Валерка

     В 9 «Б» произошло сенсационное событие – в класс пришла новая учительница. Сначала никто толком не понял, кто она, подумали даже – не новенькая ли (так она была молода!), а когда выяснили, что она будет вести химию и будет к тому же их классной руководительницей – класс аж задохнулся от такой новости.
     Первыми узнали новость вездесущие и пронырливые девчонки и, как сороки, разнесли весть всему классу в несколько секунд. Мальчишки старались не проявлять видимого интереса и только деланно хмурили брови – подумаешь, новенькая училка! Но весть уже неслась по школе и успела заглянуть даже в кабинет биологии, где в это время шел урок у 9 «А» - они, как-никак, тоже «свои», девятиклассники.
     …Она вошла в класс – хрупкая, тоненькая, в коричневом строгом платьице, так похожая на школьницу. Каштановые волосы её были забраны в хорошенький хвостик, подкрашенные ресницы смущенно подрагивали – первый раз на урок!
     Директор, покашливая, представил классу новую учительницу:
- Елена Ивановна. Прошу любить и жаловать. Она будет вашей новой учительницей химии и классным руководителем. Я думаю, Вам следует познакомиться с классом, Елена Ивановна? – обратился директор к учительнице.
- Да, конечно, - поспешно ответила та.
- Сейчас я Вас оставлю. Класс, в общем-то не плохой, есть, конечно, отдельные личности, как и почти в каждом классе, - директор взглянул куда-то на «камчатку»: смех, который еле слышно раздавался с задней парты, прекратился, - но, я думаю, вы найдете общий язык.
     Директор потоптался на месте и направился к двери, но вдруг, уже в дверях, встал и, строго окинув глазами класс, остановил взгляд на той же «камчатке»:
- Елена Ивановна проходит практику в нашей школе. Дайте ей успешно её закончить…
     Директор не договорил- с задней парты раздался дерзкий голос:
- А потом удрать, как другие химички?
     Директор, вне себя от гнева, не желая пререкаться с бесшабашным дерзким парнем на глазах у юной учительницы, тихо произнес кому-то с «камчатки»:
- С тобой потом поговорим, - перевел дух и продолжил, обращаясь к учительнице – дело в том, что учителей химии у нас постоянно не хватало. Испытываем острую потребность в учителях химии и надеемся, что, пройдя практику, Вы останетесь у нас подольше.
     Директор принял за согласие молчаливую улыбку Елены Ивановны и вышел. Несколько секунд длилась тишина.
     - Смылся. Оставил Вас на произвол судьбы…
     Это говорил тот, который и при директоре не побоялся дерзить. Хотя Елена Ивановна видела класс перед собой пока как общую массу, но его успела приметить: белокурый, с карими пронзительными глазами, от которых хотелось куда-то спрятаться, потому что они прожигали насквозь, и с насмешливой улыбкой «короля», которому все дозволено. На пальце правой руки Елена Ивановна успела заметить «недельку» - тонкое маленькое колечко, а на шее – цепочку с каким-то медальоном. Парень сидел один за партой, развалясь, и насмешливо щурил глаза на растерянность учительницы:
     - Я говорю – смылся. Оставил Вас одну, бедненькая. А ну, как сейчас мы Вас растерзаем!
     По классу прокатился смешок. Мысли Елены Ивановны спутались в один клубок, и все же она заметила в голосе парня давно надоевшее, скучное. Она внимательней вгляделась в него: в его глазах заметна была скрытая тревога услышать окрик, обещание пожаловаться родителям, директору. «Боится» - подумала Елена Ивановна и только набрала полные легкие воздуха, чтобы крикнуть как следует на грубияна… Но тут парень зевнул и равнодушно стал смотреть в окно. Елена Ивановна оторопела. Одна мысль панически вертелась в голове: «Ошиблась! Какая ошибка! Он же ничего не боится. Он ко всему давно привык. Его и ругали, и родителей вызывали. А ему все равно. Ему скучно. Надо не так! Нет! Надо по-другому! Надо ошеломить, заинтересовать».
     Елена Ивановна очнулась от мыслей и бодрым голосом произнесла:
     - Ну, почему сразу ты ставишь класс в такое неловкое положение – ведь не все же такие хищники, как ты.
     И, повернувшись, пошла к столу. Шла и слышала легкий смешок за спиной, хихиканье. Расправила плечи, поняла: так надо, именно так! Его же оружием против него. Ведь смеялись уже не над ней… «Главное – ничему не удивляться, принимать даже самые необычные реплики как должное и отвечать серьезно. Они скоро к этому привыкнут и начнут считать меня за свою. Только похабщине спуску не давать. Они к этому тоже должны привыкнуть».
     Елена Ивановна уже сидела за столом и листала журнал, ища нужную страничку, совершенно успокоившись. Она решила не с девчонками больше иметь контакта, а с ребятами, общаться с ними, как с равными. Понимала – нелегко будет. Ведь с ребятами труднее, чем с девчонками, войти в контакт. Класс сидел уже без той первоначальной напряженности, слышался гул, отдельные смешки, покашливания. Кто-то кого-то шлепнул книгой по голове. Раздался смех. Снова общий гул. Елена Ивановна решила не отвлекаться на мелочи. Она задалась мечтою так поставить урок в скором будущем, чтобы даже мысли не было сделать кому-то замечание: просто некому будет.
     - Кто у нас сегодня дежурный? – как будто давно уже работая в 9 «Б», привычно спросила Елена Ивановна.
     Молчание. Класс затих. Девчонки между собой гадали, сколько ей лет. Да и мальчишки удивлялись – совсем девочка! Если б не знали, что учительница, наверняка бы на улице обратились на «ты».
     Елена Ивановна ждала. Никто не поднялся. Тогда Елена Ивановна сама взяла тряпку и вытерла доску. Вздох удивления пронесся в классе.
     - Не тяжело? – спросил разговорчивый парень, с явным интересом наблюдая за учительницей, пока она тянулась на цыпочках, пытаясь вытереть верхнюю часть доски.
     Елена Ивановна отряхнула руки и села за стол. Снова подумала было о том, что надо спросить, кто дежурный, но взгляд почему-то упал на белокурого парня. «Он должен стать моим помощником. Не врагом, а помощником».
     - Ты, я вижу, самый разговорчивый из всех. Не в службу, а в дружбу – скажи, кого сегодня нет, а то дежурных надо, кажется, три года искать.
     Парень подумал несколько секунд и встал:
     - Макаровой, Шмелева, Кросова, Рыжкова, - и сел на место, выжидая, что будет дальше.
     Елена Ивановна отметила в журнале, взглянула на парня и без всякой иронии сказала серьезно, как после тяжелой работы:
     - Большое спасибо.
     - Не за что.
     Парень явно нарывался на скандал. Но Елена Ивановна взяла себя в руки. Тем более, что ее заинтересовал этот независимый «король». Она вспоминала, когда училась сама в школе, и у них в классе был вот такой «король» - независимый, не подчиняющийся никому. «Надо будет узнать, чем он интересуется, чем можно будет его увлечь», подумала вскользь Елена Ивановна. А вслух сказала:
     - Если вы не против, то сейчас я с вами познакомлюсь. Если неправильно назову фамилию, заранее извините. Тогда вы говорите, как правильно… Авдюшко… Белидзе… Гуреева…
     Ребята вставали и снова садились, и чем дальше, тем уверенней Елена Ивановна называла незнакомые фамилии – никто ее не поправлял, она говорила правильно. Но вдруг запнулась, увидев в журнале после фамилии «Зверев» фамилию «Король». «Какая необычная фамилия!» - подумалось ей, и она уже знала, кто встанет, когда она произнесет эту фамилию. Елена Ивановна взглянула на белокурого парня и произнесла, как будто заклинание:
     - Король…
     Белокурый парень, удивленный ее догадливостью, встал, долго смотрел на нее, потом спросил, как будто они были одни и говорили тайным языком, который понимали только они оба:
     - А как Вы догадались?
     Елена Ивановна не стала притворяться, будто не поняла вопроса, а приняла тайный вопрос, который не был досказан:
     - Так ведь «король» - это Король, сразу видно.
     Парень усмехнулся ее догадливости и желанию «быть наравне». Сел на место и уже по-другому смотрел на нее.
     Когда последний человек в списке был назван, Елена Ивановна вдруг подумала, что хорошо бы узнать имена всех.
     - Знаете, ребята, я сейчас повторно пройдусь по списку, а вы мне свои имена назовите, ладно?
     Класс одобрительно загудел. И снова вставали по очереди ребята, теперь уже каждый говорил свое имя. Елена Ивановна аккуратно помечала в журнале против каждой фамилии карандашиком имя. Когда очередь дошла до Короля, он не встал, а продолжал сидеть, что-то придумывая. Елена Ивановна растерялась: этого она никак не ожидала. Что же тут-то он придумает? А он вот что придумал. Продолжая сидеть, он тихо произнес:
     - А Вы угадайте. Только не обижайтесь, Елена Ивановна. Я хочу еще раз проверить Вашу догадливость. Только чтобы никто не подсказывал, - это он обратился уже к классу.
     - Да хватит, в самом деле, Король, - вдруг заговорили сразу с нескольких сторон ребята, - надоело уже. Хватит дурачиться.
     - Ну, почему же дурачиться, - Елена Ивановна вышла из-за стола и медленно направилась по проходу между рядами к «камчатке», где сидел Король, - хорошо, я попробую угадать твое имя. Ведь и имя у тебя должно быть под стать фамилии и внешности – королевское, красивое, чтобы произносить его можно было, наслаждаясь, как музыкой.
     Король от удовольствия прижмурил глаза, как кот, и расплылся в довольной улыбке, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. Он чувствовал себя свободно, как дома. И он докажет училке, что она его боится… Правда, она сейчас не показывает вида, что боится.
     Нет, она его не боялась. Наоборот, ей стало отчего-то дико весело и захотелось вместе с этим парнем выкидывать разные штучки, состязаясь в остроумии.
     - Ну, начнем! – Елена Ивановна теперь стояла совсем рядом с его партой и видела его выжидающие глаза, видела, как все – и девчонки, и ребята с интересом ждали, оживившись, удивительного диалога. – В журнале, против твоей фамилии стоит лишь буква «В». Имен на букву «В» много: Виктор, Владимир, Валерий, Владислав, Валентин… - Елена Ивановна видела, как парень чуть кивнул, когда она сказала про то, что имен много. С этим нельзя было не согласиться. Видела, и как он сморщился, когда она произнесла имя Валентин. «Скорее всего, это имя ему не нравится» - решила она. На остальные имена он не отреагировал никак.
     - Попробую угадать твое имя, - Елена Ивановна задумалась. Как же вынудить его назвать, или хотя бы намекнуть, чтО у него за имя.
     - Ну, Виктор – «победитель» - я не знаю, может ты кого и победил, но только не меня… - За спиной одобрительно загомонили. Елена Ивановна придумывала, придумывала, но ничего не могла найти подходящего.
     - Владимир – «миром владеет». Ты же даже сидишь один. Нет, не твое это имя.
     Елена Ивановна перебегала глазами с одного предмета на другой, с одного лица на другое, и вдруг услышала, как кто-то ей что-то шепчет. Нет, это был не мальчишка – мальчишки, когда она с надеждой смотрела на них, сохраняли каменное выражение лица. Это была девочка с замаранными чернилами пальцами, с толстой богатой косой и добрыми глазами. Она старалась незаметно для других пододвинуть к краю парты листок, на котором крупно было выведено «Валерка». Елена Ивановна обрадовалась, поблагодарила незаметно, глазами и, вздохнув, решила принять эту неожиданную помощь от девочки. «Теперь нужно умело подвести разговор так, чтобы он подумал, что я сама догадалась… А девочку, кажется, зовут Люба».
     Елена Ивановна сделала печальное лицо, как будто никак не может отгадать и произнесла:
     - Что-то ни одно имя не подходит. Даже не знаю…Хотя постой! Вот Валера – по-моему очень симпатичное имя. И когда говоришь его, оно звучит как музыка: Король Валера. Не правда ли?
     Девчонки захлопали в ладоши и шумно поздравили Елену Ивановну с победой. Мальчишки, с восхищением глядя на нее, переговаривались, как же ей удалось угадать имя.
     Елена Ивановна гордо посмотрела на Валерку. Он сидел, исподлобья странно глядя на нее. И тут вдруг улыбнулся, засмеялся вместе со всеми. А когда смеялся, глазами искал, кто мог подсказать. Искал среди девчонок. Нашел. Но ничего не сказал о ней вслух, а сам подумал: «Эх, Любаша…».
     Елена Ивановна, все еще смеясь вместе со всеми, не заметила этой Валеркиной игры глазами. Отдышавшись, спросила:
     - Ну, как?
     - Вы – телепатка. Позвольте вопрос?
     - Да, конечно.
     - Сколько Вам лет?
     Елена Ивановна снова хотела удивиться, но не успела – новая реплика вообще отняла у нее дар речи.
     - Я бы сказал, Вы очень молоденькая. Даже слишком. Вам здесь у нас долго не продержаться.
     - А…это еще почему?
     - Испугаетесь, убежите. У нас знаете, сколько химичек сменилось? Пропасть! Но последняя еще ничего была, человек! А остальные – так, мишура.
     Елена Ивановна поразилась тому, как он с ней открыто говорил, как выдавал школьные и свои секреты: выгнать собрался и ее. Но за это доверие Елена Ивановна решила ответить также доверием и продолжать не удивляться. Как же хотелось ей быть своей, вот, как сейчас он с ней говорил, как с равной. Она решила не терять доверия. Осторожно спросила:
     - А почему остальные – мишура?
     - Да все молодые.
     - А ты не считаешь, что кто моложе, тому легче проникнуть в мир каждого школьника, понять каждого мальчика и девочку, потому что сам недавно был таким же.
     - СлабО Вам.
     - А может ты меня недооцениваешь?
     Валерка вскинул на учительницу свои пронзительные глаза и их глаза встретились. «Может, и недооцениваю», - подумал он.

