Римско-персидская война, 243г

         Придя в Азию, часть провинций которой пострадала недавно от сильного землетрясения, император Гордиан III отложил на время военные заботы и провел различные мероприятия на пользу провинциям. Он проследил за тем, чтобы никто не оказался чрезмерно задавленным налогами, чтобы власть имущие не притесняли граждан и чтобы судьи исполняли свои обязанности честно. Несмотря на свою юность и малоопытность в государственных делах, император сам разбирал тяжбы, когда того требовала важность дела или высокое положение судящихся лиц. Наместника Азии, (1) на которого провинциалы принесли множество жалоб, он вызвал к себе и привлек к ответственности за хищения, допустив в суд всех желающих. Злодей был осужден и отправлен в ссылку. Провинциалы радовались и славили столь достойного и справедливого императора, называя его то новым Марком Аврелием, то Александром Севером.
         Повалил вал новых жалоб и просьб — граждане и целые муниципии спешили воспользоваться моментом и получить от «доброго» императора льготы и послабления. К высочайшему рассмотрению понесли дела о клочке земли, о плодовых деревьях, о рабе, верблюде, осле и о вещах еще более мелких. В Азии шла острая борьба между соседними деревнями, и это были не отдельные случайные столкновения, например из-за источников воды или из-за границ владений, а длительная борьба, сопровождающаяся захватом имущества, скота, земли. Она нередко не ограничивалась столкновениями на месте, а продолжалась в суде. Длительные и упорные тяжбы деревень друг с другом, завершавшиеся разорением более слабой, были в порядке вещей.
         В тяжбы вовлекалась армия. Здесь, на Востоке, император и Тиместей с удивлением обнаружили, как солдаты и поселяне хитро объединялись между собой для противодействия  сборщикам налогов. Крестьяне брали солдат на постой, и, когда куриалы (2) появлялись в деревне, воины поначалу бездействовали, чтобы не дать повод сборщикам обвинить их в прямом противодействии сбору государственных налогов. Крестьяне отказывались платить подать, провоцируя куриалов на более активные действия. Но стоило только сборщикам начать взыскивать подать силой, как оказывалось, что кто-то из них случайно задел воина. Поселяне поднимали шум и крик, на который немедленно появлялись другие солдаты. Вставал вопрос об оскорблении армии, и сборщикам, во избежание дальнейшего развития конфликта, который был уже проигран ими, поскольку они оказались «обидевшей» стороной, не оставалось ничего иного, как покинуть деревню, не взыскав подати. Они понимали, что всякая попытка продолжения ее сбора приведет к тому, что солдаты окажутся вынужденными выступить в защиту «обиженного», крестьяне поддержат их на законном основании, и сборщики будут не только изгнаны из деревни, но и не избегнут обвинений со стороны влиятельного военного командования. Этот прием был настолько верным, что куриалы предпочитали удаляться из деревни, не доводя дела до столкновения. 
           За дело взялся суровый Тиместей, в чьих правилах не состояло особо баловать подданных. Гордиана он отстранил от разбора дел, предоставив заниматься играми и увеселениями, а сам стал отказывать просителям.
- Жителям Афродисии, - диктовал он один из десятка ответов за день, - Решение властей провинции Азии, согласно которому вы оказались среди помогавших жертвам землетрясения, не являлось приказом, поскольку невозможно отдавать приказы свободным людям, но с вашей стороны это было похвальным деянием, присоединившим вас к тем, кто совершал благородные поступки – точно такие же, какие вы уже совершали в своем городе, возводя дома для оказавшихся в беде. И потому, не следует опасаться за будущее: свободным людям (а вы пользуетесь чрезвычайно большой свободой) только закон может указывать, что они должны делать.
         Писец-скриба остановился, переводя дух. Тиместей задумался на минуту. Ему не привыкать было к жесткости с подданными. При Максимине Фракийце, управляя несколькими провинциями, он беспощадно взыскивал налоги, не делая никому поблажек. Со свержением царственного варвара, Тиместей сумел не только удержаться при новой власти, но и возвыситься, стараниями сената, до должности префекта претория, а там и вовсе, став тестем юного императора, фактически управлять империей. Редко кому удавалось подобное — при последних императорах каждый новый правитель устранял ставленников старого. Но непотопляемый Тиместей пересидел Александра, пересидел Фракийца, пересидел императорскую чехарду 238г.   
- Пиши далее, - продолжил префект претория, - Изложенное выше является также ответом божественного императора лаодикейцам на аналогичное обращение. Изготовь копию для них. 
         Красная императорская печать с чернилами из пурпура и киновари, (3) находившаяся в полном ведении Тиместея, оставила оттиск на папирусе. Второй экземпляр ответа, остававшийся в императорской канцелярии, смазывался кедровым маслом и аккуратно укладывался в кипарисовый ковчег. Обычная процедура. Префект претория знаком дал понять писцам, что они свободны.
- Писал я что-то мудреное, а что, так и не уразумел, - вполголоса спрашивал товарищей туповатый, несмотря на владение искусством письма, раб-беотиец.
- Что ж тут не понять? - отвечал ему другой скриба, вольнонаемный, -  Когда в провинции случилось несчастье, ее власти наплевали на законы и принудили свободные города заняться помощью пострадавшим. А теперь император сообщает – жлобье, больше не жалуйтесь по такому поводу.   
- Ах-ах-ах, как же так? - сокрушался сердобольный раб.
- Молчи! Не то, неровен час, услышат тебя, и отправишься, с клеймом на лбу, на мельницу, жернова вращать. А там редко кто долго на свете заживается!
        Испуганный раб замолкал. Письма с императорской печатью неслись во все концы римского мира.


