Холод, тепло, мост

Утро началось с самого банального и предсказуемого вопроса.
- Есть курить? – спросил я у Ванды, которая сидела в удобном кресле и пила кофе, вдумчиво вглядываясь в застекольную даль.
На этот раз одетая.
Жаль!
 Пришлось выделить ей большую белую футболку с изображением Дамбо. И откуда, спрашивается, у меня футболка с мультяшным слоном?
- Я вообще-то не курю.
- Какой-то совсем уж джим-джармушевский ответ.
- Но ради тебя я готова купить пачку сигарет и носить их с собой все время.
- Это уже не то! – обиженно воскликнул я. – Стократ лучше будет, если ты присоединишься ко мне. Курить в одиночестве – это уж совсем моветон.
- Моветон! – улыбнулась Ванда, опустив чашку. – Ну и словечки.
- И кстати, если все-таки будешь брать сигареты, то бери Aqua Blue. Мои любимые.
Ванда посмотрела на меня укоризненно.
- Тебе очень идет этот слон на футболке, - проговорил я тихо. – И волосы так красиво лежат. Не устаю этим восхищаться.
- Ты вообще, я посмотрю, не устаешь восхищаться. Всем подряд.
- Неправда, не всем подряд! Некоторые из них довольно хорошие девочки. Кто же виноват, что они замужем?
Она улыбнулась и вернулась к своему кофе.
А я ведь серьезно это сказал!
- Я восхищаюсь, например, - начал я свою постылую контратаку, – а ты скачешь голой по крышам! Кто круче?
Да уж, до чего идиотский вопрос!
Что может быть круче голой девушки на крыше?
- Ну, ты ведь знаешь, что у меня такая двойственная натура, - ответила Ванда довольно лучисто. – Только это не мешает мне наслаждаться последними днями лета. Вчера, например, я целый вечер провалялась в траве рядом со своим домом.
- В траве валяются только дурачки! – лживо заметил я.
- Нет, все дурачки сидят дома. Хотя, впрочем, я и сама в последнее время выбираюсь наружу не так-то уж и часто. Мне вообще скоро возвращаться на учебу.
После этих слов я как-то резко и болезненно ощутил свою старость. Университет я уже давно закончил, поэтому порой у меня складывалось впечатление, что в действительности я дряхлый старик, у которого уже волочится по полу седая борода.
А может быть, я был просто стар внутренне.

Ванда пьет крепкий черный кофе, не добавляя в него ничего. Я разрываю очередной пакетик с кофе «Три в одном», потому что в моей жизни всегда все присутствует в тройном экземпляре. Всего три! Или всех.
Такие вот глупые ассоциации…
- Вчера мы с подругой попали на конкурс мокрых маек! - глубокомысленно продолжила Ванда, отправляя меня в зыбучую даль своих глаз.
- И меня не позвали!!!
- Тебе бы там не понравилось. Какие-то телки сняли с себя весь верх и превратили конкурс мокрых маек в конкурс мокрых сисек. Мужики стреляли в них из пульверизаторов. Один из них мы забрали домой.
- Черт побери! - возмутился я. - Ну и где был твой телефон, предательница? Где была ты сама?
- Я не предательница! Да и зачем тебе? Ты уже видел меня голой буквально... вчера.
Я проскользил взглядом по ее ноге - от самого подъема до последней открытой точки бедра. Эдакий мыс Челюскин на сексографической карте вандовской Евразии.

Несколько поникнув духом от уроков этой эротической географии, я потянулся за следующим пакетиком с кофе.
- Не слишком ли много?
- Я кофеман, Сэм! – процитировал я ей в ответ Стива Парсела.
- Нет. Ты зайка! - улыбнулась Ванда.
Зайка! Вполне нормальное обращение. Уж получше, чем этот пресловутый "Барни".
Что-то не припоминаю... Называл ли меня еще кто-нибудь "зайкой"? Когда-нибудь?
- Что это мы так засмущались?
- Чего? - честно не понял я.
- Засмущались! Стесняешься меня?
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да.

Что за женщина! Недаром же про нее поговаривают, что она наполовину демоница. Если бы меня попросили описать ее одним словом, я бы использовал немецкое unwiderstehlich, которое означает одновременно "неотразимый" и "непреодолимый". 
Словом, эпитет, достойный этой дьявольской женщины.

