Дороги

- «Послушайте, профессор,
Вы же не думаете, что все эти дела – просто нелепая случайность?»

- «Юноша, - немного медленно, но мудро произнес пожилой мужчина,
снимая очки, - Вы еще очень мало жили и видели, соответственно, тоже.
Не надо лезть со своими правилами туда, где работали профессионалы.
Если не было найдено улик, мы не в силах это изменить,
тем более что…кхм…мы тут изучаем исключительно теоретическую часть этого процесса.
Вряд ли Вы когда-нибудь доберетесь до истины,
если это не смогли сделать лучшие из лучших», - мужчина отвернулся и пошагал по коридору.
Студент последовал за ним.

- «Но, профессор, разве не важно пересматривать дела спустя годы?
Разве не важно пробовать и пробовать снова?
Ведь у разных поколений разный угол зрения и, возможно,
то, что пропустили они, заметим мы и исправим чудовищную ошибку!»

- «Послушайте!
Не стоит так самонадеянно считать,
что именно Вы исправите эту ошибку!», - уже раздражаясь произнес преподаватель.
    
Парень не унимался.

- «А что если власти просто скрывают?
Что если они забыли открыть правду!»

- «Значит это, юноша, государственная тайна,
и лезть в нее со своими законами точно уж не стоит!», - профессор зашагал еще быстрее.
На этот раз студент отстал и остановился,
но продолжал смотреть пожилому мужчине в след.

- «Да…только родственникам погибших такая тайна точно не нужна…»


    
Очнись!
Ты все так же сидишь на холодной кровати, и все так же возле тебя маячит медсестра,
неспособная поставить даже капельницу...


    
«Я ненавижу тебя, ты меня слышишь?
О да…
Ты совсем скоро меня услышишь…
Во всех телевизорах страны,
с каждой строчки в книге,
из каждого зеркала и окна на тебя будет смотреть мое лицо.
Ты сойдешь с ума.
Так же, как сошел я, как сошел Он.
Ты поверить в то, что Его мир может и будет существовать.
Теперь ты не сможешь просто так откреститься.
Знаешь, есть такая замечательная статья «Доведение до самоубийства»,
так вот,
она по тебе рыдает в голос.
    
И сбежать невозможно.
Я знаю тебя,
твое имя,
твой адрес,
твой телефон,
индекс,
номер и серию паспорта,
друзей,
голос.
Если мне понадобится, я достану твой ДНК.
Я найду тебя.
Слышишь?
Я слышу стук сердца.
Твоего.
Он неизбежно растет.
Срывается на скрип, почти на визг.
Оно, в отличие от тебя, знает, что с ним будет.
Вообще, совсем скоро ты перестанешь видеть свет,
волосы будут уже не такими белыми,
а покроются кроваво-красной коркой запекшейся жидкости.
Ногти будут не такими длинным и не такими ровными.
Ты их сломаешь.
Да.
О стены моего подвала.
Лицо будет уже не таким ровным,
кожа покроется ссадинами и глубокими гниющими ранами…да.
Я буду топить тебя.
Много.
Подолгу.
Пока ты не взмолишься о пощаде.
Но ее не будет.
Я буду вгонять тебе под кожу иголки.
Ты умрешь, представляешь?
Умрешь так же, как он.
В мучениях.
Твое сердце остановится.
От шока.
Медленно.
А потом.
Я буду присылать твои органы к дверям твоих друзей,
чтобы они не забыли тебя.
И Его тоже»


    
Все эти картинки я видел и раньше, но не помню где.


    
Сегодня вечером Она опять выложила фотографии в интернет.
Где они на Новом Году оба счастливы.
И, могу поспорить, они, конечно же, спали.
Но никто кроме еще видимо не в курсе, что Она у него не первая.
И не последняя.
И таких еще много.
Таких, кого он «любит».
Если это можно назвать этим словом.
Хотя я не уверен.
Вот так распадаются парные звезды.
Помню, как Он мечтал, как они несутся сквозь вселенную вместе.
Почти уверен, что это только мечта.
Хотя сомневаться уже не приходится.
Вот так распадаются мечты,
превращаясь незаметно в руках в прах и проскальзывая сквозь пальцы,
как вода.



Fallen Angel
У тебя есть другой молодой человек…?

 [Mr. Seya]
он не другой
он единственный

Fallen Angel
Но…а я…?

[Mr. Seya]
а кто ты?
как тебя зовут?

Fallen Angel
Ты меня никогда и не любила, верно…?

[Mr.Seya]
да

Fallen Angel
Скажи это нормально

[Mr.Seya]
я не любила
а ты - лжец

    
    
Мы сидели на разбитом кафеле в ванной,
размазывая по стыкам покрасневшую воду.
Минут за десять до этого я лихорадочно пытался отстирать футболку,
но пятна не сходили, и я забил.
Женя потер краем футболки под носом. Осталась полоска.

- «Майк пропал довольно давно.
А по виду и не скажешь.
Будто только вчера»
    
Я отшатнулся.

- «С тобой все нормально?»

- «Ну…вроде да, а что не так-то?»

- «Да…кхм…все так…»

- «У него был вырезан левый глаз»

- «Ты это к чему вообще?», - наш почти не имевший смысла диалог отражался от стен,
как нежелательная вода.

- «Да так, просто заметил, совершенно случайно, по пути, так сказать»

- «Что мы будем делать?»

- «Что?»

- «У нас руки по локоть в крови,
джинсы по колено,
и вообще все насквозь просто»

- «Лезть туда не надо было», - он как обычно спокойно закурил,
и комната наполнилась знакомым приторным запахом табака.

- «У моих родителей их тоже не было…»

- «Кого?»

- «Глаз…»

- «Ты уверен?!», - у меня округлились глаза.

Он молчаливо кивнул: - «На все сто десять.
Это было незадолго после того,
как отец обращался в больницу.
У него с сердцем были проблемы»

- «О чем ты?»

Женя перевел взгляд с дыма на меня.
Как всегда, холодный: - «Он обращался к глав. врачу.
И сестра моя сюда обращалась, когда дочь ее заболела.
И Ник внебрачный сын, и собака.
Тебе это разве не о чем не говорит?»

- «Я читал, что было еще одно похожее убийство…Очень давно.
Мальчик в лесополосе в километре на север отсюда»

- «Все верно», - парень одобрительно, но строго кивнул.

- «Нам на учебе рассказывали о женщине в квартире!»
    
Кивки не прекращались.

- «Марика просила не лезть и не думать об этом вообще…»

- «Марика…?, - он резко собрался и сощурил глаза, - что ты о ней знаешь?»

- «Да ничего. – развел я руками, - только то, что она женщина хорошая»
    
Евгений хмыкнул и, ничего не объясняя, отвернулся.

- «Теперь ты точно по уши в дерьме.
Ровно на столько, на сколько и все,
кто когда-либо имел отношение к этим стенам»
_______________________________
Мужчина поставил табуретку и,
встав на нее, начал что-то лихорадочно привязывать к трубе на потолке.
Он сильно боялся,
оборачивался,
прислушивался,
перепроверял,
дергал веревку,
перевязывал снова и снова оглядывался.


    
Он любил книги о медицине и очень много читал,
читал почти постоянно.
Заглатывая книги чаще,
чем хлеб,
запивая реальность.