*5 часть детективов Призрак Британ-холла, Месть Виндермирской Девы и др.
Холмы графства Камбрии хранят много секретов о таинственном сокровище лепреконов. И подобно холмам сердца людей хранят в себе как бальзам любви, так и яд гордыни, жажду наживы. Ведя расследование пропажи картин ирландского фольклориста, Шерлок Холмс впервые осознает свои чувства к Джону Ватсону и боится его потерять…
Глава 1
Можно ли назвать любовью ощущение невероятной нежности и привязанности к человеку, когда ты питаешь к нему самые доброжелательные, самые теплые чувства при том, что сексуальных фантазий у тебя на его счет нет?
Ты даже толком не знаешь, могут ли они появиться, любая мысль о подобных вещах вызывает у тебя такое странное чувство… смущения и неловкости. Даже не отвращения – смущения, точно ты вступаешь в доселе запретное Царство, Царство чужого тела с заявлением на то, чтобы это Царство тебе немедленно покорилось. Тебе неловко и стеснительно, потому как права такого ты не имеешь, в чужой Монастырь со своим уставом не ходят, чужые вещи не трогают, чужие руки не берут… Ведь само событие – взять кого-то за руку, еще требует разрешения.
Как говорил Ги де Мопассан: «Ни с чем нельзя сравнить радость первого рукопожатия, когда одна рука спрашивает: «Вы меня любите?» — а другая отвечает: «Да, я люблю вас»».
Джон Ватсон не знал, любит ли его руку рука Шерлока, но очень хотел это однажды выяснить. Иногда его взгляд сосредоточенно задерживался на том, как барабанит его друг пальцами по столу или дергает струны скрипки. Обычно, это длилось всего доли секунды, но Джону всегда казалось, что время замирает, когда он погружается в размышления о природе Холмса и его чувствах, которые у него без сомнения были, но всякий раз боязливо прятались за холодной рассудительностью, совсем как маленькие дети в присутствии незнакомого взрослого.
Быть может, внимание Ватсона к рукам Шерлока, было ничем иным, как огромным вниманием и к самому детективу, ко всему его телу, в целом, просто доктор боялся смотреть ему в глаза или еще хуже – боялся, что Холмс заметит, как Джон на него пялится? Смотреть на руки человека можно совсем незаметно, никто не поймает вас на том, что вы откровенно изучаете кого-то, вы просто… смотрите. Взгляд на руки не принимают за вульгарный интерес, это самая «безопасная» возможность попытаться уловить хотя бы часть (а в части – и все целое) этого «гениального плана», кой представлял собой друг доктора Джона Ватсона, Шерлок Холмс.
Был ли или не был Шерлок Холмс геем – оставалось для Джона, пожалуй, такой же загадкой, как и то, был ли Адам первочеловеком, куда пропадают деньги из казны бывших стран СНГ и почему люди считают себя одинокими во Вселенной. Только одну вещь в этом сложном деле Ватсон знал наверняка, он знал, что сам геем не был никогда. Мужчины его совершенно не интересовали, какими бы красивыми они ни были. Никогда, ни разу за всю свою жизнь, не было у него в голове мысли об обнаженном мужском теле и прочих отдельных мужских составляющих. Шерлок был единственным, кто так явственно выделялся на фоне всех знакомых Ватсону мужчин, да и женщин, в общем, тоже. На фоне всех людей, Холмс был каким-то почти «не-человеком». И Джон не знал наверняка, если ему так хочется взять его за руку, только его одного, значило ли это, что он должен считать себя геем? Влюблен ли он в него так, как принято влюбляться или это просто какое-то помешательство, какое-то неведомое доселе головокружительное притяжение?...
Прошло несколько недель после дела о Вичвудских Ведьмах, август подходил к концу. Последние дни лета выдались невероятно дождливыми, и весь Лондон буквально потопал в потоках воды. Шерлок был поглощен решением каких-то своих головоломок, и его почти не было дома, а когда он был, то жесткая сосредоточенность на его лице отпугивала всякие диалоги, а уж тем более те, в которых Джон пытался понять свои и его чувства.
К тому же, последний месяц лета и Ватсона не баловал отдыхом, пришлось подменить нескольких врачей из-за разгулявшейся по городу простуды, и времени на размышления о себе совершенно не оставалось. Те редкие исключения, когда он приходил домой и дико хотел спать или есть, замечая своего друга за изучением чего-то невероятно увлекательного в микроскопе, вряд ли можно было записать на счет их взаимного познавания.
Но вот, в один из таких дождливых августовских дней, когда Джон вернулся с очередного внеурочного дежурства и решил немного расслабиться, написать несколько заметок в свой блог, он обнаружил у себя на электронной почте письмо от своего военного друга, который сейчас жил в Уайтхейвене, графство Камбрия, Джозефа О'Браяна. Ватсон хорошо помнил его: высокий и прекрасно сложенный Джозеф, с вечной, неизменной улыбкой на лице, даже когда его ранили, он продолжал откалывать какие-то странные шуточки. О'Браян всегда держался оптимистом, его все любили во взводе, он был… как талисман. Однако в письме, которое он написал Джону, не было ни единой шутки, ни тени оптимизма.
Джозеф рассказывал о своем друге, который пропал вот уже почти две недели назад. Тела его так и не нашли, местная полиция разводила руками, а властям, властям, похоже, не было до этого никакого дела. О'Браян вспомнил, что, кажется, Джон снимает квартиру с каким-то весьма «толковым детективом» и просил о помощи. Ватсон минут пять сидел, замерев, не зная, что написать в ответ. С одной стороны он очень хотел помочь Джозефу, как славному товарищу и побратиму, с другой – ему предстояло уговорить Шерлока взяться за дело, а это не так просто, как кажется…
Весь день, в ожидании Холмса, Ватсон придумывал способы уговорить детектива, прекрасно понимая, что единственное условие, при котором Шерлок берется решать головоломки – это интерес. Но чем заинтересовать его? Не придумывать же на ходу всякие необъяснимые явления, сопутствующие пропаже человека! Снова Джон вернулся к тому странному ощущению - «точно ты вступаешь в доселе запретное Царство» - потребовать от Шерлока чего-то для себя? Не будет ли это слишком…
Джон совершенно измучился, обойдя гостиную вдоль и поперек, он даже не заметил, как начал убираться, почистил камин и перемыл всю посуду… Опомнился доктор только когда в гостиной и на кухне царил несвойственный им порядок, а на плите стоял готовый ужин. Быть может, это был еще не предел беспокойства Ватсона, но вот он услышал, как хлопнула входная дверь, и по лестнице застучали каблуки Шерлока. Джон моментально вскочил с кресла, куда присел в очередной раз задуматься о «плачевном положении вещей», и уставился на Холмса, ворвавшегося в гостиную.
- Шерлок, - коротко произнес он.
- Джон, - так же коротко ответил Холмс, пряча в карман телефон, поспешно развязывая свой синий шарф и сбрасывая пальто. – Я так голоден. И я слышал запах риса и овощей ещё на лестнице…
В следующий момент Шерлок уже обыскивал кухню в поисках чего-нибудь съедобного.
- Эта беготня по мокрому городу так утомляет. Мы поймали того снайпера, что снимал своих жертв с крыш высокоэтажек. Читал про него в газетах? «Неуловимый стрелок, несущий смерть жителям Лондона», убивал исключительно стариков. Те ребусы, что он оставлял на месте каждого своего прицела – просто детские забавы, но бегает он быстро. Его беда была в том, что он не англичанин и не привык мокнуть и мёрзнуть. Всё-таки иногда от этой погоды есть прок, - с этими словами он отвернулся от плиты, где обнаружил горячий ужин, и чихнул.
Джон пробормотал что-то вроде «будь здоров» и на время помялся, переступая с ноги на ногу, точно решался на какой-то очень серьезный шаг. Шаг доктор сделал, но несерьезный. Неловко подошел к своему другу, указывая на плиту.
- Я приготовил ризотто… и…
Ватсон замолчал, наблюдая спину Холмса, который напал на его ризотто, как голодный дракон на невинную овечку.
- Шерлок, - наконец решился Джон, откашлявшись, - мне нужно с тобой поговорить… О просьбе. Я ведь еще никогда тебя ни о чем не просил… Мне… кое-что нужно.
- Говори, только не тяни с подробностями. Я сейчас плохо соображаю. Ты что, убрал в квартире? Где мои опилки и стружки? – развернулся он с тарелкой и уставился он на стол, где недавно изучал разные породы деревьев.
- Я убрал их… они в мусорном мешке, - вздохнул Джон, поморщившись, - это не важно, Шерлок, я убрался…
- Между прочим, это были серьёзные улики в деле о гробах похоронного агентства. Ты разве не знал, каждое дерево, как и табак, имеет свой вид пепла, - уселся он за чистый стол. – Так что у тебя за дело?
Доктор скрестил руки на груди, прислонившись к раздвижной двери, что служила перегородкой между гостиной и кухней.
- Ничего серьезного, но это важно… касается моего друга…
- У тебя появился друг? И что с ним?
- Он не появился, он у меня был, - исправил его Джон, - мы служили вместе, его зовут Джозеф О'Браян, он написал мне сегодня… хочет, чтобы я ему помог, точнее попросил тебя ему помочь. Он хороший человек и… я не могу отказать ему…
Шерлок уставился на Джона с видом человека, которого без оснований отрывают от жизненно необходимой процедуры, да ещё и так тянут с сутью вопроса.
- Ты не подашь мне соль, Джон? – произнёс, жуя, он.
Ватсон поискал глазами на столешнице соль и передал ее Холмсу.
- Друг Джозефа пропал почти две недели назад, - продолжил Джон, - полиция не может его найти… Я знаю, это обычное дело, люди пропадают…
- Да, банальное.
Ватсон уселся напротив Шерлока, внимательно изучая своего друга, скрестив пальцы в замочек.
- Я мог бы и сам съездить, но знаю, что без тебя мне не справится…
Холмс посмотрел на Джона несколько отвлечённо. Вероятно, в этот момент он думал лишь о еде. Пауза затянулась.
- Так ты хочешь, чтобы я нашёл друга твоего друга… где? Не в Лондоне, я полагаю, из-за этого ты бы так не волновался. В Северной Ирландии? На континенте? О, на континенте, там сейчас отличная погода. Но я не хочу отлучаться далеко, не сейчас, - потянулся он за соусницей.
- Уайтхейвен, графство Камбрия, - произнес тихо Ватсон, - я знаю, как это звучит, но я правда хочу помочь ему! Шерлок, ты не обязан, понимаю… Но мне нужна твоя помощь.
Холмс молчал, раздумывая, но трудно сказать, о чём – вкусном ужине, друге Джона или о самом Джоне, чьё поведение его начало несколько настораживать.
Рефлекторно Джон опустил руку на стол и едва не коснулся запястья руки Шерлока, что мирно покоилась рядом. Холмс вовремя убрал руку, а Ватсон испуганно встал, отвернувшись к плите.
- Впрочем, ты можешь отказаться, - добавил он быстро, - я сказал тебе, что хотел.
Не дожидаясь ответа, доктор ушел в свою комнату, хотя через некоторое время он оттуда вернулся и устроился в гостиной шелестеть вчерашними газетами на диване…
Шерлок, мокрый после душа, в своём извечном халате, метался из угла в угол, ероша свои кудри и о чём-то судорожно раздумывая. Его компьютер был включён, но оставлен, где стоял. Замерев, он посмотрел на Джона, мирно и молча читающего газету, но ничего не сказал, схватил своего плюшевого дракона, зажал его голову локтем и принялся дальше ходить туда-сюда. Игрушка неким магическим образом помогала ему думать. Вероятно оттого, что безумными глазами напоминала самого Холмса, а своей мягкостью – Ватсона.
Наконец, устав, Шерлок повалился на диван и бесцеремонно выложил свои ноги поверх колен Джона так, что газету пришлось из-под них вытаскивать. Ему лень было нестись ради того, чтобы полежать, в спальную, лень просить Джона пересесть в кресло, лень ходить, лень сидеть, и вообще – у него болела голова. Устроившись на подушке поудобней и притиснув к себе поближе дракона, теребя его хохолок длинными белыми пальцами, он прикрыл глаза. Но на этот раз он не намеревался ни спать, ни устанавливать по своему обыкновению связь со всей Вселенной – он выжидал.
- Мы едем в Уайтхейвен, Джон, завтра утренним поездом, - произнёс Шерлок безучастно, - на два дня, возможно больше.
Джон ответил не сразу, какое-то время держал в руках газету повыше и очумело глядел на голые ступни Холмса. Конечно, он ожидал разных выходок от «гения Шерлока», но с такой… с такой он столкнулся впервые. Джон почувствовал, как цепенеет. «Не смотри на них так, - сказал сам себе Ватсон мысленно, - ради Бога, Джон, прекрати на них пялиться!». Доктор рывком сложил газету и отодвинулся на самый краешек дивана, буквально прижавшись к ручке, но и это не помогло. Диван был слишком маленький, чтобы уместиться вдвоем, в таком положении, не касаясь друг друга. Джон напряженно посмотрел на Холмса.
- С тобой все в порядке? – только тихо поинтересовался он, глядя то на его ноги, то на плюшевого дракона в его руках, то на лицо.
- Да, я в порядке. Устал. Ничего серьёзного. Исчезновение друга твоего друга может быть связано с кражей ценных картин одного известного коллекционера, - Шерлок вальяжно махнул рукой в сторону своего компьютера. – Роберта Кинга, звезды Голливуда, снимающий виллу в Камбрии, он требует моего участия в расследовании этого рутинного и скучного дела.
Тут Шерлок резко вскочил, прошёлся верхом по столику к компьютеру и небрежно повернул его экраном к Джону. Там была открыта вкладка браузера на сайте какой-то художественной галереи с изображением нескольких работ.
- Работы ирландского импрессиониста Людвига Купера, вдохновлённого сказками о неких лепреконах, живущих под холмами. Старик был безумен, всюду видел маленьких человечков, при этом написал сотни картин мест, где якобы с ними встречался, - изобразил он в воздухе неопределённые жесты руками и развернулся к экрану. – И, между прочим, указывает именно холмы графства Камбрии. Это всё ерунда, но миссис Кинг утверждает, что полотна унесли как раз из страсти попасть в таинственную страну полуросликов. Её богатый муж выкупил серию картин у родственника художника, таинственно пропавшего без вести и тем напустившего ещё больше мистики на свои работы. Якобы, в них зашифрован ключ в волшебную страну, где на каждом шагу спотыкаешься о горшок с золотом, - фыркнул Шерлок, глядя в потолок. – Уж не туда ли провалился друг твоего О’Браяна? Потому, что вилла Кинга всего в нескольких милях от Уайтхейвена, а у них как раз пропал управляющий, некий Питер Пэдингтон. Как, ты говоришь, зовут этого друга друга?
- Эм… Питер, кажется, так, - ответил Джон, не отрывая взгляда от монитора компьютера. В голове Ватсона по-прежнему вертелись мысли о ступнях Шерлока. Но стоило этим мыслям немного отступить, как Джона буквально осенило.
- Ты хочешь сказать, - посмотрел на Холмса доктор, - что ты возьмешься за дело о пропаже Питера?
На лице Джона появилась неуверенная улыбка. Холмс захлопнул компьютер.
- Да. Почему ты решил, что я не возьмусь за это дело. Только потому, что ты попросил о помощи? Я бы нашёл твоего Питера и без всяких условностей, что с тобой вообще творится? – Шерлок схватил своего дракона и направился в спальную. - Завтра в восемь поезд, - бросил он на ходу.
«Коллекция картин, - подумал Джон, широко усмехнувшись, - кто бы мог подумать!». Он снова хохотнул, осознавая всю комичность своих сегодняшних «терзаний», а затем улыбка на его лице как-то поугасла. «Он будет спать с плюшевым драконом?», - мелькнуло в голове доктора.
* * *
Джон проснулся задолго до того, как прозвенел его будильник. Ему снилась Айрис, как бывало, они сидели на белом диване, в ее гостиной и она держала его за руку. Ее губы что-то шептали ему на ухо, но слов ему было не разобрать. Он хотел повернуться к ней, чтобы переспросить, но вдруг, вместо нее обнаружил, что рядом сидит Шерлок и держит его за руку. Ощущение этого рукопожатия было таким реальным и сильным, что Джон моментально проснулся, чувствуя, как онемела его левая рука. Больше в то утро доктор не спал. Он лежал в своей кровати, размышляя об Айрис и своем друге. Джон скучал по ней. Ему не хватало ее теплых глаз и мягких улыбок, но воспоминания об этой женщине отдавали какой-то тупой болью и почти всегда соскальзывали на мысли о Шерлоке, который «преследовал» его даже когда он еще встречался с Айрис, ничего не зная о ее иллюзорности…
В поезде, когда они с Холмсом ехали в Уайтхейвен, Ватсон, отложив невероятно скучную книгу (какие ему удавалось находить только у них дома), внезапно произнес:
- Шерлок, ты помнишь… того типа, Мориарти, - мельком глянул на своего друга доктор, - которого мы впервые увидели в лаборатории… ты тогда сказал, что он гей… Ты можешь определить сексуальность любого человека?
- Разумеется. Если она у него есть, - ответил машинально Холмс, не отрываясь от своего усложнённого Кубика Рубика с нестандартными сторонами.
Джон приложил пальцы к губам, оперевшись локтем о край окна поезда и посмотрел на Шерлока более внимательно, слегка прищурившись, тот сидел напротив.
- Ну что если он… не носит фирменной… одежды и… не посещает ночные клубы?
Шерлок поднял глаза и смотрел на Джона несколько секунд, потом так же невозмутимо продолжил крутить свой кубик.
- Хочешь знать, сумею ли я распознать сексуальную ориентацию человека, если он её ничем не выказывает? Если он уверился в ней, так или иначе, выкажет. Может не явно, но для меня достаточно. Устремлённые взгляды, микро-жесты, - махал он рукой куда-то в сторону окна в перерывах между запланированными поворотами плоскостей кубика, - неловкие позы, намёки, оговорки, ты разве не знаком с психологией подсознания? Я думал, в медицинском это проходят… И, конечно же, физиология, любовь как химическая реакция мне довольно ясна.
С этими словами он торжественным жестом разрешил головоломку и вручил кубик со всеми соотнесёнными цветами Джону, а сам стянул его книгу и принялся её листать.
- А почему ты спрашиваешь? Твой друг потенциальный гей? – поднял он взгляд от книги, особенно выделив последнее слово.
- Нет… я… сомневаюсь, что это так, - повертел в руках Джон собранную головоломку, - просто, мне стало интересно.
Ватсон сухо пожал плечами и стал «портить» собранный Кубик Рубик, вновь запутывая его стороны, со словами:
- Иногда человек может сам не знать о своей сексуальности…
- Ты про себя, я полагаю. Тебе нравятся женщины, у тебя было много женщин, и теперь тебе написал твой старый друг, и ты засомневался в своей сексуальности? Поэтому ты так разволновался, когда просил меня помочь ему? Джон, ты хоть иногда бываешь не таким очевидным?
Джон посмотрел на Шерлока каким-то недоуменным взглядом, так смотрит человек на ожившую статую, которая внезапно начала рассказывать анекдоты про голубей.
- Нет, - запротестовал Ватсон, густо покраснев, - Господи, Шерлок, нет… Это просто… Ты что, решил, что я… О, это просто ужасно, это ужасно, Шерлок. Нет.
- Нет? – искренне удивился тот, не сомневаясь в собственных гениальных догадках.
- Я не гей, - наверное, в сотый раз заявил Джон и продолжил сосредоточенно «портить» некогда собранный Кубик Рубик.
Шерлок долго изучал его поверх книги каким-то разочарованным взглядом, точно он ожидал от него услышать другое, и хотел было продолжить этот неловкий разговор. Но поезд остановился на очередной станции, и в их купе вошли другие пассажиры. Две женщины без умолка перешёптывались до самого Карлайла, где детективам предстояло делать пересадку, а старый полный джентльмен громко храпел, дремав в углу купе. Так что возобновить разговор так и не представилось возможности.
Несмотря на то, что женщины старались говорить очень тихо, Шерлок слышал каждое их слово, и с каждой минутой его всё больше раздражал их лепет на сугубо бытовые темы, приправленный типичными штампами речи, оценок и выводов, одним словом – разговор людей с низким уровнем всестороннего развития. И он невольно представил одну из таких женщин рядом с Джоном.
Эта картина оказалась ещё более омерзительна, чем Джон и маньячка с глубоким расстройством личности, каковой была Айрис. Нет, нет и нет, если его друг и решит связать свою судьбу с женщиной, то только высокоинтеллектуальной, здравомыслящей, талантливой, одним словом, такой, как, Шерлок. Иначе, Холмс был уверен, Джон отупеет, наберёт лишний вес и непременно станет несчастным. Он пообещал себе лично оценить и протестировать его избранницу, появись таковая!
Конечно, это был искренний дружеский порыв, но он не принёс Шерлоку радости. Лишь одарил его уколом зависти. Точно у него вновь появился могучий соперник, и на карту поставлен не титул самого умного, а его друг! Но в этом случае Шерлок был уверен, что проиграет. Не потому, что противник окажется сильнее, нет – в своей исключительной гениальности он не сомневался никогда – а потому, что на этот раз Джон будет не на его стороне. Он будет любить свою избранницу больше, чем потрясающие способности своего друга и коллеги.
Таким образом, Шерлок Холмс снова пришёл к выводу о том, что плохо представляет свою жизнь без Джона Ватсона. Но на этот раз он не расценил их отношения как проявление собственной слабости, как привык, скорее наоборот, ему впервые пришла в голову мысль, что, идеально гармонируя с ним, Джон делает его сильнее!
Сделав такое гениальное и совершенно очевидное открытие, Шерлок даже не сразу осознал, что поезд стоит на конечной станции, люди покидают вагоны, толпятся на перроне, диктор что-то декламирует по радио, а Джон дёргает его за рукав, заявляя, что им нужно идти.
Вскочив, Холмс пулей вылетел из купе, оставив Ватсону сумки и книгу, которая кубарем полетела с его колен на пол.
- Шерлок? - только успел удивленно произнести Джон.
Доктор вздохнул, глядя ему вслед, собрал вещи и вышел на перрон.
- Шерлок, - повторил Ватсон, заметив, как он мечется туда-сюда возле поезда, - с тобой все хорошо? Ты забыл свою сумку…
Джон остановил его «метания», встав у него прямо на пути и, чуть ли не столкнувшись с ним вплотную, протянул ему его вещи.
- Держи, - произнес Ватсон, глядя ему прямо в лицо, - я сверюсь с расписанием поездов…
- Зачем? Вот наш поезд, - указал он на соседний состав несколько дерзко и сердито, точно Джон был в чём-то виноват.
