Служба государева не окончено

СЛУЖБА ГОСУДАРЕВА (Не окончено)

Часть первая

***
На берегу реки сидел Змей Горыныч и пел хором. Пел задушевно, про березку, в песне ни слова не говорилось о налогах, а потому лилась она легко, просторно и резала слух царю Еремею.
«С этим надо кончать», - решил Еремей, отвернулся от окна и продолжил:
-…следует переводить в казну царскую десятую часть от всей своей прибыли.
-Своей прибыли, - эхом откликнулся из угла дьячок Филька, поскрипывая пером.
-Тех же, кто супротив слово скажет, али на деле сокроет истинный доход свой, сажать на кол.
-На кол, - повторил Филька. – Слышь, царь-батюшка, а коли он на кол не пойдет?
-Пойдет, когда его под белы руки дружинники поведут.
-Батюшка-царь, - не унимался дьячок, - вот ежели, скажем, ты мне сто рублей дашь…
-Не дам я тебе ста рублей.
-Нет, это я так, для примера…
-И для примера не дам.
-Ну, скажем, заработаю я где сотню. Так это что же, я тебе десятку отдать должен?
-Факт.
-И доход мой будет уже девяносто рублей?
-Ну.
-Так тогда, выходит, с девяноста я тебе еще девять должен буду отдать, а там еще с восьмидесяти одного рублика десятую часть. Эдак ты меня, батюшка, до костей разденешь.
Еремей посопел, зыркнул на дьяка исподлобья и, не найдя чего путного ответить, крикнул:
-Ты что же это, Филька, супротив указу прешь? Так я тебя по сему же указу живо на кол!
-Да нет, - пошел тот на попятную, - это же я так, для примера. Да и не подписан еще указ-то.
-За этим дело не станет. Дай-ка перо.
Еремей выхватил у дьячка перо, подписал указ, улыбнулся и погрозил Фильке пальцем:
-Теперь смотри у меня!
-Чего мне смотреть? Ты свою десятину из моего жалованья удержишь. А вот как с боярами быть?
-Бояре, что! Небось, у меня дружины больше. Не бояре меня волнуют.
-А кто же?
-Думаю я как с Горынычем быть, да со всякой другой нечистью…
-Эвон ты куда махнул! – присвистнул Филька. – С нечистью одной дружиной не управишься.
-Вот я и кумекаю… Позови-ка, брат, воеводу. Совет держать будем.
Филька убрал письменные принадлежности в ларец и выскочил за дверь.
Через некоторое время дьячок вернулся в сопровождении воеводы Григория. Видно было, что Григорий к царю шел неохотно. Все пытался немытой пятерней пригладить взъерошенные волосы, прятал красные глаза и старался дышать через нос куда-то в сторону. Тем не менее, вместе с Григорием в залу ворвался неповторимый запах перегара и чеснока (чеснок воевода съел еще за дверью, надеясь отбить перегар – не помогло).
Еремей скривил нос:
-Фу ты, Гришка! Опять набрался вчера. Так хоть бы чеснок не жрал!
-Да я, батюшка, того… У племяша вчерась аминины… Вот я и этого…
-"Того", "этого", - передразнил Еремей. – У тебя племяшей, как у дурака махорки. Что ни день, то именины!
-Это да… - дыхнул перегаром Гришка.
-А ну как война, а ты эвон в каком состоянии! – возмутился царь.
-Война что ль? – встрепенулся воевода. – Где? С кем? Тревога!!!
-Не ори, балбес, - угомонил похмельного воеводу Еремей. – Нету войны. Дело у меня к тебе было. Государственное. Совета хотел спросить, да какой уж от тебя совет? Головка, небось, бо-бо?
-Есть чуть.
-Ладно, - смилостивился царь. – Слышь, Филька, плесни-ка ему сливянки.
Дьячок отбежал за трон, послышалось бульканье, и через секунду Филька явил пред очи Григория огромный кубок до краев наполненный благоухающей жидкостью.
-Не многовато ли? – усомнился Еремей.
-В самый раз, – просиял воевода и, выхватив кубок из рук дьячка, в один присест осушил чашу.
-Эк, - крякнул Гришка, опустив кубок, - хороша, зараза. Может еще?
-Я те покажу "еще"! – прорычал царь. – Вот коли дашь совет путный, поставлю целое ведро, а нет, так взыщу по полной программе.
Помолчали.
-Ну, отошел, родимый? – устав молчать спросил царь.
-Кажись полегчало. Так что за дело-то?
-Я тут, Гриша, о делах государства радею. Казну хочу пополнить за счет нечисти поганой.
-Как это?
-А вот так. Хочу на них десятину наложить. А то что же это получается – как озорничать, так вота мы все, а как денежку заплатить, - нету нас.
-Ну?
-Нет, брат, не отошел ты, видать, от вчерашнего. Туго соображаешь. Налоги я хочу с нечисти собрать.
-Ну? – снова не понял воевода.
-Говори, как?
-Что "как"? – заморгал красными глазами Гришка.
Еремей аж задохнулся от гнева.
-Дурак ты, воевода-батюшка, - успел встрять Филька, предотвращая неминуемую грозу, - царь у тебя спрашивает, как у нечисти деньги забрать.
И шепотом добавил:
-Только не вздумай сказать, что не знаешь, а то в миг на кол сядешь.
Григорий как раз и хотел сказать, что не представляет себе, как решить эту задачу, но последние слова дьячка поспособствовали его мыслительным процессам, и он брякнул:
-Васька.
-Что "Васька"? – не понял царь.
-Ну Васька, племяш мой. Ну тот, чьи аминины вчерась отмечали.
-Продолжай, - заинтересовался Еремей.
-Ну так я и продолжаю: вели, царь-батюшка, Ваське за деньгами к нечисти идти. Он парень ушлый, чего хошь достанет. Вот вчерась брага кончилась, кого только не посылали, никто не мог найти, а Васька за пять минут обернулся и целый бочонок притаранил.
-Сравнил тоже! – разочарованно произнес Еремей. – Налоги из нечисти выбивать, это тебе не за брагой бегать, тут смекалка нужна.
-Ну так я и говорю, - все больше вдохновлялся воевода, - он парень смекалистый, чего хошь достанет. Испытай мальца, батюшка, не пожалеешь.
-А ведь и верно, государь, - вступился за воеводу Филька. – Спробуй. Тебе-то что? От тебя не убудет, а у парня вдруг да получится. Знаю я Ваську этого, действительно ушлый он, спробуй, батюшка.
-Хм. Ладно, будь по-вашему, зовите Ваську, буду инструктировать его.
-А это…-промычал Григорий.
-Ну что еще?
-Как насчет ведра обещанного?
-Какого ведра?
-Ну сливянки же.
-А это, брат, от Васьки твово будет зависеть. Зови парня.
Расстроенный Григорий поплелся вон из царских палат. Спустившись во двор, воевода кликнул дежурного дружинника, велел срочно отыскать и доставить к нему племянника, а сам направился в ближайший кабак. Там-то минут через десять-пятнадцать его и застал Василий.
-Слышь, Васька, - наставлял племянника воевода, - ты царю особенно не перечь, сам понимаешь. А просьбу его уж постарайся выполнить, от этого честь моя зависит, - при этих словах Григорий сглотнул слюну, вспомнив о замечательной царской сливянке.
Василий понимающе кивал, но помалкивал. Шутка ли! Не каждый день к царю вызывают. К слову сказать, вчерашний праздник на лице Василия следов не оставил (то ли не так сильно он вчера усердствовал, как дядюшка, то ли молодой организм брал свое).

