Свалиться за горизонт

Ей были симпатичны одаренные, волевые, сумевшие утвердить себя в жизни. Он понимал: она и от него ждет свершений. Ждет, надеется.
Увы! Время рывка прошло, а он ничего особенного не сделал, ничего такого, чем она могла бы гордиться, не совершил. К величайшему сожалению, разумеется.
Не повезло? В какой-то мере — да, пожалуй. Но главное — он это отчетливо сознавал — не хватило целеустремленности, упорства, словом, тех качеств, которые и приносят успех, делают человека личностью.
На беду свою — выходит, что на беду — он любил ее всем сердцем, души в ней не чаял. Страшился надоесть, опостылеть, остаться рядом с ней, красивой и умной, эдакой безликой тенью. Тенью — и не более того.
Думать об этом было невыносимо, было сверх его сил. Одно спасение ему виделось — уйти из ее жизни, каких бы мук и страданий ни стоил подобный шаг. Исчезнуть, свалиться за горизонт.
Так он скрепя сердцем и поступил, исчез, чтобы, забыв о прошлом, где-нибудь вдалеке дожить свои скучные, серые дни.
Но прошлое не зароешь, не запрячешь в кладовку. О, нет! На пороге старости он вдруг дико затосковал — так захотелось ему еще раз увидеть ее, ту, которую никогда не переставал любить, которая была для него дороже всего на свете. Сел в поезд, поехал.
Узнал ее новый адрес, отыскал улицу, дом. Стал ходить туда, поджидать. И однажды...
Она гуляла с девочкой, по всему — внучкой, держала ее за руку. Он с трудом поборол в себе искушение тихо приблизиться и, ни слова не говоря, взять девочку за другую руку, в которой был яркий воздушный шарик.
Она изменилась, само собою — годы свое берут. Но такая же бесконечно милая, как и прежде, много лет назад, когда они были вместе. Он смотрел, смахивал набегавшие, слепившие его слезы — и снова смотрел. Не мог оторвать глаз.
Весь обратный путь он провел в недвижном молчании, словно бы опасаясь что-то нарушить, стронуть в себе, расплескать. Гнал прочь сомнения, которые, как казалось ему, давно похоронены.