«Конечно, он виноват!» - вопил эгоист в голове Холмса, - виноват, что в принципе обладает тягой к глубоким отношениям с людьми. И, рано или поздно, найдёт свою «половину», склеится с ней и съедет с их квартиры. Ещё и названивать станет с дурацкими вопросами о его здоровье и делах. Станет-станет, уж он-то хорошо его знал! Все эти его чисто «джоновские» советы целовать девушек, намёки на его сексуальную несостоятельность, разговоры о половой ориентации – уж не попытки ли доказать ему важность семейных ценностей и сбежать с другой? Ведь это Шерлок испортил их отношения с Айрис (хотя, теоретически разрешил), как, впрочем, и со всеми другими девушками.
Разумеется, Джон боится, что его друг разваливает его мечту о семейном очаге своим сокрушительным танцем над разрешением головоломок, думал Холмс. Разумеется, всему есть предел, даже терпению доктора Ватсона, в чём Шерлок долгое время очень сомневался. И хотя на какое-то время ему показалось, что Джон сможет довольствоваться своим другом (со всей его асексуальностью), сегодня он услышал от него окончательное «нет».
Выхватив свою сумку и книгу, безо всяких объяснений, что от него и следовало ожидать, Шерлок направился искать их места. Остальной путь они проделали молча.
Глава 2
В Уайтхейвен поезд прибыл во втором часу дня. До виллы Кинга пришлось ловить такси. К прибытию в резиденцию своего нового клиента Шерлок обрёл свою прежнюю форму бесстрастного и немного дикого гения криминалистики.
- Мистер Шерлок Холмс? – открыл им дверь небрежно одетый мужчина с коктейлем в руке, - Боб обещал нам встречу с лучшим детективом Великобритании, таки не соврал, - хохотнул он во весь рот, протягивая ему свободную руку. – Прошу вас, прошу. Это ваш коллега?
- Джон Ватсон, - представился доктор и получил крепкое и уверенное рукопожатие большой мокрой руки. Джон даже немного поморщился. Но говорить ничего не стал.
- Доктор Ватсон, как же, как же, знаю, я фанат вашего блога! – затарабанил тут же мужчина, жуя слова на американский манер. – Обожаю страшные загадки с чисто английским вкусом, знаете ли, я сам известный режиссёр и подумываю взяться за детективный сериал, и мне как раз нужен толковый сценарист для…
- Нас не интересует ваши карьерные планы, а вот имя не помешало бы, - оборвал его Шерлок, отрываясь от изучения прихожей.
Тут мужчина захохотал ещё громче, и хлопнул себя по лбу, поражаясь своей забывчивости.
- Какой я болван, эти коктейли слишком крепкие, ей богу, здесь что-то намешано! Я совсем не представился. Я Арнольд Малькони, близкий друг Боба Кинга. Я гощу у него, проникаюсь, так сказать, английским духом. И вы как его живое, так сказать, воплощение … э, мистер Холмс?
Мистер Холмс, не пожелавший выслушивать его триады, уверенным шагом направился в гостиную. Ему не терпелось начать расследование дела.
В гостиной их встретили почти десяток людей самых разных возрастов. Гости, очевидно, это были не хозяева виллы, пили коктейли, играли в бильярд, дискутировали, сплетничали, одним словом, отвлекались, как могли от пасмурной унылой погоды за окном. Их обслуживала одна полноватая горничная, которая к этому времени выглядела уже в край изнурённой.
Холмс пристально оглядел каждого из присутствующих, ни на ком, однако, не задерживая взгляд. С появлением Шерлока, Джона и Малькони, самый старший из всех встал и быстро направился им навстречу.
- Мистер Холмс! Мы все вас уже заждались, - горячо пожал он руки и ему и Джону, - я Роберт Кинг, но зовите меня Боб Морено или просто Боб, это моё настоящее имя. Здесь никто не зовёт меня по громкому псевдониму. Могу я звать вас Шерлок и Джон?
- Нет, - ответил за обоих Шерлок. – Не терплю фамильярный тон.
Голливудская улыбка на лице американца угасла, но лишь на мгновение.
- Ээ… вы ещё не разместились в гостинице, прекрасно, - увидел он их багаж, - я настаиваю на том, чтобы вы остановились у меня на вилле, места хватит. Сэкономит нам уйму времени в поимке этого негодяя. Буду вам очень обязан. К тому же всё уже готово! – не давал он ни одному из них вставить и слова протеста. – Нэнси покажет вам комнату. А потом возвращайтесь и выпьете, такая жуткая погодка, ваша страна просто ад, сколько здесь живу, ни разу не насладился сполна солнцем! Нэнси, покажи этим господам комнату.
- Мистер Морено, мы здесь не на вечеринку приехали, как вы помните, - возразил детектив, потом отдал горничной свою сумку. – Комнату мы посмотрим позже. Соизвольте ввести нас в курс дела, пока след преступника не остыл.
- «Пока след преступника не остыл» - как сказано, а! – восхитился режиссёр Малькони, потягивая свой коктейль, и не отходя от детективов ни на шаг, - немедленно занесу это в свои заметки.
Шерлок одарил его недоумённым и хмурым взглядом.
- Конечно, конечно, - опомнился Боб, - Малькони, следите, чтобы публике было весело. Пройдёмте в мой кабинет, господа. Там… спокойнее.
- Чудно, - согласился Шерлок, счастливый, наконец, приступить к действительно важным делам, а не бесцеремонному обмену бессмысленной лестью.
- Честно, я подобного не ожидал, - продолжал говорить на ходу Боб, размахивая руками, - ладно там… знаете, журналисты, засевшие в кустах со своим «оружием», безумные фанаты. Я сбежал от всего этого, прямо сюда, в Англию! Я ждал спокойной тихой жизни, ну, может, иногда давать интервью и общаться с поклонниками, но чтоб стать жертвой воровства – это как-то слишком. Заходите…
Он пропустил их в свой кабинет и вошел следом, плотно закрыв за собой дверь. На какое-то мгновение взгляд Боба сделался каким-то совершенно усталым. Он перестал улыбаться, но стоило Джону на него посмотреть, как легкая улыбка снова заиграла на его тонких сухих губах.
- Мое место уединения, - представил он свой кабинет, разводя руками, точно пытаясь охватить се его ширину и роскошь, - прошу вас, сигарету?
- Нет, - тут же возразил Джон и, посмотрев на Шерлока, как-то не сразу добавил, - мы не курим…
Шерлок тоже посмотрел на Джона, одним взглядом напоминая о никотиновых пластырях.
- А... ахах, - хохотнул Морено, - а я закурю, если не возражаете.
Он достал большую сигару из серебряного портсигара и с наслаждением закурил, усевшись в свое большое кожаное кресло. Холмс кружил его кабинетом, не упуская из виду ни единой мелочи.
- Ну, садитесь, - предложил Боб, - тут нечего рассматривать, картины у меня висят не здесь… Точнее, висели… Они были на втором этаже в комнате для отдыха. Знаете, я собрал там кучу всякой всячины. Я даже тайком прозвал ее «Комнатой искусств». Эти картины… Я их купил не просто ради живописи. Вы слышали их историю?
- Вкратце, - повернулся Холмс от гипсовой статуэтки гнома, откинул фалды пальто и грациозно опустился в предложенное кресло рядом с Джоном.
Боб стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и продолжил:
- Художник, который написал их, Купер, – пропал без вести, его сын, которому они перешли по наследству, тоже пропал. Говорят, автор зашифровал в них какой-то секрет. Что-то вроде карты… или, я не знаю, ключа. Одни думают, речь идёт о каком-то мифическом народце, другие – о фамильных драгоценностях этой семьи. Золотоискатели, готовы были выложить любые деньги, чтобы заполучить их. На аукционе за эти работы со мной «соревновались», как минимум человек пять, двое из них были особо настойчивыми… Но…
Морено многозначительно улыбнулся, очевидно, довольный своей победой в этом соревновании, какое-то время он разглядывал свою сигарету, а затем торжественно продолжил:
- Хорошие награды не всем по карману…
- Зачем лично вам была эта награда? Тоже надеялись найти лепреконов? – спросил Холмс.
- Ээ, нет. Мне нет дела до их нафантазированных крестьянами Эрина существ. В клад, зарытый под холмами, я не верю, детские игрища. Фольклором я увлекаюсь чисто из прагматических соображений. Одним словом, полотна эти растут в цене. Их я выкупил ради жены, она англичанка, и… Держитесь крепче в креслах – она потомок того самого художника! И этот дом, - обвёл он указательным пальцем потолок, - единственное, что осталось ей в наследство. Ей пришлось из таких долгов вылезать, что, поверьте мне, чтобы сохранить виллу, приходилось продавать бесценные вещи за гроши. Рейчел унаследовала эту тягу ко всяким фантастическим вещам. Словом, верит в эти… небылицы. Она занимается альтернативной историей этого края и… - тут он сделал сильную затяжку и задержал дым во рту, - изучает сказки, древние тексты, ездит на раскопки, всюду гоняется за этими лепреконами. Вот она верит, что…
- То есть, у неё есть мотив украсть картины?
- Нет-нет-нет, что вы, мистер Холмс! Я, считайте, совместно ими с ней владею, она больше меня огорчена пропажей, ведь она изучала эти работы, - стряхнул он пепел, важно, точно гордясь своей женой.
- Мне нужен список всех, кто особенно стремился заполучить эти полотна, - продолжал Холмс.
- Боюсь, список получится очень длинным, - нахмурился он, задумавшись.
- Ограничимся пятью заклятыми соперниками.
- Все коллекционеры, у которых я увёл лакомый кусок, - пожал плечами Морено, крутясь в кресле расслабленно, но властно. – Вы что думаете, у меня завистников мало? Да их, как и фанатов, не перечесть! Сосед мой, например, Стив Джоб, настоящий маньяк, он помешан на своём «лепреконьем золоте». Постоянно просил одолжить ему картины для каких-то своих исследований. Моя жена ему потакает, если б не она, я бы ни за что не приглашал его к себе. А так мне приходится терпеть его рожу в моём доме. А ведь я почти уверен, что он причастен к краже!
Шерлок прищурил взгляд. Ему нравился ход мыслей клиента, но его вальяжный тон раздражал.
- Картины охранялись?
- «Комната искусств» - нет, дом на сигнализации и есть охранники и сторожевые псы. Никаких следов мы не обнаружили. В ночь кражи никто не подал тревогу до самого обнаружения голых стен! Они точно испарились по волшебству, как говорят мои дети! Знаете, они уверены, что в доме появляется злобный тролль, который и своровал карту в земли лепреконов. И найти их поможет только лепрекон, и это …
- Вы отклонились от дела, мистер Морено, - напомнил ему детектив, - у кого был доступ в «Комнату искусств»?
- Она не запиралась, картины уносили в надёжный сейф в подвале только в особых случаях. Вечеринки, наше отсутствие… Питер, наш управляющий, лично следил за их сохранностью. И вот странность, он и сам пропал, - затушил он сигарету, - тут волей неволей поверишь во всякое.
- Ну, это вряд ли. Он пропал в ту же ночь?
- Нет, на следующий день. Вообще-то, у него был выходной, он взял выходной неожиданно, сказал, ему срочно нужно съездить в Уайтхейвен к доктору, кажется… Мы подумали, ему нездоровится.
- Питер? – вдруг вырвалось у Джона, но он тут же замолчал. Шерлок говорил ему о связи этих дел, и акцентировать на этом внимание сейчас было неуместно. Он решил, как следует, поговорить об этом потом, с Джозефом.
- Да, Питер… Знаете его? Впрочем, - Морено поднялся, - меня больше волнуют картины, чем он. М-р Холмс. Питер был отличный парень, он верно служил мне, но я не сомневаюсь, что он сбежал к Мари, когда ту рассчитали. У них были шашни, и он негодовал на всю Англию, когда узнал о её увольнении.
- Мари? – поднял брови Холмс.
- Наша бывшая горничная. Моя жена с ней не ладила, а я во всём за жену, в итоге, мне пришлось уволить девчонку. Да и работница она была никакая…
- И давно?
- Всего дня за два до пропажи картин. – Тут Морено задумался, - возможно, это как-то связано, они вдвоём могли это спланировать. Ненавижу продажных слуг.
Внезапно Шерлок поднялся и сцепил руки за спиной.
- Мистер Морено, хватить меня дурачить. Если вы хотите найти свои картины, вы должны быть со мной откровенным. Мне хватает неизвестности с одной стороны дела, я не работаю с двумя неизвестными, слишком накладно. Или вы говорите правду, или мы уезжаем первым поездом.
Джон удивленно уставился на своего друга, даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но в самый последний момент передумал. Скрестил руки на груди и перевел прищуренный взгляд на Морено. Боб Кинг замер с каким-то озадаченным выражением на лице, одно его веко судорожно дёрнулось, он развернулся к креслу и неловко взялся за его спинку.
- Что вы имеете в виду под «говорить правду», мистер Холмс? – спросил он ледяным голосом без тени своей характерной улыбки.
- Вы изменили своей жене с горничной, избавились от любовницы, чтобы сохранить столь удачный брак, обвинили её и управляющего в краже своих картин и даже не потрудились заявить об исчезновении своего «верного», как вы говорите, слуги. Что вам ещё не ясно во фразе «говорить правду»? – выпалил детектив, не сводя с клиента своего колкого взгляда.
Морено сделал попытку засмеяться, но у него вырвался только удивлённый вздох.
- Как, чёрт возьми, вы всё это… узнали? – спросил он после паузы.
- Вы наняли лучшего консультирующего детектива, единственного во всём мире, - без тени самодовольства заявил Шерлок, нахмурившись, - и ожидали, что я буду нерасторопным, как все полицейские? Кстати, почему нет полиции?
Джон только глубоко вздохнул, опустив взгляд. «О, Шерлок, - означало это, - ты неисправим…».
- Я нанял уже двух частных детективов, но толку от них было мало, а что до полиции, я не доверяю английским службам, уж простите мне мой неуместный патриотизм.
Морено усмехнулся, но Шерлок молча смотрел на него, ожидая, что тот либо возьмёт свои слова обратно, либо даст более убедительные доводы. Ни того, ни другого не последовало, тогда Холмс продолжил.
- Ваша супруга, молодая шатенка в бирюзовом платье, носит диадему с хрустальной стрекозой и причёску классических толкиеновских эльфов. Фольклориста и поклонника книг фэнтези легко узнать в толпе. Вы слишком хорошего мнения о терпении своей супруги, мистер Морено. Она не только в курсе вашей измены, она не простила вас, более того, она готовит развод.
- Что? – чуть не поперхнулся тот.
- Она сняла обручальное кольцо, недавно, судя по следу на пальце, на такой немногочисленной вечеринке вы общались каждый со своим кругом друзей. Это было бы простительно, будь вы оба британцами, но у американцев другой идеал семейных отношений, разве нет? К чему бы ещё вы так настойчиво твердили о вашей крепкой взаимной любви? И знакомый вашей жены, с которым она общалась, кода я зашёл…
- Дик? Он просто друг детства, только сегодня прибыл из Оксфорда, он…
- Адвокат, - закончил Шерлок и искусственно улыбнулся. – Они обсуждали дела, очень серьёзные дела, какие только можно обсуждать с такими лицами. Недвижимость, раздел имущества, опекунство над детьми и всё такое прочее.
Морено молча смотрел на Холмса сердитым и немного отчаянным взглядом, тот продолжил.
- А вашу измену не трудно доказать суду, - Шерлок сделал два шага к дивану, - в щели между сиденьями застряла пуговица, точно такая же, какую я видел на форме Нэнси, вашей второй горничной. Кожаная обивка высокого качества, очень непредусмотрительно заниматься любовью на таком диване, остаются следы, которые можно оттереть без последствий только моющим средством, да и то не каждым. На смену Мари вы не взяли никого, значит, эту комнату с тех пор особо не чистили, я отчётливо вижу следы от двух стаканов для спиртных напитков на столике. По цвету и липкости и… запаху, - наклонился он к ним, - судя по всему, ликёр. Ну, и это, - вытащил он из-под колёсика передвижного столика, обрывок маленькой упаковки, - могу поспорить, что это от презерватива. Итак, мистер Морено, - победительно положил он улику на стол перед клиентом, - предлагаю в дальнейшем удержаться от всякого рода лжи, даже той, что скрашивает ваше имя. Это поможет делу. А теперь покажите мне вашу «Комнату искусств».
- Пуговица и… обрывок от упаковки презерватива? – тихо произнес Ватсон детективу, когда Боб повел их на верхний этаж, - это было гениально…
Слова похвалы прозвучали как всегда очень искренне и мягко, как это мог делать только Джон. Доктор даже улыбнулся Холмсу, когда тот на него посмотрел, тем самым, подтверждая свое восхищение.
Шерлок улыбнулся ему в ответ, но как-то вымученно.
«Комната искусств» была довольно просторной, но чертовски неаккуратно заставленной. Она скорее напоминала какой-то склад, нежели выставку или жилое помещение. Виной всему было поразительное, пестрое разнообразие находящихся в ней вещей из разных времен, культур и совершенно несопоставимых направлений искусства. Вот выстроенные вряд русские матрешки на индийском столике из темного дерева и слоновой кости. Вот китайская лютня, прислонившаяся к африканским барабанам, а рядом лежит испанская гитара. Небольшая софа времен рококо, расписная фарфоровая ваза рядом с ней держала в себе красочные павлиньи перья. Над софой склонилась в человеческий рост греческая статуя девушки с обнаженной грудью. Разные по формату, тематике и направлению картины на стенах. От абстракции и нео-живописи до классики, японские гравюры, таиландские слоны, деревянные фигурки Богов Майя, египетские бюсты фараонов, карнавальные итальянские маски, словом, бесчисленное множество всего. Только часть противоположной от двери стены, заметно пустовало, точно плешь на человеческой голове.
- Просто мечта Дориана Грея! – воскликнул Шерлок, заходя в комнату.
- Моя гордость, - хмыкнул Морено, не слишком польщённый таким сравнением.
Холмс сразу же проследовал к пустующей стене и оглядел следы от рамок. Картины были совсем небольшие, не более двадцати дюймов в диаметре. Он вытянул свою линзу и принялся исследовать малейшие пятна на обоях, вмятины на мягком коврике под самой стеной, потом опустился на пол и сгреб немного грязи с плинтуса в пробирку.
- Здесь кто-то следил после кражи? – бросил Шерлок безразличным тоном.
- Были детективы, оглядывались под моим присмотром, больше ничего не предпринимали, - удивлённо понаблюдал Боб за тем, что делает Холмс.
- Эти картины мне нужны целыми и невредимыми, надеюсь, вы это понимаете, - обратился хозяин поспешно к Джону, пока детектив возился со своими уликами. – Рэйчел, моя… жена, - вздохнул он тяжко, - души в них не чает. Это часть её диссертации. Малейший след на их поверхности может их обесценить. Как только обнаружите, немедленно мне сообщите, идёт? – протянул он ему свою визитку.
- Да, конечно, - безропотно кивнул Джон, разглядывая номер его мобильного телефона на карточке, - эм… думаете, возвращение картин…
Доктор посмотрел на Боба, имея в виду, конечно, что-то вроде: «Возвращение картин вернут вам жену? Или избавят вас от развода?». Но так и не сказал эту мысль.
- Впрочем, забудьте… Это уже… праздное любопытство.
Морено одарил его мрачным взглядом, но ничего не сказал. Эти частные консультирующие детективы, единственные в своём роде, начинали действовать ему на нервы.
Глава 3
После осмотра «Мечты Дориана Грея», ее же, «Комнаты искусств», Холмс поручил доктору пообщаться с гостями, знакомыми и друзьями Боба, не ради праздного любопытства, конечно же, ради мотивов. Самому же Шерлоку предстояло разыскать оборудованную лабораторию, ну или хотя бы свободный микроскоп в радиусе досягаемости, чтобы предаться детальному изучению найденных улик.
Холмс обошёл весь дом, столкнувшись по пути с кухни с какой-то девушкой, он поймал её за капюшон джемпера и выпалил:
- Зелёный в крапинку. Дочка.
- Что? Ты ваще что ли, отпусти меня, - возмутилась та с сильным американским акцентом.
- Цвет глаз зелёный в крапинку, - отпустил её Шерлок и как можно сдержанней объяснил, - редкий феномен. Характерная впадинка на кончике носа. Должно быть, ты очень близкая родственница Роберта Морено, дочка?
- Ну да, и что? Ты кто такой? – нахмурилась девушка.
- Значит, Джессика. Вот это пить вредно, Джессика, - выхватил он двумя пальцами из её рук баночку с колой, - разжижает кровь, портит зубы и стенки желудка, не говоря уже о том, что она делает с твоим мозгом.
Оставив банку на первом попавшем столике, он подтолкнул девушку к выходу.
- Эй… - хотела было возмутиться Джессика, но Холмс ее перебил:
- Твоя мачеха учёный, у неё есть лаборатория и микроскоп?
- А тебе какое дело? – сердилась девушка.
- Я расследую дело о пропаже картин твоего отца.
- Опять детектив? Ты уже третий! Охламоны, ничего вы не расследуете, только тратите папины бабки! По мне так гори эти картины синим пламенем. Я их ненавижу, как и всё в этой грёбаной стране. И знаете что, раз мачеха так за них трясётся, я бы самолично их спалила.
- А ты их спалила? – поинтересовался детектив.
Девушка прищурилась и демонстративно скрестила руки на груди.
- Я что, дура, тебе в таком сознаваться? Поди, ищи свои картины, ничего ты не найдёшь. Я на всё способна, детектив № 3! Я б и весь ваш маленький остров разбомбила в пух и прах.
- Хвалю, хвалю, и всё-таки, где миссис Морено хранит свой микроскоп, м? – фривольно поднял он брови, требуя ответа и как можно скорее.
После недолгого раздумья, она всё же согласилась.
- Идём, я покажу, - в её глазах сверкнул какой-то озорной огонек. Так горят глаза только что задумавшего пакость ребенка, - и этой фее скажи, что это я провела тебя. Она меня достала своими советами и наставлениями. Да, и не вытирайте ноги перед входом, и даже не думайте мыть руки и надевать перчатки прежде, чем что-то там у неё лапать.
Джессика повела Холмса в подвальное помещение и назвала код электронного замка. По пути в лабораторию Шерлок задал ещё один вопрос:
- Почему ты не в Америке? Разве не там все твои друзья?
- Отец насильно увёз. С каких-то пор у него проснулось отцовская тоска по мне. Сам Англию не выносит, если б не Рейчел, блин, жили б мы на Багамах! И ещё малявки. Как только мне стукнет 18, сбегу нафиг! Вот твоя лаборатория, пользуйся.
- Благодарю, - улыбнулся Холмс самой резиновой из своих улыбок и тут же потерял её, как только девушка отвернулась к лестнице.
