Осенний свет

Посвящается памяти А.С. Грина

I.
«Блистательное поколение шестидесятых разбилось о стену…». Список можно продолжить: поколение семидесятых истерлось в борьбе с «совком», восьмидесятых - смертельно простудилось на ветру свободы, девяностых - утонуло в затхлом море богатых возможностей, двухтысячных….

- Господи, да кто же это сказал про шестидесятников?.. Кушнер, Городницкий, Горбовский? Одно точно, не Соснора, не его стиль…

Алла сидела у открытого балкона, вытянувшись в шезлонге и полузакрыв глаза, наслаждалась отдыхом. Вот привяжется какая-нибудь фраза и не дает расслабиться окончательно.
Муж на службе, сын на занятиях до часу дня. Сиди, пока сидится. Смотри сквозь ресницы на неяркое октябрьское солнышко, вдыхай любимый аромат увядающей листвы и чуть подмерзшего асфальта, думай о чем хочешь, не следя при этом за выражением лица. Так нет же, прицепится какая-нибудь чушь, и мысль начинает лихорадочно работать. Профессиональная деформация сознания…

- Ты, я слышал, замуж собралась, - Алла услышала глуховатый низкий голос.
- Я сплю, - констатировала она, - ну и ладно…, и увидела центральный вход своего института. Маленький асфальтовый «пятачок»-курилку, залитый неярким светом октябрьского солнца, и стоящего прямо напротив входа высокого худого парня в темно-бордовом свитере под горло и небрежно наброшенной на плечи джинсовой куртке. Он стоял чуть откинув голову назад, чтобы видеть выражение ее лица.

- Собралась, а откуда весть такая?
- Ребята на репетиции шушукались…
- А у тебя выросло большое резиновое ухо в их сторону?

Алла сделала вид, что сердится. Парень дотронулся до ее плеча. Нет, не дотронулся. Его пальцы застыли в сантиметре от нее.
- Подожди, пожалуйста.

Какая красивая рука, как у пианиста или скрипача.
- Алл, ну, не злись, я просто хотел пригласить тебя в кино. Ну, пока ты еще свободная женщина. Можно?

- Можно, а подслушивать нехорошо! Вам, сэр, не подобает опускаться до сплетен и слухов. Стыдитесь! А куда Вы намерены повести почти замужнюю даму? Мелодрама о разбитом сердце юного поклонника ей явно не подойдет. Ибо просмотр подобного синематографического шедевра может неблагоприятно отразиться на моем моральном облике!
Они частенько так упражнялись. Алла бессознательно соскальзывала в такой тон, а он его безошибочно подхватывал.

- Нет мадмуазель, я хотел бы пригласить Вас на премьеру «Ассы». Знакомый билетер снабдил меня двумя креслами в бельэтаже. Я смею надеяться, Вы примете мое приглашение?
Он улыбнулся. Хорошая у него была улыбка. Без показухи. Она каждый раз любовалась. Такое замкнутое лицо, а улыбнется - и совсем другой человек.

- Да ты что?! – Алла подпрыгнула на месте, - и ты молчишь? Ну, ты фашист!
Он засмеялся. Звонко по-мальчишески ….

- Мам, ты чего балкон не закрыла? Простудишься!
Голос сына. А он здесь откуда? Ничего себе, уже час!

- Ничего Дим, я закаленная, - Алла потянулась, - как в институте?
- Нормально. Первая неделя, филоним понемножку. Поесть дашь?
- Да.

Алла встала с шезлонга, поправила волосы и посмотрела на себя в балконную дверь. Привычка, выглядеть усредненно-нормально…
- Сейчас, деточка, - Алла преувеличенно заботливо закудахтала, - исхудал мой мальчик, кровиночка моя!

Сын немедленно отреагировал:
- С печки раздался нежный голосок: мама, дай на водку, а то печку развалю!

Алла с притворной строгостью прикрикнула:
- Не сметь цитировать мать в издевательском ключе!

Пока она засовывала тарелки в микроволновку, сын притопал на кухню. Какая у него стала тяжелая походка, как у отца. Андрей тоже ходит, как сваи вбивает. Ну, при его весе это не удивительно. А Димка вроде бы еще легкий, но тоже за последние два года раздался в плечах, начал обрастать мясом, да еще в качалку ходит, дурачок, слава богу, хоть стероиды не лопает.

… Алла увидела, как он идет рядом с ней по улице: широкий шаг, чуть ссутуленные плечи, немного запрокинутая назад голова – «пегий пес, бегущий краем моря»…, да, точно, он как-то говорил, что видел себя во сне собакой – ирландским сеттером…

- Стоп, - скомандовала себе Алла, - это все потом, сейчас не время и не место.

Постелила на стол «шотландские» пластиковые попонки, достала ложку, вилку, нож, чайную ложечку и кофейную чашку для себя, поставила салфетницу, вазочку с хлебцами. Достала из микроволновки тарелки:
- Лопай!

И отвернулась к плите, чтобы последить за кофе. Кофеварок Алла не признавала, всегда варила в джезве.

- О, сырный супчик!
Димка начал громко хлебать.

- Наши едут, ваши идут, наши ваших подвезут, - констатировала Алла.
 - Да, ладно, мам, - Димка, как всегда, косил глазом в книжку.

 - Что сегодня? - Алла села к столу, налила себе кофе.

- Бехтерев, - Димка внимательно вчитывался в какую-то формулировку.

- Дмитрий, книжку заляпаешь!

Алла не выносила, когда книги были в сальных пятнах, с разлохмаченными переплетами. Сама любила читать «под еду», но книги берегла, оборачивала пленкой, а том ставила на специальную подставку, чтобы не испачкать страницы. А Димка… Хотя, может это и не плохо, что он так увлечен своей психиатрией. Всего на третьем курсе, а все преподаватели от него в восторге. Не одного экзамена не купил, сейчас это редкость.
Димка перешел ко второму, рискуя уронить кусок отбивной на страницу, но Алла уже не обращала внимания. Отхлебнув кофе, она потянулась за сигаретами. Какой мягкий и пронзительный свет у осеннего солнца… А запах какой! У солнечного света тоже есть запах, но это только осенью можно почувствовать…

- Ма, ты когда курить бросишь? – Димка оторвался от книги.
- Когда рак на горе свистнет!

Ее раздраженный тон явно насторожил сына.
- Мам, что-то не так?

Получи фашист гранату! Мальчик ни в чем не виноват! Он не должен ничего видеть, совсем ты, дорогая, распустилась!
«Будь осторожен, следи за собой!» Пропел в Аллиной голове низкий насмешливый голос молодого Цоя.

- Нет, - Алла улыбнулась, - нет, все в порядке. Просто меня раздражает повальная борьба с курением! Достали! Лет в девяносто брошу, перед тем, как соберусь помирать, чтоб не усугублять. Между прочим, господин будущий психиатр, Вы не читали: американцы установили, что курящим людям не грозит атеросклероз сосудов головного мозга? Порадовался бы, что мать маразматиком на старости лет не станет!

Димка поймал их привычный тон и успокоился:
- Наглые америкосовские бредни! Вранье, купленное «Филипп Морисом»! А рак легких, а сердечная недостаточность?
- А кто мне говорил, что рак легких и курение, несовместимы, как гений и злодейство? Что? Склероз?

Димка «сделал лицо» психоаналитика из второсортного американского фильма:
- Ваше пристрастие к курению, мадам, выдает стереотипы поведения молодежи конца 80-х - поздних хиппи. Вы хотите об этом поговорить?!
- А мордой об стол?

Сын сделал невинные глаза:
- А за что, собственно? Правда глаза колет?

Алла встала, чтобы налить себе еще кофе и посмотрела на Димку через плечо. Вид у него был страшно довольный. В глазах цвета водянистого крыжовника плясали чертики. Такой «обмен любезностями» он любил больше всего. Они усвоили и освоили его лет пять назад, когда Димке исполнилось пятнадцать. Мальчик просто светился от счастья.

- Нет, мать, ты у меня на самом деле замечательная! И выглядишь потрясающе, лет на двадцать пять, не больше.
Димка заметил Аллину ироничную ухмылку.
- Ну, правда!
- Подхалим несчастный! Кофе будешь? Там еще много.
- Не, я компотику.
- Компот в холодильнике, не хватай как дикий!

Димка встал, перегнувшись через Аллин стул, открыл холодильник, достал графин с холодным компотом, налил в чашку и принялся пить мелкими глотками, играя кадыком.
До чего на Андрея похож! Даже пьет так же! И глаза его, и манера двигаться не тратя лишних усилий! Почти ничего от меня… , даже имя не мое… Так, поехали! Прекрати!
Потянулась за новой сигаретой.
- Вы не возражаете?
- Да, ладно, чего уж там…
- Вы сегодня с отцом идете куда-нибудь?
- Нет, у меня верстка и надо проверить, что там мои наваяли с рекламным роликом, и еще есть дела, так что я сегодня до глубокого поздна. А что, у тебя планы на жилплощадь?
- Не особые, ребята зайдут после тренировки. Ты не против?
- Когда это я была против? Отец все равно будет со своими переводами сидеть. Только Севку гони с его сигариллами на балкон, а то потом дышать в комнате нечем.
- Кто бы говорил! - Димка скосил глаза на сигарету.
- Ну, знаешь, - Алла сделала вид, что возмущена до крайности, - я никогда не курю до топорного состояния!
- Мир, родительница, мир! Слушаю и повинуюсь, благодетельница! Спасибо. - Димка чмокнул Аллу в висок, - я пошел собираться.

Алла докурила, допила кофе, поставила посуду в посудомойку. Потом крикнула сыну:
- Дим, сегодня Наталья Алексеевна придет, так что вы ей не мешайте.
- Хорошо.

II.

Наталья Алексеевна – домработница, нанятая исключительно по настоянию Андрея, до сих пор была «предметом», за который супруг подвергался жестокому остракизму. Алла всегда все успевала: убрать, приготовить, постирать, тем более что бытовой техникой дом был напичкан под завязку. Ей нравилось приводить все в порядок, уборка поднимала настроение. Но для Андрея домработница означала статус.

- Аллочка, пойми, домработница – это как авто определенного класса, как брэндовые вещи, ну, ты же умная женщина! Ну, Алла, тебе же будет легче!
- Андрюшенька, - так Алла называла мужа только, когда хотела съехидничать, - а когда ты станешь миллионером, ты заведешь любовницу? Ну, как статусную вещь? Тогда рекомендую с восточными кровями, это сейчас брэндовая фишка!
- Ну, Аллуся, - Андрей даже не подозревал, как Аллу корчило от этого ласкательного имени, просто внутренности сводило!
- Хорошо, только готовить буду я, приходить она будет не чаще двух раз в неделю, и человека выберу я! И, еще. Андрюш, мне очень не нравится твоя погоня за статусом. До уровня рублевских тебе все равно никогда не подняться, а вот потерять ты можешь много!
- Алла, - Андрей прищурился, это означало, он начал заводиться, - я тебя не понимаю! Тебе не нравится, что мы живем, как люди, что Димка учится там, где всегда мечтал, что мы можем себе позволить почти все, что захотим?
- Нравится! И ты это знаешь! Мне не нравится твоя манера копировать Игоря!

Игорь был начальником мужа в «алюминиевой банке», так Андрей именовал концерн, в котором работал замом по внешним связям. При приближении Игоря у Аллы начинали ныть зубы.
Еще мальчик, всего лет на семь-восемь старше Димки, но с таким псевдонуворишским понтом, что в его присутствии становилось неловко. Тем более, этот парень недвусмысленно ухаживал за Аллой. Ему даже в голову не приходило, что она едва сдерживается, чтобы не залепить ему оплеуху!

В присутствии Игоря Алла изображала то онегинскую Татьяну: «…но я другому отдана, и буду век ему верна», то тонную великосветскую львицу, которая грустит от неразрешимости возрастного барьера между ними. Когда на что хватало сил. Двусмысленные комплименты старалась пропускать мимо ушей, цветы и подарки игнорировала, делая вид, что боится ревности Андрея. Андрей не то не видел, не то делал вид, что не видит ухаживаний Игоря. А скорее всего, надеялся на Аллину брезгливость.

- Ты же умный мужик, взрослый, а тянешься за каким-то одноразовым мальчиком! Тебе его все равно не переплюнуть, по уровню наглости и беспардонности.
 
В тот раз Андрей, похоже, обиделся, но хоть приглашать Игоря в дом перестал. Конечно, это не навсегда, но и то хлеб!

Алла посмотрела на часы. Начало третьего. В полчетвертого приедет редакционная машина. Обед на плите. Наталья Алексеевна придет к половине шестого, значит, муж будет накормлен. От бурчания Андрея на сон грядущий она гарантирована.
Андрей был из тех мужчин, которым нужно размешивать в чашке сахар, как говорила аллина мама. В первые годы их брака, Алла охотно подчинялась заведенному в семье Неведовых порядку, чем заслужила полное одобрение свекрови. Потом привыкла и делала все на автомате. Потом это стало ее раздражать… Димка был совершенно самостоятельным парнем, уж тут Алла постаралась, даже готовить умел. Хотя, при случае никогда не избегал маминой опеки.

Походив по дому, Алла решила принять душ. Закрепила шланг в держателе, залезла в ванну и, поплотней задернув шторку, врубила воду на всю катушку. Новомодную душевую кабину она хронически не переваривала. Была не в ладах с техникой. У нее вечно что-то заклинивало и ломалось. Даже механические часы и те не держались больше трех месяцев.

- У меня перехлест энергии, - смеялась Алла, - все часы ломаются по одной схеме, «волосок» закручивается в бублик. Техника-механика – это не мое. Моя стихия - палка-веревка!

Стоя под душем, она старалась вспомнить, что ей снилось «всю намеднишнюю ночь». Утром она встала с намерением обдумать сон, но потом, закрутившись с проводами Андрея на работу, обедом, звонками из редакции, забыла об этом.
Ей снился дом….

За сорок лет Алла сменила три города и множество квартир. Но «родной хатой» для нее навсегда осталась маленькая квартирка-трамвай в хрущевской пятиэтажке, где она жила с родителями, пока не вышла замуж и не уехала с Андреем в Хабаровск.
Когда накапливалась усталость, ее преследовал один и тот же мучительный сон: она стоит у двери своей старой квартиры и никак не может открыть ее. Наконец, ей с трудом удается затолкать ключ в замок, дверь открывается, но вдруг стены и потолок начинают наплывать на нее, выталкивать наружу, все вокруг становится вязким, как пластилин…

Сегодняшний сон был очень четким. Вполне себе реальность: она собирается в институт, одевается, берет сумку, выходит из квартиры, спускается по лестнице. У подъезда стоит графитовый «паркетник» с затемненными стеклами. Странно, но машина излучает неясную опасность. Обойти ее невозможно, она загораживает проход, разрастается во все стороны, закрывая ясный свет осеннего неба.

- Совсем у вас, девушка, крыша поехала! – пробормотала Алла, подставляя лицо под струю воды. 
- Почитала на ночь «Серый автомобиль»?! Уж лучше стащила бы у Димки какой-нибудь из лукьяненковских «Дозоров». Там попримитивнее, и заснула бы быстрее.
Она быстро оделась. Натянула любимые тертые джинсы и свободный черный свитер. Сегодня в редакции не ожидалось высоких гостей, дресс-код был не строго обязателен. Уложила волосы, быстрыми взмахами кисточки припудрила лицо, подкрасила губы. Улыбнулась своему отражению, вспомнив Димкины слова: уже не двадцать пять, конечно, но ничего, вполне прилично выгляжу. Чтобы скоротать время до приезда машины, врубила музыку и стала просматривать сценарий ролика, отмечая, что нужно исправить при монтаже.

«Осень, осень, детская шарманка,
Нелепый и фальшивый звук…»

 ...они шли по улице. Он рассказывал о том, что было на репетиции.
- Бугалкин что, совсем свихнулся? – Алла, услышала свой собственный возмущенный голос.
Он кем себя считает, Милошем Форманом?
- Нет, скорее Марком Захаровым. Он скромнее, чем ты думаешь.
- Это ему захаровский «Убить дракона» покою не дает?
- Не совсем. Он сказал, что еще не решил, что мы будем делать - «Тень» или отрывки из «Мастера».
- Понятно. Я в этом маразме не участвую, принципиально!
- А на репетиции ходить будешь?
- Это уж непременно и всеобязательно. Будет повод поехидничать.
Он улыбнулся, потом сделал непроницаемое лицо и сказал с легким немецким акцентом:
- Вы хотите курить, как я вижу? Вы какие предпочитаете?
– А у вас разные, что ли, есть?– приняла новую игру Алла
Какие предпочитаете?
– Ну, «Нашу марку».
- Пожалуйста, «Наша марка», - Алла увидела, что он улыбается «ее улыбкой» и протягивает ей пачку «Salem» с ментолом.
- О, мои любимые! Только пойдем куда-нибудь , а то неудобно на ходу.
Они свернули в какой-то дворик. Сели на скамеечку. Закурили.
- Слушай, а у тебя хорошо получается.
- Спасибо. Ты будешь здесь доучиваться или переведешься за мужем?
- Не знаю, а что?
- Ничего…
- Мы не опоздаем?
- Нет, у нас еще минут двадцать до начала. Докурила? Пошли?

Он протянул руку, помог ей встать. До кинотеатра они так и шли взявшись за руки…
Песня кончилась. Черт, уже тридцать пять минут четвертого! Алла досадливо тряхнула головой, подхватила сумку и вышла в прихожую. Сунула ноги в кроссовки, стянула с вешалки кожанку, накрутила на шею длинный шелковый шарф с кистями почти до земли.

- Дим, я пошла, пока.

В комнате у сына бубнил рэп, Димка не услышал. Сбегая по лестнице, Алла с сожалением подумала, что она так и не приохотила сына к своей музыке: «Машину времени» он терпеть не мог, «Аквариум» считал старьем, как, впрочем, и «Кино», и «Нау», и «Секрет». Иногда из уважения к матери слушал Агузарову, а уж про «битлов» или «цепеллинов» лучше было вообще не начинать.

Выбежав из подъезда, Алла замерла. На предподъездной площадке стоял графитовый «паркетник-броневик» с тонированными стеклами. Круглые фары, наглый взгляд:

- Ну, что? Теперь-то ты веришь снам?

- Алла Александровна, - голос Сережи вывел ее из оцепенения, - я специально вышел из машины, боялся, Вы меня не увидите.
- Красавец! - Сережа зло пнул колесо «паркетника», машина пискнула, - поставил свой танк пред подъездом, моя морда шире всех!
- Привет, Сереж, - Алла подошла к парню, облегченно переводя дух, - извини, опоздала, засиделась с редактурой.
- Ничего. Вон наша «бронзовка», шесть секунд и мы на месте.

Редакционный «фольксваген», темно-синий с бронзоватым блеском (Серега для форса натирал машину какой-то модной «помадой»), стоял в хвосте «паркетника». Пока Сережа галантно распахивал пред Аллой дверь и сообщал ей новости, она окончательно пришла в себя:

- Ну вот, - он уже минуты три рассказывал о служебной буче, - шеф наорал на Леночку из-за этих «французов», устроил жуткий кипиш на планерке, а теперь все боятся к нему подойти, чтобы не получить волшебного пенделя… Так что одна надежда на Вас Алла Санна.
- Понятно. Ну, ничего, сейчас все уладим. Давай попробуем не вставиться в пробку.
Сережа был шофером-виртуозом. Москву знал, как свои пять пальцев. В пробки не попадал почти никогда, сворачивая в какие-то ветхозаветные дворики, выруливая против всех правил, причем, как-то умудрялся не влезать под камеры и не попадаться гаишникам.
- У Вити очередной «критический день», - подумала Алла.

История с «французами», французской бьюти-мега-сетью, началась месяц назад. Виктор Александрович – Аллин шеф увел их из-под носа у конкурирующей фирмы. Леночка – секретарь Виктора, не знавшая, что шеф предложил французам шестьдесят пять процентов скидки, почти запорола все дело, начав объяснять русским представителям концерна, что «их рекламное агентство, согласно правил, таких скидок никому не предоставляет». «Французские москвичи» позвонили шефу, наговорили дерзостей о недостойном поведении фирмы и ее руководителя, и вот уже полчаса не брали трубку, не желая ничего слушать. А у Виктора началась обычная в таких случаях «куриная истерика».

 В принципе, издательский дом не очень-то и нуждался во французских деньгах. Но шеф сам нашел клиентов, сам «посадил» конкурирующую фирму, сам предложил скидку и уже почти получил согласие….

Должность, которую занимала Алла в их сумасшедшем медиа-домике (Алла предпочитала по старинке называть его редакцией),  именовалась достаточно скромно: редактор отдела телерекламы. Фактически же она являлась замом шефа, умиротворителем особо «геморройных» клиентов, редактором телепрограмм всех видов, а также щитом и амортизатором в случае вспышек неконтролируемой витькиной агрессии.

- Моя должность – мать Тереза, возведенная в сан серого кардинала, - ехидничала Алла.

...В пробку они все-таки попали, ну, так, не в пробку, а в пробочку.
- Ничего, сейчас проскочим, шофер без чутья – не шофер…

Алла улыбнулась Сереже, прокручивая в голове эпизод с «паркетником».
Да, Алла Санна, скоро вам начнут мерещиться гробы и покойники, а там и до потусторонних голосов недалече! Пора к Люське, за очередной порцией антидепрессантов! А что делать? «Осень, осень, пестрая игрушка»

...Они вошли зал. Он смотрел на нее с радостным удивлением. Алла чувствовала, что краснеет. Но ей почему-то не хотелось отпускать его руку. В зале стало темно. При первых же кадрах ее буквально подбросило. Она сильнее стиснула его пальцы. Музыка, запахи, взгляды…. Он уже почти не смотрел на экран, с тревогой вглядываясь в ее побледневшее лицо…

- Ну вот, я же говорил, через пять минут будем на месте.
Алла очнулась от резкого толчка, машину кинуло немного вперед.
- Пардон!
- Ничего, - она снова улыбнулась Сереже, заставив себя переключиться:

- Значит, сейчас разбираюсь с этими «ароматами Франции», потом иду к Оле в издательский, потом звоню Люське. Если она дома, зайду к ней на часок-полтора. Благо ее дом в двух шагах от офиса…Монтаж можно отложить на вечер. Все равно сидеть часов до двенадцати ночи, а то и дольше.

Алла вошла в приемную шефа, подмигнула зареванно-напудренной Леночке и резко распахнула дверь кабинета. Виктор поднял голову, явно собираясь рявкнуть, но, увидев Аллу, просиял:
- Аллочка, выручай!
Он открыл рот, но она опередила его:
- Да знаю я все, худые вести, как говорил Братец Кролик, не ждут на месте. Давай трубу.
На том конце не отвечали минут семь. Виктор сидел напротив Аллы, делая ей безнадежные глаза.
- Расслабься, у них аппарат с АОНом. Сейчас я их так достану!
Трубку, наконец, взяли. Алла металлическим голосом, не давая секретутке на том конце провода вставить ни слова, продиктовала формулу подписания контракта и попросила перезвонить директора московского представительства. Виктор смотрел на нее с ужасом:
- Алла, ты с ума сошла?
- Сейчас перезвонят. Он наверняка слушал, что я говорю этой кукле с глазками и лапками!
Трубка запела. Алла взяла ее и заворковала:
- Константин Михайлович, здравствуйте, рада Вас слышать. Да-а,- Алла рассмеялась с придыханием, - Вы меня узнали? Ну, женщине это всегда приятно! Вы мне льстите, спасибо! Константин Михайлович, у нас произошло досадное недоразумение….
Через пять минут надутый индюк на том конце телефона, превратился в млеющего от любовного экстаза голубка и согласился подписать контракт с пятидесятипроцентной скидкой.
- Облопаются оне от шестидесяти пяти процентов! – положив трубу, подвела итог Алла. Виктор кинулся к ней с поцелуями:
- Алка, ты гений!
- Среди удобрений! Перед Леночкой извинись, вахлак! Ты ее не предупредил, а она не Месинг, и знать о твоих гениальных планах не обязана! А такого делопроизводителя, как она, ты днем с фонарем не найдешь на такую зарплату!