     …Звонок прозвенел неожиданно, и все устремились к выходу. Как будто и не было урока, все говорили о каких-то своих заботах. Прошла уже неделя после того, как Елена Ивановна провела свой первый урок в 9 «Б». Но уроки проходили не так, как она задумала: неинтересно, без ребячьего энтузиазма. Ей приходилось перекрикивать гудящий класс и никто, никто не хотел ей помочь. Не только 9-е, но и 8-е, 7-е классы стала обучать она химии, но ни один из уроков не проходил так, как ей хотелось бы. На лицах почти всех читала она равнодушие, лень даже пошевелиться, чтобы выйти к доске. А ей чудился лес рук, как только задавался вопрос, чудился с интересом проведенный урок, после которого никто и уходить не хотел. Только заядлые отличники из урока в урок получали пятерки на контрольных и тянули руку. Остальные отвечали нехотя и списывали у них.
      Но чем больше она проводила уроков в 9 «Б», тем больше убеждалась, что Валерка, быть может, был прав, говоря о том, что она не подходит для школы.
     Как-то она вызвала его к доске. А он не пошел. Вообще отказался идти к доске. Елена Ивановна поставила ему 2. Когда она в другой раз хотела вызвать его, он опять не пошел. Но, задав вопрос всему классу, увидела вдруг, что он поднял руку, и решила его спросить. К удивлению своему она услышала от него довольно толковый ответ, задала ему дополнительный вопрос и вынуждена была поставить 5, так как он настолько правильно и точно ответил, что вопросов больше не было. Но удивлена была только Елена Ивановна, а класс, казалось, ничего не слышал и не видел. Елена Ивановна не знала, что все давно привыкли к тому, что Валерка так отвечал. Это было его излюбленным видом ответов: самому поднять руку и уж если самому вызваться, так и ответить, как подобает.
     Контрольную он тоже написал на 5. И оценки в журнале у него были следующие: 2 2 5 5.
     Елена Ивановна, наконец, решила с ним поговорить о его успеваемости, оставив его после уроков. Но в продолжении всего урока она как-то забыла об этом. Когда кончился урок и все вышли из класса, Елена Ивановна подняла голову от журнала и увидела вдруг за первой партой Валерку. И тут же вспомнила о том, что хотела его оставить и поговорить. Подумалось: «Как будто мысли мои прочел».
     - Вот и хорошо, Валера, а я как раз хотела с тобой поговорить о твоей успеваемости.
     - Нет, это я хотел с Вами поговорить. И причем здесь успеваемость?
     - Как это причем? – Елена Ивановна полистала журнал, - например, по алгебре и геометрии ты учишься хорошо, вот и физика тоже… Ну, а с химией что, не лады?
     - Лады, - и Валерка пошел шпарить такими терминами и забрался в такую химическую глушь, что Елена Ивановна поняла: отказываясь отвечать, он ее просто дурачил. Он все отлично знал, но когда она вызывала его, он не выходил к доске.
     - Значит, ты все знаешь?
     Валерка довольно молчал.
     - Почему же ты тогда не выходишь к доске?
     - Не хочу.
     - Как то есть? – Елена Ивановна изумленно подняла брови.
     - А так. Вы не вызывайте меня и все.
     - Так оценки-то я тебе должна ставить. Как же я тебе выведу четвертную? С неба возьму?
     - Я сам буду вызываться, когда захочу. А Вы вызывайте меня только тогда, когда захотите проверить, знаю ли я ту или иную тему. Я Вам говорю заранее, что если вызовете по журналу, не пойду.
     - Это что, ультиматум?
     - Да нет, - Валерка встал и подошел к учительскому столу на кафедре и облокотился на него, - просто Марь Петровна, ну, та, что была до Вас, всегда меня так спрашивала. Потому что она знала меня и мой скверный характер, - Валерка значительно посмотрел на Елену Ивановну, - и давала мне свободу.
     - И ты хочешь, чтобы я тебя тоже так спрашивала?
     - Да, хотелось бы.
     - А если я не приму твое условие?
     - Будете ставить мне одни двойки – Вам же потом втык – ой, извините, я хотел сказать, Вам же потом попадет.
     - А ты что, хочешь, чтоб мне попало?
     - Да ничего я не хочу, - Валерка взглянул на Елену Ивановну, вздохнул, - хочу с Вами общий язык найти.
     - Как странно, - Елена Ивановна посмотрела в окно, - понимаешь, мне бы тоже хотелось найти с тобой общий язык…
     - Значит, мы думаем с Вами одинаково, - и Валерка впервые ей улыбнулся по-дружески, не насмешливо.
     В класс постучали. Вошла девочка – дежурная по школе – и прощебетала:
     - Елена Ивановна, Вам журнал больше не нужен?
     - Я потом занесу сама в учительскую.
     Девочка кивнула и ушла, плотно прикрыв за собой дверь.
     Валерка долго смотрел на закрытую дверь, задумавшись о чем-то своем. Елена Ивановна с интересом изучала этого паренька, с первых дней противопоставившего себя ей.
     - Валера, о чем ты думаешь?
     Валерка очнулся и вскинул на нее глаза. За несколько минут, пока они говорили, ему вдруг стало казаться, что нет вокруг ничего – ни этого класса, ни школы, ни учительницы, а есть он – Валерка и какая-то девушка, которую зовут Лена, и с которой можно поговорить по душам, как с равной, потому,  что она лишь немногим старше его. Ему вдруг стало казаться, что он способен считать себя мужчиной – сильным, смелым и немножко снисходительным по отношению ко всем женщинам, а не только к девчонкам – одногодкам. Он даже представил себя ни с того, ни с сего в роли добродетельного папаши, у которого куча детей и масса забот и совсем не свободного времени.
     Как ему вдруг захотелось доказать Ленке, что он может и хочет быть сильным и смелым, что он может быть мужчиной. Пальцы сами собой сжались в кулаки и все тело забила мелкая дрожь. Валерка стиснул зубы и отвел взгляд от улыбающегося лица Елены Ивановны, тихо бормоча под нос:
     - Один и один, два и один, три и один…
     - Что ты шепчешь, Валер? Я не понимаю!
     - Да я так, скороговорку повторяю. Знаете? «Карл у Клары украл кораллы…» От волнения помогает.
     - От волнения? А о чем же ты волнуешься?
     Наивная девчонка. Она думает, что он ни на что не способен. Валерка снова посмотрел на Елену Ивановну, теперь уже так, что она вздрогнула – в его глазах вспыхнул какой-то бесовской огонь.
     - Вы так сказали – «О чем ты думаешь?», - как будто влюбленная девочка предмету своей любви.
     Елену Ивановну покоробило от этой шутки. Она судорожно схватила сумочку и стала что-то искать в ней, стараясь не встречаться с Валеркой глазами. Но когда она снова посмотрела на него, от того огня в его глазах не осталось никаких следов. Он чувствовал себя виноватым.
     - Ну, я пойду, - Валерка встал, потоптался на месте и вдруг спросил:
    - Елена Ивановна, а Вы замужем?
     - Для тебя это важно?
     - Да нет, я так просто спросил.
     - Нет, не замужем.
     - Тогда собираетесь, да?
     Елена Ивановна улыбнулась и опустила глаза. Долго разглядывала пуговицу на кофточке, потом вздохнула:
     - Не знаю…
     Валерка уверенно сказал:
     - Ничего, еще не все потеряно. Все данные у Вас для этого есть.
     - Ты думаешь? – усмехнулась Елена Ивановна.
     - Ну, точно я Вам говорю.
     - Ну, спасибо.
     - Не за что. Я пошел.
     Валерка резко и быстро вышел, не закрыв за собой дверь. В коридоре затихли его шаги.
     Елена Ивановна,  еще продолжая улыбаться, не поняла, что произошло, почему он так быстро ушел. Потом улыбка медленно сползла с ее лица. Елена Ивановна встала, прошлась по классу, взяла сумочку и журнал, осмотрела еще раз класс и тихо вышла.

