Правда о правде

ДЕНИС КАМЫШЕВ
ПРАВДА О ПРАВДЕ.
    Я не знаю о чем писать. Вывернутая наизнанку душа мало кому интересна. Животный ситуационный смех и липкий от слез мелодраматизм и без того заполонили собой экраны кинотеатров и телевизоров. Пусть читатель тупо пялиться в освещенное окно чужой жизни, где герои зевают во весь рот, ковыряются в носу, время от времени пукают и почесываются.
 Пока моя гражданская жена увлеченно спала, резкий приступ слюноотделения инстинктивно погнал меня к прохладному оазису холодильника. С грохотом я уронил на ногу замороженную буханку хлеба, которая немедленно прорвала фирменный пакет и шумно разлетелась  нарезанными ломтями по кухонному полу. Я извозился в майонезе, уронил в раковину брызнувший соком кругляш взрезанного помидора, порвал ломтик голландского сыра и рассыпал кофе. Жмурясь желтому, как китаец свету лампочки, в кухонном проеме появилась кормчая  нашей семейной ладьи –  моя Маргоша.
- Опять жрешь? – констатировала факт моей измены диете жена. Я замер с бутербродом в руке. И только майонез белыми слезами предательски капал с нагретого в «микроволновке» хлеба на еще недавно сияющие чистотой полы.
- Жру,– смиренно ответил я и робко положил бутерброд на край стола.
- Кто-то обещал ходить со мной в пешие походы по вечерам и не есть на ночь. Предатель!
Я почувствовал себя Васисуалием Лоханкиным застигнутым с выловленным из семейного борща куском мяса.
Маргоша презрительно хмыкнула и начала маневрировать в сторону спальни.
- К Птибурдукову от меня уходишь? – вошел я в роль персонажа Ильфа и Петрова.
 Маргоша классиков советской литературы не читала, а читала исключительно в туалете слезливые женские романы, пока я не подсунул ей сборник рассказов О.Генри. Поэтому прикол не оценила и скрылась в спальне, где немедленно вырубилась из активной ночной жизни. Я доел плачущий майонезом бутерброд и пошел к компьютеру. Талантливая мысль, как назло, сегодня меня посетить не решилась. Писать хотелось сильно. Писать хотелось сильнее, чем в пятнадцать лет хотелось одноклассницу. Так же потели ладони, бегали мурашки по спине, и мучила эрекция. Писать хотелось талантливо, чтобы потомки восторгались слогом и ставили в пример.
  Интернет пикнул вызовом – проявилась мой давний друг и литературный агент Таня из города красивых женщин, Николаева. Ее жизнь была похожа на мексиканский сериал. Бесконечные погони, стрельба, угрозы. Несколько дней назад Татьяна чудом выскочила из-под колес бандитского автомобиля, наехавшего на нее прямо возле дома. Ее бойфренд - крупный телом, воспламеняющий женские сердца опухшей харизмой и честными ****скими глазками, решил замутить бизнес. По дороге к «богачеству» мужик наступил кому-то на яйца. Теперь этот кто-то очень хотел «денех» и старательно прессовал по этому поводу близких бизнесмена. То есть Танька неслучайно попала под раздачу и теперь лежала дома с загипсованной ногой и расшатанными нервами.
Теперь и мои расшатанные нервы хлопали в охреневшей от действительности душе как незапертая калитка на ветру. Украина лежала вне плоскости интересов Израиля, и даже  при всем своем желании я ничем не мог помочь Тане. Побрызгав слюной и погромив врагов крепким словом, я дал необходимый заряд бодрости подруге и вновь решил заняться литературой. И тут, скорбно поджав губешки, пришел ребенок – семилетняя дочь Марго. Ни слова не говоря, дитё заползло ко мне на колени и выдвинуло требование – включить «Масяню» или заложники будут убиты. Я пожалел выдуманных заложников и включил «мелкой» мультики про ошпаренную демократией питерскую девицу. Ребенок заворожено следил за злоключениями ехидной Масяни, пока не заснул, тихо и доверчиво сопя мне в плечо. Я отнес маленькую женщину в ее кроватку, заварил крепкого чая и… сам захрапел в высоком и мягком компьютерном кресле.
17 сентября 2009