Я остаюсь, чтобы жить

Wash away the blood on my hands
My father's blood
In agony we’re unified
“Mordred’s song”, Blind guardian

1.Чудовище в кресле.
Стоял жаркий, летний день. Светило солнце, и на небе не было ни единой тучи. Марк вышел на балкон, чтобы оценить погоду в полной мере. Если он собирается сегодня поехать к Даше на дачу, нужно позаботиться, чтобы погода не подкинула сюрпризов. Однако он зря боялся; день обещал быть солнечным и безветренным. Самое оно для купания в озере и прогулки на природе.
В спину Марку прилетел тапочек, сопровождаемый звуком громкой отрыжки. Юноша вздрогнул, но не обернулся – это разозлит отца, однако видеть его пьяную рожу не было сил. Боже, только бы эта поездка не сорвалась.
-Тупой ты выродок, смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь!
Свет как будто немного померк. Марк обернулся и исподлобья посмотрел на отца. Расплывшееся, синее лицо, огромная татуировка на груди, грязные, немытые волосы. Как же изменила тюрьма его папу...Семь лет назад он не подумал бы и слова резкого сказать сыну, однако теперь он обращался к Марку не иначе, как к «выродку» или» ублюдку». Он сел за непредумышленное убийство – а вернулся чудовищем, способным убить без причины. Жаль, что мать умерла, и некому было помочь Марку в борьбе за жизнь. Но с другой стороны – он был рад, что маме не пришлось выносить всю «прелесть» возвращения главы семейства. Это бы все равно убило её.
-Куда ты собрался, урод? Ты должен постирать мне одежду и приготовить ужин. Что, опять хочешь смотаться к шлюхе от своего родного отца?
Марк вышел с балкона и спокойно направился в свою комнату за рюкзаком. Он должен был отправляться только через полчаса, но провести это время в «беседе» с отцом представлялось невыносимым. Существо, сидящее в кресле, продолжало драть глотку, но Марк не обращал на него внимания. Отец был слишком пьян, чтобы встать, и во время сильного опьянения у него всегда парализовало левую ногу. Пусть покричит, это лишь укрепит желание навсегда уйти из дома. Забросив в портфельчик полотенце и сменное нижнее белье, он вынул три тысячи рублей, заработанные на расклейке объявлений и мойке машин, из тайника. Больше ему нечего делать в этом доме.
Открыв входную дверь, Марк обнаружил на пороге квартиры двух суровых мужчин в форме полицейских. «Судебные приставы» - мелькнуло в его голове, еще до того, как один из неожиданных гостей открыл рот. Юноша махнул рукой себе за спину:
-Вон мой отец, с ним и разбирайтесь.
Офицер скептически заглянул вглубь квартиры, откуда доносился громкий мат. Словно в ответ на его взгляд, отец громко рыгнул и кинул в дверь пустую бутылку – к счастью, не долетевшую до точки назначения. Один из приставов – постарше – покачал головой, печально вздыхая; второй с интересом рассматривал Марка глубоко посаженными черными глазами, загадочно улыбаясь.
-Сынок, я понимаю, что ты не обязан присутствовать при описи имущества. Но, возможно, ты все же поможешь своему отцу и нам разобраться с этим побыстрее?
Марк отвернулся от старика. Ему было жаль этого человека, вынужденного работать с подобными субъектами каждый день. Но себя он жалел больше. Пересилив себя, он посмотрел в бледно-голубые глаза пристава и тихо ответил ему:
-Мой отец умер в тюрьме. С этим существом вам придется разбираться самим.
Седой мужчина не выдержал взгляда юноши и, отвернувшись, прошел в квартиру. Молодой же продолжал буравить юношу своими глазами, растягивая губы в ехидной усмешке. Марк прошмыгнул мимо него на лестницу и побежал вниз. Пристав что-то прошипел ему вслед, но единственное, что разобрал парень – «берегись». «Беречься нужно было, пока я жил здесь. Теперь жизнь наладится. Как-нибудь»
Немного погуляв по улице и съев одно мороженое, он дождался автобуса, шедшего до поселка, и сел на него. Унылый город оставался позади, а впереди были несколько недель почти беззаботного отдыха. Марк вздохнул: Даша была его лучшей подругой, некогда спасенной им от бешеной собаки, и она была единственной, кто согласился пристроить его у себя на даче на время летних каникул. После – он устроится в общежитие при институте, а пока поживет у нее, выполняя посильную работу и живя за счет этого. Даша могла бы и бесплатно прокормить его в течение этого лета, она намекала ему на это – но зачем быть обузой на плечах девушки?
Невеселые раздумья, однако, позволили ему скоротать время в дороге. На остановке его уже ждали Даша и её парень, Виктор. Они идеально подходили друг другу: оба в очках, оба субтильные и высокие. Даже цвет волос одинаковый. И оба считали Марка едва ли не членом семьи.
-Привет, Марик-лохмарик! – Даша взлохматила его давно не стриженые волосы,  как делала все годы их знакомства. Он любил эту процедуру, напоминавшую ему о матери.
-Здравствуй, Марк, – сдержанно поздоровался Вик, протягивая руку для приветствия. Рука была холодной, как и всегда, подчеркивая его спокойствие. Таким всегда был его отец, до...К черту такие мысли.