- Нет же! - разбито продолжил я.
Ванда улыбнулась мне своей бесчеловечной улыбкой. В такие моменты в ее светлых глазах строчка за строчкой выписывалась Тора моей бездомной души.
Ну, или того, что у меня было вместо нее.
Или это просто я озабоченный?
Ванда, казалось, прочитала мои мысли. Она тихо смеялась, иногда посматривая куда-то вниз.
- Неужто все-таки думаешь, что стесняюсь? - вновь ожил я с каким-то запоздалым рыцарством в голосе.
- Ну, есть немного!
- Что же, давай я приглашу тебя на свидание. Пойдешь со мной на Ионеско?
Ванда слегка поморщилась.
- Не люблю Ионеско! Его "Лысая певица" отвратительна.
- А я и не зову тебя туда. Только "Носороги", только хардкор!
На нее это произвело некоторое впечатление.
- "Лысая певица" мне тоже не нра, - продолжил я, ласкаясь к ее блуждающему взгляду. - Она похожа на раннего Беккета, а это кошмарно. Он был прав в своих дневниках - от его прозы несет мертвечиной убитого Джойса.
Знаю, что Ванда знакома с Джойсом.
Да и вообще она милый слоненок (вполне закономерная ассоциация с Дамбо на ее груди!).
Ванда много с кем знакома!
- Я глупая! - как-то многогранно изрекла моя собеседница.
- Ты красивая. Красивой девушке безболезненно для себя можно быть глупой, - поддержал я.
- А еще я толстая.
- Ну, мне нравятся полненькие.
А вот это была уже поистине мерзотная ложь. Во всех смыслах.
- Есть предложение! - неожиданно сказала Ванда, поднимаясь из кресла. Футболка в этот момент очень красиво слилась с ее стройным телом. Что ж, модель и драпировки, вполне достойные древнегреческого скульптора Фидия!
- Вот это жир! - изумился я.
- Предложение следующее, - продолжила Ванда, не обращая внимания на мои низкоуровневые заигрывания. - Хочешь сходить со мной за визой? В посольство, которое находится на «Фрунзенской».
- Боюсь предположить, что это за посольство.
- А ты и не предполагай. Просто пойдем со мной.
- Как скажешь, Вандочка.
- Фу, какие нежности!
А мне действительно показалось, что ей понравилось.
- Меня, знаешь, так и тянет к полненьким, - вновь запела волынка моего глупого вранья. - А у тебя сейчас есть кто-нибудь?
- Нет.
- Ну, это неинтересно! – искренне признался я, потянувшись было за пакетиком "Три в одном". - Вот когда появится как минимум парочка парней, тогда возвращайся ко мне.
- Непременно, зайчик! Специально отыщу их ради тебя.
- Знаешь, нет. Я передумал. Не хочу тебя ни с кем делить. Затаскаю тебя по ресторанам, буду дарить подарки. Чтобы тебе не хотелось уходить.
- Что же ты мне подаришь?
- Не знаю, - честно ответил я. - Нет креативных идей.
 
Хотя подождите…
Я пробежался взглядом по всему пространству вокруг в поисках хоть какой-нибудь помощи.
 В глаза мне бросился лежащий на кухне хлеб.
Вполне себе подарок! Можно сказать, в стиле Мориса Метерлинка.
- Подарю тебе хлеб. Хлебную лепешку, начиненную любовью и пониманием.
- Вот это уже интересно!
- Что, думаешь, я не смогу?
- Нет, в том-то и дело. Я знаю, что ты это сделаешь.
Конечно. Я ведь люблю дарить подарки.
Люблю удивлять.
Люблю хлеб! И зрелища на той самой географической карте.
- В общем, хорошая ты девочка, - констатировал я.
- Тогда давай так. Ты мне даришь лепешку, а после этого мы лежим с тобой в первой попавшейся траве. Идет?
- Отчего бы и нет?
- Моя зайка! - прошептала Ванда, направляясь в сторону ванной комнаты.
- Какая ванильность! - подумал я, жадно пробегая глазами по всем ее линиям, которые не были скрыты белой футболкой.
Славится же человек, придумавший белые футболки! Спасибо провидению за это! 
Осталось придумать, где раздобыть хлеб.

