Дневник V-27 Человек дитя Божие и не может быть

Дневник V-27 Человек дитя Божие и не может быть банален

4 мая 2002 г. Хорошо встретили Пасху в храме, пели Полунощницу, Утреню, Литургию. Вкусно трапезничали. Все люди, все певчие двух хоров были приветливы.

С нами пел архимандрит, служивший в  Панаме. Он во время трапезы много пил, утирал пот рушником, был очень обаятельным. Я собралась на рассвете идти к метро. Он схватил меня за руку и не выпускал: «Я довезу на машине. Последний раз в жизни видимся с тобой!». Я в первый раз в жизни его видела. Я ждала его внизу. Не дождалась, пошла одна. В половине восьмого утра я легла спать.

5 мая. У Веры Малый ели вкусности. Вера подарила мне конфеты, шарф, полотенце.

6 мая. Пела с регентом Мариной вдвоём в быстром темпе. Устали связки.

7 мая. Мой день рождения. Звонит Толя: «Тебе цветы покупать? Я говорю ему: «Странный вопрос...». Толя: «Какие?». Я: «Как тебе сердце подскажет... Простые. Три маленьких тюльпана».

Это было бутербродное день рождение. Лина, Ира Каширина, Толя — вот и все гости. Многие звонили и поздравляли меня.

Юлий сказал, что из десяти знакомых Евы я единственная, кто к нему лояльно относится.

Люди создания властные, теребят, приказывают, манипулируют тобой, давят, бестактно делают замечания, их привычки не совпадают с моими, например, вещи, стоящие на полу, сумки, пакеты ставят на стулья или на стол. Я так никогда не делаю. Пол есть пол, мы на полу не сидим, не едим. Почему надо тащить грязь на стол?

Проводив всех, я ощутила, что мне очень хорошо быть одной. Я устаю от людей, они заставляют меня нервничать.

Звонила из района Техаса Женя Шехтер. Она живёт в «дыре» среди кактусов, рядом пустыня, трудно оформлять документы, чтобы вернуться в Россию. Делать в Америке нечего. Я ничего не потеряю, если туда не попаду.

Вера Х. рассказала, что Петя Старчик врастает в деревню, выглядит великолепно.

9 мая. Несколько раз видела у Большого Театра А.Н., в последний раз он шёл прямо на меня и смотрел мне в глаза сияющими, как звёзды, глазами. Я не шелохнулась. Я позже сидела на гранитном барьере, читая Нину Берберову. Рассказы её один другого печальней.

10 мая. Снился А.Н., был весьма расположен ко мне. Сказал: «У тебя есть стихи про снег...».

Последние мои стихи о нём:

Мы не должны разлучаться,
Время напрасно терять.
Шаг лишь один до счастья.
Всё возвращается вспять.

Город вдали грохочет.
Что ж – подойди, улыбнись.
Мимо проходишь, очи
Звёздные вижу. Жизнь

Остановилась. Нервы.
Мне тебя подарить
Бог не решается. Первый
Сделай хоть шаг. Позвонить

Что тебе стоит? Уныло,
Пресно и пусто вокруг.
Ты – без меня, мой милый,
Дикий мой недруг-друг.

12 мая. В Музее Аксакова был вечер, сначала пела профессиональная Оля Драчёва, потом я. Всё, что я наметила, я спела. Стихов прочла своих меньше, из прозы прочитала отрывки о встречах с Арсением Тарковским.

Пришёл художник Андрей Гаврилин, записал меня на магнитофон. «Чистый родник», - сказал он обо мне, целуя моё плечо.

Приходили Ларские Коля и Наташа, подарили мне пять розовых роз. Коля смотрел на меня с любовью, сказала мне Галина Васильевна Галицкая.

Она побывала у меня в гостях. Я проводила её до метро. Я была вечером переполнена тишиной и чем-то возвышенным.

13 мая. Слушала ужасное чтение «Суламифи» по радио, актёр бесчинствовал, по- восточному читая текст, это жутко раздражало, но тема о любви работала, и мне захотелось стать богом, чтобы, изнемогая, изливать любовь на всех людей. Я сказала вслух: «Я хочу быть богом».

Я хочу быть тоже богом –
Всех любить. Тебя – особо.
Это странное стремленье...
Не было грехопаденья.

В вихре всех обид, всех мнений
Мимо. Путь неутомимый
К нашим душам, нелюбимый.
Мчит меня корабль желаний,

Наваждений и страданий.
Не свершившийся и мнимый
Встречи час. Секунды. Вечность.
Сердца глупая беспечность,

Тяжесть душ и мирозданья,
Безотрадные прощанья,
Оттолкнувший снова руки
Перед долгою разлукой.

В этой жизни невозможной
Только богом быть и можно.

Как всегда в храме те, кто набил многообразной едой полиэтиленовые пакеты, певчим оставили крохи. Мне дали батон, лимон и немного карамелей. Мне было досадно. Такой тяжёлый труд и такое пренебрежение...

Гуляли в парке с регентом Мариной и Виталием Б-ко, который привёз мне от издателя книги. Он сказал пренебрежительно-скептически, что по сравнению с Богом, человек банален. Мне это показалось странным. Это несравнимые величины. Природа Бога и природа человека различны. На вопрос, что такое банальность, ответа не последовало.

«Человек дитя Божие и не может быть банален. Под оболочкой, под личиной пьянства, ругани, ошибок и несовершенств может скрываться нечто драгоценное», - сказала я Виталию.

Я рассказала ему о моей недавней встрече с алкоголиком на остановке, который хотел принести мне из дома кофе или чай.

Сегодня ко мне голуби норовили попасть в комнату, дважды я обнаружила, что они шагают по моим половикам.

17 мая. Общение с А.Н. невозможно ни на каких уровнях. Он проходит мимо, не здороваясь. Он искромсал мои стихи, мою прозу и мою душу.

18 мая. Монахиня, которая иногда регентует нашим хором, давшая перед пострижением обеты целомудрия, нестяжания и послушания, два раза ударила меня во время службы по рукам. Только потому, что я обернулась на Иру М., чтобы узнать, видно ли ей текст. Мы так с ней стояли, что и ей, и мне плохо было видно. Я ещё ни разу не почувствовала в монахине что-то похожее на благодать или простое человеческое тепло.

Настоятель наш, чуть что не так, снижает нам плату за пение, длящееся  иногда три часа.

Какие-то монстры кругом. И как настоятель Бога не боится, так немилосердно обращаясь в храме с певчими. Мы же не рабы... Какой грех он на душу берёт.

Мой рисунок.