-Привет, друзья, - сдерживаясь, чтобы не пустить слезу от чувства облегчения, сказал Марк и обнял обоих. Рука Даши успокаивающе поглаживала его по спине.
Неохотно разжав объятия, Марк стер проступившую таки слезинку. Даша потрепала его за плечо:
-Если хочешь – поплачь, от этого становится легче. Мы все понимаем.
Вик согласно кивнул головой и добавил:
-Когда ты немного оправишься и почувствуешь себя более-менее нормально, мы поднимем вопрос о твоем праве на долю квартиры. Думаю, мы быстро добьемся  раздела имущества и жилищной площади, что сослужит тебе неплохую службу в будущем. Имея на руках однокомнатную квартиру, ты...
-Любимый, - Даша прижала палец к губам Виктора, - я думаю, пока не стоит заставлять нашего гостя думать об этом. Лучше вспомни о сегодняшней вечеринке.
-Вечеринка? – спросил Марк, стараясь не нахмуриться. Незачем давать друзьям понять, что он терпеть не может толпы народа. Это их дом, он не должен их стеснять.
-Да. Помимо нас и тебя, там будут еще двое наших одноклассников – Ростислав и Василий, а также их подруги Валя и Оля. И еще одна девушка... – Даша озорно подмигнула Марку, - её зовут Света, и она очень хотела познакомиться с тобой!
Юноша, несмотря на гнетущие его воспоминания о доме, ухмыльнулся. Единственный плюс вечеринок он видел в возможности завалиться после мероприятия в постель с симпатичной гостьей. Возможно, сегодня ему повезет?
Жизнь, кажется, хоть немного выехала с черной полосы.

2.Немного света для заблудшей души.
Встретившись все вместе в доме, компания пришла к логичному выводу, что для вечеринки совсем не обязательно ждать вечера. Три бутылки вина для девушек, две водки и одна – виски для парней. Кроме Вика и Даши, никто не знал о проблемах Марка, поэтому все веселились от души, не надоедая юноше сочувствием. Света оказалась на удивление симпатичной девушкой, и к тому же молчаливой – большую часть времени она предпочитала улыбаться и пить вино, что не могло не порадовать Марка. Почувствовав, что девушка дошла до кондиции, он ненавязчиво пригласил её пойти с ним наверх. Виляя пухленькими бедрами, игриво выглядывавшими из под коротенькой юбки, девушка направилась к лестнице на второй этаж. Сзади кто-то из парней довольно улюлюкнул, но Марку было все равно: изрядно разгоряченный виски, он рванул вслед за девушкой, догнав её в конце лестницы. Света увлекла его в одну из спален, на ходу целуясь с ним взасос. Войдя в спальню, Марк вспомнил о том, что у него не было презервативов; девушка вытащила из кармана блузки пачку противозачаточных таблеток, невинно улыбаясь:
-А мне без презерватива приятнее!
Этого было достаточно, чтобы животный инстинкт перехватил контроль над телом. Расстегивая блузку и припадая губами к небольшой, но упругой груди девушки, Марк думал лишь о том, как ему повезло иметь таких хороших друзей. И где только они достали такую классную девушку?...
Успешно засеяв её клумбу, юноша перевернулся и лег на спину, тяжело дыша. Девчушка была неопытной и по большей части пассивной, однако это нисколько не помешало им обоим насладиться процессом. В конце концов, после сегодняшнего утра, даже посредственный секс мог показаться великолепным. Мир вокруг как будто стал ярче, и сдавливавшее грудь чувство тревоги немного отступило. Ведь не может ему все время не везти? Света, лежавшая рядом, дышала ровнее и улыбалась, глядя в потолок. Возможно, она даже согласится на дальнейшие свидания в будущем? Он потянулся губами к её телу, желая приласкать её и попытаться повторить успех, но девушка мягко отстранилась и села на кровать, свесив  вниз ноги. Встряхнув головой и пройдясь по волосам рукой, она обернулась и томно улыбнулась Марку. Он потянулся, чтобы поцеловать её в губы, но голос девушки остановил его:
-Ты должен дать мне пятьдесят тысяч рублей к концу недели.
Замерев на полпути к её губам, Марк почувствовал, как тревога вновь сдавливает его ребра, грозя оставить без воздуха легкие. Прокашлявшись, он вымученно улыбнулся:
-Прости, я не всегда понимаю женский юмор. Что ты...
-А я и не шутила вовсе, - в голосе девушки появились стальные нотки. – Мне пятнадцать лет, и за секс со мной ты сядешь на несколько лет в тюрьму. Если не заплатишь мне пятьдесят тысяч рублей к концу этой недели. Не позже!
На небе не было ни единой тучки – но свет, падавший из окна на кровать, странным образом померк, потускнел. Все хорошее, что успело дать ростки в душе Марка, оказалось смыто грязным потоком слов девушки, выливавшимся из кривого ротика с тонкими губами – точь-в-точь старая канализационная труба. Ему стал омерзителен запах её пота и вид её маленьких, уродливых грудей. Боже, да ведь только алкоголь и его неудовлетворенность могли придать ей хоть какую-то привлекательность и скрыть её возраст.
«Это не поможет нам выпутаться из ситуации» - подумал Марк, а вслух сказал:
-Мои друзья выступят...