Алла знала Виктора лет десять, еще с тех времен, когда он работал начальником пресс-отдела в хабаровском облсовете. Приехав в Москву и бегая в поисках работы, она случайно напоролась на него в коридорах «Комсомолки». Виктор знал, что Алла ценный кадр, и тут же уманил ее к себе, соблазнив приличной зарплатой и свободным графиком. Правда, свободный график вскоре свелся к тому, что она могла не приходить на работу к половине десятого, и иногда пропускать планерки, как, например, сегодня.
- Алл, я тебе что должен?
- Два, нет, лучше три часа рабочего времени сегодня или завтра.
- Хоть двадцать два!
- От тебя дождешься! Я в издательский спущусь, посмотрю, что там с версткой, а потом отъеду, если все срастется.
- А монтаж?
- Ага, вот они твои двадцать два часа! Да сделаем мы сегодня все, не боись!

В издательском отделе все было в полном порядке. «Хорошая девочка Оля», которую Алла за руку привела из «Ведомостей», была настоящей находкой. Она умудрялась редактировать книжки доморощенных прозаиков и поэтов так, что они выглядели более-менее прилично, а некоторые, если автор был не безнадежен, и совсем хорошо.

- Надо напомнить Витьке о премии Ольге, - сделала себе зарубку Алла.
Поднимаясь в курилку с чашкой кофе в руках, она обратила внимание на высокого длинноволосого парня, стоявшего у окна между вторым и третьим этажом.
- Кто такой, почему не знаю? Новенький? Интересно из какого отдела такой волосатик?
Алла вошла в курилку, врубила вентилятор, и стала звонить Люське:
- Алкин, ты куда пропала? Не звонишь, не пишешь!
- Никуда, я как раз хотела к тебе в гости напроситься.
- В гости или за профпомощью?
- И за тем, и за тем!
- Когда тебе удобно?
- Если ты дома, то часа через пол.
- Давай!

Дверь курилки резко распахнулась:
- Алла Александровна, - в дверях стоял тот самый волосатик с лестницы, - здравствуйте, я новый стажер в Вашем отделе. Можно мне сегодня прийти на монтаж?
Аллу качнуло так, что она схватилась рукой за стену.

Дежавю, так не бывает! На нее смотрел он! Только она прожила эти дурацкие двадцать лет, а он остался таким же… Сутуловатые широкие плечи, чуть запрокинутая назад голова, чтобы лучше видеть собеседника, внимательные карие глаза…! О Господи, да когда же кончится это наваждение!

- Алла Александровна Вам плохо? – парень протянул к ней руки, застывшие в сантиметре от ее плеч, готовые подхватить, если она начнет падать.
- И жесты!
Она на секунду закрыла глаза.
- Нет, не беспокойтесь. Вы просто слишком резко распахнули дверь, а я собиралась выходить, голова закружилась.

Алла еще раз закрыла глаза, проверяя, сможет ли она сделать шаг. Да. Отлично.
- Давайте выйдем в коридор, а то неудобно разговаривать на пороге. Как Вас зовут?
- Арсений, - парень посторонился, давая ей пройти.
Совсем хорошо, и имя его!
- Хорошо Арсений, приходите.
- А во сколько Вы начнете?
- Ребята уже монтируют. Я приду только на беловой этап. Вы можете пойти прямо сейчас, скажите, что я разрешила. Вы надолго к нам?
- На два месяца. А, где монтажная, а то здесь столько всего…
- На первом этаже, левый коридор, вторая дверь. Спросите Сашу Скорикова, он Вам все покажет и расскажет.
- Спасибо Алла Александровна.
- На здоровье, - Алла с трудом улыбнулась.

Парень развернулся и пошел к лестнице.
И походка такая же!
Алла в изнеможении прислонилась к стене и закрыла глаза. Срочно к Люське!

III.

Она шла по улице и с наслаждением вдыхала горьковатый дымок от тлеющих листьев. Сколько не пишут экологи о том, что листья жечь нельзя, дворники верны своей вечной привычке! Не спеша добралась до скверика, за которым находился люськин дом, села на лавочку. Хорошо все-таки! Неяркое осеннее солнце отражается в витринах. От этого стеклянный свет октябрьского дня становится мягче. И тогда так было. И запах, и свет…

- Алл, фильм кончился…
Он осторожно вынул свою руку из ее судорожно стиснутых пальцев. На его коже остались отпечатки.
- Алка, очнись! Тебе плохо?
Она с трудом разлепила губы:
- Нет, все нормально.
- Ага, я вижу! Ты встать можешь?
- Могу.
Она поднялась, по затекшим ногам побежали мурашки.
- Пойдем на воздух.
Они вышли на улицу.
- Слушай, давай я такси поймаю, а? Отвезу тебя домой. На тебя смотреть жутко!
- Я такая страшная?
- О, шутит, отмерла! Алл, да что с тобой? Никогда тебя такой не видел!
- Пойдем посидим куда-нибудь, хорошо?
Они зашли в кафе. Он заказал кофе и мороженое. Алла залпом выпила кофе и отодвинула вазочку подальше.
- Извини, не хочется.
- Послушай, может, ты все-таки объяснишь, что с тобой?
- Ого, а ты, оказывается, умеешь злиться?
- Я не злюсь, мне страшно за тебя! Знал бы, что ты такая впечатлительная… Черт меня дернул…
- Да, ладно тебе, - Алла хотела улыбнуться и вдруг заплакала навзрыд, - понимаешь, Алика – это я, только она в кино, а я на самом деле! Она хотела быть победительницей и проиграла! И я тем же кончу!
Он пересел на ее сторону столика, обнял.
- Алла, Алкин, перестань! Это все неправда, выдумка! Просто Соловьев очень точный режиссер, а Друбич прекрасная актриса! Никакая ты не победительница, не больше, чем все остальные. Ну, Алка, успокойся, ну, я тебя прошу!
Он достал из кармана куртки платок и стал вытирать ей слезы, как маленькой.
- Но ты права, атмосфера потрясающая! Очень сильное ощущение обреченности.
- Да, - она взяла платок из его рук, - осеннее.
Он удивленно посмотрел на нее:
- Почему осеннее? Там же по сюжету зима…
- Понимаешь, там свет такой, ну, осенний. Как будто все в последний раз, и дальше ничего не будет! Как смерть…, сначала яркая вспышка, а потом темнота… навсегда!
- Откуда ты знаешь? Может там и дальше вечное осеннее солнце: стеклянный свет с запахом будущих холодов…

… Люськин подъезд был открыт. Алла поднялась на четвертый этаж, нажала кнопку звонка: «Гоп-стоп, Семен засунь ей под ребро…» пропел звонок голосом Розенбаума. Понятно, опять Вадим развлекается.

Люськин муж был совершенно сдвинутым технарем-любителем. Вечно он что-то менял, усовершенствовал и реконструировал.
- Моя специализация - засорять жилплощадь, - это была его любимая фразочка.

Придумывать хитроумные «приспособы» было его страстью . Последним ноу-хау была «электронная чесалка для спины со встроенным музыкальным сопровождением». Люська даже подумывала устроить выставку вадимовых «приспособ» под названием «бесполезно, но здорово». Но после прихода очередной гениальной идеи Вадим совершенно охладевал к уже сделанной «приспособе» и начинал мастерить новую, а старая - переезжала на дачу, пылиться.

Дверь Алле открыла молодая девушка:
- Проходите, Людмила Петровна сейчас освободится.
- Алл, это ты? – крикнула из комнаты Люська.
- Я.
- Проходи на кухню, я сейчас…

Алла стянула куртку и стала расшнуровывать кроссовки. Из Люськиной комнаты вышел средних лет мужчина, на руках которого подпрыгивал упитанный младенец.
- Интересно, это дедушка или папа? – мелькнуло у Аллы.

Малыш внимательно посмотрел на Аллу и вдруг заулыбался, заагукал. Алла улыбнулась в ответ и шагнула в кухню, прикрыв за собой дверь.
Рокочущий голос Люськи перекрыл шум сборов и писк малыша:
- Давай подержу, обувайтесь спокойно. Приходите месяцев через шесть - восемь. И, ребятки, не пугайтесь чего не надо! До свидания.

Входная дверь щелкнула, Люська вплыла в кухню и плюхнулась на табуретку:
- Ну, привет!
- Привет!

Алла с удовольствием рассматривала подругу. Удивительно, как при Люськиной корпуленции можно выглядеть такой эффектной дамой!
- Каждая врачица моей специализации должна иметь широкую «житомирскую область» и грудь, в крайнем случае, пятого размера. Для внушения доверия пациентам! Худой психиатр – преступник! А на модных диетах пусть психоаналитики сидят!
Всем вышеуказанным Люська обладала. А еще у нее были удивительной красоты руки, с пухлой кистью и длинными пальцами, львиная грива выкрашенных в темно-рыжий цвет волос и удивительной пронзительности глаза: темно-синие, с тяжелыми веками и мохнатыми ресницами.
Одевалась Люська в какие-то японо-китайско-индийские балахоны, которые делали ее мощную фигуру сказочно-экзотичной.

- Пациенты? – Алла кивнула на дверь.
- Ага. Знакомые мои. Наставили ребенку диагнозов, один другого хужее! Специалисты! Напугали родителей, - Люська возмущенно закрутила головой.
- Лекарствий навыписывали! – она выругалась, - делают из здоровых детей хроников!
- А вы с чем пожаловали, девушка? Ой, поставь чайник, будь друг! Пить хочу, как кролик трахаться! Опять сны дурные замучили?
Алла кивнула, наполняя чайник. Ткнув кнопку на ручке, она села возле стола.
- Люсь, скажи, с чего начинается шизофрения?
- Что, все так запущено? У каждого со своего. Шизуха, как правило, по наследству идет. А у тебя обыкновенная сезонная неврастения, так что не примазывайся!

Она всегда так разговаривала. Полушутя. Но Алла знала люськин уровень. Диагнозы она ставила, как бог. Это знали и в Москве, и в Питере, и даже кое-где за бугром. Поэтому, несмотря на шестьдесят с хорошим гаком, профессор Панина не переставала работать.
- Шоб вы так имели заслуженный отдых! – притворно ворчала Люська.
Димка был в восторге от тети Люси, смотрел ей в рот. Алла не без основания подозревала, что именно Люська своротила Димке мозги набекрень психиатрией.

- Давай, колись! – Люська налила Алле чая, - что на этот раз?
- Люсь, мне все время мерещится один человек из прошлого. Я его вижу, он все время рядом. До того дошла, что сегодня пришел мальчик-стажер, а у меня чуть крыша не съехала, показалось - он.
- Ты его любила?
- Не знаю.
- Алл, - Алла подняла глаза, - ты почему за Андрея замуж вышла? Ведь ты его не любишь, и никогда не любила.
- Глупости, любила, но сама знаешь, когда бабе сорок и двадцать два года совместной жизни за бортом…
- Нет, не знаю! Я люблю Вадика до сих пор, и он меня. И первого своего любила. Мы с тобой никогда на эту тему не говорили, но ты замороженная какая-то. Как не для себя живешь, а назло себе.
- Ты хочешь сказать, что моя неврастения связана с семейными проблемами?
Люська усмехнулась:
- Семейных проблем у тебя нет. Хороший муж, прекрасный сын, и ты вся такая успешная бизнес-леди. У тебя проблемы с самой собой! Ты отпусти себя, пойми, чего тебе хочется.
- Люсь, ты же не психоаналитик, а психиатр!
- Иди ты к той маме. Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Димка твой и тот уже что-то разгрыз.
- Что?
- Что, что, кладешь во что! Он мне как-то ляпнул: « …а вот мама никогда на отца так не смотрит, как Вы на дядю Вадима». Усекла?
- Усекла… И что делать?
- Сухари сушить! Сходи к священнику….
- Люська … - ахнула Алла.
- Ну, не хочешь к священнику, к какому-нибудь колдуну-молдуну. Только к настоящему. Поищи, найдешь.  Ладно. Выпишу я тебе успокаивающие и снотворное. Извини, но антидепрессантов больше не получишь. Хватит.
- Вредно? – съязвила Алла.
- Язви, язви, - Люська снова перескочила в притворно-ворчливый тон, - потом еще благодарить будешь.
Про «паркетник» Алла ей так и не рассказала.

IV.

В семнадцать лет Алла влюбилась. Еще на вступительных. Антон был самым плейбоистым парнем в потоке. Рост, стать, улыбка во все тридцать два зуба, и девицы вокруг штабелями.
Антон «запал» на нее в колхозе, после вечера памяти Джона Леннона, который Алка и организовала. «Girl» в ее исполнении решила дело. После окончания действа Антон с нетипичным для него усердием помогал ей убирать столовую, потом они разговорились, потом он пошел провожать ее до корпуса…

Дорогу от первого поцелуя, до первого сближения, они проскочили за два вечера. До зимней сессии Алла ходила с ошарашено-счастливым видом, Антон сделал ей предложение и после каникул (в феврале Алке исполнялось 18) они решили пожениться.

Перед самыми каникулами знакомая компания организовывала «квартирник». Народу собралось много, пришла даже давняя пассия Антона Марина. Она-то и притащила в проверенную тусовку нового человека – номенклатурную Катю. Катя вела себя, как королева Виктория, попавшая в Уайтчепел, брезгливо удивлялась сидящим на полу прихипованным девчонкам, с изумлением слушала завывания под Игги Попа, и несколько настороженно курила общие сигареты, очевидно боясь, как бы ей не подсунули «травку».
Антон, изображая галантного кавалера, в конце вечера отправился провожать Катю и Марину до дома. Обратно он так и не вернулся. Алка осталась ночевать у ребят-хозяев «квартирника», а утром, позвонив Антону, услышала:

- Нам лучше расстаться…

Все каникулы она просидела дома, не подходя к телефону и почти не разговаривая. Мама пыталась утешать, но Алла отмахивалась с непонятным для нее самой раздражением.
На первую лекцию второго семестра Алка явилась в «дерзкой мини-юбке», перешитой из старых джинсов, бритая под ноль, с макияжем под Агузарову и в очках а-ля Александр Градский (зрение у нее было хорошее, но эта деталь нужна была для дополнения имиджа). Эффект был потрясающим: у Антона вывалилась челюсть, девчонки перешептывались, а парни теряли дар речи, когда она приближалась к ним на расстояние вытянутой руки.

В конце первого дня занятий Антон решился поговорить. Алка стояла в очереди в раздевалку, распугивая народ, и наслаждаясь шепотками за спиной.
- Алл, извини, можно тебя на минутку?
Она преувеличенно раскрыла глаза и захлопала накрашенными ресницами:
- В чем дело зайчик мой? Ты решил вернуться к брошенной Ариадне?
Алка говорила громче, чем нужно. Очередь предвкушающе затихла.
- Мы могли бы обсудить это и без свидетелей, - Антон завелся с пол-оборота, на что и был сделан расчет.
- Хамите, парниша, - она провела пальцами по щеке Антона, наслаждаясь его злостью, - не учите меня жить, а то я побью вас, как ребенка!
Под сдержанные смешки Антон вылетел из очереди.
 
Когда Алла получила свою куртку и отошла от окошечка, пытаясь одновременно сунуть руки в рукава и накрутить на голову и шею широкий шарф, ее окликнул незнакомый парень, по виду старшекурсник.

- Девушка подождите, мне поговорить с Вами надо!
- Я с незнакомыми мужчинами не разговариваю! – реплика из известного фильма вышла сама собой.
- Я незнакомый мужчина из МУРа, так что поговорить придется!
Алла заинтересованно остановилась.
- Подождите, как Вас зовут?
- Меня не зовут, я сама прихожу!
Парень усмехнулся:
- Очень похоже! Вы мне понравились!
- Да неужели!
- И я приглашаю Вас к нам.
- Это куда это к вам?
- В общеинститутский СТЭМ.
- Придете? Мы репетируем в физматовском подвале.
- Хорошо. Во сколько?
- В пять, сегодня. А, как Вас все-таки зовут?
- Алла.
- А фамилия?
- Камышина.
- Прекрасно госпожа Камышина, - парень театрально поклонился, - буду иметь честь представить Вас труппе. Моя фамилия Бугалкин, я состою в должности режиссера.

На первой репетиции Алка поняла, что попала к «своим».
- У нас, как в сумасшедшем доме, - сказал Бугалкин на представлении Аллы, - все говорят вместе, но каждый о своем, привыкай!
Ей сразу же досталась роль маленького Маугли в самодельной пьесе «Сегодня, Маугли». Алка бесстрашно вскарабкивалась по веревкам и декорациям под самый свод подвала. Другие девчонки на такие «фокусы» не решались.

На генеральном прогоне, карабин гамака на котором раскачивалась Алка-Маугли, беседуя с Багирой, расстегнулся и выскочил из петли стального троса. Гамак ахнулся вниз с почти трехметровой высоты. Алка попыталась схватиться за веревку-лиану, висящую рядом, но рука соскользнула… Девчонки испуганно завизжали. Из левой кулисы стремительно метнулся высокий патлатый парень и успел подхватить ее. От толчка он не удержал равновесие, они прокатились по сцене. Алка пришла в себя примерно через секунду:

- Живая? - хрипловато спросил парень, садясь, и все еще держа ее «в объятьях».
- Вроде да, - Алка подвигала плечами, высвобождаясь из его рук.

Он вдруг согнулся почти до пола:
- Ой, ё!

Алка, уже успевшая подняться, опустилась перед ним на колени:
- Что?
- Плечо, - простонал парень.

Алка увидела у него на лбу мелкие бисеринки пота. «Хреново, болевым шоком пахнет», - пронеслось у нее в голове. Обернувшись, она заорала на оцепеневших ребят:
- Ну, что вы стоите, как засватанные, помогите ему встать!

Первым опомнился Макс – здоровенный пятикурсник с истпеда:
- Арсен, ты чего? Вставай, вставай!

Тот с трудом поднялся, цепляясь за протянутую руку.

На сцену запрыгнул Сашка Бугалкин:
- Господи, Алка, Арсен…
- Посадите его на стул, - распорядилась Алка, - я сейчас…

Она выскочила из подвала, и, прыгая через две ступеньки, понеслась на вахту.

- Извините, можно мне позвонить, у нас человек на репетиции покалечился?! - Не дожидаясь разрешения, вскочила в стеклянную кабинку и закрутила диск телефона.
- Только бы дядя Володя был на дежурстве, - шептала Алка, слушая гудки.
- Травматология.
- Здравствуйте, пригласите Владимира Евгеньевича.
- А кто его спрашивает?
- Скажите Алла Камышина из девяностой квартиры, он поймет, пожалуйста, - взмолилась Алка, - это очень срочно!
- Алла, что случилось, какую ногу ты на этот раз поломала?
- Фу, - Алка выдохнула в трубку, - я сейчас к Вам приеду, дядь Вов, у нас на репетиции несчастный случай, пациента привезу!
- Ходит твой пациент?
- Да, кажется…
- Тогда берите такси и дуйте ко мне. Денег нет, я заплачу. Скорую не жди…
Алка снова накрутила диск:
- Пожалуйста, такси к центральному входу пединтститута. Заплатят на месте. Перезванивать не надо. Что? В БСМП. Пожалуйста, срочно. Хорошо!

Алка выскочила из кабинки и понеслась обратно.
- А спасибо где? – крикнул вахтер.
- Спасибо! - на бегу бросила Алка.

В подвале Сашка Бугалкин орал на третьекурсников-монтировщиков:
- Вы каким местом реквизит проверяете? Этим самым… А если бы она убилась? Человек покалечился! – он кивнул на скорчившегося на стуле Арсена.
- Я вам сколько раз говорил, случится что, закроют нас к хренам собачьим, а меня еще и из института выпрут!

- Саш, кончай орать! - Алка влетела в подвал, - я вызвала такси, сейчас отвезу его в БСМП к своему знакомому травматологу. Где его вещи?

Кто-то сунул ей в руки джинсовую куртку. Алка присела перед стулом:
- Ты идти сможешь?
Он поднял голову и кивнул:
- Конечно.
- Тогда давай, вставай потихоньку.
- Макс, проводишь нас к центральному входу, там уже должно такси стоять.
- Алл, ты хоть переоденься.

Алка сообразила, что она в мауглевском трико и гимнастических тапочках.
- Да черт с ним! Где моя сумка и куртка?

Натянула куртку, сунула ноги в ботинки и, запихав тапочки и куртку Арсена в сумку, выбежала из подвала.

Макс уже усаживал Арсена в такси. Выскочив на улицу, Алка почувствовала, как ее еще не совсем обросшую голову, заломило от ветра.
- Алл, что-то ему совсем хреново… Может с вами поехать?
 Алке показалось, что парень в машине, отрицательно мотнул головой:
- Ничего, сама справлюсь. Спасибо Максик!
- В БСМП, - бросила Алка шоферу, садясь рядом с Арсеном, - я покажу, куда подъезжать.

Машина тронулась.
- Очень больно?
- Ничего, терпимо…

Дряхлый жигуленок «споткнулся» на яме. Арсен охнул и закусил губу.
- Осторожней, пожалуйста, - Алка сердито посмотрела на шофера.
- Арсен, - она первый раз назвала его по имени, - тебе совсем плохо?

Он с трудом разлепил губы, попытался улыбнуться:
- Не бойся, не помру!

Владимир Евгеньевич ждал на пороге приемного отделения. Расплатился с шофером, помог Арсену выбраться из машины:
- Ты чего зелененький такой?
- Покрасили…
- Алла, - распорядился дядя Володя, - сиди, жди!

Минут через сорок, Алке показалось, что прошло часа три, дядя Володя вышел из кабинета:
- Пошли курить, здоровью вредить!

На лестнице между первым и вторым этажом стояла красная банка из-под растворимого кофе. Они закурили. Владимир Евгеньевич с усмешкой смотрел на Алку:

- Что вы там делаете на своих попрыгушках? Друг другом деретесь?

Алка от неожиданности прыснула:
- Почему?
- Как так можно упасть, чтобы сломать ключицу, выбить плечо, заработать трещину в левом предплечье, да, еще и сломанное ребро загнать к сердцу? Ну, был бы твой кавалер пьян, как фортепьян, я бы еще понял!
Алка присвистнула:
- Это он столько всего себе переломал?
- Заживет, как на собаке! Плечо я ему вправил, руку загипсовал, ключицу заклеил, так быстрее срастется. Ребро тоже поставили на место. Полежать ему придется денек-другой. Самая скверная штука, конечно, ребро. Если бы ты его на полчаса позже привезла, мог бы от болевого шока помереть. Но терпеливый какой парень! Другой бы орал, а этот только зубами хрустит!

Алка перевела дух:
- Спасибо, дядь Вов!
- Ладно, сама там не убейся! Через полчаса можешь забирать своего героя!