* * *

Впрочем, фантазии мне не занимать. Да и постыдной страсти к удивлению тоже.
С Вандой мы виделись не так уж и часто. Она постоянно в каких-то разъездах, побегах и необычных задумках.
А я постоянно Барнабас.
Это, в общем-то, тоже своего рода какое-то авангардное искусство.

Когда мы вышли из моей квартиры, весь мир заливало светом дружелюбное (к людям) солнце. Я укутался как мог в свою куртку и надел бейсболку вместе с большими черными очками. Что называется, «как бы чего не вышло»!
Знаете, а ведь безумно приятно даже в солнечный денек нежиться в своем маленьком мизантропическом мирке!
Ванда откопала у меня какую-то одежду, которую она оставила в квартире в прошлый раз. Поэтому она была теперь white version.

Я любил говорить ей это в былые времена.
Она всегда красивая.

До станции метро "Курская" мы шли молча. Не знаю, о чем она размышляла, но это молчание нисколько нас не стесняло. В наши дни вообще чертовски тяжело найти человека, с которым можно комфортно и многословно помолчать.
Ванда как раз из таких. Разве что она не человек.
Но кого это когда-нибудь волновало?

На «Фрунзенской» было довольно скучно. Ванда не пожелала брать меня с собой в посольство, объяснив это тем, что прошлая ее попытка познакомить меня с людьми закончилась повальным мясным цитированием Бодлера.
Ей не особенно нравился Бодлер (как и грейпфрутовый сок, кстати), но она фанатела от Берроуза, Пьюзо и Фоера. Я знал это и периодически подсовывал ей книжки Гордера и Кестлера, которые она благосклонно принимала.
Впрочем, мы были с  ней очень похожи. Нам обоим нравилась индийская кухня (есть в этом что-то в духе Вуди Аллена), Джонни Ли Миллер и некоторые романы Курта Воннегута.
Может быть, поэтому мы и были вместе.
Если бы она еще и курила, то я немедля женился бы на ней!
Сделал бы безбожно красивое предложение где-нибудь в аквапарке. Непременно с одной желтой розой и с необычным свадебным подарком - подушкой в виде отрубленной лошадиной головы. Лично я считаю, что если девушка любит Пьюзо, то нельзя скупиться на забой плюшевого скота.

Впрочем, я иногда слишком сентиментален.
Это мое непреодолимое проклятие и скрежет зубовный.

Где-то над моей головой неторопливо жужжала песня Ruby, которую исполняла известная группа Keiser Chiefs. В слова я не вслушивался, потому что размышлял над тем, где бы мне купить хлеб для своей ненаглядной женщины, пришедшей прямиком из новелл Мериме.
Это оказалось проще, чем я думал. В первом хлебном магазине меня отослали подальше, сказав, что нет у них никакого хлеба, а вот в странном ларьке приняли с большой радостью.
- Возьмите вот этот лаваш! - щебетала продавщица, с интересом разглядывая мои черные очки. - Он очень хороший.
- Охотно верю, - сказал я и протянул в окошко тридцать рублей.
Лаваш был куплен и отправился ко мне в руки.
Так я и стоял некоторое время на улице - бледный, потерявший в жизни, но зато с хлебом.
Наконец мне показалось, что дарить девушке подарок общей стоимостью в двадцать пять рублей - это как-то непрезентабельно.
Нужно было накинуть еще хотя бы соточку!
Потому что щедрость у меня в крови.

С подарочной упаковкой возникли некоторые проблемы. В первом магазине были пакеты только под винные бутылки, а спаивать Ванду мне пока что не хотелось. Она и без этого была в нормальной кондиции.
Впрочем, мне оказали первую подарочную помощь в цветочном магазине. Толстая продавщица, долгое время гуляющая между денежных деревьев, молча посмотрела на меня, а потом ткнула пальцем вверх - там висели довольно объемные цветные пакеты.
- Прелестно! - восхитился я, приподнимая вверх честно добытый мной хлеб. - Вот, посмотрите. Это подарок для девушки!
- Я вижу, - сухо ответила продавщица.
- В него я вложил всю свою любовь и чудеса детерминированности!
Продавщица не ответила ничего и пробила чек за купленный пакет.

Ах, некоторые люди такие неромантичные!
Как же я им завидую! Совершенно по-черному.