-Та-а-ак, - Еремей внимательно изучал парня, сидя на троне. – Так, значит, именины говоришь?
-Точно, царь-батюшка, именины.
-Который же годок тебе стукнул, паря?
-Двадцать первый, государь.
-Двадцать первый… Работаешь, али служишь где? – не унимался царь.
-Да вот нынче собирался к дядьке идти, в дружину проситься.
-В дружину, это хорошо. Ну, вот что, сынок, - царь, видимо остался доволен осмотром рекрута, - в дружину не в дружину, а на службу я тебя к себе беру.
Василий бухнулся в ноги:
-Спасибо, отец родной!
-Встань, - помахал рукою Еремей. – Не след начальнику налоговой канцелярии в ногах валяться.
-Чего? – одновременно удивились Василий, воевода и дьячок Филька.
-А ничего! Сего дня учреждаю службу по сборам налогов и податей, а начальником ее ставлю тебя, Василий. Но с испытательным сроком, конечно. Выполнишь задание, станешь служить, а нет – так считай, что не оправдал ты моего высокого доверия. А это несмываемый позор! Так что на кол, без вариантов.
-Выполню, батюшка-царь, - воскликнул Василий, видимо, испугавшись печальных перспектив в случае провала, – все выполню.
-То-то, - усмехнулся Еремей.
-Батюшка-царь, - немного придя в себя от столь стремительного карьерного взлета, спросил Василий, - а кого ты мне в приказ даешь?
-Чего-чего? – удивился Еремей. – В какой такой приказ?
-Как в какой? Ты новую службу учредил? Учредил! Не может в службе один только человек работать, штат, понимаешь, нужен.
-Ишь ты как заговорил! – удивился царь. – Не успел в чин войти, а уже туда же – штат ему подавай!
-Никак не можно без штату, - стоял на своем Василий.
-Ну ладно, - вздохнул государь. – Вон Фильку бери. Он, кстати, и в курсе задания твоего.
-Как же… как, - ошалело вытаращил глаза Филимон. – Не погуби, отец родной!
-А на кол? – улыбнулся змеиной улыбкой Еремей.
-Отец родной! Не погуби! – еще сильнее взвыл Филька бросаясь в ноги Еремею. – За что-о-о?
-Так, кончай, Филька, церемонию разводить! – прикрикнул царь, и потом, потише добавил. - А в новом-то ведомстве жалование побольше твоего будет.
-На сколько побольше? - насторожился дьячок.
-Да уж раза в полтора точно.
-Пропадай моя душа! – воскликнул Филька, вскакивая на ноги. – Пиши меня, Васька, в свой приказ, авось прорвемся.
-Как есть прорветесь, - усмехнулся Гришка. – Только уж ты, царь-батюшка, и про меня не забудь.
-А ты тут при чем? – удивился Еремей.
-Как так при чем? А ведро мне кто обещал?
-Тьфу ты, пропойца! Будет тебе сливянка. В любом случае. Не за здравие, так за упокой выпьешь.
При словах «за упокой» дьячок тихо взвыл, но ничего не сказал.
***
-Эва, чего царь удумал! – поразился Василий, выслушав суть задания от своего подчиненного. – Это нам с тобою, брат Филя, сразу к попу идти надо, заупокойную заказывать. Не думал я о таких перспективах. Это ж надо! Сгинуть во цвете лет!
-А ты нас, отец родной, не хорони заранее. Время у нас пока еще есть.
-Ага, есть, воз и маленькая тележка! Неделю царь дал всего! Это на Горыныча-то неделю! Да и на что время нам? Змей нас за минуту стрескает вместе с косточками, и не подавится, гнида!
-Это да. Вряд ли подавится. Ну, так что делать-то будем? Может, за кордон рванем?
-Ты мне это брось, Филька! Думать будем! Завтра. Вот сегодня прикончим еще парочку жбанов бражки, а уж завтра на свежую голову и подумаем. Эй, хозяин! Еще пару жбанов браги этому столику! – проревел Василий.
Хозяин кабака, где отмечал свое назначение начальник новой службы, метнулся мухой. Прознал уже где-то, подлец, о новом звании Василия и теперь старался угодить ему, как мог.