***
     - Ого-го! «Бандиты!» - так орал, летя на всех парусах, к сидящим на скамейке ребятам бывший ученик школы Васька Рыжий. Это прозвище было такое – «Рыжий», а по-настоящему парня звали Василий Андреевич Тропов, а «Рыжим» его звали за удивительные огненные волосы, но теперь от них не осталось почти никакого следа – он был обрит почти наголо, на что ребята, сидевшие на скамейке, смотрели удивленно и с иронией.
     - ЗдорОво, Рыжий! Где ж твой парик? Снял? А тебе так идет! Слушай, может, это новая мода? – слышались возгласы, пока Рыжий подходил к скамейке.
     - ЗдорОво, пацаны! А мне позавчера повестка пришла… Ухожу…
    Гомонившие ребята сразу смолкли, и какое-то время стояла тишина. Потом кто-то вздохнул:
     - Да, вот и дождался… Уходишь от нас, значит?
     - Да я ж вернусь, ребята! Если не в морфлот, то два года…
     - Минимум… - невесело заметил кто-то.
     Тишину нарушил Валерка, до сих пор стоявший позади всех:
     - «Уходишь, уходишь», - передразнил он кого-то, - совсем огорчили человека, - пробрался к Ваське, хлопнул по плечу, - на проводы позовешь? Такой гром устроим, что весь район будет знать – Василия Тропова провожают.
     - Конечно, позову! Всех позову!
     Все оживились, заговорили разом, начали обсуждать, как лучше отметить проводы.
     - А девчонки будут? – это спросил Славик-десятиклассник, известный Дон Жуан.
     - Будут! Кто захочет, своих приводите!
     - Я магнитофон принесу!
     - У меня записи хорошие!
     - Ребята, у кого есть, гитары захватите!
     - А как насчет этого? – самый младший из находящихся здесь Сашка из восьмого «А» щелкнул пальцем по шее.
     - Ах, ты, козявка! – незло сказал в ответ Валерка, - тебе ли об этом спрашивать?
     Васька предложил водку и портвейн, но Валерка опроверг его мечтания:
     - Не пойдет. Ведь проводы будут за день до твоего ухода. Точнее, за ночь. Поэтому туда надо явиться как стеклышко, в крайнем случае, чуть-чуть поддатым.
     - Да брось, ты видел, какими туда приходят-то.
     - Да нет, ребят, все правильно, - поддержал Валерку Андрей Сомов, который учился с ним в одном классе, - надо взять побольше лимонада девчонкам, а нам хватит шампанского, сухого…
     - А ты думаешь, девчонкам хватит лимонада? – спросил Сашка.
     Раздался общий хохот.
     - Они ж так не согласятся. Надо и на их долю брать.
     - Ну, ладно, потом решим, ведь еще далеко до проводов-то.
     - Как знать… - и Василий задумчиво провел ладонью по голове, - я ведь еще там не был.
     - А когда пойдешь?
     - Может, сегодня.
     - Ну, ладно, пойдем погуляем «на прощанье».
     И ребята шумной гурьбой медленно пошли по аллее.
     - Валер, а ты чего? – вдруг крикнул Васька.
     - Я… Мне некогда, дела… Вы уж без меня. Пока!
     - Ну, давай тогда, хозяйствуй. На проводы придешь?
     - Конечно, приду.
     И ребята пошли дальше по аллее. Валерка посмотрел им вслед и тут же взглянул на часы. Без трех минут пять. Валерка постоял, обдумывая что-то, позвенел в кармане мелочью и направился к дому неспешной походкой.
     …У телефонной будки он остановился. Снова взглянул на часы. Он шел ровно три минуты. Валерка вошел в будку и набрал номер. Потом раздумал, положил трубку, постоял какое-то время в нерешительности и, достав двушку из кармана, опять набрал номер. Раздались гудки, долго никто не подходил. Валерка нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Наконец доверчивый девичий голос на том конце провода произнес «Алло!» Валерка замер, даже дышать перестал. Он жадно вслушивался в тишину, желая услышать еще хоть слово. Еще раз раздалось «Алло!», теперь уже нетерпеливое, даже сердитое.
     Валерка молчал. « Скажи еще что-нибудь, ну, скажи!» - стучало в висках, в мозгу. «Родная моя, милая…»
     А она думала о том, кто бы это мог быть. Перебирала в памяти мальчишек, кого знала, и приценивалась, кто мог бы так звонить – каждый день, в одно и то же время, а по вторникам и пятницам устраивать маленький концерт по телефону, заводя магнитофон. И все вроде могли бы так, и никто не мог. А вот сейчас ей некогда, а как сказать и не обидеть? Вот задача.
     - Послушайте, - сказала Любаша даже слишком официально, - Вы не могли бы позвонить попозже, сейчас я очень занята.
     Молчание. Любаша слышала приглушенное дыхание в трубке. Кто-то очень боролся сам с собой, решая вопрос « жизни и смерти» - молчать или заговорить?
     - Я повторяю, сейчас мне очень некогда, позвоните попозже. Я занята…
     - Чем? – не удержался Валерка и тут же прикусил язык.
     «Наконец-то заговорил! Все-таки лучше, чем молчать». Любаша облегченно вздохнула.
     - А разве у меня не может быть своих дел? – осторожно продолжила она.
     - Это, наверное, секрет, какие дела?
     - Ну, почему же! Например, уборка.
     - Хорошо, я не буду тебе мешать. До завтра!
     - Подожди!..
     - Ту-ту-ту…- ответила трубка.
     Любаша вздохнула и все искала, кому мог подойти этот голос – нежный довольно-таки и ненавязчивый. Очнулась от дум и заметила, что по-прежнему держит гудящую трубку в руках. Одними губами повторила «До завтра!..» и опустила трубку на рычаг.


