Как я пишу...

Сейчас я следовать стараюсь двум принципам в написании литературных произведений: 1) Помнить  о словах Л.Н. Толстого: «В литературе все можно выдумать, кроме психологии человека» 2) Следовать принципу ясности и простоты  изложения, о чем писал А.С. Пушкин.

Более тщательно, чем раньше я стал работать над текстом. Совершенно согласен с Булгаковым - самое сложное в труде литератора - это окончательная правка текста. Теперь у меня многое находится в черновиках.  Хорошо это или плохо? Право, не знаю. Переписываю заново, создаю варианты. Конечно, так писать как Лев Толстой - не получается. Ведь он несколько раз кропотливо переписывал свою главную книгу – эпический роман "Война и мир". Да и так как он писать и писать две недели кряду не отрываясь - не могу. Хотя хотелось бы. Дело не во мне. Жизнь такова. Что поделаешь – я слабый человек. Забота о хлебе насущном и все дела. Даже больше (Щас начну заниматься самобичеванием)) я – раб, если следовать мысли Ницше «Каждый, кто не принадлежит себе более чем треть дня - раб») А сочинять на ходу, между делом - не мое. Стихи и даже хорошие могут так сочиняться, а вот проза требует усидчивости, покоя и письменного стола.  Увы, нет у меня такой возможности, не барин я с парой деревенек крепостных крестьян. Раньше писал в дождливых или снежных отпусках, никому не открывая дверь и не отвечая на звонки. Вообще, согласен - именно так писать как Лев Николаевич - и нужно. Строгая жена Софья не пускала никого к мужу, творящему нетленку. Да и ее к себе надо понимать  в эти дни писатель не подпускал)))  Прочел я "Войну и мир" на два года или три прежде, чем стали ее изучать  в школе. Не в восторге был, хотя конечно вещь великая, глыба. Ну вот любил я всегда сатиру и обличение, "срывание покровов", как говорят нынче! Поэтому мои любимые вещи Толстого: "Воскресение", "Крейцерова соната", "Фальшивый купон". Несмотря на тщательную автора работу над книгой, в "Войне и мире" дотошные исследователи нашли тучу ошибок и недочетов. Чего и говорить, у упомянутого выше А.С. Пушкина насчитали филологи до 5 тыс. речевых ошибок. Кстати, пушкинистика столь обширна, что в тысячи (!) раз превышает объем того, что написал сам Пушкин...

Если раньше я особо не задумывался о том, кто и как будет воспринимать мое литературное творчество, то в последние годы я озаботился, однако,- хочу быть понятным, доступным. Пытаться писать не упрощенно, но чтоб было понятно читателю с "десятью классами образования". Чтобы произведение не требовало бы,  как раньше, от читателя познаний в области, скажем, астрофизики и философии. Да и путь Дарьи Донцовой - не мой. Если она пишет по 20 страниц в день, вполне вероятно и  не пользуясь услугами "литературных негров", то я выдаю на гора  книгу раз в десять лет))) Ждите в ближайшие годы мою третью книгу. Я над ней вовсю работаю, но пока в стол. Это будет книга уже не о древних разумных Праслонах или Кибернетических Жирафах, а более простых и понятных вещах, о людях, их отношениях, наконец. Это будет уже не экспериментальная постмодернистская фантастика, а реализм, переходящий подчас даже в  натурализм.

Обращение к "китам" - Пушкину и Толстому не случайно. Д а и вообще, «золотой», девятнадцатый век русской прозы так и лезет подчас из меня))). Что поделаешь - дома в детстве была неплохая библиотека русской классики. Ловлю подчас себя на том, что начинаю писать такими же словами и оборотами, длинными предложениями и абзацами, неторопливо и основательно - так, как писал бы русский барин в своем имении у самовара с баранками. Но вовремя спохватываюсь и придаю оттенок иронии и комизма всему этому. Подчас даже поступаю жестко – вверну сниженную лексику, даже матерок проскочит. Один знакомый заявил безапелляционно, что мой стиль сочетает  в себе "Примитивизм (!) и девятнадцатый век".
И дело не только в литературе.  Это важное умение - умение доходчиво и образно объяснять непростые вещи, чтоб было понятно простому люду. А ведь все не так просто! Вспомним историю...   Бродяга Иисус, который свое учение излагал в форме притч, знаменитые уличные диалоги Сократа. Такие же бродяги  Будда и Конфуций... Великие мудрецы прошлого не были книжными червями, многие из них не оставили даже своих записей, их попросту не было - до нас дошло то, что записали вслед за учителями их ученики, апостолы. Ближе к нашему времени – афористичная манера ницшеанского «Заратустры», наверно самой «растащенной» на цитаты книги, уступающей пальму первенства разве что  Библии.