переезд

Переезд
-А если ты умрешь, мало ли что бывает, и как я одна буду расплачиваться с кредитом? – вдруг простонала на одной высокой ноте  Алена, уткнувшись лбом в оконное стекло. Темные короткостриженные волосы упали ей на лицо, она не поправляла их, застыла, замерла в своем страхе, сомнении. Супруги только что позавтракали, нужно было собираться на работу.  Дочку вести в детский сад. Но новый этап жизни следовало начинать, и поскорее, а решения такие даются ой как трудно! Хочется жить как успешные люди,  позволить себе  новую, а не подержанную импортную  машину, и заграничные поездки, и хотя бы недорогие рестораны, и парикмахерскую приличную, в конце концов…А в итоге едва концы с концами сводятся…
-Да успокойся ты. Умру! Как ты могла такое сказануть!   Выплатим кредит. Родители помогут, если что, ты знаешь, они всегда помогают, себе во всем будут отказывать, а уж нам-то помогут, ты это прекрасно знаешь, -  чересчур спокойно и тихо отвечал ей муж, сидя на диване и потирая рукой остатки светлых волос на ранней лысине.
-А если и твой отец,  Пал Алексеевич, наш главный спонсор, умрет, что тогда? – продолжала добиваться от мужа какого-то утешения, утверждения, уверенности Алена.
-Ой, дорогая, родители мои еще нас с тобой переживут, брось сомневаться.
Их пятилетняя дочка Лизанька,  складывающая кукольную посуду на игрушечной кухне, выбирая, что возьмет с собой в садик,  затихла, понимая, что мама-папа решают что-то очень важное. Притаился, прислушиваясь, и невидимый для глаз человека домовой Дин, небольшое мохнатое существо, почти медвежонок, шарик, только-только собравшийся поспать, – он всегда спит днем, а гуляет по ночам -  и уже сладко посапывающий за неимением печи в своем уютном местечке за банками с крупами в подвесном шкафу на кухне.
О том, что, похоже, предстоит очередной переезд, ушастый добрый Дин десяти лет от роду узнавал всегда первым. Десять лет как свадьбу молодые сыграли – и домовой достался им как подарок от родителей. Семья уже несколько раз за эти годы меняла место жительства. Выгонят из одной квартиры, подыскивают другую. Конечно, Сергей каждый раз заново что-то ремонтировал, красил, белил, и все же  хуже всего приходилось не главе семьи, а ему, домовому. Надо было новое жилище, взятое в аренду от чужих людей,  приспосабливать именно для этого семейства. А это немалая работа.  Короче, особое чутье у него было на грозящие неприятности.
 И что у них намечается на этот раз? «Умереть?»  Сказанула Алена! Надо же…Конечно, это домовые живут столько, сколько живет их дом, а это бывает почти бессмертие, вон, Колизей в Италии с каких давних пор стоит. И домовые там живут-не тужат…И все ж человек тоже имеет век в запасе. А Сергей совсем еще молод. И здоров. И его отец, Павел Алексеевич, хозяин дома, где и родился Дин, тоже крепок еще, хотя годы, конечно, сказываются. Берут свое.   Большой стресс, видимо, переживает красавица Алена, раз такие слова мужу говорит! Что же они решают? У Дина даже весь сон прошел. На этот раз в нервозности Алены и Сергея Дин чувствовал что-то новое. И  волновался, так как сразу не мог понять, чего же ему ждать на этот раз…
Всякие семейные перетрубации начинались  обычно с того, что Алена, которая к тому же всегда ходит в черном,  будто в вечном трауре  (а темная одежда визуально делает человека еще стройнее и выше, и сердитее, строже – на взгляд Дина), вдруг ни с того, ни с сего начинала на глазах еще больше худеть. И еще больше злиться. То и дело взрывалась, находя бесчисленные никчемные поводы поругаться на мужа Сергея. Тот отмалчивался. Знал, нервы у нее, болезной…   И домовому становилось ясно, что опять предстоят какие-то  тяжелые хлопоты. Вот и сейчас она худеет на глазах. Не ест. Спит плохо, бедная его хозяюшка…Но красавица, это точно, очень хороша…И Дин жалел ее, не ест нормально, все себя зачем-то голодом морит, фигуру, вишь ли, держит…