Они подошли к кабинету. Арсен уже сидел в коридоре. Левая рука, в лангете до локтя, была прибинтована к груди. Увидев дядю Володю, он встал:
- Спасибо, Владимир Евгеньевич!
- Сядь, герой! Еще полчаса посидите здесь, а потом можешь ехать домой. Вообще поваляться бы тебе денек у нас, не хочешь?
Арсен замотал головой.
- Ладно. Как ребро? Дышать не мешает?
- Нет.

Владимир Евгеньевич покачал головой и ушел в кабинет.
Алка села рядом. Наклонилась к сумке. Вытащила куртку Арсена и осторожно накинула ему на плечи:
- Очень больно?
- Терпимо. Мне обезболивающее вколи. Если бы не ты, я бы до сих пор от боли корчился.
- Может уже и не корчился бы! – Алка коротко передохнула от пережитого волнения, - мог бы шока загнуться!

Он сделал скорбное лицо:
- Ну, вот, лишил Бугалкина удовольствия!
- Какого?
- Пирожков на поминках поесть…
Они рассмеялись. Арсен поморщился:
- Что?
- Смеяться больно! Как ты думаешь, полчаса уже прошли?
- Не знаю.
- Надо к ребятам заехать, сказать, что все в порядке. А то Сашка третьекурсников с какашками съест!
- Подавится! Никуда ты не поедешь! Тебе отлежаться надо. Давай я тебя домой провожу, а к ребятам сама доеду, окей?
Арсен кивнул.
- Ты, где живешь?
- В общаге на Золотой.
- Вот и ладно. Идти можешь?
- Ага. Алл, ты может, переоденешься? А то люди не так поймут, - он улыбнулся, - один в гипсе, а другая в шерстке.

Алка посмотрела на себя и захохотала во все горло. Ну, и видок! На костюме Маугли были нашиты полоски длинной искусственной шерсти.
- Представляю, что шофер подумал! - проговорила Алка сквозь смех.
- Отвернись, - скомандовала она, вытаскивая одежду.
- А ты не стеснительная?
- А кого стесняться? Здесь никого, кроме тебя, а тебе сейчас не совсем до меня!
- Ну, это как сказать! – Алла видела, что он снова заулыбался.

Какая хорошая у него улыбка.
- Ну что, пошли? Давай, опирайся на меня!

Добравшись до общаги, Алка уложила Арсена в постель.  К ее удивлению он жил в комнате один. Правда, комнатой эту шестиметровую клетушку с куском окна, скошенным потолком, и пришпандоренной к углу лестницы дверью назвать было трудно.
- Это я сам сделал. Косяк смастерил, дверь приделал, обои поклеил. Комендантша разрешила. Комната без номера. И на ключе так написано.
Алка увидела, что на «бочке», к которой был приделан ключ, было выжжено: «Ком. б. №».
- Зато никто не мешает, особенно по вечерам.
Кроме кровати в комнате стоял маленький стол, полочка с книгами, к стенке был прислонен сложенный этюдник.
- Арсен, ты худграфовец?
- Да.
- Ладно, лежи. Завтра приду тебя проведать.

...Народ еще не разошелся. Третьекурсники, обливаясь потом, лазили вниз - вверх по стремянке, проверяя декорации и крепеж. Бугалкин руководил, то есть периодически начинал жутко орать. Алка решила разыграть ребят. Сделав скорбное лицо, она вошла в подвал.

Бугалкин сразу кинулся к ней:
- Алла, что?
- Помер, - она постаралась придать своему голосу загробный оттенок.

В подвале повисла тишина. Бугалкин схватился за сердце. И тут Алка захохотала так, что села на пол.
- Дура! – Бугалкин схватил ее за плечи, вздернул и начал трясти.
- Да живой, живой! – сквозь хохот и сотрясение выговорила Алка.
- Подожди, Саш, - она перевела дух.
- Рука у него сломана.

Алка вдруг поняла, что Арсену будет неприятно, если она расскажет, обо всех его злоключениях.
- Грудь он ушиб. Я его домой отвела. Ему надо отлежаться.
- Рука лева или правая, - деловито спросил Бугалкин.
- Левая.
- Слава Богу.

Алка недоумевающее посмотрела на Сашку.
- Арсен у нас главный художник и сценограф. Если он сломает правую руку, кто будет рисовать? А у меня есть некоторые идеи по изменению декораций к «Маугли».

Алка возмутилась и хотела выругаться, но ее опередил Макс:
- Саш, у тебя совсем совести нет? Человек руку сломал, а тебе похрен… Дай ты ему отдохнуть, хоть день! Он и так скоро здесь ночевать будет!
- Не день, а два, так врач сказал! А, если ты попробуешь его выдернуть раньше, - Алка выразительно посмотрела на Бугалкина, - то я с тобою сделаю то, що Содома не делал со своею Гоморою!
Макс одобрительно крякнул.
- Ну, и пожалуйста! У нас через пять дней премьера, а вы! – Бугалкин оскорбленно повернулся на каблуках, схватил свою куртку и выбежал из подвала.
- Н-да, - Макс взъерошил волосы, - у нашего Саши амбиций на звезду мирового уровня!

Обрадованные третьекурсники робко подошли к Максу:
- Макс, а можно домой?
- Можно.

...Алка пришла к Арсену только вечером следующего дня. Бугалкин устроил еще один генеральный прогон, во время которого неожиданно исчез, а потом, появившись, замучил всех прогоном отдельных сцен, ором и перестановкой декораций.
 
В общаге Арсена дежурила самая неприятная из всех вахтерш, тетя Катя – Кубометр.
- Я в комнату без номера, - Алка показала студенческий.
- Ходят, как в проходном дворе! Шуры-муры крутить пришла?
- Нет, глазки строить, до шур-мур мы еще не дошли!
- Бесстыжая, да еще и лысая, донеслось до Алки, когда она поднималась на второй этаж.

Она постучала в угловую дверь. Никто не ответил. Алка нажала на ручку, дверь открылась. Арсен спал. Загипсованная рука свесилась с кровати. Вот обалдуй! Нельзя же было бинт снимать, дольше срастаться будет!

Рядом с кроватью лежал лист картона с пришпиленным куском ватмана. Алка подняла его. На ватмане была прорисована сегодняшняя перестановка декораций. Вот куда Бугалкин исчезал! Ну, жук! Забывшись, Алка присвистнула.

Арсен открыл глаза:
- О, привет! Ой!
Он подтянул поврежденную руку и поморщился.
- Привет! Ты зачем бинт снял? Дядя Володя сказал, чтоб ты дня два так походил, а то ключица криво срастется.
- Рисовать неудобно… Ты давно пришла?
- Минут пять. Бугалкин все-таки тебя достал! Ну, я ему завтра устрою бенефис!
Арсен приподнялся на кровати. Алка засунула подушку ему под спину.
- Спасибо. А то одной рукой неудобно. Не рычи на Сашку, ладно? Он хороший парень, только немного шумный.
- И эгоистичный!
Арсен покачал головой.
- Макс прав, ты воинственный Маленький Брат!

Алка удивилась. Макс сказал это на самой первой репетиции «Маугли». Выходит Арсен все время был в зале, а она его не замечала до вчерашнего дня.
- Ты был на всех репетициях? А почему я тебя не видела?
- А я шлангом прикидываюсь, благо рост позволяет.
- Понятно… Ты ел сегодня?
- Нет, когда болеешь, лучше не есть, быстрее выздоравливаешь.
- Понятно! Сейчас будешь есть! И попробуй отказаться. Придавлю стулом!
- У меня нет стула.
- Я найду, - пригрозила Алка, вынимая из сумки завернутые в фольгу бутерброды и выкладывая их на одеяло,  - чай у тебя есть?
Да, залезь под кровать, там коробка, в ней чашки, чай…

Алка заглянула под кровать. Рядом с большим коричневым чемоданом, притулилась маленькая коробка из-под каких-то фруктов и доска на коротеньких ножках.
- Это обеденный стол, - Алла вытащила доску.
- Ага.

В коробке лежал серый алюминиевый чайник, маленький чайник для заварки, пачка чая, какие-то печенья, сахар, две кружки. В одной из кружек болталась чайная ложка.
- Где у вас тут кухня. Пойду, чайник поставлю.
- Через две комнаты от меня. Но придется подождать пока он закипит, а то стащат.
- Ладно, подожду. А курить там можно?

Когда Алла вернулась со вскипевшим чайником, Арсен уже «накрыл стол»: разложил бутерброды, насыпал заварки в маленький чайник, поставил кружки.
- Заваривай.

Алка налила кипяток. Арсен ловко подхватил заварочный чайник здоровой рукой и сунул его под свободный край подушки.
- Не пролей, обожжешься!
- Я уже привык, не бойся. Сейчас заварится и можно пить.
- И есть! - с угрозой произнесла Алка.
- Я уже понял, о, мой напористый Маленький Брат!

Алка погрозила ему пальцем:
- Имей в виду, согласно философии Конфуция, я теперь отвечаю за твою жизнь!
Он удивленно поднял брови:
- Это еще через почему?
- Потому! Если бы не ты, меня бы дядя Володя собирал по кускам для инвалидной коляски. «Благородный муж, спасший жизнь не ради выгоды, приобретает вечного должника», - процитировала Алка, - а должник отвечает за жизнь того, кто ему эту жизнь одолжил.
-Так что спасибо, - неловко поблагодарила Алка, - давай чайник…

Разливая чай, она чувствовала его взгляд. Он не смотрел, а рассматривал. У нее стали краснеть щеки.
- Пожалуйста, не смотри так, а то мне не по себе.
- Ой, извини, - я просто подумал, что ты можешь начать возвращать долг прямо сегодня, - он взял у нее чашку и глотнул.
- И какого возмещения желает мой ондзин?
- А ондзин это кто?
- Ну, в данном случае – господин моей жизни…
Можно я тебя порисую? Пожалуйста! У тебя такая интересная голова, тем более ты с короткой стрижкой …

Алка хихикнула:
- С короткой стрижкой – это сильно сказано! Рисуй. Только я не понимаю, что за удовольствие рисовать почти лысую девицу?
- Вы, женщины, не понимаете, что вас делает красивыми. Тебе такая стрижка идет больше всего на свете. Сразу видно, какая у тебя красивая посадка головы! Только косметику смой…
Алка по-прежнему была разрисована, как папуас.
- Ты что меня прямо сейчас рисовать собрался?
- А почему нет?!
- А мыло и полотенце у тебя есть? …

...Они подружились именно во время «сеансов истязания Братца Меньшего», так Арсен именовал свои рисовальные сессии. Алка была хорошей моделью. Сидела не шевелясь.

В стэмовской тусовке решили, что у Арсена и Аллы роман. Но романа не было. Алка никак не могла окончательно разлюбить Антона.

После весенней сессии стэмовцы поехали в Питер. Жили в одной из общаг ЛГУ. Алла и Арсен целыми днями бродили по городу, отколовшись от общей компании. Совершали набеги на «Эрмитаж» и «Русский музей», болтали, ели мороженное в питерских кафешках. Арсен рисовал (он всюду таскал с собой этюдник, мог начать рисовать, остановившись посреди улицы), а Алла сидела рядом и наблюдала. У нее образовалась привычка смотреть, как он работает.
- Тебя не раздражает, что я смотрю?
Он пожимал плечами:
- Раздражает, когда пристают, а ты молчишь. И у тебя хороший взгляд, внимательный.

 V.

На оставшуюся часть каникул Арсен уехал домой. Он был откуда-то из Краснодара. Алка скучала. Ехать с родителями в Крым ей не улыбалось. Арсен звал в гости, но было как-то неловко… Перед самым отъездом предки устроили семейный поход в гости. Алка ерепенилась, но случай был особым.

Неведовы были старинными друзьями Камышиных, а тут еще их единственный сын, как на грех, закончил с отличием Военный институт Минобороны. Разгрыз факультет восточных языков и получил очень хорошее карьерное назначение в Хабаровск. О содержании будущей работы сына говорить было нельзя, но тетя Таня и дядя Жора с удовольствием намекали, что служить Андрюше предстоит в высоких военно-дипломатических сферах.
Алка пошла на «прием» скрепя сердце. Во-первых, пришлось отказаться от привычного хипового прикида и надеть брючный костюм. Во-вторых, всю неделю мама усиленно намекала Алке, что Андрей прекрасная партия для девушки из хорошей семьи, то есть для нее. Алка выходила из себя и с трудом сдерживалась, чтобы не нахамить матери. Единственным утешением была мысль о том, что Андрей, ее неблизкий, но памятный приятель по совместным гостевым играм, остался таким же ненавязчивым и компанейским.

Тетя Таня и дядя Жора встретили Камышиных с распростертыми объятиями. Тетя Таня сразу же заохала:
- Ты совсем взрослая стала Аллочка, а красавица какая!

Алка вежливо поблагодарила и стала осматриваться в поисках Андрея.
- А «именинник» где, тетя Таня?
- Сейчас придет, он за вином побежал. На охоту ехать, собак кормить!

Андрей появился через полчаса, когда Алка уже окончательно упарилась, отвечая на вопросы дяди Жоры об институте, новых друзьях, и о том, какую специализацию она собирается выбрать к третьему курсу.
- Алка, - заорал Андрей прямо с порога, - вот кого ждал! Бросай их всех скорей, пошли трепаться в мою кимнать!

Тетя Таня закудахтала что-то на счет стола, но Андрей, похитив бутылку и какую-то еду, остановил ее:
- Ма, дай мне с человеком поговорить, мы сто лет со днем не виделись. У вас своя свадьба, у нас своя! – и бесцеремонно уволок Алку в свою комнату.
У нее отлегло от сердца. Андрей остался таким же.

Закрыв дверь, Андрей подмигнул Алке:
- Припухла?
- Есть маленько…
- Хочешь, кури, я балкон открою. Ой, Алл, ты не представляешь, как я на самом деле рад, что ты пришла. Хоть душу отведу! Меня предки уже замучили!
Увидев алкин неодобрительный взгляд, он поправился:
- Нет, они очень хорошие! Я их страшно люблю, скучаю без них, но, понимаешь, я отвык… Они никак не могут понять, что я уже взрослый мужик, и меня не надо нянчить. Мама все время вокруг меня бегает, того гляди сиську предложит пососать, а отец стесняется, что он простой работяга, а я ученый человек, и…, ну, сама понимаешь….
Алка кивнула. Дальше разговор пошел сам собой. Андрей был прекрасным рассказчиком. Правда, немного шумным, на взгляд Алки, уже привыкшей к сдержанной манере Арсена.
Алка с удовольствием слушала его треп и думала:
- А ведь он действительно, уже взрослый. Не мальчик, но муж. И внешне очень изменился. Не особенно вырос, но возмужал, раздался вширь. Интересно, когда ему будет за пятьдесят, он станет таким же симпатичным колобком, как дядя Жора, или сможет сохранить форму?

На другой день Алкины родители уезжали в Ялту. Андрей вызвался помочь с их отправкой. Приехав на дяди жориной машине, он сноровисто загрузил вещи в багажник, и успокоил Алкину маму, причитающую, что Аллочке будет некуда себя девать, пока они с папой отдыхают:
- Тетя Галя, я еще две недели буду здесь. Скучать я ей не дам. Уж будьте благонадежны!

Когда поезд тронулся и предки, предварительно перецеловав их, отбыли, Андрей предложил:
- Алл, поехали на речку. Я своих одноклассников нашел. Не все по дачам и отпускам разбежались. А? Ну, чего ты будешь «слонов гонять» по квартире?

Алка поехала и не пожалела. В компании Андрея оказалось много общих знакомых. Особенно приятно было увидеть Вовку Мягченко – Мякиша. Он учился в интернатуре меда и был заядлым стэмщиком. Коллегой и противником по общегородским конкурсам.

Едва увидев Алку, Мякиш заорал не своим голосом:
- Ага, пришла, язва желудка? Ну, сейчас-то мы с тобой споем!
Алка сразу же включилась:
- Фиги, я не при настроении, а как петь, так пущай тебе кошки оруть! И вообче, я нонича не в голосе!

Это была их с Вовкой любимая шутка, которую они каждый раз исполняли на потеху публики. Мякиш изображал гитариста-гармониста, который завлекает упрямую зазнобу, а Алка по роли кочевряжилась и выпендривалась, но, в конце концов, соглашалась на уговоры упорного поклонника.

Пели они так, что их слушал весь пляж. Алка, соскучившаяся «без друзей и песен», выложилась по полной программе. И видела, что Андрей смотрит на нее с восхищенным удивлением.
- Вот так, - торжествовала в душе Алка, а то «провинция, я привык к столицам», вот пусть тебе в твоем драгоценном институте так сбацают!
Три дня Андрей и Алка куролесили с ребятами: ездили на дачу к Вовке, жарили там шашлыки, собирали грибы, спорили о чем попало.

На четвертый день Андрей приехал к Алке с огромным букетом ромашек – ее любимых цветов.
- Это в честь чего? – удивилась она .
- Просто так, - отмахнулся Андрей и неожиданно добавил, - Алл выходи за меня замуж. Я тебе предлагаю руку, сердце и все, чем владею. Владею я, правда, пока не многим, но я все для тебя добуду, все, что ты захочешь!
- Дрюнь, ты не перегрелся вчера? Ты понимаешь, что говоришь? Ты меня и не знаешь совсем….
- Знаю! Я влюблен в тебя с четырнадцати лет! Я всегда хотел быть рядом именно с тобой, и больше ни с кем! Поэтому и не женился до сих пор! Извини, но это я маму попросил, чтобы она настояла на твоем приходе к нам! Ну, так как?
Спустя много лет Алла думала, что заставило ее сказать «да». Уверенность Андрея в своих правах на нее, его искренность или мысль о том, что это замужество будет прекрасной местью Антону? И не могла ответить точно. Наверное, в этом «да» было понемножку от каждой из трех составляющих…

К тете Тане и дяде Жоре они поехали только вечером. У Андрея все развивалось по стремительному сценарию, в том числе и их первая брачная ночь, то есть брачный полдень, как он говорил много лет спустя.

Алка впала в какой-то ступор. Восторги тети Тани и дяди Жоры, звонок родителям, мамины слезы в трубку, поздравления отца, поездка в ЗАГС и подача заявления с отсрочкой на четыре месяца (Андрей должен был прибыть к месту новой службы, подать рапорт о намечающемся бракосочетании и отпуске в связи с ним), покупка Андреем кольца, как он сказал на помолвку, (кольцо он выбрал по Алкиному настоянию: серебряное с плоской бирюзовой инкрустацией по ободку) , его отъезд, звонки тети Тани и дяди Жоры, приезд родителей, начавшиеся предсвадебные приготовления… И только одна мысль не давала покою, как сказать Арсену…

Но говорить ничего не пришлось. На первой же стэмовской репетиции глазастые девчонки заметили кольцо на Алкиной правой руке.
- Алл, ты замуж вышла?
- Нет, только в декабре выхожу…
- А это будущий муж подарил?
- Да.
- А он у тебя кто? Студент? Наш?
- Нет. Андрей военный атташе при Минобороне в Хабаровском крае.
- Он военный?
- Да. Военный дипломат, если можно так сказать. Андрей переводчик-китаист.
- Ух ты!!!!

Потом был тот памятный поход в кино, на премьеру «АССЫ»…
Алка страшно боялась, что Арсен обидится, перестанет с ней разговаривать, но все шло по-прежнему. Он стал чаще просить, чтобы она ему позировала и рисовал, рисовал, рисовал… В разных костюмах, в разных положениях и позах, как будто торопился на уходящий поезд. Однажды он попросил принести репетиционное трико, заставил переодеться, и поставил ее в полуповороте к окну, так чтобы видна была только часть ее лица. Рисовал он долго. Алка взмолилась:
- Арсен, пощады, я сейчас грохнусь! Давай сделаем перерыв!
- Извини, Маленький Братец, - он встал и подошел к ней, - я совсем рехнулся, забыл, что ты живая!
- Ага.

Алка чуть наклонилась вперед, расправляя затекшую спину и плечи. Арсен вдруг сорвался с места, схватил уголь и новый лист картона:
- Алкин, я тебя умоляю, постой так, пять минут! Ты не представляешь какая ты сейчас!
Алка замерла … Арсен начал черкать углем с каким-то остервенением, чуть ли не с яростью.

Через пять минут он сел на кровать, откинулся на стену:
- Все, спасибо милый! – и закрыл глаза.
Алка испугалась:
- Арсен, тебе не плохо?
Она подошла и осторожно села рядом с ним.
- Нет, Маленький Братец, мне замечательно! Давай пить чай!

Слух об Алкином скором замужестве расползся по факультету. Она не скрывала, но и не особенно афишировала. Спрашивали – отвечала.

В один из понедельников Алка стояла возле расписания, соображая, что именно ей придется прогулять, чтобы успеть на репетицию «Воительницы». Последней в расписании стояла генетика, а вредный Бугалкин назначил репетицию не с пяти, как обычно, а с трех.
- Ладно, не пойду на генетику, потом наверстаю.

Задумавшись, она не заметила, что говорит вслух.

- Ай, нехорошо! Искусство, конечно, великая вещь, но зачем же, лекции пропускать? – произнес знакомый голос
Сзади нее стоял Антон.
- Тебе-то, что за печаль? - Алка хотела уйти, но он загородил ей дорогу.
- Ты, я слышал, замуж собралась?
- Да.
- За этого хипаря с худграфа? Поздравляю! – Антон издевательски поклонился.
- Нет не за него. За другого. Это все, что ты хотел знать?
- Не совсем…
- Так спрашивай, я отвечу.
- А как же он тебя отдал-то? Попользовался и передал другому?

Все дальнейшее происходило, как в замедленной съемке . Алка отступила от Антона, размахнулась и залепила ему пощечину. Секунду он стоял в оцепенении, будто прислушиваясь. Потом замахнулся на нее:
- Ах ты сучка, да, я тебя…

Что именно он сделает, Антон не договорил. Рядом, как по волшебству выросли Арсен и Макс. Арсен перехватил руку Антона и вывернул ее в каком-то хитром приеме.
На Арсена было страшно смотреть: лицо побелело, желваки на скулах ходили ходуном:
- Извинись, - процедил он сквозь зубы.
- Я и тебя, и ее урою, ты понял? – просипел Антон.
- Руку сломаю!
Алка подошла к Арсену. Положила руку ему на плечо:
- Арсений, пожалуйста, отпусти его! Ты ему правда руку сломаешь.

Макс выглядел более спокойным.
- Арсен, отпусти его, - начал он с ленивой развальцей, - отпусти…
- А он подумает и извинится. Да? – он кивнул Антону.
Арсен еще раз коротко продохнул сквозь зубы и ослабил хватку.
Антон схватился за кисть:
- Я вам устрою! А ты…
 Он развернулся к Алке, но Макс аккуратно взял его за локоть:
- Молодой человек, а Вы, однако, не поняли…, ну, что же, тогда я как старший товарищ, как будущий преподаватель, в конце концов, вынужден потратить на Вас свое драгоценное время. Давайте подождем, пока молодые люди уйдут, и побеседуем.

Алка взяла Арсена за руку:
- Пошли.
Арсен шел, как слепой. Алла вывела его в рабочий двор института:
- Теперь куда?
- Пойдем ко мне.
Они прошли мимо вахты.
- А ключ? – встрепенулась Алка
- У меня.

Арсен открыл дверь, впустил Алку, и защелкнул замок. Потом подошел к окну и изо всех сил дернул раму, стекло задребезжало. Сдернул резинку с волос. Темная грива рассыпалась по плечам, упала на лицо. Арсен резко закинул голову назад. Уперся руками в подоконник. Постоял. Потом вынул сигарету и закурил.

