Львиная доля

У него было всё – богатство, порода, здоровье, власть и слава. Редко кому Господь дает такие превосходные начальные возможности, но он сполна воспользовался ими. И сегодня, спустя 184 года со дня его рождения, достаточно лишь произнести имя – Лев, и все поймут, что речь идет о Льве Николаевиче Толстом.
Кто это был и что это было?
В истории человечества вряд ли есть ещё люди, по мере взросления всё больше испытывавшие жизнь. Чем старше он становился, тем меньше был уверен в собственных знаниях и правоте. К закату лет он вообще превратился в ходячее сомнение.
Вчера я долго сидел на могиле Толстого в Ясной поляне. Ни креста, ни погоста… Маленький холмик – и никаких материальных мегалитов . Но что так притягивает сюда и поныне тысячи паломников, какой ответ ищут они у Толстого на вопросы дня?
Я думаю, что у Льва Николаевича вообще никогда не было ответов ни на что. У него были только вопросы. Но он умел так их поставить, что воспрошающими заодно с ним становились потоки единомышленников и паломников к его дому.
А он встречал и выпытывал сам. Белоголовый Лев беседовал с мужиками о смысле жизни, он распрашивал монахов о Боге, спорил с интеллигентами о путях России.
По мере жизни для него земные блага теряли смысл. Граф, представитель богатейшего рода, он не занимался увеличением имения, он мечтал по-мужицки пахать землю и по крестьянски ходил босиком. Он чурался света, не ходил во власть, а здоровье тратил на то, что вместо коня в зимнюю бурю вытаскивал из сугробов сани с едой для голодающей деревни.
Постепенно совесть его стала кровоточить от несправеливостей жизни. А как только он заговорил о ржавчине православия – его тут же отлучили от церкви. А ведь он, всего-то, пересказал жизнь Христа так, как прочёл его в Евангелиях. С Христом Лев общался на равных.
К концу жизни все его представления о жизни и мире порушились окончательно. Он разуверился во всем – в государстве, семье, церкви, друзьях и жене. Иван Алексеевич Бунин написал об этом великолепную статью «Освобождение Толстого». Только думается мне, что в статье этой верно лишь название, потому что Толстой не освободился от мира, а , как он сам, видимо, полагал - освободил мир от себя.
«Нет такого смертного греха, который я бы не совершил», - признавался Толстой. И я так думаю, что где-то со времени написания «Войны и мира» он начал понимать, что это не мир несовершенен, что это просто он – Лев Толстой – человек из другого мира. И вот это несоответствие грызло душу и точило сознание мыслителя.
Наверное, поэтому, как мне кажется, и книги его выглядят несколько оторванными от основного мировоззрения писателя. Книги его – рисунок жизни лучше той, как она есть на самом деле. Благородный Кавказ, совестливый Вронский, восхитительная Наташа Ростова… Наверное – в книгах находил Толстой примирение с миром , и потому так он метался и страдал, когда не писал.
Но и тут остается место для загадки. Х!Х век, да и другие времена, давали нам множество людей ищущих и пишущих, но так и не ставших толстыми. В чём тут дело?
Не знаю. Но на той же могиле в Ясной Поляне хорошо чувствуется некий свет, что я считаю Божьей благодатью. Видимо, ещё при рождении Господь выбрал Толстого, как носителя идеальной совести. А потом вёл его по жизни от изначального фамильного богатства через всё большие и большие потери, и, наконец, освободил его от всякого бремени на маленькой железнодорожной станции Астапово.
Господь как бы сказал нам примером Толстого : у каждого из вас свое Астапово, и приходить к нему надо с сомнением в сердце и с пустыми руками…
В последние годы в России имя Льва Николаевича Толстого особо не в чести. Совсем незаметно прошла дата столетия его смерти, никак не отмечаются общественностью дни его рождения. Официоз государства и церкви несовместим и образом жизни и мысли Толстого, и любой власти он всегда будет почти враг. Но годы только добавляют число гостей Ясной Поляны. Чем жестче жизнь, кондовее власть, тем нужнее нам Толстой. Этот русский Христос оправдывает перед Богом каждого из нас.