-Твои друзья? Пфф...идиот, Слава и Вася со мной в доле, они не станут тебя покрывать, как и их девчонки. А Даша с Виком ни черта не смогут сделать против показаний пяти человека, слезно уверяющих судью, что ты изнасиловал меня, зная о моем возрасте. Так что – плати! Кстати, - уродка закинула ногу на ногу и провела пальцами по груди, - за небольшую добавку в десять тысяч можешь трахнуть меня еще разок сейчас. Ты у меня не первый, обычно никто не отказывается, а эти деньги идут ко мне в копилку без раздела. Разве ты не хочешь порадовать меня денюжкой на карманные расходы?
От отвращения и отчаяния ему хотелось заплакать. Сдерживая слезы, он с трудом выдавил из себя:
-У меня нет денег, я сбежал от отца и собирался немного пожить у Даши, прежде чем найду работу. Прошу тебя, умоляю...
Света скривила губы и нахмурила брови, отворачиваясь от его просящего взгляда.
-Ведь говорила этим дебилам – ищите нормальных парней, а не отребье. Как я должна выколачивать деньги из никчемного бомжары, который еще и готов начать истерику? Ну не реви, ссыкло, - грубо рыкнула она, заметив текущие из уголков его глаз слезы, - лучше начинай собирать деньги!
На улице раздались голоса; видимо, ребята собирались на речку покупаться. Голосов было шесть, и они удалялись от дома. Мысль осенила Марка. Он внимательно всмотрелся в лицо девушки, все еще рассуждавшей о превратностях работы куртизанкой, одновременно запугивая его:
-У одного из дурачков тоже денег не оказалось, так мы его упекли в тюрягу. А он еще и врал мне, что отдаст все деньги и сверху десятку, и напоследок оттрахал меня так, что я неделю в школу не ходила. Хорошо, что он гниет в тюрьме – плохо, что во второй раз нас могут заподозрить...Что? – спросила она, заметив пристальный взгляд Марка.
-Тюрьма – это смерть. Мой отец умер в тюрьме. Я хочу жить.
-Ну так набери денег, и, - что-то в его взгляде заставило девушку вздрогнуть и замолчать, прислушиваясь к удаляющимся от дома голосам. Понимание промелькнуло в её глазах, и она попыталась встать – но руки Марка взметнулись вверх, схватив её за горло и сдавив изо всех сил. Рот открылся для крика, но оттуда вылетел лишь тихий, надрывный стон. Она попыталась встать, опрокинув тем самым юношу с кровати, однако ему удалось пнуть девушку в живот и усесться на отчаянно дергающееся тело верхом. Её руки с острыми ногтями устремились к его горлу, но он прижал их к кровати в локтях своими коленками. Было трудно удерживать её взмокшее от жары и страха тело, извивавшееся, словно угорь. Она плевалась, сипела, била его коленями по спине, царапала ноги – но его хватка не слабела. Вскоре послышался хруст, и горло под его руками вдруг стало податливей. Тело под ним слабо вздрогнуло в последний раз, а потом расслабилось. Марк разжал хватку и наклонился к лицу девушки, глядя в её тускнеющие глаза:
-Тюрьма – это смерть. Я не пойду в тюрьму. Я остаюсь, чтобы жить.
Вздохнув полной грудью, юноша слез с тела и уселся на краешек кровати. Голоса исчезли вдалеке и вряд ли вернуться до сумерек, это давало ему время на раздумья и действие. Тело нужно было спрятать. Но куда? Марк вздрогнул – свет был слишком слабым; неужели уже наступил вечер? Взгляд в окно развеял его страхи – солнце было достаточно высоко в небе, и он может не торопиться. Но почему же тогда в комнате так мало света?
Тело сползло с кровати и бухнулось на пол, заставив Марка подпрыгнуть. Тупо глядя на тело, он хихикнул своим мыслям о составлении алиби и способе избавления от тела. Не желая садиться в тюрьму, он, тем не менее, с каждой секундой становился все ближе к званию матерого уголовника. «Нет!» - закричал он про себя. Или вслух? Чувствуя, как дрожат руки, парень начал одевать тело. Через пару минут мучений он бросил это неблагодарное занятие и, одевшись сам, побежал на улицу. Нужно быть быстрым!
Подвал, лопата. Алиби? Да, нужно алиби! Куда делась Света? Точно! У них был секс, и после она пошла на озеро. Куда делась? Утонула, по дороге маньяк перехватил, животные съели. Да, он спал в это время и ничего не знает, взятки гладки. Лопата, копать-копать-копать! Да, закопать труп. Никого здесь нет, никто не увидит. Быстрее!
Отчаянно потея, Марк шустро выкопал яму, достаточно глубокую, чтобы закопать труп и хорошенько присыпать его землей. Взглянув на часы, он чуть не подпрыгнул от восторга: яма была выкопана всего лишь за полчаса, что оставляло ему кучу времени на заметание следов. Буквально взлетев по лестнице на второй этаж, он схватил тело за ноги и вытащил его к лестнице. Труп еще был мягким и податливым, поэтому Марк с удовольствием спихнул его по лестнице, наслаждаясь хрустом костей в теле мерзавки. Внезапно перехватило дыхание: как он может испытывать удовольствие от такого поступка? Убить тварь было правильно, но наслаждаться убийством и мучениями? Он не такой!