- Арсен, тебе от коменданта попадет, в комнатах нельзя курить…
- Мне можно. Я тут недавно три комнаты отремонтировал. Комендантша сказала, что теперь я могу делать что хочу, хоть голым по общежитию бегать…

Они помолчали.
- Чего ему от тебя надо? – его голос снова стал хриплым.

Алка подошла к окну, стала за спиной Арсена.
- Это мой бывший парень, он меня бросил, а потом почему-то вообразил, что я буду бегать за ним и умолять, чтобы он вернулся. А я, понимаешь, замуж собралась…
- Понятно… Ты поэтому так скоропалительно замуж выходишь, чтобы этому подонку отомстить?

Алка вздрогнула. Уж лучше бы Антон ее ударил. Она подошла к двери и попыталась открыть замок, руки не слушались.

Арсен шагнул к ней, взял за плечи, развернул к себе. Потом вдруг опустился перед ней на колени:
- Прости!

Их лица оказались на одном уровне. Алка увидела, что на его щеке бьется пульс.
Она тоже опустилась на колени. Прижалась к нему и услышала, как стучит его сердце, глухо, неровно.

Он прикоснулся щекой к ее волосам:
- Никому не позволю тебя обидеть!

И тут у Алки потекли слезы, сами собой. Она попыталась задержать дыхание, чтобы успокоиться, но вышло еще хуже.
Арсен вскочил, схватил ее в охапку, усадил на кровать, а сам сел рядом на пол:
- Маленький Брат, это только слезы, которые бывают у людей. Пусть себе текут. Это только слезы…

Алка попыталась улыбнуться:

- О, моя мудрая Багира…, встань, пожалуйста, от окна жуткий сквозняк…
- Сейчас. Только давай покурим, а то меня еще не отпустило…
- А ничего, что в две трубы?
- Ничего…
- А чего вас с Максом к нам занесло?
- Мы тебя искали, подумали, что ты у деканата расписание смотришь, в смысле с чего бы сбечь. Кстати, Бугалкин перенес репетицию на четыре под давлением народных масс. Вот мы и шли тебе сказать.
- Ну, с лекции все равно пришлось бы уходить. С половины у нас не отпускают. А Сашка все-таки вредный кореш!
- Да он всегда такой, сколько его помню.
- А ты его давно знаешь?
- Со школы, мы в одном классе учились. Он и тогда уже режиссерил и орал на всех.
- Серьезно?
- Да.
- Ой, слушай Арсен, а Макс Антону не наваляет сгоряча? Потом неприятностей не оберешься!
Арсен рассмеялся:
- Не бойся, Макс с головой дружит! Он же аспирант, не будет он со студентом связываться. Просто проведет разъяснительную работу!
- Да уж… А ты где так научился руки выворачивать?
- Алкин, я пять лет занимаюсь джиу-джитсу. Еще в школе начал. Тогда, конечно, все было под запретом. Сейчас полегче…, мужчина должен уметь постоять за себя!
- Как интересно!
- Ничего интересного, можешь мне поверить!
Алка взглянула на часы:
- Ну вот, я из-за Бугалкина и этого придурка пропустила не только генетику, но и физиологию растений!
- Ничего, ты же умненькая, наверстаешь. А сколько там натикало?
- Половина первого.
- О, отлично! Сейчас мы с тобой хлебнем чайку, а потом порисуем. Лады?

Алка рассмеялась:
- Голодной куме одно на уме! Только, чур, я буду сидеть!
- Хоть лежать!

...Антон извинился перед Аллой на другой же день. Правда, на занятия он пришел в темных очках, и еще с неделю ходил со следами старательно загримированного синяка под правым глазом. Макс был левша.

VI.

Дни мелькали с бешенной скоростью. Начался ноябрь. Андрей звонил через день, писал юморные письма, рассказывая Алке о порядках на службе и бонтонных дамах - женах своих сослуживцев. Как понимала Алка, он готовил ее к тому, что ей предстоит.

Алка училась, как ненормальная, готовилась к досрочной сдаче экзаменов. Даже пару раз пропустила репетиции. Бугалкин дулся на нее.

Однажды после репетиции она подошла к Сашке:
- Сань, ты на меня не ставь ничего.
- Почему?
- Потому, что в январе-феврале я, скорее всего, уеду, навсегда…
- Вы что, совсем все с ума подходили? Арсен тоже…
У Алки похолодело в груди:
- Что Арсен?
- Ничего. Тоже пропускает репетиции и собирается куда-то уезжать. Говорит, ищи себе нового художника.

Она побежала к Арсену. Ворвавшись в комнату, выпалила:
- Ты куда собрался ехать?

Арсен, который что-то рисовал, обернулся:
- Привет, а ты откуда знаешь? - он аккуратно развернул рисунок, так чтобы Алле не было видно.
- Бугалкин сказал.
- Понятно. Алл, не хотел тебе говорить раньше времени, но, если так пойдут дела, мне придется в начале декабря взять академ и уехать домой.
- Почему?
- Бабушка болеет. За ней некому присматривать.
- А родители?
- Живут своей жизнью, каждый по отдельности. Им не до нее.
Алка села на кровать.
- Ну, Маленький Брат, он присел перед ней на корточки, заглянул в лицо, - я ведь не на северный полюс еду! Ты уедешь гораздо дальше.
- А ты гораздо раньше!

Арсен встал, отошел к окну, осторожно открыл его, закурил:
- Алл, далеко не всегда и не все бывает так, как хочется….

 ...У Алки разладился сон, то мучила бессонница, то снились кошмары:
она, как в замедленном кино, падает с гамака. Видит Арсена, стоящего в кулисе. Кричит, зовет его. Но он не двигается. Стоит и улыбается, безжалостной улыбкой Антона.

Второй сон был продолжением первого: она падает. Арсен подхватывает ее. Она встает и видит, что он мертв.

Третий сон был самым страшным: они с Арсеном стоят на «пятачке» возле центрального входа в институт, болтают, смеются. Вдруг налетает сильный ветер. Поднимается пыль. Алка перестает видеть Арсена. Он что-то кричит ей, но она не может разобрать слова. Потом пыль уносит. Ветер стихает. Алка оборачивается, она одна на незнакомой улице…
«Пыльный» сон был самым страшным. Она просыпалась в холодном поту, долго сидела замерев, тупо глядя в ночную темноту. Потом шла курить на кухню, не смотря на мамину воркотню по утрам.

В одну из таких ночей на кухню зашел отец, вроде бы выпить воды:
- Не спишь?
- Нет, - Алка торопливо докуривала в форточку.
- Дочь, что с тобой?
- Ничего, предсвадебная лихорадка!
- Не ври! Я же вижу. По ночам стонешь, не спишь, куришь, даже нас с матерью не стесняешься. Может не надо тебе замуж? Может вернуть все назад, пока не поздно?
- Нет!
- Ох, дочь, твоя жизнь, смотри! Знаешь, есть такие стихи хорошие:

- Юноша девушку любит.
Другой ее сердцу милей.
Другой же влюбился в другую
И вскоре женился на ней.
За первого встречного замуж
Девушка выйти спешит.
Идет она замуж с досады,
А юноша горем убит.
Все это старая песня,
Но вечно она молода.
И тот, с кем такое случиться,
Теряет покой навсегда.

- Это Гейне, между прочим.

Алка взяла еще одну сигарету и открыла форточку пошире… Отец покачал головой и вышел из кухни. Выпить воды он забыл.

В конце ноября Арсен окончательно определился с отъездом. Он уезжал третьего декабря.
- А как ты будешь с учебой?

Они сидели в его комнате. Арсен рисовал Алкину голову в полупрофиль.
- Не крутись, будь друг. Я взял академический на год. Меня отпустили. Я на хорошем счету.
Приеду, восстановлюсь.
- Когда ты приедешь?

Арсен отвел волосы с лица. Последнее время он все чаще ходил «враспояску», не завязывая хвост. Алка только сейчас обратила внимание, как он осунулся. Под глазами залегли темные круги.

- Чрезмерно узкое его лицо, подобно шпаге, - вспомнила она и улыбнулась.
- Через год. Моя бабуля крепкая старушонка, - он быстро улыбнулся, - поскрипит ишшо!
- Арсен, ты нормально себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?

Он усмехнулся:
- Вспомни бабулю, и ее флюиды пропитают воздух! Алл, ты чего? Я здоров, как коров!
- Ага, бледно-зеленый, под глазами круги, худющий, краше в гроб кладут!

Он вздрогнул и провел по лицу рукой:
- Ну тебя, накаркаешь! Я просто устал, столько всего навалилось за последнее время …
- Суеверненький ты наш!
- Так, мы будем позировать или дурака валять?!

Второго декабря Арсен устроил отвальную. К огромному восторгу Бугалкина он привел с собой симпатичного паренька-первокурсника:
- Вот, Саш, знакомься, это мой преемник. Ты его особо не гоняй. Он человек добросовестный и сам все будет делать.

Преемник - тезка Бугалкина, смотрел на Арсена благодарными кругло-голубыми глазами, и тушевался  под любопытными взглядами девчонок.

Весь вечер Арсен был какой-то слишком бесшабашный и шумный. Алла не понимала, что с ним. Смотрела и удивлялась. Он как будто решил навеселиться про запас. В самом конце, когда все уже изрядно подпили, Арсен вдруг попросил гитару:

- Шас спою, - он до того удачно скопировал Волка-Джигарханяна, что все дружно захохотали, и тут же замолчали. Арсен запел машинский «Путь»:
- Скажи, мой друг, зачем мы так беспечны
В потоке дней и суматохе дел,

Алка, удивилась, почему он никогда не пел? Голос у него был хрипловатый, как у Смеяна.
Арсен пел и смотрел на Макса, который весь вечер был какой-то пришибленный, не пил и не принимал участия в обычных шумных глупостях.

- Не помним мы, что век не будет вечным
И всем путям положен свой предел.
Не верю в чудеса, и это было б странным -
Всю жизнь летать, всю жизнь летать,
Однажды воспарив.
И все-таки всегда прощаемся нежданно,
О самом главном не договорив.

Макс сидел опустив голову.

- Мы не сбавляем шаг и не считаем дней,
И в бурях передряг становимся сильней,
Но слышишь, бьют часы
В тот самый миг, когда наверняка
Никто не ждет последнего звонка.

Макс вдруг вскочил со стула:
- Арсюш, перестань, не надо…, - он выскочил из подвала, хлопнув дверью. Арсен бросил гитару и кинулся за ним.

- Ребята, Макс, ну ты чего? - Бугалкин распахнул дверь, Арсен стоял в коридоре, загородив Макса.
 - Сейчас Саш, - Арсен обернулся, - мы сейчас, закрой дверь…

Через несколько минут улыбающийся Арсен завел Макса обратно:
- Прошу прощения, факир был пьян и фокус не удался!

Макс пробубнил, глядя в пол:
- Извините народ, мне просто очень жаль, что Арсен уезжает…

Алка встревожилась, что-то во всем этом было…
Разошлись очень поздно. Самые стойкие поехали догуливать к Багире – Катьке Беклемишевой, у которой куда-то уехали родители, и куролесили там часов до двух ночи.
Алла, Макс и Арсен пошли в общежитие пешком. Макс жил где-то рядом, а Алла заранее предупредила родителей, чтобы раньше завтрашнего утра ее не ждали. Ей хотелось побыть с Арсеном без никого.

У дверей общаги Макс и Арсен с хрустом обнялись.
Арсен, что-то тихо сказал Максу, тот кивнул, помахал рукой Алке, и, не оборачиваясь, ушел.

- Арсен, дверь закрыта, - Алка отошла в сторону, пока Арсен и Макс прощались, а теперь тихонько крутила ручку на двери центрального входа.
- А мы откроем, - улыбнулся Арсен, - отойди-ка.
Он присел перед дверью, вытащил из кармана куртки узкий шпатель, вставил его в щель, что-то щелкнуло.
- Школа Шерлока Холмса. Прошу! Только тихо!

Они вошли. Арсен аккуратно прикрыл дверь, накинул дверной крючок и поманил Алку за собой. Тетя Катя-Кубометр храпела, лежа на вахтерском столе. Алка тихонько прыснула. Арсен погрозил ей пальцем.

В комнате было довольно светло. Луч уличного фонаря нарисовал на полу узенькую дорожку.
- Не будем свет зажигать?
Алка кивнула.

Коричневый чемодан стоял у стены рядом с этюдником и какой-то рамой завернутой в бумагу и перевязанной шпагатом.
- Это тебе, подарок к свадьбе – Арсен дотронулся до рамы, - завтра посмотришь, когда я уеду. Хорошо?
Алка снова кивнула и села на матрас. Белья не было. Арсен снял куртку и бросил ее на чемодан.
- Ты чего в пальто, снимай, жарко.

Алка сняла пальто и положила его на куртку Арсена.
Начавшийся декабрь был не похож на зиму. На улице было градусов двенадцать, даже ночи были относительно теплыми. Арсен открыл окно, закурил, оперся спиной о раму:

- Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далёком отголоске,
Что случится на моём веку.

- «Доктор Живаго», - Алка замерла. Ей стало страшно. Как в том пыльном сне.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идёт другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.

Он вдруг закашлялся и никак не мог отдышаться. Алка испуганно бросилась к нему. Он осторожно отстранил ее:

- Секунду, подожди.

Закрыл глаза и минуту глубоко дышал, как будто ему что-то мешало. Потом виновато улыбнулся:

- Ну, вот, хотел похвастаться, какой я образованный, и сам все испортил! Извини, я дымом поперхнулся. Ничего…

Алка остановилась перед ним, глядя в глаза:

- Арсен, прекрати валять дурака! Тебе же от чего-то крепко не по себе, а ты делаешь вид, что все в порядке! Ты мне скажешь?

- Конечно. Мне не хочется уезжать. Мне будет не хватать тебя. Но я успокаиваю себя тем, что через год я вернусь, а ты уже будешь солидная замужняя дама. Может даже с ребеночком. А я буду приходить к тебе в гости, когда ты будешь приезжать к родителям, и нянчить твоего бэбика. У меня две младших сестры. Я умею обращаться с детьми.

Алка отступила от него на шаг и вдруг заревела, чуть не во весь голос:

- Все ты врешь! – она всхлипывала, даже не пытаясь смахнуть текущие слезы, - только я не понимаю почему…

Он схватил ее в охапку, как тогда, и насильно усадил на кровать. Она прижалась к нему и затихла.

- Алкин, не надо! Давай помолчим. У меня поезд в семь тридцать. Давай просто посидим и помолчим!

Весь остаток ночи они просидели обнявшись. В шесть часов на руке Арсена запел будильник.

- Ну что, присядем перед дорогой?
- Присядем.

Он взял чемодан, надел на плечо ремешок этюдника, кинул ключ на матрас, Алка продела пальцы под обвязку рамы:

- Все…

Тетя Катя по-прежнему спала.

На остановке долго ждали трамвая. Алка начала подмерзать. Арсен поставил чемодан и этюдник на землю, обнял ее и тихонько запел:

- Иванов на остановке
В ожиданье колесницы,
В предвкушенье кружки пива.
В понедельник утром жизнь тяжела…

Алка улыбнулась.

На вокзал они приехали за двадцать минут до отхода поезда. Арсен подошел к справочному:

- Пошли на третью платформу, уже объявили посадку.

Подошли к вагону. Арсен занес вещи, вышел к Алке, закурил. Алка стояла и смотрела, как он курит. Он полез в карман куртки, вытащил маленький листок:

- Возьми, это мой адрес и телефон. Писать будешь?
Она кивнула.

- Сейчас будем отправляться, заходите в вагоны.

Алка вздрогнула. Арсен подошел к ней обнял и вдруг поцеловал в губы, нежно, горячо. С трудом оторвался от нее, почти оттолкнул, запрыгнул в вагон. Алку задевали локтями, она не замечала этого. Он стоял на площадке и смотрел, смотрел, не отрываясь, не мигая. Когда поезд тронулся, он крикнул:

- Маленький Братец, только сумей быть счастливой!

Домой Алка доехала на автопилоте, стараясь не мыслить, а действовать. Надо идти - идешь, не надо – стоишь. Открыла дверь, прошла не разуваясь в комнату, положила подарок Арсена на диван.

- Явилась, полуночница, - заворчала мама, - табаком разит, как из бочки. Андрей звонил, спрашивал, вернулась ли ты.

- Мам, он знает, где я была. У нас честные отношения.

- Честные! Завтракать будешь?

- Нет. Сейчас приму душ и пойду в институт.

В институт Алка поехала с одной целью – найти Макса. Макс ждал ее на «пятачке», еще более мрачный, чем вчера.

- Привет. Проводила?
-Проводила.

- Максим, нам надо поговорить.
- Пошли в подвал. У меня есть ключ. Там сейчас никого.

Алка вошла первой. Посреди сцены стоял стол с остатками вчерашнего «пиршества».

- Ты хотела о чем-то поговорить?
- Да. Макс, только не ври! Что с Арсеном? Он последние два месяца был какой-то странный! Ты знаешь!

- Алл, давай сядем.
- Давай…

Они уселись за стол Алла на место Арсена, рядом с его стулом стояла гитара, Макс напротив:

- Алкин, я ничего не могу тебе сказать… Пока не могу. Я дал Арсену обещание… Ты будешь ему писать?
- Да.
- Я надеюсь, все будет хорошо.
- Что будет хорошо?! – Алка вскочила, стул с треском упал, - Макс, да что происходит?
- Тихо, тихо, - Макс обошел стол и обнял Алку за вздрагивающие плечи, - тихо…. Я ему еще кое-что обещал…
- Что?
- Что буду тебе старшим братом! Тебе это нужно?
- Да!
- Ладно, сестренка, заметано!

На другой день позвонил Андрей:

- Привет. Проводили своего художника?
- Да. Все отлично. Андрюш, ты когда приедешь?
- Скоро. Уже совсем скоро. А ты скучаешь?
- Как тебе сказать… – у Алки даже получилось придать своему голосу шаловливый оттенок.

Вечером пришел Макс. Они не договаривались. Алка удивилась.
- Максик, что-то случилось?
- Нет, сестренка, просто не могу себе места найти. Не прогонишь?
- Нет, ну что ты…
- Алкин, а что это?

Макс дотронулся до свертка, который так и лежал на диване.
- Подарок Арсена к моей свадьбе…
- Посмотрим?
- Да.
- Может ты хочешь одна?
- Нет, с тобой.

Макс взял сверток и начал аккуратно развязывать веревку, снял бумагу и ахнул:
- Алка!

Это был Алкин портрет. Она стояла у косого половинчатого окна, чуть нагнув голову и опустив плечи. Легкая фигурка, обтянутая черным театральным трико. Маленький уставший Пьеро.

За раму был засунут клочок бумаги. На нем летящим почерком Арсена было написано: Алла, 1989г., ноябрь.

VII.

Андрей прилетел через неделю. Военный спецрейс из Хабаровска обслуживался на отдельном поле. Приехав в аэропорт, Алка подошла к дежурному и спросила, когда прилетает рейс 66-18В, тот прищурился:

- Паспорт покажите?
- Да. Пожалуйста.

Алка протянула книжечку. Дядька перелистал, вернул, улыбнулся:

- Камышина Алла Александровна?
- Да.
- Пойдемте. Нас предупредили.

Они прошли какими-то переходами, коридорами, потом вышли на улицу, сели в автобус… Алка первый раз попала на летное поле.

- Это спецплощадка, - объяснил ее провожатый,- для особо важный рейсов.

- Интересно, - подумала Алка, - теперь в моей жизни все время будет присутствовать этот «спец»?

Аккуратный Як-40 ловко приземлился…

- Алла! - заорал Андрей, появившись на трапе.

Сбежал по трапу, налетел, схватил, закружил. Алка засмеялась:

- Медведь! Поставь меня на место, ненормальный!

Он поставил ее на землю, отодвинул, осмотрел:

- Ты чего такая невесомая? Прямо пушинка!
- Соскучилась, похудела!

С приездом Андрея снова начался какой-то угар: родители, друзья, мотания по магазинам, приглашение на свадьбу друзей и родственников… И любовь, любовь… Андрей то и дело утаскивал ее в гостиницу. Оказывается, ему по статусу полагался номер, с телефоном и телетайпом, который он предусмотрительно оставил за собой.

- Чтобы предки не мешали, не мои, не твои, - смеялся он.

Алка не сопротивлялась. Старалась войти в новую жизнь. Но чувствовала она себя странно. Это было не с ней и не про нее…, какое-то сплошное цветное кино с мелькающими кадрами

Единственным якорем, который привязывал ее к самой себе, был Макс. Он приходил к ней через день. Спокойный, громадный. Целовал в лоб вместо «здравствуйте» и тихонько, так чтобы слышала только она, спрашивал:

- Ну как, сестренка, живая?

Алка благодарно проводила рукой по его упрямой шевелюре:

- Ничего…

С Андреем Макс сошелся с пол-оборота. Они понравились друг другу. Трепались, спорили. Макс внимательно слушал рассуждения Андрея о том, что лет через семь-десять китайцы заткнут за пояс весь мир и недоверчиво качал головой:

- С чего бы?
- А вот увидишь ….

Но Аллу не оставляло ощущение, что Макс, общаясь с Андреем, переступает через себя. Как будто выполняет чье-то поручение, чье она старалась не думать.

Арсену она написала два письма. Они получились какие-то бодренько-натужные, неискренние. Алка злилась на себя, но ничего не могла сделать. Как только она садилась за стол, пытаясь написать что-то от души, дело не сдвигалось с места дальше «Привет, Арсен». Слова останавливались и не шли на бумагу… От него она не получила еще ни одного письма.

За три дня до свадьбы Андрей торжественно принес ей длинную широкую коробку перевязанную лентой:

- Открой!
- Что это?
- Открывай, увидишь!

Алка открыла. В коробке лежало что-то красное.

- Твое свадебное платье!

Платье было шикарное: прилегающий, струящийся силуэт гаде, натуральный шелк…
   
 - Почему красное?
- Красный – цвет благополучия и счастья, согласно китайским свадебным канонам. Тебе нравится?
- Да. Очень.

В тот же день ей принесли заказное письмо.

- Доставка почты на дом, по желанию отправителя - объяснил улыбающийся почтальон, когда Алка расписывалась в получении.

Алка разрезала конверт. Из него выпал плотный прямоугольник – поздравительная открытка, рисованная тушью. Из бесконечных завитушек орнамента проступало ее лицо, прописанное удивительно точно. Чуть выше в такой же манере был нарисован мужской профиль. На оборотной стороне стояло:

Маленький Братец, пожалуйста, будь счастлива! А.

Утром свадебного дня Алка проснулась от телефонного звонка. За окнами было еще темно. Добежала до телефона:

- Ну, если это Андрей, что-нибудь забыл сказать или сделать вчера, убью! В такую рань звонить! - подумала Алка, хватая трубку.

- Да!
- Алкин, поздравляю!- от звука его голоса она чуть не села на пол.
- Арсен!
- Да, да, - он засмеялся, - извини, что в такую рань! У меня потом просто не будет возможности. Будь счастлив Маленький Братец, пожалуйста!
- Арсен, как ты, что там с тобой, ты почему не отвечаешь, я тебе два письма уже отправила! – Алка задохнулась.
- Все нормально, мой хороший, не волнуйся! Лечу бабку, а она хулиганит!
- Зимин, Вы что, с ума сошли? Немедленно в палату! – до Алки донесся чей-то строгий далекий голос, и голос Арсена, отвечавшего кому-то:
- Да, извините, я сейчас, одну минуту!
- Алкин, прости, я больше не могу говорить. Я тебе потом позвоню, дня через два-три, постараюсь…, и напишу, не волнуйся, будь счастлива!