     Класс гудел, как пчелиный улей. Шел урок географии. У доски стоял печальный «Слон» - парень высокого роста, плечистый, лобастый, недюжинной силы. Урок подходил к концу и «Слон» тянул время до звонка.
     - Ну, так что ты нам еще скажешь? – географичка теряла терпение.
     - В Польше много полезных ископаемых…
     - Это мы уже слышали. Назови хотя бы какие-нибудь.
     - Ну… уголь.
     - Еще.
     - Еще? Ну, еще, например, эта… как ее…
     - Так, Чистяков, садись. Придется тебе как следует повторить все это на следующий урок. Обязательно спрошу и новый материал, и это.
     - Маргарита Павловна!
     - Двойку… пока не ставлю.
     - Спасибо, Марг…
     - И нечего рассыпаться в благодарностях, не ставлю только из уважения к твоей матери, которая, если узнает о двойке, - она при этом строго взглянула на Чистякова, - словом, садись на место.
     Никто почти не обратил внимания на последнюю фразу учительницы. Валерка оглядел класс и медленно поднял руку.
     - Маргарита Павловна! Можно вопрос? Не на тему…
     Гул в классе немного поутих. Все знали: если Валерка задает вопрос «не на тему», значит, будет что-то необычное. Многие повернулись в его сторону, уселись поудобнее.
     - Да, пожалуйста, Король.
     - Маргарита Павловна, - Валерка встал и собирался с мыслями, следя за тем, как учительница ставит точку в журнал, – Что такое нравственность?
     - Нравственность? – Маргарита Павловна была несколько удивлена неожиданностью вопроса. – А почему ты спрашиваешь?
     - Да вот, совсем-совсем недавно произошел случай. Учительница не поставила двойку ученику, хотя он ее заслужил, только за то, что его мать обещала достать ей зимние сапоги по дешевке. Вот я и думаю: как назвать этот поступок учительницы – нравственным или безнравственным?
    В классе воцарилась гнетущая тишина. Три десятка пар глаз взглянули на Маргариту Павловну. Валерка видел, как краска все больше и больше приливает к ее лицу. Валерка молча сел на место. И в этой тишине прозвенел звонок. Тут же все зашевелились, загомонили, стали собираться, словно ничего не произошло. Мрачный Чистяков прошел к выходу мимо Валерки, даже не взглянув на него. Ребята один за другим выходили из класса, оживленно беседуя. Классный «клоун» Михась, проходя мимо учительского стола, нарочито громко произнес:
     - Вот здорово, ребят, у меня дядя – заведующий мясным отделом в гастрономе – может, на экзамене подкупить этим кого-нибудь?
     Раздался взрыв хохота. Ребята вышли из класса. Марина Пронина подошла к столу и, взяв журнал, вышла последней из класса. Маргарита Павловна, немолодая уже женщина, с ужасом думала о том, как же ОНИ могли узнать об этом. Она закрыла лицо руками. Настоящие угрызения совести мучили ее.
     …Валерка оглянулся и увидел, что из кабинета географии вышла Марина с журналом и тут же открыла его. Увидев Валерку, подбежала к нему и показала страничку, где красовалась надпись «Предмет-география».
     - Смотри, Валер!
     Напротив фамилии «Чистяков А.» выделялась жирная «двойка».
     - Сейчас классный час. Ты идешь? – Марина старалась взглянуть ему в глаза.
     - Иду, - пробормотал Валерка, потом улыбнулся, - а как же, конечно, иду.
     В кабинет они вошли с Мариной вместе. Валерка нес журнал и, войдя, положил его на учительский стол. Сам занял свое любимое место на «камчатке». Марина подошла и села рядом, потому, что мест больше не было. Елена Ивановна заметно нервничала, сидя за столом, барабанила по нему пальцами. Подождала, пока все усядутся. Затем взяла вырезку из газеты с какой-то статьей и вздохнула:
     - Ну, вот, наконец, вы дали мне слово…
     Она читала статью, но невольно читала ее все тише и тише, потом перестала читать вообще – гам стоял невообразимый. Хотелось зажать уши и крикнуть как можно громче, перекричать всех, чтобы замолчали. Но Елена Ивановна понимала, что если нет интереса слушать, ничего уже сделать нельзя. Им было все равно, о чем там читали, им хотелось побыстрее домой. И они не заметили, как Елена Ивановна перестала читать, они ведь ее не слушали, они слышали только себя. Только несколько девочек на первых партах ради приличия старались говорить потише со своими соседками. Елена Ивановна устало опустилась на стул.
     Валерка, закусив губу, молча наблюдал за этой сценой и не слышал, о чем ему щебетала Маринка, время от времени хохотавшая над собственным рассказом.
     - Представляешь, я ему говорю: «Отойдите, вы мне мешаете», а он мне: «А вы мне-нет, даже наоборот»…
     Он не замечал, как она ревниво и влюблено глядела на него, не чувствовал, если она в порыве рассказа брала его за руку… Он был возмущен величайшей несправедливостью по отношению к молодой учительнице. Он готов был сорваться с места и…
     - Елена Ивановна, можно вопрос?
     Елена Ивановна на какое-то время, встрепенувшись, обрадовалась:
     - Конечно, конечно, я слушаю…
     - Что было с тем парнем, его посадили?
     Воцарилась тишина. Все удивленно уставились на Валерку. Марина, все еще держа его за руку, поперхнувшись какой-то фразой, ребята, озадаченные и смущенные собственной невежливостью, девочки и Любаша… Любаша тоже смотрела на него!
     - Тебе было интересно? Валера, тебе, правда, было интересно?
     - Конечно, ведь он наш ровесник. И такой мог оказаться среди нас, - он оглядел притихший класс с язвительной усмешкой.
     - Нет, Валера, его не засудили, ведь за равнодушие не судят…
     - О чем это она? – шепотом спросила Марина Валерку. Валерка посмотрел на нее сверху вниз:
     - Слушать надо было.
     Марина отпустила его руку и отвернулась, поджав губы.
     - Все свободны, - сказала Елена Ивановна, отвернувшись к окну, чтобы не заплакать.
     Все словно этого и ждали, вскочили, помчались к выходу. Лишь несколько девочек, в том числе Любаша и Марина, остались и подошли к учительскому столу. Валерка и комсорг класса Шмелев Вовик тоже подошли к столу. Молчали долго, переглядывались. Наконец, Любаша сказала:
     - Простите нас, Елена Ивановна…
     - Идите, идите, в чем вы винитесь? Вы ни в чем не виноваты. Это я сама… Это меня надо ругать…
     - Елена Ивановна, мы…
     - Все-все, хватит, идите, - Елена Ивановна с трудом улыбнулась, смахнув ненужную слезинку, - идите…
     - Значит, Вы не сердитесь?
     - Нет, не сержусь.
     И девчонки, весело переглянувшись, попрощались и вышли из класса. Шмелев тоже ушел. А Валерка молча подошел к доске и стал что-то чертить. Елена Ивановна удивленно смотрела на непонятную схему. Это были какие-то круги и овалы, большие и совсем крохотные, которые как бы образовывали один большой круг.
     - Это что, Валера?
     - Это схема Вашей работы.
     - Моей работы? Интересно.
     - Да. Это лично мой метод, разработанный за все то время, пока Вы у нас, так сказать, работаете. Подойдите сюда. Я Вам сейчас все объясню… И не надо плакать…
     Валерка долго и упорно объяснял изумленной Елене Ивановне «свой метод».
     - Мой метод основан на полнейшем доверии молодого учителя своим помощникам.
     - А кто же эти помощники?
     - Как кто? Ученики Ваши, конечно… То есть, я не совсем правильно выразился. Это не совсем мой метод.
     - А чей же?
     - Да помните, я говорил Вам про Марь Петровну, ну, та, что до Вас была. Она мне как-то рассказывала, как начинала свой путь, работая в школе. Ученики иногда на уроке заменяли ее: ставили оценки друг другу, а иногда и новый материал подготавливали. И за это она им ставила оценки в журнал. Что, если Вам попробовать также, а? Или устроить что-то наподобие викторины или кроссворда с химическими терминами. Чтобы урок проходил живо, насыщенно.
     - Да, задал ты мне задачу. Помощники… А где их взять на первых порах-то?
     - Да хотя бы я – чем не помощник? – Валерка лукаво улыбнулся.
     - Замечательно. Вот ты и подготовь к субботе новую тему. А я заодно проверю твой метод.
     - Я?! Подготовить?!
     - А что? Парень, я гляжу, ты толковый, умный, будешь моим первым помощником.
     - Да, вообще-то…
     - Ну, как? Идет?
     - Ну, что ж! Попробую! Но это еще не все.
     - Да? Есть еще что-то? Ну, давай.
     - Значит, так. Ваша работа заключается не только в учебе, верно ведь?
     - Ну, допустим.
     - Нет, не «допустим» - Вы ведь классный руководитель, а, значит, должны быть встречи, дискотеки, походы. Вот я и предлагаю в ближайшее воскресенье махнуть за город. Пусть не все придут, пусть нас будет мало. Зато потом наши семена дадут ростки!
     - Как ты красиво говоришь, Валер. Хм, в воскресенье… А в воскресенье вдруг у кого-то дела будут, или кто-то уезжает…
     - Да какие у них дела в воскресенье-то: сами же рады будут куда-то себя деть на выходной, а то слоняются по двору, сами не зная, зачем и отчего.
     - Да…это все, конечно, правильно. Но в воскресенье… Воскресенье – это как-то не то… Да и потом, я в воскресенье не могу.
     - Ну, вот, Елена Ивановна, Вам ведь для работы нужно отдавать себя всю, без остатка. А то, что ж это получается… Или у Вас свидание в воскресенье?
     - А хотя бы и так. Могу я пожить личной жизнью хоть в воскресенье?
     Тут Валерка укоризненно посмотрел на Елену Ивановну и стал стирать с доски свои художества.
     - Да ты подожди, Валер, не обижайся. Вот если на следующее воскресенье… Ты просто так сказал сразу, неожиданно, что я растерялась…
     - Заметно…
     - Ну, Валер, не дуйся. Ну, подожди ты стирать, - она решительно остановила его, - давай лучше подумаем, как удобнее все устроить.
     - Ну, ладно, на первый раз прощаю.
     - Прощаешь, - Елена Ивановна засмеялась, - ну, спасибо.
     И они долго, почти до темна, обсуждали вдвоем план похода, а потом – опять план нового урока, а потом – как устроить свой, классный вечер и много еще чего. Домой Валерка пришел, когда уже стемнело. Открыл дверь своим ключом, бухнул дипломат на стул у входа.
     - Здравствуй, сын, - из кухни выглянула мама, - что так поздно?
     - Задержался…
     - Ну-ну, наверное, в учительскую вызывали?
     Валерка усмехнулся:
     - В учительской так долго не держат.
     - Ну, откуда я знаю, может, особо провинившихся и держат, - мама подошла к Валерке и погладила его по голове, - значит, пока ничего не натворил?
     - Да нет же, мама.
     - Ну, иди, мой руки тогда, а то ужин остынет.
     После сытного ужина Валерка, притащив телефон в свою комнату, удобно устроился на диване. Набрал номер… и замер, прислушиваясь к долгим гудкам.
     - Алло!.. Алло? Да говорите же…
     Валерка молчал и улыбался. Улыбка соскочила с его лица, как только Любаша положила трубку. Он опять набрал номер.
     - Алло. Я слушаю… - Любаша, как видно, решала, что делать, - подождите минутку, тут у телефона провод запутался, - а сама перетащила телефон в свою комнату. – Так вы будете говорить?
     Валерка прикрывал ладонью рот и беззвучно смеялся. От счастья.
     - Ну, кто там? Кто там хихикает? Будете вы говорить или нет?
     Валерка перестал смеяться и только улыбался теперь. Любаше надоело все это и она положила трубку.
     Валерка отставил телефон на стул и растянулся на диване и… сам не заметил, как задремал. Ему снилась большая ромашковая поляна, и Любаша с венком из ромашек. Она улыбалась ему, так улыбалась! И Валерка тоже ей улыбнулся. Во сне.
     - Ты что это в одежде улегся? – вошла мама и прервала красивый сон.
     - Который час? – спросонья спросил Валерка.
     - Да уж одиннадцать скоро. Раздевайся и ложись под одеяло по-человечески.
     Мама взяла телефон и унесла его из комнаты. Валерка разделся и юркнул под одеяло. Спать уже не хотелось. Он лежал в темноте с открытыми глазами, закинув руки за голову, и думал. Думал о Любаше. Какая она необычная, и какая она красивая, и какая она добрая, и какая загадочная. «Вот бы ты узнала, чтО ты для меня значишь, Любаша!» - думал Валерка. Но открыться ей все не решался. Нет, даже не потому, что боялся – не поймет или посмеется, а просто не хотел, рано еще было. Думал: «Вот в 10-м классе! Там уже дорога открытая будет, уйдем из школы и не вернемся. Нет, вернемся обязательно, но уже другими, взрослыми, замужними и женатыми… Женатыми?!! И дети будут?!!» От этой мысли ему стало как-то нехорошо, стыдно. Но Валерка улыбнулся своим мыслям. Да! Именно так и будет. И дети будут, много! А пока надо жить, взрослеть и учиться. А любовь подождет…

