ЁЁ Жик в Т уме

 ( .... это плагиат, почти от начала до конца, но, как
говорят - то, что в великих простительно, то в ничтожных смешно. Приглашаю
улыбнуться . Ну , или погрустить . Осень всё таки ..... )
Ночь в июле -
дурманила запахами трав, оплавленных зноем дня и стрёкотом , надсадным и
монотонным , цикад . ) Тёмная , как мысли недобитого романтика; ночь
перламутровым плащом звёздного неба ( ведь перлы бывают и чёрны и белы ?... ),
занавесила все "горбатые лестницы", по которым скакали люди днём. ЁЁ Жик
затеплил свечу, «приварив» её привычно к тарелке . Кактутасьтусяция так и не
пришла и, сидя за письменным столом у распахнутого в ночь окна, Ё Ж был мрачен.
Всё вокруг было словно не своё - взятое в наём . Другое. Макая перо в
чернильницу, он раз за разом не доносил чернила до бумаги, "ВЫМАРЫВАЯ "
ненаписанное, ища невысказанное. Слова, как недолговечный ветер из окна, шевелил
листы бумаги, раскиданные по столу, и, не оставив на них следа, уносились прочь,
к цикадам, поющим аллилуйя июлю. И думалось ЁЁ, что к утру, он хватится слов,
растворённых во мраке поблёскивающих чернил, отражающих пламя свечи.... но
безлунный мир возьмёт их себе. Ему же, под веки, впрыснет полынную темно-зеленую
горечь и он снова будет жаждать .... Но ему всегда больше нравилась Жажда! Чем
её утоление. И чем сильнее пылали алые реки в его жилах, тем большим противником
пррынцыпа «нас толканули - мы упали, нас подняли - мы пошли» - он становился.
Ему нравилось ощущать себя песчинкой в руках Божества, а не пустыней в его
глазах. Быть обладателем знания, что кратчайшее расстояние между двумя точками,
почти никогда - прямая (линия). Мастер словесных выкрутасов, Жик, затерялся в
своём королевстве Кривых. Как никому, ему было понятно затянувшееся чаепитие БШ
и МЗ, ПОССОРИВШИХСЯ со Временем. До слёз Жику порой было смешно Это, а жизнь....
Для него была когда «Всё страньше и страньше». Только вот Кактусьтасьтусяция,
цветок ненастья - ищет счастья. И не хочет понять, что самый громкий крик -
Тишина. Что нельзя вымогать то, что даётся даром. Что покорная улыбка, слаще
гордого оскала. Что соединённое на Небесах смешно плющить и мять, словно кусок
железа, в надежде, что тот станет легированной сталью. Станет. Но не столько в
силу уплотняющих его ударов (и в силу этих его воззрений). Он выступал в Её
понимании Падшим Ангелом - Сыном Греха. И не хватает ему малости – совести, да
жалости. А вся его заумь - мракобесие и джаз. Ни тепло, ни холодно. И не желала
она менять свой зелёный глаз на его, вставной, стеклянный ..... Только вот не
был Он ни пустым, ни драгоценным . Не таким уж и падшим . Ангелом ? Помилуйте! А
когда не понимают, так и хочется - "...повеситься на прозрачном солнечном луче!
" Повисеть и, взглянув на пламя свечи, вернуться за письменный стол. Славно
найти себе дело на целую ночь, наврав подругам, что круто бухал, а друзьям, что
упивался подругами...... Голова Жика, наполненная стеклянным звоном цикад,
летала то вверх, то вниз. Он брёл по своему воображаемому Городу, расстрелянный
светом неоновых ламп. Заманенный тёмными улицами королевства Кривых. Горькая
усмешка на губах.... Тот, кто попадал в его словесный конструктор, в лучшем
случае, понимая что-то своё. А своеобычно - был в амбиции и претензии к таким
"понятным" А и Б, которые имели несчастье взгромоздиться на трубу, и не видели
бесовскую одёжу. А с гордостью возвещали – «Что осталось на трубе?» Да какая
разница! Если нет желания окунуться в созерцание и Мир, отличный от Своего.
Привычного, обжитого и знакомого, как свой карман. Вас всего лишь терзает
зеркало немое, когда из этих букв вы складываете Свои слова!
Негромкие
вдохи, вздохи не мешали продолжать Ёё Жику свой робинзонов променад. Так и шёл
по тьме-немоте белого листа, насвистывал, выдыхая непонятное, забавное и
нечестное. Потому, как - пять тузов в руках! И ещё чуть-чуть в рукавах! Правда,
бьются джокером иногда. Только кто ж признает в себе Шута! Дурака. Недобитка
романтика!
     А в ушах Жика звучали звуки клавесина и, марая бумагу, он
мурлыкал разухабистую песенку: «Король - дрянь. Народ - пьянь. Перестань.....»!

Все вокруг боятся. Радости боятся, радости шальной..... Сам ведь тоже не
знает - на кой злит и дразнит?! Вот он какой…..