На утро свежей головы не получилось, а получилось тяжкое похмелье. Причем, Филька, не привыкший к такому количеству браги, страдал особенно. Он лежал у себя в каморке, обернув голову мокрым полотенцем, и периодически издавал звуки умирающего в тяжких муках.
Василий же, умывшись с утра ключевой водой, изгнал последствия вчерашней пьянки и неспешно направился к дому Филимона. Войдя в каморку дьячка Вася по стонам, доносившимся со стороны кровати, понял о состоянии своего подчиненного и немедленно предпринял меры по реабилитации больного. Сии меры включали в себя обливание несчастного Фильки ледяной водой, и вливание в его глотку большого ковша квасу, целая бадья которого находилась тут же - в каморке. После чего Филька уже самостоятельно переоделся в сухую одежду и кое-как выбрался во двор, где и поджидал его новоиспеченный начальник.
-Здорово, Филя. Ну, как, полегчало?
-Здравствуй, аспид, что б тебе икалось! – неприветливо пробурчал дьячок. Потом он замер, постоял так немного, прислушиваясь к своим ощущениям, после чего слабо улыбнулся и промолвил уже более дружелюбно:
-А ведь и вправду полегчало. Ну, что делать будем?
-К царю пойдем.
-Чего это к царю? Может сразу на кол?
-Не спеши с колом-то. У меня тут кое-какие мыслишки есть. Но сначала - к царю. Надо же нам помещение казенное, не по кабакам ведь мыкаться, - при упоминании о кабаках Фильку всего передернуло, и он усиленно закивал.
-Дворники, вон, и те свои каморки имеют, - продолжал тем временем Василий, - а мы с тобой не дворники там какие, мы – служба государева.

Царь Еремей ходил из угла в угол, то и дело бросая косые взгляды на начальника налоговой канцелярии. Василий же стоял по стойке «смирно» и глаз не опускал.
-Контора им, вишь, понадобилась, - горячился государь. – Ни копейки еще не добыли, а контору им подавай!
-Никак не можно без конторы, - подтвердил Василий.
-Говорили, мне, что ты ушлый! Вона куда свою хитрость направил! Контору ему! Ты еще денег попроси «на неотложные нужды», - съехидничал Еремей.
-А то как же, - подтвердил Василий, - и попрошу, коли нужда будет.
-Без году неделя начальником, а уже как заговорил! Ты бы лучше не со мною тут время терял, а Змея поганого к ответу призвал! Пять у тебя с половиною дней всего осталось, а ты мне тут про контору втираешь, да денег клянчишь!
-Никак не можно без конторы, - упрямо повторил Василий. – Нам и планы обсудить наши негде, и отчетность апосля операции где составлять?
-Ладно, контору получишь, но денег не дам.
-А ежели я тебе по пунктам обскажу на что мне каждая копеечка потребна?
-По пунктам говоришь? – царь задумался. – Ладно, бес с тобой, поглядим. Но учти, ни одного дня не добавлю!
-В сроки уложимся. Дозволь идти?
-Ступай, а по поводу конторы Фильку ко мне пришлешь.
-Благодарствуй, - отвесил поясной поклон Василий и неспешно удалился.

