Малиновое варенье

Ах, как же я люблю малиновое варенье!
В нашей семье его варит папа. Нет, конечно, и мама, и бабушка тоже умеют варить варенье, но самое вкусное варенье получается всё же у папы.
К варке папа подходит основательно.
Для начала мы идём с папой вдвоём на рынок.
Мне очень нравится ходить туда с ним. Там мы присматриваемся, и пробуем разные понравившиеся нам продукты.
Происходит это следующим образом.
Папа идёт, рассматривая прилавки, то и дело, останавливаясь, и спрашивая меня:
- Мишута, что тебе купить?!
Он это так отчётливо и громко произносит, что даже самый слабослышащий продавец  перестаёт щёлкать семечки и издали, ещё не видя нас, но слыша папин голос, начинает  привлекать нас своими криками:
-  Вкуснейшая клубника! - кричат с одной стороны.
- Медовые персики! Попробуйте, и вы не захотите от меня отходить! – кричали откуда-то издали.
- Подходите! Я знаю, что вы ищите! – крикнула продавщица помидоров мне чуть ли не в ухо.
Папа не обращал внимания на все эти призывы и уверения, или точнее, делал вид, что не обращал. Он останавливался у прилавка с клубникой, долго смотрел, переводя взгляд с продавца то на меня, то на клубнику, и обратно на продавца.
- Сахар, а не клубника! Попробуйте! – говорил смуглый от загара продавец и быстро брал три самые крупные ягоды, обливал их водой из-под крана и, расплываясь в улыбке, вручал мне:
- Держи, малыш, и скажи папке, у кого самая вкусная клубника на рынке.
Клубника и вправду была сладкая и сочная, и прямо таки таяла во рту. Но я-то хотел ещё. И тут нужно было играть:
- А можно ещё попробовать? - спрашивал я, обращаясь к папе.
Папа переводил вопросительный взгляд на продавца.
- Ну, конечно же, можно! -  отвечал продавец и мыл ещё две ягоды.
- Вкусная, - отвечал я, дожёвывая последнюю клубничку. – Но, кажется, у той бабушки, что в начале рынка, она вкусней.
- Что ты такое, мальчик, говоришь! - начинал размахивать руками продавец.
- Извините, - спокойно говорил папа. – Не могу же я покупать то, что не нравиться моему ребёнку.
Мы отходили к другому прилавку, и история повторялась снова и снова.
Так я наедался и экономил семейный бюджет.
Когда же дело дошло до покупки малины, мы остановились у лотка с самой вкусной малиной.
И тут началось:
- И за сколько вы продаёте это мясо? – спрашивает папа продавщицу, блондинку, лет пятидесяти.
- Мужчина, где вы видите мясо? – возмущается продавщица.
- А как вы назовёте червяка в вашей малине? – говорит папа.
- А где вы видите червяка? – продолжает возмущаться продавщица.
- Так я может плохо рассмотрел, вы же не даёте пробовать! – говорит папа.
- Так вы так и говорите, что малина не для вас, а для ребёнка! – отвечает женщина, берёт несколько ягод и протягивает мне с улыбкой. – Кушай, сынок, кушай. Твой папа, что такой голодный, что даже в малине мясо видит?
Я улыбаюсь:
- Не знаю, до мясных рядов мы ещё не доходили.
Папа после этого ещё долго торговался с продавщицей и получил два заветных килограмма малины почти за полцены.
Мы возвращались домой сытые, довольные и с малиной.
И начинался второй этап малинового счастья.
Во-первых, все должны были уйти с кухни. Все, кроме меня и нашего кота, Тишки. На кухне оставались, как говорит папа, «одни мужики».
Бабушка с мамой не сопротивлялись и спокойно уходили в гостиную:
- Если проголодаетесь – суп в холодильнике, - говорила уже из комнаты мама.
Ах, если бы она знала, сколько нами уже съедено на рынке…
Но вот уже папа достал стеклянную литровую банку с металлической крышкой. Налил в большую кастрюлю воды, положил туда банку с крышкой и поставил кастрюлю на плиту.  Папа сказал, что банку нужно кипятить, чтобы там не было микробов, которые бы съели варенье вместо меня.
Вы, наверное, удивитесь, ведь мы купили целых два килограмма малины, а банка литровая, почему?  Всё очень просто: ещё немного малины я покушал, когда пришел домой; мама тоже поела, и потом ведь нужно еще оставить варенье, чтобы сразу его поесть - не всё же закручивать в банку.
Папа достал вторую кастрюлю, поменьше, высыпал туда уже промытую малину, долил чуть-чуть воды и тоже поставил на плиту.
Да, я очень внимательно смотрел, когда папа промывал малину, не окажется ли там червяка. Нет, не оказалось! Так что варёного мяса под малиновым соусом мы в будущем не попробуем. Но это меня и не огорчило.
- А теперь, Миша, пришло время самого важного этапа в приготовлении варенья, - и папа достал из кухонного шкафа пакет с сахаром.
Я очень люблю этот момент.
Папа высыпал некоторое количество сахара в кастрюлю с вареньем и, помешивая его, сказал:
- Готовься, открывай рот шире.
Я был весь в предвкушении.
Папа взял маленькую ложечку и, зачерпнув из кастрюли красную густую массу, протянул ее мне. Я взял ложечку, подул на варенье, и губами прикоснулся к ней. Уже остыло. Тогда я целиком слизнул с ложки всё и сказал:
- Вкусно, но можно ещё добавить сахарку.
Папа взял пакет и всыпал в кастрюлю ещё сахара. Перемешал и дал мне попробовать.
- Ням-ням! – облизнулся я.
Папа продолжал помешивать варенье и уже начал снимать первую пенку с него.
Пенка на варенье – это не то, что ужасная пенка на кипяченом молоке, - это розовая, сладкая, воздушная вкуснятина. Я готов есть её вместо варенья, банками. Но столько её не бывает. А в нашей семье она ценится на вес золота. Её любит и мама, и бабушка, и дедушка, и папа. Сегодня каждому достанется больше пенки, чем обычно – дедушка ушёл на работу в ночную смену, а до завтра она не сможет его дождаться. Но мы ему оставим варенье. Так что, дедушка не сильно огорчится.
Папа аккуратно снимал пенку и клал её в блюдечко, а Тишка сидел рядом с блюдечком и лапой отмахивал ос, которые покушались на пенку. Вот для чего он нам так нужен на кухне. Папа следит за вареньем, я его пробую, а Тишка охраняет пенку.
Прошел примерно час, и папа уже перелил варенье из кастрюли в ту банку, которая кипятилась рядом, и мы все вместе сели за стол доедать оставшееся.
Бабушка разлила чай в чашки, мама нарезала хлеб, намазала его маслом, а я накладывал уже поверх масла варенье.
Мы все сидели, пили чай, ели сладкие бутерброды, а Тишка пил молоко из блюдца на полу. Варенье он не любит, а ос уже всех прогнал, так что заслуженно пил своё молоко.
А пенку мы решили оставить дедушке, ведь он её так любит, а мы его.