***

     Последний учебный день недели – суббота. В школе – перемена. Малыши копошатся общей кишащей массой: бегающей, орущей, падающей. Того и гляди, попадут под ноги учителям, спешащим в учительскую за короткую перемену обменяться новостями и впечатлениями. Сделав, кому надо, замечание, подняв с пола упавших, учителя спешат дальше по гудящему коридору, возвышаясь над малышней, как корабль среди волн.
     А на этаже старшеклассников царит относительный покой и величие. Но и те, иногда забыв про степенность, с коей эти великовозрастные дети только что прогуливались по коридору, уже бегают друг за другом или затевают какую-нибудь немыслимую игру, наподобие чехарды. Звенит звонок.
     Мгновение – и коридоры опустели. Словно ветром сдуло малышей. Те, только услышав звонок, несутся со всех ног в класс. А старшеклассники, кажется, нисколько не обращая внимания на звонок, так же чинно беседуя или оголтело крича и бегая кругами, понемногу приближаются к классу. Но вот уже и они все исчезли за его дверью. Начался урок. В 9 «Б» должна быть химия. Все уже расселись по местам. В класс не вошла, а вбежала Елена Ивановна.
     - Здравствуйте, ребята! – чувствовалось, что она взволнована чем-то. Выражение ее лица было одновременно и радостным и ожидающим чего-то нового, неизвестного.
     - Ребята!.. – торжественно начала Елена Ивановна, не зная, как продолжить дальше, - сегодня у нас не совсем обычный урок…
     Елена Ивановна замолчала ненадолго. Потом, решив, что объяснять ничего не стОит, все объяснится в процессе урока, решительно направилась к доске…