Конечно, Дин старался входить в положение своего небольшого дорогого семейства, которое давало ему приют. Муж-жена да маленькая крошка очаровашка Лизанька. Сколько же денег уходит на арендованное жилье! Их еще и заработать супругам надо! У мужа две-три работы кряду… Тут не до смеха и веселья.  Задача домового - всегда оберегать жилище человека как постоянное место  радости. В конце концов, что надо самому беззащитному существу в доме – домовому? Покой! Хорошую еду и заботу хозяев о чистоте,  порядке. И еще чтобы все улыбались и относились друг к другу с любовью. Особенно если это домовой молоденький, совсем недавно отпочковавшийся от своего папеньки.  А вот маменек у домовых не бывает. Только по мужской линии продвигается жизнь. Папенька остался на старом насиженном месте с семьей родителей Сергея, счастливец, всю жизнь на одном месте, такая красота, и двигаться никуда не надо. Набирай вес в сообществе домовых квартала!  И все тебя знают, почитают, уважают! А ему, Дину,  какая судьба досталась?! Маята сплошная! И за какие такие прегрешения  ему, существу в высшей степени неподвижному, эти бесконечные переезды, переезды…Вечно съемные квартиры…
Укладывать вещи, даже когда семейство выезжало на пару дней в  лес, на дачу к родителям или просто на пикник ( шашлыки приготовить Сергей был великий мастер), и то для домового суета невозможная. Дин переживал и волновался. Он старался помочь, но получалось, что в результате его доброго участия что-то обязательно терялось, падало, разбивалось - супруги ругались, а он готов был выть от отчаяния! Ведь он хотел поучаствовать в общей работе  от доброго сердца! Хотя его участия, естественно, никто и не замечал. Сергей и Алена, разумеется, ни в каких домовых, фей, кикимор и прочих обитателей соседнего мира не  верили, а все народные сказки почитали вымыслом. Фольклор, мол, он и есть фольклор.
Но что с них возьмешь! Молодые еще…  Да, времена настали тяжелые, мир людей помешался на деньгах, стал прагматичным и неудобным для жизни даже их невидимых соседей и помощников. Но куда деваться? Приходится терпеть.
Дин не любил, когда хозяева уезжали. Это было в принципе неправильно. Дом всегда требует постоянного присутствия человека. А Алена с Сергеем даже   цветы не разводят, кошек-собак  не держат, так как о  них заботиться надо, зверей – кормить, цветы поливать ежедневно, а они не могут. Некогда. Все  по миру мотаются. И ребенка с собой таскают. У Сергея еще и командировки какие-то постоянно. Кочевники! Но у кочевников домовые вместе с ними в кибитках жили. Дин учил это по истории. А тут и кибитки – по современному – автомобиля – не было…И вот теперь, как понял Дин,  именно автомобиль они и собрались купить! Это не переезд, слава богу, но постоянно кочевая жизнь.
Даже когда хозяева уезжали ненадолго, на день – два - а это он определял заранее (Дин  все знал, все настроения чувствовал как собака; мысли – нет, мысли он не читал, но все состояния души человека для него были открытой книгой) - тогда он квартиру оставлять не решался, смысла не было. И день-другой сидел один, мучился, страдал. Голодал, в конце концов. Потому что чем питается среднестатистический домовенок? Смехом детей, радостью в доме. Правда, некоторые из этого племени, долго не получая положительных эмоций, перестраивались и начинали питаться слезами, криком, обидами людей. В сообществе домовых таких не уважали. И относили их как бы к низшей касте. Хотя понять-то их можно было. Если на вашей подшефной территории нет радости,  смеха, если  процветают  пьянство и скандалы, табак и русский крепкий мат – что делать домовому? Умирать с голоду?! И уйти с поста невозможно, непозволительно ему покинуть дом, где он  родился  или  который  отдан ему папенькой в  наследство. Сбежать? Но это как-то не принято в среде вечных хранителей жилищ человека. Вот они и начинают поедать, пожирать злые эмоции человека. А потом хозяева обижаются: домовой их, видите ли, напугал…Так сами и довели бедного…
Итак, хозяин взял кредит и покупает машину. Рено логин. Серебристого цвета,хотя   Алена предпочитала бы черную. Но тут уже Сергей не сдавался. И вот красавица , вся светлая, светящаяся, уже стояла под окнами дома. Дин понял, что придется ему теперь оберегать как арендованную квартиру -  так и другую квартирку на колесах – авто. И неизвестно, что будет важнее. Потому что машина, как он понял, своя, а не взятая в аренду. Хотя кредит за нее хозяева будут платить еще ой-ой-ой сколько. А одному домовенку охранять сразу две территории – дело непосильное. Придется почковаться. Почковаться – дело взрослого домового. А ведь он еще такой молоденький. Но раз надо, то надо. Вызов судьбы. Машина-то вон уже Алену на работу, Лизаньку в садик – и все теперь на авто.  А у серебристой Рены нет охраны. Что там их сигнальные системы! Смех один. Пока нет домового – машина, считай, без защиты.