Он осмотрел электронный кодовый замок, ему бросилась в глаза маленькая засечка в месте примыкания двери и косяка. Кто-то использовал профессиональное оборудование, чтобы взломать дверь. Кому могла понадобиться лаборатория альтернативного историка?
Набрав код, Шерлок шмыгнул внутрь. Почти сразу определив, где выключатель, он зажёг свет, стянул с себя пальто и шарф, и кинул их, куда пришлось, и быстро огляделся. Столы с экспонатами каких-то горных пород, полудрагоценных и драгоценных камней, засушенные растения, черепушки мелких животных, карты местностей, фотографии, флюорографические снимки, насекомые на иглах… Найдя, наконец, стол с микроскопом и компьютером, он тут же их занял.
Но стоило Холмсу приступить к работе, как загудел его мобильный. Пришло сообщение от Джона: «Клянусь святым Патриком, здесь у всех есть мотив украсть эти картины. Все только и говорят об их цене и о том, каким Морено оказался счастливчиком, заполучив коллекцию. Где ты? ДВ»
- Джон, оставь свои клятвы и возмущение, - пробубнил он экрану, - мне нужны факты!
И написал: «Имена мне, причины мотивов и наличие доступа. Я в лаборатории, в подвальной комнате. Не пей коктейли, кто-то подмешивает туда жидкий экстази. На кухне флакон почти пустой, а у гостей все симптомы на лицо. ШХ». Сунул мобильный в карман брюк и снова прикипел к окулярам микроскопа.
- Интересно. Очень интересно, - бормотал он, рассматривая свои улики, но тут не выдержал и закашлялся. Это отвлекло его на коробки с различными видами грунта, подписанные на латыни. Схватив одну из них, он быстро положил образец на стёклышко и сунул под линзу.
«Том Боренд, друг, гостил у него на вилле во время кражи. Барбара Лиз, актриса, нуждается в средствах, остановилась неподалёку. Стивен Джоб, сосед с другой виллы, коллекционер, говорит, что верит в лепреконов и мечтает найти их золото. Сама жена могла тайно вывезти картины, чтобы после развода они достались ей. Арнольд Малькони все время путается под ногами и не отстает ни на шаг, точно подслушивает каждое мое слово. Я выпил уже два бокала. ДВ» - пришло следующее сообщение.
- Это дело мне нравится всё больше, - подумал Шерлок и напечатал следующее: «Найди детей Рейчел, они тоже могут что-то знать. Могут быть галлюцинации. ШХ»
«Да, детей…, - произнес вслух Джон, вертясь на месте в пустом холле, все гости к тому времени переместились в комнату с роялем, - и где мне, по-твоему, их искать, м-р Мозг?». Ватсон осторожно проскользнул в коридор к лестнице и посмотрел вверх. Детей среди веселящихся взрослых не было, значит, они либо у себя в детской с няней, либо в какой-то другой комнате, которую отвели специально для их игр. Внизу доктор не нашел ни одного подходящего помещения, для подобного плана, очевидно оно было на втором или на третьем этаже. Еще раз оглянувшись и убедившись в том, что за ним не следят, Джон стал быстро подниматься по лестнице. Оказавшись на втором этаже, он увидел сидящих на подоконнике кукол. «В яблочко, - подумал доктор, - дети где-то здесь...»
Он прошел мимо игрушек, вдруг, краем глаза заметив, как одна из «кукол», прекрасно пропорционально сделанная, в очень качественно сшитой одежке, не сидит с остальными и не стоит и даже не лежит рядом, а, не спеша, идет! По направлению к комнатам... Обескураженный Джон приостановился, не совсем понимая, что он тогда увидел, медленно повернулся к куклам, но таинственной «ходячей» среди них уже не было. Ватсон попытался еще раз вспомнить это видение. Кажется, кукла была не больше пятнадцати дюймов ростом, похожая на маленького человечка в полосатых чулках. Да, полосатые чулки Джон разглядел хорошо, хоть и видел это всего лишь долю секунды…
«Могут быть галлюцинации», - вспомнил Ватсон и побледнел. К счастью, в этот самый момент его кто-то дернул за рукав, Джон уже ожидал увидеть что угодно – зеленого инопланетянина, лепрекона, человека-паука – но рядом с ним стоял всего лишь маленький мальчик, не больше шести лет от роду.
- Ты из друзей моего папы? – просто поинтересовался он, - сыграешь со мной в прятки?
«Дети ничего не знают о пропавших картинах, зато охотно нарисуют сотню взамен. У них отличная фантазия, они верят в троллей и утверждают, что один из них наведывается в их дом. Если ты не против, я бы спустился к тебе в лабораторию. Это единственное место, где эти дети не будут меня искать. ДВ» - в очередной раз загудел телефон Холмса.
Шерлок, подавляя желание схватить мобильный и швырнуть его об стену за столь настойчивое жужжание, оставил колбы с разными сухими растениями побережья и прочёл сообщение. Какая-то мысль засветилась в его бегающем взгляде. «Тролль в доме, интересно, безобразный человек? Злой дядя, просящий информацию за конфету? Нежданные гости в масках?» Отвлёкшись, он быстро настрочил.
«Код замка 532794 ШХ»
Ватсону едва удалось сбежать от компании малышей, устроивших грандиозные игрища в прятки с его участием. Сделав вид, что он собирается прятаться, доктор благополучно спустился вниз по лестнице на первый этаж и был таков. Однако путь к лаборатории ему преградил Малькони, который вырос перед Джоном прямо как гриб в летний дождь.
- Д-р Ватсон! – окликнул он его, довольно улыбаясь, как человек, который только что съел любимый пончик, - куда это вы так быстро сбежали, Рейчел прекрасно играет на рояле!
- Да… да я не сомневаюсь, - пробормотал Джон и хотел было пройти мимо, но Арнольд остановил его.
- А где ваш друг Шерлок Холмс?
- Простите, я… очень спешу, мне нужно еще…
- Я так много слышал о вас! – с неподдельным восторгом воскликнул Малькони, - мне просто не терпится посмотреть в живую на вашу работу… Вы не против, если я немного…
- Нет, - резко прервал его Ватсон, но тут же мягко добавил, чтобы отказ не прозвучал так грубо, - это может быть опасно…
- О-о-о-о, я понимаю, - еще ярче загорелись глаза Арнольда, - знаете, эти картины ведь стоили кучу денег. Наверняка, их стащил не простой вор, вы правы, ему может не понравиться, что вмешивается кто-то непосвященный… Но мне просто хочется быть в курсе всех событий.
- Что вы имеете в виду? – нахмурился Джон, - «непосвященный»?
- Не берите в голову, - отмахнулся Арнольд, - я просто смотрю на происходящее, как на часть великолепного сюжета для кино. Выпьете со мной еще? Расскажете о планах Холмса. Уверен, он уже придумал нечто грандиозное.
- Нет. Нет, спасибо, я пожалуй… я пойду прилягу к себе, - соврал Ватсон, - поездки бывают… очень утомительны.
- Понимаю… у вас есть мой телефон, д-р Ватсон? - тут же опомнился Малькони, собираясь уже возвращаться в комнату с роялем.
- Нет… - медленно произнес Джон, откровенно говоря, недоумевая, зачем ему его номер телефона.
- А, я такой забывчивый! – он вытянул свою визитную карточку и протянул ее Джону, - здесь мой британский и американский номер, звоните, если вдруг понадобиться, или что-то обнаружите, я сгораю от любопытства.
Ватсон молча принял визитку и, не глядя, машинально сунул в карман.
«Какой… странный тип», - подумал он про себя и отправился искать Шерлока.
Когда Джон оказался в лаборатории, он застал своего друга за исследованием какой-то соломы и грязи. Он только мельком глянул на Ватсона, стараясь не отвлекаться от интересного процесса на лабораторном столе.
- Вечеринка окончена? Подозрительно тихо наверху, – сказал он между прочим, капая раствором на листок сухой водоросли.
- О… я без понятия, - почти простонал Джон, потирая глаза. – Я так устал, Шерлок. Это не дети, а какие-то ищейки, они находили меня восемь раз!
- Я бы тоже тебя сразу нашёл, просто ты выбираешь всегда самое очевидное, к тому же свой дом они прекрасно изучили, - не отвлекался он от окуляров микроскопа.
- Еще и этот тип, Малькони поймал меня на лестнице. Он дал мне номер своего телефона…- доктор вытянул карточку из кармана и, недовольно оглядев её, оставил на столе, - по-моему, он слишком любопытен…
Шерлок мельком бросил на визитку незаинтересованный взгляд и, не отрываясь от работы, произнёс:
- Это была твоя идея вести блог, у которого теперь столько фанатов по всему свету. К тому же… у Малькони свои счёты с Морено и всеми, кто с ним связан.
- В этом доме у всех свои счеты с Морено, - заметил Джон. – Я не удивлюсь, если его собственные дети решат ему отомстить за то, что он так редко играет с ними в прятки…
Ватсон подавил желание зевнуть и устало присел на краешек высокого стула, что стоял рядом с лабораторным столом, за которым работал Холмс.
- Постой, - на какое-то время оживился доктор, - хозяин дома знает, что мы здесь?
- Нет, - ответил протяжно тот, потом повернул к Джону лицо, - это лаборатория хозяйки, она сейчас пьяна и зла на мужа. У нас целая ночь спокойной работы над уликами.
Джон почему-то посмотрел на дверь. Не то, чтобы он боялся оставаться наедине с Холмсом в одной комнате на целую ночь, ему и раньше не раз приходилось проходить через подобное, но ввиду последних событий, благодаря которым доктор приоткрыл завесу тайны в мир собственных чувств, само состояние тет-а-тет с Шерлоком стало каким-то особенным, более глубоким.
- Верно… - медленно согласился Ватсон, поднимаясь со стула и оглядывая окружающие предметы. И хотя он чувствовал какую-то ноющую усталость и легкую сонливость, Холмсу об этом говорить не стал.
- Тебе… в чем-то помочь? – только произнес Джон, скромно держа руки за спиной, поглядывая то на своего друга, то на стоящий рядом микроскоп.
- Да, если можешь, помолчи… - ответил он машинально, но через некоторое время вспомнил об этом, и ему стало немного стыдно. Этого не случалось раньше, но теперь, когда Шерлок осознал роль Джона в своей жизни и работе, у него внезапно начались столь несвойственные его натуре угрызения совести.
Он оторвался от своего микроскопа и развернулся к другу на крутящемся стуле. Джон был неподалёку, устало и молчаливо смотрел в стол, за которым они сидели. Шерлок вспомнил, что за весь этот длинный насыщенный событиями день им не выдалось ни нормально поесть, ни спокойно отдохнуть. А Ватсон, простой смертный со средним уровнем интеллекта, по мнению Холмса, не выразил ни обид, ни жалоб, ни даже лёгкого негодования на своего коллегу.
Не говоря ни слова, Шерлок поднялся, подошёл к своему другу и принялся мягко массировать ему плечи уверенными круговыми движениями.
- Ты устал, тебе лучше поспать эту ночь. Я справлюсь, - произнёс он ровным низким голосом.
Ватсон, меньше всего ожидающий такого поступка, нет… даже вернее целого подвига, от Холмса, слегка вздрогнул и даже испугался, настороженно посмотрел на своего друга через плечо, но от массажа отказываться не стал. Глубоко вздохнув, он снова повернулся к столу и постарался расслабиться. Он чувствовал эти твердые тонкие пальцы, уверенно растирающие его кожу, даже сквозь одежду они точно пронизывали его, проникали прямо под мышцы какой-то своей колкой и бодрящей энергетикой. Джон чувствовал их всем телом, эти прикосновения отдавались в нем щекотливой дрожью в кончиках пальцев, какими-то странными лучеобразными чувствами в позвоночнике и мурашками по коже. Казалось, каждая его клетка отвечала на эти прикосновения.
- М-мм… - не выдержал доктор, довольно простонав, слегка прогнувшись и запрокинув голову, - да… массаж, это было бы чудесно. Да, спасибо…
Холмс улыбнулся так искренне, как можно только когда на тебя никто не смотрит.
- О, Шерлок, ты волшебник…- прикрыла глаза Джон.
- Ты мог бы обращаться ко мне чаще, - ответил он, имея в виду массаж и все его составляющие.
Этот волшебный момент мог бы продолжаться вечно, но его прервали самым классическим образом – кодовый замок снова пикнул, дверь отворилась, и вошёл хозяин виллы. Он был несколько удивлён, увидев здесь детективов.
- Что вы здесь делаете? Это лаборатория моей жены, - сердито произнёс мистер Морено.
- Её мы как раз и искали, - ответил Шерлок невозмутимо, отпустив, наконец, Джона. – Только здесь я мог найти микроскоп, и мне даже посчастливилось найти образцы местного грунта и растений.
Морено покосился на стол и стеллажи с экспонатами и как-то недоверчиво посмотрел на детективов.
- Уже… поздно, я думал, вы спите. Гости разъехались или разошлись по комнатам, и…
- Я думал, вы тоже спите, вам в лаборатории жены что-то понадобилось? Так поздно? – огляделся Шерлок, пытаясь понять причину его присутствия здесь.
- Нет… я просто. Недавно здесь кто-то побывал, это единственное место, где нет камер наблюдения. Я увидел на панели, что здесь горит свет, и решил, что вы воры... – объяснился Морено, - хотя мне одинаково неприятно видеть здесь любых посторонних, некоторые из каменных пород здесь очень ценные. В следующий раз ставьте меня в известность, мистер Холмс.
Он говорил учтиво, но едва сдерживал свое негодование.
- Я могу показать вам вашу комнату, - указал Боб на дверь приглашающим жестом.
- Спасибо, я предпочту работать всю ночь, и если вы не против, здесь. А мой друг нуждается в отдыхе, будьте добры, проводите его.
Джон как-то немного покраснел и потупился взглядом в пол. Ему было неловко, что Морено застал их… за таким занятием. Хотя, что такого было в массаже? Но Ватсон, конечно, видел в этом нечто большее, некое… таинство. Когда стоишь так близко к другому важному тебе человеку, и он прикасается к тебе, не хочется, чтобы кто-то смотрел, был кто-то третий. Твое спонтанное счастье и наслаждение принадлежит только тебе и когда по нему «шарятся» холодные глаза незнакомца, чувствуешь, будто бы кто-то всунул холодные железный крюк под ребра, кто-то вонзил свой металлический леденящий стержень в твое горячее сердце и заставил его работать напоказ.
Ватсон бросил короткий взгляд на друга.
- Ты уверен… - «что справишься?» хотел было спросить доктор, но по одним его глазам понял, что Холмс не просто уверен, он настаивает.
- Да… я пожалуй… пожалуй, я отдохну, - согласился Джон и, еще раз посмотрев на Шерлока, не нашел никаких других слов, только легонько пожал его руку, даже не руку, скорее кончики мизинца и безымянного пальцев, в знак своей признательности за массаж. Подошел к двери.
- Вы проведете меня? – наконец обратился он к Бобу.
- Прошу, - указал тот на коридор, утвердительно кивая. Бросив на Шерлока недоверчивый холодный взгляд, он вышел следом за доктором. Дверь за ними хлопнула, и сработал замок.
- Ваш… коллега часто работает ночами? – спросил Боб по пути к комнатам гостей, стараясь выдержать непринуждённый тон, но голос его дрожал.
Он судорожно искал слова, чтобы вытянуть из Джона другую информацию. Уголок его рта дёргался, точно он испытывал острое брезгливое чувство пополам со страхом. Всем сплетникам звёздной жизни актёров и журнальным ищейкам было известно, что Боб Кинг был ярым противником гомосексуализма, а в этой стране, согласно своим предубеждениям, он видел его всюду.
- Почти все время, - невозмутимо ответил Джон, не глядя на Морено. Все мысли доктора были заняты пальцами Шерлока. Он все еще чувствовал их на себе, - если он за что-то ухватился, он… уже не отпускает.
Последнюю фразу Ватсон произнес как-то рассеянно, задумчиво, с легкой улыбкой на губах. «Все-таки он волшебник, - думал Джон, - он чертов волшебник… с этими руками явно что-то не так».
- Он самый лучший в своем деле… - добавил доктор бессознательно.
- Это я слышал, - буркнул тот в ответ и резко остановился напротив одной из дверей, развернулся к доктору с плотно сжатыми губами. – Послушайте, Джон Ватсон, я нанял вас раскрыть это очень запутанное дело. Я надеюсь, вы уложитесь в небольшой срок, и… меня не интересуют ваши истинные отношения с вашим… коллегой, - выделил он это слово, - но я надеюсь, впредь я не буду свидетелем… вашего общения.
Выпалив это на одном дыхании, Морено сделал глубокий вдох и продолжил, не дав Ватсону ни оправдаться, ни возразить.
- И ещё одно. Вы здесь, чтобы найти картины и ничего сверх того. Сообщите это мистеру Холмсу, пусть более не суёт свой нос в мою личную жизнь, мои дела и всё прочее. Всё остальное вас не касается, - он нервным движением высунул из кармана банковский чек и вручил его Джону. – Это аванс, вы получите вдвое больше, если вернёте мне моё имущество, и если будут выполнены все мои условия.
Джон нахмурился, посмотрел на чек, затем на пышущего раздражением Боба.
- Я не понимаю о каких «истинных отношениях» вы говорите, м-р Морено. Каковы бы они ни были, никто не собирается вас в них посвящать, поверьте мне, в этой стране так не принято, - твердо и с расстановкой ответил Ватсон, точно гид, разъясняющий глупому туристу правила поведения в общественных местах другой страны.
- Если вам что-то показалось… вам это показалось. Дело будет раскрыто через пару дней, можете быть в этом уверены, Шерлок найдет ваши картины, м-р Морено. Доброй ночи. - Ватсон вымученно улыбнулся и скрылся за дверью отведенной им с Холмсом комнаты.
Только когда остался один, Джон смог спокойно вздохнуть. «Воображаемые пальцы» Шерлока продолжали скользить по его плечам и лопаткам. Казалось, эти «полосы», «следы», оставленные их прикосновением продолжали «гореть», все еще тревожа тело и мысли до щекотливой дрожи и смущения. Ватсон стянул с себя куртку и бросил ее в кресло.
«Что с ним произошло? – спросил он сам себя, имея в виду, конечно же, Холмса, - он никогда так не делал… Зачем он это сделал? Решил, что я устал? Это было… это было так не по нему… Не в его эгоистичном духе. Господи, что же творится с нами?».
Джон устало потер лицо руками и уселся на одну из кроватей, бросил взгляд на их не разобранные сумки и заглянул в багаж Холмса. Первое, что он увидел, была фиолетовая рубашка. «Нет, это… так глупо», - подумал Ватсон и закрыл сумку. Походил по комнате, но через время снова ее открыл, потрогал рубашку. «Что ты делаешь, Джон? – спросил он сам себя, - это так ужасно сентиментально, что застань тебя за таким занятием Шерлок, он бы, наверное, лопнул от переизбытка нелогичности и отвращения…»
Ватсон вздохнул. Его внутренний голос был прав, это было ужасно сентиментально и неправильно и вообще, нормальные мужчины так себя не ведут! Он взялся за собачку молнии и, хотел было резко ее закрыть, но где-то на середине замок застрял и доктор, плюнув на всю свою нелогичность, вытянул фиолетовую рубашку, сбросил сумки на пол и плюхнулся на кровать вместе с рубашкой Холмса.
«К черту, - решил Джон, - скажу, что не нашел чем накрыться…».
Глава 4
Оставшись один, Шерлок первым делом бросился обследовать комнату. Он догадался, что это помещение гораздо больше, чем простая лаборатория, кто-то побывал здесь, искал нечто важное. И Морено явился проверить сохранность этого, когда все улеглись спать, или же действительно так не доверял столь догадливому детективу, что выследил его здесь.
Нащупав на стене между стеллажами какой-то выступ, и изучив эту часть помещения, он заметил, что на полках нет пыли, книги, камни, стопки журналов не классифицированы, как на других полках, а на полу были едва заметные царапины.
Быстрыми движениями он начал убирать с полок всё содержимое, чтобы сдвинуть стеллаж. Это было несложно, поскольку «тайником» недавно пользовались. За полками оказалась небольшая металлическая дверь, изрядно потрепанная временем. Ручки у неё не было, но в небольшую выемку на месте замочной скважины было вставлено кольцо, служившее одновременно и ручкой и винтовым ключом. Не за этим ли, спохватившись, вернулся Морено? Рейчел в спешке оставила в двери ключ или там побывал кто-то посторонний?
Шерлок ухмыльнулся, повернул ручку и приотворил дверь. Там было темно, свет лаборатории не проникал далеко внутрь, пришлось брать фонарик, потайное помещение оказалось совершенно пустым. Оно состояло из просторного коридора, упирающегося в завал из земли, камней и опорных балок. Исследовать всё это было некогда тем более при отсутствии хорошего освещения.
Он вернулся в лабораторию, закрыл дверь, вытянул кольцо и благополучно сунул его в карман брюк. Вернув всё в точности так, как всё стояло до этого, руководствуясь своей фотографической памятью, Холмс, как ни в чём не бывало, вернулся к своей работе над уликами.
Но на этот раз его профессиональная выдержка его подводила. Он отвлекался и делал ошибки. Временами, замирал над микроскопом, глядя в одну точку – то самое место, где недавно сидел Джон. Он занимал его мысли больше, чем его любимые химико-биологические ребусы. Холмса не покидал страх, что его верный «глупый» Джон однажды оставит его, возможно, навсегда. И в этот момент, вся его сентиментальность, заботливость и невежество во многих вопросах, которые время от времени так раздражали Шерлока, казались ему, чуть ли не преимуществом, которого ему самому не хватает.
«Я стал слишком… вялым, надо прекратить это и взяться за голову», - злился Холмс, хватая следующий образец и кладя его под микроскоп.
Раньше Шерлок решил бы проблему проще – заставил Ватсона остаться, ибо такова его, великого сыщика, воля. Но с некоторых пор его начали беспокоить пожелания и предпочтения его друга. Он хотел видеть Джона счастливым, а не полумёртвым, каким рано или поздно его бы сделала жизнь с Холмсом.
Шерлок впервые почувствовал себя одиноким или скорее даже брошенным. Он оторвался от работы и закашлялся, на этот раз очень сильно, горло жутко болело, в груди давило. Потерев горящий лоб нервным жестом, он вернулся к своему микроскопу, попытался сосредоточиться, но ничего не вышло. Вытянув стёклышко, он с размаху швырнул его о стену и разбил в крошки.
- Проклятье! – крикнул он и снова закашлялся.
Пересел за компьютер миссис Морено и немного успокоился, взявшись за взлом пароля. Головоломки его всегда отвлекали. Остаток ночи он рассматривал изображения украденных картин, изучил в них всё, от качества масла, состава волосков кистей, до сюжетной линии и биографии самого автора, настолько точно, насколько позволяло отсутствие оригинала. Он искал тот самый тайный ключ к «сокровищнице леприконов», зашифрованный на полотнах, ради которого их могли похитить. Тысячи и тысячи возможных вариантов дешифровки мелькали в его мозгу со скоростью мысли.