Провинция Сирия, 243г.

         Пока шли все эти события, персы вовсю хозяйничали в Сирии. Царь Сапор (4) пошел на войну с большим пешим войском, с многочисленной тяжелой кавалерией из закованных в броню всадников-катафрактов, чей массированный удар не может выдержать никакая пехота, с отрядами конных лучников, с боевыми слонами, несшими на спине башни со стрелками и грузом стрел. Все это воинство взломало римскую восточную границу. Были взяты города и крепости - Эдесса, Карры, Цирцесий и Апамея. Наместник Каппадокии Клодий Сатурнин отошел на запад. Персидское войско подступило к Антиохии – столице Сирии, третьему по величине городу римского государства. Антиохия была защищена высокими стенами, имела надолго продовольствия и неиссякаемый источник питьевой воды – через город протекала река Оронт. Здесь Сапор остановил свое продвижение на запад, и начал осаду, которая затянулась надолго. Царь ярился, грозил, что всех жителей Антиохии обратит в рабство, а город превратит в пастбище для овец, но делу осады это не помогало. Сапор простоял под стенами Антиохии несколько месяцев, пока гонцы не принесли ему весть о появлении римского войска.
          Гордиан и Тиместей шли из Киликии (5) через узкие горные проходы, которые, благодаря беспечности увлекшихся осадой персов, смогли миновать без помех. Оттуда римская армия вышла на равнины Сирии.
          Поход проходил при трудных природных условиях, как и всегда в восточных землях. Путь римской армии лежал по каменистой полупустыне. Страшная пыль, от которой ничего не было видно в двух сотнях шагов, попадала в глаза, уши, ложилась толстым слоем на лицо. Жара возбуждала сильную жажду, а воды не было. Тучи пыли поднимали шедшие многочисленные колонны войска. Вскоре и Сапор смог увидеть римскую армию и оценить ее величину и мощь. Поразмыслив, царь решил не связываться, снял осаду с Антиохии и повел свое войско домой, на восток.   

           Римляне двигались следом за отступающими персами, все дальше от Антиохии, все ближе к границе. Область больших городов осталась позади, началось сирийское захолустье. По дороге попадались небольшие городки, обнесенные защитными стенами, но сделанными наспех, из всего, что под руку попало. Даже из могильных плит и обломков статуй. В последнее десятилетие постоянная персидская угроза в корне поменяла жизнь в этих местах. Часто встречались заброшенные, разгромленные поместья, и, проезжая мимо очередного дома с пустыми глазницами окон, со снятой черепицей, отвалившейся штукатуркой и побегами зелени, проросшими сквозь полуобвалившуюся крышу, Гордиан предавался невеселым мыслям о бытии подданных на дальнем краю империи.
            Армия  вышла на дорогу, ведущую к Апамее. Здешние места совсем обезлюдели. Однажды на каком-то забытом кладбище внимание императора привлекла старая надгробная плита с изображением воина. Любопытства ради, Гордиан сошел с коня и, подойдя, расчистил занесенную песком надпись.
- Я тот самый, некогда известнейший в сирийских краях среди тысячи сильнейших мужей и первый из батавов. (6) Я смог переплыть огромные просторы Евфрата. И пока висела в воздухе пущенная из лука стрела, я настигал и ломал ее другой стрелой, чего не мог сделать ни один римлянин или варвар. И не мог победить меня парфянский воин ни копьем, ни луком. Здесь я покоюсь, здесь я увековечил мои дела на мраморе. Пусть смертные наблюдают, не повторит ли кто-либо после меня мои деяния. Я же первый, кто совершил подобное.

