10 рублей

…В Доме культуры поселка предновогодние мероприятия были в разгаре. Заканчивался 1981 год. Горняки Комбината, весь трудовой коллектив поселка, с присущей всем советским людям открытостью, радостью и оптимизмом, готовились к встрече Нового года. Уже прошли в трудовых коллективах собрания, которые подвели итоги года. Руководство, Партком и Профком комбината совместно с поселковым Советом провели торжественные собрания в Доме культуры,  где награждались грамотами и премировались денежными премиями лучшие работники и специалисты комбината, педагоги и врачи поселка. В те времена такие торжественные собрания, обязательно завершающиеся концертом художественной самодеятельности, проводились в преддверии праздников 1 мая, 7 ноября, Нового года, а также Дня металлургов. Эти мероприятия благотворно влияли на самочувствие многотысячного коллектива поселка, как бы,  волшебной палочкой снимали накопившиеся от праздника до праздника стресс будничных трудовых дней. После таких праздников люди все больше сплачивались и сближались между собой, а молодежь и пенсионеры не тревожились о завтрашнем дне, так как все было ясно и прозрачно – Партия и Правительство СССР сделают все, чтобы молодым всегда была открыта дорога к учебе и труду, а старикам обеспечен достойный почет. Это была не голая пропаганда, а  было нормой и правилом жизни Советских людей. Несмотря на страшные сталинские репрессии и нарушения социалистических норм демократии, КПСС смог уже к 60-м годам  вновь завоевать доверие народа, объединив его в единый монолит трудового класса. Интеллигентная прослойка общества – врачи, педагоги, научные и инженерно-технические работники – всегда были примером подражания молодежи, и пользовались заслуженным авторитетом. Труд их оплачивался достойно. Но и рабочие, передовики производства зарабатывали не меньше, а порой, ощутимо больше. Партия и Советы таких героев труда буквально носили на руках. Достоинство человека определялось пропорционально его трудовому вкладу в общее дело. Не было конкуренции и связанных с ними коррупции, продажности сотрудников государственных органов, заказных убийств. Не было понятии «приватизация», «банкротство» и других атрибутов хищнического капитализма. Работы хватало всем. Платить за квартплату, за тепло, электроэнергию, мусор!? В те времена просто говорить об этом было не серьезно. Все эти затраты брало на себя Государство. И молодежь имела правильные, четкие ориентиры. Все были равны, оттого и дружба была настоящей комсомольской, крепкой и душевной. Со старта школьного выпускного вечера,  все имели одинаковые перспективы, так как образование было бесплатным, а труд доступным каждому. Дальше - кто, как учился, кто, как работал, то есть,  по качеству общественно-полезного труда вчерашние одноклассники-друзья занимали различные социальные положения. Но различие этих положении было чисто формальной, ибо рабочий-горняк ни в чем не ощущал никакого ущемления своих моральных и материальных достоинств перед тем же инженером, врачом или педагогом. На торжествах, народных гуляниях, застольях никто из начальников не «кичился» своим положением, наоборот, любой из них четко помнил, что «скромность украшает человека». Одним словом, общественные отношения были справедливыми, духовно близкими, более человечными, чем сейчас.
В один из тех декабрьских вечеров в Доме Культуры проходил очередной бал-карнавал. Как обычно, личный состав отделения милиции в предпраздничные и праздничные дни находились «на казарменном положении», то есть все сотрудники сутками несли службу по охране общественного порядка, отлучаясь домой только для приема пищи и для короткого сна. Такие меры предпринимались из-за малочисленности сотрудников и в целях повышения их готовности для оперативного реагирования на любые происшествия.