     Урок прошел на одном дыхании. Так, по крайней мере, казалось Елене Ивановне. Она теперь не металась по классу, успокаивая то одного, то другого, отбирая дневники – все были увлечены кроссвордом. Кто-то давал какие-то ценные советы, как лучше составить кроссворд, а Елена Ивановна выносила их на всеобщее обсуждение, и тут же становилось ясно – прав тот, кто предложил его или нет. А Валерка с первых минут как будто был рядом. Елена Ивановна время от времени смотрела в дальний конец класса – Валерка улыбался: все шло по плану. Урок был действительно необычным – учитель не ставил оценок, их ставили сами ученики. Они теперь критически рассматривали свой ответ и знали, в чем их собственная ошибка. Ставили сами себе и друг другу. За один только урок Елена Ивановна поставила 4 пятерки, девять четверок и всего лишь две тройки. Это был триумф. Под конец Валерка вышел к доске и довел урок до конца, объясняя новую тему. Елена Ивановна поставила за этот день еще одну пятерку. Садясь на место, Валерка почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обвел класс глазами и увидел Любашу. Она улыбалась ему! «Интересно, догадывается она или нет, что это я звоню?» - улыбнулся ей в ответ Валерка.
***

     Стояли последние ноябрьские погожие дни. Солнце светило лишь изредка и даже, как будто, лениво. По утрам морозцем были прихвачены пожухлые листья на земле. Днем иногда шел снег, но тут же таял.
     Валерка просыпался и первым делом спешил к окну: он ждал снега. Он жаждал его так, как будто с первым снегом должны были прийти первые радости. Радости чего? Он и сам не знал. Но ему очень хотелось опередить всех и первым увидеть первый снег на земле. Ему казалось, что тогда, вместе со снегом, что-то изменится в его, Валеркиной, жизни. Теперь Валерка никуда не торопился и не спешил. Он жил спокойной, размеренной жизнью. Родители, друзья, школа, учителя, опять друзья, опять родители – в этом кругу проходил каждый его день.
     Любаше теперь он звонил реже. Хорошо, если в неделю раза 3-4, а то и меньше. Не потому, что он стал меньше о ней думать. Наоборот, он стал думать о ней чаще. Он говорил с ней про себя, там, в душе. А звонил реже. Может, думал, ей надоело?
     А она места себе не находила – почему он реже звонит? И сказать-то, спросить совета не у кого, не знала, не догадывалась, кто это. Валерка в школе вел себя очень сдержанно – если и смотрел на нее, то не выделял среди других девчонок, смотрел так, как посмотрел бы на любую другую.


***

     Валерка не спал, лежал с закрытыми глазами. Он лежал так вот уже, наверное, с полчаса. Он не знал, который час. Будильник не звенел, значит, еще рано. Валерка думал о Елене Ивановне. В последнее время она подозрительно пополнела. «Надо будет ее спросить об этом. А то опять неизвестно кого пришлют взамен. И чего она стесняется? Одевает платья, стараясь скрыть живот. Все равно, если беременна, не скроет…
     А Любаша вчера улыбнулась мне. Молодец! Может, догадывается? Нет, не должна. Я уже ей почти не звоню. Впрочем, кто застрахован от интуиции?..»
     Будильник зазвенел неожиданно. Валерка взглянул на часы – пора вставать, половина восьмого…
     Весь день Валерка в школе крутился, как заводной: по алгебре, которая была первым уроком, контрольная, потом литература – отвечал у доски, на физкультуре бегали и сдавали прыжок через «козла» , на химии помогал Елене вести урок и поставил две пятерки и одну четверку. Самому Валерке тоже кто-то поставил оценку, а кто – он даже не знал, потому что в этот раз «помощников» было пятеро.
     На последнем уроке Валерка захотел отдохнуть – не тут-то было! Пришли из комитета комсомола, позвали зам.комсорга. Т.к. зам.комсорга не оказалось, послали Валерку – «ты у нас самый сообразительный…» Так и сказали – «самый сообразительный». Пришлось идти на собрание в комитет. После собрания Валерка вздохнул облегченно: «Наконец-то домой!». И вдруг вспомнил: «Тьфу ты! Классный час!».
     В кабинет он вошел с опозданием, Елена уже начала. Слушали ее со вниманием: как-никак обсуждались итоги совместной работы учителя и учеников, работы, впервые применяемой в их классе. Успехи были налицо: ни одного отстающего, лишь трое учащихся посредственно, и почти половина хорошистов. Остальные – отличники. Ребята даже не могли поверить! Это был триумф! Это была находка новой формы работы. Можно было кричать «Эврика!».
     Валерка именно так и закричал про себя, радуясь вместе с Еленой Ивановной ее успеху, радуясь вместе с ребятами их успехам. После обсуждения успеваемости Валерка вынес предложение сходить в поход. Ребята за последнее время крепко сдружились и нужно было постараться и досуг провести вместе хотя бы раз. Тут же начались обсуждения. Высказывали предложения, куда и когда лучше пойти. Договорились пойти весной и обязательно с ночевкой.
     Но Валерка видел, что Елена Ивановна как-то невесело улыбается, слушая ребячий гомон и даже слова не вставила за весь разговор.
     - Елена Ивановна, а Вы? – Валерка подошел к столу и тихонько спросил учительницу. – Вы разве с нами не пойдете?
     Елена Ивановна смутилась.
     - Не знаю, Валера, наверное, не смогу.
     Валерка старался заглянуть ей в глаза.
     - Елена Ивановна, Вы беременны?
     Елена Ивановна испуганно посмотрела сначала на Валерку, потом на ребят.
     - Не бойтесь, Елена Ивановна, они не услышат. Вы только скажите, нам другого учителя дадут, да?
     - Не знаю, Валера, ничего не знаю.
     - Вы не волнуйтесь, Елена Ивановна, мы будем себя хорошо вести. Спокойно рожайте и не волнуйтесь. Мальчика или девочку ждете?
     - Мальчика… - Елена Ивановна совсем успокоилась и даже улыбнулась. С Валеркой она могла говорить обо всем на свете. С ним ей было удивительно легко общаться. Елена Ивановна вспомнила первые дни своей работы в школе  и усмехнулась: как она его тогда боялась!


     …Валерка шел домой и думал: «Как все-таки здорово! У Елены будет ребенок! Должно быть она очень счастлива?!».
     Он не знал еще тогда, что Елена Ивановна никогда не выйдет замуж за отца своего ребенка. Не знал еще, что тот «папаша» уговаривал Елену Ивановну  «повременить». Не знал, что Елена Ивановна не согласилась с ним и этим навсегда оттолкнула его от себя. Валерка тогда ничего не знал.
     …Подошел к телефону по инерции, взял трубку, опустил монету, набрал номер, и, только услышав знакомое «Алло!», наконец очнулся. Оказывается, он звонил ей, Любаше. Валерка решил ей сказать новость.
     - Любаша, это я, узнала?
     Молчание в трубке длилось секунды.
     - Узнала. Здравствуй.
     - Здравствуй. Ты еще не догадалась, кто я?
     - Нет, а что?
     - Правильно, и не догадывайся. Я просто звоню новость сообщить.
     - Новость? Какую?
     - Елена Ивановна выходит замуж. И уже беременна. Значит, у нас будет скоро новый химик.
     - Почему химик? Подожди, а, вообще, откуда ты все это знаешь?
     - Неужели не видно? Сама-то, наверно, не слепая? Только очень прошу, не трепись об этом с девчонками. Елена и так нервничала, когда я с ней говорил об этом. Тебе я доверяю, а другим девчонкам, может, и не сказал бы. Поняла?! Молчи!
     - Ясно. То-то я смотрю, что-то она такая стала… А почему ты сказал – химик? Может, химичка?
     - Да нет, я его уже видел у директора. Тоже какой-то практикант. Но Елену мы не отдадим, верно?
     - Конечно, не отдадим.
     - На новогоднем вечере с ней надо будет поговорить, чтобы к нам вернулась.
     - Зачем так долго ждать? Завтра поговорим.
     - Нельзя. И так она разнервничалась. Пусть отдохнет, успокоится. Я тебе еще как-нибудь тогда позвоню. Ладно?
     - Хорошо. Звони.
     - Ну, пока.
     - Пока!..