В трубке раздались гудки. Алка положила ее на рычаг. Из комнаты высунулась мама:

- Что случилось? Кто звонил?
- Никто. Номером ошиблись, а я не сразу поняла…

Внутри образовалась давящая пустота, как в тот день, когда он уехал. Что-то не так…, что-то плохо, очень плохо…

Свадьба была шумная и немного бестолковая. Андрей заказал огромный зал в модном ресторане «Мотель-клуб». Народу было много: родственники с обеих сторон, друзья Андрея, Алкин СТЭМ в полном составе, сослуживцы родителей. В конце свадебного вечера Алла еле держалась на ногах. Ей казалось, что лицо свело от дежурной улыбки.

Андрей очаровал всех стэмовских девчонок.

- Какой у тебя муж! - то и дело слышала Алка и думала, - да, в институте, который закончил Дрюня учат не только языкам…

… Воспользовавшись тем, что Андрей очаровывал гостей, рассказывая какие-то анекдоты, Алла, сделав ему «масонский знак», вышла в курилку. Там было пусто. Алка села за столик и закрыла глаза.

- Устала, сестренка?

На пороге курилки стоял Макс.

- Да, как зверь! Вот думаю теперь, зря все это… Не проще было бы просто расписаться и к месту?
-Ну, считай, что ты выполнила долг перед родителями.
- Да. Андрей тоже так говорит… Мне Арсен звонил сегодня утром, поздравлял…

Макс кивнул и закурил. Алла крутила сигарету между пальцев.

- Макс, ну, пожалуйста, что у него там происходит, в этом его Краснодаре?

- Ничего. Все как и было. Бабку свою пасет…
- Понятно. Вы эту сказку специально для меня сочинили? Вдвоем?

- Алл, не придумывай! Ты любишь утрировать, как все женщины! Ничего страшного нет, клянусь тебе!

Алка безнадежно покрутила головой. Не скажет, хоть режь…

Алла и Андрей улетали в Хабаровск в конце января. Алла устала от бесконечных проводов и прощаний. Ей хотелось поскорей оказаться там, где ее никто не знает, чтобы не отвечать на вопросы и не слушать пожеланий счастья. Она перевелась в Хабаровский университет (филиал МГУ) с потерей курса. Андрей пытался уговорить, чтобы она не теряла год.

- Андрюх, ты разницу в программах видел? Если я переведусь на второй, то полгода буду досдавать экзамены. Ты меня и видеть не будешь!

- Тебе не страшно?
- Что, курс терять? Мне что, в армию идти?!
- Нет, ехать со мной в незнакомый город, все начинать снова?
- А ты что, в Хабаровске собираешься превратиться в медведя и загрызть меня в постели?

В предпоследний день к Алле зашел Макс. Андрей деликатно оставил их вдвоем.
- У тебя адрес наш есть?
- Алл, Андрей мне все еще неделю назад дал и адрес, и телефон, и даже свой служебный…
-Такое доверие?
-Да.

Макс помолчал. Потом вынул из кармана маленький листок.

- Это тебе.

Алка развернула бумажку:

Милый Маленький Братец,
извини, что пишу так коротко. Страшно занят. Мотаюсь по три раза на дню в больницу к бабке. Она хулиганит и капризничает! У нее очень сложное заболевание суставов, нужно все время лежать, а ее величество не считает нужным выполнять предписания докторов, и изводит меня!

Страшно скучаю без тебя и без Макса! Будешь смеяться, но даже и Сашка Бугалкин вспоминается со своими супергениальными идеями! Рисую, читаю, стараюсь заниматься сам, чтоб не пришлось много наверстывать на будущий год, но пока не очень получается. Нет времени.

Как у тебя? Как прошло главное событие в твоей жизни? Фотографии пришлешь? Хочу посмотреть на твоего благоверного.

Не придумывай ничего плохого! Отправляю письма вместе, а то боюсь, не дойдет до твоего отъезда.

Целую тебя! Надеюсь, увидимся! А.

Алла смотрела на знакомый почерк, на характерные росчерки, они были какие-то странные, хромые. Было такое впечатление, что Арсен писал лежа, и ему было неудобно водить рукой. От письма шел еле уловимый запах лекарств.

- Ты что, написал ему, что я волнуюсь?
- Да. Теперь ты мне веришь?
- Нет. Извини братик, не верю. Теперь еще больше не верю!

…Перелет Алла перенесла очень плохо. Кружилась голова, тошнило, болели ноги (икры крутило так, что хотелось завыть, но она стиснула зубы и терпела). Весь следующий день после приезда продрыхла, как сурок, просыпаясь только для того, чтобы выпить чаю и снова завалиться спать. Сказывалась смена часовых поясов.

На третий день проснулась в шесть утра. Андрей еще спал. Полежав, решила, что встанет, сварит кофе, примет душ, одним словом встряхнется и начнет новую жизнь. Квартира находилась в центре города. Из окна были видны какие-то шпили и башенки. Алла открыла форточку, зимний воздух приятно обдувал горячую со сна голову. На столе лежал Андрюхин «Camel». Она достала сигарету и почувствовала, что от запаха табака резко закружилась голова.

- Спокойно, - приказала себе Алла, - сейчас все пройдет. Просто я не курила почти сутки…

Очнулась она на диване в спальне. Андрей клал ей на лоб мокрое полотенце.

- Алл, ты давно встала?

- В шесть, - она почувствовала, что во рту пересохло, язык слушался плохо.

- Так, - Андрей нахмурился, - попробуй сесть, только осторожно.

Она села, комната медленно закружилась перед глазами. Андрей внимательно следил за ней.

- Так, подруга боевая, сейчас мы с тобой оденемся, выпьем чаю и поедем прогуляться…
-Куда? – Алла попыталась сфокусироваться и остановить кружение предметов.
- В наш госпиталь…

… Вердикт врачей был однозначным – беременность осложненная угрозой выкидыша. Начались Алкины мотания по больницам. Беременность протекала очень тяжело. Ей было плохо почти все время. Мучил токсикоз, прыгало давление, болели ноги. Потом ко всем «прелестям» прибавилась аллергия и отеки. Кроме того, она плохо переносила дальневосточный климат.

Андрей извелся, похудел. Алка смеялась и говорила, что то, что она не доедает из-за постоянной аллергии, ей отдает Андрей, «не вербально».

На седьмом месяце ей сделали УЗИ плода (редкую по тем временам процедуру) и выяснили, что ребенок лежит неправильно – попкой. Андрей окончательно запаниковал и предложил Алле ехать рожать к родителям. Но Алка только рассмеялась:

- Стельну-то? В последнем-то строке? Ну, хозяин у нас! Ну, голова!
- Да, ну тебя к черту с твоими цитатами, - рассердился Андрей, я дело говорю! А может, в Москву тебя отправим, а? У меня там есть знакомства?

Но Алка уперлась и осталась.

Макс звонил ей и Андрею по очереди. Ей в перерыве между больницами, Андрею через день на работу.

Арсен не писал и не звонил. Алка все время спрашивала о нем Макса, но тот давал какие-то странные ответы: «он все про тебя знает, переживает, у него все в порядке, собирается возвращаться, он тебе напишет, но чуть попозже, подожди…» Алка ждала, и все время мысленно разговаривала с Арсеном. Особенно, когда ей было совсем плохо.

 В конце сентября Макс позвонил ей и сказал, что едет в командировку на месяц, чтобы она не волновалась, что от него нет звонков.
В октябре Алку снова положили в больницу. Андрей бегал к ней каждый день. Волновался, говорил глупости.

- Господи, какой я идиот, что не уговорил тебя сделать аборт!

В тот день Алке было хуже обычного. С самого утра все окружающее пространство плавало в каком-то противном киселе. Врачи говорили, что это реакция на дальневосточную осень. Хотя погода за окном стояла просто замечательная: не теплая, но и не холодная, с прозрачным светом неяркого солнца.

- Андрюш, - Алка с жалостью посмотрела на мужа, - ты вообще соображаешь, что ты несешь?

- Алл, - Андрей сморщил лицо, - мне каждую ночь снится, что ты умираешь. Я чувствую себя преступником!

- Так, Дрюня, иди-ка ты домой и поспи! Все это результат твоих ночных бдений! Так нельзя! Днем сидишь у меня, а ночью переводишь, пишешь… Что мне будет за радость, иметь чокнутого мужа?

- А если у тебя начнется?

Алка тихонько засмеялась.

- В любом случае родить за меня ты не сможешь! А врачам и так хватит со мной мороки, уж можешь не сомневаться!

Андрей ушел. Он действительно не высыпался, отрабатывая по ночам то, что не успевал днем. В его ведомстве просчетов и невыполнений не прощали.

Алка осталась одна. Андрей выхлопотал ей отдельную палату, но это ее совсем не радовало. Лучше уж в общей. Чужой  треп отвлекал от назойливых мыслей о бесполезности всего, что с ней произошло за последнее время. Она все время думала о том, что испортила жизнь Андрею и Арсену…

- Ничего ты мне не испортила! - Алла услышала немного раздраженный голос Арсена.

- Схожу с ума,- подумала Алка, - ну что же, вполне логично…
- Алл, открой глаза, пожалуйста, - голос прозвучал совсем рядом.
- Зачем? – Алка не понимала, говорит она или ей это кажется.
- Ну хорошо, не открывай, если тебе так легче.
- Я сплю?
- Нет.
- Я боюсь, вдруг это не ты…
- Я.

Алка почувствовала, как его рука сжала ее пальцы. Сжала и тут же отпустила.
 - Я с тобой. Я всегда буду с тобой, если ты этого хочешь, но сейчас ты должна думать не обо мне!

Арсен явно сердился. Алка услышала шелест его шагов. Он прошел от двери палаты к окну. Глаза она по-прежнему не открывала.

- Алкин, в жизни не всегда бывает все так, как ты хочешь!
- В жизни никогда не бывает так, как я хочу! – Алка почувствовала, что из ее закрытых глаз потекли слезы.

Его рука опять легла на ее руку. Голос стал более мягким:

- Алкин, я прошу тебя, я тебя очень прошу, соберись, и все будет хорошо! Пожалуйста!

Дверь палаты открылась и снова закрылась. Алка открыла глаза и увидела, что рядом с ее кроватью стоит Ваня-Винни Пух, любимый доктор всего предродового отделения:

- Алла, мы только что провели консилиум и решили, что в Вашем положении один или два дня не имеют никакого значения.
-И?
- Я предлагаю Вам стимуляцию и нормальные физиологические роды. Судя по результатам Ваших последних анализов, все должно пройти без осложнений.
- Да? Тогда давайте…
- У Вас сейчас был Ваш муж?
- Нет. Он ушел минут тридцать назад.
- Странно. А мне показалось, что от Вас только что кто-то вышел. Высокий мужчина в белом халате. Ну, я был в начале коридора, и, возможно, перепутал двери, - Иван Николаевич смущенно поправил сползающие очки.

… Роды прошли вполне благополучно. У Алки родился довольно упитанный и здоровенький парень. Андрей был на седьмом небе от счастья. Он носился по городу, покупая малышу приданое.

Аллу перевели в послеродовое отделение. Чувствовала она себя хорошо впервые за много месяцев. Сын был копией Андрея. Когда его приносили кормить, Алла разглядывала идеально круглое личико, пытаясь найти в нем хоть что-то от себя. Андрей выбрал сыну имя – Дмитрий.

- Понимаешь, я смотрел по святцам, там как раз восьмого ноября Дмитрий Солунский, а двадцать первое октября и восьмое ноября не так уж далеко друг от друга. Ты не против?

 Алла удивилась, раньше она не замечала за Андреем приступов религиозности, но согласилась не споря…

VIII.

От Люськи Алла ушла немного раньше, чем рассчитывала.

- Сейчас, дам тебе вкусного лекарства, - пропела Люська голосом известного мультяшного персонажа, выписывая рецепт, в это время зазвонил телефон.

- Алл, возьми трубу, - попросила Люська, не отрываясь от рецепта, - так, дозировка…, ага, ну, хватит тебе вот так. Алло, да, да, я…

Алла поняла, что Люська сейчас рявкнет на того, кто сидел на том конце провода и приготовилась получать удовольствие. Ругалась Люська виртуозно. Таких изысканных матюгов, да, и просто ругательств Алла не слышала нигде. Подруга оправдала ее ожидания:

- Японская городовая бляха муха, крестовина, пуповина, хлеб, соль и свинья собачья, - выпалила Люська на бешеной скорости, без запинок и остановок.

- Вы что там, совсем ухи наелись?! – видимо тот, на кого сыпались ругательства, был не так уж виноват, а то бы Люська выразилась покрепче.

- Я приеду и весь этот «букет моей бабки», ширну в жопу вашему завотделения, так ему и передайте от моего имени!- Люська продохнула, зло раздув тонкие ноздри, - через час, все!

Люська нажала отбой и набрала еще один номер.

- Привет, солнце мое, ну, а то ж! Хорошо, через сколько ты подъедешь? Ну, лады, жду!

Покачав трубку в руках она набрала еще одну комбинацию.

- Привет Вадь, я сегодня несанкционированно допоздна. Не знаю. Обед в холодильнике. Да. Ну, вы у меня мужики самостоятельные, разберетесь. Да, то, чего я и боялась. Ну, пока.

Обернулась к Алле:

- Все, наше с тобой свидание законченно, извини. Вот тебе рецепт. Успокаивающее принимать по две таблетки в сутки, не больше. Снотворное на ночь по стандартной схеме. Ну, ты знаешь. Извини, Алкин, я сейчас кое-что соберу, через полчаса машина придет. Хочешь, мы и тебя подбросим?

- Нет, спасибо. Я же тут близко, заодно и в аптеку зайду. Люсь, а таблетки можно не запивать?

- Можно, можно, - донесся голос Люськи из другой комнаты.
- А, что у тебя случилось-то?
- Сейчас, - Люська вошла, плюхнула на стол бесформенную кожаную сумку, деловито уминая в ней какие-то трубочки, - случилось не у меня, случилось в нашем богоспасаемом государстве и давно!

Люська села на стул и закурила, соря пеплом во все стороны.

- Понимаешь, одному говнюку, который вылизал все правительственные задницы града Москвы, дали денежное место в одной из известных клиник. А он, пользуясь своими связями, набрал таких же говнюков завами отделений… Безголовых и амбициозных говнюков! – Люська яростно ткнула окурок в пепельницу.

- Если совсем вкратце, эти идиоты чуть не убили девочку с послеродовой депрессией нафигачив ее аминазином и галоперидолом. А теперь, «Мэгги, возвращайся, Мэгги помоги»! Наставили диагнозов! Мать твою, на коне в бою! Я им там сейчас устрою психоз с элементами ажитированной депрессии! Сейчас они у меня все будут пятый угол искать!

Телефонная трубка запела. Люська схватила ее:

- Да, дорогой, уже на взлете!

Они вышли одеваться.

…Через три недели после Аллиной выписки к ним неожиданно нагрянул Макс. Алла и Андрей как раз проходили курс «молодого бойца» и жутко волновались по поводу каждого Димкиного «пука». Алла проговаривала огромные деньги по телефону, звоня свекрови или маме, когда малыш начинал икать, или шлепал во сне губами. Первое успокоение внесла патронажная медсестра, старая, опытная и очень спокойная тетка:

- Деточка, у тебя такой спокойный парень, такой здоровый и среднестатистически нормальный, тьфу-тьфу, не сглазить, что волноваться тебе не о чем! Я давно не видела такого осмысленного и крепенького малыша! Даже пузо у него не болит! Ты радуйся!

И Алла немного подуспокоилась.

Макс явился в середине дня, когда Дмитрий, съев очередную порцию смеси (от груди он наотрез отказывался до глубокого вечера, что, в общем, устраивало Аллу, молока у нее было мало), заснул богатырским сном. Алла, предвкушая полтора-два часа заслуженного отдыха, собралась посидеть с книжкой, как вдруг услышала осторожный стук в дверь:

- Неужели Андрей, рановато. Отпросился опять, а ночью будет сидеть до третьих петухов!

Алла открыла дверь. На нее глядело что-то странное: коричнево-шоколадное, с выпученными глазами, растопыренное и громадное. Проморгавшись после темноты в прихожей, Алла поняла, что это огромный плюшевый медведь, которого держит улыбающийся во весь рот Макс.

- Макс!- Алла чуть не завизжала от восторга, но вовремя опомнилась, и бросилась обнимать его.

Она уперлась в плюшевое пузо, а руки Макса схватили ее сверху:

- Привет, сестренка!
- Проходи скорей, ты откуда?
- От верблюда! Я в командировку приехал! Подфартило! У меня один из оппонентов здесь работает, ну, и…, - Макс посадил медведя на пол и сгреб Аллу в объятья, - поздравляю! Ты молодец, Алкин! Такого богатыря родила!

- Проходи, проходи, - Алка потянула Макса в дом, - только тихо, Димка спит.
- Не разбудил?
-Нет, он наетый, так что теперь будет дрыхать, пока все не переварит. Дисциплинированный парень!

Они прошли в кухню. Алла заварила чай и стала накрывать стол, слушая Макса, и рассматривая его. Макс постарел. В упрямой густой шевелюре, которую не брала ни одна расческа, появились седые пряди. Резче обозначились морщины в углах рта и на лбу. И, самое главное, глаза. Они стали не то чтобы грустными, в них появилось выражение тоски и упрямства. Так может смотреть человек, который пережил какое-то серьезное потрясение, но не хочет раскисать и сдаваться…
- «Глаза, как присыпанные пеплом», - вспомнила Алла, - откуда это? Кажется, у Шолохова где-то было…

…Ну, и самое главное, - Макс прищурился, - ты видишь перед собой мужчину, который решил добровольно поменять холостую свободу на тягостное ярмо!

Он комически-горестно поник головой.

- Так, колись на ком?
- А ты догадайся, о, мудрый Лягушонок!
- На Катьке?
- Соображаешь!
- Ну, поздравляю! Катерину от меня расцелуй во все места!
- А это уж не сумлевайтесь!

… Макс пробыл у них четыре дня к бурной радости Андрея, который соскучился по человеческому общению. Алла радовалась не меньше, но все время чувствовала, что Макс хочет что-то ей сказать и выбирает время…

Вечером третьего дня, отправив Андрея и Димку на променад, она решила «приступить к допросу с пристрастьем», но Макс сам начал разговор:

- Алкин, я тебе тут кое-что привез…

Алла сделала вид, что не понимает, и весело откликнулась:

- Привез, так давай.

Макс достал из внутреннего кармана пиджака маленький белый конверт и протянул ей. Конверт был не заклеен, от него пахло больницей. Алла теперь безошибочно узнавала этот запах. Она вытащила из конверта маленький листок плотной бумаги: на одной стороне была нарисована она в стилизованном индийском сари с толстым младенцем на руках. Малыш таращил на нее глаза и улыбался. Выражение лиц были переданы удивительно точно: именно так мамы смотрят на своих только что родившихся детей, а дети – на мам.

На другой стороне стояло:

Милый мой, хороший…, я тебя поздравляю! Растите здоровыми и умными! Передай от меня привет и поздравления твоему мужу. Вы молодцы! Я очень надеюсь на скорую встречу. А.

P.S. Вы уже выбрали имя? Целую тебя, пожалуйста, будь счастлива!!!!

Снова этот изломанный почерк. Как будто у Арсена были связаны руки….

Алла положила открытку в конверт. Отошла к окну.
Черт, как хочется закурить!

Потом повернулась к Максу, который выжидающе смотрел на нее.

- Макс, …
-Только не спрашивай меня, что происходит, и происходит ли что-то плохое. Все в порядке!

Алле показалось, что Макс давно отрепетировал эту фразу, чтобы не сорваться, не сказать лишнего.

- Алкин, …
- Максик, подожди…, я хочу тебе что-то рассказать, дай мне собраться, хорошо?
- Да. Алл можно я закурю?
- Можно, я сейчас вытяжку включу. Кури, не бойся. Андрей напичкал дом всякой техникой…, выветрится.

- Макс, Арсен приходил ко мне в тот день, когда родился Димка.

Макс бросил сигарету и подошел к ней:
- Алкин, тебе приснилось, этого не может быть, так не бывает!
- Максим, я тоже думала, что схожу с ума! Но его видел врач, когда он выходил из моей палаты!
Понимаешь, мне всю беременность было жутко плохо! Врачи вообще настаивали на искусственных родах, чтобы спасти одного из нас! А после того…, ну, после того, как он приходил, все нормализовалось! Я родила очень легко, Димка идеально здоров, и я тоже. Арсен как будто отдал что-то свое, чтобы у нас было все хорошо…

Макс обнял Аллу. Она подняла на него глаза и увидела, что в его взгляде застыл почти ужас.

- Алл, я ничего не могу тебе сказать. Сейчас не могу. Я обещал, понимаешь!

Алла чуть слышно отозвалась:
-Да.
Макс выпустил ее, взял сигарету и глубоко затянулся:
- Но я обещаю тебе, нет, клянусь, что все тебе расскажу,… когда-нибудь…
Но ты можешь мне поклясться, что с Арсеном все в порядке?!
- Да… Могу.

… После отъезда Макса с Аллой начало твориться что-то странное. Она перестала спать, почти перестала есть. Слава богу, Димка совсем отказался от грудного молока. Андрей уговаривал, сердился и снова уговаривал. Но Алла ничего не могла поделать. Внутри засел какой-то ком, который не пропускал еду и давил на глаза, заставляя их бессонно таращиться в ночную тьму. В конце концов Андрей не выдержал и позвонил матери. Тетя Таня «развела беду руками»:

- Андрюша, Аллочка, все серьезно, но не страшно… У Аллы послеродовая депрессия. Это бывает почти у половины женщин. Нужно сходить к врачу…

При слове «врач» Алла не выдержала и заплакала:

- Не хочу! Они опять уложат меня и будут шпиговать, как утку, разной дрянью. Я больше не могу!

Андрей помрачнел, но на следующий день пришел с работы хитро-сияющий, и сказал Алле тоном, не терпящим пререканий:

- Все мать, собирайся, поехали лечиться!
- Андрей…, - начала Алла, но он не дал ей продолжить.
- Женулечка-мамулечка, ты хочешь быть здоровенькой?
-Хочу…
- Так вот твой муж, объевшийся груш, нашел тебе такого дохтура, который и не дохтур вовсе, а колдун-молдун! Любопытно? Тоды собирайся!
- А Димка?
-Сейчас его покормим и возьмем с собой. Он поспит в машине. Это на час-полтора-два не больше. Поехали! Алл, это не больница, чесслово!

Андрей отвез Аллу в ту часть города, где традиционно селились китайцы. Они подъехали к маленькому домику:

- Андрюш, мы что, в гости идем?

Андрей сделал хитрую морду и подмигнул:
-Не рцы, а изумляйся, о, женщина! Пошли.

Алла взяла на руки спящего Димку. Андрей - сумку с запасными пеленками. Они подошли к калитке и позвонили. Дверь открылась. Навстречу Андрею шагнул невысокий парень, с почти европейскими чертами лица, только глаза были узковатые, с характерным, немного раскосым разрезом. Он обнял Андрея и что-то сказал по-китайски, Андрей засмеялся, повернулся к Алле:

- Знакомься, это Чен, он будет тебя лечить.

Алла растерялась.

- Не смущайтесь, Алла. Это вполне в духе Андрея, привести жену, не сказав, куда и к кому. А тут перед ней вдруг появляется страшный китаец! А вдруг он не говорит по-русски?