Время уже перевалило за полночь, дежурный по отделению сообщил, что молодежь расходится с бал карнавала без особых эксцессов и нарушений общественного порядка. Манур засобирался домой, когда в кабинет зашел инспектор уголовного розыска и заплаканная женщина с дочерью 7-и лет. За ними маячил дежурный.  Оперативник в двух словах пояснил, что женщина работает гардеробщицей в Доме культуры,  и не смогла уследить, когда толпа подвыпившей молодежи ринулась в гардероб за верхней одеждой. Кто протискивался к вешалкам сам, другие, расталкивая окружающих, совали ей номерки. И, когда через полчаса, толпа почти рассосалась, оказалось, что у одного парня исчезли ондатровая шапка и шуба - дубленка.  Молодая женщина – мать-одиночка, работала недавно, как только приехала из России.
- Пожалуйста, умоляю Вас, найдите шубу и шапку! У меня сейчас денег нет, даже квартиру еще не получила, проживаю у знакомых с дочкой, - почему-то слезы на глазах женщины еще больше подчеркивали красоту этих голубых глаз.
 -Успокойтесь! Все образумится, - главное надо было успокоить женщину, хотя Манур интуитивно чувствовал, что эта кража – чистая «висячка», почти, что искать иголку в стоге сена. Грабеж легче раскрыть, чем такую кражу, совершенную в многолюдном месте, используя суматоху.
- Вы ничего подозрительного не заметили?
- Нет. Да, там голова кругом пошла! Такая толпа! Даже ваших милиционеров оттеснили за барьер.
-Хорошо. Вы, идите домой, уже поздно,  ребенку надо спать, - и, обернувшись, к дежурному распорядился: - отвезите их домой, и, заодно, на дежурной машине подбросьте до дома и потерпевшего, не пойдет  же он ночью домой раздетым.
Когда все ушли, Манур спросил у своего главного помощника:
-Найдешь?
- Честно сказать, не уверен! Может, шуба с шапкой уже в городе, окраиной которого мы уже стали. Начну с утра, но не знаю, что получится.               
       Манур с пониманием  смотрел на своего подчиненного. Он уже неделю работал круглосуточно, а прошлой ночью смог вздремнуть пару часов на старом диване в своем кабинете. Манур это знал со слов дежурных. Но у  ментов, какой-то свой дурацкий порядок – никогда не хвалить подчиненных. Такая показная, деланная суровость, наверное, демонстрировалась с целью не дать расслабляться сотрудникам.
- Ладно, иди,  отдохни. Утро вечера мудренее…
Оперативник ушел. Манур стоял в своем служебном кабинете у темного окна, за которым, накинув на себя яркозвездную шаль, висела тихая зимняя предновогодняя ночь. Он смотрел на звезды, и легкая грусть обволакивала грудь. За несколько лет службы в милиции Манур так  и не смог привыкнуть к  нарастающей массовой эйфории предпраздничных дней, когда все кругом расслаблялись и веселились. Это было тягостно чувствовать, если принимать во внимание, что лет  15 назад ты сам был разнузданным студентом и, приезжая в поселок на праздники, вместе с друзьями устраивали на улицах, в ДК и ресторане настоящие оргии. И роль Манура в этих кутежах была не последней, так как с его рук почти никогда не сходила гитара. Бывали и стычки среди молодежи. Бывало, что и залетали  в поселковую милицию. А сегодня хулиганистый вчерашний юнец стоял на страже общественного порядка поселка, охраняя покой трудящихся. Кстати, то, что они были в юности хулиганистыми, часто забавлялись вином и дрались, впоследствии помогало Мануру в милицейской работе, в основном в профилактике правонарушении, в перевоспитании тех же хулиганов, «бакланов». Дело в том, что Мануру были понятны их поступки и, работая с ними в режиме профилактики, он тонко чувствовал их психологию, мотивы их поступков, что позволяло ему умело и своевременно отсекать их от тех направлении, которые вели к криминалу. На хулигана не надо давить, а надо играть на их чисто мужских чувствах. Не надо их воспитывать на глазах толпы, где они лидируют. Просто надо один на один, с глазу на глаз разъяснить парню, что такое настоящее мужество, а что - простая дешевая бравада, что такое настоящая смелость, а что - подлость. Если бы Манур за все время своей милицейской службы придерживался бы только карательного уклона, то сломал бы немало судеб и поселок бы превратился в рассадник рецидивной преступности. Потому что, отбывшие срок, едут обратно домой и часто, не с далеко лучшими впечатлениями и навыками. И всю эту братву, постоянно кучкующуюся, разбирающуюся, дерущуюся, ненавидящую «Ментов» и дружинников надо было не «карать и сажать», а целесообразнее было проводить среди них кропотливую индивидуальную работу, потихоньку и постепенно переманивать их в спорт, в ОКОД и так далее.
