Власть и Адыгэ Хабзэ

       Адыгейские «понты»

Давно когда-то в Краснодаре (а, возможно, и в других местах) бытовало такое выражение – адыгейские понты. От слова «понты» образовывалось производное «понтовитый», которое в устах особенно наших русских друзей, если они говорили о нас, имело несколько негативный оттенок.

Я искренне не понимал, что такое – понты. Чуть более четкие очертания для меня имело слово «понтовитый». Я думал, что это означает «человек с гонором». И часто возражал, на замечания в свой адрес о понтах: а что, дескать, лучше быть беспонтовым? Ведь это слово тоже уже было тогда в употреблении, и, в отличие от первых двух, имело ясное значение – «никакой».

Сейчас, наверное, тоже упрекают молодых за «понты». Теперь, правда, за черкесские. И, кстати сказать, переименование «адыгейские» на «черкесские» произошло гораздо раньше, чем местные черкесы осознали, что они и не должны были именовать себя адыгейцами. Просто тогда слово «черкесские», по мнению упрекавших, придавало понятию «понты» больше негатива.

Я и сегодня, честно сказать, не понимаю, что такое «понты». Познакомившись в свое время с трудами Льва Гумилева, подумал было, что это избыточная энергетика в человеке, которую он назвал пассионарностью. Потом решил, что нет, «понты» - это не реализованный талант. И последнее вроде бы объяснило мне многое, но полной уверенности в подлинном значении слова все-таки тоже не давало.

Как бы то ни было «понты» нечто такое, что является составной национального характера черкесов. Их, видимо, очень несложно заметить со стороны. А поскольку все черкесы с понтами, то и обнаружить их в себе они не могут. Во всяком случае, я этого сделать до сих пор не сумел. Ни в себе, ни, как это ни странно, в других черкесах.

Собственно, поэтому и хочется порассуждать на эту тему. А вдруг что-то да и нащупается.

       Адыгэ Хабзэ и Оркъ Хабзэ

Известно, что адыгский этикет делился на две составные – Адыгэ Хабзэ и Оркъ Хабзэ. Сейчас эти понятия смешивают, и даже ученые не могут определенно сказать, в чем была между ними разница. Спорят и о том, что было первичным.

Если говорить о разнице, то она, видимо, была минимальной. Собственно, поэтому их сейчас и путают. Но разницы все же не могло не быть, иначе эти явления должны были бы обозначаться одним и тем же определением.

О временном аспекте многие говорят, что сначала был рыцарский кодекс. Затем, когда произошла эгалитарная революция (в Шапсугии, Убыхии и Абадзехии) Оркъ Хабзэ переняли народные массы и преобразовали в Адыгэ Хабзэ. И это как бы соответствует нынешнему представлению об эволюции общества.

Другие ученые утверждают, что так не могло быть. В этом случае якобы Адыгэ Хабзэ нельзя было бы обнаружить на бывших княжеских территориях. А оно на них как назло продемонстрировано не менее ярко, чем на демократических. И вообще, скорей всего, Адыгэ Хабзэ было раньше, например, и в нартские времена, а Оркъ Хабзэ составлено аристократами позже - «под себя» для угнетения масс.

Думается, не правы и те, и другие. Здесь, скорей всего, та же загадка, что про курицу и яйцо. Кажется, что верней всего было бы сказать, что Орк Хабзэ существовало всегда там, где была хоть какая-то власть. Точно также и Адыгэ Хабзэ существовало всегда там, где существовали черкесы как народ.

К примеру, для демонстрации разницы между приведенными понятиями взглянем в нартский эпос. Если герой, услышав о другом герое, едет к нему для того, чтобы сразиться в поединке, то он, очевидно, поступает по канонам Оркъ Хабзэ. Власть не терпит конкуренции, чужого авторитета. Если же герой ищет встречи, чтобы сделать с ним одно дело, то ясно, что поступает он по нормам Адыгэ Хабзэ. Нормальным людям хочется дружить и работать сообща.

Все это приводится к тому, что чиновничьи «понты» видно сразу. А среди черкесов, тем более. Один мой знакомый, краснодарский бизнесмен как-то в беседе возмутился: «Наденут шляпы, затянут галстуки и думают, что они министры! Министры-то министры, но министры чего, спрашивается?! Один мой колхоз по своей территории – треть Адыгеи. А таких колхозов у меня несколько».

Через некоторое время он стал депутатом республиканского парламента, тоже надел шляпу, затянул галстук. Тоже возглавил, правда, не министерство, а комитет. А когда у него ничего не получилось, бросил тот комитет, бросил депутатство.

Я не иронизирую по его поводу, поймите меня правильно. Он, хоть и был там, «наверху» при шляпе и галстуке, все же оказался без чиновничьих «понтов». Не согласился в чем-то с нынешним Оркъ Хабзэ. Вот и не вписался.

       Нынешнее Оркъ Хабзэ – самое, самое

Как ни крути, власть не может не жить по своим законам. И речь должна идти лишь о степени, с какой разнятся условные доминанты – Адыгэ Хабзэ и Оркъ Хабзэ.

Замечательно в связи с этим вспомнить, например, о следующем. Уже после завоевания Западного Кавказа Россией – оставались лишь горные части Убыхии и Шапсугии – в степной Бжедугии произошло восстание селян.

Причиной к нему послужило то, что с приходом новой власти, аристократы захотели привилегий, какими пользовались представители русского высшего сословия. И ничего другого придумать не смогли, как вспомнить об обычае «первой брачной ночи», бытовавшем в какие-то давние времена. Причем, скорей всего, даже не среди черкесов.