Чен говорил без акцента.

- Проходите. Давайте мне вашего замечательного Димку, мы сейчас устроим ему гнездышко, где он будет сопеть в две дырки, а мы пока поговорим. Не бойтесь меня. Андрей, конечно, уже сказал Вам, что я колдун-молдун?

-Да.
- Не бойтесь, я добрый колдун!

Алла передала спящего Димку Чену, тот ловко подхватил его, взглянул мальчику в лицо и сказал какую-то длинную фразу по-китайски, на которую Андрей ответил коротким словом, а Чен утвердительно кивнул.

Домик Чена был маленьким: две комнатки и крошечная кухня. На кухне, как в средневековой лаборатории стояли деревянные полки-верстачки, на которых было бесчисленное количество банок, коробок, пакетиков. Вся эта «аптека» издавала приятно-горьковатый травяной запах.

Посреди кухни стоял стол, накрытый желтой бумажной скатертью с красными иероглифами. Над столом висела лампа в абажуре в виде пагоды, сделанной из бамбуковых бревнышек.

- Присаживайтесь. Я сейчас уложу вашего Дмитрия в соседней комнате, у меня там очень удобный диванчик, он не свалится. А если запищит, мы услышим.

Чен вышел с Димкой на руках. Алла услышала, как он тихонько напевает что-то вроде колыбельной.

- Андрюш, ты куда меня привел?
- К врачу.
- Чен врач?
- Да. Алл. Он потомственный врач. Травник, целитель, как это у нас сейчас говорят, экстрасенс, только настоящий, а не «колдуй, баба, колдуй, дед». К нему весь город ходит. Он в Хабаровске вообще чудотворцем слывет. Если бы я раньше знал, что он здесь, твоя жуткая беременность была бы тьфу.

- А ты его давно знаешь?
- С института. Он ходил в гости к моему любимому профессору, помнишь, я тебе рассказывал? Ну, к Александру Ивановичу, учил русский. Там мы и познакомились. Чен, между прочим, меня вылечил, когда у меня были жуткие головные боли и зрение стало садиться от постоянной зубрежки иероглифов.
- А про Димку он что тебе сказал?
- Что Димка родился под счастливым светилом. Что его жизненная энергия так высока, что ему редко приходилось видеть. Чен считает, что кто-то очень сильный и любящий воздействовал на него при рождении и дал ему защиту.
- Кто?
- Не знаю, кого он имел в виду, может тебя…

…Алла распрощалась с Люськой и пошла в аптеку. Получив две яркие коробочки, она вытащила аннотации и внимательно прочла. На этот раз Люська решила обойтись «легкими» лекарствами. Успокаивающее было какое-то новомодное, на травах. Снотворное самое обычное, но не сильное.

- Кажется, я уже пила такое, - стала вспоминать Алла, - в кармане завибрировал мобильник.

Алла посмотрела на дисплей, звонил Виктор:
- Алла Санна, - такое обращение означало только одно, шеф доволен и хочет ее чем-то порадовать.
- Ты меня потерял? Я уже на пути к родным берегам.
- Нет. Завтра мы с тобой идем в Дом актера на очередную премьеру.
- Премьеру чего, Вить?
- А хрен его знает! Там какой-то наш режессун чегой-то в кине снял, ну, и нас пригласили. Пригласительный на два лица, пойдем?
- Пойдем, - засмеялась Алла, - премьера фильма «А хрен его знает», это всегда завораживает!
- Смейся, смейся, а там, между прочим, будут всякие интересные личности из мира спонсорей, и можно будет попробовать их подоить. Сечешь?
- Секу. Во сколько все это будет?
- В пять.
- Хорошо. Во сколько ты хочешь туда ехать?
- Ну, минут за сорок, чтобы высмотреть и поймать нужных людей.
- Хорошо.

Опять надевать фрак и выглядеть элегантной, как рояль. Почему Витя считает, что ей все эти светские тусовки - бальзам по сердцу?

Алла выпила успокаивающую таблетку. По пути подействует, а то опять начнут всякие глупости мерещиться.

Дойдя до офиса, она вспомнила, что хотела купить ребятам какого-нибудь «фаст фуда». Вернувшись к перекрестку, решила подождать зеленого. На всякий случай. И оказалась права. Тишину переулка вспорол резкий звук. Алла едва успела отскочить от края тротуара. Графитовый «паркетник» с затемненными стеклами промчался, не реагируя на светофор, и исчез за поворотом улицы.

- Шумахер, - проворчала Алла, подходя к киоску. И остановилась. Машина из ее сна, уже второй раз за день. Случайность? Может все-таки стоило рассказать об этом Люське…

Подойдя к дверям монтажной на всякий случай прислушалась. Из-за двери доносилось ровное гудение компьютеров и приглушенные голоса. Значит все идет нормально. Без форсмажора. Приотворив дверь, заснула в щель руку с пакетом, в котором лежали гамбургеры. Первым отреагировал Скориков:

- Козлятушки-ребятушки, - дурашливо заблеял Саша, - мама Алла пришла, пирожков принесла!

Раздался дружный одобрительный гул. Алла вошла в комнату:

-Так, работники киноиндустрии, ставьте чайник, перерыв!

Пока народ жевал, села к свободному компьютеру и прокрутила смонтированные куски, все было в порядке.

- Алла Санна, - Скориков подошел к ней, прихлебывая кофе, - тут нужно еще над музыкой поколдовать. Нужно что-то классическое и желательно не очень затертое.

- Классика-классика или классика любого жанра?

- Можно и так, и так…

- Как тебе стажер? – вполголоса поинтересовалась Алла.
-Хороший парень, спокойный, соображает, сработаемся.
- Ну, и ладно… Хорошо, вы продолжайте, а я сейчас с музыкой подумаю. Какой комп свободен?
- У окошка.

Алла села к компьютеру и надела наушники. Напротив нее, за маленькой перегородкой, сидел новенький. Она стала потихонечку, чтобы не смущать, наблюдать за ним. Под музыку это получалось даже интересно.

Нет, сходство, конечно, приблизительное. Черты лица? Да, похож, но выражение другое. Манера двигаться? У всех высоких мужчин такие немного размашистые движения. Голос? У Арсена был ниже и мягче. Пожалуй, только глаза очень похожи, - она удовлетворенно кивнула сама себе, - не от чего впадать в панику. Ну, показалось что-то. Когда кажется, тогда крестятся…

Монтировать закончили в десять. Алла вызвала дежурный микроавтобус. Когда все начали собираться, новенький подошел к ней:

- Алла Александровна, Вы ведь еще останетесь на некоторое время?
-Да, приблизительно минут на сорок, на час. Нужно все проверить.
-А можно я тоже посижу? У нас дома соседи случайно перерезали кабель и оставили весь подъезд без интернета. Можно я покопаюсь? Здесь это вообще разрешается?
- Да, конечно, - Алла улыбнулась, - только старайтесь не лезть на сайты знакомств, а то за это может нагореть. А, как Вы до дому доберетесь?
- Я живу недалеко.
-Хорошо.

Некоторое время Алла внимательно смотрела на экран. Но, что-то ее раздражало и мешало сосредоточиться. Наконец, она сообразила – лампы дневного света.

- Арсений, - позвала она, не отрываясь от экрана, - пожалуйста, выключите свет, а то от этого гудения в ушах свербит, даже через наушники пробивает.

Щелкнул выключатель, комната погрузилась в полумрак.

- Спасибо.

Алла сняла наушники, включила перемотку на начало, закрыла глаза. Пискнул звуковой сигнал. Она, не открывая глаз, потянулась за наушниками.

- Устала, Алкин?

Алла вздрогнула, наушники упали на пол. Открыла глаза. Из-за низкой перегородки соседнего столика на нее смотрел Арсен. Он сидел чуть отодвинувшись от стола, откинув голову назад, чтобы лучше ее видеть.

Алла снова закрыла глаза:
- Мне просто кажется, от усталости! Сейчас я открою глаза, и все будет нормально! Так, считаем до десяти, медленно: один, два…

Она услышала его голос:

- Дорогой Степан Богданович, – заговорил посетитель, проницательно улыбаясь, – никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, – лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки с острой и горячей закуской.

Он засмеялся:

- Алл, открой глаза. Тебе не мерещится. Это я, и в воздухе я не растворюсь!
-Ты предлагаешь выпить водки?
- А у тебя есть?
- Нет.
- Ты боишься?
- Нет!

Алла открыла глаза. Арсен сидел все так же, откинув голову назад, и внимательно смотрел на нее.
- Можно я к тебе подойду?
-Да.

Он встал, обошел стол, сел рядом с ней, взял ее руки в свои:
-Тебе ничего не кажется!
- Что происходит? Как ты меня нашел? Где ты был?

Алла смотрела на него. Постепенно до нее дошло – это реальность, только какая-то другая. Не здесь и не сейчас. И она в ней другая. Та - восемнадцатилетняя.

- Алл, - он погладил ее руки, - давай так: часть ответов на вопросы ты получишь завтра, но не от меня.
- А от кого?
- Увидишь.
- Что я увижу?

Он тихонько засмеялся:

- Ну, извини, я неправильно сказал. Услышишь. Только…, можно тебя попросить?
- Да.
- Не пугайся.
- Ага, разговор, достойный Маргариты и Коровьева.
- Только на роль Коровьева я не гожусь!
- А потом?
- Потом мы с тобой встретимся и поговорим. Ну, когда ты все узнаешь…
- А сейчас?
- Сейчас я уйду. Тебе, кстати, тоже пора домой. Да, у тебя сегодня вечером будет еще одна встреча…

- Алла Александровна, - Алла открыла глаза, - рядом стоял мальчик-стажер и тихонько тряс ее за плечо, - извините, но Вы заснули.
- Арсений, это мне надо извиняться! Я долго спала?
- Минут десять.

Алла тряхнула головой:

- Вечер перестает быть томным! Все, идем домой…

Когда она сдавала ключи и расписывалась  в книге охраны, Арсений окликнул ее от дверей:

- Алла Александровна.
- Да, - она ставила дату и время в длинных графах ухода- прихода.
- Я хотел бы с Вами поговорить по личному делу, можно?
- Можно. Только завтра я буду занята, Арсений, вряд ли я буду днем.
- Хорошо, тогда можно послезавтра?
- Да, найдите меня.
- Спасибо. До свидания.

Он вышел, толкнув крутящуюся дверь.

Странный мальчик. Вокруг меня и со мной последнее время творится что-то странное.

Алла вышла на улицу и закурила. Может, Люська права, надо зайти в церковь… И о чем я буду просить? Чтобы меня вернули на двадцать два года назад? Невозможно…

- Девушка, Вас подвезти? По городу недорого.

Алла оглянулась. У края тротуара стоял серый «Рено» с номерами телефонов на боках.

- Да. Но мне довольно далеко.
- Договоримся.

 «Серый автомобиль» улыбнулась Алла, садясь в машину.

- Куда едем?
- Площадь Индиры Ганди, а там я покажу.
- «Пятихатка» устроит?
- Вполне.

- Странно, какой у шофера знакомый голос, - Алла вдруг поняла, – это Антон.

«У тебя будет еще одна встреча»…, значит это был не сон…, прошлое оживает… Стоп, я знаю, кто мне поможет… По крайней мере не будет смотреть на меня, как на помешанную.

- Скажите, я вас уже подвозил?
- Нет.
- Извините, значит, с кем-то спутал.

Антон очень постарел, обрюзг. От прежнего плейбоя осталась только привычка улыбаться американизированной улыбкой.

Они подъехали к Аллиному дому. Расплачиваясь, она повернулась к Антону, тот ахнул:

- Алла!
- Я, Антон. Думала, ты узнаешь меня раньше. Ладно, поздно уже. Рада была тебя увидеть. Доброй ночи.

Алла уже вставила ключ в домофон, когда Антон решился:

-Алла, подожди минуту!
-Да? - она обернулась к нему.

Антон подошел, видно было, что он и сам удивлен своим порывом:

- Алл, я хотел тебя спросить, почему ты тогда не вышла замуж за этого парня с худграфа?
- Антон, что за странные вопросы?
- Но…, я думал…, ну, ладно, извини. Будь здорова!

Он неловко развернулся и пошел к машине.

 Еще одна странность, интересно, а дома меня тоже ждет что-нибудь в этом духе?

Она удивлялась своему спокойствию. Наверное, Люськины таблетки действуют…

В доме было тихо. В коридоре еще витал легкий запах дыма.
Опять в комнате курили, собаки! И проветривали, чтобы я не учуяла! Ну, Димка! Будет тебе завтра выговор с занесением в диафрагму. Алла обожала студенческий сленг и налету подхватывала его от сына.

Из кабинета Андрея пробивался свет. Алла разулась, подошла к двери кабинета и поскреблась.

- Блудным женам привет!

Алла вошла. Андрей сидел за столом и что-то строчил в общую тетрадь.

- Привет, кто сегодня?
- Привет, Алл, подожди, сейчас…

Хобби Андрея было почти изысканным. Соскучившись от переводов технической и деловой литературы с китайского на русский и с русского на английский, он переводил китайских поэтов Средневековья. Причем, предпочитал что-нибудь позаковыристей. Например, какого-нибудь древнекитайского пиита, который писал философские трактаты о сути бытия.

- Современник Басё. Представляешь, даже не очень понятно, как его звали, он подписывался тремя псевдонимами!

- Так, может, это три поэта?
- Нет, это один поэт! Стиль, его не пропьешь!
- Кстати, мне предлагают переводить модную японскую писательницу. Какая-то звезда японской литературы Йосимото Банана.

Алла покачала головой.

- Что, думаешь, не осилю?
- Осилишь, я не про это. Время ты где возьмешь?
- Ой, ну это, - Андрей махнул рукой, - попрошу у них больший срок. Ее не особо любят переводить, больно язык сложный. В смысле, выражается дамочка интересно. Такая японская Саган, как о ней пишут.

Алла устало села в кресло.

- Дрюнь…
-Ммм, - отозвался Андрей, который опять ушел в тайны души средневекового жителя Поднебесной.
- Помнишь, ты мне говорил, что Чен перебрался в Москву?
-Да, - Андрей встревожено поднял голову, - ты что, плохо себя чувствуешь?
- Нет, чувствую я себя на ять. Только устала, как зверь. Мне Чен нужен для консультации. Понимаешь, у нас заказ от одной производящей всякие БАДы компании, ну, на рекламу. А я не хочу рекламировать «ка зна що», и подставлять своих, особенно Витьку. Он же знаешь какой, как увидит зеленые бумажки, так всё…, теряет силу воли, - Алла улыбнулась.

- Ой, Алка, вот говорил я тебе в свое время, не уходи ты с биофака в эту журналистику. Работала бы сейчас, как человек, в каком-нибудь вузе, или в НИИ… Занимаешься черт-те чем!
- Ага, и завидовала бы всем на свете из-за своей зарплаты!
- Да прямо тама! Я-то остался бы! Так, Чен, сейчас.

Андрей порылся в столе.

- Вот тебе визитка, там, на обороте его мобильник. Позвони, он будет рад тебя слышать.
-Так-таки и рад?
- Да. Он всегда говорил, что ты необычная женщина.
- Это он тебе льстил, глупенький!
 
Андрей дотянулся до Аллиной головы и дал ей шутливый подзатыльник:

-Не сметь перечить мужу, женщина!
- Слушаюсь, мой господин! Ладно, Андрюх, спасибо. Я в душ и на боковую. А то, похоже, у меня завтра вообще ночи не будет. Витьку пригласили на какую-то светскую тусовку в Дом актера, и он тащит меня туда же. Спокойной ночи.

Алла поцеловала Андрея в макушку и пошла к двери, на пороге она остановилась:
- Андрюш, а ты Максу давно звонил?
- Поза-поза вчера. Он, кстати, просил, чтобы ты ему перезвонила, что-то они там с Катериной затеяли, хотят с тобой посоветоваться.
- Хорошо, перезвоню.
- Алл, - Андрей поднял голову от своих записок, - ты не обидишься, если я твой портрет перевешу в гостиную?

В кабинете Андрея висел ее портрет, нарисованный Арсеном в восемьдесят девятом.
- Нет. А с чего ты вдруг решил? Ты же говорил, что он тебе очень нравится.
- Он мне и нравится. Только… , - Андрей замялся, - мне страшно на него смотреть, особенно последнее время. Как посмотрю, так начинает казаться, что я тебя потеряю, и очень скоро…
- Андрюш, - Алла подошла к мужу, потрепала его по волосам. – Ты чего? Бабьи страхи - это же моя прерогатива!
- Алл, ну, правда, не могу! У него какая-то роковая аура, у этого твоего портрета!
- Прям Николай Васильевич Гоголь какой-то, - улыбнулась Алла, - ладно, перевешивай. А глупости не придумывай, хорошо?
- Хорошо, - Андрей поцеловал ее в ладонь.

Алла приняла душ, выкурила сигарету на сон грядущий, а потом вдруг решила, что неплохо бы выбрать туалет для завтрашней вечеринки. Подошла к большому шкафу, стоящему в холле, открыла его и задумалась, перебирая вещи. Внезапно она почувствовала, что засыпает на ходу.
Люськино снотворное на сегодня отменяется.

Она с трудом доплелась до дивана в гостиной, сунула в уши наушники и прилегла, положив голову на подлокотник дивана. Найдя в меню Богушевскую, ткнула первую в списке песню:

- Сейчас, послушаю пять минут, и пойду спать.

- Где найти далёкий свет
Любви, которой больше нет?
Может, это он
Из облаков свой тянет луч
На вечерние поля,
На золотые тополя,
На аллеи, где потерян
Тайны той ключ.

Август. Может, всё же когда-нибудь
Он скажет: «Не печалься, не плачь, забудь».
Август. Словно дивного лета,
Нам любви той не вернуть…

Нежный голос уплывал куда-то высоко, высоко. Алла увидела вокзальный перрон, поезд, который вот-вот тронется, и Арсена, стоящего на площадке перед вагонной дверью. Внезапно он шагнул вперед, на первую ступеньку лестницы, которую еще не успела убрать проводница, протянул руки:
 - Алкин!

Алла бросилась к вагону, он одним рывком поднял ее, поставил на площадку, прижал к себе, уткнулся лицом в ее волосы:

- Алкин…
- Арсен, у меня нет билета!

Он немного отстранился, взял ее голову в свои горячие ладони, заглянул в глаза:
- Глупый маленький Лягушонок, на этот поезд не нужно билетов! Он идет только в одном направлении…

IX.

Алла проснулась. Она так и лежала на диване. Под головой подушка, ноги укрыты одеялом. Посмотрела на часы: половина девятого. Алла блаженно вытянулась.
Можно еще подремать… Ой, черт, Андрей ушел! Он же наверняка не позавтракал! Села. С одеяла соскользнула маленькая бумажка. Алла подняла листок. Каллиграфическим почерком Андрея на нем было написано:

- Позор тебе, о, женщина и мать!
Нет, чтобы мужа ночью обоймать,
Ты засыпаешь с плеером в ушах…
Позор тебе, позор, постыдный шах!

Внизу была нарисована рожица с рожками и высунутым, дразнящимся языком.

Позавтракал и не злится. Димка дома. Наверное, чего-нибудь накухарил отцу.

Алла прошла в спальню. Сделала дыхательную гимнастику. Упражнения навели на мысль о том, кто их порекомендовал.
Интересно, во сколько Чен появляется в своей клинике? Но раньше десяти звонить в любом случае невежливо… А Витьке можно позвонить прямо сейчас.

Она встала под душ:

Бедный Андрей. Люська права… Неужели он не видит? А может его все устраивает?

Димка по своему обыкновению сидел за книгой и чаем.

- Привет, сынуля. Спасибо, что папу накормил.
-Ага, привет. А я думал, ты меня будешь ругать, что мы вчера накурили полну хату…

- Буду, но не сегодня.

Алла достала из холодильника пакет молока, налила в стакан.

- Ма, не дуй холодное молоко, простудишься!

- Вот женишься, будешь руководить. Только не женись в одностороннем порядке, - Алла сразу же пожалела о том, что сказала, но Димка, похоже, не принял всерьез.

- Мамочка, неужели ты меня подозреваешь, и в чем! Боже, какой ужас! Мать считает меня нетрадиционно ориентированным!

Алла засмеялась.

- Я подозреваю, что ты основательно сформировавшийся нахал!

- Пронесло, - подумала Алла. Села к столу, налила чаю, взяла телефон.

- Алло. Привет, ты уже в седле? Да помню я! Слушай, Вить, я сегодня съезжу к тому доктору-китайцу, помнишь, я тебе говорила? Да, проконсультируюсь. Витя, тебе что, хочется налететь на «недобросовестную рекламу»? И мне не хочется. Ну, давай.

- Мам, ты плохо себя чувствуешь?

- Дим, вы с папой договорились?! Ты же слышал, я на консультацию по профвопросу. Мнительные вы мои!

- А почему ты принимаешь антидепрессанты?

Только этого не хватало! Неужели Люська проболталась? Нет, быть не может!

- Извини, но я случайно увидел коробку в мусорном ведре. Отец не принимал. Значит ты. Тебе кто их выписал?

- Тетя Люся, по моей просьбе. Я надеюсь, ты догадался отцу ничего не говорить?

Димка кивнул.

- А сейчас принимаешь?

- Уже нет.

- Мам, извини, но я давно хотел тебя спросить, - Димка явно подбирал слова, - тебя не устраивает отец?

- Дим, не устраивать может неудобная одежда… А прием антидепрессантов и плохие отношения с папой вообще не рядом. У меня сезонные неврастенические явления. Не веришь, спроси у тети Люси, скажи, я разрешила.

- Мам, пожалуйста, не считай меня наглым подростком, который лезет в отношения взрослых!

- Ого! - Алла посмотрела на Димку, ожидая, что он смутится.

- Мам, я же вижу, что ты для отца значишь гораздо больше, чем он для тебя!

- И поэтому ты сделал вывод, что у нас что-то не ладится?

- Да.

- Дим, как это вы говорите, расслабься. Женщины более скрытные существа.

- Но папа смотрит на тебя так, как ты на него никогда не смотришь! – в отчаянии выпалил Димка.

- У папы более страстный темперамент, у меня менее. Вспомни Пушкина: «Привычка свыше нам дана…»

Димка вздохнул.

- Ну, что ты вздыхаешь, как одинокая корова? С чего вообще эти вопросы? Нет, я не против, но что тебя смущает, Дим?

- Мам, мне кажется, что скоро случится что-то, ну, не очень хорошее…, не знаю, как объяснить…., ну, для нас с папой…

- Дим, ты дурных грибов наелся? – Алла шутила, чтобы сбить накал. Она чувствовала, что еще чуть-чуть и Димка заплачет. Притянула его к себе и поцеловала:

- Успокойся, дурачок, ничего плохого не случится! Тебе просто показалось!

Минуту Димка смотрел на нее:

- Правда?

- Дим, ну я же не Господь Бог! Ты прямо как маленький: мам, обещай, что ты не умрешь! Еще ножками затопай!

Димка облегченно засмеялся.

-Ладно, считай, что я перегнул!
-Ага! Меньше надо свою психиатрию и психоаналитику штудировать, умник!

Алла посмотрела на часы, самое время позвонить Чену. Потом на Димку, который опять сунул нос в книжку:

- Дим, я хочу тебя попросить, раз уж у нас такой разговор, то моя просьба будет логичной. Только не впадай опять в истерикончик, ладно?

Димка смущенно посмотрел на Аллу:

-Хорошо, мам.