Как не вспомнить здесь великое своей простотой стихотворение актера Валентина Гафта «Хулиганы»:

Мамаша, успокойтесь, он не хулиган,
Он не пристанет к вам на полустанке,
 В войну Малахов помните курган?
С гранатами такие шли под танки.
Такие строили дороги и мосты,
Каналы рыли, шахты и траншеи.
Всегда в грязи, но души их чисты,
Навеки жилы напряглись на шее.
Что за манера – сразу за наган,
Что за привычка – сразу на колени.
Ушел из жизни Маяковский хулиган,
Ушел из жизни хулиган Есенин.
Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по идиотски,
Ушел из жизни хулиган Шукшин,
Ушел из жизни хулиган Высоцкий.
Мы живы, а они ушли туда,
Взяв на себя все боли наши, раны…
Горит на небе новая Звезда,
Ее зажгли, конечно, хулиганы.
 
И, как бы ни было трудно, все же ответственная служба, особенно в праздничные дни, эти бессонные бдения порядка в поселке ощутимо возвышали Манура в своих же глазах, перед собственной совестью. Он даже вывел свою фрмулировку Счастья – это твоя Великая Совесть перед чаяниями народа и Великая Ответственность перед этой Совестью. Часто, возвращаясь домой в предрассветные сумерки, по безлюдным улицам поселка,  после раскрытия преступления, или просто после очередных оперативных мероприятий, когда  население поселка пребывало в глубоком безмятежном сне, Манур, под звуки собственных шагов, ловил себя на возвышенной волне благородного чувства, что ты честно выполняешь свой долг и оправдываешь доверие народа. И еще. Насчет опасности профессии. Да, милиционер – это не работник райсобеса: вал негативной ауры, исходящей от антиобщественных элементов просто кромсают нервы сотрудника милиции. Взять, хотя бы один выезд на месо происшествия, когды ты глубокой ночью, прервав сладкий сон на белоснежной простыне,через несколько минут копошишься у кровяного месива, осматривая труп…  Но опасные для жизни ситуации возникают не часто, хоть и неожиданно. Проанализировав количество несчастных случаев по стране за определенный период (из газет и теленовостей), Манур пришел к выводу, что профессия милиционера не самая опасная -  на первое место он бы вывел профессию шахтеров и ряд других мирных, но технических профессии. И в жизни часто бывает так, что в лучах славы подвига одного милиционера-героя всегда пытаются окунутся тысячи бездельников-милиционеров.
А, вообще, характер человека формируется и берет начало из чистых истоков. Название ему – детство. Именно друзья детства – это то единственное общество ангелов на земле. Здесь все искренно, все чисто, когда любой укус, любой толчок проходит бесследно, безобидно, зато  детская душа густо зарастает благородством и состраданием, когда он вытаскивает занозу из босых ног друга. Это потом, кто-то споткнувшись о порог златорусла, гоняясь за богатством, превращается в беса, а кто-то до старости не теряет свое скромное одеяние ангела и остается почитаемым в обществе.