В тачку тело. Везти, быстрее! Привез, скинуть в яму, сыпать-сыпать-сыпать землю, сверху положить слой с травой. Все! Спасен? Спасен! Положив лопату в тачку, он схватился за её ручки и развернулся вместе с ней, собираясь ехать к дому.
-Ну и какого хрена ты это сделал?
Слабость навалилась на Марка, и только тачка удержала его от падения на колени. Спокойствие, только...успокоиться...Дрожа всем телом, он рискнул посмотреть в лицо человеку, стоявшему в пяти метрах от ямы. Страх сменила ненависть: Василий, покачиваясь и икая, ухмылялся своей  наглой сытой рожей с глазами-пуговками. Зачем ему было участвовать в этой авантюре, когда он получал все, что ему нужно, от папаши-бизнесмена? Марк, оказывается, сказал это вслух, поскольку Вася мерзко захихикал:
-Мне просто было скучно, да и деньги лишними не бывают. Я же коплю моей Оле на новые сиськи, знаешь ли! – и он затрясся в приступах хохота, едва ли не плача и громко похрюкивая.
Он совершил ошибку, наклонив голову вниз. Смертельную ошибку. Схватив лопату с тачки и держа её наперевес, словно копье, Марк сделал три больших шага и ударил ненавистного жирдяя по затылку клинком. С глухим «Ой» толстяк упал на землю, и его голова была залита кровью из обширной раны. Подвывая, он встал на колени и попытался ползти, но Марк вновь ударил его по голове. И еще раз. И еще. Наконец, он отпросил лопату в сторону и присел рядом с подергивающимся в агонии телом. Клинок лопаты был погнут и залит кровью, Василий был гораздо тяжелее Светы, а сумерки были уже на носу. Или нет? Зрение вновь подвело юношу, и свет от висевшего довольно высоко в небе солнца казался тусклым, как от лампочки в сорок ватт. А ведь когда-то Вася играл вместе с ним в шахматы и по-детски радовался, когда ему удавалось поставить мат Марку. Что с ними всеми случилось?
Как бы то ни было, пришло время копать. Усмехнувшись, он взялся за лопату. С исчезновением Василия все становилось проще: Света пошла на озеро, Василий перехватил её по пути и... А уж что он сделал с ней и куда делся – не его проблемы!  Воодушевленный этой мыслью, он с новыми силами налег на копку. Для жирдяя нужна ямка поглубже...
Закончив с этим телом, Марк почувствовал себя совершенно измотанным. С Василием он промотался больше часа, но столь же тщательно, как и со Светой, замел за собой следы. Лопату он отмыл водой из крана в саду и спрятал поглубже в подвал, тачку вернул на законное место. Одежду девушки закопал вместе с ней. Все? Все! Последняя часть плана – лечь спать. Пусть все думают, что он уснул после секса и слышал лишь, что Света собирается к остальным на реку. Остальное пусть додумают сами.
Слегка ополоснувшись в душе, он рухнул на кровать и провалился в сон. Что бы ни произошло, он не будет гнить в тюрьме. Он не может умереть так. Он...
Спать.
3. И грехи отца перейдут на сына.
Сон был беспокойным; Марка постоянно преследовал отец – пьяный, как всегда, но упорно ползущий по бесконечному коридору за ним. Как бы быстро не бежал Марк, он всегда слышал голос отца, нашептывавший ему скорую гибель. Однако, даже во сне, юноша знал, что не может умереть. Он стер все следы...
-Марк.
Иди к черту, ты больше не мой отец.
-Марк!
Я не поддамся, я должен жить!
-МАРК!
Вскрикнув, юноша подскочил на кровати, разбуженный криком Даши. Кошмар все еще преследовал его, но испуганное лицо подруги вернуло к его реальности.
-Что, что случилось? – спросил он, хватая Дашу за руку. «Уж мы-то знаем, ЧТО случилось».
-Света пропала, и Василий тоже! Сейчас уже час ночи, а их ни на пляже, ни дома не видели. Ты последний видел Свету.
Не вопрос, утверждение. Неужели подозревает?
-Я...мы с ней... – Даша нетерпеливо кивнула головой, - ну а потом она пошла к вам на речку купаться, а я лег спать.
Нет, в её взгляде нет подозрения, только замешательство и испуг. Главное – ничем себя не выдать. Даша поверит ему, а он сделает все, чтобы не разочаровать её.
-Василий пошел с нами, но через полчаса купания пошел обратно – сказал, ему голову напекло. Когда ушла Света?
-Не знаю...примерно в то же время, может, чуть раньше.
Даша задумчиво покачала головой:
-У Васьки же есть девушка, он вряд ли стал бы приставать к Свете ради секса. Или... – она нахмурилась.
Марк пожал плечами, вставая с постели:
-Я спущусь вниз и помогу вам в поисках. Надеюсь, они просто немного перепили и сейчас дрыхнут где-нибудь в кустах в обнимку. Или их заловила за обнимашками Оля и укокошила обоих в приступе ревности.