                ***
     Конец осени пролетел незаметно. Вот уже и снегу навалило по колено. Близился Новый Год.
     В школе готовились к новогоднему балу. В актовом зале развесили шарики, мишуру, «дождик». В субботу должны были ехать за елкой. Председатель комитета комсомола и другие «высокопоставленные лица» носились, как угорелые: репетиция вечера, репетиция ансамбля, проверка костюмов Деда Мороза и Снегурочки, план дискотеки, закупка конфет и пирожных к чаю. Всего не перечислить.
     9 «Б» оттачивал номер, подготовленный к вечеру. Оставалось нанести последние штрихи. Дедом Морозом должен был быть парень из 10-го класса, а Снегурочкой наряжали Любашу. На последнем собрании выбрали именно ее, потому что у нее коса натуральная, и вообще «лучше не найти», как сказал Валерка.
     Он горой стоял за ее кандидатуру, даже не боясь, что Любаша заподозрит что-то. Но она давно уже догадывалась, но не подавала виду. Она действовала точно, как Валерка – скрытно. Ни о своих подозрениях, догадках, ни о телефонных звонках она не говорила никому из подруг, за исключением матери. Мать и в самом деле была для нее подругой. Они с Любашей обо всем друг с другом советовались. Отца у Любаши не было, поэтому и в «мужских вопросах» она искала ответа у мамы.
     Когда звонил Валерка, Любашина мама уже знала, что это он и, не прибегая к лишним расспросам, звала Любашу к телефону. А так как Валерка чаще молчал, то, если Любаши не было дома, говорила в молчащую трубку: «Будьте любезны, «мистер Икс», позвоните попозже!» Так за этими звонками укрепилось восклицание мамы: «Любаша, тебе мистер Икс звонил!»
     … Пять часов вечера. В классе человек десять из 10 «Б» и двое из 9 «А». Девочки дошивают костюм для Чистякова. Он будет медведем. Костюмы для зайчат уже готовы и лежат, аккуратно сложенные.  Девочки, которые будут зайчатами и сам Чистяков стоят у доски. Идет репетиция.
     - В этот вечер новогодний
       И мы поздравить вас пришли, - монотонно гудит Чистяков.
     - «Слон», да не бубни ты, словно в церкви. Можешь ты прочесть хоть раз с выражением? – нервничает комсорг.
     - Могу, - соглашается Чистяков.
     - Давай еще раз.  Начали!
     И начинается все сначала. Шмелев вне себя:
     - Нет, я больше этого не вынесу! Надо заменять. Роман, иди ты попробуй.
     - Я?! Да ты что?! Меня ж от пола не видно.
     Последние слова Кросова потонули в общем хохоте. Вовик даже прослезился. Все еще всхлипывая от смеха, он еле выдавил:
     - Ну, ладно, оставим тебя. А то еще утонешь в «слоновском» наряде.
     Кросов и в самом деле был довольно низенького роста. Девчонки любили иногда подшутить над ним. Но он не обижался.  Лучшим оружием против насмешек он считал смех самому над собой.  И это действовало безукоризненно.
     Успокоившись, Шмелев опять принялся упрашивать:
     - Чистяков, дорогОй!  Ты ж у нас один такой… «Слон»! Кроме тебя, видишь, некому! Давай, постарайся!
     - Попробую, - улыбается Чистяков, польщенный вниманием, и снова начинает старательно выговаривать: «…И мы поздравить вас пришли…» Зайчата после реплики «Слона» говорят свои четверостишия и на этом репетиция заканчивается.
     - Шабаш! – говорит Вовик и отдувается, - Фу! Ну, и работенка! Ведь никто, кроме меня, не стал бы режиссером. Кому надо?!
     Валерка рисует новогодний плакат. На мгновение отрывается от своего занятия и добавляет к словам Вовика:
     - Конечно, никому не надо. Вовик – как рабочая лошадь, вывезет.
     - Вот-вот, - Вовик обрадовано вскакивает и торжествующе смотрит на Валерку, - я говорю о том же – работаю, как лошадь.
     - Но ведь тебе работа нравится. А это уж самое главное – чтобы нравилась работа-то, - говорит Валерка и опять склоняется над плакатом.
     …Любаша складывает костюм Снегурочки в отдельную коробку. Репетиция окончена. Пора по домам. Уже темно на улице, почти семь часов вечера. Из школы она выходит последняя. Девчонки ушли вперед и ей не хочется их догонять. Она идет не спеша и с наслаждением вдыхает чистый морозный воздух. Сзади раздались быстрые шаги. Вот, поскрипывая снежком, кто-то догнал ее. Обернулась – Валерка! Значит, ей не одной идти!
     - Валера, ты?! А я думала, ты уже ушел. Плакат доделал?
     - Завтра доделаю, - Валерка замедлил шаги и пошел рядом, - а ты чего отстала? – спросил ее и кивнул вслед уходящим девчонкам.
     - Не хочется спешить. Погода хорошая.
     - Да, - согласился Валерка, - только гулять.
     «Понял он, что я догадалась?»
     «Понял, я все понял, только не хочу сейчас ничего. Поняла, милая моя?!»
     «Звонит реже, почему? Неужели надоела?»
     «Я вот редко звоню. А почему, знаешь? Просто сил моих уже больше нет. Услышу твой голос – боюсь, заговорю».
     «Что ты за человек, Валерка?»
     «Что ты за человек, Любаша?»
     Любаша шла и радовалась. Радовалась всему: и что Новый год скоро, и что погода стоит великолепная, и что Валерка наконец рядом идет и никуда не спешит. «Попробовать спросить его напрямик?» И попробовала:
     - Мне полмесяца назад какой-то чудик звонил, говорил. Что Елена собралась уходить от нас. Только вот не узнала, кто звонил. Это правда, ты не знаешь?
     - Что – правда?
     - Ну, что Елена уходит.
     - Нет.
     - Я так и думала. Разыграли.
     - Елена не уходит совсем. В декрет, это да. А совсем – не должна.
     - В декрет? Ах, ну, да, я заметила. Химичка новая теперь будет…
     - Химик.
     Любаша с интересом взглянула на Валерку. Она умело вела свою игру.
     - Почему химик? Ты его видел?!
     Валерка внимательно посмотрел на нее, даже шаг замедлил.
      - Нет, - словно отчеканил он, - я его не видел, ребята сказали.
     Любаша почувствовала изменение интонации в его голосе. «Что же он, нервничает?!»
     - Валера! – позвала так решительно, что сама испугалась. Валерка, недоумевая, остановился. – Валера, почему ты скрываешь, что это ты мне звонишь? И вчера ведь звонил ты. Я узнала.
     - Нет! – резко ответил Валерка. Любаша даже вздрогнула. – Никогда я тебе не звонил. Не звоню и не буду звонить. Запомни это! Что ты себе напридумывала? – кричал он негодующе, не замечая, что на них уже стали оборачиваться прохожие. – Запомни раз и навсегда: не звоню! Если тебе звонит кто-то, я тут ни при чем! Поняла?
     - Ну, что ты раскричался, Валер? Я вовсе не хотела тебя обидеть, просто я подумала…
     - Не надо! Не надо думать сейчас ни о чем… - добавил он уже мягче. – Ну, пожалуйста… - В глазах его стояли слезы, но он еще держал себя в руках. Трудно поверить, что такой сильный человек мог запросто сейчас расплакаться только потому, что боялся отказать любимой в своей любви. В сущности, он сам себе противоречил. Но уж если сказал однажды –« в школе – никакой любви!», то – держись! Дружба?! Дружба – это хорошо. А любовь – не хочу!
     Любаша была умная девочка, она его поняла. Поняла по тем слезам, которые вот-вот могли дать о себе знать.
     - Хорошо, я сделаю, как ты хочешь. Мне никто не звонил, и не звонит. Я ничего не знаю, и не знала. Так? Скажи, так?!
     Валерка благодарно улыбнулся:
     - Так, - прошептал он и опустил голову. Единственный раз в жизни он показал свою слабость существу, которое было для него самым дорогим человеком. Но кроме нее никто никогда не видел его, как в эти минуты, таким слабым…
     Любаша молча коснулась рукой его плеча. Это означало «пойдем!» И они пошли. Рядом. Ни близко, ни далеко друг от друга. Они шли рядом. И в этом было все…
     …Вот и Новый год подошел, вот и стало на душе как-то легко и весело. Через два дня и две ночи должна будет наступить новогодняя ночь. А пока ребята готовились к новогоднему балу. Бал должен был состояться сегодня.
     Валерка крутился с утра, как заводной: нужно было провести генеральную репетицию вечера, проверить исправность аппаратуры для дискотеки, поздравить с наступающим Новым годом учителей, написать стихи каждому из них и еще многое-многое другое.
     Любаша в костюме Снегурочки выглядела великолепно – такая красавица, прямо как из сказки! Валерка невольно залюбовался ею. Она поймала его восхищенный взгляд и улыбнулась в ответ. Что это была за улыбка – столько нежности и ласки было в ней! А как грациозно она кружилась по залу под звуки вальса! Она кружилась одна, без кавалера, напевая про себя мелодию. Просто ей сейчас было так хорошо!
     В зал вошла Елена Ивановна. Она в последнее время как-то заметно похорошела. Даже живот, выделяющийся под платьем, был ей как бы к лицу. Она вся так и светилась от счастья предстоящего материнства.
     Валерка тут же подлетел к ней:
     - Елена Ивановна, идите сюда! Присаживайтесь здесь за столик, Вам здесь будет удобнее. Отсюда весь зал виден.
     Елена Ивановна взяла Валерку под руку. Они важно прошествовали через весь зал к столику, на котором стояли чайные чашки и лежали пирожные. Валерка бережно усадил Елену за столик:
     - Вот так! Сидите себе здесь, отдыхайте, а мне нужно по делам!
     И умчался.
     Елена Ивановна оглядела зал. Он был просто великолепен! Серпантин, цветные воздушные шарики, мишура свисали с потолка и со штор, на стенах висели новогодние стенгазеты от каждого класса. Новогодняя елка стояла в углу справа от сцены. На сцене ребята настраивали аппаратуру. Все дышало предпраздничным волнением.
     …И вот бал в разгаре. Валерка успел перетанцевать со всеми девчонками: и с Мариной, и даже с Любашей. Все были веселы и довольны. Елена Ивановна тоже улыбалась. Ей нравился вечер. Хоть она и не танцевала, но ей все равно было очень хорошо. За столиком, где она сидела, сидели еще двое учителей, в том числе новый учитель химии, мужчина немного старше ее. Они уже успели познакомиться и говорили о ее – Елены Ивановны – классе.
     - И все-таки, Елена Ивановна, не представляю себе, как Вы добились таких поразительных результатов в работе?
     - А мне помогали сами ребята! – сказала Елена Ивановна.
     - А Вы им доверяете?
     - А как же? Без доверия, причем взаимного, в нашей работе не обойтись.
     - Может быть, может быть… А, скажите, я слышал, что Вы все-таки после рождения ребенка хотите вернуться в школу?
     - Конечно! Ведь школа – это моя жизнь.
     Елена Ивановна не лукавила – школа, в последнее время особенно, на самом деле стала ее жизнью. Она и дома не могла думать ни о чем, кроме как о работе. Но дома она думала еще и о другом: как она родит, как назовет мальчика (ультразвук показал, что пол будущего ребенка-мужской), как будет за ним ухаживать, как снова через некоторое время придет на работу в школу. И, может быть, будет ходить на работу с коляской, если некому будет оставаться с ребенком. Конечно, у Елены Ивановны была мама. Но она не одобряла поступка дочери. И Елене Ивановне поневоле приходилось смиряться с мыслью, что ребенок будет находиться полностью только на ее руках. На помощь неоткуда было рассчитывать. Но, как всегда, помощь подошла совершенно неожиданно и с совершенно неожиданной стороны…

