Леди, машина подана

   Октябрь в том году был, сухим и солнечным. Холодно было только по утрам.
   В первый выходной октября мы – две Маргариты и я – решили поехать в лес  на болота за клюквой. Дорога туда долгая, поэтому выехали из своего городка первым автобусом, в 5 часов 35 минут утра. Это позволяло успеть еще на один автобус, который останавливался на развилке, у просеки, по которой можно было дойти до болот.
    В прошлогодний наш поход дорога заняла более четырёх часов.
    В этот день мы пришли на первое болото около девяти часов утра. В лесу и над болотом еще клубился туман. Мы переоделись, обули высокие резиновые сапоги – и в путь, на болото. На первом болоте на каждой кочке были ярко-красные ягоды клюквы. Мы начали их собирать. Часам к одиннадцати мы набрали по полному бидону. Туман растаял. Между чахлых березок играли лучи солнца. Мы решили перейти на второе болото, которое находилось в низине между  двумя грядами. Пришли, попили еще теплый, чай, и принялись собирать ягоду. Рюкзаки и корзины оставили у входа на болото. Сами же разошлись в разные стороны. Болото было не большое, мы хорошо видели друг друга. Работали быстро, временами окликая друг друга. Часа в три дня я позвала Маргарит отдохнуть и пообедать. На всё про всё ушло не более получаса. Посоветовавшись, решили сходить и на третье, дальнее болото, чтобы посмотреть, есть ли на нем ягода. Пошли.На кочках третьего болота ягоды было очень - очень много. Не зря в народе говорят: «Жадность – пагубная страсть.С ней и в западню не мудрено попасть». И мы попали.…Когда бидоны были практически полными, мы опомнились: одна из Маргарит, глянув на часы, как закричит: «Девчата, мы пропали."  Я – в ответ: «Это почему же?»  « Да уже почти полчаса прошло, как ушел последний автобус».
    Мы, как стояли у кочек, так и сели на них, еще создали себе проблему: кофты и брюки сразу стали мокрыми. Решили быстро идти ко второму болоту. Другого выбора не было.
    Пересыпав ягоду в корзины, собрали рюкзаки, корзины и пошли к первому болоту. Солнце было уже у горизонта. А нам идти еще километра три с таким грузом! Пошли, сами себя ругаем, но бодренько шагаем.
    Когда вышли к шоссе, уже темнело. Сняли  рюкзаки, стоим. Ни одной машины. Ждем.
Ждём час. Еще темнее стало. И тут я, зная, что нельзя, все же решила вслух сказать определенные слова, да еще  три раза. Сказала, и тут же поняла, что меня «накажут». Стоим, плачем и смеёмся. Мы понимаем, что еще пройдет всего пол часа, и мы не успеем на автобус до нашего городка.
    И тут из-за поворота свет фар осветил деревья, гремя при этом.Стоим, молчим. На шоссе около нас останавливается грузовая машина с тентом, старая, разбитая. Из кабины выпрыгивают два молоденьких солдатика и просят показать дорогу на Симферопольское шоссе. Они заблудились. Мы обрадовались, но – напрасно: во всю длину в кузове лежали трубы, металлические, которые гремели и при движении свободно катались по кузову. Мы в пятером да еще с тремя рюкзаками и с тремя корзинами в кабине не уместимся. Тогда один из солдатиков говорит: « Давайте рюкзаки и корзины поставим в один ряд стеной, они будут нас защищать от труб». Так и сделали Солдат и одна из Маргарит, что была моложе, полезли в кузов, а мы подали им рюкзаки и корзины.
    Я и вторая Маргарита, совсем не худенькие, сумели по очереди, разместиться в кабине.
Сначала села я так, чтобы  не мешать водителю машины. А Маргарита села ко мне на колени, спиной к водителю.  Так и ехали. Молчали. Про себя жадность свою всю дорогу ругали.
    Водителя я попросила по дороге, которая шла через лес, поехать быстрее, иначе мы не успеем на автобус. Он, спасибо ему, поехал быстрее.
    На Симферопольском шоссе, показав направление на Москву, мы с парнями расстались. И, погрузив рюкзаки на спины, взяв корзины, чуть ли не бегом помчались на остановку. Пришли и только хотели поставить корзины на землю, как подошел автобус, на котором мы доехали до нашего городка. Когда, выйдя из автобуса на остановке, я глянула на часы, было двадцать три часа 50 минут!
    Я, взяв всё, пошла к своему дому. И через несколько минут увидела  мужа, который шел мне на встречу, одной рукой показывал кулак, а пальцем другой крутил у своего виска. Муж, молча, забрал у меня рюкзак и корзину. Идем, молчим. Вошли в квартиру. Дети спят. Муж пошел на кухню, я - в ванную. Помывшись, зашла на кухню. Муж, молча, подает горячий чай и бутерброды. Я готова расплакаться: уж ругался бы, а то все молча и молча. Но справилась, удержала слезы. Чай выпила и говорю: «Знал бы ты, какой машиной мы ехали. Как нам ее подали. Ты представляешь, нам сказали: «Леди, машина подана!» Он ухмыльнулся (я, про себя – вот и славно – злость прошла) и говорит: «Все завтра. Спать уже давно пора. Ты помнишь, что тебе завтра на работу? А?» «Конечно помню, милый, – сказала я.- Сейчас иду спать». Встала со стула, а ноги не идут: столько времени Маргарита на них, бедных, сидела, подпрыгивая на ухабах. Ноги просто онемели. Тихонько, держась за стены, подошла к кровати и легла, хотя спать не могла до самого утра: себя за жадность свою ругала. Но на работу пошла.
    Потом, много лет встречаясь, мы от души смеялись, вспоминая "поданную" нам машину и заблудившихся молодых солдатиков. За клюквой в лес мы больше никогда не ходили!