В его распоряжении были карты и фотографии той местности, что, предположительно, писал художник. Но ни один из предложенных пейзажей не подходил под изображённые на картинах. Шерлок задумался, сложив по своему обыкновению ладони домиком у рта. В его сознании всё виденное им выстраивалось в сложную систему взаимосвязей.
Его глаза вдруг просветлели, и он перевёл взгляд на монитор.
Схватив мышку и заклацав по экрану, он обратил все пять компьютерных варианта полотен из этой серии в негатив, наложил их друг на друга. Разместил веером в зависимости от времени суток, запечатлённым на каждой из картин по положению солнца или луны. На пересечении всех взятых пейзажей он получил новый. Вскочив со стула, Шерлок бросился к подвешенным фотокарточкам местности из окрестностей Уайтхейвена. И среди них действительно была и таинственная шестая местность и подписаны её координаты.
Сорвав фотографию, он бросился за верхней одеждой и на выход. Покинув подвальное помещение, Шерлок направился вычислять свою комнату. Его встретили первые лучи рассветного солнца. Несмотря на то, что дождь и туман поселился здесь на месяц - два, это утро выдалось на редкость ярким.
Рассвет наполнял воздух новым чувством, он всё менял вокруг или, точнее сказать, обнажал истинную картину реальности. Все предметы в бликах восходящего солнца становились объектами, точно воскрешали после глубокого сна. Все звуки обретали смысл. Все цвета сгущали краски.
Шерлок тоже чувствовал это, и не переставал винить в том своего напарника. Он быстро определил, которую из комнат, скорее всего, отведут детективам, взялся за ручку двери и готов был ворваться, вытрясти из Джона сон, потащить его навстречу приключениям, по пути тешась его восхищением гениальными способностями единственного на весь мир Шерлока Холмса. Но на этот раз не смог.
Шерлок выхватил свой блокнот и быстро написал: «Исследую территорию, где предположительно могут находиться картины. Езжай в Уайтхейвен и расспроси своего друга. ШХ». Сунув записку под дверь, он развернулся, спрятал руки в карманы пальто и зашагал прочь.
* * *
Джон проснулся чуть раньше пяти. Ему снился какой-то тяжелый и мрачный сон. Но едва Ватсон открыл глаза, все воспоминания о событиях сна исчезли. Остались только какие-то обрывки, вроде больничных палат, чьего-то тяжелого кашля, и окровавленных шприцов, да и те очень быстро выветрились, поскольку доктор с ужасом обнаружил, что провел ночь на не расстеленной кровати, в своей обычной одежде, да еще и с рубашкой Шерлока! Последняя, кстати, пострадала больше всего. Она совсем измялась со всех сторон и стала совершенно непригодна для носки до тех пор, пока не поздоровается с утюгом.
«О, Боже, - произнес Джон вслух, резко вставая, - О, нет… что если Шерлок это видел?!». Ватсон немедленно запхал вещь друга в его сумку с видом, что так и было. Но это его не успокоило, он принялся метаться по комнате, периодически поглядывая на сумку Холмса.
«Нет, он знает… Он знает…», - терзался доктор, и тут посмотрел на другую кровать, что была отведена для Шерлока. Доктор заметил, что подушки на ней лежали так же, как и накануне вечером, покрывало идеально ровно застилало постель. Это означало только одно: Холмс не ночевал в комнате. Конечно, он мог зайти и сидеть в кресле. Но на кой черт ему это понадобилось? Если бы он вошел, он бы включил свет, а свет непременно бы разбудил Джона. Шерлок мог сидеть и в темноте, но тогда в темноте он бы не разглядел, с чем спит доктор!
«Его глаза могли привыкнуть к темноте, - возразил в глубине сам себе Ватсон, - Господи, ты опять делаешь это, Джон! Прекрати… это маразм какой-то!».
Набрав в легкие побольше воздуха, Джон решил выбросить из головы все мысли о том, что думал Шерлок, глядя на него, спящего с его рубашкой, или чего он не думал, если вообще не заходил в комнату! К счастью, в этот момент доктор, наконец, заметил записку, лежащую под его дверью. «Да, Джон, ты идиот», - усмехнулся Ватсон, прочитав указания своего друга.
Немного приведя себя в порядок, Джон спустился вниз. Он собирался позавтракать и отправиться навестить Джозефа. Было еще слишком рано, в доме почти все спали, но кухарка великодушно приготовила ему завтрак задолго до того, как подавать его всем.
В столовой ему встретился Том Боренд, американский друг Боба Кинга. Ватсон был даже немного удивлен, застав его там за изучением старинных часов на стене.
- Доброе утро, - поздоровался Джон.
Том резко развернулся, вздрогнув, точно испугался кого-то.
- Доброе, - пробормотал он, - это вы…
- Это я, - ответил в шутку Джон, - Джон Ватсон.
- Да, я помню вас… частный детектив?
- Скорее помощник. Вы так рано… завтракаете? – деликатно поинтересовался доктор.
- Могу спросить вас о том же, - мрачно ответил Боренд, - что-то я не вижу вашего друга…
- Он… не здесь, - не смог ничего другого придумать Ватсон, ставя на стол кружку с горячим кофе.
- Логично, - усмехнулся Том, засовывая руки в карманы.
Это был довольно крупный мужчина с широкими крепкими плечами. Не зная почему, но именно в этот момент он действовал на Джона несколько угнетающе. Что-то в нем было не так. Что-то, чего Ватсон сказать не мог, хотя явственно ощущал это. Если бы он не знал, что Том простой бизнесмен, он бы непременно решил, что Боренд занят в военной сфере. Его манера держаться, постукивать каблуками… Джон был хорошо знаком с таким типажом среди офицеров своего полка.
- Ну, ладно, я не буду вам мешать, - спохватился Том, - приятно аппетита!
Ватсон только кивнул. Завтракал он в полном сосредоточении мыслей об этом типе, Томе Боренде и том, что он делал в такой ранний час в столовой, если не завтракал? Впрочем, все равно ничего Джон разрешить не смог, допил свой кофе и поехал к О’Браяну.
* * *
- Эй, Джо-о-оон! – протянул задорно Джозеф, приветствуя доктора на пороге своего дома. О'Браян, казалось, почти не изменился с тех самых пор, когда Ватсон покинул поле брани. Ну может быть стал чуточку уставшим, да и лицо заметно помрачнело, выцвело, но вот глаза… глаза Джозефа продолжали светиться все тем же оптимистичным светилом, какое было в нем, наверняка, с самого рождения. Высокий темноглазый блондин, Джозеф, излучал какую-то особую положительную магию очарования и простоты одновременно.
Первым делом, он полез обниматься. Заграбастав Джона в свои длинные крепкие руки, О'Браян «растискал» его на всевозможные и невозможные лады, и, если бы Ватсон, не принялся настойчиво сопротивляться такому радужному приёму, объятья могли бы длиться вечность.
- Старина, я так рад тебя видеть! – захохотал Джозеф, наконец, отпустив бедолагу, но только для того, чтобы посмотреть ему в лицо, встряхнуть и снова заключить в свои объятья.
Джон почувствовал себя как-то неловко и неприятно, но всякая его попытка отделаться от этих объятий заканчивалась полным фиаско.
- Джеф… - назвал его доктор тем именем, каким его привыкли называть в Афганистане, - Джеф… я… это не обязательно.
Ватсон снова предпринял попытку оттолкнуть своего друга и, наконец, тот «внемлив зову разума», дал Джону немного подышать. Доктор быстро отошел от него на допустимое расстояние. Такой встречи он ожидал меньше всего. Почему-то в этот момент в голове Джона мелькнула мысль о Шерлоке. Что если бы он увидел их сейчас с Джозефом, он бы что-то заподозрил? «О чем ты думаешь, Джон! - тот же разозлился он сам на себя мысленно, - это просто объятья… Неужели двое нормальных мужчин не могут просто так обняться?».
Ватсон не знал – могут ли? Но где-то очень глубоко понимал – он не может. Просто так ничего не бывает. Крепкие и теплые объятья Джозефа были искренними, но ему было в них неловко, это все равно, что… вас пытается обнять продавец-консультант, когда вы только-только вошли в магазин.
Джон хорошо знал О’Браяна, но не настолько, чтобы быть готовым к такому порыву чувств. Он гораздо больше был готов сделать это с Шерлоком. Готов? Ватсону внезапно вспомнилось, как он вчера ночью уснул с его рубашкой и в каком был ужасе, когда проснулся утром и понял, что проспал с ней всю ночь! Ему было бы так стыдно, если б Холмс это видел? Этот «вандализм», этот настоящий вулкан сентиментальности!
Записка, найденная им у двери, его немного успокоила, но мысль, что он, Джон Ватсон, «убежденный холостяк» и любитель женщин, заснул в обнимку с рубашкой своего друга, не покидала его голову с самого утра. Ведь это все могло означать только одно – он влюблен в Шерлока Холмса, настолько, насколько это вообще можно себе представить. Ему хотелось держать его за руку, трогать его вещи, обниматься с ним… и только с ним! Что еще могли означать эти симптомы? Болезнь была очевидна…
Доктор как-то даже поежился, точно от холода.
- Ты… ничуть не изменился, Джеф, - постарался он поскорее заняться каким-то пустым диалогом, чтобы не думать обо всех этих «вирусах любви», - Впрочем, ты всегда был молодцом…
- Да уж… - почесал затылок тот, потом спохватился, - ой, что это я, держу тебя в дверях, заходи, заходи. Располагайся, мой дом – твой дом. Я сейчас живу один. С женой мы разошлись…
- Что-то случилось? – удивился Джон, - я… был на вашей свадьбе.
Ватсон замолчал, внимательно глядя на друга в ожидании объяснений. Но поскольку Джозеф не торопился «раскрывать карты», доктор продолжил:
- Лора казалась такой счастливой…
- До Афгана – да, всё было замечательно, но после войны, знаешь, я вернулся совсем другим человеком. Давай на кухню, я налью чаю с коньяком, быстро согреешься в такую сырую погоду.
Разместившись на кухне, Джеф достал бутылку, поставил чайник.
- Мы переписывались, и всё такое, Лайону был только год, мой сын, помнишь его? Приехал с матерью встречать меня. Но потом… потом я понял, что всё это не моё. То есть… я любил Лору, да и сейчас люблю, но… - он снова почесал затылок. – Джон, я гей. И с этим ничего не поделаешь. Питер, мой друг детства. Вообще-то, он мне не просто друг…
В этот момент его искристый взгляд несколько помутнел, всего на мгновение. Он не хотел показывать Джону свою тревогу за Питера, но и не мог это скрыть. Засвистел чайник, и он отвлёкся на приготовление напитка, но не давал неловкой паузе повиснуть в воздухе.
- Детектив, о котором ты рассказывал, он приехал? Я обратился в полицию, они ищут его уже несколько дней… Даже наведался на ту усадьбу, но меня вытурили.
Джон открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова его закрыл. Последние слова друга ему вообще послышались как сквозь пелену сна. «Гей? – звучало в его голове, - нет… нет этого не может быть. Я же был на их свадьбе, они были счастливы. Это просто безумие какое-то, оно меня преследует…».
Доктор поискал глазами стул и тут же на него сел. Ноги у него как-то не слушались. Чистосердечное признание друга обнажало все происходящее в голове самого Джона. Он сам слишком много думал об этом. Но сейчас, услышав это от Джефа, ему сделалось дурно. Это прозвучало как приглашение.
Когда вы сидите рядом с женщиной, будучи гетеросексуалом, вы справедливо полагаете, что она может быть заинтересована в вас, как в мужчине, вы можете… с ней пофлиртовать, она может пофлиртовать с вами, кокетливо поправляя волосы. Но когда вы сидите рядом с мужчиной, гомосексуалом, вы совершенно теряетесь… Он может пофлиртовать с вами, но будет ли это выглядеть так же, как с женщиной. Будет ли он кокетливо поправлять волосы? Что если он флиртует простым кивком головы. И хотя это эгоистично полагать, что кто-то в тебе заинтересован, такова уж человеческая природа, ему кажется, что в нем заинтересованы все, даже внезапно появившиеся жучки, ползущие в его сторону…
С Джоном случилось то же самое, он по глупости, представил себя в качестве «объекта интереса» своего друга и ему сделалось дурно. Нет, он не злился на О’Браяна, даже не винил его, это было личное дело самого Джефа, просто… Джону стало дурно. Ему не хотелось видеть себя частью каких-то романтических отношений с мужчинами, с любыми мужчинами, кроме… Шерлока Холмса. Сейчас доктор отчетливо это понял и еще больше запутался в своей собственной сексуальности.
Ватсон смотрел на Джозефа как-то напряженно, неловкая улыбка скользнула на его лице:
- Постой… постой, ты сказал, что ты гей? Нет, Джеф… - покачал головой Джон, - нет, постой…
Доктор на мгновение закрыл глаза рукой, пытаясь справиться со своими смущенными и шокированными чувствами. Он понимал, что это некрасиво и неприлично вот так вот реагировать на признание своего хорошего друга, но ничего не мог с собой поделать, он сам так запутался в себе и был так встревожен, что меньше всего сейчас следил за приличием.
- Так… тебе нравятся мужчины? – наконец, отнял Джон руку от лица, - может, это все война… мне с ней тоже было тяжело справиться…
- Война? – хмыкнул Джеф, точно тот сказал какую-то нелепицу.
- Прости, - тут же спохватился Ватсон, - прости… я не должен был… я просто… В это сложно поверить. Ты и Лора. Прости…
Джон глубоко вздохнул, отвернувшись к окну. «Я спал сегодня с рубашкой Шерлока, того самого детектива, которого он ждал, - почему-то мелькнуло в его голове, - может, сказать ему об этом… Теперь Джеф поймет. О, Джон, прекрати!».
- Да ладно тебе, - снова ухмыльнулся О’Браян, ставя на стол чашки с горячим пахучим напитком. – Я привык, все мои знакомые так сперва реагировали. А тот детектив…
- Шерлок… - доктор запнулся на мгновение и продолжил, - Шерлок Холмс, тот детектив, да… он приехал. Он думает… пропажа твоего… друга, она связана с кражей картин в доме Морено. Не переживай, Шер…Холмс (исправился Джон) найдет его. Найдет и его, и пропавшие картины.
- Шикарно. Я уж и не знал к кому обратиться. Прочитал о вас с ним в газетах, что, мол, ни одно дело не остаётся нераскрытым, гений частного сыска… Питер. Он дорог мне, понимаешь.
Ватсон молчал. Ему сделалось еще более неловко, чем от объятий и признаний Джефа.
- Так… когда ты об этом узнал? – наконец тихо спросил он, стараясь не смотреть на О’Браяна, - что… тебе нравятся мужчины…
Джеф улыбнулся, глядя в кружку, точно вспоминая лучшие моменты своей жизни.
- Наверное, это было всегда, я просто не знал… Но понял только после Афганистана. С тех пор, как мы вместе, я обрёл спокойствие, знаешь. Вся эта война, она стояла у меня перед глазами день и ночь. И ни Лора, ни сын, ни работа, ни терапевт – никто не мог меня отвлечь от этих кошмаров... Я ушёл с работы, ушёл от жены, но я счастлив. Я счастлив, пока он со мной.
Отхлебнув чая с коньяком, он продолжил.
- А как ты справился с этими воспоминаниями?
Джон снова посмотрел в окно. Как он справился с этими воспоминаниями? Он не справился… они просто… исчезли, растворились в гении Шерлока Холмса, в этой «остросюжетной ленте» их дней, в которых они спасали жизни, ловили преступников, возвращали краденые ценности, в которых они были почти как супер-герои какого-нибудь комикса, что вмещал безумие пополам с гениальностью, глубокие чувства с поверхностностью разума, сострадание и участие – с холодным безразличием… Ватсон так... запутался во всем этом, так сильно запутался!
- Это все мой друг, с которым я живу, Шерлок Холмс, он… - начал было говорить доктор, но тут же осекся, - нет, мы не… то есть, это не то, что ты можешь подумать. Мы просто друзья, очень хорошие… и…
Джон глубоко вздохнул, он устал лгать. Помолчав, собираясь с мыслями, Ватсон продолжил, но несколько неуверенно.
- Я восхищаюсь им, он как… сверх-человек, удивительная личность, Джеф. Мне кажется, я совершенно и полностью захвачен им. Это просто какое-то… безумие. Может быть, может быть это все проклятая война. Я знаю, что ты можешь подумать, я знаю, что все об этом думают… Но сам так запутался. Наверное, такое бывает… ты попадаешь под действие какого-то почти дьявольски магнетического человека и уже не можешь оторваться. Это как пропасть, в которую ты охотно падаешь, забыв про все, что было раньше… Прости, я несу какую-то чушь…
Доктор взял кружку и принялся сосредоточенно пить, чтобы снова не ляпнуть какой-нибудь бессвязной ерунды.
Джеф забарабанил пальцами по столу какую-то популярную мелодию. Если бы Джон смотрел на О’Браяна, он бы заметил невольную улыбку на его вечно смеющемся лице.
- Не парься, друг, - вдруг похлопал он ладонью по запястью Джона. – Не важно, что думают другие. Если ты счастлив с ним, то остальное не важно. Вот я так думаю… Чёрт, хотел бы я повидаться с твоим магнетическим другом! – и он выпил остаток чая залпом. – Постой… а девушка у тебя ведь была. Так вы втроём живёте?
- Нет, - покачал головой Джон, с тоской вспоминая Айрис, - у меня была девушка… иногда мне казалось, что однажды у меня будет не девушка, а, наконец, жена и дети. Но эти мечты… это просто мечты.
- Значит, ты и Холмс, вы… ты теперь довольствуешься им?
- Что? Нет… - нахмурился доктор, заметно занервничав, - что за слово «довольствуешься»?
Ватсон помолчал и вдруг серьезно добавил, нахмурившись:
- Ничего такого... я не думаю о Холмсе, как о… как о мужчине, - убрал он руку от пальцев Джефа, - конечно… наверное, он весьма привлекательный внешне. Он… высокий, элегантный, аристократичный. Женщины, наверное, любили бы его, люби он их… Но похоже, девушки его совсем не интересуют. С ним… многие думают, что с ним очень сложно, но я вижу в нем нечто большее, чем… просто скопление неприятностей. Я знаю, что все его выходки вполне оправдываются его гениальностью…
Джеф снова улыбнулся.
- Ага, понимаю…
- Ты так смотришь на меня, - заметил доктор, - наверное, тебе кажется, что я в него влюблен, но… это не так, это не та любовь, Джеф. Я просто восхищаюсь им. Пожалуйста, не думай, что я… что мне нравятся мужчины.
- Да я и не думаю ничего, ты не переживай.
- Я не такой, как ты, - добавил Джон, отводя взгляд.
- Я всё понял. Твой друг просто ни мужчина, ни женщина. Вот, что я скажу тебе, Джон, забей на то, что думают другие. Иначе ты никогда не разберёшься в том, что на самом деле чувствуешь… И потом – ты же не знаешь, что сам Шерлок Холмс думает обо всём этом, может, он только и ждёт, чтобы признаться тебе в своих чувствах, но боится, что… ты всё-таки девушек предпочитаешь…
Доктор молчал, ему вспомнился вчерашний случай в лаборатории, и все его (Шерлока) взгляды и те слова: «Я поцеловал тебя из самых… дружеских побуждений. Думал, что это поднимет тебе настроение». В действительности, ведь, Джон никогда не думал о том, чего Холмс ждет? «Джон, что ты чувствовал, когда целовался со своими девушками?... А когда я тебя целовал?». Что если Шерлок не был геем, как в начале предположил Джон, но испытывал какие-то чувства к своему «глупому блогеру»? Что если Холмс переживал то же самое, что сейчас переживает Ватсон? Что если он так же мечется в страхе оказаться непонятым и отвергнутым? Доктор вздохнул:
- Я… никогда не думал об этом, - признался Джон. И это признание стало для него настоящим открытием. Он действительно никогда не думал о чувствах Шерлока. Убежденность Холмса в том, что чувственная сфера ему чужда, заставила Ватсона поверить, что его друг – машина, что никаких вопросов о его переживаниях и порывах и быть не может! Но если бы это действительно было так, стал бы Холмс целовать его и делать ему массаж, когда Джон устал?
- Ну ты даёшь… - хмыкнул Джеф.
Джон напряженно замолчал и снова принялся поглощать предложенный напиток. Очевидно, он задумался, серьезно задумался обо всем, что сказал ему О’Браян. Когда чашка Ватсона опустела, он немного расслабился и произнес:
- Давай лучше поговорим о твоем пропавшем друге…
- Его нет уже десять дней, - вздохнул Джеф, - мы договорились встретиться. Как я тебе писал, он внезапно позвонил мне среди недели. Обычно он берёт выходной в субботу или воскресенье, чтобы совпадать со мной, но в этот раз он отпросился в среду. Сказал мне, что срочно хочет меня увидеть, что-то случилось, он что-то узнал, я точно знаю… я по голосу понял.
О’Браян замолчал, лицо его помрачнело.
- Я только одного боюсь, что он влез куда-то и его… И кого-то это сильно не устраивало. На усадьбе мне заявили, что он уехал и не вернулся, что его видели на автобусной остановке. Поговаривают, сбежал к горничной, что они уволили, Мари. Я её знаю, встречались пару раз. Они дружили, да, но он бы не сорвался к ней так внезапно, они не были любовниками, как все считают…
Он глубоко вздохнул и потёр лоб ладонью, уткнувшись в стол.
- Я не знаю, Джон… не знаю уже, что и думать…
Ватсон положил руку на его плечо, слегка пожав его.
- Мы найдем его, - обнадеживающе сказал Джон, - нужно поговорить с Мари… Может, ты знаешь, у Питера были какие-то особенные места, где он чувствовал себя в безопасности?
- Здесь, только здесь. Он уставал на работе, мы… почти все вечера не выходили из квартиры. Но ты прав, нужно расспросить Мари. Он не у неё, я звонил ей сразу, как только он пропал, но, может, она что-то вспомнит? Она живёт недалеко, здесь, в Уайтхейвене. Можем прямо сейчас наведаться.
* * *
Мари Каролл, невысокая брюнетка с темными глазами, согласилась встретиться с Джоном и Джозефом в местном кафе «Веселый Эльф», расположенном недалеко от моря, среди крутых возвышений и зеленых холмов Уайтхейвена. Она выглядела немного встревоженной, волосы ее были слегка растрепаны, лицо выглядело уставшим и резким.
- Это твой новый дружок? – метнула Мари в Джона острый взгляд.
- Нет, мы…, - тут же хотел сказать Ватсон, но Джеф его перебил.