Три дня Дин лежал неподвижно на своем месте, копил силы, набирал вес. Понял, что мало набрал. Подумал и решился на отчаянный шаг: в первый раз на балкон выкатился, а там внизу несколько мужичков полубомжовского вида, шатаясь, рассаживаются на скамейки, русский мат висит в воздухе, такой вот клуб Алко  в этом дворе. Потянул было носом Дин и понял, что если он сейчас начнет подпитываться парами алкоголя и кушать  то, что слышат его уши, то одной порцией это не ограничится. Это как наркотики. Только начни! Поглядел Дин еще разок на эту живописную группу опустившихся небритых мужчин  в мятой старой поношенной одежде и, вздохнув, покатился назад, на свою кухню. А там по радио детки веселые песенки поют. Проводное радио – раньше такое в каждой квартире было. И тут вдруг включилось. Специально, наверное, чтоб Дина подкормить добрыми эмоциями. Обрадовался домовой и залег снова – еще на несколько дней.  Постепенно все-таки ему удалось набрать вес, необходимый для первого почкования. И   однажды ночью это случилось. Отделившийся комочек был так мал и так еще неопытен, что он не мог сыночка сразу отправить караулить и беречь машину. Надо было сначала ему курс наук преподать. Научить жить  рядом с человеком.  Чтоб он самостоятельности набрался. Дорогой и любимый малыш  - имя ему было дано Бен - осваивал все науки на лету.
Все было бы ничего, но однажды случилась беда с автомобилем: Сергей, еще неопытный водитель,  не успел во время затормозить и слегка задел  задок другой машины. Бампер  собственный покалечил. Что было дома! Алена плакала, что опять надо деньги, все, что ей удалось скопить, – снова улетает в трубу! А слезы портят красоту, и Дин снова сидел и утешал свою молодую хозяйку.
Он осознал, что это происшествие на дороге -  для него знак. Машина больше не может оставаться без защиты. К тому же авто Рено логин само обратилось к нему с просьбой. Когда он по привычке последних дней объяснял маленькому мохнатику Бену привычки и обычаи человека, для наглядности и большей убедительности зависая с сыном на балконе, он услышал, что кто-то его зовет. Оказалось, что тачка Рено логин давно уже искала знакомства. Устала ждать, когда малыш Бен, немного повзрослев, освоив все наставления и получив инструкции, переедет из жить в салон машины. Да и гараж - к его услугам. Гараж, правда, отцовский еще, когда-то обжитый местным домовым, но тот ушел давным-давно,  когда отец Сергея продал свою машину. «Волгу», между прочим. С «Волгой» и ее домовой-хранитель укатил.  С тех пор стоит  гараж покинутый. Без защиты.
- Приятно познакомиться,- очень вежливо  откликнулся Дин на приветствие машины. – Готовим тебе  надежного спутника на всю твою жизнь.
- Спасибо. Знаю. Поторопись, Дин, одна маленькая неприятность уже случилась, аварией я ее называть не буду. Уже случилась. Пока твой сынишка Бен ни сядет в салон, я так и буду волноваться. Живу до сих пор без переднего бампера. Я ж все же женщина, мне просто стыдно так показываться на люди…
- Успокойся, милая Рена. Я знаю, все будет хорошо. Сергей починит все, поставит новый бампер, и ты будешь лучше прежнего. А Бена  через недельку я тебе  представлю.
И точно, ровно через неделю малыш Бен и в самом деле впервые занял свое место под солнцем. Да, это не рыцарский замок и даже не арендованная квартирка, как EuД]ЮњD<ѕ|Ьdџ\\ЮќЭ=}ќџ¤Э¤_Юего территория. И он тут полноправный хозяин, защитник, хранитель. Бен бdдЭ}ЭЅdЬћЬ=^дDЮќд^ЮДЅќD\Э=ный, уже занят столь ответственной работой.