-Ну что, выгнал взашей? – осведомился Филька, поджидавший начальника за дверью.
-Да нет, контору обещал и денег.
-Денег?!! Видать Еремей вконец с глузду съехал!
-Не съехал. О деньгах он только подумать обещал, а вот насчет конторы, тебя зовет.
-Да ну?!!
-Ну да. Отправляйся, смотри только, чтобы он тебе кладовку какую не втюхал.
-Не втюхает. Я у него гостевую комнату выпрошу. Вона их у него сколько – и зеленая, и синяя, и желтая и другие там какие-то, а все пустуют. Гостей царь наш батюшка не привечает.
-Ну, иди давай.
-С богом.

Дьячок просунул голову в дверь:
-Дозволь, царь-батюшка?
-А-а-а! Филька, заходи. Как там твое новое начальство? Не забижает?
-Упаси бог, государь. Меня, вот, послал к тебе по поводу конторы.
-Ну, так я и хотел вам выделить покои, что под лестницей. Там и места достаточно.
-Батюшка! – взвизгнул Филька. – Заешь, ведь, как я пауков боюсь. Не погуби! Знамо у тебя палаты пустуют, а ты вона-а-а ка-а-к!
-Чур тебя, Филька! Какие такие палаты? Нету никаких палат!
-Как же – нету! А коли ты, батюшка, прикажешь Ваське под лестницею жить, он же тебя и в оборот возьмет!
-Как так?
-Ясно как. Подслушает, аспид, твои секреты, да потом же их и растрезвонит в свою пользу.
-Ишь ты! Об том я и не подумал! Что ж теперь?
-А теперь, батюшка, маю я одну мыслишку…
-Ну?
-Ты ведь гостевые палаты бережешь?
-Как есть.
-А что ежели одну в наше пользование отдашь?
-Держи карман шире!
-Царь-батюшка, отец родной, тут смотри, какая выгода получается: и мы под твоим надзором, и никто наши планы не подслушает (акромя тебя), да и Ваське до тебя не дослушаться.
-Ишь ты угорь какой, - задумался Еремей. – А и то верно. Хвалю, Филька, за хитрость. Авось, Ваську твово мы на кривой-то кобыле и объедем. Так и быть! Выбирай, какие гостевые комнаты вам отдать… Стой! Чего выбирать-то.. Вона синяя комната, она поменее всех будет, вот ее и забирайте. Но, смотри у меня, Филя!!! А?
-Как скажешь, государь, - Филька стукнул об пол лбом и попятился к выходу.
-Смотри!!! – повторил Еремей и погрозил пальцем в уже закрывшуюся дверь.

Синяя комната была изначально предназначена для не очень знатных гостей. Соответственно и размерами палаты синие не щеголяли, и вид из окна был во двор, да и находились они аж на третьем этаже (почти под самой крышей). Впрочем, Василий был доволен.
-То, что мы с тобой, Филя, далеко от основных покоев находимся, - вещал он подчиненному, - даже хорошо. Никто к нам по случайности не забредет да не подслушает планов наших.
Услыхав про подслушивание, Филька стал усиленно моргать и показывать глазами на гобелен, висевший на стене. Василий обратил внимание на старания дьячка, подошел поближе к гобелену и, повысив голос, отчетливо произнес:
-Молодец наш государь, ей-богу. Удостоил и впрямь царской милости. Я всегда говорил, что он мудрый и справедливый правитель.
После этой тирады гобелен слегка колыхнулся, хотя сквозняка не было, а Василий продолжил:
-Люблю я царя нашего батюшку более чем отца родного.
-А уж я-то как его люблю! - подхватил Филька. – Пуще жизни!
-А и он об нас радеет, сердешный.
За гобеленом раздалось некое шуршание, затем едва слышно что-то скрипнуло, и снова все стало спокойно.
Василий на цыпочках подкрался к гобелену и аккуратно отодвинул его в сторону. По центу стены обнаружилось маленькое слуховое окошко, прикрытое ставенькой.
-Н-да, - потер подбородок Василий, - с этим чего-то решать надобно. Не все след царю знать, о чем мы тут толковать будем. Как, Филя, считаешь?
-А давай мы к дверце этой бубенец прикрепим. Откроет царь ставню – бубенец и звякнет.
-Да заметит Еремей бубенец-то.
-А мы тогда бечевку тонкую да крепкую к дверце привяжем, а другой конец бечевки к колокольцу. Авось государь в темноте тонкую веревочку не разглядит.
-Это дело другое, - поразмыслив, согласился Василий, - может и сработать. Тащи бечеву с колокольцем, а я тем временем тут осмотрюсь.