Холодный пот прошиб Марка, когда опасность подобных шуток стала ему понятна. Если он даст им хоть один намек... Однако старая подруга звонко рассмеялась, хлопая его по колену:
-Да, наверно, так все и произошло! Надо сказать Оле, чтоб успокоилась – мы её не сдадим. Васька всегда был редкостным говнюком, и смотаться от девушки с другой девушкой вполне в его стиле.
«О, ты просто не представляешь, насколько ты права».
-Кстати, - Даша лукаво заглянула ему в глаза, - как она тебе?
Марк выдавил из себя улыбку:
-После двух месяцев воздержания – вполне пригодно. Бревно, но не бесперспективное; хотя с мастерицами все же гораздо приятнее иметь дело, - прошептал он последние слова на ушко Даше.
Она мягко отстранилась от него, покачав головой и печально глядя на пол. Конечно же, Вик. Она не изменит ему, хотя и имела в прошлом не одного партнера. Осталась чистой. Святая. Боже, даже если бы она узнала о его преступлении – он не посмел бы навредить ей, только не ей. Лучше сгнить в тюрьме, чем навредить этому ангелу.
С первого этажа раздался крик Вика: «Смотрите-ка, сумочка Светы здесь». Ростислав грубым басом продолжил его мысль: «Раз она здесь, значит, Света никуда из дома не уходила. Где же она?»
«Ты забыл про сумочку, не так ли? Как ты думаешь, сколько дадут за двойное убийство с отягчающими обстоятельствами? Я жду тебя, сыночек».
Не раздумывая, Марк рванул на лестницу. Слава стоял очень удобно, на первых ступеньках. Он собирался подняться на второй этаж, но отчаявшийся убийца прыгнул на него сверху, всем весом обрушившись на голову крепкого юноши. Ростислав натужно крякнул, а затем рухнул на спину, по пути ударившись затылком о фигурный столбик. Кровь хлынула потоком из разбитой головы под ноги Оле и Вале, схватившихся друг за друга и раскрывших рот в немом крике. Вик стоял за их спиной, изумленно глядя на Марка и сжимая в руках сумочку Светы. Воспользовавшись его замешательством, Марк ринулся на кухню. Ему необходимо оружие!
Топот за спиной подсказал ему, что Виктор сумел справиться со ступором и нагоняет его. Поздно, слишком поздно. Какой удобный мясницкий нож на стене. Схватить и ударить за спину с разворота. Вик отпрыгнул, но слишком медленно, и нож распорол ему живот – правда, не глубоко. Ответный удар половником оглушил его на пару секунд, и он едва не упал на пол; однако мысль о смерти подстегнула его и, тряхнув головой, он с рыком бросился на отступающего Виктора. Половник – слабая защита против мясницкого ножа. Удар – и кровь потекла по руке. Удар – и на ноге появился аналогичный надрез. Следующий замах должен был стать последним для Вика, но одна из девушек с криком метнула в Марка вазу с водой, заставив его отступить на пару метров. Это дало Вику время отступить к лестнице, охраняемой двумя девушками: одна сжимала в руке кочергу, другая – табуретку. Даша помогала любимому идти по лестнице вверх.
Они отступали на второй этаж, где у них будет фора. Он не мог этого допустить. Однако нож, столь полезный в ближнем бою, был бесполезен против кочерги. Расхохотавшись, он метнул его в девушку с табуретом в руке, одновременно разворачиваясь и убегая на улицу. Подвал, там есть топор! Даша кричала ему в спину, но слова были какими-то...смазанными, он не понимал её речи. Неужели он глохнет и слепнет? Чертов свет казался таким тусклым. Топор! Схватив его, Марк довольно рыкнул и побежал к выходу. Что? Кто-то закрывал дверь! Отчаянный рывок, и он вышиб дверь плечом, упав на чье-то мягкое тело. Ольга!
-Держи свои новые сиськи! – завизжал юноша, занося топор и нанося резкий удар. Кровь выплеснулась из разрубленной грудной клетки, забрызгав его штаны. Девушка еще пыталась дышать, но ему уже было плевать на агонизирующий труп. Бежать! Дверь в дом оказалась открытой. Лена и Даша тащили Вика, истекавшего кровью, в одну из комнат на втором этаже.
-НЕТ! – он взревел и огромными прыжками понесся за ними. Схватив кочергу, Лена вышла к лестнице, готовясь сбить его – но он огорошил девушку, перепрыгнув через несколько ступенек и кинувшись на девушку. Древко топора, зажатое в левой руке, блокировало удар, а правая схватила девушку за волосы и оттянула их назад. Навалившись всем телом, Марк опрокинул девушку и уселся на неё верхом. Новый удар кочергой не удался – он перехватил руки девушки и сдавил их, заставив её выронить оружие. Резкая боль в плече. Он с изумлением понял, что девушку укусила его и теперь грызет плечо, с отчаянием глядя на Марка.
Ответный укус разорвал девушке кожу на горле. Выпустив его плечо, она завопила о пощаде – но юноша схватил зубами её гортань и сжал челюсти что есть силы. Теплый поток залил его волосы, и мольба о пощаде обратилась в тихое бульканье крови в горле. Рот заполнился солоноватой вязкой жидкостью, и Марка стошнило на его жертву. Хлопок двери и звук проворачивающегося замка не сильно улучшил его настроение; двери на втором этаже довольно хлипкие, но их можно забаррикадировать изнутри – что и подтвердил звук передвигаемой тумбочки. Нужно действовать быстро – а его выворачивает наизнанку. Черт!
