Конкурент

                Перестройка, перестройка, вот и перестроилась:
                Милый фирму отхватил, - я к нему пристроилась...


Пытался перестроиться и А.М., но все тщетно. За время, когда он, как и тысячи других, остался не у дел, он, чьи виски посеребрило, но чей ресурс взывал к востребованию, испробовал себя в разных амплуа, но с одинаково ничтожными результатами. Привычные «пятого и двадцатого» пришлось забыть как прекрасный сон, но неумолимые каждодневные расходы требовали достойной им замены. Вот и вспомнилось фото.

Фотографировать он умел, как и многие, на любительском уровне. В юные годы первая техникумовская стипендия пошла на тогдашнее чудо – аппарат «любитель». Шли годы, менялись аппараты. Оставалась неизменной и все более крепла любовь к фототехнике. Росло и мастерство. Через сотни слайдов, тысячи снимков, через выставки и конкурсы пришли удачи. Теперь же надежный, проверенный годами спутник и друг сиротливо висел на стене в запыленном футляре, словно взывая: «Давай вздрогнем!»

Летним утром, когда «ласково светило солнышко, ярко зеленела травка и пели птички», А.М., захватив свой «Зенит», отправился в город. Таких, как он, бродячих, сидячих и стоячих искателей удачи в пути попадалось немало. Отыскивать свою «нишу» пришлось несколько дней, начав от вокзала, пройдя две площади и, наконец, оказавшись в городском парке. Уладив все формальности с администрацией, со вздохом облегчения он пристроился, как воробышек, на край ограды у «чертова колеса». День был воскресный, народ все прибывал, желающие «сфоткаться» нашлись сразу.
И пошло, поехало, завертелось!

То «чертово колесо» взмывало его ввысь к облакам, где клиент желал быть запечатленным на фоне моря зелени. То зыбкая вагонетка «американских горок» в стремительном пике бросала его к земле, где на самом выкате, преодолевая приличную гравитацию, надо было в нужный миг схватить восторг пополам с ужасом. Тихоходная карусель со слониками и оленями сменялась стремительными автогонками, на смену головокружительным каруселям шла детская железная дорога. Свадебные пиры, траур похорон, бесчисленные застолья...

И все же самыми любимыми героями кадра для него были и оставались дети. Веселые и грустные лица детей на снимках всегда вызывали благодарные улыбки родителей, и это для А.М. было высшей наградой. Его рекламный стенд пополнялся. «Джафарчик на коне», «Манижа загрустила», «Писающий мальчик». А снимок с названием «Манит, манит, манит карусель», сделанный под известную, часто звучащую мелодию, стал настоящим брендом, и этот сюжет бывал часто востребован.

В этом круговороте детских лиц А.М. с необычайной силой вновь ощутил свою нужность людям. Значит, эти изнурительные ежедневные гонки вверх-вниз были совсем не зря.

Полароидный бум накатил девятым валом. По парку стали важно прохаживаться, мотая сопли на кулак, чумазые «бача» с новенькими камерами, назойливо предлагая: «Моментал фотка за адын доллар!» Ни мало не заботясь о компоновке кадра и прочих художественных тонкостях ремесла, они завораживали публику самим действом. И впрямь, было чудом получить из детских рук белый глянцевый квадратик, на глазах расцветавший яркими красками.

Новая техника породила и «халяву» нового типа. Как-то раз молодой мужчина попросил сделать снимок сына на качелях. Дело привычное. Выбрав момент, решив сделать поясной портрет, чтобы улыбающееся личико вышло крупнее, чем на снимке в полный рост, А.М. нажал на пуск. Все – и родитель, и сынишка, и сам мастер с нетерпением ждут результата. И когда на белом квадратике, выпорхнувшем из щели аппарата, окончательно проявился портрет, папаша долго и внимательно стал его разглядывать, а потом вмиг рассвирепел и выхватил из-за пояса кинжал. Размахивая сверкающим клинком перед самым лицом А.М., он кричал: «Ты зачем, дед, зарезал мой бача! Самый серса зарезал!»