Закрепив принесенный Филькой колокольчик, друзья уселись за стол и начали совещание.
-Ну что, брат Филька, со Змеем делать-то будем. Какие у нас о нем сведения имеются? Чем он промышляет?
-Знамо чем, коров да овец таскает.
-С этого нам подати не взять. Кости разве, да шкуры. А на кой они нам потребны? Этим царя не умаслишь.
-Да уж, с Горыныча и кости-то бараньи не вдруг возьмешь. Вон в позапрошлом году богатырь местный Алеша Петрович хотел его одолеть, так еле ноги унес. Заколотил его Горыныч в землю по грудь. Как не съел еще!
-Знаю я об этом случае, - задумчиво молвил Василий, - и вот о чем кумекаю: с чего это Алешка к Змею в лапы попер? Не таковский характер у Петровича, чтобы ради скотины ворованной жизнью рисковать. Видать, был у него интерес бубновый.
-Был, видать интерес, - согласно кивнул Филька. – Алеша-то задаром и шагу не сделает. Может, пойдем, спросим у богатыря нашего, какого лешего он к Горынычу в пасть полез?
-Мы-то, может, и спросим, вот только он, пожалуй, не ответит.
-А вдруг ответит? Ведь он от Змея не солоно хлебавши ушел, - пожал плечами дьячок. – Знаешь, как говорят: за спрос не бьют.
-Может кто и не бьет, - засомневался Василий, - а Алешка и отметелить может, коли мы в его дела нос сунем. Да и не любит он об этом случае вспоминать.
-Любит он, али нет, а другого выхода я не вижу.
-Ну что ж, - вздохнул Вася, - пойду я, брат Филя, Алешку искать, а ты по городу порыскай, людей об Горыныче поспрашай. Небось, не один Алеша-богатырь знал секреты змеевы, может, кто путного чего и скажет. Только ты уж, Филя, обиняком спрашивай, не в лоб.
-Ясен пень, - слегка обиделся Филька, - Не попру напролом.

***
Алеша Петрович был богатырем местного масштаба. Великих подвигов он совершить не успел, по причине своей молодости, но накостылять мог любому в округе, даже иных богатырей, бывало, поколачивал. Да, не из первых он был богатырей, но и не из последних.
А вот сегодня был в печали добрый молодец. Проиграл вчера Алеша в кости какому-то заезжему купцу все свои сбережения, и, хотя, сбережения свои он отобрал назад в честном бою, настроение у Петровича было мерзкое. Нет, ему не было стыдно перед купцом за поломанные ребра (в конце концов, не можешь драться – не выигрывай), просто напала на богатыря какая-то хандра, грусть-тоска съедала Алешину душу. Оседлал он коня богатырского и поехал поискать способ развеять хандру свою.
Следует, однако, заметить, что животное, громко поименованное чуть выше конем богатырским, не было ни богатырским, ни конем. А была сия скотина кобылою, которая по причине старческого склероза уже забыла, что такое галоп и рысь, но по каким-то необъяснимым обстоятельствам хорошо помнила Алешу еще совсем маленьким. Звали ее Зорькой, и была у них с богатырем нежная привязанность друг к другу. Не раз Алеша мог забрать в честном бою себе коня помоложе, да порезвее, не раз и Зорька могла уйти от богатыря на вольные хлеба, благо на ночь ее не стреноживали, а волки да цыгане давно не зарились на старую клячу. Но вот не бросили они друга дружку, так по жизни и шли вместе.

Весь день пробегал Василий в поисках Алеши, да все зря – куда не сунется, всюду слышит одно и то же, дескать, да, был тут богатырь, да вот только что ушел. Совсем уже отчаялся Вася и, вдруг, возле самого царского терема нос к носу столкнулся с Петровичем. Тот пешим порядком направлялся в сторону кабака, ведя в поводу уставшую Зорьку.
-Здрав будь, богатырь, - приветствовал Алешу Василий.
-И тебе не хворать.
-Дело у меня к тебе, Алеша свет Петрович.
-Что, неужто, на честный бой вызываешь? – встрепенулся молодец.
-Чур меня, богатырь! Нешто я с тобой биться пойду? Поболтать надо.
-А-а-а, - разочарованно протянул Алеша. – Болтать я не люблю. Мне дело подавай.
-А ты, богатырь, раньше времени не расстраивайся. Мне тут царь приказал собрать все истории про дела славных витязей наших, дабы потомкам наука была.
-Ишь, ты! А я тут каким боком?
-Как это, "каким"? Да что мы на улице тут толчемся? Пойдем в кабак, там и покалякаем.
-Ну, в кабак, так в кабак. А то, может, на честный бой?
-Нет, лучше в кабак.