Из-за двери доносился плач Даши и постанывания Вика. Марк с трудом встал, борясь с рвотными позывами, и пошел к двери, готовясь превратить её в труху. Однако крик девушки остановил его:
-Боже, ради чего ты убил их всех? Что такого они сделали, что ты не мог разобраться с нашей помощью. Что Вик тебе сделал плохого?!
Марк опустил занесенный топор и оглянулся на истерзанный труп Лены. Понадобилась минута, чтобы мысли в его голове пришли в некое подобие порядка, и он смог ответить Даше:
-Света...она...ей всего пятнадцать лет. Она вымогала деньги! Сказала...что в тюрьму, - горло сдавили подступающие слезы, и он присел на пол, глубоко дыша, чтобы хоть немного успокоиться.
Из-за двери послышался шорох и глухой стук, и Дашкины всхлипывания стали чуть тише. Наконец, из-за двери раздался её крик:
-Здесь сумочка Светы, и я нашла в нем паспорт. Судя по дате рождения – ей сейчас уже восемнадцать с половиной лет. Черт тебя дери, ублюдок, неужели было сложно заглянуть в её поганый ПАСПОРТ?!
Схема оправдания убийств рухнула в голове Марка. Нет... так не может быть.
-Ты лжешь! Будь ты проклята, ты просто лжешь, чтобы сбить меня и выкроить время!
«Да, сын. Женщины всегда лгут. Они заслужили смерть. Убей её».
Всхлипывая, Даша пропихнула паспорт в щель над дверью. Тоненькая книжица упала в руку юноши. Он с затаенным ужасом приоткрыл её на странице с датой рождения. Да, вот она! Но почему свет здесь такой тусклый? Цифры были такими смутными.
Звук. За дверью. Едва слышен. Что это?
Гудок в трубке!
Паспорт отлетел в сторону, а рука вновь ухватилась за топор. Они вызывают полицию!
-Я не пойду в тюрьму! – и он нанес первый удар топором.
Щепки полетели во все стороны, однако понадобилось еще два удара, чтобы расколоть дверь. За ней обнаружился завал из шкафа и двух тумбочек – еще пара ударов топором. Вик лежал на полу, зажимая кровоточащую рану в животе, в то время как Даша отчаянно кричала в трубку адрес дома, сжимая в другой руке длинную металлическую стойку торшера. Увидев пролезающего в брешь Марка, она от испуга выронила трубку и, визжа, начала наносить ему удары стойкой, перехватив её освободившейся рукой. Один из ударов раскроил ему кожу на голове, и хлынувшая кровь залила ему глаза, лишая и без того ослабшего за сегодня зрения. Рыча от досады, он наугад махнул топором пару раз, потихоньку протискиваясь в комнату. Почти потеряв сознание от ударов по голове, он отчаянно дернул ногами и скатился с импровизированной баррикады, выбросив руки с топором вперед. Лезвие вонзилось во что-то мягкое, и впереди от Марка раздался тихий предсмертный всхлип. Юноша злорадно хмыкнул, поднимаясь на колени: определенно, Вик больше ему не противник, а потрясенная Даша прекратила наносить удары торшером и заплакала, вскрикивая сквозь слезы: «Вик! Боже!». Глаза все так же были залиты кровью и практически ничего не видели, но это не могло помешать Марку сориентироваться по звуку и кинуться на девушку...
4. В страданиях мы едины.
На ощупь отыскав кусочек чистой ткани, Марк принялся оттирать кровь с лица и, в первую очередь – с глаз. Стерев не успевшую засохнуть вязкую жидкость, он раскрыл глаза и несколько раз моргнул, очищая глазные яблоки от остатков крови. Однако, хоть эта процедура и вернула ему зрение, однако свет продолжал оставаться невероятно тусклым. Вечером лампочки светили гораздо ярче.
Вздохнув, юноша опустился на колени у растерзанного трупа, зажимавшего в одной из рук стальную трубку. Вторая рука была отрублена.
-Зачем же было вызывать полицию, милая? – и он погладил волосы на голове тела, в котором вряд ли опознала бы Дашу родная мать.
Ангел, он обещал не убивать её... Кому? Надо было понимать, что все этим и закончится. Весь его план изначально был дерьмовым и рассчитанным на полных идиотов. И он сам похерил его на корню, забыв про сумочку этой развратной твари. Но у него ведь не было иного выбора! Он спасал себя от тюрьмы...
Мысль прервалась, и он оглядел беспорядок, устроенный в комнате. Да что там, весь дом превратился в притон маньяка. И его срок в тюрьме сдвинулся от пары лет в колонии общего режима до пожизненного без права на амнистию. Оставался лишь один вопрос. Тяжело встав во весь рост, Марк двинулся к двери. Откинув обломки шкафа и тумбочек от выхода, он отворил разломанную дверь и прошел в коридоре. В тусклом свете было трудно найти маленькую коричневую вещь, но в конце концов он нашел паспорт Светы. Поднеся его поближе к лампочке в коридоре, он принялся изучать страницы, выискивая нужный ему ответ. Смутные очертания цифр расплывались у него в глазах, меняли свои формы, пока он не догадался сощуриться.