А Дину надо было восстанавД]\ћ?юдЭ=~ЅдЭэ^Э]јэџДЅ$~^^њ беспробудно спал в своем кухонном шкафу. Надеялся, что суеты больше не =|ћј\ЮдZЮдЭ]}ю]\\Юd>юЭ]Э]xЅј} И  он, Дин, получит хоть несколько лет спокойной тихой жизни. Пусть и вЮѕјќЬ]јЅЭ=D]^ѕЬDЩ}њ„ЭЭјЭ$|ет спать, спать и спать, лишь  изредка выходя на прогулку, наведываясь вћdЬ=^DЮDД]Ю~ћDЮD$~ї}Ю$zїЭэѕ\дЭрос, располнел, как и полагается уважающему себя домовому, освоился в  мќЅЅdЬјДD|яЭ}Ѕэ$^ЬЭ<Ь]~качественно, так что никаких происшествий и тем паче ДТП не происходило.¤Э]јјќ_=$њэЅєј¤Э=}D\„Эный поясок, он красовался, как ему и следовало, всегда блестящий и чистыќ<Э¤AБ™ј\Э¤ь<ѕЭ„Ѕ¤њјь=ю¤Dую жизнь. Страна, которая поставила главным мерилом успеха деньги, те, кЅЮ]Ю~ї¤Ѕдјѕ}^ћд}ЭЅЮд=юЭ=Ю=|Ѕј„я спокойной жизни всех ее обитателей, даже собственного народа,  не то ч|]Ю$^ьЬэѕ}їdјЮЅ\ЬД™јЬњ|„Ѕ$^|¤вольным свидетелем резкого разговора между Сергеем и его отцом Павлом АлЅј\=ѕј\эѕњЭЪќ]ѕ|Ѕ<$є~јь„Ѕѕњ\Эидел, почти не заходили в гости. С невесткой, видно, мир их не брал. Но D\~^ћDќќЭќ$|¤Ѕ<^јќ^ѕ}?$~}ю<Эсобое приглашение.
-Когда? Когда? Сколько прикажешь еще ждать! Ведь можно пEХќЅјэ_ћDD]^~¤„ЅјќЮџьњјить, в конце концов? Я столько лет арендую жилье! Уже дочь скоро в школуFдЭ=ќј\Ю¤њЬ$|DДќјЭќ}$јѕ||д=^ать, чтоб хоть дочку по разным школам не гонять. Спасибо, конечно, за ма\Ѕ}Dѕњ]D~„ЅЅдЭќЭ}D|я}\]ћџDѕерь можно и в новый кредит влезать, чтоб обзавестись, наконец, собственньЭ=D]^Ю=ќ$Ю]ѕњЅјЅЭ=ќ$ЮЭ]^ј\>^^|Юей нашему статусу.
Дин ощущал в словах всегда молчаливого Сергея интон?Ь¤|Ь$~ю~~ќ¤јDѕ<Ь]јэџ¤јДЬу  нормальной -  просто нормальной жизни – чтоб не хуже, чем у всех… ОтењЬ$ќј|„Э}эЬ„Ш}}Ьd|эџј|¤DьЮ=~ЭЅсвое чадо. Наконец, ответил:
- Статус дело хорошее. Но вы, дорогой мой,Д]ј\ѕ¤ЅдЭ$ѕњ<^^њЭдyќDd|ьdдям пускаете. Все, что зарабатываете, тут же и проживаете. И даже в долгЭD|ь]ѕЬдДјЅDњdЮDјњњдработки у вас обоих неплохие. Если бы  претензии к жизни свои поубавили,ѕњЅЯ]дЭ]ѕьэѕд\юї}~ќd|эџџџ„но бы уже в собственной квартире жили. Ведь все это  вопрос приоритетов.\јAЎeљЅ}?D~$}ќїЭќД]ѕЬћд^ЮDѕ<ј„Ь]ывать! Ты в одной стране жил, я – в другой. Мы по-разному мыслим и не моьЬјњдЭЅэ_ћ„~~„~~ЬҐAЎЕYюѕ|ЬДјьдёшь, нам с матерью тоже приходилось нелегко, помощи никакой не было, никтјЬ¤$|Эџјь^Ѕ$дЬ}Э]Ю=DјњЭэ^Э=¤эѕо нам не приносил. Сами зарабатывали, сами покупали жилье, меняли, вымен|]|ЭдЩ=^ѕьЅјЅЭќэ„Ѕјќї<D]^~ большую переезжали. Как мы ее разделим? И теперь что, снова в маленькую возвращаться, где и повернуться невозможно?
