазой брюнетке, которую видел прошлой ночью.
- Тина? Классная девчонка. – мечтательно начал ящер и поперхнулся пивом – Прищепка шлепнула его по стриженой «под ноль» голове. – А я че? Я ничего!- засуетился Ящер.
- Смотри у меня! А то, как у ящерицы твой «хвост» не восстановиться!- свирепо ощерилась Прищепка.
Выяснилось, что Тина приходит в «дервиша» только когда играет группа. И происходит это раз в неделю. То есть в следующую субботу я мог ее застать. «Ну, держись Тина болотная!» -подумал я и заказал еще литровый бокал пива. К трем часам ночи мы с Ящером накушались в «зюзю». Нетрезво орошая двоящийся унитаз, я думал о Тине уже в несколько другой позиции. Вернее в разных позициях…Хотя дед сказал, что вампиры не гнушаются и нашей кровью, несмотря на то, что она несколько отличается от обычной, человеческой. Но после пива, я уже не боялся ни одного сосущего ночью… Даже приветствовал. Попрощавшись с музыкантами и приняв приглашение заходить чаще, я решил пройтись и вышел на воздух.
Прохладная осенняя ночь дышала как живое существо. Где-то в темноте слышался далекий собачий лай, и шум ветра в кронах стремительно лысеющих при виде осени деревьев. Я брел по проселочной дороге, включив переносной «MP-5» на полную громкость. Губная гармошка, соло гитара, бас гитара, ударник, пианино…хорошо. Старый добрый рок-н-ролл. Та…та…та…та…та.
Вдруг я почувствовал, что за мной кто-то идет. Просто понял и все. С кошачьей грацией за мной крался очень жестокий и опасный зверь – женщина. Спина моя взмокла и ноги вмиг стали ватными.
И тут я услышал зов. Тот самый зов на уровне подсознания, которым мы приглашали мистера Кальмара, поучаствовать в новогодней трапезе в качестве почетного гостя. Тот самый зов, которым в совершенстве владел рожденный вампиршей дядюшка До. Я почувствовал мягкое прикосновение коготков, тонкий запах жасмина, головокружение и необычное сексуальное влечение. Подобное я испытывал в период созревания, когда гувернантка Эмма прижималась ко мне грудью в нашем родовом замке в Каринтии. Эх, отчий дом! Родной  Гохостервиц! Замок был достаточно грозным и представлял собой серьезное сооружение на сто шестидесятиметровой скале. Чтобы пройти внутрь замка, нужно было миновать четырнадцать ворот. Четырнадцать! Именно в этом возрасте дочь конюха Катарина лишила меня невинности. Вся жизнь промелькнула, словно немое кино. Образы, обрывки воспоминаний…Гудвин! Гудвин! Я хочу тебя…Не бойся, глупыш! Голова закружилась, и я потерял сознание.
Очнулся я от нежного прикосновения женских рук. Абсолютно голым лежал я в широченной кровати вишневого дерева, укрытый кружевным пододеяльником с рисунками райских птиц. Ко мне прижималось упругое женское тело и меня это очень волновало. Осторожно я повернул голову и встретился с пронзительным взглядом зеленных глаз. «Пипец тебе, Гудя!» - подумалось мне. Странно только, что дегустация моей щедро наполненной алкоголем крови несколько запаздывает. На всякий случай я потрогал девственно некусаную шею и немного успокоился. – Здравствуй Тина! Интересный способ находить себе партнера на ночь.-
- Эх Гудвин, Гудвин. И ничему ты не научился за последние пятьсот лет.-
-Как, мы знакомы? – деланно засомневался я.
-Неужели ты не помнишь «ночь теней» и сеновал? Пока твои сородичи истребляли мой род, я дарила тебе свою девичью честь. И знаешь, Гудя! Я очень зла на тебя!!!!- Тина зарычала, обнажив длинные иглы клыков. – Ты как, женат? Дети?- вдруг спросила она, перестав рычать.
-Да, жена – дитя человеческое. Сука редкая. Изменяет. Сын в Сорбонне. Живу как все. По субботам пиво. По четвергам – рыба. Скукота. Дядюшку До помнишь? В спячке сейчас. Весной проснется, я тебе его покажу. Все такой же «полувамп». Терроризирует округу, шалун. (про себя я конечно подумал : «Старая Сволочь!» Но, не рискнул сказать это в слух, про троюродного брата жены свекра Тининой бабушки)
- Ладно, хватит сантиментов, Гудя! Займемся делом! – и Тина впилась в меня долгим поцелуем давно не целованной дамы.