Кабак находился возле самого царского терема, а потому посещала его не подзаборная пьянь, а благородная. Все больше сынки боярские, да купеческие приходили сюда родительские денежки потратить, да местного гусляра послушать, благо былин да сказаний тот знал немереное количество. Да и сам воевода Григорий кабаком этим не брезговал, каждый вечер отмечал в нем именины своих многочисленных племянников, а коли случался день без чьих-либо именин, то так просто заходил, отдохнуть от праздников, да бражки с товарищами попить. Вот и сегодня воевода не изменил своему обычаю и с шумной толпою собутыльников занимал самый большой стол в углу просторной залы. Василий быстренько провел Алешу в противоположный угол потемнее и, усадив его за небольшой столик, заказал себе жбан браги, а Петровичу богатырскую чашу хмельного меда. Богатырь принял чашу из рук сгибающегося под ее тяжестью кабатчика и, осушив ее залпом (а была та чаша не меньше, чем полтора ведра), потребовал вторую.
-Удивляюсь я тебе, Алеша свет Петрович, - молвил Василий. – Как ты можешь эдакую чашу в один присест одолеть не закусывая.
-Отчего же не закусывая? – вопрошал богатырь. – Ты закажи еды какой-нибудь, вот и закусим.
Василий тяжело вздохнул, но, решив отнести расходы по кормлению богатыря на статью «неотложные нужды», а потом стребовать денежку с царя, полностью успокоился и даже немного приободрился. «Эх-ма! – решил он. – Гулять, так гулять! Пусть-ка Еремей на представительские нужды раскошелится!» И произвел заказ по полной программе, то есть с балычком, икоркой, расстегаями и всякими другими вкусностями. И вот, когда стол заломился от яств, Василий начал развлекать богатыря всякими пустяшными разговорами, не зная как подступиться к главному.
Выручил начальника налоговой службы гусляр. По залу прозвучал первый громкий аккорд, заставив всех попритихнуть, и сказитель завел былину:

«Ой вы гой-еси, люди добрые,
Собирайтеся вы скорее в круг,
Собирайтеся, да послушайте
Сказ о молодце Илье Муромце,
О поганом Змее Горыныче
Да о всяких других странных случаях…»

В былине говорилось о битве Ильи Муромца со Змеем Горынычем, и когда смолк последний аккорд, в зале еще некоторое время стояла тишина, нарушаемая только жужжанием мух. Затем восхищенные слушатели потребовали повторить сказание «на бис».
-Да-а-а, хороша былина, – вздохнул Алеша.
-Как есть, хороша, - согласился Василий, радуясь неожиданному подарку в виде возможности направить беседу в нужное русло. – А, послушай-ка, Алешенька, говорят ведь, что и ты со Змеем этим встречался.
-Да было дело, - неохотно буркнул Петрович. – Вызывал я его на честный бой, ан не честным бой получился!
-С чего это?
-А с того! Змей-то на четырех лапах был, да еще крыльями махал, а я на своих двоих. Зорька-то, слышь, притомилась в ту пору, вот и одолел меня гад. Будь бы я на Зорьке своей, хрен бы он меня уделал, окаянный!
-А с чего это ты, богатырь, к нему полез? Ведь не из-за костей коровьих?
-Да уж не из-за костей. Золотишком хотел разжиться.
Василий уже мысленно потирал руки.
-А откуда у Змея-то золото? – с самым невинным видом спросил он. И вдруг…
-Здорово налоговикам! – раздалось за спиной Василия. – Кого, племяш, охмуряешь?
-То есть как это налоговикам? – удивился Алеша. – Каким еще налоговикам?
-Как каким? – втиснулся за стол Григорий. – Али не в курсе ты, что племяша мово, Ваську вот ентого, сам царь батюшка в великий чин возвел. Ого! Да у вас тут я погляжу и выпивка, и закуска! Плесни-ка мне, Вась, вон из того кувшина.
-Стоп-стоп-стоп, - остепенил подвыпившего воеводу богатырь и в упор поглядел на Василия. – Что-то ты, брат, темнишь. А ну-ка, колись – чего тебе от меня надобно? А то давай, на честный бой выйдем.
-Алешенька, - жалобно проблеял Василий. – Не надо на честный бой. А? Ведь не по своей воле я тебя про Горыныча выспрашивал. Царь наш батюшка, что б ему икнулось два раза, велел мне налог из Змея вытрясти. А каковские его доходы я не знаю. Вот и хотел у тебя разведать.
-Дык сразу бы и спросил, - молвил богатырь, споро перехватывая руку Григория, потянувшуюся за кувшином.
-А ты ответил бы?
-Это вряд ли. Да угомонись ты, воевода-батюшка! А то сейчас по сусалам съезжу!
-Вот видишь, сам говоришь, что вряд ли. А ты хоть знаешь откуда у поганого золото?
-Знамо дело, знаю, но дарма не скажу!
-Чего же ты хочешь?
-Руку сломаешь, ирод!
-Ничего, новую вырастишь. Хочу чего? Хм-м, - задумался богатырь. – Слыхал я, что где-то рядом с городом живет старец-отшельник. По травам он, говорят, спец крупный. Вот коли принесешь мне такую травку, чтобы Зорьку мою омолодила, тогда, пожалуй, и скажу, да и подмогну может. Тебе, небось, в одиночку Змея не одолеть. Ладно, воевода, выпей с нами, - сжалился Петрович, выпуская Гришкину руку.
Воевода резко схватил заветный кувшин и наполнил стакан золотистой жидкостью:
-Ого! Да вы, братва, медовушкой балуетесь! – восхитился Григорий. – Ну что? За встречу?
-Давай, - согласился Алеша, поднимая левой рукой свою богатырскую чашу.
-Да ты, Вась, не кручинься, - добавил он. – Прищучим мы Горыныча. Буде здравы!