- Ну, это уж твоя забота. Меня и деньги устроят. На первый взнос в ипотеку. И чем больше, тем лучше. А что до того, что вам с матерью никто не помогал, так ведь тогда и время было другое. Нет, вы не умеете жить для себя, так, как следует нынче жить! Как все и живут теперь! Вас уже не научишь…
-Это смотря какой смысл вкладывать в понятие «для себя». Ты вот о своей дочери заботишься – это как – «для себя»? Молчишь, удивлен?! Конечно, о дочке ты заботишься, это само собой разумеется.  А о родителях уже не надо. Они в понятие «для себя» не входят. А мы и для вас стараемся, и дочку вашу любим, балуем, как и полагается дедушке с бабушкой…Круг «для себя» просто чуть больше…
- Мне тяжело с  тобой говорить, отец, ты спорщик со стажем. Но учти,  если и на этот раз с квартирой не пошевелишься, тогда и Лизаньку больше не увидите.
-Сын, ты что говоришь! Опомнись!
 Дин уже слышал разговоры на эту больную тему. И дома, Сергей с Аленой бесконечно спорят,  как бы законно у родителей подцарства отхватить. И когда бывал у отца  - старого домового - в гостях, в родительской квартире. И там старики все обсуждают, как накормить птенчика, который так и сидит с раскрытым клювом. Сколько уж лет! Просит всегда денег. Павел Алексеевич-то еще и подрабатывает, чтоб семью сына тянуть. Но на этот раз Сергей требует ни много  ни мало – жилье! Отдай! Раздели и отойди в сторону!
Вот  такой разговорчик. Отец помрачнел и молча ушел из дома сына. Увел за руку плачущую мать. И все, кажется,  пошло своим чередом.
Однако разговоры, видимо, возымели свое действия, что-то происходило, и вскоре хранитель очага Дин понял, что семейство снова готовится к переезду. И теперь уже не в арендованную, а в свою собственную квартиру.  Но, вопреки обыкновению, Алена не худела, не злилась, а даже немного поправилась. И повеселела.  И Дин почти забыл, что его красотка-хозяйка еще недавно могла и в слезы удариться, и накричать по пустякам на мужа, даже  и на дочь, если та не успевала, например,  во время убрать свои игрушки. Теперь в семье царил мир.
Алена стала даже больше улыбаться и что-то напевать, особенно когда дочь была в садике, а муж – на работе. Иногда она крутилась перед зеркалом,  одевшись уже не в свое любимое черное, а в желтое или зеленое, в полосочку или в цветочек, чем несказанно радовала Дина. Он любил радугу. Даже новое  длинное желтое платье с большим декольте появилось в доме, совершенно неожиданно.  Для домового это была такая радость,  такой  приятный сюрприз, так уж он любил и свою хозяйку, и все  яркое, светлое, солнечное.
Алена больше не уходила на работу, а часами упаковывала  коробки с посудой, шляпками, обувью… Любовалась каждой вещью, многое снова примеряла на себя. Просто светилась счастьем.  Видимо, надежды на новое жилье действительно обретали реальность. Дин любил садиться  напротив хозяйки и помогать ей. Конечно, она его не видела. Но должна же она была чувствовать, что  их домовой тоже готовится к переезду. Что он обожает Алену. Все ценят  красоту. И домовые – не исключение. И все прощается красоткам.
Дин старался забыть тот жесткий разговор Сергея и его отца, как и бесконечные многолетние ссоры супругов из-за того, что нет своего жилья, он просто радовался, что Алена стала повеселее. И, быть может, все их переезды подходят к завершению. И он, мохнатый Дин,  заслуженно получит,  наконец, тихую спокойную гавань. Надо еще чуть-чуть потерпеть…
Но вот Сергей что-то веселее не становится. И это Дину было непонятно. Автомобиль в порядке. Квартира своя на подходе. Дочка растет, раскрасавица-умница. Жена хорошеет, светлеет лицом. И чего он-то хмурится, отчего не весел?