-Девятнадцатое июля тысяча девятьсот девяносто третьего года. Получается...
Он не стал говорить этого вслух, просто уронил паспорт на пол и бессильно сел рядом с ним, едва удерживаясь от падения на бок.
Она обманула его.
Все было бесполезно.
И тут он услышал звон телефона. На коленях он прополз по лестнице на первый этаж, где валялась его сумка с мобильником внутри. Нажав кнопку приема на старенькой Nokia, он прижал трубку к уху, молча ожидая первых слов невидимого собеседника, опасаясь разрыдаться при попытке вымолвить хоть слово. Но в трубке было слышно лишь его собственное тяжелое дыхание. Собрав волю в кулак, он тихо спросил:
-Кто?
Трубка молчала несколько секунд, издавая лишь тихое потрескивание. Затем раздался ехидный голос, показавшийся Марку знакомым:
-Ваш отец сегодня умер. Я сожалею.
Говоривший издал гортанный смешок, опровергая собственные слова. Марк глубоко вдохнул: он вспомнил молодого пристава, что-то говорившего ему в спину. Это был его голос!
-Как он...умер?
Снова пауза, наполненная лишь треском и тяжелым дыханием юноши.
-Сердечный приступ, через пару минут после вашего ухода.
         Тихий смех, последовавший за словами пристава, ударил по нервам Марка, словно молот. Он завизжал в трубку, не в силах совладать со своим голосом:
  -Почему же вы не позвонили мне раньше, будьте вы прокляты?!
Злорадный хохот пристава – или того, кто прикидывался им - вызвал у парня дрожь. Отсмеявшись, человек прошипел в трубку, и каждое его слово сочилось ядом:
-Я ждал, когда ты дойдешь до развязки!
Воя от ужаса, Марк швырнул хохочущую трубку в стену, об которую та благополучно разбилась. Колотя локтями и пятками по полу, Марк орал изо всех сил, оставшихся в измученном теле. Даже закрыв глаза, он продолжал видеть лица убитых им людей, слышать их крики и тихий смех того человека. Все это смешивалось в одну жуткую вакханалию, водоворот, затягивающий его коллапсирующую личность все глубже в пучины ада. Казалось, он умрет, лежа здесь, на полу разгромленного дома, от осознания безвыходности и отсутствия каких-либо возможностей для продолжения жизни.
Но время шло, а смерть все не приходила к нему. Одна мысль вертелась внутри его рассыпавшегося в прах сознания.
«Я не должен попасть в тюрьму. Я должен выжить».
Существо на полу наконец открыло глаза и улыбнулось яркому свету. Наконец-то лампочки начали светить так, как надо. Поднявшись на ноги, существо осмотрелось вокруг. Несмотря на яркий свет, цветов окружающей обстановки оно различить не могло – весь мир стал черно-белым, позволяя ему видеть лишь различные оттенки серого. Покачав головой, оно усмехнулось и начало уборку в доме. Нужно было прибрать все следы до приезда полиции и придумать достоверную версию произошедшего. Нужно...
5. Я остаюсь, чтобы жить.
 Звонок девочки с отчаянным призывом о помощи вынудил Альберта Эммануиловича выехать посреди ночи, но срывающийся на крик голос успел назвать лишь деревню без указания номера дома. Он боялся предположить, почему потерпевшая могла бросить трубку, однако надеялся, что у нее просто села батарейка в телефоне. Глупо, но именно это не давало ему опустить руки. Подумать только, за неделю до выхода на пенсию ему достается срочный вызов! Он бы хотел перевалить это на кого-нибудь еще, но сегодня ночью все как будто с цепи сорвались, и к часу ночи он оказался единственным, кого не забрали на вызов; хорошо хоть напарник появился в последнюю секунду.
-Кажется, мы обыскали все «Большие лопухи», от первого дома до последнего. Может, все же ложный вызов? – Юрий громко зевнул, нетерпеливо поглядывая на часы. Он уже давно должен был быть дома, кабы не этот треклятый вызов. И упорство старого оперативника вызывало у него жуткое раздражение. Будь его воля – они вернулись бы сразу после осмотра пары домов на въезде в деревню.
Однако Альберт был непреклонен и, стиснув зубы, продолжал вести машину дальше. На пути сквозь деревню он приметил поросшую недавно придавленной травой колею, уходившую вбок от основной дороги. Скорее всего, она вела к реке – но кто знает, может быть, на этом пути они найдут и нужный дом? Не обращая внимания на ворчание напарника, он свернул на заброшенную дорогу и прибавил газу.
-Ну конечно, давайте еще проверим свалки, места для рыбалки, кладбище, шалаши в лесу около деревни. Может, в собачьи будки тоже заглянем... – голос Юрия стих к концу фразу, поскольку он, как и Альберт, увидел двухэтажный коттедж, до того скрывавшийся за деревьями. Изо всех окон здания лился свет от включенных ламп, а передняя дверь дома была распахнута настежь.
Сердце старого оперативника екнуло; интуиция подсказывала, что он нашел свою цель – однако это его нисколько не радовало.«Лишь бы у нее села батарейка в телефоне» - прошептал он сам себе. 
 -Что это там, в дверях? – тихо сказал Юрий, дрожащими руками вытаскивая пистолет, когда они подъехали к дому поближе.
