***

     мне сорок семь и я мечтаю не работать. а еще вернуть в дом элегантные украшения идеального холостяцкого жилища. в натюрморте холостяка обязательно должны присутствовать телевизор, водка, одинокие носки, исследующие свободные углы и дым коромыслом. некоторые идут дальше и развешивают топоры, но это уже перебор. мне больше по вкусу минимализм.
    
     домашней травоядной скотины я пока не завел, а кошка наотрез отказывается жевать клевер. но приучить её я просто обязан, чтобы оправдать перед какой нибудь длинноногой феей с красивыми розовыми пятками, сеновал, на котором я бы вытаскивал из её волос люцерну и пырей. мы бы вместе пару часов увлеченно составляли гербарий из растений-эндемиков родного края, а я как заведенный повторял неотразимую в своей новизне фразу про её красивые глаза. козу бы завести, но поговаривают они саркастичны, своенравны и любят зиму. меня это пугает.
    
     кошка, видимо прочитав мои мысли по поводу насильственного кормления сеном, пока я спал подкинула записку, что не может жить с таким деспотом и уходит к маме. из кошелька исчезло восемьдесят четыре рубля. я подозреваю, что к маме она не пойдет, а на все деньги закупит валерьянки для местных котов и будет веселится до тех пор, пока я не перестану мечтать о сеновале.
   
      иногда я её понимаю, и сам готов сбежать от себя. но чаще я с собой дружу. спорю только по утрам. одна часть меня громко кричит по поводу отсутствия денег и гонит на работу, а вторая обиженно моргает и придумывает всякие детские отговорки про понос, больное ухо и похмельный синдром. как правило побеждает первый я, и они часов в девять в обнимку уходят. а я остаюсь и мечтаю не работать, вернуть украшения холостяцкого жилища и купить сено.