Суть этого обычая сводилась к тому, что любая невеста из простого сословия после свадьбы на первую ночь отдавалась князю. Таким образом, аристократ добивался кровного родства с большинством подвластных ему семей, так как первенцы часто рождались от него. Так он, выделяя «своих», консолидировал с их помощью «народ».

Инцидент произошел в ауле Понежукай во время свадьбы. Один из князей обронил, что хорошо бы возродить славную традицию «первой брачной ночи». Видимо, очень была хороша невеста. Но на его беду в этой группе беседующих оказался Кимчерий Ханахок, мужчина к тому времени состоявшийся и богатый, хоть и входивший в свободное сословие. Он отреагировал моментально: просто въехал князю в «личность». Князья в тот же вечер решили проучить простолюдина.

С этого и началось восстание, которое зовется в истории «избиением князей и дворян». Селяне, возглавленные Ханахоком, не только расправились с аристократами, но и взяли Майкоп – к тому времени русскую крепость. Приезжал кто-то из великий князей Романовых, который уладил дело миром. Вождю селян на первых порах было даже дозволено править созданной им республикой. Затем, опять же в результате переговоров, ему семьей и сторонниками предложили перебраться в Турцию. Там он и погиб в бою на Шипкинском перевале.

Другими словами, с одной стороны, сам чин обязывает чиновников играть по своим правилам, с другой, чиновники готовы воспользоваться любой возможностью, чтобы взять дополнительное «право».

Но данный эпизод интересен не только этим. Здесь следует отметить и тот факт, что со стороны Кимчерия Ханахока тоже произошло отступление от канонов Хабзэ. Нельзя было устраивать бойню. Она привела к тому, что погибли лучшие из князей, остальные разбежались. А когда Ханахок ушел, не кто иной как разбежавшиеся оказались у власти. То есть, наступил период реакции, как сказали бы историки.

Тем более, что пример для подражания в черкесской истории уже был. Это «изгнание князей и дворян» у шапсугов, натухайцев, абадзехов и убыхов. Там, действительно, было не «избиение», а изгнание. Нельзя данные эпизоды отождествлять во всем, но и республика там просуществовала значительно дольше – около ста лет.

Сегодняшнюю власть как в России в целом, так и в черкесских республиках сравнить с чем-либо невозможно. Уверен, что такого еще не было во всей истории человечества. А поскольку черкес-чиновник и здесь должен быть самым, самым, то мы и получаем Оркъ Хабзэ неимоверно дистанцированным не только от Адыгэ Хабзэ, но и просто от элементарной человечности.

       Оппозиция или «позиция»?

Нет альтернативы, идти во власть черкесам нужно. Идти, несмотря на то, что она практически немедленно уродует людей. И помня об этом, блюсти, прежде всего, себя. В расчете на то, что «Сам», который в себе оберегается, подскажет, как поступать в конкретной ситуации.

Но не оппозицией, по-моему, нужно быть сегодня. Это та тонкая грань между войной с князьями и борьбой с их поступками. Оппозицией быть легко – смотри на «князей» и делай наоборот, и будешь поступать правильно. Так, собственно и устроено нынешнее общество, зачем, кажется, изобретать велосипед.

Однако фокус заключается в том, что оппозиция часто приходит к власти, а положение к лучшему от этого меняется совсем не всегда.

Оппозицией сейчас можно только прикрываться. Российский политический уклад другого выбора не дает. Но приходить к власти нужно все-таки с позицией. И единственной на сегодняшний день такой позицией у черкеса должно быть Адыгэ Хабзэ. То есть, соблюдение своей незапятнанности перед собой, перед Богом.

Этот путь значительно труднее, да и удержаться у власти с таким подходом, кажется, будет гораздо сложнее. Как, например, тому краснодарскому бизнесмену, о котором я упомянул выше. Но и здесь не может не сработать тот фактор, с помощью которого «купятся» нынешние «князья». Это если в тебе и после прихода к власти останется все то же Адыгэ Хабзэ. Ведь и они, те, кто у власти, несмотря на то, что вконец развращены, не перестают нуждаться в человеческом отношении к себе.

… Не парадоксально ли – в Турции, Сирии, Иордании (вообще на Ближнем Востоке) черкес-чиновник ценится за порядочность, честность, деловитость и т.д. Там вообще выработался давний и устойчивый культ черкесов. Почему же в России это не так? Может быть, здесь дело вовсе не в черкесах, а в самой российской власти? И особенно, в нынешней?

Интересно в связи с изложенным отметить и следующее: местные черкесы, возглавив предприятия, скажем, в Краснодарском крае, показывают себя справедливейшими и предприимчивейшими руководителями. Именно там, в «инородной» среде, как черкесы на Ближнем Востоке. Там почему-то реализуется острая необходимость в Адыгэ Хабзэ. Например, у того же краснодарского бизнесмена.

… Другими словами, есть Адыгэ Хабзэ – народная «позиция», общенародный этикет. Есть власть, куда попасть не каждому хотелось бы. Уж слишком много препон, да и невыносимо грязно даже на подходе к ней. Но беда в том, что Адыгэ Хабзэ вынянчено народом, в первую очередь, для этого – чтобы идти, осушать такую топь. У него иного пути и не может быть. Пусть даже этот путь будет проложен лишь в пределах маленьких черкесских республик.