Конфликт быстро обрастал зрителями. Один из них, смекнув, в чем дело, наклонился к А.М., и тихо произнес: «Отдай, дед, ему этот карточка, он пашутил.» Снимок был отдан, и «танец с саблями» прекратился.

Это были пока цветочки.

Днем позже, подходя к своему законному месту в парке, А.М. обнаруживает необычайное скопление родителей с детьми, окружившими маленький блестящий «джип» и его владельца с фотокамерой, усаживающего малыша в кабину. Уверенность его действий убеждала, что с администрацией у него все в порядке и что обосновался он здесь всерьез и надолго. И это означало, что налицо явный конкурент, и что предстоит борьба.

Это было неожиданно. Ведь не далее как вчера он был почти счастлив, обретя «свое место», радовался первым успехам и стал уже воздвигать планы, а теперь... Гамма чувств - от недоумения, через удивление, к легкому замешательству - вихрем пронеслась в голове.

«Спокойно, без паники», - говорил он себе, - «надо хорошенько осмыслить ситуацию.»
На осмысление ушел остаток дня, когда он наблюдал за происходящим напротив, и вся ночь без сна. Постепенно решение созрело. Нет, бить морду – это банально, несовременно, да и глупо. В лучшем случае, ничего не добившись, станешь посмешищем на весь парк. Надо действовать тонко, элегантно и, главное, технически. Вспомнилась чья-то, показавшаяся на миг уместной, фраза: «Если враг не сдается, его уничтожают».

Но это уж слишком. Какой он враг, этот симпатичный очкарик! На вид ему не больше тридцати, а на лбу уже морщинки, лицо явно чем-то озабочено. И, скорее он товарищ по несчастью. Наверняка, у него семья, проблемы со средствами, возможно и жена больна, нужны лекарства, да и дети, вероятно...

Думая таким образом, А.М. постепенно настраивался на конструктив. В сарае, в дальнем углу, оставался ещё с дачных времен лист фанеры. Будет отличный фюзеляж. То, что он будет делать самолет, это однозначно. Самолетами он бредил ещё со времен войны. Все марки советских истребителей он определял не только визуально, но даже по звуку  с мальчишками на спор.

«Рожденный ползать» - так для него прозвучал вердикт терапевта, председателя медкомиссии аэроклуба: «Вам, батенька, небо противопоказано. Давление – штука серьезная, а ведь там такие нагрузки...»

Аэроклуб он закончил одновременно с получением диплома техника-архитектора, а роковая медкомиссия состоялась перед началом полетов. И даже после страшного поворота судьбы, он который уже год восхищенно всматривался в небо, пытаясь определить – что летит.

Истребитель И-16 времен Халкин-Гола и Испании был выбран в качестве прототипа модели за свою изящную простоту и был вполне исполним, если хорошо постараться. «Ишачок» - так ласково величали в народе этот самолет-легенду, - вышел на славу. Такой тщательности изготовления всех, даже самых мельчайших элементов (памятуя, что Бог в деталях) он давно не помнил. Он спешил. Ведь скоро Навруз, а это большой праздник, будет много детей, да и брошенная «перчатка» ко многому обязывала.
Легко вскинув аппарат на багажник видавшего виды «ЗАЗа», удивляя гаишников диковинным грузом, А.М. прибыл к «месту битвы».

Укрытый чехлом, самолет возбуждал любопытный интерес как видавших виды карусельшиков, так и посетителей парка. В расчехленную кабину валом устремилась малышня, грозя смять аппарат. Противник тоже насторожился, не подавая вида. Полюс притяжения явно сместился в противоположную от него сторону. Едва подойдя к джипу, дети тянули за рукав родителей, указывая на самолет.