Альберт затормозил в полусотне метров и вышел из машины, расстегивая кобуру. Молодежь пошла в последнее время нервная, чуть что – сразу за оружие; а ты потом сиди, пиши объяснительные – почему да отчего у задержанного вторая дырка в заднице появилась. Нет бы догнать засранца да дубинкой в ухо заехать, они сразу палить начинают. Ну ничего, в его смену такого не случится. Движение у двери тоже привлекло его внимание, и он осторожно пошел к дому, присматриваясь к шевелящейся массе у входа. Юрий шел за ним в небольшом отдалении, крутя головой в попытках разглядеть что-нибудь.
Альберт прочистил горло, подойдя на пару десятков метров ближе, и собрался поприветствовать человека, копошившегося у входа. Однако слова застряли у старика в горле, а редкие волосы зашевелились на затылке, когда сидевший у двери вдруг встал во весь рост. Он оказался юношей среднего роста, с густыми седыми волосами; одежда на нем была сильно потрепана и пропиталась кровью, однако на лице его расцвела радостная улыбка при виде людей. В одной руке он держал топор, также залитый кровью, уже начавшей спекаться, в другой же руке была зажата грязная тряпка, которой он до этого оттирал порог от крови.
-Здравствуйте, уважаемый офицер! – продолжая счастливо улыбаться, прокричал юноша и махнул топором в направлении полицейских.
-У него же совершенно седые волосы... Срань Господня, что за херня с ним приключилась? – тихо сказал стажер, трясясь всем телом и снимая пистолет с предохранителя.
-Тише, сейчас попробую выяснить. Парень, что у вас тут случилось?
Седой юноша недоумевающее огляделся вокруг, утирая лицо грязной тряпкой, и наконец вернулся взглядом к офицеру.
-Нас сначала было много, а потом они все нечаянно порезались топором и поумирали. Я их не убивал, и меня не за что сажать в тюрьму! А теперь, извините, мне надо закончить уборку, - и, подпрыгивая и мурлыкая что-то себе под нос, он начал тереть тряпкой по стенам, покрывая их слоем красной грязи.
Альберт подошел поближе к нему, вытащив на всякий случай пистолет. «Он умственно отсталый!» - пробурчал стажер за его спиной. «Он спятил от увиденного... или совершенного им. Но, возможно, не до конца» - подумал про себя Альберт, вслух спросив юношу:
-Разве ты не видишь, что просто пачкаешь стены кровью? Брось тряпку, давай поговорим.
Рука с тряпкой замерла.
-С некоторых пор, офицер, я не вижу цветов. Поэтому мне сложно понять, чище или грязнее становятся стены от моих усилий. Возможно, вы мне поможете? – и он повернулся лицом к полицейскому. Улыбка исчезла, а пустые, равнодушные глаза в сочетании с тенями, падавшими на его лицо, придавали ему зловещий вид. Бомба, готовая взорваться от любого неаккуратного движения сапера.
-Я помогу тебе! Положи, пожалуйста, тряпочку и топор, и мы... – только увидев озлобленное лицо юноши и услышав его рычание, Альберт понял свой просчет.
-Я не пойду в тюрьму! Я остаюсь, чтобы ЖИТЬ! – проревев последние слова со всей возможной силой, он ринулся на старика, занеся топор над головой и разбрызгивая пену изо рта.
Два выстрела прозвучали в унисон, пробив парню грудную клетку. Это не остановило его, и еще две пули пронзили его тело, войдя в сердце и плечо. Пробежав пару шагов, мальчишка остановился и уронил топор; его взгляд приобрел некую осмысленность, и он с мольбой во взоре посмотрел на старого офицера. Рот открылся, но из него вырвался лишь невнятный хрип, и седой юноша завалился на спину, приземлившись на землю уже мертвым. Юрий заплакал, шепча, что он метил в плечо, а не сердце, и Альберт поспешил успокоить его, приговаривая, что смертельный выстрел нанес он. Оставив стажера вытирать слезы его носовым платком, старик  подошел к трупу и присел рядом с ним, закрывая ладонью глаза.
-Что же тебе мешало жить, как все остальные?
Ответа не было, и окровавленное, скривившееся лицо юноши подсказало ему, что тот тоже не знал ответа на этот вопрос. Погладив его седые волосы, старик прошептал:
-Надеюсь, хотя бы там ты обретешь покой, хоть меня ты и лишил покоя надолго.
Вздохнув, он встал и пошел к машине, за рацией. Пора вызвать подкрепление, и разобраться, что же здесь случилось.

Эпилог.
- Помимо нас и тебя, там будут еще двое наших одноклассников – Ростислав и Василий, а также их подруги Валя и Оля. И еще одна девушка... – Даша озорно подмигнула Марку, - её зовут Света, и она очень хотела познакомиться с тобой!
Слова его закадычной подруги вызывали ощущение дежавю. Более того, Марк с удивлением отметил про себя, что он больше не может различать цветов. Однако его попытка сказать об этом ни к чему не привела: язык отказывался повиноваться ему, и он вынужден был идти в безмолвии. Впрочем, если та девушка окажется симпатичной, то мелочи с цветом и языком не испортят ему настроения. Возможно, сегодня ему повезет?
Жизнь, кажется, выезжает с черной полосы.