- Мой военный товарищ, мы вместе служили в армии и воевали, - обнял О’Браян Джона одной рукой за плечи.
- О…- кивнула Мари, вздернув бровь, - так вы хотите поговорить о Питере? Да… да, я уже говорила, что он не у меня. Я слышала, пустили слух, будто бы мы любовники, ха!
Девушка нервно покрутила пальцами свои темные локоны и продолжила:
- Питер бы меня даже пальцем не тронул… Все знают, как он боялся женщин! Господи, кому вообще в голову пришло, что я могла…
- Вы с Морено… - перебил ее Джон.
Мари снова одарила его колким взглядом, и доктор замолчал.
- Мы с Морено, что? – издевательски переспросила девушка, дернув плечом, - слушайте… мы здесь не мою личную жизнь обсуждаем, но, если хотите знать…Морено тот еще сукин сын. Я надеюсь в Аду для него уже уготовано местечко с колом посреди сиденья. Ну да ладно…
Она поерзала на стуле, снова оценила глазами Джона и посмотрела на его друга:
- Питер нашел кое-что…- почти шепотом произнесла Мари, - что-то странное…
- Странное? – переспросил Ватсон. Джозеф замер.
- Да, не могу сказать точно, что именно. Питер как-то сказал… «Америка не будет спать спокойно, пока в Англии хранятся такие вещи, которые я нашел…». Честно, я не сразу поняла, о чем он, мне показалось, он шутит. Но после этого Питер пропал, и я постоянно вспоминаю эти его слова…
- Больше он ничего не говорил? - нахмурился Джон, - Может... где он нашел это? Какие-то намеки?
Мари покачала головой:
- Ни слова… Я же говорю, мне даже показалось, что он пошутил, - тут она резко наклонилась вперед к парням и обеспокоено заговорила, - только, чур, я вам ничего не говорила… Мне хватает неприятностей с этой кикиморой, женушкой Морено. Не хочу знать ни о каких «вещах», ясно?
Джон кивнул, О’Браян хранил тяжелое молчание. Девушка быстро взяла свою сумку с соседнего сиденья.
- Мне нужно идти, - заявила она, - что бы там ни было, ребята, я желаю вам удачи в личной жизни и… прочего. Лучше выбросьте из головы все эти происшествия. По-моему в доме Морено никто, кроме детей и этой «фентезийной» карги особо не любил Питера, особенно тот тип… как же его… Мольтени, Мальборн…
- Малькони? – вспомнил Ватсон.
- Да, точно… Не то, чтобы он грозился его убить, но Питер постоянно на него жаловался… Он его все время как-то… подкалывал, - повела плечом Мари, - приставал к нему. Может, он с ним что-то сделал… Не важно, это так, мысли глупой женщины. Ну, ладно.
Она встала и повесила сумку на плечо:
- Сообщите мне, как только Питер объявится. И если что, я вас не знаю… Хотя вы парни приятные, не будь вы геями, может, у нас бы что-то и вышло…
- Что? Нет… - хотел было сказать Джон, но девушка уже развернулась и зашагала к выходу.
- До скорого, Мари! – крикнул ей вслед Джозеф, но та, не оборачиваясь, только махнула рукой.
- Ненавижу, когда они так делают, - пожаловался тихо Ватсон, точно сам себе и посмотрел на своего друга.
- Питер говорил что-нибудь о Малькони?
- Не особо, он мне никогда не жаловался. Он считал это ниже собственного достоинства. О своих страхах он только Мари рассказывал, не знаю… может, просто… - тут он скрестил руки и прижал их к животу, точно чувствуя вину, - она женщина, а я бывший солдат. Но в одном я уверен – кто-то в этом чёртовом доме сильно не любил геев.
Джеф потёр свой подбородок и потянулся за стаканом.
- Он часто сетовал на американцев, что они по большей части такие «костно-мозглые», гомофобы, я должен был догадаться, что к нему цепляются. Я был такой идиот…
- Я… я правда не слышал, что людей… что люди пропадают из-за этого, сейчас это должно быть вполне нормально. – Постарался как можно утешительнее произнести эти слова Джон, - Просто… быть может Питер что-то узнал. Может, вещи, которые он нашел, принадлежали Малькони?
- Я должен найти его! Только Питер может расставить точки во всём этом.
Глава 5
Всё утро Шерлок исследовал сад и небольшой теннисный корт, примыкающий к вилле. Моросящий дождь и морозная прохлада пронимала до костей, но детективу некогда было отвлекаться на погодные условия. Он искал следы, особые следы, отличные от тех, что могли оставить гости или хозяева, те самые, что он вычислил по вмятине ковра у стены с похищенными картинами и комочкам грязи на плинтусе. Маленькие, как у ребёнка, в тяжёлой резиновой обуви, неравномерные по нажиму, точно одна нога их хозяина была короче другой. Но удача не улыбалась ему.
Он выяснил только то, что земля за домом на одном небольшом участке несколько просела, точно подмытая подземными водами. Это объяснило ему завал, найденный в потайной комнате в лаборатории Рейчел.
Поместье Морено почти вплотную примыкало к побережью. Выйдя на утёс и осмотрев каменистый пляж у его подножья, Шерлок заметил старую полуразвалившуюся рыбацкую сторожку, которой некогда пользовались первые владельцы земли. Местность была безлюдна, погода не благоволила прогулкам по побережью. Но неподалёку он разглядел джип и двоих мужчин с картами, высматривающих что-то в бинокли. В одном из них Шерлок узнал Стива Джоба, соседа Морено, которого он успел изучить на вчерашней вечеринке.
Прищурив взгляд, Шерлок развернулся и быстрым шагом направился в сторону дороги.
Достав фотографию местности-ключа, он свернул в сторону окрестных деревень. Найти искомый холмик между столетними соснами, дубами и ясенями было несложно. Но идти пришлось долго. Шерлок почувствовал небывалую усталость. Добравшись до места, сев на первую попавшую корягу, он вынужден был отдохнуть и перевести дух. У него кружилась голова, но Холмс вовсе не отдавал себе в этом отчёта, он не переставал думать о деле и о Джоне, и эти мысли, мешаясь в такую бессвязную кашу, что поглощали всё его внимание.
Боль в груди и кашель душили его, но Шерлок упрямо этого не замечал. Оглядевшись, он попытался определить, какой «клад лепрекона» здесь может быть спрятан. На глаза ему попались те самые травы, что он изучал ночью в лаборатории. Они растут на почве особого рода, образцы которой были обнаружены им в грязи, найденной в «Комнате искусств», вперемешку с их семенами, песком, морской водорослью и микрофлорой моря.
«Воришка был здесь, - пронеслось в его голове, - и он пробрался в дом, не оставив никаких следов поблизости».
Покружив вокруг этого странного холмика, детектив сначала не заметил ничего подозрительного. Какой-то маленький зверёк промчался мимо и спрятался в густом кустарнике. На какое-то мгновение, Шерлоку показалось, что зверёк… был в полосатых носках! Удивление длилось долю секунды. Сославшись на головную боль, он благополучно об этом забыл.
Осмотрев кустарник, Холмс увидел, что тот плотно обступает какое-то каменное сооружение не более двух футов высотой. Раздвинув ветки дико растущего куста, он обнаружил старый заброшенный колодец, придавленный каменной плитой. Растения оплели его стены и впились в камни так цепко, что он почти распадался на части.
Шерлок сдвинул плиту наполовину, посветил фонариком, но свет его рассеивался во тьме, ничего не отражая, тогда он бросил камешек. Спустя секунду тот с глухим стуком ударился о дно скважины. «Слишком мелко, как для колодца, - произнёс детектив сам себе, - каменный пол, кто выстилает колодец булыжником? Если только это не….»
Он быстро оглядел внутренние стены колодца и обнаружил выступающие кирпичи, чередующиеся с вмятинами – подобие лестницы.
- Если только это не тайный проход в виллу Морено, - закончил детектив, улыбаясь краешком рта.
Окрылённый находкой, Шерлок мигом принялся спускаться вниз. Тайное подземелье было очень старым. Стены ходили ходуном, поросшие мхом и плесенью, деревянные балки прогнили и покосились. Булыжник тут и там потопал в лужах. Мрак и сырость царили здесь.
Шерлок дошёл до конца, несмотря на темень, он определил с точностью до дюйма, где находится, и знал, что над ним высится гостиная виллы Морено, а прямо по курсу подвальная лаборатория, но ход был завален. Выбитая из основания опорная свая дала небольшой оползень, и проход засыпало землёй и камнями, сваленные в кучу балки, тут и там торчали из-под завала.
Шерлок внимательно оглядел стены и пол, шаря по ним фонариком. Его привлёк маленький белый червяк, копошащийся в земле. Он присел на корточки и поднёс его к свету. И тут загудел его мобильный.
Бросив чёрвяка, он достал телефон и быстро прочитал сообщение:
«Америка не будет спать спокойно, пока в Англии хранятся такие вещи, которые я нашел – последние слова пропавшего Питера. Мари Каролл сказала это. Буду с Джозефом, он совершенно разбит. Напиши, если я тебе понадоблюсь. ДВ»
Вскочив, Холмс направился к выходу из подземелья через колодец. По пути он быстро написал ответ: «Питер мёртв. Его труп зарыт в потайном ходе через подвал. Вызови полицию. Ты мне ещё понадобишься. ШХ»
Джон, прочитав пришедшее сообщение, посмотрел на Джозефа каким-то встревоженным и сочувственным одновременно взглядом. Они стояли возле «Веселого Эльфа». После того, как ушла Мари, друзья еще немного посидели, выпив по кружечке эля. Ватсон всеми силами пытался уверить О’Браяна, что Питер, возможно, еще жив. Хотя это было более чем мало вероятно, но все же… И вот теперь Шерлок сказал, где лежит его труп. Доктор прекрасно знал, что такой сыщик, как Шерлок Холмс словами на ветер не бросается. И если он сказал, что Питер мертв, значит - он мертв.
- Джеф, - тихо произнес Джон, не глядя на него, - боюсь, тебе придется приготовиться к самому худшему…
Джозеф вдохнул. Такое случается, люди умирают. Смерть человеку свойственна и она так же естественна, как голод или дыхание. Но, черт побери, почему же в нее так сложно поверить или еще сложнее – к ней привыкнуть? Быть может, когда человек умирает, уходит всего лишь его тело, а мы продолжаем чувствовать его дух и недоумевать, отчего нельзя с ним обняться или услышать голос, ведь он стоит здесь, совсем рядом. И от этого недоумения нам и становится грустно.
- Нужно обыскать подвальное помещение виллы Морено, Холмс утверждает, что там может быть… труп, - продолжил Ватсон все так же тихо, - я вызову полицию.
- Нет, постой, Джон, - схватил за руку доктора О’Браян, - это не может быть он…
Джозеф шмыгнул, а доктор только отвел взгляд. Джону вспомнился тот черный день, когда Шерлок подстроил свою смерть. Но тогда Ватсон об этом не знал, и после случившегося долгое время не мог поверить, что это был он. Хотя Джон помнил, как взял его холодное запястье, и как не было пульса, все же так сложно было представить, что его нет, что это конец. «А мы продолжаем чувствовать его дух и недоумевать, отчего нельзя с ним обняться или услышать голос, ведь он стоит здесь, совсем рядом…».
Конечно, Холмс не умер и за один этот «розыгрыш» Ватсон готов был убить его лично, но оказался слишком счастлив его возвращению, чтобы провернуть подобное. В случае же с Питером все иначе, здесь все взаправду. Джону даже сложно было представить, какую боль переживает его друг.
* * *
Через пол часа полиция Уайтхейвена уже обыскивала виллу знаменитого Роберта Кинга, Морено. Сам хозяин дома пришел в, казалось, неподдельный ужас оттого, что в его доме может обнаружиться труп пропавшего управляющего. «Как? – недоумевал он, - конечно-конечно, вы можете все осмотреть, но я понятия не имею… здесь дети, понимаете? Откуда мне знать, куда подевался управляющий! Я не имею ни малейшего понятия… Может, он обнаружил вора картин?».
- Он хорош на публике, - безразлично говорила супруга Морено, Рейчел, Джону, наблюдая за тем, как Роберт хлопочет вокруг полиции, бесконечно удивляясь и ужасаясь, - Боб первоклассный актер, всегда им был…
Ватсон удивленно посмотрел на нее. Хрупкая женщина с тонкой шеей и длинными волосами, чем-то напоминающая эльфа, только мрачно улыбнулась, складывая худые руки на груди.
- Мне уже все равно, что о нём думать, - объяснилась она, - я теперь почти свободная дама… Так что… простите мне мое злорадство.
Рейчел оценила Джона с ног до головы и снова улыбнулась, на этот раз улыбка была светлая.
- Вы ведь из тех… частных детективов, да? Джон…
- Джон Ватсон, - напомнил доктор, - я… помогаю, в основном… своему коллеге.
- Да… да, кажется, вы говорили о нем вчера, на приеме. Я видела его только мельком. Знаете, ваш коллега… он, наверное, один из нас…
- Простите? – не понял Ватсон.
- Один из нас, из фейри, - посмотрела она на него так, точно говорила совершенно очевидные вещи, - я всегда различу тех, кто «не от мира сего». Наверное, тоже один из подкидышей, знаете, из какого-нибудь рода драконов… Вы же с ним постоянно находитесь, что… ни разу не обратили внимание на его внешность?
Джон смущенно улыбнулся, он не понимал ни слова из того, что говорила эта странная женщина.
- Что не так с его… внешностью? – неуверенно переспросил доктор.
- Глаза, руки, - пожала плечами Рейчел, - вы присмотритесь… Обычно, мы очень нелюдимы, но уж если нам кто-то приглянется… Ах, что вам говорить, вы же человек, наверное, ничего не смыслите в этом, хотя вы довольно милый.
- С-спасибо, - пробормотал Джон, отводя взгляд.
Он хотел как можно скорее сбежать от этой женщины. Она странно выглядела, говорила странные вещи и вообще казалась эталоном странности. Но Рейчел на торопилась отпускать доктора, он ей понравился. С Ватсоном, наверное, все чувствовали себя как-то спокойнее и увереннее. Так что… едва он сделал шаг в сторону, как она поймала его за руку и предложила:
- Хотите печенья, Ватсон? Я приготовила их сегодня утром, вы не найдете такого же во всей Англии… Эльфийский рецепт…
- Нет, я…
- Вот не задача, - нахмурилась женщина, глядя на пустое блюдо для выпечки, - дети все растаскали… Вы не сходите на кухню, чтобы принести еще? Можете взять себе столько, сколько влезет в ваши карманы. Оно волшебное, уверяю вас…
- Нет, мне, правда, не хочется.
- Кухня на первом этаже рядом с гостиной и столовой, - продолжила она, не обращая внимания на слова Джона. Рейчел протянула ему пустую миску, - будьте добры…
Доктору ничего не оставалось, как исполнить просьбу «эльфийки», и спуститься вниз в поисках «волшебного печенья». Просторная и хорошо оборудованная кухня встретила его холодным безразличием техники, шкафчиков, бытовых приборов. Ничего «эльфийского» или «волшебного» в ней не было. Обычная, удобная, современная кухня, ничем не обещающая сверхъестественной выпечки. Можно даже сказать, что Джон испытал долю разочарования.
«Прорекламированные» печенья лежали на столешнице рядом с окном. Обычные, круглые печенья, немного неровные с орехами и джемом. Ватсон вздохнул и положил несколько в блюдо. Они не внушали ему особого желания есть, и брать с собой Джон их точно не хотел. Этой странной женщине могло взбрести в голову все что угодно! Кто знает, что она туда положила, кроме очевидных орехов и джема? Шерлок уже упоминал о каком-то наркотике в напитках. Но доктор строго исполнил ее просьбу наполнить миску.
Когда блюдо было полно, Джон со спокойно душой развернулся и направился к выходу. В этот самый момент, ему вдруг послышалось, будто бы одно печенье, что лежало на столешнице, выпало из своей посуды и свалилось на пол. Машинально Ватсон оглянулся. Одно печенье действительно лежало на полу. Джон посмотрел на остальные, что еще были на своем месте и увидел… Или ему показалось, он не был уверен точно, но картина была такая: какая-то кукла, или скорее человек, только удивительно маленьких размеров, в зеленой одежонке и полосатых носках, с трудом вытаскивал из миски на столешнице печенье. Он напрягался, тужился, тащил… Ватсон припомнил, что точно такое же существо, ему привиделось среди кукол, когда Шерлок предупредил его о видениях. Но тогда доктор просто выпил пару стаканов напитков с какой-то дрянью, а сейчас… он не сделал ни одного глотка в этом доме! Значит, значит…
Человечек таки вытянул два колеса печенья, и уставился на Джона. Какое-то мгновение, всего долю секунды, они смотрели друг на друга, как обычный человек на обычного человека, только последний был не больше чем локоть Ватсона! Ошарашенный доктор моргнул, и существо с печеньем исчезло. Джон отставил блюдо, что все это время держал в руке и подошел к столешнице. Конечно, там уже никого не было. «Белиберда какая-то, – подумал доктор, зажмурившись, - привидится же такое…». Ватсон мог стоять и рассуждать о странном происшествии еще довольно долго, но тут он услышал шаги.
Это был Холмс. Он был необыкновенно бледен и мрачен, на щеках его играл лихорадочный румянец. Пальто и волосы его были влажные, а туфли в грязи. Он вошёл через дверь в кухне, как обычно, порывисто и стремительно.
- Джон, - произнёс Шерлок так, словно они ни на минуту не расставались, и, стягивая перчатки, достал из кармана брюк небольшое металлическое кольцо-ключ, - полиция ещё не обыскивала подвал? За стеллажами позади лабораторного стола есть дверь, тайный ход. Я вытащил вчера ключ, вручи это офицерам, мне нужно обыскать кабинет Морено…
Удивленный Ватсон, все еще думающий о странном человечке и немного о том, как внезапно Шерлок оказался в доме Роберта, молча принял кольцо из рук друга. Затем посмотрел внимательно на Холмса, и его удивление быстро сменилось беспокойством:
- Ты ужасно выглядишь, где ты был? Ты бледен… Шерлок? Шерлок, постой…
Джон хотел было броситься следом за Холмсом, но не успел его даже ухватить за рукав, чтобы приостановить, как тот скрылся за дверью.
- Проклятье, - пробормотал Ватсон, - он весь мокрый… Господи, он же себя в могилу загонит. Глупый… глупый Шерлок!
Доктор еще поругался на своего друга, но поскольку особой пользы его одинокое негодование не принесло, он поспешил исполнить его просьбу. Джон нашел полицейских и попросил их обыскать подвальное помещение в лаборатории. Трое сотрудников правоохранительных органов отодвинули стеллажи и наткнулись на «таинственную дверь». Джон был с ними.
- Та самая дверь? – поинтересовался один из них, повертев в руках переданный «ключ». Ватсон кивнул.
- Это что-то вроде подземного хода, - подхватил другой.
Дверь открыли. Тут же повеяло сыростью и затхлостью. Полицейские включили фонарики, и один за другим прошли в открывшийся туннель, внесли дополнительный свет. Они осмотрели помещение, кто-то обнаружил запёкшуюся кровь на камнях, полузасыпанных землёй, и все стремительно взялись расчищать завал. Спустя четверть часа один из них выбежал назад, прикрывая лицо платком, его тошнило. Обеспокоенный Ватсон заглянул внутрь.
Тело Питера Пэдингтона нашли под завалом, закрывающим выход из подземелья. Один мощный удар по голове и несколько – по лицу изуродовали управляющего так, что не возможно было смотреть без содрогания. Остальных «ужасов» добавило время, место и могильные черви. Меньше всего Ватсону хотелось говорить об этих подробностях Джозефу, который ждал его звонка. Джон не смог набрать его номер, чтобы сообщить о случившемся… Это было слишком тяжело. Ему даже хотелось отговорить О’Браяна ехать в морг, чтобы увидеть эту картину, поэтому доктор написал ему короткое сообщение «Мне очень жаль, он мертв. Его тело заберут на обследование».
* * *
Шерлок бесцеремонно ворвался в кабинет хозяина и принялся обыскивать его стол и полки. Верхний ящик стола был заперт на ключ, а сейф, который прятался в стене за фальшивой панелью, имел кодовый замок. Детективу ничего не стоила его взломать, он внимательно осмотрел клавиши, определил первую и вторую цифру по чётким следам отпечатков пальца на резиновых кнопках. Не сомневаясь, он набрал дату выхода фильма, в котором дебютировал Боб Кинг, и который вывел его в ранг звёзд кинематографа.
В сейфе помимо драгоценностей и документов, он обнаружил чертежи какого-то сложного оборудования. Они были неполные, явно «вырванные из контекста», и наспех распечатанные на обычной офисной бумаге.
Захлопнув сейф, Шерлок подошёл к столу, оглядел запертый ящик, на замочной скважине была небольшая царапина. Здесь так же побывал взломщик, сделал вывод он, и полистал ежедневник Морено, нашёл несколько телефонных номеров, которые его особенно заинтересовали своим международным кодом. Именами они подписаны не были, только отмечены звёздочками.
В этот момент дверь кабинета отворилась, и появился хозяин.
- Что вы, чёрт побери, делаете! – возмутился он, заметив открытую панель сейфа и детектива над своим столом. – Мало того, что у меня в доме, оказывается, был зарыт труп моего управляющего, всюду рыскает полиция, как свора собак, так ещё и вы!.. Вы…
- В вашем доме? – удивился Холмс, захлопнув его ежедневник, - это дом вашей жены, согласно документам, а вы всё ещё гражданин США и здесь вы гость. Почему же вам не вернуться в свою страну? Почему вы так поспешно её покинули, солнечную и тёплую Калифорнию? - медленно вышел он из-за стола и приблизился к Морено, - и приехали сюда, терпите сырость и холод, проклинаете Англию и цепляетесь за жену и детей, как спасительный круг? – встал он прямо напротив актёра и сцепил за спиной руки. – М? Мистер Морено, я ведь просил вас говорить мне правду, - опустил он голову в пол, с поддельным интересом разглядывая левый носок своих туфель.
- Это… не ваше дело. Мистер Холмс, я, кажется, ясно дал вам понять, что единственная ваша цель здесь – это…
- Картины, - вздёрнул он брови, уставившись на актёра, - да, я нашёл ваши картины и то, что лежит в них. Вам ведь нет дела до живописи прадеда вашей супруги или каких-то там фамильных ценностей, зарытых под лепреконовым холмом, не так ли? Вам нужно то, что вы спрятали в них.