- Если я уйду раньше отца, обещай мне, что ты его не бросишь! Это без шуток!

Димка слегка растерялся:

- Если ты серьезно, то, да, я тебе обещаю!

- Ну, и ладно. Все, метафизика закончена. Буду Чену звонить, меня труба зовет.

Алла взяла трубку и пошла в гостиную. Села на диван, закрыла глаза:

- Н-да, а я огорчалась, что у Димки нет ничего от меня! Есть, и не самое хорошее, что могло бы быть, - предчувствие беды!

Она набрала номер Чена.

- Здравствуйте, Алла! - Чен явно был обрадован ее звонком.

- Чен, мне нужна Ваша консультация по поводу одной непонятной фармацевтической конторы, точнее по поводу ее продукции. Поможете?

- БАДы?
- Да. Когда Вы можете уделить мне время?

Чен возмутился:

- Алла, ну, как Вам не стыдно! Приезжайте хоть сейчас.

- А через час можно?
-Нужно! Все, я Вас жду.

Алла быстро оделась и крикнула Димке:

-Сын, я часа на два, потом приеду.
-Китайцы, китайцы, кругом одни китайцы, - отозвался Димка из своей комнаты.

Алла запустила в него диванной подушкой.

Чен ждал ее в кабинете. Он остался таким же. Только немного поседел.

- Чен, Вы почти не изменились!
- Естественно, азиаты стареют не так быстро, как европейцы.
- А русские?
- Мужчины быстрее, женщины - в зависимости от жизненных обстоятельств. Счастливые женщины стареют медленнее.

Они быстро договорились.

- Эти биодобавки - пустышка. Ни плохого, ни хорошего. Можно пить, а можно нет. Хотя цены у них, - Чен покрутил головой и присвистнул.

- Знаете Алла, я могу Вам написать заключение. Причем не как руководитель клиники, а как независимый эксперт Пекинской фармацевтической компании. Вашего шефа это убедит?

- Спасибо, Чен. Да, он любит громкие имена.

- Ну и хорошо. Алла, а о чем еще Вы хотели со мной поговорить?

- Как вы догадались?

- Если я начну Вам объяснять, Вы все равно не поверите. Так о чем?
- Чен, честно говоря, я не знаю с чего начать…

- С того, что Вас больше всего волнует.

- Помните, Вы сказали, что моему сыну при рождении кто-то дал очень мощную защиту?
- Еще бы! Я никогда такого не видел. То есть я знал, что это бывает, но тогда увидел первый раз.
- Чен, это была не я!
- Конечно. Эта защита распространялась и на Вас.
- Скажите, а как это происходит, ну, в чем это заключается?

Чен встал и прошелся по кабинету:

- Это очень древняя практика врачевания. Такую защиту может дать лама, шаман, может и целитель, но далеко не всякий. Я, например, не смогу. Обычный человек, который попробует проделать подобное, умрет.

Алла слушала, повторяя про себя каждое слово.

- Есть два исключения для обычных людей. Такое может совершить мать, что бывает, но тоже довольно редко. Либо это может сделать умирающий человек.

- А что для этого нужно?

- Физическое или мысленное присутствие рядом с больным.

- Понятно.

- Чен, а Вам приходилось уходить в прошлое, а потом возвращаться обратно? Не в мыслях, а физически… Я достаточно точно выразилась?

Чен остановился:

- Алла, а Вам не кажется, что это слишком опасный вопрос для неофита?

- Нет! Я давно хотела задать этот вопрос именно Вам. Спроси я у кого-нибудь другого, меня бы приняли за ненормальную.

- Хорошо! Вы помните, что такое Бардо Тодол?
- Тибетская Книга Мертвых.

-Да. Я давал Вам ее почитать, когда мы познакомились. Только это был канонический текст, да еще и адаптированный для европейцев.

- Да, Чен, я помню. Книга Мертвых это нечто вроде псалтыря.

- Нет, Алла. Я тогда привел этот пример, чтобы было понятнее. Понимаете, есть канонический текст, а есть..., - Чен замялся, подбирая подходящее сравнение.

- Апокрифы?

- Скорее, это не апокрифы, а комментарии тех, кто проходил сквозь все двери и вернулся обратно с сохраненной памятью.

- А это имеет значение?

- Огромное. Обычный человек теряет свое «я», когда уходит из мира. Понимаете…, - Чен снова замялся, подбирая слова, - он приходит обратно как tabula rasa. Но, если человеку удается сохранить память, он становится свободным для путешествия в любую сторону. Я недавно читал одну европейскую монографию о философском феномене «стрелы времени». Вам встречался такой термин?

- Да, я знаю, что это такое.

- «Стрела времени» на самом деле может лететь не только впред…

- Иными словами, можно вернуться в прошлое?

- Да, только в нашем мире это будет сопровождаться иллюзией физического ухода. Человек умрет для тех, кто живет по прямому ходу «стрелы времени». Единственное условие перехода - наличие проводника – человека уже двигавшегося в прямую и обратную сторону.

- А что нужно, чтобы умирающий человек сохранил память?

- В неканонических списках Бардо Тодол есть ответ на этот вопрос, но он не точен и противоречит канонам. Те, кто возвращались, считают, что сохранить память помогает очень сильное желание: любовь, ярость, гнев…

- Спасибо, Чен. Я Вам очень благодарна.

Алла встала, собираясь уходить.

- Подождите Алла. Можно теперь мне спросить?
- Спрашивайте.

- Вы столкнулись с чем-то необычным?

- Да. Хотя…, Чен, у меня нет точного ответа. Понимаете, … я не могу Вам ничего объяснить!

- И не надо, - пробормотал Чен, открыв ящик своего стола, - возьмите.

Он протянул Алле легкий, белый шар. Внутри была выемка, узкая вертикальная ниша, в которой сидела крохотная зеленоватая свечка.

- Что это?

- По-русски это называется свечой памяти. Ее свет может вернуть в прошлое, а может указать путь в настоящем. Вы зажжете ее, когда почувствуете необходимость в этом. Только носите ее всегда с собой.


Выйдя от Чена, Алла решила поймать такси, чтобы сэкономить время. Нужно еще собраться, да и Максу неплохо бы позвонить. Подошла к краю тротуара и подняла руку. Перед ней затормозил графитовый «паркетник» с затемненными стеклами. Алла отпрянула от неожиданности. Дверь открылась:

- Садитесь, - с водительского сидения на нее смотрел парень лет двадцати пяти, в темных антибликовых очках.

Алла села:

- Вот тебе и первая разгадка мистических явлений, - слегка ошарашено подумала она.

Машина тронулась.

- Подождите, Вы же не спросили, куда мне ехать?

- Я знаю, где Вы живете. Мы с Вами соседи по подъезду, Алла Александровна.

- А откуда Вы знаете мое имя?

- Слышал, как Вас назвал шофер темно-синего «фолькса». Прошу прощения, я тогда действительно поставил машину не подумав, торопился очень.

Алла улыбнулась:

- Ну, все понятно. А то я уже бог знает что подумала!

- Не бойтесь, я не маньяк, похищающий женщин. Хотя, такую женщину, как Вы…

- Вас как зовут?
- Саша.
- Саша, у меня сын Ваш ровесник, почти. Так что я для Вас старовата!

- Понятно! Но все равно жаль, что я не могу стать старше, или сделать Вас своей ровесницей!

- Спасибо за комплимент, но ей-богу не стоит жалеть, на Ваш век хватит красивых девушек!

- Да. Скорее всего. Но все равно жаль, что мы не можем управлять временем по своему усмотрению! Вам никогда не хотелось этого?

- Хотелось, Саша, еще и как!

Интересный парень, - она поднималась по лестнице и улыбалась. Такая откровенная уверенность в собственных силах.

Открыла дверь и крикнула:

- Дим, я дома.
- Ага. Тебе дядя Макс звонил. Просил перезвонить, как вернешься.
- Спасибо.

Телефон взял Арсений, старший сын Макса.

- Арсюш, привет. Отца позови.
- Здрасьте, тетя Алла. Батя, тетя Алла звонит!
- Привет, сестренка, звоню тебе, звоню, а ты всю дорогу где-то шляешься!
- А чего не на мобилу?
- Ага, тебе на мобилу досвистись! То ты вне зоны доступа, то бежишь куда-то!
- Ладно тебе ворчать-то. Рассказывай, а то я уже от любопытства умираю.
- Ты в курсе, что в конце октября юбилей СТЭМА?
- Ма-акс! Я старая склеротическая идиотка! Забыла!
- А кабы не я бы, все бы вы позабывали! Мы с Катериной решили, что надо всю банду собрать. Ты сможешь приехать?
- Обязательно. Двадцать пятого, правильно? Как раз Димкин день варенья отгуляю, и к вам.
- Давай. И, Алл, ты сможешь приехать на день раньше?
- Да...
- Я хочу выполнить свое обещание…
- Хорошо, Макс, я поняла! Приеду! Постараюсь двадцать третьего выехать.
- Ну, и отлично! Тогда до встречи!
- Пока.

Интересно…, все сходится в одну точку. Почему сейчас? Алла сидела закрыв глаза, покачивая в руках трубку. Телефон резко зазвонил:

- Да! Хорошо, Вить, я буду готова.

Вот беспокойное хозяйство! Вздохнула и пошла собираться.

К половине четвертого все было продумано и осуществлено: темные брюки из мягкого шелка выгодно подчеркивали ее стройную фигуру, темно-синий гладкий джемпер с едва заметным рисунком, желто-синий палантин, на правой руке дорогое платиновое кольцо – подарок Андрея на свадьбу, на шее тонкая серебряная цепочка. Кто умеет, прочитает! Сумочка, туфли, длинная кашемировая «парка»…

Ну почему на все эти бомондные суаре нужно одеваться так, чтобы казаться успешной, модной, дорогой… Алла последний раз подошла к трюмо. Из зеркала на нее смотрела женщина лет двадцати пяти – тридцати. Ухоженная, холодная, уверенная в себе.

- Н-да…
- Мам, один восторг! - Димка стоял в дверях своей комнаты, - потряс!
 
Алла повернулась к нему:
- Спасибо, только этот потряс в брехне погряз!
- Почему?
- Потому! Терпеть не могу изображать женщину-вамп…
- Да ладно тебе мам! Не переживай!
- Постараюсь! Пока!

Она спустилась вниз, Виктор уже ждал:

- Алла, ты богиня!
- Ой, я вас умоляю!

Он галантно подвел ее к своему «крузеру». Помог сесть:

- Знаешь, на что мы с тобой идем?
- Премьера фильма «А хрен его знает!»
- Нет, дорогая, на продолжение «АССЫ»! Закрытый просмотр для своих! О, как нас ценят!

«Вот тебе и третья выгода»… Интересно, а четвертая будет?

…Публика только начинала собираться. Мелькали какие-то полуизвестные личности. Основные «сливки» подтягивались поближе к началу. Алла стояла в фойе и наблюдала.

Интересно, почему у всех этих «уважаемых спонсоров» вид capo mafioso из «Крестного отца». Смокинги носить научились, а выражения лиц - нет.
- Алла Александровна! - Она обернулась, Виктор подводил к ней какого-то круглого дядьку, одетого под богему. Свободные брюки, джемпер, рубашка с расстегнутым воротом, из-под воротника - шейный платок.

Нувориш хренов! Алла почувствовала, что начинает заводиться. Под такой прикид не надевают такие откровенно клубные туфли, и «болты» тоже мог бы снять!

- Рашид, - знакомьтесь, - это моя правая рука, мой заместитель, оруженосец и лучшая половина моей компании – Алла Александровна Неведова.

Она кивнула, послав дядьке холодную улыбку.

- Алла, это Рашид Ильясов, сопредседатель…, - Алла выслушивала должности и регалии визави, которые, не скупясь, перечислял Виктор, и понимала, что заводится уже не по-хорошему.

Как он смотрит! Он что, решил, что я упаду в его объятья прямо сейчас!? Ну, ты у меня попрыгаешь!

- Очень приятно, рада познакомиться, Рашид!- Алла протянула правую руку для поцелуя, но директор-сопредседатель явно не знал, как принято целовать дамам руки, смешался, затоптался на месте, неловко пожал Аллины пальцы и, при этом, вцепился выпученным глазом в кольцо на ее руке.

Алла снисходительно улыбнулась. Виктор бросил на нее косой взгляд, понял, что сейчас начнется разделка тушки спонсора и поспешно ретировался.

Через двадцать минут Алла подошла к Виктору:

- Где ты нашел этого Керебита Верзоуловича?
- Аллочка, у него три компании под башмаками!
-Да, и две из них уже заказали нам ролики с пятидесятипроцентной предоплатой! Завтра пришлет тебе скорректированный договор.
- Алла!!! – Виктор чуть не кинулся ее обнимать.
- Витюнь, расслабься, как говорит мой Дмитрий. Я таких «мальчиков» раскалываю на рекламу из принципа. Меня они оскорбляют одним своим существованием! Теперь можно мне отдохнуть, или ты еще кого-то мне подсунешь?
- Подсуну, но только одного и более приятного, о’кей?
- Ну, хай тоби бис, подсовывай!

Следующий «глубоко уважаемый шкаф» был довольно симпатичным, но и столь же пройдошистым топ-менеджером модного московского банка. Алла быстро поняла, что с этим «мальчиком» не сварить каши, нужно выходить «наверх». Она поулыбалась и отошла к Виктору, покачав головой на его вопросительный взгляд.

Наконец, уважаемых гостей пригласили в зал. Пока Соловьев под одобрительный шумок в зале произносил «тронную» речь, Алла пыталась побороть поднимающееся в душе раздражение. Почему все эти неглупые и, несомненно, талантливые люди, так быстро приняли на себя роль гуру. Неужели у них не хватает душевного такта понять, что это смешно!

После первых десяти минут фильма она вышла из зала, на ходу придумав отмазку для Виктора. Нет, нельзя два раза использовать одну и ту же идею. Обаяние исчезает, и остается только холодный расчет!

Алла прошла в буфет, заказала кофе и стала смотреть в окно. В двух шагах от нее веселилась компания молодых ребят, судя по всему выпускников «Щуки».

- Извините, я Вам не помешаю?
- Нет, - Алла отвернулась от окна.

Перед ней стоял невысокий плотноватый мужчина, чуть старше ее, одетый явно богемно, но без вычурности. Смуглый, темноглазый, с небольшой рэперской бородкой.

- Где я его видела? – додумать Алла не успела, вскочив на ноги. Мужчина, который только успел усесться, сделал то же самое. В объятия друг к другу они кинулись одновременно, завопив:

- Сашка!
- Алка!

Выпустив ее, Бугалкин принялся утирать слезы:

- Черт, ну надо же! Я тебя сто лет найти собирался, а тут на тебе!
- А ты что, знал, что я в Москве?
- Да, Макс говорил.
- А чего ж ты, скотина такая, до сих пор носа не показал? Макс ведь наверняка и адрес тебе дал, и телефон!
-Ага…
- Нога! Дурак ты, Саха, как был, так и остался!
- Алл, ну мне неудобно, все-таки муж у тебя…
- Сань, у меня муж с восемнадцати лет! И все муж и муж! Ты что забыл, как ты на нашей свадьбе танец живота плясал?
- Ну, времени столько прошло…
- Я ж говорю, дурында!
- Слушай, пошли в мой кабинет, а то тут не поговорить толком.
- Ого, а у Вас Александр Геннадьевич свой кабинет в ЦДА? Высоко, высоко!
- Ехидина противная, - Бугалкин счастливо засмеялся, - я тут режиссер, ну, один из. Кабинет - одно название, но посидеть можно, пойдем.

Кабинет у Сашки, и правда, был крошечный, но уютный. Стены были сплошь завешены фотографиями: отрывки из спектаклей, групповые фото, какие-то снимки с фильмовыми и театральными декорациями…

- Садись, - Сашка полез в шкаф, достал из него бутылку коньяку и две рюмки, налил, - давай за встречу!

Они выпили и снова поцеловались.

- А курить у тебя можно?
- Ради бога, сейчас, - Сашка опять нырнул в шкаф и достал пепельницу, вытащил из кармана сигареты, - давай закурим, товарищ, по одной…, ну, расскажи о себе, я же не знаю о тебе ничего, только то, что от Макса.

Они говорили, перебивая и расспрашивая… Алла думала, что Сашка очень изменился. Стал какой-то простой, свойский, без театральных наигрышей, которыми грешил в юности. Она сказала ему об этом. Он засмеялся, а потом серьезно сказал:

- Знаешь Алл, я всю жизнь стремился к театру. Думал, что только в этом мире есть что-то стоящее и настоящее… А теперь, - он махнул рукой и поморщился.

- Разочаровался?
- Не то, чтобы совсем, но, не поверишь, мои самые любимые воспоминания о нашем СТЭМе, обо всех наших ребятах. Вот там было настоящее, а здесь…, суррогат за редчайшим исключением…
- Саня, ну, эк тебя несет, - Алла потрепала его по макушке, - что, в театральном мире нет настоящих людей? Не верю!
- Ты прямо, как Станиславский, - Бугалкин невесело улыбнулся.

Пересек кабинет и остановился перед фотографией, которая висела отдельно от общего скопления снимков.

- Посмотри, какие у всех лица! Сейчас таких нет…

Алла подошла. Это была их общая стэмовская фотка после премьеры «Маугли». Сашка сидел в центре, окруженный бандерлогами, перед ними разлегся Каа - Игорь Веселов, на заднем плане виднелись Макс, Катя, девчонки и ребята занятые и не занятые в спектакле. Алла и Арсен стояли справа, немного отдельно от всех. Левая рука Арсена была загипсована, Алка, дурачась, поддерживала его.

Алла вспомнила, что она тогда сказала ему: «под крыло тебя возьму я, птицу бедную, хромую», а он ответил: «не хромую, а переломанную»…

Саша налил, протянул Алле рюмку:

- Давай выпьем, не чокаясь, за тех, кого уже нет.

Они выпили.

- Как все быстро, господи, - Сашка закрутил головой, - Наташу Мериновскую, помнишь?

Алла кивнула.

- Она разбилась в горах через год после окончания института. Игорь, - он ткнул пальцем в Веселова, - спился, Арсен… Ты знаешь, я никак не мог примириться с его смертью, так нелепо! Он был такой яркий, такой талантливый… А тут эта жуткая болячка!

Алла отошла к окну, закурила, в ушах звучал голос Арсена: «Только можно тебя попросить? Не пугайся…»

- Сань, а какой у Арсена был диагноз? Я ведь тогда уехала, мне Макс писал, но как-то сумбурно, ну, сам понимаешь…
- Белокровие, Алл. Он тогда в Краснодар уехал лечиться, не хотел всех нас пугать… наврал чего-то, я уже не помню. А потом, Макс поехал к нему, якобы в гости, месяцев через семь или восемь это было, а приехал, привез его хоронить. Арсен все оформил заранее, чтобы в нашем городе…, он так хотел… Представляешь, что было на его похоронах… Ты тогда не смогла быть, Макс говорил, что ты только сына родила.

- Да…

- Подожди, так вы же были одноклассниками?
- Да. Отца, как раз после моего окончания школы, перевели на военный завод в наш город. Ну, я и поступал у нас, и учился.
- А Арсен почему приехал поступать к нам?
- Он сначала хотел в «Мухинку», а потом что-то там не получилось, не знаю, он не рассказывал в подробностях. Он же был сирота при живых родителях. Его бабушка растила. Может, понял, что по финансам не потянет, может от нее далеко не хотел уезжать…

- Да, кстати, ты на юбилей-то приедешь?
- А то! Обязательно!

Они болтали, пока Алла не вспомнила, что ее может разыскивать Виктор.

- Ой, брось! Никто тебя еще не ищет. Фильм только закончился, - Сашка посмотрел на часы, - сейчас банкет-фуршет будет, ты останешься?

- Да. Хотя, если честно, с удовольствием бы ушла.

Саша понимающе улыбнулся.

- Но я тут, понимаешь ли, еще и на работе…

Домой Алла вернулась около четырех утра. Димка и Андрей уже спали. Она осторожно прошла в гостиную, открыла ящик книжного шкафа, в котором хранились фотоальбомы и старые письма, достала пакет с письмами Арсена. Стала просматривать их. Последнее Макс отдал ей года четыре назад. Бедный Макс! Как же он выдержал…

Она вынула из сумочки шарик, который дал ей Чен, и сжала его в руках…

… На следующий день Виктор был в состоянии щенячьего восторга. Алла воспользовалась случаем и попросила его о четырехдневном отпуске.

- Для тебя, дорогая, все, что ни пожелаешь!
- Ну, и хорошо! Я пойду к себе, бумаги разберу, а то накопилось договоров и всякой всячины. Если меня будут искать, я у себя.
- Хорошо.

До часа дня она наводила порядок в документах. В начале второго пискнул внутренний телефон. Звонил Саша Скориков:

- Алла Санна, Вас Арсений ищет. Можно ему зайти?
- Да. А чего так официально?
- Хорошо.

Через десять минут раздался стук в дверь.

- Можно?
- Да.

Она смотрела, как он заходит, садится, потом отвернулась к окну:

- Скажи пожалуйста, зачем этот маскарад?
- Ты догадалась?

Голос не оставлял сомнений.

- Я не сразу поняла…
- Ты просто испугалась…
- А ты бы не испугался?

Алла повернулась к нему. Он сидел в любимой позе, чуть откинув голову назад, рассматривая ее:

- Алкин, прости, но я больше не мог быть вдали от тебя…
- И что теперь делать?
 
Он подошел к ней, притянул к себе:

- Ты должна выбрать, остаться здесь или пойти со мной.
- Я уже выбрала…, у меня было достаточно времени! Я готова идти с тобой, только скажи …
 - Скажу...
- Почему ты мне ничего не сказал тогда?
- Я не хотел сломать тебе жизнь…

Посмотрел в окно поверх ее плеч:

- Смотри, какая осень, правда, стеклянный свет, - потом внимательно посмотрел ей в глаза, - если бы все было по-другому, я бы не смог вернуться…

…Четыре оставшихся перед отъездом дня Алла прожила в бесконечном движении. Подготовка к Димкиному рожденью, юбилей старейшего коллеги Андрея, на котором нужно было присутствовать, рабочие дела… В последний вечер пришлось еще идти к дяде Жоре и тете Тане. Родители Андрея давно перебрались в Москву. Узнав, что невестка едет на историческую родину, надавали кучу поручений - кому позвонить, кого проведать. К вечеру двадцать второго Алла чувствовала себя зомби.

Придя домой, она залезла в душ, чтобы хоть немного побыть одной и собраться с мыслями. Сумка собрана, Наталья Алексеевна придет завтра. Ладно, проживут мужики без нее четыре дня, не скиснут… Письмо Арсюшке от Андрея она взяла. Старший сын Макса обожал ее мужа. Старался подражать ему во всем. Маниакально учил языки. Дядя Андрей был авторитетом почти неоспоримым. Критиковать его не разрешалось никому, даже Алле. Макс смеялся и говорил, что Андрей узурпирует его родительские права.

Странная все-таки вещь детская привязанность. Арсений влюблен в Андрея с восьми лет, а Димка обожает Люську… Человеческая привязанность вообще странная субстанция... Оказывается, чтобы прошлое стало физически ощутимым нужна именно она – привязанность.