          Посмотрев на дату, Гордиан счел возраст захоронения — пятьдесят пять лет. Во времена Коммода (7) старый солдат-ветеран парфянских и германских войн Марка Аврелия удостоил себя этой надписи. Тогда здесь царил мир, теперь — война и непрестанная угроза. Целые селения, бросая свои жилища и земли, снимались и уходили на запад. На империю надежды ни у кого не было. Персы появлялись из-за Евфрата все чаще, и отряды их становились все многочисленнее. Они уже не довольствовались грабежом приграничных областей, а совершали набеги далеко в глубь страны. Противостоять летучим конным отрядам варваров было трудно. Связь между приграничными фортами была ненадежной, а гарнизоны – слишком малочисленными. Но сейчас император и Тиместей, прибыв с большой армией, были готовы исправить положение.
    
         Первая победа над нагруженными добычей полчищами произошла у Апамеи. Персы, внезапно застигнутые, бежали кто куда, бросив обоз и награбленное добро. Войско и народ в Сирии восторженно приветствовали императора и его тестя. Варвары постепенно сдавали позиции и вскоре вовсе покинули пределы римского государства. Царь Сапор собрал свое отступающее войско близ города Ресаены в месте слияния Хабора и Евфрата, намереваясь здесь дать генеральное сражение войскам Гордиана III.
         Сражение произошло. Царь чувствовал себя уверенно, защитив свой левый фланг рекой. Справа и с фронта перед ним лежала голая и плоская, как стол, равнина. Здесь во всю мощь могла развернуться персидская панцирная конница и боевые слоны. Сапор заранее готовился праздновать победу и возносить хвалы богу Ахурамазде, но обернулось совсем по-иному.
          Начиналось все вполне удачно для царя. С восходом солнца, персы увидели фаланги римской пехоты, стоявшие в боевом порядке на широкой равнине в два фарасанга (8) шириной. Легионы были прикрыты с флангов вспомогательными формированиями и отрядами наемников – готов и германцев.
          По знаку царя, гулко загрохотали персидские барабаны, захрипели гнусавые трубы длиной в пять локтей, и тяжелая панцирная конница, вместе со слонами, двинулась навстречу римлянам. Сапор видел, как, при виде лавины катафрактов и клибанариев, (9) римские ряды заколебались, а потом стали, отстреливаясь из баллист и скорпионов, пятиться назад. Ликующие персы неслись вперед, а царь Сапор уже готовился подсчитывать добычу.
         Все рухнуло в один момент, причем, рухнуло практически в прямом смысле слова. Римские фаланги вдруг предательски и с большой быстротой и искусством расступились. Набравшая скорость панцирная конница уже не в силах была поменять направление движения и на полном ходу понеслась в пустоту. Это было еще полбеды для персов. Довершением их несчастий стал встреченный впереди огромный овраг. Он был там и раньше, но, в преддверии битвы, римляне окопали и углубили его еще больше, так, что образовалось целое ущелье. Персидская конница на полном ходу полетела вниз. Остановиться было невозможно – задние ряды, не видя, что находится впереди, напирали и толкали передних, сбрасывая их вниз, а затем попадали туда и сами. Пространство же с обоих флангов римляне густо засеяли «чесноком», (10) и лошади персов, пытавшихся уклониться вправо или влево, не могли двинуться с места, попадая копытами на скрытые в песке железные крючья этого хитроумного оружия. Катастрофа пришла с быстротой молнии. Главная ударная сила персидского войска мгновенно перестала существовать. Те, кто не свалился во рвы, попали в плен, либо в беспорядке бежали с поля боя. 
          Вперед побежали легковооруженные римские солдаты вспомогательных формирований, в рассыпном строю пуская зажженные стрелы в приближавшихся персидских слонов, швыряя в них факелы, зажигая разлитую загодя по земле нефть, которой так много в тамошних местах. Ушастые чудовища, объятые страхом, метались, грозно трубили, вставали на дыбы, сбрасывали с себя башни со стрелками. Наконец, слоны развернулись и бросились бежать с поля боя, топча свою же пехоту и остатки конницы, находившиеся сзади. Бегство стало всеобщим. Сапор в своей ставке хватался за голову, видя это. А римские легионы, заново сомкнувшись и выстроившись в боевом порядке, широким шагом шли добивать персов. Сила персидского войска всегда была в коннице. Пехота же, состоявшая, в основном, из набранных от сохи крестьян, шла на войну только для того, чтобы подкапывать стены, снимать доспехи с убитых и прислуживать знатным воинам-конникам. Почти не имевшие доспехов и защищавшиеся тростниковыми щитами персидские пехотинцы, конечно, не могли тягаться с профессиональными римскими легионерами, закованными в железо и испытанными в боях с варварами. Битва превратилась в избиение. Последним актом сражения стал обход римлянами правого фланга персидского войска. Так позиция, выбранная Сапором, сыграла против него самого. Слева был Евфрат, и, после произведенного охвата, бежать было некуда. Персидская пехота была окружена, изрублена, сброшена в воды реки, где в бегстве утонуло великое множество воинов Сапора. Сам царь в последний момент перед завершением окружения сумел вырваться с небольшим отрядом и бежать, но персидское войско было практически уничтожено. Так Гордиан III и Тиместей выиграли битву у Ресаены.