И вот день Х настал. Приехала бригада грузчиков и ловко, быстро снесла вниз стол, диван и прочую мебель, а также все другие  тяжести, погрузила в пасть огромной машины. Та уже урчала, готовая рвануть с места. Дин только  и успел юркнуть в свой шкаф, чтоб его нечаянно не забыли в опустевшей квартире. Поехали. Трясло домового, качало -  ужасно! Впору криком кричать от страха – но хранители жилищ выдержаны и молчаливы.  Сидел, страдал. Наконец, все успокоилось,  затихло, и он аккуратно высунул нос, чтоб оценить обстановку – и оказался в  большой кухне. Чисто, все блестит. Красота! Дин встряхнулся и  смело покатился осматривать новые апартаменты. Инвентаризацию, так сказать, проводить,  в помещении, переданном ему  - отныне и навеки, как он надеялся, - на ответственное хранение.
Квартирка ему понравилась. Двухкомнатная, с лоджией, двери деревянные, со стеклянными вставками. Потолки высокие. Летай, танцуй…Чудо, а не квартира. Стоило столько лет ждать-маяться.
Супруги с энтузиазмом прибивали полочки, все расставляли, развешивали, устанавливали… Лизаньку, наверное, оставили у родителей, чтоб под ногами не мешалась. Увидит новую квартиру уже в полном блеске... Дин суетился вместе со всеми. Прыгал под потолок, зависал на только что повешанной люстре…
И вдруг что-то произошло. Все стихло. Только настойчиво звенел звонок мобильного телефона.
-Да, да, я слышу. Но я  не верю, не могу поверить, -  мертвенным голосом кому-то отвечал Сергей. Такого голоса у своего дорогого хозяина Дин никогда не слышал. Видимо, что-то нехорошее произошло. Дин спрыгнул с люстры и мигом очутился в своем углу в шкафу на кухне. Что же случилось? Он слышал, как хлопнула дверь. Хозяин ушел. Куда, зачем – в ночь?!
-Инфаркт, подумай-ка – инфаркт! Как во время на новоселье подарочек такой нам Павел Алексеевич приготовил! – Алена сама с собой громко рассуждала, проводив мужа и оставив, наконец, всю уборку-разборку. Стояла у зеркала, очень расстроенная,  что наведение порядка в новой квартире теперь растянется на неделю, а то и больше. А порядок в квартире – всегда превыше всего!
Через пару дней все трое домовых – дед, его сын Дин и внук Бен, обнявшись, кистью висели  в машине Сергея и вместе с ним ехали сразу за катафалком. В похоронной процессии. Они решили, что должны, обязаны  проводить в последний путь Павла Алексеевича, отца Сергея, умершего от инфаркта прямо на работе в тот самый день переезда сына в новую квартиру. Старики, по настоянию детей, продали свое жилье и перебрались в малометражку. Совсем на днях. Обмен этот, видимо, окончательно доконал Павла Алексеевича, который и так здоровьем не блистал.
-Ну, вот, видишь, - щебетала Алена, сидевшая на кресле рядом с водителем. Она снова надела по случаю похорон свой лучший черный костюм и кокетливую черную косыночку на голову, - Такая скорая смерть дается только очень хорошим людям. Я всегда говорила, что у тебя замечательные родители. Вот и подтверждение. Ушел,  никого собой не обеспокоив.  Как я переживаю! Матери твоей каково! Ну, да она теперь с нашей Лизанькой  почаще сидеть будет. Пока - из садика, а потом из школы встречать. Заниматься с ней. Ведь она, кажется, учительница у тебя была когда-то…Вот и поучит. Да, послушай, теперь ведь и назад сменять квартиры можно будет.  Хотя…  Нет, не стоит. Дочка подрастет, бабушкина квартирка потом ей и достанется.
-Да помолчи ты! – вдруг прикрикнул на жену Сергей. Прежде не прикрикивал. Та взглянула на него и отвернулась. Что-то произошло в этот момент. Это домовые тихо  гладили волосы женщины. Успокаивали.  По щеке молодой хозяйки медленно покатилась крупная слеза… В салоне машины повисла долгая тишина. И вдруг Алена иным, мягким голосом прошептала:
-Прости меня. Царствие небесное Павлу Алексеевичу. И пусть все будет как будет, милый. Прости меня, – Алена нежно коснулась руки мужа. Он не повернул головы, сухими глазами смотрел на дорогу впереди.
Трое домовых тихо плакали, снова повиснув на потолке машины. Хотя обычно домовые не плачут. День стоял солнечный, теплый, осенний, и первые желтые листочки медленно оседали на лобовое стекло машины. Процессия медленно въезжала в ворота кладбища.