Самоубийца

ДЕНИС КАМЫШЕВ.
САМОУБИЙЦА.
Мне было страшно. Ружье выскальзывало из рук и больно било прикладом по голым ступням. Я взвел курок, упер приклад в пол и приставил ствол к своему лбу. Где-то далеко пел Кашин. Песня как нельзя подходила моменту – «сказки на крови».
Я пытаюсь оправдаться за несбыточность мечты,
За нелепость мотиваций, за не вечность красоты,
За безумность наваждений, за безмерность пустоты,
За не выборность рождений, за не вечность красоты…

У любви ножи и руки перепачканы в крови
Кто сказал, что наши муки это сказка о любви?
Кто сказал, что все страданья приведут нас к алтарю?
И за тень от пониманья я тебя благодарю...

Мне хотелось заплакать, но я испугался, что не смогу нажать на курок. Кашина сменил Трофим и я заплакал. Горячие слезы обжигали небритый подбородок и падали на джинсы, промачивая небесный холст «Levis» и оставляя на нем темные пятна моей горечи. Большой палец ноги дотянулся до спусковой скобы, и я выстрелил.
Была любовь, нежность, вера…Вера. Когда я был маленьким, я придумал себе принцессу. Принцессу,  с которой обязательно встречусь, когда стану взрослым. Шли годы. Я встречал девушек. Иногда кратковременно влюблялся в изображающих принцесс пастушек. Но принцессу так и не встретил. И вдруг, однажды  в порноджунглях интернета, на рынке сексуальной свободы, сайте придуманных знакомств, я наконец встретил ее. Мы думали в унисон, дышали в унисон, наши сердца бились в унисон. Я чувствовал ее, она чувствовала меня. Ей было тридцать, мне сорок. Она жила в России, а я на Ближнем Востоке. И я поверил в Бога. Но оказалось, что старик, забросив нимб на вешалку, как всегда, спал. И его храп я принял за бубенцы повозки Санты.
Когда качество разговоров перешло в желание физической близости, я узнал, что ее нет. Что с той стороны электронных хитросплетений у мерцающего экрана компьютера сидит другой человек. Кукловод. Я влюбился в придуманную куклу. Чужие фотографии, чужой голос, чужая история, придуманный мир. И теперь одолженное у товарища ружье больно упиралось в мой лоб. Зажмурясь, я наступил на курок. И выстрелил бы, если бы умный Фол дал мне еще и патроны. А Фол был хорошим другом и патроны мне пожалел. Отсутствие мозгов осталось на месте. Ружье сухо щелкнуло, только отметив будущую дырку во лбу, а Трофим все пел о любви. И никто не заметил, что я всего лишь подражаю Хемингуэю.
19.10.2011.