Пребывая в таком лирическом раздумье, Манур подошел к столу, сел в кресло и не знал, раздеться снова или идти домой. Так просидел минут пять. Что делать? Кого он в ночь будет искать? И, вдруг, пришла в голову дерзкая, но не очень чистоплотная мысль. Манур вышел из здания милиции, сел на дежурную машину и поехал по знакомому адресу. Не доехав, за квартал оставил машину с водителем, и постучался в окно одного из домов. Старый знакомый еще не спал, хотя был слегка выпившим. Манур вкратце рассказал ему о случившемся,  и попросил его помощи  в розыске вещей. Подумав,  рецидивист, цокнул языком и произнес:
- Хорошо. Долг платежом красен. Отработаю я тебе свой должок. Только, начальник, никаких писулек. Я свои действия припорошу какой-либо лапшой, но дельца я не выдам. О нем знать тебе не стоит. Договорились?
- Договорились!
- Манур уехал домой. Было уже третий час ночи
   Утром  в  8.15  Манур был на работе. В начале десятого звонок:
      - Начальник, забирай шмотки!
Через  пол часа шуба с шапкой уже находились в  кабинете начальника.          
      Вызванная в кабинет, женщина сияла от радости:
      - Большое, Вам, спасибо! Не знаю, как Вас отблагодарить! – с этими словами женщина подошла к Мануру и начала совать в его нагрудной карман форменной рубашки деньги -  красную 10 рублевую купюру. От неожиданности Манур вспотел. Схватив, руку женщины, в которой она держала деньги, он произнес:
- Прекратите! Это же наша работа!
    - Да, не стесняйтесь, Вы, я же от чистого сердца, - женщина все пыталась всучить ему эти 10 рублей.
- А ну, прекратите! Не то я привлеку Вас к ответственности за дачу взятки! – голос Манура прозвучал резко и громко, обе свои руки он отводил назад, как будто боялся их запачкать чем-то.
Тут женщина отступила.
    - Хорошо. Извините! Спасибо, Вам, за все!
     Медленно повернувшись, женщина вышла из кабинета. Вызвав оперативника, Манур распорядился, чтобы он под расписку выдал вещи владельцу.
…Прошло несколько лет. На одном из заседаний Координационного Совета по профилактике правонарушении, Мануру необходимо было выступить с докладом о соблюдении законности сотрудниками милиции, о долге и чести работников правоохранительных органов. Доклад его получился пламенным, эмоциональным! Вообще по натуре Манур неисправимый романтик. Он действительно верил в Коммунизм! Он действительно считал, что все коммунисты – это элита чистоты, что все сотрудники уголовного розыска – самоотверженные бессребреники. Даже в свои 65 лет, когда он поет под гитару песни Пахмутовой, он возносится над настоящим и переносится в романтическую юность, что аж, нос щекотит «запах тайги»,  уши ласкает «смех берез», а иногда он «швыряеет камушки с крутого бережка далекого пролива Лаперуза…».
Когда Манур закончил свой доклад и обратился к присутствующим, имеются ли к нему вопросы, то увидел среди членов Координационного Совета ту самую женщину-гардеробщицу, которая уже занимала должность заместителя Председателя профкома Рудоуправления. В советское время такие явления были нормой: вчера доярка – сегодня председатель, вчера сталевар - сегодня партком. Их взгляды встретились. В ее глазах Манур увидел полное горячее одобрение и искреннюю поддержку. И тут он вспомнил те 10 рублей. И подумал, а, если бы он тогда поддавшись слабости, взял бы эти 10 рублей? Не такая уж большая сумма, но все же взятка. Какими глазами сейчас он бы смотрел на нее, да и посмел бы смотреть? А что бы она подумала? «Ври, начальник! Знаем мы Вас. Нет у Вас никакой чести и совести!» - вот, что бы она подумала.               
И Мануру стало так легко и хорошо, такая изнутри поднялась светлая волна благодарности и признательности к самому себе, что он мысленно был на седьмом небе! От гордости за себя, оттого, что слова его, слава Богу, не расходятся с его поступками! И в этот самый миг душевного подъема, он, наверное, избавился от десятков очагов потенциальных болезней, которые обычно сопутствуют человеку. И это было гораздо выгоднее, чем те 10 рублей…