Когда Ванда объявилась на улице, я сделал несколько шагов ей навстречу и торжественно протянул пакет.
- Это хлеб??? - восхищенно спросила она.
- Нет, дорогая, это моя свежеиспеченная нежность к тебе.
На пакете блестели красивые желтые цветы. Скорее всего, подсолнухи.
Ванда обратила на это внимание.
- Это опять какой-нибудь символический подвох?
- По-твоему, я просто так провел свою гнусную молодость в библиотеках? - пафосно ответил я. - Это только за тем и нужно, чтобы ухаживать за девушками. Подсолнух, например, обозначает божественную любовь. Ты, Вандочка, истинная любимица богов.
- А ты безнадежный романтик.
- Безнадежно дохлый. Свежая мертвечинка с брюсовским горящим взором - специально для милых дам вроде тебя.
- Я это ооочень ценю!
- Не рекомендую спешить с выводами. В иных толкованиях подсолнух обозначает ненадежность и безрассудную страсть. Все идет от этого постыдного стремления к недостижимому солнцу. Кстати, от себя добавлю: никогда не называй никого "Солнышком", потому что в таком случае ты будешь очень страдать лунными ночами.
- Как скажешь, зайчик, - улыбнулась Ванда, разглядывая содержимое пакета.
Мы решили прогуляться через Парк Горького и дойти до станции "Октябрьская". К тому же там располагался Парк Искусств, известный не только своими каменными изваяниями, но и притягательно темными углами. Когда я намекнул на это Ванде, она заявила, что сама меня изнасилует, если на то будет необходимость.
Я понимающе резвился взглядом в ее бесподобных волосах.

Несколько раз она предлагала мне хлеб, но я ожесточенно отказывался. Это все-таки был подарок для нее, а не для меня.
Да и становиться жирным мне не очень-то хотелось.
Когда на землю начал спускаться в меру романтичный вечер, мы оказались у Андреевского моста. Ванда очень любила его внутренности, потому что они ей напоминали Пирамиду, построенную перед Лувром архитектором Йо Минг Пейем. Мне это ничего не говорило, потому что я не был во Франции и не был поклонником господина Дэна Брауна. Но мне нравилась Ванда, которая все это рассказывала. Так что какая-то неуловимая связь с Лувром, быть может, все-таки присутствовала.
Но в этот раз нам не очень-то повезло.
Мост был закрыт.

- Мазафака! - воскликнула Ванда злобно. Пакет в этот момент выпал из ее рук, и она бросилась его поднимать.
- Слушай, да не все так плохо, - начал я направленное успокоение. - Мы разве с тобой трусы?
- Мы? Нет! К чему ты это спрашиваешь?
- Потому что сейчас мы перейдем мост по одной из его дуг.
- Нет! Ты шутишь?!
Вандочка! Да есть ли у меня теперь время и силы шутить?
- Не шучу. Мы пойдем вон там.
- Нет, нет, нет! - запротестовала Ванда. - Это, может быть, и здорово, но я не хочу.
- Черт побери, моя милая, мы живем всего один раз!
- Да, но...
- Ну какие еще могут быть "но"? Если не мы, то кто тогда?
- Я боюсь высоты.
- Разрази меня гром, дорогая, ты ведь оборотень! Ты голая скачешь по крышам непонятно где, а здесь боишься пройти через мост с симпатичным вампирчиком!
- Я прыгаю только тогда, когда превращаюсь в животное! А сейчас я обычная девушка.
- Не совсем обычная. Очень даже красивая, хотя и слегка толстая.
- Да, я согласна – толстовата! Пойдем отсюда.
- Конечно пойдем! По дужке.
- Нет!
- Да.
- Нет!
- Не будь трусишкой. Я рядом.
Ванда посмотрела на наш путь страдальчески.
- Потом ты еще будешь меня благодарить за то, что я такой молодец.
- Не буду! Я согласна на все, но... не сегодня!
- Это ты так думаешь, - сказал я, подхватив ее за тонкую талию и волоча к ближайшим перилам.
Ванда хоть и сопротивлялась всеми силами, но в итоге все-таки поддалась. Через несколько мгновений она уже стояла на дужке, а я влез к ней.
- Господи! Это ужас!
- Не ужас. Дай мне руку.
Она осторожно взяла меня за правую руку. Левой я стал придерживать ее за талию.

