Черная дыра Глава 14. Побег в прошлое

14. Побег в прошлое

- Сеньор Суарес, к вам пришёл сеньор Рамиро. Он просит его принять, - сказала вошедшая служанка и на полуслове замерла в недоумении. Быстро придя в себя, но покраснев, как варёная свекла, она произнесла: «Сеньор Суарес, на вас сегодня какой-то странный наряд. Я такого никогда не видела, откуда он у вас?»

Окинув взглядом Матильду и посмотрев на  себя, Иннокентий увидел разительные различия в стиле их одежды. На ней было пышное приталенное платье с белыми манжетами на рукавах и воротнике, голову покрывал белый платок. А он был в джинсах и яркой футболке. Такой наряд, как у девушки, он видел только в фильмах о жизни начала двадцатого столетия. Конечно, рядом со своей служанкой он выглядел клоуном из цирка. 

- У вас на груди очень интересная эмблема, - продолжала девушка. - Там написано «Игры XXVIII Олимпиады. Афины -2004». Я не пойму, что это значит? Вы сами нарисовали? - посматривая на его грудь, с недоверием спросила   служанка.
Он молча кивнул головой.

- Сеньор Суарес, у вас необычный талант, вы, оказывается, не только портреты рисуете, а такие… - Она не нашла слов, как можно назвать ту эмблему, которая красовалась на груди её хозяина, и, показав на неё, с восхищением сказала: «Это просто фантастика! Мне такое даже в голову бы не пришло!»   

Иннокентия стал соображать, куда он попал, и пришёл к выводу, что вернулся в своё прошлое, где раньше жил. Из того настоящего, откуда он сюда попал, захватил только одежду, которую успел надеть до прихода служанки. В мгновенье ока у него в голове помутилось и, неожиданно для себя, он сказал:
-  Матильда, быстро принеси мою одежду. Она в шифоньере в моей спальне.
- Сию минуту, сеньор, - услужливо сказала девушка.
- А эту гадость выброси на помойку.

И, брезгливо поморщившись, стал стягивать с себя футболку.
- Зачем же так, сеньор? Она такая необычная, её ещё можно надевать на прогулки по лесу.
- Делай, как я тебе говорю.
- Хорошо, хорошо, - сказала Матильда и выбежала из комнаты.  – Я всё сделаю, сеньор, вы не беспокойтесь, - послышалось за дверью.
Когда с помощью служанки он переоделся, мысли вернулись в прежнее русло. Обняв Матильду,

он привлёк её к себе и стал целовать.
- Бесстыдник, - произнесла девушка и, сделав вид, что вырывается, прижалась к нему всем телом. – Ну, разве так можно, Диего? Я боюсь, нас кто-нибудь увидит, там кухарка, если она войдёт, тебе будет очень неудобно. Она же всем расскажет.

Диего расслабил объятия, и Матильда тут же выпорхнула, как птичка из клетки.
- А я уж думала, что мой господин заболел, - став на безопасном расстоянии,  поправила платье девушка. – Теперь я вижу, с ним всё в порядке. Ну и, слава Богу! 
- Ух, какая ты глазастая! Я по тебе соскучился, моя красавица.

Матильда опустила глаза и покачала своей красивой головкой. Непослушная прядь чёрных волос выбилась из-под платка, упала на лоб. Девушка её быстро убрала и, как ни в чём ни бывало, снова подошла к художнику.   

- Диего, ну, иди же, - назвала она его по-свойски, как называла во время любовных утех, - там тебя ждёт сеньор Рамиро. Я ему сказала, что ты работаешь, а он не уходит, говорит, хочет с тобой повидаться. Что за человек этот Рамиро!
В её словах послышались нотки неудовольствия, как будто она была раздражена его поведением.

- Хорошо, Матильда, пригласи его в патио, я сейчас туда приду.   
Внутренний двор-патио, замкнутый  с трёх сторон,  был вымощен гранитными и мраморными плитами, образующими сложный геометрический узор. Виноградная лоза, разросшаяся повсюду, скрывала от посторонних глаз беседку с разрисованным прямоугольным столиком и примостившимися рядом с ним плетёными креслами. Посреди двора виднелся бассейн, доверху заполненный водой.

