b

Она продавала свистульки. Дурацкие свистульки для дурацкого свистения. Похоже, из бамбука. Суешь такую в рот, жмешь поршень и услаждаешь зевак собственной глупостью. Забавная вещь.

Она была красива. Не фантастически, не иллюзорно, не сказочно, просто красива. Не знаю, как это описать. В этом всегда загвоздка. Описать уродливого человека проще в сто крат, чем прекрасного.

Описать уродливого можно парой выразительных штрихов. Ноздреватый, обвисший нос, лоснящееся жиром брюшко, мелкие, угрюмые, полные опухших век глазки или сучковатые, желтые от табака пальцы, в два счета нарисуют кого угодно, а вот с совершенным, с прекрасным нужно здорово помучиться...

Она сидела на камне, чуть расставив свои изумительные ножки, так чтобы коробка полная глупых её свистулек уместилась точнехонько меж ними, и тихонечко, славненько и мирно посвистывала, привлекая проходящих городских олухов. Покупателей, впрочем, почти не было. Я уселся рядом, в десяти шагах, уселся просто чтобы полюбоваться ею, как любуются, цветами, ручьем или бабочками, запросто...

Прошло с полчаса. Темнело. Зажглись фонари.

Чем более я смотрел на неё, тем вернее мысли мои приобретали довольно опасный оборот, и привлеченный поначалу какими-то пустяками, я все внимательнее стал приглядываться к тонким рукам, к полным губам её, рассматривал длинную, чувственную шею, темные, влажные глаза, ладони её, которые она столь неосмотрительно выставляла на публику.

С минутами взгляд мой становился все более уверен, пристален и настойчив, и скоро я видел уже тугие складки платья на её бедрах, и довольно смелое декольте на груди, а, через мгновение, почти уж и саму грудь, небольшую, но свежую, упругую, с крупными, торчащими сосками, а еще через миг, сквозь ткань, на глазах исчезающего, невесомого платья - не только грудь, но и искусно вылепленные, белые её бедра, манящие своей негой и теплом, и даже, только что, отчетливо, маленький животик, с аккуратным, уютным пупком, который следует лишь целовать и целовать бессчетно, и капельку, совсем капельку ниже, нежный и страстный лобок её...

- Проклятые свистульки! - выругался я, - Проклятые, проклятые свистульки!