Боже, какое тепло! Я почувствовал, как кровь, теплая кровь бежит по ее венам, неся неубиваемый энтузиазм во все части этого изящного тела. В Ванде вихревыми потоками кружилась самая настоящая жизнь - горячая, необычная, неповторимая.
Не этот замогильный холод, путешествующий от сердца к голове и обратно!

Я сжал ее руку сильнее, упиваясь неостановимой, пульсирующей энергией.
Она понимающе разделила со мной весь иней моей вампирской души. Или того, что у меня было вместо нее.
И потому я не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось.
- Идем. Все хорошо.
И мы пошли. Ванда ступала очень осторожно, а я шел рядом, оберегая каждый ее шаг.
Так и должно было быть.
- Господи, это безумие! - время от времени лепетала она, сильнее вжимаясь в мою руку. - Боже, Барни, я боюсь! Ох, черт побери!
- Не волнуйся, тут не так уж далеко падать, - пошутил я, хотя, признаюсь, мне и самому было немножко боязно смотреть вниз.
Через несколько шагов я едва заметно дернул Ванду за руку. Совсем чуть-чуть.
- Твою мать!!! - воскликнула она, после чего я обнял ее сильнее.
Чтобы не боялась.
- Пойдем, Солнышко. Я с тобой, - проговорил я тихо.
Так мы дошли до самой середины, где она немедленно опустилась вниз и уперлась руками в железо. Я сел рядом.
- Все, я больше никуда не пойду! Мне здесь хорошо! Я не буду вставать! - пробормотала Ванда дрожащим голосом.
Я свесил ноги с дужки и стал всматриваться в возлюбленную даль.
- Пожалуйста, Барни, не надо так! - воскликнула Ванда, хватая меня за плечо. - Пожалуйста, сядь нормально, сюда. Пожалуйста, прошу тебя!
- Это так мило! Ты волнуешься обо мне.
- Да, волнуюсь! Немедленно садись!
Я подчинился и теперь стал всматриваться в ее лицо.
Это было огненное полотно, настоящее произведение искусства, грациозно контрастирующее с медленно сереющим небом.
- Какие у тебя красивые губы. Земляничные, - проговорил я тихо.
- Мне не нравятся земляничные! Пусть будут клубничные.
- Если ты настаиваешь…
Она понемногу начала успокаиваться. А мне просто нравилось сидеть напротив нее.
- Ты очень мило материшься, - продолжил я свои лоренс-стерновские ухаживания.
- Ты еще не все слышал!
- Sapienti sat, милочка.
- Ну... Ну что? Спускаемся? - нерешительно проговорила Ванда.
- Можем по-быстрому. Вот сюда, через край.
Она посмотрела на меня острым взглядом, лезвие которого было покрыто чем-то вроде надежды.
Странное дело.

Мы осторожно поднялись и я вновь обратился на некоторое время в ее вампира-хранителя.
Хотя некоторые утверждали когда-то, что я бывал в свое время ангелом для них.
Может быть, они лгали.
Спуск вниз дался Ванде значительно проще. Она даже слегка осмелела и стала говорить, что больше не боится ходить по мостам.
- А все благодаря кому? Мне! - говорил я по дороге. - Кто молодец? Я? Эхма! Я обеспечил ей такое путешествие, а она этого даже не заметила.
- Ну и что?
- Как это что?
Я остановился довольно резко и едва ощутимо толкнул ее, держа при этом одной рукой.
- ЗАМЕТИЛА!!! ЗАМЕТИЛА!!! ТЫ СПАС МНЕ ЖИЗНЬ!!! - встрепенулась Ванда.
- Ты уверена?
- Уверена!
- Обещаешь помнить?
- Я сделаю все что угодно! Что угодно! Только пойдем.
Я обернулся и увидел наше с ней отражение в наклонной стеклянной стене.
- Посмотри только, какие мы красавчики!
Ванда успокоилась и улыбнулась своему отражению.

Что же это?
Я ревную девушку-оборотня к девушке-оборотню из зазеркалья? Это, я бы сказал, несколько странно.

Но мы действительно клевые! Клевые, стоящие на мосту, улыбающиеся.
Даже я.
Когда дуга моста закончилась, я спрыгнул вниз через перила, а потом осторожно спустил Ванду.