***
-Две новости у меня, - говорил на следующий день дьячку Василий. – Одна, как водится плохая, а другая, само собой, хорошая. С какой начать?
-Давай уже с хорошей.
-Алеша Петрович вызвался помочь нам.
-Ух, ты! Добрая весть!
-Добрая, да не очень. За помощь свою требует он траву какую-то мифическую, которая молодость кобыле его вернет.
-Тю ты! Да не шибко-то и плохая новость. Знаю я одного деда. Он тут недалече живет. В травах всяких силен. Его все за святого старца принимают, а по мне он натуральный укурок.
«Дзынь» - раздался тихий звон колокольчика, и Филька продолжил:
-А царь-то наш батюшка мудрость свою несказанную явил, поручив нам с тобою задачу сию непосильную. Ить никто акромя нас с нею не управится.
-Истинная правда! – поддержал дьячка Василий. – Вот только на добычу полезной информации я вчерась деньжат потратил порядком. Знаешь, одного подмасли, другому заплати, но оно того стоило. Ведь теперича не то, что давеча. С полученными сведениями мы Змея-то раскошелем. Пусть царь-батюшка порадуется. Да и оплатить он обещал представительские расходы, ведь всем известно, как он щедр и прозорлив. Небось со Змея-то мы во мно-о-ого раз больше получим. И в казну все до копеечки! Ты меня знаешь, я казенные средства почем зря транжирить не стану!
-А то! Ты уж Василий не переживай, возместит тебе государь расходы твои. Коли на правое дело деньги потрачены, то Еремей, добрая душа, ничего не пожалеет.
«Дзынь»
-А может и кукиш с маслом показать. Ты, Вась, прямо теперь же иди к царю, авось, и правда деньжат подбросит.
-Короче, я к царю, а ты, Филька, в дорогу собери там чего-нибудь. Далеко-то добираться?
-Ну, ежели пешком, то часа три.
-Разберемся.