- Диего, дорогой мой приятель! – открыв только калитку, произнёс высокий и гибкий, как тореадор, мужчина. Подняв руки вверх, будто приветствуя самого господа Бога, он направился ему навстречу. – Рад тебя видеть. Диего, ты хорошо выглядишь, по-моему,  даже помолодел. Как тебе это удаётся? Я за тебя очень рад.

- Взаимно, - легко похлопав того по плечу, ответил Диего. Поговорив возле беседки, он пригласил гостя к столу. – Располагайся поудобней, Хосе, я угощу тебя прекрасным хересом из Санкулар-де-Бармеды. Этому вину не меньше ста лет, его подарил один совсем небедный заказчик. Так сказать, в знак благодарности за свой портрет, - добавил художник. - Он ему очень понравился, как говорится, пришёлся к сердцу.

Матильда быстро накрыла стол, и Диего разлил вино в бокалы. На солнце вино заискрилось, переливаясь золотисто-жёлтым цветом. По беседке разнёсся запах спелого винограда, к которому примешивалось благоухание горного воздуха и цветущих растений.
- По виду херес должен быть божественным, - наслаждаясь ароматом вина, произнёс Хосе, - но я больше люблю сладкую малагу из подвяленного винограда. Собеседник заговорил темпераментно, жестикулируя руками.
Они выпили, и Диего спросил:

 - Уважаемый сеньор Рамиро, что привело тебя ко мне в столь ранний час? Чем обязан твоему столь пристальному вниманию к моей скромной персоне?
На лице Хосе проскользнула едва заметная тень, выдавшая волнение.

- Диего, ты разговариваешь со мной так официально, что я даже не знаю с чего начать, - выдержав для приличия паузу, произнёс гость. - У меня как всегда, дела превыше всего, а сейчас вот выдалась свободная минута, решил тебя навестить. Вот ведь жизнь какая, одни проблемы! От них  голова идёт кругом, -  он даже постучал себя по лбу.
Хозяин налил ещё по бокалу. Мужчины разговорились, и на душе у обоих полегчало. Скованность сразу прошла.

- Кривить душой не стану, - пригубив вина, сказал Хосе. - Есть хороший заказчик, который за свой портрет не пожалеет никаких денег. Только написать так, как он хочет видеть себя на том портрете, мне не под силу – сложная работа и совершенно не в моём стиле. Предлагаю тебе сотрудничество.

Диего насторожился. Теперь стала проясняться цель визита Хосе.
- И в чём сие сотрудничество будет заключаться?
- А заключаться оно будет в следующем: я привожу тебе заказчика, ты пишешь его портрет, получаешь за работу расчёт и мне отдаёшь мою долю.

- Хорошая форма сотрудничества, ничего не скажешь, - засмеялся Диего. – Ты мне нравишься, Хосе. – От смеха он раскраснелся и на глазах даже выступили слёзы. - А почему, интересно, этот заказчик сам не пришёл ко мне? В этом случае было бы гораздо проще. В городе меня знает каждая собака.

- Каждая собака знает и меня, - с достоинством сказал Хосе, - да что толку: собаки портретов не заказывают и денег не платят.
- О, Хосе Антонио, ты, как всегда, очень тонко подмечаешь. Тебе не откажешь в острословии.

На лице Хосе не дрогнул ни один мускул, можно было подумать, что Диего говорит не о нём.
- У меня всё не выходит из головы тот факт, что этот заказчик обратился именно к тебе, - повторил Диего. – Почему, скажи мне, пожалуйста. Ты портретов не пишешь, а занимаешься копиями и пишешь пейзажи на пленэре.
- Диего, но кто, кроме тебя, об этом знает? Никто, - сам же ответил Хосе, –  поэтому она вот пришла ко мне.

- Не скажи. Человек, который готов заплатить большие деньги, не может быть дилетантом. По крайней мере,  он мог обо всех всё узнать. По-моему, дело здесь  нечистое, за этим заказом кроется какой-то подвох. Тем более заказчик - женщина. Я правильно тебя понял?
Хосе подтвердил.