Через три часа усиленных физических нагрузок, расслабленно дымя вытащенной из воздуха сигарой я спросил Тинку: -Слушай, а за что ты того парня порвала?-
- Он меня шлюхой назвал. Причем дешевой. Ты же знаешь, я девушка нервная.-
-Ну да. Есть в тебе некая необузданность.-
-Слушай. Гудвин! Да бросай ты свою «коросту»! Поехали, мир посмотрим. Денег у меня валом – папик в России в девяностых годах прошлого века безумное количество «капусты» нарубил. «Хрустняка» хватит на три жизни. Поехали, Гудя! – она умоляюще посмотрела мне прямо в глаза.
- Детка, не могу! Ты же знаешь, что я очень порядочный человек. Не выживет Татка без меня. Кому она еще нужна, клюшка старая. Ей уже сороковник, а все еще скачет по молоденьким пастушкам, курица моя. – я мечтательно затянулся и выпустил дым в виде огромного сердца.
-И не кури в постели, кобель старый!- Тина отвернулась и по ее щеке проползла, оставляя предательскую дорожку, слеза.- Завтра уеду из города. Скажи своим, чтобы не комплексовали. Я к тебе приезжала, дурак! Прощай, Гудя!- В мгновение ока Тина телепортировала меня домой. Абсолютно голый грохнулся я на заставленный едой стол посреди рыцарского зала, где шестеро головорезов полковника и недоуменные домочадцы собирались позавтракать. – Привет мужики! – поздоровался  я с народом, прикрываясь кабаньей ляжкой в нежном соусе Де валяй.
- Как дела, Гудя? – невозмутимо спросил Дед сочно хрустя зеленым луком. – Как Тинка? –
- Да нормалек. Резни не будет. Меня она навещала. Просто лох один ей на больную мозоль наступил. Ты ж ее знаешь – папины гены.-
-Ну не будет, так не будет. – вздохнул Дед, разбивая яичную скорлупу серебряной ложечкой – Зря ты с ней не поехал. Она девка толковая-
-Дед! Просил же, не копаться у меня в голове. Ладно, я пошел спать. Бон аппетит всем! – я спрыгнул со стола и телепортировался в душ, к разоравшейся от неожиданности Татке. – Ты что тут делаешь? Что, лыжник неудачный попался?-
- Дурак ты, Де Мальта! Соскучилась я по тебе. Вроде пятьсот лет живешь а таких очевидных вещей не понимаешь. Горе ты мое! – Татка обняла меня и так мы, и стояли под упругими струями Ниагары в неизвестной эпохе и в незнакомой стране.
22.05.2008

МУДАНТЫ 5
Шмуль проснулся! Плотоядно зевая, отстегивая от себя елочные украшения и оставляя на полу конфетти, он вошел в каминный зал.  – Привет всем! Есть что пожрать?- сказал он, вытаскивая сонную мышь из ширинки. Бабуля неодобрительно покосилась на покрытого пылью и паутиной  Шмуля и поставила перед ним казан с пловом. Довольно урча, Шмуль в минуту все сожрал и попросил добавки. Только после третьего казана он сыто отрыгнул и сотворил себе бурдюк вина, к которому немедленно присосался. Закончив возлияния, Шмуль поинтересовался, какой сейчас год. Узнав, зачем-то вытащил из кармана испачканного камзола песочные часы, кусок пергамента и медный, покрытый зеленной окисью циркуль. – Так, - бубнил Шмуль – Юпитер сейчас в доме …Хрен его знает, в каком доме, но ехать надо!- он торжественно обвел взглядом домочадцев – Господа! Мы должны таки ехать в Палестины. Среди вас – Коэн! И это я! –
- И шо? – спросил недолюбливавший родственников с этой стороны, Дед. – С какого перепугу я должен срываться с насиженного места? А мое вино? А мои алмазы? А мои саблезубы? –
- Спокойствие, только спокойствие! Грядут перемены! Так уж сложилось, Дарк, что ехать нужно. – прогремел голос Шмуля. Офигеть! Оказывается, Дед не всегда был Дедом, а носил древнее титул-имя. Интересно, какой он по счету Дарк?