Лицо Морено изменилось трижды, от выражения облегчения и изумления до гнева и решимости. Он набрал воздуха в лёгкие, сжав кулаки, готовый если не убить столь догадливого детектива, то, по крайней мере, вытрясти из него нужные сведения. Сдерживаясь, он тихо произнёс:
- Полагаю, вы хотите, чтобы я заплатил вам за молчание или за…
- Нет, это не обязательно, вы платите только за то, зачем меня наняли, не забудьте выдать чек доктору Ватсону, - улыбнулся он наигранно и сверился с часами. – Полиция будет допрашивать вас относительно недолго. Вы будете свободны уже к восьми по полудню. Пока я обследовал окрестности, я заметил старую рыбацкую сторожку к югу от вашей виллы у подножия утёса. Раньше она принадлежала прежнему хозяину виллы. Я полагаю, туда кто-то постоянно наведывается.
- Она давно заброшена, там никого нет вот уже много лет… Когда дом реставрировали, мы махнули на неё рукой. Её к осени должны снести, это всем известно. Вы ошибаетесь, - мрачно ответил Боб.
- Нет, я совершенно уверен, что в ней ваш похититель прячет картины. Я буду там, ждать вас и полицию, которую вы, разумеется, пригласите вопреки всему своему недоверию к английским властям. Потому как иначе, я сдам вас властям соединённых штатов, и вы сможете им рассказывать о своём патриотизме, сколько вам будет угодно. Всего хорошего, мистер Морено, - и Холмс стремительно покинул кабинет.
Едва за детективом захлопнулась дверь, Морено бросился к сейфу. Быстро проверив его содержимое, он несколько успокоился. Ничего не пропало. Однако слова детектива громом продолжали ужасающе звенеть в его ушах. Боб подошёл к столу, достал из ящика пистолет, осмотрел его и сунул в карман.
По пути к выходу Холмс наткнулся на Малькони, который тут же бесцеремонно взял его под руку, чтобы не отставать.
- Мистер Холмс, вас-то я и искал! Что скажете по поводу найденного трупа? Это ведь вы указали на него? Как вы догадались?
- Мне некогда вводить вас в курс дела, - высвободился тот. – Я так понимаю, вы здесь, чтобы уговорить Роберта Кинга вернуться в Голливуд, напрасно, он боится теперь его как огня.
- Кто вам разболтал такую чушь? Я здесь по собственной воле! – продолжал следовать за ним Малькони. Шерлок вдруг остановился и развернулся к нему.
- По собственной воле? Вы отдаёте распоряжения по Интернет сети и телефону своим коллегам на другом конце света, где разница во времени с Великобританией 8 часов, ищете продюсеров и сценаристов, готовите грандиозный проект. Зачем тратить время, просиживая на одном месте в Англии, где вы не собираетесь реализовывать задуманное? Вам нужен Боб Кинг, звезда, которую вы видите в одной из главных ролей. На многое ли вы способны, чтобы уговорить его вернуться? Скажем, на убийство?
- А вы хорош, - хмыкнул уязвлено Малькони. – Но я не убивал того бедолагу Питера. Да, я его не выносил. Он был чёртов гомик. Боб тоже терпел его только из уважения к Рейчел. Честное слово, я бы на таких насылал инквизиторов, но я не убивал его. Да что я вам доказываю, вы и так всё уже смекнули, да? Стойте-стойте! – снова нагнал его надоедливый режиссёр, - позвольте мне пойти с вами, я слежу за каждым вашим шагом, я мечтаю снять кино по вашему образу и подобию, нет, даже целый сериал! Ну, позвольте хоть помочь вам.
Шерлок снова остановился, смерил Малькони одним мгновенным взглядом и молча полез в карман за записной книжкой, начертал записку, вырвал листик и подал ему.
- Раз так, передайте это Стиву Джобу, он занимает соседнюю виллу к северу отсюда. Не задерживайтесь.
- Вы хотите сказать, он замешан в этом деле? Этот хмырь? И вы уже знаете, кто убийца? – прочёл он записку, где была упомянута рыбацкая сторожка.
Шерлок ничего не ответил, он плавно развернулся и продолжил свой путь. Он мог бы поразить этого наивного американца своей гениальной догадкой, но он был не в настроении по двум причинам – рядом не было Джона, который это услышал бы, и Холмс прескверно себя чувствовал.
За окном сгущались огромные тяжелые тучи, небо потемнело, природа погасла краски, в каждую часть палитры, примешав черный и серый. Вот-вот и запоет гром, точно небесная кузница и засияют вспышки молний, подобно искрам, высекаемым с наковальни, под тяжелыми ударами молота. Все предвещало настоящий шторм. Джон поспешил найти своего друга, но опоздал всего на несколько секунд, в кабинете Морено уже никого не было. Однако у двери он увидел Тома Боренда, тот явно куда-то спешил…
- М-р Боренд, - заметил Джон.
- Ватсон! – воскликнул Том скорее от неожиданности, чем от приятной встречи, - вы умудряетесь заставать меня врасплох!
И его непринуждённая манера в данной ситуации звучала как-то неуместно и фальшиво.
- Я… искал м-ра Морено, - поспешил объясниться Боренд, - не видели его?
- Боюсь, что нет, - покачал головой доктор.
- Посмотрю в гостиной, - пробормотал Том и поспешил скрыться.
«Наверняка, он не просто искал хозяина виллы, - подумал про себя Джон, глядя вслед удаляющемуся Боренду, - что-то здесь не так…» И быстро шмыгнул в кабинет. Доктор осторожно осмотрел помещение, заметил в одном из ящиков запасную обойму для пистолета большого калибра, но самого оружия нигде не было. «Проклятье, - подумал Ватсон, - надеюсь, его взял Шерлок, в противном случае кто-то разгуливает с браунингом FNP-45»
Джон не медля спустился вниз, надеясь предупредить полицию о своих догадках. По пути Ватсон набирал сообщение Холмсу, но отправить его не успел. Прямо на лестнице доктора встретила Рейчел. К счастью, она уже не предлагала ему странной выпечки, но это не лишило ее других более безумных действий и слов.
- Джон Ватсон! – воскликнула она, широко улыбнувшись, преграждая путь, - я как раз вас искала…
- Простите, но я…
- Никаких отговорок, Джон Ватсон. Вы, надеюсь, помните, все фейри любят немного пошалить, причинить неудобства и даже вред. Такова их природа… не из злорадства, конечно, у них это получается случайно, от большого веселья.
- Миссис Морено, - нахмурился Джон. Меньше всего ему сейчас хотелось выслушивать полоумные фантазии этой женщины насчет маленьких человечков с бубенчиками на башмачках или крыльями бабочек за спиной, – прошу вас…
- Но иногда, - настаивала она, - они проявляют большую благосклонность к людям, даже большую чем сам человек проявляет в отношении себе подобным. И делают они это совершенно искренне. Никогда фейри не станут проявлять свои добрые чувства и заботу ради корысти или мести, только по любви, Джон Ватсон, только по любви…
- Я… Я уверен, они так и делают, - пробормотал Джон первое, что пришло ему в голову, лишь бы она отстала и дала ему, наконец, пройти. Но женщина упрямо преграждала ему путь.
- Помните об этом, когда будете в очередной раз сетовать на своего друга…
- Что? – не понял доктор. Но Рейчел уже развернулась и быстро зашагала в другую сторону.
- Постойте! Миссис Морено… Господи, - всплеснул руками Джон, - что за женщина…
Еще немного постояв на лестнице в замешательстве от слов хозяйки дома, Ватсон таки дописал и отправил сообщение Холмсу: «Полиция забрала тело Питера Пэдингтона, скажи, где ты. ДВ.»
Глава 6
Шерлок, будучи уже по пути к рыбацкому домику на пляже, достал телефон и на забрызганном мелкими каплями начинающегося дождя экране прочитал послание от своего друга.
- Джон, ты-то мне и нужен, - пробормотал он тихо и написал ответ: «Приведи полицию к рыбацкой сторожке, пусть устроят засаду. Здесь убийца. Не вмешивайся. ШХ»
В то самое время, когда Джон читал этот текст, его окликнул главный инспектор Уайтхейвена и поманил к себе пальцем.
- Доктор Ватсон! Где ваш друг, который указал на тело? Мне срочно нужно его допросить. Я понимаю, что вы знаменитые детективы из Лондона и всё прочее, но мне вовсе не улыбается пасти у вас задних и всё узнавать в последнюю очередь! – подпёр он бока, - или, может, вы мне и на убийцу укажете?
- Убийца… - вздохнул Джон, - кажется, он у рыбацкой сторожки, инспектор… Мой друг, Шерлок, сейчас в опасности. Он там… мне нужны ваши люди, срочно.
Доктор нахмурился, сжимая телефон. Ему не терпелось ринуться к проклятой «хижине» спасать Холмса, он был уверен, тот непременно вляпается в какую-то неприятность! И что он имел в виду под выражением «не вмешивайся»?
- Людей? – развел руками инспектор, - по-вашему, я похож на доброго самаритянина? И я не распоряжаюсь правоохранительными органами, как кому-то там вздумается. У меня целая тьма тьмущая вопросов, доктор, без единого ответа!
- Прошу, - добавил Ватсон, сделав несколько шагов навстречу инспектору, - сейчас не время для ответов на вопросы… Я все расскажу по пути.
Инспектор был в замешательстве. С одной стороны, он выполнил все необходимые официальные действия относительно найденного тела, и ему ничего не стоило довериться ведущему частного расследования, который, собственно, и открыл это дело, с другой – происходящее сильно подрывало его авторитет. Поддавшись, в конце концов, здравому любопытству, он махнул рукой своему сержанту.
- Картер! Бригаду толковых дежурных пошлите с этим джентльменом, куда он скажет. И сами с ним поезжайте, докладывайте мне всё. Это касается детектива, который нашёл тело, есть вероятность, что он нашёл и убийцу.
- Да, сер.
- У всех проверили алиби?
- Нет, неизвестно, где Арнольд Малькони и Том Боренд, друзья Роберта Морено, гостили здесь в предполагаемое время убийства.
- Пошлите констеблей за ними завтра утром, некогда сейчас с этим разбираться, чёрт возьми, половина девятого, я должен быть уже четверть часа как в театральной ложе, а не торчать здесь!
В это самое время Морено спешил в сторону побережья так, словно там решится вопрос его жизни и смерти. Ещё издали в сгустившихся сумерках он заметил двух людей, приближающихся со стороны виллы Джоба. Они шли в его сторону и вскоре поравнялись с ним. Боб почти не удивился, узнав в одном из них своего соседа, а в другом – Малькони. Стивен оказался не особо рад был видеть Роберта и чуть слышно выругался. Неприязнь оказалась взаимной.
- Проклятый вор. Они у тебя! – бросился Боб к Стиву, - так значит, я был прав, ты увёл у меня полотна! – толкнул он Джоба в его сухое плечо.
- Эй-эй, полегче, старина, - вмешался Малькони.
- Остынь, Боб, - рассердился Стивен, - я не крал твоих картин, но признаю, что ищу их так же, как и ты с Рейчел. И надеялся найти их раньше тебя!
- Тогда какого дьявола ты здесь ошиваешься?
- Меня пригласил тот детектив, что ты нанял, сказал, что знает, где картины, они в той старой рыбацкой сторожке.
- Он сказал тебе это?! – рассвирепел Морено, сжимая кулаки.
- Это правда, - подтвердил Малькони, удивлённо разглядывая своего друга, - я только что передал ему записку от Холмса.
Морено ничего не ответил, он резким жестом вытащил фонарик из кармана, ибо день окончательно погас и утонул в тяжёлых дождевых тучах. Боб двинулся в сторону сторожки. Остальные тоже достали фонарики и последовали за ним.
Ударил глухой гром, поднялся сильный ветер, с плеском и шумом швыряющий волны о пустынный пляж. Через мгновение разыгралась настоящая буря. Сильный дождь обильно хлестал по земле целым потоком, точно гигантский «включенный водопад»! Гром сотрясал землю своим могущественным голосом, а молнии, сверкающие над головой, разрезали небо то тут, то там, точно божественный секатор, разбивающий горизонт на мелкие кусочки.
В неясных очертаниях одинокого домика на побережье за завесой непогоды путникам на мгновение показалось, что кто-то ходит под окном, из которого был виден очень слабый свет, и этот свет отразился неясным бликом на чём-то металлическом в руках неизвестного.
- Должно быть, Холмс, - произнёс Малькони.
- Или наш вор, - добавил Морено.
Шерлок действительно был на месте раньше остальных. И в рыбацком полуразвалившемся домике горел слабый свет. Детектив, не колеблясь, постучался, вошёл.
- Добрый вечер, - произнёс он в пустую убогую комнату как можно громче, внимательно всё осматривая – грязь на полу, следы, ботинки в углу под лавкой, - на улице начинается буря, разрешите здесь пересидеть. Я знаю, вы наведывались в дом Морено, и у вас его картины.
В ответ на слова Холмса в углу комнаты под старыми сетями и пустыми мешками что-то зашевелилось и зашелестело. Из-под этой свалено кучи показалась сперва грязная широкая рука, затем вторая. Наконец «прикрытие» оказалось на полу, и перед Шерлоком теперь стоял… человек. Хотя это слово меньше всего подходило к его необычному виду.
Это был грязный низкорослый крепыш в затасканной одежде с длинными спутавшимися волосами. Однако лицо его, широкое с мутными глазами и приплюснутым носом, все же, не выражало ни враждебности ни злобы, наоборот – скорее внушало уверенность и спокойствие. Он не предпринимал никаких попыток напасть на чужака, оглядев Холмса с ног до головы, человек только облизнул губы, точно готовился произнести какую-то речь и махнул рукой в сторону одного единственного кривого стула.
- Садитесь, - без запинки произнес он на удивление ровным и четким голосом, - я знал, что за картинами однажды придут. Я знал, что Морено наймёт лучшего детектива. Вы их не получите. Это собственность детей леди Рейчел, и я отдам их только им… или уничтожу.
Шерлок не двинулся с места, наблюдая за вором, который казался слегка не в своём уме. Тот заковылял к своим мешкам и порванным сетям. Он шагал довольно проворно, хотя одна нога его была короче другой. Вор вытащил тряпичный свёрток с полотнами и демонстративно поднёс его к огню свечей.
- Но тогда мы все погибнем, видите динамит в углу? Я приберёг его на случай, если придётся сжечь сторожку вместе с полотнами. Никто не должен знать тайны дороги в Лучезарный мир.
Холмс медленно снял перчатки и сунул их в карман, всем своим видом давая понять, что не собирается отнимать его картины.
- Это Рейчел приказала вам похитить картины из собственного дома? – произнёс он как можно спокойнее.
- Нет. Я выполняю свой долг перед моим хозяином, Феликсом Купером, отцом Рейчел и сыном Людвига Купера, автора этих картин. Я Влад Хоул, бывший управляющий и хранитель ключа в земли лепреконов. Отправившись в Лучезарный мир, мой хозяин оставил картины потомкам, но его имущество распродали из-за долгов, а меня уволили. Я не мог допустить, чтобы полотна попали в грязные руки. Я пытался украсть их у предыдущих владельцев, но это было практически невозможно, их берегли, как зеницу ока. Когда их приобрёл этот корыстный американец, я понял, что мне выпал шанс. Рейчел слишком легкомысленна, водит дружбу с опасными людьми… Картины получат её дети или никто! – потряс он угрожающе свёртком у свечей.
- Я здесь не за тем, чтобы забрать картины, а за тем, что «корыстный американец» спрятал в них.
- Что он спрятал в них? – нахмурился вор и быстро отнял свёрток от свечей и принялся его распаковывать. – Камеру? Жучок? Отвечайте!
Обнаружив на одной из картин маленький бумажный конверт, приклеенный к раме с обратной стороны скотчем, он быстро оторвал его и развернул, там оказалась спрятана USB флешка.
- Что это значит?
- Утечка информации из Белого дома, - объяснил Шерлок, протягивая руку, чтобы забрать флешку.
В этот момент дверь внезапно распахнулась, и в домик вбежал Том Боренд, держа наготове пистолет.
- Всем стоять! Отдайте мне, что вы держите, сер! Быстро!
- О, тайная служба Соединенных штатов? – ничуть не испугался Шерлок, - долго же вы искали эти секретные файлы...
- Да, вы мне упростили задачу, надо сказать. Руки за голову, чтобы я видел.
Шерлок медленно поднял руки, Том, следя за ним и не опуская пистолет, выхватил флешку из рук Хоула. Не в силах скрыть победительной ухмылки, он сказал:
- Две недели я потратил на обыск дома Боба, надо сказать, если б я не подслушал, как вы, Холмс, сообщили Морено, где искать картины и то, что он что-то прятал в них, я бы ещё надолго застрял в этой мокрой дыре.
- Не все наделены исключительным умом, агент Боренд, - ответил Шерлок немного сердито и поднял глаза на вход в сторожку, нагрянули ещё гости.
- Том?! – воскликнул Морено, услышав их разговор, - ах ты, сукин сын! Предатель! Всё это время ты шпионил за мной!
- Всё кончено, Боб. Извини, что так вышло, но я Родину не продаю, как ты, - агент опрометчиво, поддавшись дружеским чувствам, опустил пистолет, потому как Морено накинулся на него и завязалась драка, оружие Тома отлетело в сторону, а сам он получил сильный удар в висок, Малькони и Холмс бросились их разнимать.
Пользуясь случаем, Стивен попытался забрать картины, но коротышка Хоул успел их схватить и выбежать под проливной ливень.
- Не стрелять! – приказал Шерлок, поднимая руку останавливающим жестом, когда Морено выхватил свой пистолет, - не стрелять! Здесь динамита столько, что мы все взлетим на воздух!
Воцарилась пауза всего на несколько секунд, и, пока Том, шатаясь, поднимал своё оружие, Морено сорвался с места, зная, что ему уже не отвертеться, бросился бежать. Шерлок последовал за ним.
Он нагнал его у самой линии прибоя и повалил на камни. Было темно, дождь жестоко сёк в лицо, оглушительный рокот волн и грома сотрясал землю, но между людьми на этом пляже были свои грозы и ливни.
- Не пытайся бежать, пока не ответишь за убийство Питера Педингтона! – кричал Шерлок Морено. Тот вскипел и ударил его в лицо, повалил прямо под накатную волну ледяного прибоя. Бросился сверху, стараясь держать голову Холмса под водой.
- Проклятый проныра! На кой чёрт я вообще тебя нанял! – кричал в ответ Боб, - да, я убил его! Да! Чёртов гей, извращенец! Он пронюхал про секретные файлы! Он хотел меня сдать!
Как назло, вызванные на помощь полицейские автомобили буквально утопали в лужах и едва-едва плелись к рыбацкой хижине, преодолевая непогоду. Джон ехал в одной из них. Он предупредил полицейских о том, что убийца может быть вооружен, но это все равно не добавляло ему уверенности.
«Глупый, глупый Шерлок, - ругал своего друга про себя Ватсон, глядя, как заливает лобовое стекло вода, - ну почему ты не подождал меня? Тебя же могут убить!» В этот момент ему вспомнился тот смутный сон про больничные палаты и окровавленные шприцы, и в груди у него защемило.
- Приехали, - сказал водитель машины, в которой был Джон, - придется принять душ, ребята…
Полицейские выбежали из своих машин под беспощадный ливень, окружая рыбацкую сторожку со всех сторон.
- Не стреляйте! Не стреляйте! – послышался отчаянный писк Малькони, и вскоре все увидели, как он выбежал навстречу правоохранительным органам с высоко поднятыми руками, - здесь полно динамита, не стреляйте! Со мной агент ФБР США, он оглушён.
Оружие убрали, двое людей вбежали в домик помочь Тому и осмотреться, Джон немедленно бросился к Арнольду с расспросами:
- Где Шерлок?! – старался перекричать он шум грома и смятение моря, - где он?! Он был с вами?!
- Шерлок? – почему-то не понял сперва Малькони, - Холмс!
- Да, где Шерлок Холмс?! – негодовал Ватсон, готовый вытрясти из Малькони эти слова, если он хоть на мгновение замешкается.
- Он погнался за Бобом! В сторону моря…
Доктор оставил Арнольда, подбежав к краю крутого спуска к воде. Но тщетно он пытался разглядеть или услышать хоть что-нибудь, ночь и непогода делали это почти невозможным.
- Нужно обыскать берег! – обратился тогда Ватсон к полицейским, часть которых уже обследовала рыбацкую сторожку, - мой друг… Там могут быть люди!
Сержант мрачно кивнул. И повернулся к своим:
- Кай, Гарри, пойдете с доктором… обыщите берег неподалеку! Мы вынесем динамит. Джо! Пойдешь следом за Каем и Гарри, понял?
- Да, сер!
- Проклятая непогода… - добавил сердито сержант и кивнул Джону.
Вчетвером, вооруженные фонарями, они спустились к морю. Какое-то время полицейские с Ватсоном бесплодно шарили берегом, светя себе под ноги, преодолевая дождь и ветер, и морские волны, что обрушивались на землю со всей своей силой. Но внезапно разделся выстрел, и, резко обернувшись, все бросились на звук.
Вскоре рассеянные лучи фонарей наткнулись на фигуру детектива, наклонившегося над лежащим на камнях человеком. Это был Морено, его руки были связаны шарфом Шерлока, рядом валялся браунинг.
- Что произошло, кто стрелял? Он ранен? – крикнул один из констеблей.
Холмс с трудом поднялся на ноги. Кай и Джо подняли смирённого Боба, знаменитого Роберта Кинга, ныне просто преступника, Морено.
- Он в порядке. Он только что сознался в убийстве Питера Педингтона, - утёр детектив рукавом лоб, - который пытался уличить его в краже и… попытке продать… государственную тайну…
Последние слова вырвались у Шерлока как-то глухо, он узнал среди полицейских Джона, и в следующее мгновение потерял сознание, повалившись на землю. Холмс был ранен, правый рукав его мокрого пальто оказался пропитан кровью.
- Шерлок… - вырвалось у Джона скорее от испуга, чем от удивления. Он тут же бросился к нему, положив фонарь так, чтобы хорошо видеть друга. Ватсон принялся его тормошить и легонько бить по щекам.
- Шер… Шерлок, Шерлок… О, Господи, - бормотал доктор, - он ранен! Кто-нибудь… скорую!
Джон так прикрикнул на остолбеневших полицейских, что те мигом зашевелились.