Алла вышла из душа и прошла в кабинет Андрея.
- Над чем корпим? - Андрей поднял голову от книги, - слушай, такая потрясающая вещь! Нет, японцы все-таки молодцы! Даже в современной литературе соблюдают традиции средневековых романтических новелл. Представляешь сюжет: у шестнадцатилетней девчонки разбивается на мотоцикле ее парень, она тоскует, не находит себе места…

Знакомая рассказывает ей, что на мосту через речку, которая делит город на две части, есть место, где можно встретиться с умершим. Поговорить с ним, увидеться. Она идет туда, и возлюбленный забирает ее с собой. Причем, это тебе не «Людмила» Жуковского, и не немецкая легенда: «лишь мертвых земля приемлет, к себе не берет живых». Он уводит ее в другой мир, если хочешь в параллельное измерение, где исправляются ошибки и возможно начать все сначала. Здорово? Эх, черт, жаль по-английски! Надо найти японский вариант…

- Грустно.
-Да. Но зато какая идея! Настоящая любовь возвращает человека из «оттуда»… Ладно, не буду тебе голову перед дорогой забивать. Макс тебе номер забронировал?

- Да. Он меня встретит.

- Так, жана, ты там сильно не напивайся! Веди себя прилично, - Андрей засмеялся, - помни, что ты мать и не должна возвращаться в дом с опухшей мордой!
- Блюститель нравственности! – Алла устало улыбнулась.
-Дрюнь, я пойду спать, а то завтра машина рано придет…
- Давай, я тебя провожать не поеду, дома почеломкаемся. Спокойной ночи.

Уже засыпая, Алла подумала:

- Все стремится к какому-то неведомому общему знаменателю, к какой-то общей точке: почему Андрей нашел эту повесть именно сейчас, а не месяцем раньше?

X.

Поезд пришел не поздним еще вечером. Сумерки только начинали заволакивать город. Алла сразу увидела Макса. Он стоял на перроне полуседой и снисходительный. Алла вспомнила, как Катя называла Макса «ленивым гориллом».

Макс поймал ее и облапил, как только она вышла из вагона:

- Привет! Я истикался! Тут у нас с фирменным поездом какая-то ерунда, думал, вас загонят на четвертую платформу…

Они шли по длинному переходу. Алла с удовольствием вдыхала запах дегтя, наэлектризованной пыли и еще чего-то едкого, типа карболки. Здесь почему-то всегда так пахло. Макс заметил это и улыбнулся:

- Родной запах?
-Ага. Не поверишь, но действительно родной! Время идет, а он все тот же.
- Ты сколько лет не приезжала?
- Лет пять. С тех пор, как отец умер, и мама в Германию уехала…
- Ну что, давай оттарабаним тебя в гостиницу и - к нам. Катерина уже стол накрыла.

Алла сделала Максу большие глаза:

- А «Белый аист» будет?

Макс добродушно заржал.

- И все-то ты помнишь!

Как-то раз на спор с Игорем Веселовым Макс «съел в одно лицо» бутылку «Аиста». Выигрыш стоил ему бессонной ночи. В перерывах между «поездками в Ригу» Макс, сидя на кровати Арсена и мучительно икая, приговаривал: «Ох, чтоб я еще раз эту гадость в рот взял! Арсен, если я еще хоть когда-нибудь…, набей мне морду!»

- У нас с тобой большая культурная программа на завтра?
- У нас с тобой долгий разговор, и не менее долгая прогулка… Только давай не будем обгонять ход времени, сегодня сурьёз отменяется…

Алла осталась ночевать у Макса и Катерины. Проснулась она от раздраженно-веселого голоса Кати:

- Это же разве дети? Это же сволочи! Вы куда опять с рабочего стола мои программы засобачили? Сашка, твоя работа или Арсюхина?

- Мам, я тебя сколько раз просил, не бросай ничего на рабочем столе! Бук тормозит! Вот они твои программы. Я создал новую папку, вот «мамины документы институт»… Чем ругаться, поблагодарила бы!

Просто удивительно, как у Арсения голос похож на максовский! И не различишь, если не видишь. Хотя нет, можно отличить. У Макса более развалистая интонация. Алла встала с постели и посмотрела в окно.

Дом Макса и Кати выходил на Радищева, вдали виднелось знакомый корпус общаги. Осеннее солнце ломалось и плавилось в оконных стеклах. Стеклянный свет…, с запахом будущих холодов…

- Уже встала? – в комнату засунулась Катькина пышноволосая голова, - я тебя разбудила, да?
- Нет, я и так бы проснулась…
- Извини, это мои младшие мужики! Достали! Вечно свои порядки в буке учреждают. Унесу на работу! – Катька угрожающе покосилась через плечо, - сейчас кофей будем пить.

…Макс с Аллой шли к гостинице.

- Давай зайдем, а то они тебя потеряют. Еще в милицию заявят.
- Да ну!- Алла недоверчиво улыбнулась.
- Ты не в Чикаго, моя дорогая! Это провинция. Могут.
- До сих пор?
- Ага. Все под контролем!
Отметившись, они пошли в сторону сельхозинститута. Макс молчал. Алла решилась первая:

- Макс, я тут дней пять назад с Сашкой Бугалкиным встретилась. Случайно…
- Ну и как он тебе?
- Замечательно… Я о другом. Он мне все рассказал, ну, про Арсена… Я знаю, что его нет. Если быть совсем точной, я знаю это давно…

Макс вздохнул.

- Что ты догадалась, это я еще в Хабаровске понял. Но, Алл, я не мог, понимаешь? Я ему обещал…

Алла остановилась и погладила Макса по плечу.

- Ты мне расскажи, чего я не знаю. Расскажешь?
- С какого места?
- С отвальной…
- Придется чуть пораньше. Помнишь, Игорюха Веселов себе вены по пьяни порезал?
- Честно говоря, нет.
- Ну, он напился, Ленка его проперла…
- Подожди, какая Ленка, Емельяненко? У них еще с Игорем роман был, да?
- Да. – Макс улыбнулся, - а говоришь, не помню.
- Игорь, с пьяных глаз, пошел, и стал бить голой рукой стекла в общаге. Вены порезал… Пока его нашли, крови много потерял. Ну, и Арсен поскакал кровь ему сдавать. А там студенты в больнице. Что-то они там смотрели, какие-то клетки считали…

- Лейкоцитарную формулу они считали, Макс.

- Наверное, я в этом не сильно разбираюсь… А через день после этого звонят в деканат худграфа и просят студента Зимина прийти в лабораторию гематологии мединститута. Арсен пошел, а ему там профессорша и выдала: «У вас, дорогой мой мальчик, белокровие».

Макс нахмурился и замолчал. Достал сигареты, закурил, сильно и глубоко затягиваясь. Алла молчала и ждала. Они уже вышли за черту города. Алла помнила эту дорогу.

- Ну вот. Арсен сначала не поверил. Сдал кровь снова…, а результат…, - Макс махнул рукой, - он тогда эту врачиху спросил, сколько ему осталось, она сказала, максимум год - полтора…

- Это когда было Макс?
- В середине октября восемьдесят девятого…
- Понятно…

- Вот. Он пока еще не знал про свой диагноз, очень переживал из-за твоего замужества… Пришел ко мне, я даже сначала не понял, чего он такой заведенный, - Макс улыбнулся, и Алла увидела прежнего Макса, самого рассудительного человека в их сумасшедшей стэмовской шарашке…

- … пришел, а я ему, что-то вроде, брось, любит, не любит, плюнет, поцелует… Ну, он мне тогда и показал на что способен! - Макс засмеялся.
- Схватил меня за плечи, и как начал трясти, чуть голова не оторвалась…

Алла тоже засмеялась. Она представила себе картину, Арсен трясет Макса!

- Ну, а я ему, если так все серьезно, то, давай, завоевывай, ты мужик или где. Он успокоился, повеселел, говорит, «моя будет, никому не дам!»
- Прямо в этой формулировке?
- Ага, ты его просто тогда не видела! А я, - Макс хитро посмотрел на Аллу, - решил с тобой провести разъяснительную работу, ну, другу помочь, естественно, потихоньку от него…

Алла слушала и улыбалась.

- Бедный Макс, - она сморгнула, чтобы он не увидел ее слез, - бедный мой братик, каким же счастьем это могло бы быть для тебя …

- А недели через две приходит ко мне, - Макс снова закурил, - и говорит: «Макс, ты должен мне поклясться, всем самым дорогим для тебя, что никому не скажешь…». Я обалдел от такого захода, в чем клясться-то, говорю, а он мне бряк…

Они долго шли молча. Макс курил и хмурился. Наконец Алла не выдержала:

- Максик, а дальше?

- Дальше…, он взял с меня слово, что я не скажу тебе ничего, пока не пройдет лет двадцать, что я буду передавать тебе его письма, которые он заранее напишет…

Алла покачала головой:

- Стефан Цвейг какой-то!
 
Макс невесело улыбнулся:

- Арсен на первом курсе зачитывался Цвейгом, ты права… Дальше ты знаешь. На этой его отвальной я не выдержал… Мне так хотелось тебе все рассказать… Мы чуть не поссорились. Я ему говорю, а если ты вылечишься, а он мне, «чудес не бывает…», и еще сказал, что, когда его не станет, я должен беречь тебя, в память о нем.

Они подошли к воротам кладбища. Макс взял Аллу за руку:

- Тут довольно долго и неудобно идти, держись.

Спуск становился все круче.

- Макс, а что было в самом конце?

- Я приехал в Краснодар, когда его выписали домой. Ну, ты знаешь, как у нас это делается… Первую неделю он еще мог вставать, потом … Алл, можно я без подробностей, не могу…, лучше помни его живым…

Алла кивнула. Они снова помолчали.

- Я о другом тебе хотел рассказать. Знаешь, я не верю ни в какие сверхъестественные фокусы…, но помнишь, когда я приезжал к тебе в Хабаровск, ты мне сказала, что Арсен приходил…
- Помню.

- Ну вот. Арсен последние две недели своей жизни все время твердил, что тебе очень плохо. Причем, у меня было такое впечатление, что он тебя чуть ли не видит! Я сначала думал, что это, ну, знаешь, галлюцинации что ли. Говорят, у умирающих это бывает. А потом смотрю, не похоже.

Макс вопросительно посмотрел на Аллу. Она кивнула.

- Давай сядем, вон лавочка. Мы уже почти пришли.

Они сели у какой-то чужой могилы.

- Это было за три дня до его смерти. Ему становилось хуже, хуже…, дышать было трудно, он почти говорить перестал. Я все время с ним сидел. А тут заснул ненадолго. Просыпаюсь, а он полусидит в кровати и смотрит на меня, причем, так, как будто ему лучше стало. Я обрадовался, а он мне вдруг:

- Макс, у тебя есть алкино фото?

Я говорю, есть, конечно. И дал ему фотографию, помнишь, ты мне дарила, где ты в костюме Маугли на веревке раскачиваешься?

Алла не отрываясь смотрела на Макса.

- Он ее взял, фотку, и смотрит. Я ему: «Арсен, тебе лучше?» А он мне: «Ей хуже!» Потом посидел так, посидел, и тут меня вообще вырубило, спрашивает:

- Макс, Алла крещеная?

Я говорю да, кажется. А он мне:

- Сходи в церковь и поставь свечку за Алку.
- Я чуть со стула не упал. Побежал в церковь. Заказал молебен о твоем здравии, и о его тоже. Я ж вообще наполовину еврей – по отцу, ничего не знаю, как, что, старушки какие-то помогли… Прихожу, а он довольный:

- Макс, ты молодец, ты даже не знаешь, какой ты молодец!

- Потом целый день ему вроде лучше было, даже поел немного… Попросил лист бумаги и карандаш, смотрю рисует. Я, знаешь, на седьмом небе от счастья был, ну, неужели, думаю… А он нарисовал, что то написал на листке, и мне говорит:

- Макс, посмотришь это через день, хорошо?

- Я, естественно, пообещал.

Попросил книжку, он ее все время читал, пока мог. Я потом посмотрел, как она называется, ну, после всего уже… Алл, я тебе клянусь, мне стало жутко! Знаешь, что это была за книга?

- Знаю Макс, Бардо Тодол – Тибетская Книга Мертвых…

Макс уставился на Аллу:

- Как ты догадалась?

- Макс, я читала эту книгу, мне ее дал один очень хороший и знающий человек. Самое странное, что я начала ее читать, через полтора месяца после его смерти. Так уж совпало…

Макс покачал головой:

- Знаешь, я никогда не думал, что люди могут так параллелить, как вы. Почему все так нелепо? – Макс отвернулся.

Алла обняла его за плечи. Макс коснулся рукой ее руки:

- Сейчас…,- повернулся к ней, Алла думала, что Макс плачет, но глаза у него были сухие и блестящие:

- А ночью он мне говорит:

- Макс, я завтра умру. Днем. Ты мне обещай, что похоронишь меня не здесь, а там, в нашем городе. Я обо всем договорился. Придешь на Северное, в контору, там все оплачено… Милицию вызови, как увидишь, что все… Документы в ящике письменного стола, ну, разберешься…

- Потом он вроде заснул. А часов в одиннадцать дня, говорит мне: «Максюш, я хочу побыть один, я тебя позову, ты посиди на кухне».

- Я пошел. Часа через три-четыре, слышу, он меня зовет, вроде, но тихо так. Захожу, а он лежит, - Макс сглотнул и прокашлялся, - лицо, знаешь, какое-то другое, спокойное очень… Подошел, за руку его взял, вижу, он что-то сказать хочет, а сил нет, наклонился к нему, а он:

- Макс, все хорошо…

Алла смотрела в землю:

- Макс, а бабушка его, как все это перенесла?
- Алл, бабушка умерла, когда Арсен учился на первом курсе. Родителям он был не особо нужен. Они и приходили-то к нему один раз в больницу, а потом еще один раз, когда он уже дома был… Странное вообще семейство…

Макс встал:

- Ну, пошли, навестим его…

Они прошли еще метров двести. Макс остановился перед могилой. Вместо памятника стоял небольшой белый шар. В нем была выдолблена узкая вертикальная ниша со скругленным дном – местом для свечки. На надгробной плите значилось:

Зимин Арсений Викторович.
16 /III 1968 -21/X 1990.

Алла повернулась к Максу:

- Он сам памятник придумал?
- Да. На, посмотри.

Макс протянул ей листок бумаги, пожелтевший, потершийся на сгибах. Алла развернула. На листке карандашом был нарисован шар с узкой вертикальной нишей. Рядом схематический чертеж «развертки». Внизу листка рукой Арсена было написано:

Макс, это памятник. Сделай, пожалуйста, так. Не надо ничего другого. Я тебе очень благодарен за все. Ты настоящий друг. Прощай. Арсен.

Р.S. Буддисты называют такую штуку свечой памяти.

Алла смотрела на знакомый почерк. Странно, он был размашистым и летящим. Никаких изломов. Никакой неестественности.

Макс взял листок из рук Аллы. Бережно сложил и спрятал.
Достал из кармана небольшую церковную свечку. Алла схватила его за руку:

- Подожди, - полезла в сумочку, вынула шар, который дал ей Чен. Чиркнула зажигалкой, маленькая свечка ярко вспыхнула. Подошла, вставила маленький шар в нишу большого.

- Откуда у тебя это? – Макс рассматривал маленький шарик.
- Дал один хороший человек. Сказал, «зажжете, когда почувствуете необходимость». Я почувствовала.

- Тот же человек, который дал тебе Книгу Мертвых?
- Да.
- Ох, Алка, что-то мне жутко от всего этого…
- Макс, это случайность, просто совпадение…
- Мне все равно не нравится, - Макс упрямо тряхнул головой.

Алла огляделась. Рядом с могилой Арсена была небольшая полянка, густо заросшая травой.

- Максик, ты только не сердись, когда я умру, я хочу быть здесь.

Макс шагнул к ней:

- Алл, ты сдурела!? Нельзя на кладбище говорить такие вещи! Это плохая примета!

Алла улыбнулась:

- С каких это пор ты стал верить в приметы?
- С тех самых…

Вечером Алла вернулась в гостиницу. Ей хотелось побыть одной. Макс с Катей поняли и не настаивали, чтобы она ночевала у них.

- Ты не забудь, завтра у нас общий сбор в тринадцать нуль нуль, - строго сказал Макс, стоя на пороге ее номера, - опоздавшие будут караться согласно законов нашего непростого времени.

Алла обняла Макса:

- Мой большой и строгий старший друг…

Макс вздрогнул.

- Ты чего?
- Арсен так мне говорил, когда мы прощались.

Приняв душ, Алла закуталась в теплый гостиничный халат, уселась в кресло перед окном-балконом. В кармане загудел мобильник. Интересно, Андрей или Димка:

- Алло…
- Мам, ты там как?
- Готовлюсь к гранд пьянке! Хорошо, Дим, хорошо, не волнуйтесь …
- Коли хорошо, то и ладно, отца дать?
- Дай…
- Привет, Димка в восторге от нашего подарка, все забросил и гоняет аки помешанный.
- Андрей, ты смотри, чтобы он на этом скутере шею себе не свернул!
- Не свернет, он хоть и прыгает, как восторженный щенок, но парень разумный.
- Да уж, это явно твоя генетическая заслуга, в моих генах разумности не так уж много…
- Это, конечно, приятно, когда жена осознает свое подчиненное положение…, но уж так-то зачем?!
- А вот я приеду, я вам обоим двум покажу «подчиненное положение»! Мало не будет!
- Ждем, не дождемся!
- Дождетесь!

Обряд заботы о семействе выполнен… Интересно, надолго меня хватит? На столько на сколько нужно! Пока не придет время встречи…

Чтобы избавиться от назойливых мыслей Алла включила плеер, всунула в уши крохотные «пуговки»:

Господи, услышь!
Я снова, Боже,
Буду тебя просить.
Мне кажется, что ты
Никак не можешь
Все-таки нас простить

- Простить…, за неправильный выбор? А были варианты? Наверное, были…

Вспять, через боль и блажь, и бред
Мы б отмотали ленту лет,
Перелетели бы сожженные мосты…

- Как Чен говорил? «Стрела времени» может лететь не только вперед…»
Утром ее разбудил звонок Макса:

- Привет, ты как?
- Хорошо. Выспалась.
- Пойдем вместе или ты сама?
- Сама. Я хочу еще немного по городу погулять.
- О’кей. Тогда в час без опозданий!
- Слушаюсь, господин главнокомандующий!

Алла вышла из гостиницы за полтора часа до встречи. Побродила по знакомым улицам. Ноги сами понесли ее к общежитию.

…Почти ничего не изменилось… Лестница, слева от нее открытые полочки для писем, стенд для объявлений, вахтерский пост… Нет, этого не может быть! Тетя Катя-Кубометр! Постаревшая, с пегой проседью в размочаленных химией волосах, но с тем же выражением отрешенной неприязни на бульдогообразном лице:

- Вы к кому?
- Здравствуйте, я когда-то жила здесь. Можно мне пройти, посмотреть?
- Что смотреть-то?
- Место…

На лице вахтерши мелькнуло неодобрительное недоумение:

- Документ покажите.

Она достала служебное удостоверение.

- Вы на журфаке учились? Так их общежитие в другом месте…
- Нет, на биофаке.
- Проходите…

…Комната без номера…

…Арсен сидел на полу у окна и читал вслух «Поздний час» Бунина:

– Если есть будущая жизнь и мы встретимся в ней, я стану там на колени и поцелую твои ноги за все, что ты дала мне на земле…

Поднял голову от книги и посмотрел на нее:

- Алкин, а мы с тобой встретимся в будущей жизни?


«Не раз приходила осень сюда…», а вокруг все то же… И дверь парадного входа в институт такая же. Большие изогнутые стекла по-прежнему пускают в глаза прохожим солнечных зайчиков. На «пятачке», кто-то стоит, может кто-то из наших, хотя вряд ли, рано еще...

Она подошла к краю тротуара. Блики мешали разглядеть фигуру на противоположной стороне улицы… Человек сделал какое-то движение, кажется, поправил падающую на лоб прядь волос…

Алла оказалась на середине проезжей части раньше, чем успела сообразить, что она делает. Боковым зрением увидела приближающуюся громадную тень, где-то рядом завизжали тормоза. Она чуть не упала, споткнувшись о бордюр, он подхватил ее:

- Ты что, совсем обалдела? Куда ты летишь под машину!
- Я просто увидела тебя…, - она никак не могла отдышаться.
- Ага, знаешь, как это называется?
- Как?
- После радости пришедшей, припадок сумасшедший!

Он прижал ее к себе. Алка почувствовала запах вокзального дымка от его куртки. Немного отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза, снова прижалась:

- Как я соскучилась!

Он засмеялся:

- Отдышись, торопыжка! Ты как стометровку бежала!
- Сейчас…

Дыхание постепенно успокаивалось.
- Ты идти можешь?
- Конечно! А куда мы идем?
- На остановку.

Они дошли до трамвайной остановки. Он вел ее, полуобняв за плечи:

- Ты что? Боишься убегу?

Он снова засмеялся:

- Нет! Я боюсь, что ты себе нос расшибешь! Ты спотыкаешься все время.

Она повернулась к нему, угрожающе сдвинув брови:

- Ну, знаете ли, сударь! Среди бела дня вести по городу приличную девушку взяв ее за холку! Это против всяких правил!
- Приличные девушки не лезут под колеса и не спотыкаются на ровном месте! Вон трамвай идет…

Они влезли на заднюю площадку набитого вагона:

- А мы куда?
- Увидишь!
- Какая загадочность! Слушай, так нечестно! Я же умру от любопытства!
- Все женщины так говорят, но в истории человечества еще не было зафиксировано ни одного случая преждевременной смерти от любопытства.
- Вот мы выйдем, ты у меня получишь! – пообещала Алка
- Жду не дождусь!

Трамвай сделал круг и остановился.

- Вокзал, конечная – объявил кондуктор.

Арсен подал ей руку:

- Алкин, давай быстрей, а то опоздаем еще…

Они перебежали маленькую привокзальную площадь, нырнули в туннель, выскочили на платформу. Поезд уже стоял.

- Слава богу, успели! - Арсен торопливо шагал, отсчитывая вагоны. - Вот наш!

Он первым поднялся на площадку и протянул ей руки:

- Давай!

Почти оторвав ее от ступенек, поставил рядом с собой, снова обнял. Алка заволновалась:

- Арсен, а билеты?

Он чуть отстранился от нее, взял ее голову в свои горячие ладони:

- Маленький Братец, все давно оплачено ...

Сообщение хроники ГИБДД:

 25.10.12г. в 12-30 погиб человек. Авария произошла на ул. Радищева. Неустановленный водитель на автомобиле темного цвета (предположительно внедорожник) допустил наезд на неустановленного пешехода – женщину. В результате ДТП женщина от полученных травм скончалась на месте. Обстоятельства ДТП выясняются, проводятся оперативно-розыскные мероприятия. Всем, кто располагает информацией либо знает местонахождение машины, просьба сообщить в полицию по тел. 02 или в дежурную часть ОБДПС ГИБДД. Конфиденциальность гарантируется.

В тексте использованы отрывки из произведений:

М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»
И.Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев»
Г. Гейне «Юноша девушку любит…» (перевод  С.Я. Маршака)
М.А. Шолохов «Судьба человека»
И.А. Бунин «Темные аллеи», «Поздний час»
Б.Л. Пастернак "Гамлет"
Д.Р. Киплинг «Маугли»

Фрагменты песен:

Группа «Машина времени»,  альбом «В добрый час», «Путь»
Ирина Богушевская,  альбом «Нежные вещи», «Август»; альбом «Книга песен»,  «Зал ожиданий»
Виктор Цой и группа «Кино»,  «Следи за собой»
Борис Гребенщиков и группа «Аквариум», «Иванов»