                ***

     …Наступила весна. У Елены Ивановны родился сын. Это было главное событие в классе за последнее время. С утра пораньше Валерка зашел к Елене домой.
     Елена Ивановна только что покормила ребенка и уложила его в кроватку, как раздался звонок в дверь. Она подошла к двери и заглянула в глазок. На площадке топтался Валерка с букетом цветов. Елена Ивановна открыла дверь.
     - Валера, ты?! Что ты здесь делаешь?
     - А я к Вам, Елена Ивановна! Это – Вам! – и он протянул букет.
     - Ой, Валера… Да ты входи, входи, что мы через порог-то?
     Елена Ивановна засуетилась. Валерка вошел. Снял в прихожей обувь, прошел в комнату. В углу стояла детская кроватка, у стены стоял гардероб, посередине – стол. Обстановка более чем скромная.
     - Вот Вы, значит, где живете, Елена Ивановна! А я и не знал…
     - Валерочка, ты извини за беспорядок, у меня неубрано…
     - Ну, что Вы, Елена Ивановна!.. Неужели я не понимаю? Все-таки ребенок в доме. Пеленки, ползунки и все такое… Скажите, Елена Ивановна, Вам очень трудно?..
     - Да так, Валер, как тебе сказать? Вчера вот мама приезжала проведать внука. Ведь все-таки внук он ей, не чужой же. Но все равно не одобряет она меня. Потому и уехала. Правда, денег привезла. Вот и вся ее помощь. Ну, да и на том спасибо.
     Валерка стоял у кроватки и смотрел на младенца. Тот улыбался и пускал пузыри. Валерка задумался. Вдруг его осенила какая-то мысль.
     - Елена Ивановна! Эврика!!!
     - Что такое, Валера? – испугалась Елена Ивановна.
     - Да ничего, Елена Ивановна! У меня возникла идея!
     - Какая?
     - Очень все просто. Мы с классом возьмем над Вами шефство и будем Вам помогать! Составим график и будем по очереди дежурить.
     - Валера, ну, что ты, зачем? Я сама…
     - Ну, - Валерка вдруг решил, что он теперь в ответе и за Елену Ивановну, и за ее сына, - во-первых, сами-то Вы сами, но все-таки помощь-то Вам нужна. Ну, а во-вторых…
     - А во-вторых… Пойдем-ка пить чай!
     И они долго сидели на кухне – и спорили, и решали, как жить дальше, и даже немножко поссорились.
     Валерка сидел за столом, насупившись, чайной ложкой мешая остывший чай. А Елена Ивановна пыталась его убедить в своей точке зрения на все происходящее. Но вдруг Валерка приподнял голову и пристально посмотрел на Елену Ивановну.
     - Елена Ивановна, а отец ребенка… Он кто?
     Елена Ивановна замялась.
     - Ну, как тебе сказать?.. В общем, он художник… Пишет картины… Ну, вот… Так все и вышло.
     - Ну, извините, Елена Ивановна, а он-то хоть знает, что он отцом-то стал?
     - Да…Знает…
     - И что?
     - Ничего. Он не хочет иметь детей. Он хотел, чтобы мы жили с ним только для себя, чтобы ребенок нам не мешал… Но как я могла, Валера, убить собственное, еще не родившееся дитя?! Невозможно это было.
     - Это Вы правильно решили, Елена Ивановна. Ребенок не виноват, что у него такой папаша. А папаша этот… Вы извините, Елена Ивановна, но он подлец, вот что я Вам скажу.
     - Что ты, Валера, как можно?
     - Можно! И даже нужно! Где он живет, Вы знаете?
     - А в чем дело, Валер?
     - Да хотелось бы такому ублюдку в глаза посмотреть…
     В конце концов Валерка выудил у Елены Ивановны адрес новоиспеченного папаши. И отправился туда в воскресенье.

                ***

     Валерка шел решительным шагом. Он был твердо уверен в своей правоте. Про себя он давно уже решил, как и что он скажет этому «художнику». Он думал о том, как серьезно будет говорить о подлости и всей нелепости создавшейся ситуации, когда живой отец не желает видеть своего ребенка. Если бы отец погиб, уехал, ушел к другой женщине – это еще куда ни шло. Но так, как поступил этот «художник» - просто гадко…

                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


                1981 г.