На следующее утро конкурент не появился. Не пришел он и через день. Но ликовать было ещё рано. А.М. чувствовал, что замышляется новый раунд, и не ошибся. Через неделю на том же злополучном месте рядом с джипом красовался олень под расписным седлом. Детский ручеек снова изменил направление. Теперь на неделю исчезает А.М., чтобы парировать этот выпад. Из папье-маше, дерева и металла мастерится затейливый чудо-дельфин-качалка, появление которого на сцене снова качнуло стрелку весов. И этот вызов противником принимается. Спустя некоторое время в его разрастающемся стане засверкал огромный цветной шар. Еле установившийся паритет нарушается снова. Ответ последовал молниеносно. Вспомнив «принцип матрешки», А.М. из обрезков фанеры делает несколько разноцветных кубов, украшенных сказочными картинками.

Один отставной полковник-летчик, гуляющий с внуком и часто пересекающий «арену борьбы», заметил, обращаясь к А.М.: «Да у вас настоящая гонка вооружений! Вы рискуете разволновать мировое сообщество.»

Ветеран оказался прав. «Гонка» действительно стала угрожающей.

«Карусели надоели, надоели и качели!»

Избитым, замусоренным, скрипучим каруселям детвора предпочитала новую технику – красивую, удобную, элегантную.

Ажиотаж нарастал. Родители не успевали присматривать за словно ошалевшей малышней. Один не в меру бойкий «бача» решил лихо крутануть пропеллер, нарушив святое правило авиатора – «от винта»! Получив изрядный удар по носу и обагрив кровью рубашку, малыш заливисто заревел. Из стана конкурента тоже раздавались вопли. Там куском лопнувшего шара крепко стегануло по щеке маленького шалуна, не успевшего ещё спрятать гвоздь. Всполошились и родители. Дело принимало серьезный оборот. Против «распоясовшихся» фотографов готовили выступление и карусельщики, ведь со времени установления между конкурентами паритета, только «американские горки» сводили концы с концами, а некогда мощный поток клиентов, питающий карусели, совсем иссох, грозя полной остановкой всей крутящейся техники и, как следствие, безработицей ее владельцев.

Объединенная делегация карусельщиков и примкнувшая к ней заведующая комнатой смеха, солидная дама внебальзаковского возраста, заведение которой также терпело урон, решила выйти с прошением к дирекции парка, чтобы урезонить «этих двоих».
Операция продумывалась особо тщательно. Были проанализированы все известные способы военных построений от Александра Македонского вплоть до наших дней. Не был упущен ни «троянский конь», ни знаменитая скандинавская «свинья». Челобитчики остановились, в конце концов,  на «ромбе», как фигуре надежной и простой. Выступать решено было сразу, как только по радио раздадутся первые аккорды «Полета валькирий». При этом Изольда Яковлевна заговорщически таинственно сообщила, что пластинку с «полетом» она заранее передала в радиоузел. Она была твердо убеждена в том, что серьезность затеваемой акции требовала не менее серьезного «антуража».  Наконец, разведка донесла, что «САМ», отобедавший и вполне расслабленный, дремлет на скамеечке во дворе конторы и его можно «брать». Музыка заиграла, и шествие началось.

Надо заметить, что всему этому предшествовала коротенькая «летучка», на которой, отталкиваясь от диаметра карусели (этот критерий был предложен также и И.Я.), был назначен глава делегации. Им стал жилистый гигант Рома, управляющий «чертовым колесом», с руками, вечно испачканными в мазуте. За ним должны были следовать более скромные диаметры, замыкающей выпадало стать И.Я.

Тщательно отмытой от мазута правой рукой гигант Рома надежно, как хоругвь во время крестного хода, сжимал хрупкий цилиндрик петиции, обернутой красным, цвета пролитой детской крови, скотчем. Несколько сзади по бокам шагали представители карусельных меньшинств М. и К., близнецы по прозвищу «лысые мальчики», из-за малого роста которых строй несколько терял в высоте, зато был надежно прикрыт мощной кормой.