Документы Шмуль оформил за два дня. Несмотря на полувековой сон, навыков своих он нисколечко не утратил. Наш носатый Макиавелли, когда не спал, обладал поразительной харизмой и даром убеждения. Используя ласку, шантаж и подкуп, он обаял Таможню и Министерство Внутренних Дел. Смешное название, не правда ли? У меня тоже серьезные внутренние дела, однако, я не пишу их с большой буквы…
Лететь решили самолетом, дабы не растрачивать сил на нуль-транспортировку. Дед купил нам подержанный «Боинг» и чтобы не было скучно, продал билеты на оставшиеся свободные места.  Отравляющая потом воздух толпа шмулеподобных человеков набилась в самолет, как работяги в автобус в час пик. На протяжении всего полета в туалете сидел купивший у мошенников билет в суперкласс какой-то узбек. Он заунывно пел, что-то про родные степи, что вызывало у пассажиров дикую зевоту и смеживание век. Когда восточного товарища из туалета изымали, дабы справить различную нужду, он упирался руками и ногами в дверной проем и истошно по-кошачьи орал.
Как Рыцарь Полной луны, я отвечал за безопасность Семьи и поэтому, пьющий коньяк в первом классе Дед, посадил меня в эконом. классе у самого туалета. Каким образом в данном случае сохранялась безопасность, я не знал, но как истинный Рыцарь стойко переносил тяготы наваливающихся на меня в ожидании собственных испражнений, пассажиров, вдыхая соответственный запах из места сброса балласта.
Когда самолет коснулся, наконец, святой земли и дорогие моему сердцу потомки Адама шумно потянулись к выходу, я встал и размял затекшие ноги.
Узбек забаррикадировался в туалете, и выходить категорически отказывался - видимо боялся потерять место в суперклассе. Пришлось продать самолет с узбеком какой-то маленькой африканской стране.
Только ступили мы на землю обетованную, только получили багаж и уложили его на, задешево купленных верблюдов, Шмуль вырубился. Просто уснул, скотина, пройдя паспортный контроль. Положили мы нашего «Моисея» на горбатый «корабль пустыни» и, как вереница древних идиотов, двинулись в сторону Тель-Авива.
Матеря пронзительными сигналами, нас обгоняли автомобили, автобусы и тяжелые грузовики.
- И какой навуходоносок…- задумчиво промычал ведущий верблюда под уздцы Дед – придумал купить этих тварей? – он пылко глянул на, мирно посапывающего Шмуля.
-Навуходоносор…- машинально поправил я Деда, и устав от его нервов перенес всю «шоблу» на загодя купленную у моря виллу. Естественно появились мы все в гостиной, где неблагодарный верблюд немедленно навалил кучу.
Пожив недельку среди «Шмулей», я заскучал по привычному укладу в родовом замке, по ору Барси, по алмазам Деда, по каминному залу. Тем более что Го наотрез отказался ехать в Израиль и на каникулы вернулся с друзьями домой. Я пытался разбудить Шмуля, чтобы понять на кой ляд он потащил нас в эту жаркую и чужую для любого цивилизованного человека страну. Но ничего не выходило. Эта носатая сволочь привычно храпела в кладовке и не реагировала на внешние раздражители.
Больше всего меня мучили местные дети. Они сидели на земле, громко орали, справляли нужду прямо на улице и ни хрена не понимали по-русски. По той же причине раздражали и взрослые. Еще мужские особи почесывали яйца, их самки ходили по городу в пижамах и семейных трусах. И было так душно, словно мы все находились на гигантской адской сковородке, под которую черти в три смены без выходных забрасывали в бушующее пламя, заготовленное загодя топливо.
    По вечерам к нам ломились агрессивно настроенные на продажу агенты всевозможных фирм. К концу месяца уже три гостевых комнаты были под завязку наполнены китайскими телефонами, пылесосами, чудодейственными пилюльками и омолаживающей косметикой. Дед быстренько смотался на тель-авивскую биржу, где предприимчивые, заклепанные кипами грузины, алчно скупали его «гАвно-африканские» алмазы. Тата немедленно закрутила жаркий роман с богатым духовно другом пустынь, бедуином и умчалась навсегда в его американизированный изнутри шатер, забрав все свои три килограмма медного золота и пол кило драгоценных камней из чешского стекла. Бабуля целыми днями сидела на пляже и читала глупые женские детективы, какой-то писательницы с близко посаженными глазами, выводком собак и отсутствием чувства юмора. Шмуль, поддонок, храпел в кладовке, а я… Я чувствовал, что начинаю превращаться в настоящего человека – все дело было в  рутине, скуке, дешевой водке, пьющих эту водку по вечерам измученных бытом  сокамерников по стране и тоске. Может быть, зря я не сбежал в свое время с прелестной вампирессой от этой ближневосточной маяты? Пожалел свою старую «клюшку», а она, наконец, нашла свое призрачное счастье под яркой арабской звездой.