- Это герцогиня Гон…, - выпалил он, не подумав, но сообразив, что чуть не проболтался, на полуслове замолчал и, постучав себя по голове, перевёл разговор на другое. Диего не обратил на это внимания. - Давай не будем ворошить грязное бельё, – сказал Хосе, с озадаченным видом поглаживая свою бородку. - Я к тебе пришёл с выгодным предложением, а ты начинаешь выяснять отношения. Мы давно с тобой знакомы и со всеми своими делами, по-моему, разобрались ещё раньше. Понимаешь, в городе много художников, но такую картину, какую она хочет заказать, можешь написать только ты один. Эта заказчица - поклонница классицизма, а если конкретней - твоего тёзки и нашего уважаемого земляка Веласкеса, поэтому представляет себя на полотне, выполненной в стиле Рубенса и ему подобных. Теперь ты понимаешь, почему я у тебя?

- Понимаю. Это нормальное желание заказчицы, и я рад, что её интересует этот жанр, а не «бодегонес», например, или импрессионизм, чего, как ты знаешь, я не приемлю. А такая работа, Хосе, мне под силу. Я это говорю без лишней скромности, да ты и так знаешь, на что я способен. 

- Поэтому я пришёл к тебе, а не к Касересу или Муньо, - как комплимент в адрес Диего сказал Хосе, рассчитывая того задеть за живое, и это ему удалось. При упоминании о них Диего нахмурился. Было видно, их имена вызвали у него неприятные воспоминания. 
- Так в чём же дело, Хосе? Приводи свою заказчицу, - справившись с собой, начал Диего. – Давай, я поговорю с ней и, возможно, возьмусь за её портрет. Я пока не очень сильно занят, кое-что могу отложить. Тем более, одна работа у меня совсем не идёт

- Диего, ты меня не совсем правильно понял. Дело в том, что сначала я хочу решить вопрос  со своей долей. Я бы хотел её получить сразу после расчёта заказчицы.
- Сколько будет твоя доля?
- Пятьдесят процентов.

- Ого, да ты что, смеёшься! – подскочил от возмущения Диего. - Это немыслимо. Я буду работать, а ты, прости меня за грубость, валять дурака и прохлаждаться с продажными женщинами, а в итоге мы получим поровну. Нет, Хосе, я не согласен на такие условия. 
Хосе огорчился, но сдержался и, не показывая вида, сказал:

- Диего, успокойся. Не спеши отказываться. Разговор идёт об очень крупной сумме денег, которой хватит нам обоим – это очень лакомый кусок. Ни один твой заказчик тебе не заплатит даже десятой части того, что ты получишь за эту работу. И кто знает, может быть, благодаря ей твоё имя станет бессмертным.

- Ну ты и скажешь, Хосе! Ты явно сгущаешь краски. Да услышал бы твои слова Всевышний, - улыбнулся Диего и, подняв голову кверху, перекрестился, словно взывая к господу Богу. – Это звучит очень заманчиво, но мне от этого не легче. Мне совершенно не хочется отдавать свой заработок. За свою скромную услугу ты хочешь отхватить львиную долю.

- Не жалей ты этих денег, не жалей их, - потрепав свою бородку, сказал Хосе. - Чтобы получить этот заказ, мне уже пришлось изрядно потратиться. Вот теперь я должен вернуть свои деньги и ещё кое-что заработать.

Диего подумал, что эти деньги ему не помешают.  Идея с расширением мастерской так и осталась нереализованной. Он её постоянно откладывал на потом и довольствовался тем, что имел 

- Хорошо, по рукам, - сказал художник. – Ты меня уговорил. Тогда мы поступим так: ты приведёшь ко мне заказчицу, и мы при тебе договариваемся о цене. Она, как я понял, должна быть не меньше десяти тысяч песет. Я правильно понял?
На лице Хосе появилась лукавая улыбка, говорившая о многом.

- Ты хорошо считаешь, Диего, - сказал он с иронией. - Этим ты всегда отличался от всех нас простых смертных и, наверное, поэтому больше всех зарабатывал. В молодости ты был очень шустрым малым и никогда не задавал лишних вопросов, как сейчас.  Ну да ладно, мы все стареем.   
Хосе налил ещё вина, на прощание они выпили. Проводив друга, Диего вернулся в патио и, сев в кресло, задумался. В голову лезли разные мысли.