* * *

Кажется, что всю дальнейшую дорогу она была счастлива. И ее счастье вместе с теплом ее рук передалось и мне.
Мы еще некоторое время гуляли по парку. У воды обнаружилось огромное количество уток, которые бросились к нам навстречу из зарослей.
- Утки! - радостно воскликнула Ванда. - Я очень люблю уток!
- Я, в общем, тоже. Кстати, Карпаччо мне как-то рассказывал смешную историю: он с голодухи прыгнул в водоем и сожрал одну вот такую утку живьем. Только перья по воде и поплыли!
- Ну, это очень на него похоже.
- Согласен. А мы с тобой вроде как эстеты, поэтому пожирать уток при честном народе не будем.
- Правильно! Наоборот, их стоит покормить. Мы все-таки богаты сегодня.
Да уж, богаты! Ты чертовски права, мой маленький перевертыш!
И тут она стала расточать бесценный подарок на скучающих птиц. Меня это, впрочем, не задело, потому что я вновь увидел радость в ее глазах.

А радость девушки для меня куда ценее всякого хлеба.

Утки обрадовались этому подарку с небес, хотя и не сразу обратили внимание на то, что миленькая Вандочка бомбардировала их с берега моим подарком. Но когда вся сущность этого счастья наконец дошла до них, они весело начали свой пернатый пир.
- Лично мне видится в этом какой-то Льюис Кэрролл, - сказал я Ванде. - Добавим-ка мы щепотку сказочности в эту захудалую реальность.
- Мне нравится! - ответила она. - Да к тому же после хождения по мостам мне уже ничего не страшно!

Некоторое время мы сидели с ней под липами.  Это прямо-таки песня группы O-Zone получилась - чистой воды Dragostea din tei!
А что, мне очень даже по душе.
Честно говоря, в моей голове пронеслись тысячи символов, расчертив своими размытыми хвостами все сознание. Целиком и полностью.
- Ты молодец, Ванда! - сказал я тихо.
- Почему?
- Потому что ты согласилась на это. На самом деле, не каждая дама пойдет на такое.
- Я молодец?
- Ты молодец.
- Это крайне приятно осознавать.
- Знаешь, - начал я мечтательно. - Это ведь не просто мост. Целый Биврёст получился! Ну да, тот самый мост из скандинавской мифологии, соединяющий Асгард и Мидгард. В этом твоя особенность, моя дорогая. Обычные люди ходят всего-то лишь в Парк Горького, чтобы закусить сабвэйными сэндвичами и посмотреть на танцующих...

А ты отвела меня в угодья самых настоящих богов.

Асгард!

Мне безумно здесь нравится.
- Поверь, это так! - не унимался я, обрадованный собственной метафорой. - Мы даже Хеймдаля преодолели, там, наверху! Спасибо за то, что пошла со мной по радуге!
Ванда смотрела на меня, не произнося ни слова.
- Что ж, осталось еще кое-что.
- Что же?
- В Асгарде находится так называемое Идавёлль-поле, на котором асы собирались, чтобы проводить свои бессмертные лучезарные игрища. В общем, отдыхали по полной! Чего я и нам желаю. Тем более ты мне должна.
- Да, я выполню свою часть уговора.

Я взял ее за руку и повел в одно интересное место, которое мне всегда казалось крайне притягательным. Это был небольшой участок ярко-зеленой травы, располагающийся недалеко от главного входа.
Без лишних размышлений Ванда бросила свою маленькую сумку на землю и легла в траву. Через мгновение я оказался рядом с ней.
Мы лежали и молча смотрели в невероятную даль летнего неба, представляя себя Асами из древних легенд. Ванда стала для меня и всего мира Сьёфн, а я неудержимо и стихийно обратился в Браги.
- У меня, наверное, теперь ужасно грязные волосы, - тихо проговорила Ванда.
Я слегка обернулся и перехватил ее взгляд из заоблачных высей.
- Они, как и всегда, очень красиво лежат. Похоже, что ничто прекрасное в этой жизни не меняется.

* * *

Божественное поле Идавёлль оставалось спокойным и уютным. Ветер время от времени доносил до нас какие-то загадочные звуки из других измерений. Мне даже казалось, что я улавливаю скрип далекого трясущегося моста.

Сьёфн и Браги лежали в траве и улыбались, открывшись светлому будущему.
Оборотень и вампир смеялись, забыв о недолговечности и недостижимости всего сущего.
Похоже, что ничто прекрасное в этой жизни не меняется...