- Шерлок, ты слышишь меня? Шерлок… Господи, не делай этого… не делай этого, как ты это всегда делаешь, - причитал Ватсон, пытаясь нащупать его пульс и определить дыхание. Убедившись, что признаки жизни в его друге еще есть, Джон быстро вытер глаза рукой, так как слезы или быть может просто дождь и морские брызги, не давали ему смотреть…
* * *
Шерлока и его сопровождающего Джона немедленно забрали в больницу Уайтхейвена. Ватсон не отставал от носилок с другом ни на шаг, пока толпа мед персонала не попросила его не вмешиваться в процесс лечения. И хотя Джон сам был доктором, его, все же мягко попросили подождать. Но как он мог ждать?! Мокрый до нитки Ватсон метался по залу ожидания, в надежде услышать хоть какие-то новости о здоровье детектива. И снова это щемящая боль в груди. Она была невыносима…
Когда такое происходит, уже не важно, кем тебе приходится этот человек – любовником, «скрытым любовником», «неразрешенным любовником», или быть может братом, просто другом, коллегой, сожителем в конце концов. Все это… все это не важно. Просто… ты не можешь, не можешь дать ему уйти и напрягаешься всем телом, всеми своими усилиями, чтобы только его оставить здесь. Потому что… ты любишь его, действительно любишь, без всяких условностей и категорий… Джон не мог произнести эти слова вслух, хотя они уже вертелись у него в туманном осознании. Но даже не это было главным, не то, что ты можешь произнести «Я люблю тебя», а то, что ты это чувствуешь.
Пока Холмс был без чувств, его без труда раздели, омыли, обработали рану от пули и наложили швы. Но когда он пришёл в себя, всем медсёстрам пришлось силой удерживать его на месте. Он вырывался и метался, звал Джона, сломал две иглы от шприцов, когда его попытались уколоть. В конце концов, его привязали к кушетке, но легче ни ему, ни медикам от этого не стало.
- Ради бога, позовите доктора! Температура под 38, он бледен и у него сильный кашель. Нужно срочно везти на обследование, - крикнула одна из медсестёр.
- За доктором послали. Он в операционной. Подозреваю, воспаление лёгких, - невесело повел головой медик, пристегивающий руку неугомонного детектива к постели.
- Если он будет так метаться, шов разойдётся, - пробормотал другой.
- Мы не можем давать ему больше успокоительного. Кто такой Джон?
- Его сопровождающий, кажется, в анкете он указал имя Джон Ватсон.
- Он здесь? Найдите его, или этот себе сейчас шею свернёт! – всплеснула руками все та же медсестра, меняя иглы на шприце.
Наконец за Джоном пришли. Заметив, в каком он состоянии, и не собирался уходить домой, его немедленно напоили чаем и дали сухую одежду рабочего медперсонала. Затем срочно проводили в палату к Шерлоку, куда при обычных обстоятельствах запрещали входить до полного обследования пациента. Увидев в поле зрения своего друга, Холмс внезапно успокоился и расслабился так, что медики могли легко колоть его в вены и брать анализы. На него резко подействовали все успокоительные, что ему ввели, и он смиренно сносил всё, что от него требовали врачи. И, когда его оставили в покое, почти сразу заснул.
Ватсон был рядом, он был бледен, взволнован, но он был рядом. Он молча следил за работой докторов и изредка задавал им какие-то вопросы, чаще он просто стоял у кровати свого друга и почему-то похлопывал его по плечу, точно говорил: «все-все… все образуется». Когда Шерлок уснул, Джон придвинул стул к его кровати и долго сидел, оперев о постель сложенные руки и положив на них голову так, точно молился. Может быть, он, в самом деле, молился, хотя особо набожным никогда не был. Это был третий или четвертый раз, когда он погружался в такую отчаянную просьбу у всех Богов и всех Высших Сил еще повременить со смертью, первые такие «молитвы» Джон провел на войне. Сейчас, война закончилась, но битвы за жизнь продолжались до сих пор…
Ватсон обещал столько глупостей, столько странных мелочей, вроде «Никогда не жаловаться на игру на скрипке среди ночи или молчание в ответ на существенный вопрос “Кто вынесет мусор?”». Он обещал простить Шерлоку любые обиды и принять всякие сложности, вынести даже его неумолимую критику и угрюмость бездельными вечерами. Все что угодно! Лишь бы он… выбрался, жил.
Джон отклонился на спинку стула и оглядел своего спящего друга. Тот был так бледен, казалось, вот-вот и ночь будет фосфориться от его белого тела. Его высохшие кудри теперь вились особенно круто. И снова, как тогда, в Ведьмином Котле, когда он, Джон Ватсон, смотрел на спящего Холмса, пробудилось это странное чувство. Будто бы Шерлок ему очень, даже до боли, знаком. Он стал его неотъемлемой частью. Его тело, его душа, его капризы – стали частью Джона. И если эта часть погибнет, Ватсон, быть может, выживет, как выживает человек без руки, или ноги, почки, части легкого или мозга, но ему навсегда будет чего-то не хватать. Он навсегда будет «инвалидом», живым, временами счастливым, но неполным, переживающим «фантомные боли» по отсутствующей части, по Шерлоку Холмсу.
Наверное, это чувство и есть любовь. И даже не важно, будешь ли ты «иметь» это тело в сексуальном плане или нет, оно уже твое, так как ты ощущаешь его, как часть себя. Джон взял бледную руку Холмса в свою и крепко сжал. Никакого отвращения, неловкости. Это прикосновение было естественным, как день и ночь. «Ни с чем нельзя сравнить радость первого рукопожатия, когда одна рука спрашивает: «Вы меня любите?»…
* * *
За окном едва-едва загорался тусклый рассвет, когда детектив проснулся. Кто-то крепко держал его за руку. Кто-то? Конечно же, его верный блогер Джон Ватсон, который благополучно спал, сидя на стуле рядом и уткнувшись лицом в постель Холмса, чуть ли ему не в бедро. Наверное, ему было чертовски неудобно, но руки друга он не отпускал все равно, точно боялся, что тот упадет в неизведанную пропасть. Казалось, доктор спал непробудным сном, но стоило Шерлоку чуть-чуть шелохнуться, как Джон тут же пришел в себя. Отпустил, наконец, Холмса, выпрямился и, смущенно откашлявшись, пробормотал:
- Я немного заснул… Ты очнулся. Хорошо, - коротко улыбнулся он, - я позову… доктора…
- Нет, стой, - успел схватить он его за руку.
Джон насторожился, напряженно глядя то на своего друга, то на его руку, что держала его. Нет, доктор смотрел так вовсе не потому, что это было ему неприятно, он «спал с этими руками» почти всю ночь, но именно в этот момент что-то произошло… «…а другая отвечает: “Да, я люблю вас”».
Ватсон приблизился к другу. Говорил Шерлок хрипло и был бледен и так слаб, что не смог даже сесть в постели. Тогда он схватил Джона за куртку и притянул к своему лицу. Глаза его были на удивление очень ясными, и он почти сверлил ими своего друга.
- Ты же не оставишь меня, Джон? - произнёс он очень тихо, - ради… своих женщин.
Шерлок закрыл глаза на мгновение, борясь с головной болью, но потом снова посмотрел Джону в лицо почти с мольбой.
- Мне… нужен ассистент, Джон. Мне всегда… будет нужен ассистент.
- Женщин? – тихо переспросил Ватсон, наклонившись еще ниже, чтобы расслышать его слова.
- У меня нет никаких женщин, Шерлок, - покачал он головой, - но у меня есть чертовски проблематичный друг, по имени Шерлок Холмс, который постоянно вляпывается в какие-то передряги… и…
Джон с нежностью посмотрел на своего друга, слегка улыбнувшись.
- Я не могу его оставить… никогда не оставлю…- он взял его руку, что держала куртку и, мягко отцепив ее, положил ему на грудь. Какое-то время Ватсон еще раздумывал, разглядывая лицо Холмса, он немного колебался, но, все же, решившись, поцеловал его в лоб.
Шерлок остановил на Джоне очень спокойный взгляд, точно тот каждый вечер перед сном целовал его в лоб. Было ли это действие лекарств, которыми его напичкали, или же состояние разрешённости главной проблемы, загнавшей его в больницу, – неизвестно. Но Холмс в этот момент испытывал самую счастливую минуту в своей жизни.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга, как смотрят люди, которым для взаимопонимания не нужно слов. Шерлок не привык выражать благодарность, да и какие бы то ни было другие чувства, поэтому он благодарил своего друга взглядом.
- Вижу, наш проблемный пациент проснулся, - раздался позади голос доктора Фрома, лечившего Холмса. – Вся больница стоит на ушах от его неисчерпаемой энергии, нам бы столько сил в полуночные дежурства…
Он вошёл в палату с результатами всех анализов, торопливо и весело, точно пытаясь заразить всех выздоравливающих своим оптимизмом и тем ускорить их выписку.
- Доктор Ватсон, - пожал он руку Джону, - приятно толковать ситуацию своему коллеге. От вас я могу ничего не скрывать и быть кратким. Давайте выйдем. Мы на минуту, мистер Холмс, не шалите, или вас опять придётся приковать к постели.
- Я скоро вернусь, - пообещал Ватсон и скрылся следом за лечащим врачом.
- Ваш… друг, доктор, - начал Фром, листая список анализов, - находился на грани нервного и физического истощения, похоже, он очень плохо ест и вообще не спит. Ранение неглубокое, но он потерял много крови, плюс сильная простуда. Мы подозревали воспаление лёгких и даже пневмонию, но кровь, макрота и рентгенография на удивление чисты. И всё же профилактика не помешает. Он пробудет здесь минимум три дня.
- Три дня? – переспросил Джон нахмурившись. Со стороны могло показаться, что он удивлен заявлением доктора, но на самом деле Ватсон просто пытался себе представить, как он уговорит Холмса три дня бездействовать, даже в такой сложной ситуации… Тем более, в такой сложной ситуации.
- Да, я понимаю, - все же пробормотал Джон, скрестив руки на груди.
Тут врач посмотрел на Шерлока через окно в палате – детектив выражал столь свойственное ему нетерпение: оглядывал все детали в комнате, осматривал свою забинтованную руку, пытался подняться.
- Конечно,… с ним будет трудно договориться. Поэтому я прошу вас навещать его почаще, с вами он ведёт себя тише, как сказали мне медсёстры. И ещё, доктор Ватсон, вы не могли бы забрать на хранение его одежду? Я боюсь, он может сбежать из больницы, как только поднимется с постели.
Ватсон кивнул:
- Да… Да, я сделаю это. Доктор Фром, пожалуйста, пока меня не будет…- он хотел отдать какие-то поручения медперсоналу, или же самому доктору, но в самый последний момент передумал, прекрасно понимая, что это будет все рано бесполезно, Шерлок все равно предоставит им немало хлопот, потому быстро добавил, - просто… держитесь.
Джон вернулся в палату своего друга, чтобы предупредить о неотложных делах и попросить его о приличном поведении, насколько это вообще возможно...
- Шерлок, - подошел к постели детектива доктор, положив руку на его ногу, чтобы тот обратил на него внимание, - мне нужно съездить к Джозефу, оставить там наши вещи… на время… твоей болезни.
Ватсон почесал бровь, думая, как бы сказать Холмсу помягче его диагноз, в то же время не уменьшив его значимости:
- Не буду скрывать, твое положение пока таково, что… тебе придется здесь немного полежать, дня три-четыре. Я знаю, это ужасно, но… если хочешь, я побуду с тобой здесь и…
- Дня три-четыре?! – возмутился тут же Шерлок, пытаясь подняться, - это что, какая-то тюремная камера? Я совершенно здоров, я… - тут он закашлялся и отвернулся.
- Ты болен, - возразил Джон, - ты должен вести себя хорошо, пока я съезжу за нашими вещами на виллу Морено, пойми…
- Отлично, заберёшь вещи, и уедем в Лондон, – наконец, он сел в кровати, держась за страховочный поручень. – У нас ещё куча работы.
- Нет… - закачал головой Ватсон, скрестив руки на груди, - нет, Шерлок, никакой работы в течение недели. У тебя подозревают воспаление легких… Я улажу все, что осталось от дела о пропаже картин, и ты будешь лежать, потом поправишься и можно снова браться за дела, но не раньше, слышишь меня?
Ватсон взял его руку, которой тот оперировал, чтобы встать, и насильно уложил своего друга обратно в кровать.
- Я возьму твой Кубик Рубик…
Шерлок в отчаянии опять упал на подушку. Его нервировало собственное бессилие и то, что все считают его больным и беспомощным. Пометавшись по постели, он посмотрел на Джона пламенным взглядом.
- Я ненавижу больницы, ненавижу медсестёр с их иглами, этот стерильный запах, эти лекарства, которые отупляют! Ты должен забрать меня отсюда, я не хочу здесь лежать… - отдышавшись, он понял, что просит невозможного, и добавил, - когда ты вернёшься?
- Завтра утром, - немного помешкав, ответил Ватсон, понимая как долго его (с точки зрения Холмса) не будет рядом, - не волнуйся, я приду, как только откроют больницу для посещения. Попытайся поспать…
Джон заботливо поправил его подушку, снова накрыл, правда, в лоб целовать уже не стал. Холмс провожал его взглядом, как на край света.
Едва доктор вышел из палаты Шерлока, как у него зазвонил телефон. Это был Джозеф. Ватсон вздохнул, ему стоило первым позвонить О’Браяну, но в виду последних событий, совсем забыл о нем и его горе. Джон уже приготовил слова утешения и сочувствия, но Джозеф больше беспокоится о нем и спрашивал, куда тот пропал, не в больнице ли он? Ватсону пришлось посвятить друга в произошедшее с Холмсом и рассказать все подробности, вплоть до ночи проведенной в больнице Уайтхейвена. На что Джозеф отреагировал немедленным предложением остаться на эту ночь у него, да и на последующие, если понадобится. Джон был несколько удивлен, но все же обрадован таким поворотом событий. Это было лучше, чем снимать номер какого-нибудь отеля поблизости…
- Да… спасибо, Джеф, это… очень щедро с твоей стороны, - поблагодарил друга Ватсон, - я заеду к тебе, как только заберу вещи из дома Морено. Ты будешь у себя к полудню? Надеюсь управиться к тому времени…
Глава 7
На вилле Морено кипела жизнь. Друзья его разъезжались, узнав чудовищную новость о его непосредственном причастии к преступлению. «Никогда бы не подумал, что он такая сволочь, - сказал Малькони, столкнувшись с Джонов на пороге, за собой он катил большой чемодан на колёсиках, - подумать только, а я ведь хотел взять его на роль! Ваш коллега просто гений, передавайте ему моё восхищение. Я слышал, он дрался с Бобом и был ранен. Каков сюжет, а? Ну, бывайте, доктор Ватсон. Моя визитка у вас есть, если что, мне всегда нужен толковый сценарист».
«Это вы тот детектив, что раскрыл убийство управляющего? – остановила его на лестнице Барбара Лиз, подруга Морено, - вы испортили мне отдых! Хотя, что уже может быть хуже этой чёртовой погоды?» – и заклацала каблучками дальше.
Наконец, добравшись, до комнаты, отведённой им с Шерлоком, и забрав их сумки, он наткнулся на хозяйку дома. Она просто светилась от счастья:
- Джон Ватсон, вас я как раз и ищу.
«О, Боги, опять эта женщина…», - подумал недовольно Джон, но на деле лишь натянуто улыбнулся ей.
- Мне сказали, что вы прибыли, но в этом доме так много народу и ни одной расторопной прислуги со смертью Питера. Кошмар, что творится, - хохотнула Рейчел и протянула Джону чек с кругленькой суммой. – Могу поклясться, мой аморальный супруг забыл вам сполна заплатить… Всё-таки вы выполнили уговор, нашли картины, да и убийцу Питера тоже. Кстати, о картинах, они уничтожены. Тот бедняга, что их украл, бросился в море, в итоге погиб и загубил работу всей моей жизни… - совершенно спокойно махнула она рукой. – Если вам интересно – Стив Джоб его вынудил. Я подаю на него иск, а он нанимает лучших адвокатов страны. Представьте себе – а мы ещё считали друг друга друзьями.
Тут она вкрадчиво прищурилась.
- Как мистер Холмс? Я так понимаю, он в больнице? Наверное, ему тяжело, бедняге. Такие, как мы не выносим тесный телесный контакт с кем бы то ни было без глубоких предварительных чувств. Если вам что-нибудь понадобится, вы же знаете, на меня можно рассчитывать…
- М… Да, конечно, - стандартно ответил Ватсон, немного приободрившийся полученной наградой за все выпавшие на них с Шерлоком беды, во время распутывания этого дела. Надо признаться, Джон был простоват в таких «фантастических вопросах» и почти ничего не понимал из того, что говорила ему эта «эльфийка». Хотя его подсознание жадно ловило каждое ее слово и скрупулезно записывало на свой жесткий диск, слепленный из интуитивного материала, чувств и таинственной субстанции под названием «безмерная доброта».
Ему еще раз вспомнилось все, что сказала Рейчел, когда он уже готовился ко сну в доме своего друга Джозефа. Ночь показалась Джону невероятно длинной и тяжелой, точно бесконечный металлический занавес, отделяющий его от утра и встречи с Шерлоком. Этот тяжелый занавес, полный одиночества его друга в больничной палате наедине с самим собой или, что еще хуже, с медперсоналом, который недоумевает, почему он не дается в руки и противится любому прикосновению. Действительно почему? Тут-то и всплыли предупреждения «эльфийки», какие-то загадочные фразы, вроде «…такие, как мы не выносим тесный телесный контакт с кем бы то ни было без глубоких предварительных чувств.» Или… «Никогда (они) не станут проявлять свои добрые чувства и заботу ради корысти или мести, только по любви, … только по любви…». Может быть, Рейчел и была сумасшедшая, но все же, чертовски проницательная женщина. Эти слова ее не давали Джону покоя. Если они были правдой, если с Холмсом хоть на половину происходило все то, о чем она говорила, каким же одиноким и невыносимым ему кажется сейчас эта ночь в этой чертовой больнице?
Ватсон решил, что ему сегодня уже не заснуть. Он откинул одеяло и сел на предложенном ему для сна диване, опустив лицо в ладони. Немного поразмыслив, Джон решил выйти на улицу, проветриться, пройтись и, быть может, нагулять сонливость. Но заметил, что на кухне горит свет. Очевидно, Джозеф тоже не спал. Набравшись смелости, Ватсон встал и прошел в кухню. Так и есть, О’ Браян сидел за столом с кружкой чая или, быть может, чистейшего коньяка?
- Плохая ночь? – поинтересовался Джон, опираясь о косяк входной двери плечом.
- Джон! – попытался улыбнуться по привычке Джеф, но тут же вернул прежнее выражение тоски, - да, ночка не из лучших… Вижу, тебе тоже не спится, садись, угощу тебя хересом.
На мгновение он оживился, готовя угощение для друга.
- Сегодня я был в морге. На опознание больше никто не приехал. Его брат в Лондоне так и не отозвалась на звонок… Я думал, убийство друга на войне – это страшно. Это пустяки по сравнению с тем, что может случиться в мирной жизни. А такое вот убийство… - он замолчал. – Я рад, что ты остался со мной. Я бы одиночество не вынес. Думаю, съездить в Лондон, разыскать брата Питера… Твой друг серьёзно болен?
- Ранение в правое плечо, не очень серьезное, - ответил Джон, принимая напиток, - у нас на войне бывало гораздо хуже, и люди с таким жили, думаю, он справится… Меня беспокоит другое.
Ватсон сделал большой глоток хереса и, немного поморщившись, продолжил:
- Подозревают воспаление легких, истощение… Нужно, чтобы он хотя бы неделю отлежал, а, зная Шерлока, я могу сказать, что это почти невозможно.
Доктор помолчал, поглядывая на Джозефа каким-то сочувственным взглядом. Он хотел ему что-то сказать насчет Питера, но так и не придумал что. Слова сожаления все равно не возвращают к жизни ушедших.
- Иногда мне кажется, - только сказал Джон, - что война продолжается… не там, в Афганистане, а уже здесь, в Англии, прямо за твоей спиной, вокруг тебя. Все так же находишь товарищей и братьев по оружию, все так же их теряешь или смотришь, как они лежат в госпитале…
Они выпили еще по кружечке хереса и отправились спать. Напиток прекрасно подействовал и остаток ночи Джон Ватсон спал как младенец. Ему снилась война, но это были уже не те напряженные кошмары, от которых просыпаешься, точно в горячечном бреду. Просто какие-то отрывки, каменистая местность, бутыли с водой, ослепительное солнце. Он шел со своим отрядом почти последним, кто-то был за его спиной. Невеселые и кривые шутки солдат про смерть, все поглядывают устало по сторонам, винтовки болтаются на опущенных от изнеможения плечах. «…такие, как мы не выносим тесный телесный контакт с кем бы то ни было без глубоких предварительных чувств», - кто-то сказал и Джон оглянулся. За ним шел Шерлок, в своем неизменном пальто, только с перебинтованной рукой прямо поверх рукава. «Что ты делаешь здесь?», - спросил Ватсон, но Холмс только улыбнулся, достал что-то из кармана и протянул ему. Печенье?
Джон проснулся. Солнце, пробивающееся сквозь полу задернутые шторы, слепило ему глаза. «Печенье…» - пробормотал шепотом Ватсон и откинул одеяло. Он наспех позавтракал и отправился в больницу. Джозефа Ватсон будить не стал, только оставил ему короткую записку, чтобы тот не ломал голову, куда делся доктор. В дверях палаты Шерлока Джон наткнулся на расстроенную медсестру, которая немедленно на него набросилась:
- Это ваш друг? Либо вы уговорите его принимать уколы внутримышечно, либо нам придется его намертво привязать по рукам и ногам… Это неслыханно, четыре укола насмарку! – злилась она, - так дальше продолжаться не может, он не пьет лекарства, мешает делать уколы и оскорбляет весь персонал, в бедную Сидни, что подаёт еду, запустил подушкой!… Терпение мула не безгранично, скажите это своему дружку, если можете.
- Да, простите, пожалуйста, - постарался как можно мягче извиниться Джон, - я уговорю его…
- Уж постарайтесь, - бросила медсестра и нетерпеливо зашагала по коридору. Ватсон вздохнул, какое-то время глядя ей вслед, а затем осторожно вошел в палату своего друга.
- Привет, - произнес он, неуверенно подходя к детективу, поставившему на уши всю больницу, - медсестры тобой… недовольны.
- Неужели? – раздражительно фыркнул он, - тупые медики, разве не очевидно, что меня проще отпустить домой? Они заставляют меня есть, Джон, забрали у меня всю мою одежду, почему я должен носить на себе эту наволочку? И они достали меня своими стандартными вопросами, от их лекарств у меня встают все мыслительные процессы. Мне срочно нужно чем-то занять мозг! – Холмс поёрзал на кровати, дёргая привязанную руку.
- Я же просил тебя, Шерлок, - вздохнул Ватсон. Шерлок только сердито посмотрел на него и поджал губы.
Джон поставил свою сумку с необходимыми вещами на стул и оглядел весь «бедлам» устроенный его другом. Одна «здоровая» рука Холмса была пристегнута к краю кровати специальным ремешком, раненой он двигал пока очень слабо, потому её не обездвижили, его одеяло было смято, местами испачкано брызгами лекарств. На тумбочке рядом стояла нетронутая еда, часть еды лежала на полу, подальше от кровати, нарезанные дольки яблока. Очевидно, Шерлок запустил ими в кого-то, или просто отшвырнул, отказываясь есть.
