Всё хорошо...

Иллюстрация: Пабло Пикассо Герника.1937г.

Полуоткрытая калитка небольшого частного дома разрешает ему смотреть на мир. За калитку выйти нет сил. Но он рад тому, что видит родную улицу и знакомые лица соседей. Кто-то проходит мимо, кивнув головой или бросив слова приветствия, кто-то останавливается с вопросом: «Как дела?» и он с улыбкой отвечает: «Всё хорошо!»
… Ему было пять лет, когда мама отправила их с братом «подальше от грозы». Мама так объяснила своим малышам грохот бомбардировки.
Лицо мамы он не помнит, но голос, дрожащий от слёз, стал часто сниться ему последнее время.  Брат Пабло был старше, он опекал малыша на корабле, увозящем их из родной Испании. А потом малыш заболел и когда пришёл в себя после жара, брата рядом не было. Были только – чужое море, чужой город, чужие люди, чужая речь. И Серджио стал воспитанником детского дома-интерната. Пока в интернате была воспитательница Кэтэрина, Серджио слышал родной говор. Но потом Кэтэрина стала молчаливее и часто плакала, глядя в окно. Серджио заглядывал ей в глаза, но она отводила взгляд. А голос её дрожал, как у мамы, и говорила она те же слова, что и мама. Однажды он узнал, что Кэтарина уехала. Серджио горько плакал потому, что понял – он остался один, хотя вокруг было много испанских ребят. Они были старше, ходили в школу и даже между собой всё чаще говорили по-русски.   Затем и Серджио пошёл в школу. Мама, брат и Кэтарина вспоминались всё реже. Но «грохот грозы» догнал Серджио и здесь, в тёплом весёлом морском городе. Началась война. Всех интернатских срочно эвакуировали. Уезжали из ласковой одесской осени и очень тяжело добирались до суровой саратовской зимы. Два месяца пути были голодными и холодными. Часто бывало так, что вместо еды была только вода. Болели все дети. Очень долго жили в вагонах поезда на каком-то железнодорожном тупике. И опять не было еды, и вода была просто тухлой. Серджио не мог стоять на ногах, они опухли, и согнуть их было очень больно. Животы и кашель не давали спать, мучая каждого из ребятишек. Потом всех перевезли в большой флигель старой школы - из вагона Серджио, как и многих других ребят, вынесли на руках. Высокий голубоглазый солдат, смахивая слёзы с белёсых ресниц, донёс Серджио до кровати и достал из кармана два больших куска сахара:
- Грызи, испанец, может, не так кашлять будешь… Как зовут тебя?
- Серджио…
Тихонько ответил, опять закашлявшийся мальчишка.
- А…. Тёзка значит! Я тоже Сергей, Серёжа значит….
…  Дни складывались в годы, годы – в жизнь. Жизнь Сергея Безродного.
Судьба дороги стелила разные, но берегла и дарила радости. И школа-семилетка за плечами, и водительские курсы, и работа за рулём – сорок пять лет без единой аварии. Когда познакомился с будущей женой, имя её растеклось сладостью по душе. Слышал, что Катей зовут девчонку из соседнего общежития, а она руку лодочкой протянула ему и сказала:
- Катерина!
Так и дочку назвали, а потом и внучку. А сына жена хотела Серёжей назвать, но упросил её:
- Пусть будет Павел!
И внука Павлом назвали.
Обычная жизнь. Кто-то говорит – серое существование, а ему всё было и есть в радость - и небо, и море, и виноградные тяжёлые гроздья. И работа в постоянных командировках. И дом, который строил своими руками добрых десять лет, что-то достраивая и  перестраивая. И рождение и воспитание детей, а потом и внуков.
Трудности принимал испытанием на прочность, повторяя упрямо:
- Испанцы не сдаются!
- Что ж ты не уехал, испанец? Жил бы припеваючи…. Говорят, что и сейчас уезжают!
С усмешкой говорит сосед.
- Так я же испанец духом, а там по паспорту принимают….  В паспорте – я  хохол! А когда ним стал - сам не помню!
И смеются старики-одногодки, заканчивая беседу – каждый за своим забором.
… Ноги не слушаются, не гнутся, как тогда - давно, в детстве…. А так хочется побежать за мячом, что катится по узенькой дорожке среди кустов винограда. Смуглый мальчишка-подросток подхватывает мяч, белозубо улыбается:
- Я - на тренировку!  Как дела, дедуля?
Рука деда по привычке поднимается, чтобы перекрестить черноглазого любимчика и, сам от себя того не ожидая, вместе с крестным знамением он выдыхает давно забытые мамины слова:
- Всё хорошо….Todo es bueno, Pablo! Todo es bueno....