          Итак, Сапор бежал в Ктесифон, чтобы спешно собрать новое войско. Римляне же, почти не встречая больше сопротивления, двинулись вниз по течению Евфрата на юго-восток, вглубь персидского царства. И, что испытала до этого Сирия, теперь испытывала земля персов. Грабежи, захваты и разрушения городов и селений; множество персов было убито, многие захвачены в плен, кто-то, покинув дома, скрывался в пустынных местах. Уже обнаруживался ясно прорыв на Ктесифон, где римляне должны были взять царя Сапора и его богатства, как вдруг, громом среди ясного неба, случилось несчастье – умер Тиместей.
           Ходили слухи, что всемогущий префект претория был отравлен. Он страдал болезнью желудка, и вот, якобы, вместо лекарства ему был подан яд.
           Оставшись без поддержки могущественного тестя, император Гордиан III осиротел. Весь его авторитет опирался, в основном, на авторитет Тиместея, и все его успехи были, прежде всего, достигнуты усилиями Тиместея. А теперь юный Гордиан остался один, наедине с неизвестностью.
           Префектом претория после смерти Тиместея стал его заместитель – Марк Юлий Филипп, родом араб, из мрачной и пустынной местности Трахинитиды. Говорили даже, что в молодости он был разбойником, но потом поступил на службу в войско и сумел там выдвинуться. Гордиан III не любил этого человека низкого происхождения, говорившего с ужасным восточным акцентом лавочника, не доверял ему и откровенно побаивался. И Филипп смотрел на молодого императора с плохо скрываемым пренебрежением, и вел себя по отношению к нему нагло. Это был союз волка и ягненка, исход которого рано или поздно должен был быть таким же.

1. Азия — римская провинция в западной части современной Турции.
2. Куриалы — сборщики налогов.
3. Киноварь — минерал красного цвета, содержащий окись ртути. Сырье для производства красной краски в древности и средневековье.
4. Сапор — Шапур I, персидский царь (239-272гг.), вел многочисленные войны с Римом.
5. Киликия — римская провинция на юго-востоке современной Турции.
6. Батавы — германское племя на территории современных Нидерландов. Наилучшим образом зарекомендовали себя на римской службе.
7. Коммод - римский император (180-192гг.), сын Марка Аврелия. 
8. фарасанг — древнеперсидская мера длины; 5-6 русских верст.
9. Катафракты, клибанарии — тяжелая панцирная конница.
10. "чеснок" - изделие из двух или трех сплетенных между собой проволочных крючьев (наподобие колющих элементов современной колючей проволоки). "Чесноком" в древности засеивали открытые пространства, в качестве заграждений против конницы. 


Иллюстрация: битва при Ресаене (243г.), римская пехота теснит персидских катафрактов (www.roman-glory.com)