По бл-дям 2. по бл-дям

По бл-дям.

  Бывший учитель закрытой школы посёлка Краснивка отложил в сторону книгу. Это был знаменитый роман Дж. Оруэла «1984». Конечно он, Андрий Горобец, прочёл эту вещь непростительно поздно – лишь в сорок лет, ну и что! Ведь он был учителем физики, а в гуманитарном плане интересовался лишь идеей самоопределения украинской нации и незалежности,- за то даже был допрошен в советское время вежливым гэбистом в отутюженном костюме и посажен на месяц в тюрьму за злостное хулиганство, но переведён в психбольницу, где ещё два месяца пил чай с интеллигентными больными и санитарами. Много было разговоров о том, о сём, почему-то никому не было страшно, хотя знали – все доносят.  Хулиганство его заключалось в том, что он стоял с плакатом напротив Львовского обкома: на прибитом к швабре листе ватмана он вывел широким плакатным пером, чертёжным шрифтом, как учили в пединституте «Полетим дорогой чистой!» Это была строка из поэмы Э. Багрицкого, поэта признанного в СССР и напечатанного миллионными тиражами, строка из фразы героя поэмы Опанаса, казака-петлюровца, а продолжение: « Залетим в ворота, бить жидов да коммунистов лёгкая работа!» он не написал, но слова - знали все: то были строки, мутировавшие в народные.
  Конечно, потом он пошёл в политику и представлялся диссидентом, пострадавшим за идею: «Годы за решёткой, психиатры на службе режима». Он был использован в провинции и выброшен на помойку без гроша в кармане – лихие 90-е. В 2004 Андрий Горобец принял участие в Померанчевой революции в качестве рядового революционера: размахивал оранжевым флагом и скандировал: «Мы не быдло, мы не хохлы, мы Украины славные сыны!» Кричал: «Так!», когда новый демократичный президент воздевал руки к небесам, пил даровую водку для сугрева, но никаких денег не получал: всё на чистом энтузиазме.
 
Книга Оруэлла выбила из колеи нашего Андрия. По собачьи  положил он острый подбородок на костлявый кулак и вперил в стену грустный взгляд малоросса. Почему всё, описанное писателем как присущее тоталитаризму с явным намёком на сталинизм, осуществляется только сейчас, при демократии и свободе, да ещё в самой свободной стране бывшего Союза? Почему только сейчас, при свободе воцарился страх и тотальный контроль при помощи компьютеров, документов с чипами, банковских карт? Почему именно сейчас нечего стало жрать и так хочется мяса вместо котлеток из хлеба на курячем жире. Нет, жратва то любая есть в магазине, но денег не хватает. Почему именно сейчас появился большой брат, следящий за мыслями и передвижением людей,- даже жениться можно лишь при наличии справки о ганетической совместимости. Ничего такого не было при «коммуняках»: были только разговоры, да выдёргивание жертвы из стада,- наобум, для запугивания остальных, а теперь достают точечно: кого надо и где угодно! И всё это без всякой тяжеловесной идеологической болтовни, только фраза о интересах общества и безопасности иногда мелькает…  Какого общества, безопасности кого? Да уж точно не его, он ни в какое общество не входит, а кругом бандиты, грабежи, разбой, а коррумпированная милиция  только взятки берёт и не чешется.
  Почему раньше говорили, что в советской школе детей воспитывают на лжи, а теперь школы просто позакрывали? А он, Андрий Горобец, учитель со стажем, да ещё точных наук, продаёт китайские кроссовки на местном базаре: кроссовки разваливаются сразу и сельчанам стыдно в глаза смотреть: и это свободный рынок! И почему везде появляются какие-то странные знаки: ну, например, на новой пятисотке, глаз в треугольнике, как на баксе, только огромный и вписанный в круг; рядом изобразили, для порядку, Ивано-Франкивьску акадэмию, мол, геометрию изучаем, но при чём тут глаз? Де ещё и углы треугольника обозначили: альфа, бета, омега. Ведь всегда не омега, а гамма была, если по-гречески углы подписывать,- он то помнит. Это получается: «Я альфа и омега» что ли?
  А недавно был в городе, так там банк открыли, «Аваль» называется. Что за «Аваль», на каком языке? Зашел. Спросил. Я, мол, хочу открыть у Вас счёт, но я человек суеверный, не могу вкладывать деньги в банк с непонятным названием. Что означает «Аваль», на каком языке? На это служащий ему вежливо, мол, не морочьте голову, откуда нам-то знать, что это за «Аваль». Давайте-ка своё удостоверение личности, я пробью его по базе!
  Раньше Андрий знал: вот тоталитаризм, а вот демократия, вот трудности перехода: за демократию надо платить, и стоит она дорого, как всякая хорошая вещь, как английские ботинки противу «Скорохода», как «Мерседес» против «Жигулей». Но что за дела, когда платишь всё больше, прямо последнее отдаёшь, а товар тебе отпускают всё хуже и хуже, совсем уже даже негодный, как его китайские кроссовки? С кого спросить, кто за всё  отвечает? Потрендят языком перед выборами, потом положат на свои обещанки ни дюже сумняшись, сделают свои дела и гуд бай, досвидос! И ведь ни на какую борьбу с режимом уже не свалишь!
 А тут ещё войны пошли. Мировая общественность, по-оруэловски «Миробщ», поддержала каких-то бандитов, мрачных шариатников в далёкой Африке; убили тысячи людей, но заявили, что выжившие будут жить ещё лучше, свободней, несмотря на принесённые во имя свободы жертвы. Какая лучшая жизнь, если раньше та страна была из богатеньких, от нас к ним работать ездили, а теперь все бегут оттуда и нищета, война. Свобода, опять таки, дорого стоит и все платили большую цену.
Взяли их нефть и золото. Забыли.
  А может дело не в свободе, может никакой свободы и быть не может вовне,- стал философствовать Андрий,- а она, свобода, может быть только внутри человеческой души? Вот я боролся против тоталитаризма и вдруг – нет его, и оказалось, что был он химерой какой-то, иллюзией. Может всё общество в погоне за иллюзиями порождает все новые несправедливости и преступления. Или настоящая свобода, например, отсутствие страха, или даже страха перед страхом. Вот я, например, всю жизнь боялся проституток, каким-то животным, необъяснимым инстинктом…. что этот страх? Не пора ли избавиться от него?
  И, решительно встав, Андрий достал из тощей книжицы «Таблицы Брадиса» стодолларовую купюру, отложенную на чёрный день и скоро вышел из дома на улицу. Недолго проголосовав на трассе, он уже сидел в «Ваз»е услужливого односельчанина, на всех парах несущейся к райцентру.