   И тогда я решил пойти на работу. В этой стране за работу почти не платили, но я, то шел на нее любопытства ради, а не корысти токмо. Обошел несколько бюро по трудоустройству и был отправлен на маленький заводик по производству чего-то там молочного и кислого. Господи! Ничего так не изменилось за последние пятьсот лет! Все тот же тяжелый дешевый ручной труд, погасшие глаза утомленных солнцем, семьей, работой и жизнью работяг и… Помню, попал я случайно в июле тысяча восемьсот девяностого года на остров Сахалин. Ездил я туда в поисках одного редкого артефакта, где свел знакомство с молодым начинающим писателем Антошей Чеховым. Вот когда поехал я с ним в экскурсию по «каторжному» острову – точно такие же лица наблюдал у местных «каторжан». Через четырнадцать лет Антон умер, подхватив тогда, на Сахалине от найденного мной артефакта, туберкулез. В девятьсот четвертом я приехал навестить его в Баденвейлере, где он безуспешно пытался продлить свою недолгую жизнь. Он удивился, что я по-прежнему выгляжу на тридцать лет, попросил у меня бокал шампанского, выпил его, улыбнулся и тихо сказал по-немецки: «Я умираю». И умер.
И вот теперь, спустя сто лет я умираю каждый день среди молочного же кисляка и перекошенных лиц моих молочных единомышленников. И где же…где же, наконец, свет в конце туннеля?
Проработав несколько месяцев в «молочном забое», я забил на работу и вернулся в тихое уединение привезенной из замка библиотеки. Моими друзьями по-прежнему оставались Плутарх, Декарт и Лао-Дзы и местные израильские «каторжане» не наблюдали меня больше пьющим в потном умиротворении под пальмами сорока градусную амброзию смерти.
   Шмуль проснулся! Громыхая садовым инструментарием, он вывалился из кладовой среди ночи и немедленно рванул в поисках кухни, поводя своим запредельным флюгером носа.
- Где мы? – задал он свой первый вопрос, когда пятая палка кошерной колбасы исчезла у него в желудке.
Терпеливо наблюдающие за трапезой Дед с Бабулей переглянулись. Сидящий на спинке резного кресла дядя До испустил нервный клекот и замахал крыльями.
- А по сусалам? – нахмурился Дед.
- За что? – удивился Шмуль и намазал разрезанный вдоль батон маслом.
- Ты зачем нас сюда потащил, Коэн недоделанный?
Шмуль пожал плечами и вгрызся в батон.
- Это не я. Это мое воплощение. Если потащил, значит, в «Книге Судеб» должна была появиться новая запись. В конце концов, я всего лишь «Спящий» и выполняю волю Высших Существ. – заявил он с набитым ртом.
- Ты все сказал? – спросил Дед и телепортировал из библиотеки огромный фолиант «Книги Судеб»
Шмуль силился что-то ответить, но бессильно уронил голову в тарелку с хумусом и захрапел.
Дед с усилием распахнул увитую причудливым серебряным узором кожаную створку  книги, где на пожелтевшем от времени титульном листе было выведено готикой «BOOK OF DESTINY». Он переворачивал заполненные текстом страницы, пока не дошел до записей, начертанных в реальном времени. Посреди страницы была единственная надпись «COOL ERHALTEN». И мы заржали.
- А почему высшие силы пишут по-немецки? – поинтересовался я у Деда.
- А хрен его знает, кто там. Иногда мне кажется, что наш мир – это игрушка какого-то божественного ребенка. Вот он и забавляется с нашей реальностью. Ладно, пошли упаковывать вещи.
- И куда двинемся на этот раз?
- Не знаю…А давайте на Мальту?
- На Мальту, так на Мальту, - ответил я и спустился в подвал выпустить грузчиков.
- Дарк, а что там в книге было написано? – спросил брата трансформировавшийся в человека дядя До.
- Что мог написать ребенок…. «Прикольно получилось»…Вот тебе и высшие силы…Давай, Донован, отпускай своих зомби, пакуй сгущенную кровь, закапывай экибану из трупов…Попробуем обмануть судьбу…
26 октября 2010.