Ватсон убрал какие-то баночки с лекарствами с маленького столика и вдруг наткнулся на одиноко лежавшее там печенье… Единственное в своем роде, единственное печенье во всей Англии, с орехами и джемом, печенье Рейчел. То самое, которое маленький человечек, как показалось Джону, стащил из большой миски на кухне. Удивленный Ватсон повернулся к своему другу:
- Тебя кто-то… Навещал?
- А что, похоже? – с насмешкой вздёрнул он брови, глядя на Джона, и продолжил теребить привязанную руку. - Меня навещают только тупые медики. Они думают, я больной психопат, как остроумно. Но я вижу все их больные места лучше, чем они мои. Медсестра блондинка, судя по холодности и парезу её пальцев, страдает сердечной недостаточностью, беременна от женатого и давно лысого врача с хвостом из профессиональных ошибок, за которые его перевели сюда. Она думает, никто об этом не узнает, пока она готовится к аборту. Никто и не знает, кроме меня, даже тот лысый врач! У доктора Фрома недавно умер пациент, и теперь каждого бережёт, как наседка свои яйца. Женщина-врач с подавленным чувством гнева берёт уроки стрельбы, может она собирается убить кого-то в ближайшее время? А молодой медбрат с сильным австралийским акцентом недавно крупно проигрался на скачках, его родители не собираются погашать его долг, потому что и так выплачивают ему за образование, и от того он такой нервный, они все здесь такие нервные! Развяжи меня, Джон! – снова задёргал он ремешок и попытался помочь себе свободной раненой рукой.
Нетерпение Шерлока отвлекло Ватсона от мыслей о таинственном печенье и о том, каким таким образом оно очутилось здесь. Хотя всё это было довольно странно… И тот сон… Джон подошел к Холмсу и быстро отстегнул его руку, но отпускать его так просто не собирался. Взяв его за плечи, Ватсон снова насильно уложил его на кровать.
- Шерлок, пожалуйста, - строго произнес, нависая над другом, доктор в полной серьезности своих намерений, - я же не смогу вылечить тебя дома… Ты очень серьезно болен… физически, тебе нужно есть, принимать лекарства. Прошу тебя, потерпи хотя бы один день и, обещаю… мы уедем в Лондон!
Джон все еще держал своего друга, разглядывая его напряженное бледное лицо.
- При одном условии… - продолжил Ватсон, глядя ему прямо в глаза, - ты будешь лежать дома…
- Я клянусь, я буду лежать на Бейкер Стрит 221Б столько, сколько ты посчитаешь нужным, только забери меня отсюда.
- Один день, Шерлок, - напомнил Джон, - один день ты побудешь здесь, примешь лекарства и поешь… или мне тебя покормить?
- Ты ночевал у своего друга? – вдруг, проигнорировав вопрос, как-то утвердительно спросил Шерлок, нахмурив брови и внимательно изучая лицо Джона по своей извечной привычке применять дедуктивные методы всякий раз, как представится подходящая или неподходящая возможность. – У него погиб любовник. Ты его утешал? Плохо спал, я вижу…
- Ради Бога, Шерлок, к чему ты клонишь? – смутился Ватсон, оставив друга и отклонившись от него, чтобы тот перестал так пристально на него смотреть. Точнее «сканировать» его своими глазами…
- Так я прав?
- Да, я ночевал у Джозефа, да, я плохо спал, да я утешил его, как мог, - скрестил руки на груди доктор, отвечая честно, - но это не то, что ты подумал…
Немного помолчав, Джон удивленно взглянул на Холмса в полной заинтересованности и смущении одновременно.
- А о чем ты подумал?
- О том, что ты мог переночевать и в больнице, со мной. Кровать в палате большая и есть такой же диван, как и у твоего друга, даже длинней на пару сантиметров, - оглядел он его с ног до головы, вычисляя длину дивана, на котором тот провёл ночь.
- Господи, Шерлок… - отвел взгляд Ватсон, неловко улыбнувшись.
- Ты как всегда удивителен, - только ответил доктор, покачав головой. А затем все же спросил, (любопытство, наверное, победило):
- Ты хочешь, чтобы я ночевал с тобой?
- Да. Ты же всегда так делаешь. Вчера тебе даже диван не понадобился. Здесь ночью не с кем поговорить. И свет выключают, как в казармах, - отвернул он голову к потолку и вытянул затёкшую от лежания шею.
- Постой… - поднял руку пораженный Ватсон, покрасневший до кончиков ушей от заявлений друга. Шерлок опустил на него свой проницательный взгляд.
- Что ты имеешь ввиду «всегда так делаешь»? – переспросил прищурившись Джон, - Я не всегда ночую с тобой на одной кровати… Вообще-то я с тобой никогда не ночевал на одной кровати. Я так не делаю, Шерлок, нет. На Бейкер Стрит у меня отдельная комната. И не смотри на меня так…
- Как я на тебя смотрю? – пожал плечом Шерлок.
- Я не знаю… внимательно?
Ватсон снова скрестил руки на груди и еще какое-то время «подулся», сам не зная чему, но долго злиться Джон никогда не умел, потому в следующее мгновение он уже мягко произнес:
- Вчера ты долго был без сознания… Я не мог оставить тебя на ночь одного, не убедившись, что с тобой все хорошо.
- А что со мной могло статься? Я простудился, меня слегка ранили… Ты, как всегда, слишком чувствительный. Может, включишь уже свой мозг и придумаешь, как мне отсюда выбраться?
- Я знаю, как точно тебе отсюда н; выбраться… - уверенно произнес Ватсон, - запуская подушками и едой в медперсонал, Шерлок. Один день, при условии, что ты будешь лечиться дома, и я что-нибудь придумаю…
Долго Шерлок сопротивляться Джону не мог, и, когда негодование на весь медперсонал больницы отступило, он согласился на все необходимые процедуры. Вызвали уборщицу, медсестёр и заказали ещё еды. Под присмотром доктора Ватсона он смиренно принимал лекарства и даже вежливо отвечал на вопросы. Он съел весь завтрак, включая таинственное печенье, неизвестным образом оказавшееся на его тумбочке, но только ради Джона, потому что голоден по-прежнему не был. Впрочем, печенье ему понравилось, несмотря на то, что он обычно предпочитал шоколад.
Производить все необходимые косметические процедуры слабой правой рукой ему было трудно, а левой неудобно, медиков он к себе не подпускал, поэтому Джону пришлось помогать ему бриться, умываться и расчёсываться.
Медсёстры только удивлённо косились на Ватсона, как на некоего волшебника, единственного в силах усмирить свирепого огнедышащего дракона. Некоторые, правда, недоумевали, почему столь близкие отношения между этими двумя не подразумевали под собой ни романтический, ни сексуальный подтекст, во всяком случае, никто не мог его разглядеть.
Джон был доволен, «покорностью» своего друга и поспешил исполнить обещанное, как вознаграждение за его терпеливое «страдание». Он решил посовещаться с лечащим врачом, надеясь уговорить его отпустить их в Лондон.
- Насчет моего друга… - отвел в сторону доктора Фрома, Ватсон, чтобы не привлекать слишком много внимания, - боюсь… он не сможет долго лежать в вашей больнице. Я знаю, это необходимо, он болен, я… понимаю все сложность ситуации. Но я не всегда смогу присматривать за ним, я не знаю… что он может натворить ночью и…
- Честно говоря, я хотел попросить вас остаться с ним ночью, - почесал он висок. – Какое решение вы бы предприняли?
- Боюсь, даже если я соглашусь остаться на ночь, он не будет слушаться меня долго, - покачал головой Джон, - Если бы вы согласились нас отпустить. Я ведь тоже доктор, военный доктор, я знаю, как обходиться с раненными и… больными воспалением легких.
- Да… да, возможно, это лучший вариант для нас всех, и… Завтра утром мы снова проведём анализ крови и макроты, если никаких признаков пневмонии снова не обнаружится, я поручу его выздоровление полностью под вашу ответственность, доктор Ватсон.
- О, спасибо, доктор, - вздохнул Джон, - я буду вам очень обязан…
* * *
Утром следующего дня на счастье всему персоналу, обслуживающему палату Шерлока Холмса, его жизненные показатели объявили стабильными, и доктор Фром с облегчением направил его долечиваться дома под присмотром доктора Ватсона.
Радости Шерлока не было предела. Хотя этого он не выказывал, не считая лёгкой ухмылки уголком рта, которая выражала скорее признание своей победы над жестоким террором медиков, чем счастье вновь оказаться в родных стенах.
Джозеф О’Браян, готовый ехать в Лондон на поиски брата Питера на своём вместительном Ленд Ровере, по-дружески согласился подвезти их на Бейкер стрит, чтобы не подвергать здоровье Холмса новым испытаниям на пути в поездах и такси. К тому же Джеф плохо знал столицу и подсказки ему бы не помешали.
Шерлок занимал всё пассажирское сиденье сзади, что позволяло ему сидеть, как ему вздумается. Всю дорогу он искал что-то в своём телефоне, вертел свой Кубик Рубик одной левой, кашлял и слушал разговор двух военных друзей, иногда бросая в них подозрительные взгляды. Джон с О’Браяном по большей части говорили о каких-то пустяках, но вдруг кто-то из них вспоминал какую-то «фирменную» военную шутку и тогда оба опускались в непонятные Холмсу воспоминания о событиях прошедших лет.
Иногда они ехали молча, тогда Джон спал, прислонившись к окну, а Джозеф заботливо выключал радио и старался вести машину как можно тише, изредка бросая на своего друга довольные взгляды и улыбаясь, точно продолжая вспоминать какие-то свои шутки и хитрости. На Шерлока он тоже поглядывал в зеркало заднего вида, но поскольку тот моментально платил ему весьма неприветливым взглядом, вскоре Джеф отучился на него смотреть и все больше возвращался к Джону.
Говорить с ним детективу было не о чём, но дружелюбный Джеф не мог ехать молча и, мечтая поближе узнать знаменитого сыщика, время от времени спрашивал что-то у Холмса, на что тот отвечал кратко, содержательно, но сухо.
- Как вы узнали, что картины на берегу в сторожке? – вдруг спросил Джозеф.
- По наличию песка, элементов водорослей и морской микрофлоры в следах вора, - ответил он.
- И всё – следы и водоросли – и вы сразу смекнули, кто вор? Пахнет паранормальными способностями. А то, что Питера убил Морено, а не вор?
- Я понял это уже тогда, когда мистер Морено сообщил об исчезновении своего управляющего. Он упомянул его в прошлом времени, точно был уже в курсе, что тот мёртв.
- Чертовщина какая-то.
Шерлок нахмурился, но ничего не ответил, увлёкся своим кубиком, неловко держа его слабой рукой, через минуту Джеф, глянув на Джона, снова задал вопрос:
- И насчёт своего сожителя всё сказать можете?
- Что всё?
- Что он чувствует к вам, например? - ответ на этот вопрос Джозефу пришлось ждать долго, до самого Лондона, но так он его и не получил.
На удивление, в родной город Шерлока Холмса и Доктора Ватсона вернулась хорошая погода, как будто бы предательский дождь только и ждал того, пока кто-нибудь из них заболеет, а когда коварный план осуществился, можно было уступать трон прекрасному солнцу. Впрочем, доктору некогда было заглядываться на ясное небо для бесконечных прогулок, ему предстояла сложная и почти невыполнимая миссия – «приковать» своего друга к постели хотя бы на три дня и следить за тем, чтобы он принимал лекарства, поправляясь семимильными шагами.
Попрощавшись с Джозефом и искренне поблагодарив военного друга за все, что он сделал, Джон даже был не против в очередной раз с ним обняться, хотя он не очень любил, когда высокие здоровые мужики сгребают его в охапку, точно дети своего любимого кролика. Впрочем, каким бы странным ни было это сравнение, оно прекрасно подходило объятиям Джозефа или вернее тому вандализму, который он свершал над своим другом Ватсоном, прощаясь с ним у дверей 221В. Наконец, узнав кратчайший путь к дому, где жил брат Питера, О’Браян оставил Джона с Шерлоком, и отправился по своему собственному пути.
- Миссис Хадсон, - встретил на пороге домовладелицу Джон. Она открыла им дверь, - у нас немного неприятные новости… Надеюсь, вы не подхватили простуду а те ужасные мокрые дни в Лондоне? Шерлок приболел…
- Святые небеса, Шерлок! – посмотрела она на детектива с упрёком и сожалением одновременно. – Ты действительно бледен, как моя покойная мать! Что случилось? Ты никогда не болел.
- Ничего серьёзного, миссис Хадсон, - угрюмо ответил Холмс, проходя в дом тяжёлой походкой, - у Джона просто бурная фантазия.
Он медленно развернулся, чтобы посмотреть другу в лицо и тем предупредить его, что не стоит попусту беспокоить и так вечно беспокойную старушку, и поднялся наверх.
- Это всё ваши поездки по самым мокрым и холодным местам, - махнула рукой назидательно домовладелица. – Я говорила ему, не стоит так надрываться в такую погоду, но разве Шерлока убедишь? Не волнуйся, дорогуша, - хлопнула она Джона по плечу, - у меня есть всё необходимое от простуды. Я принесу травяную смесь, это всегда работает.
Ватсон помог Холмсу снять пальто и проводил до самой его комнаты, чтобы убедиться, что тот сразу же ляжет в постель. Он поставил сумку с его вещами у окна и собирался уже уйти, чтобы Шерлок переоделся (не лежать же ему в брюках и рубашке), но на выходе вдруг остановился и осторожно спросил:
- Сам переоденешься или тебе помочь?
Шерлок, лёжа на кровати и безразлично наблюдавший то потолок, то своего плюшевого дракона под боком, повернул к нему голову с лёгким недоумением во взгляде.
- Я же не труп, Джон. Рука уже приходит в норму. А вот от кружечки чая с печеньем я бы не отказался.
* * *
Полчаса спустя Шерлок, свежий после душа в тёплом фланелевом халате, с градусником во рту и книгой на груди, лежал на диване в гостиной и откровенно страдал от безделья. Его раненая рука была зафиксирована косынкой. Он внимательно слушал шаги Джона на кухне и угадывал всё, чем он там занимался. Поднялась миссис Хадсон с коробочками с сухими травами.
Оставив их на кухне, она сочувственно посмотрела на Шерлока.
- О, как я тебя понимаю, дорогуша. Всё образуется, Лондон не сможет жить спокойно без своего лучшего детектива, - произвела она свои традиционные множественные жесты руками.
- Будьте спокойны, миссис Хадсон, умирать я ещё не собрался, - ответил угрюмо тот, не отрываясь от книги.
- Я испекла свои фирменные печенья как раз к вашему приезду, вам сейчас как раз кстати, - произнесла женщина и, не дождавшись согласия или какого-нибудь другого ответа, помявшись, всё же удалилась, бросив напоследок Джону свой понимающий взгляд.
Ватсон приготовил лекарства и травяной чай, положив все это на поднос, он вернулся в гостиную, поставил «ношу» на маленький столик рядом с диваном, вытянул градусник изо рта своего друга и оценил его показатели с напряженным выражением на лице.
- Я принес тебе чай, - кивнул Джон Шерлоку на поднос и со вздохом уселся в свое кресло рядом с камином.
- Одного я не могу понять, Шерлок, - покачал головой доктор, - почему ты мне не сказал, что чувствуешь себя плохо? Если бы я начал лечить тебя раньше, не было бы таких последствий… Я же не кусаюсь.
Шерлок украдкой посмотрел на своего друга и вернулся к книге.
- Не хотел… тебя отвлекать, - соврал он, намеренно перевернув страничку. – Не помню, чтобы я плохо себя чувствовал. И это не так важно, - захлопнул он книгу и сел на диване, чтобы взять кружку с чаем.
Он отпил немного горячего напитка с разведёнными там лекарствами от кашля.
- Что действительно имеет значение, так это существование лепреконов, - продолжил Шерлок с совершенно серьёзным выражением лица, - я начинаю думать, что они не просто есть, они могут с нами взаимодействовать.
Джон настороженно посмотрел на своего друга. Такое заявление от самого Шерлока Холмса, крайне удивило Ватсона, если вообще ни напугало.
- Что… что ты имеешь в виду? – доктор с замиранием сердца подумал, что детектив что-то узнал в ходе расследования пропажи картин.
- Кто-то же забрался в мою сумку и измял мою любимую рубашку, - ответил Шерлок, внимательно глядя на Ватсона.
Разумеется, он не верил в лепреконов, разумеется, он сразу догадался, кто сотворил такой вандализм над его вещью – он обнаружил короткий светлый волос Джона в складках воротника и даже уловил слабый запах его одеколона. Правда, причину он понял иначе – доктора Ватсона так достали капризы его друга, что он, будучи очень доброй душой, отыгрался на его любимой рубашке вместо того, чтобы набить морду главному виновнику.
Шерлоку хотелось верить, что Джон сказал, что не оставит его, не ради утешения больного в состоянии аффекта, он не мог понять, что творится в душе его друга и какого он на самом деле мнения о своём проблемном сожителе. Или, по крайней мере, он хотел знать наверняка, за что ему извиниться.
Джон густо покраснел и поспешил отвести взгляд, откашлявшись.
- Да, действительно, - пробормотал Ватсон, - наверняка это сделали фейри…
Доктор еще помялся на своем кресле, а потом всё-таки не выдержал и ушел на кухню. Правда, так же быстро вернулся с заявлением:
- Я ее поглажу…
Шерлок, пребывающий в состоянии задумчивости, поднял на него отвлечённый и какой-то мутный взгляд. Смятение своего друга он расценил как подтверждение своих догадок. Он оставил свой чай, подошёл к Джону, настолько стремительно, насколько позволяло его состояние, и замер прямо перед его носом.
- Спасибо… - смог выговорить он честно, - за всё… что ты делаешь.
Он неуверенно наклонился к нему, помедлил всего мгновение, выжидая, не оттолкнёт ли его Джон, и поцеловал. На этот раз это был настоящий поцелуй, короткий, но чувственный. Шерлок даже прикрыл глаза, чего раньше не делал, и старался никак больше не прикасаться к Джону, чтобы не спугнуть его окончательно. И потом внимательно посмотрел ему в глаза, точно школьник, ожидающей от учителя своей отметки за выполненное задание.
- Я… сам могу погладить, - произнёс он коротко, – рука почти не болит.
Джон наконец мог спокойно выдохнуть, так как на время всего происходящего невольно задержал дыхание. Он опустил голову, упираясь взглядом прямо в ключицу своего друга, чувствуя, слыша, как колотится сердце. Ватсон не знал, что делать. Точнее он знал, но был так взволнован, что у него дрожали руки и, казалось, стоял он вообще благодаря усилию какой-то волшебной воли – таким потрясением был этот поцелуй. Потрясением, однако, в хорошем плане…
Доктор сделал какое-то неуверенно движение руками и на мгновение замер, посмотрел в лицо Шерлоку и, все же, решился. Положил голову ему плечо и крепко обнял… Холмс не был лучшим предметом для объятий. «Твердый и колкий», казалось, весь слепленный из сухих веток какого-нибудь клена, кипариса. Но, Джон искренне хотел его обнять и потому стиснул в руках так сильно как мог, не обращая внимания на «заостренные кости» не приветствовавшие такие порывы чувств…
Шерлок обнял его в ответ одной левой рукой, раненая рука его плохо слушалась и покоилась на плече его друга. Его тёплая ладонь легла Джону между лопаток, и сжала в кулак его рубашку. Он был такой мягкий и тёплый, Холмс никогда бы не подумал, что обнимать его в тысячу раз приятней, чем оценивать и вычислять. Да, он мог до мелочей описать его день и всю жизнь одним пристальным взглядом на его лицо, одежду, обувь, походку, жесты, но всё это ничто по сравнению с тем, что можно понять о нём, почувствовав в своих объятьях.
«Наверное, он простил меня», - вздохнул Шерлок с облегчением. В это мгновение Джон почувствовал, как над его взволнованным сердцем бьется еще одно, гулко и четко, точно удары часов, точно мерные вспышки. И такое странное состояние овладело Ватсоном, состояние... единства, любви. Не той страсти, в которой угадывается лишь острое влечение, желание, жажда, а любви… Такой огромной любви, всепоглощающей, что на нее не хватало ни дыхания, ни слов. Такая любовь, как любовь к жизни, любовь к свету… «точно ты вступаешь в доселе запретное Царство, Царство чужого тела…» и тебя в нем встречают с теплом и радушием. О, Джону так хотелось, чтобы это длилось вечно, ведь он не знал… сможет ли он еще побывать в этом Царстве?
- Тук-тук! Ой… я вам помешала? – вспыхнула домовладелица, ворвавшаяся в гостиную с подносом имбирного печенья, спешащая угостить уставших и болеющих своих «домочадцев».
С появлением миссис Хадсон, Джон моментально отскочил от своего друга с таким выражением на лице, точно на него лег весь стыд человеческий за грехи, совершенные им в веках существования на этой маленькой планетке Земля. Конечно, Ватсон не считал их объятья грехом, вовсе нет, наоборот! Но появление постороннего так смутило его и происходящее вокруг «священное таинство», что он совершенно растерялся и покраснел.
- Нет… нет… - поспешно пробормотал Джон. – Мы не… мы просто. Это полезно… для выздоровления и…
«Господи, миссис Хадсон, - вздохнул в сердцах Ватсон, - откуда вы взялись на мою голову прямо сейчас?».
- Да, вы нам помешали, почему не стучали? – сердито бросил Холмс, возвращаясь к своей кружке чая и сгребая первую попавшуюся газету со стола.
- Я стучала, никто не отозвался. Я уже ухожу, не беспокойтесь, отведайте моего домашнего печенья с имбирём, - поставила она поднос на столик рядом с Шерлоком и гордо сорвала полотенце, прикрывающее ещё тёплую выпечку.
- Оставлю вас наедине, - подмигнула она Джону и поспешно удалилась семенящим шагом.
Ватсон проводил ее хмурым взглядом.
- Люди будут говорить…, - утвердительно прошептал Ватсон с некоторой горечью в голосе, закрывая лицо рукой.
- Люди всегда что-то говорят, - Шерлок отшвырнул газету и подвинул к себе поднос, выбрал печенье и принялся есть его, запивая чаем с лекарством.
- Хм… это странно, точно такое же пекли в больнице, с орехами и джемом. Как оно попало в тарелку с имбирным печеньем миссис Хадсон?
- Ты сказал с орехом и джемом? – удивился Джон, наконец, отнимая руку от лица.
Единственное печенье во всей Англии… «Эльфийское печенье» Рейчел из Уайтхейвена.
Что скрывают холмы камбрии
© Copyright: Бен Беннет, 2012
Свидетельство о публикации №212082902004
Свидетельство о публикации №212082902004
Рецензии