-А-а-а, Васенька, заходи, заходи мил друг. С чем пожаловал?
-Я, царь-батюшка с докладом. Мы ведь с Филимоном добыли кой-какие сведения. Теперь Горынычу от податей не отвертеться.
-Смотри, Васек, мало времени у тебя осталось.
-Знаю, батюшка, все одно управимся. Вот только… - Василий замолк переступая с ноги на ногу.
-Что «только»? – прищурился Еремей.
-Да вот поиздержался. За добычу сведений кровные пришлось выкладывать.
-Сколько? – сразу перешел к делу Еремей.
-Я вот тут грамотку составил, - молвил Василий, протягивая царю клочок бумаги.
-Ого! – присвистнул государь ознакомившись с итоговой суммой. – Ишь ты, подишь ты! И чего же ты от меня хочешь?
-Возместить бы.
-Да на эту сумму полк неделю кормить можно!
-Как сказать, батюшка, не за стакан же семечек данные добываются. А, коли ты не согласен возместить, то я вынужден умыть руки.
-Я те умою! На колу умываться станешь слезами кровавыми.
-Да хоть на кол, государь! – воскликнул Василий. – Токмо кто тебе еще из Горыныча мзду возьмется выколачивать. А ведь еще в сроках ограничиваешь!
-Сроки не увеличу!
-А я о сроках речи и не веду. Сам ведь обещал, что ежели все по копеечке разложу, то заплатишь. Ведь не зря же в народе говорят, что ты щедрый!
-А ты на щедрости моей не играй! Я, может, и щедрый, но облапошить себя не позволю.
-Как знаешь, отец родной, сажай тогда на кол, а работать, да еще приплачивать за это мне доходы не позволяют! – пошел ва-банк Василий.
-Ладно, ладно, - уже спокойнее молвил Еремей. – Не горячись. А то ишь ты, взяли моду! Сколько там у тебя в итоге? – он сверился с грамоткой. – Да, немало. Ну да ты ведь не обманешь государя своего?
-Да я, твое величие, за тебя хоть в огонь, хоть в воду, а хоть и на кол!
-Ну, на кол пока время не преспело, а вот сроки выйдут, тогда о нем и подумаем. Верно говоришь, что о змее узнал?
-Что б я сдох!
-Фу! Как вульгарно! Ладно, обожди маненько, - промолвил Еремей и скрылся за троном.
Долгое время оттуда слышалось сопение, изредка прерываемое тяжкими вздохами и звоном монет. Наконец Еремей вынырнул из-за трона и протянул Василию увесистый мешочек.
-Держи, вымогатель.
-Благодарствуй, царь-батюшка, – улыбнулся Василий, с трудом вырывая кошель из рук царя.
-Можешь не пересчитывать, - уверил его Еремей. – У меня все, как огонь! А вот за кошелечек я с тебя целковый удержал.
-Целковый?!
-Целковый. Кошелечек-то, небось, не простой, а царский. Так-то.
Василий тяжко вздохнул, но, вспомнив, что сумма, заявленная им царю была раза в два выше его истинных затрат возражать не стал.
-А вот тут еще, царь-батюшка…
-Что, опять денег? Не дам!
-Да нет. Мы тут покумекали, а нельзя ли нам с твоего двора конька какого с телегой.
-На кой тебе конь, кровопийца?
-Так ить змеевы доходы, говорят, не малые, значит и десятина приличная будет. Я мыслю, что без телеги не управимся.
-Вот это – дело, - улыбнулся Еремей. – Вот сейчас путно говоришь! Бери, Васятка, с моего двора телегу побольше, коня повыносливей, да рогожку возьми, что бы золотишком не светить, да людей лихих в соблазн не вводить. Ступай, милай.
-Тут еще… - промямлил Василий.
-Люди добрые! – Еремей театрально закатил глаза. – Да когда же оно все это кончится! Ведь разденет он меня до исподнего! Чего тебе еще, аспид?
-Думается, ежели я в штат конторы своей силовой отдел введу, то с нечистью проще договориться будет.
-Как это? – не догнал Еремей.
-Да вот думаю богатыря Алешу Петровича на оклад взять. В качестве силового подспорья.
-На фиг он тебе уперся - этот дурак накаченный?
-А не согласится змей налоги платить? Тут Алеша и поможет его, так сказать, уговорить.
-Хм… Ладно. Но это-то, надеюсь все?
-Все, царь-батюшка. Дозволь идти?
-Дозволяю, дозволяю, не то ты меня начисто обберешь. Иди, уже. Скатертью дорога.

Погода хорошая, кобыла резвая, телега не скрипучая. Чего еще надо для счастья? Вот разве что шматок сала, да пара крутых яиц. Все это имели Филька с Василием. Умяв яйцо с салом, и запив все это кваском, Вася продолжил:
- Ну, я, понимаешь, на конюшню. Гони, говорю, лошадку мне первостепенную. А этот дурак, конюх, мне говорит, мол, фигушки. Тогда я ему, что, говорю, давно на колу не сидел? Мне, говорю, сам царь добро дал на лучшую лошадь. Тогда-то он и спекся, выдал кобылку эту. А, кстати, она внучка Алешиной Зорьки, да и назвали ее в честь бабушки. Н-н-нооо, Зорька!!!
Василий подергал поводья, и кобыла побежала веселее.
-Ай, молодец, Вася! – молвил начальнику дьячок. – А что, неужто Еремей и денег дал? Не похоже на него!
-Да? А это что? – Василий потряс перед филькиным носом кошельком.
-Доказательство, - солидно молвил Филимон. – Вась, а Вась, я тут вот о чем подумал: может, ну его на хрен, старца этого?
-То есть как?
-А так. Возьмем мы нашу Зорьку, да втихаря на Алешину обменяем, а сами скажем, мол, омолодили.
-Ага! А перед конюхом кто отчитается? Да бог с ним, с конюхом. А от Горыныча десятину ты на себе попрешь? Алеша, ведь, новую кобылу в телегу запрячь не даст, а старая его кляча и без телеги-то еле ноги передвигает.
-Это да. Об этом я не подумал.