Заведующая комнатой смеха Изольда Яковлевна в неизменной шляпке-таблетке «а ля Мэрилин Монро» шла замыкающей. Сновавшие там и сям вокруг строгого ромба маленькие глупыши-папарацци со своими «моментал фотка», не понимая мелкими умишками серьезности акции. Как рачки-прилипалы по бортам величественного фрегата, они никак не портили общей картины, лишь сообщая ей ещё большую внушительность и монументальность. Прищуренные глаза шефа мигом раскрылись, как только острие ромба-колуна, едва не развалив его надвое, остановилось. Энергически освободившись от вялости, шеф вскочил, заняв оборонительную позу. При первых словах Роминой речи, театрально (по Станиславскому), изображая недоумение, воскликнул: - «Кто эти двое народных умельцев?», хотя, не далее как вчера, «умельцы» отстегнули ему приличный куш. Далее коротышка-директор очетил своими мелкими шажками дозволенные границы, за которые «этим» двоим ни шагу, выкроив тесный проход к каруселям для публики. «Статус-кво» был таким образом восстановлен, но проблемы остались. Участились случаи «диверсий». Джип лишился двух задних колес. Урон А.М. был не менее тяжек: исчез пропеллер, а шасси стали пропадать регулярно, хотя с этими потерями очередь к самолету не убывала.

С Сашей, так ласково называл его А.М., у него установились дружеские, деловые отношения. Из непримиримого конкурента он стал хорошим партнером, товарищем по творческому цеху. Когда был «разут» Сашин джип, А.М. с готовностью помог ему восстановить аппарат; в свою очередь Саша выручил товарища куском плекса для лобового стекла. Постепенно «гонка» сошла на нет, стала бесмысленной.
Слухи о волнениях в парке докатились до «верхов». В один, уже далеко не прекрасный день, когда трава пожухла, небо посерело, птицы куда-то исчезли, началась «зачистка». Во всю ширину парка, начиная от входа, двумя цепями солдат с миноискателями и ОМОНом, словно метлой было выметено все живое, а неживое типа самолеты, джипы, развеяно по ветру. После пронесшегося «цунами» в разных уголках парка люди находили мелкие фрагменты самолета.

Деятельность наших героев была прервана лишь ненадолго. Подлатав поврежденные аппараты, друзья-соперники с новым рвением принялись за работу. Первым делом был улажен конфликт между ними и карусельщиками. Было решено устроить примирительный товарищеский бал, для чего И.Я. любезно предоставила комнату смеха, предусмотрительно вывесив табличку «Ушла на базу», предоставив все зеркала в полное распоряжение братующихся. Бывшие конкуренты, а ныне друзья решили присовокупить к этому и собственное удивительное замирение.

Гигант Рома, пообещав бесплатный прокат всех, схватившись за живот, уморительно хохотал, глядя на лысых братанов, разглядывающих себя в разных зеркалах. Тихо звучали величественные звуки «Полета валькирий».

Директор парка, обрадованный тем, что «народные умельцы» после всех передряг не ушли, пообещал создать для них специальную «полуоффшорную» зону, выделив для этого лучшее место в парке.

Некогда непримиримые соперники, а ныне «не разлей вода» товарищи всегда готовы были по первому зову придти друг другу на помощь: поделиться катушкой пленки или помочь в устранении технической неполадки стало для обоих святым делом.
И вновь закружило «чертово» колесо, завертелись карусели, завизжали под колесами вагонеток рельсы «американских горок». Будни и праздники парка развлечений, где смех детворы, визг любителей гоночного экстрима и гул толп отдыхающих микшировался с парковой музыкой, раздававшейся из десятка динамиков, приправлялся дымком шашлыков, ванильно-сливочным ароматом пломбира и цветущих акаций, и взмывал в небо вместе с разноцветными воздушными шариками. Все это напоминало узорчатое разноцветье восточного ковра, терпеливо и удивительно гармонично и экономно создаваемого Мастером-Жизнью.