Стать богами на час

Стихотворные вставки целиком и полностью принадлежат О. Волоцкой. Ни грамма не претендую.
_________________________

Небо.
 Так много тяжелого неба на крыльях твоих и моих.

 Выпить тебя, до капли. Жадно вдыхать пьяняще сладкий аромат твоего тела. И любить. Жарко, яростно, страстно, до крови, до крика, до счастья.
 Ты – последний из тех, кто верит в меня.
 Я – единственный, кто предал тебя.
 Заезженный сценарий, но до боли, до ужаса реальный. Я бы хотел оказаться в том мире, с тобой. Готовый смириться со всем. Со всем…
 Только вот ты не готов к этому.
 Ты ненавидишь меня почти так же страстно, как и желаешь.

Ты любишь меня так часто,
 Что небу страшно…

 Я хочу увидеть, как искривиться твое божественно прекрасное лицо, когда ты будешь наблюдать за этим действом. Кровь тяжелыми вязкими каплями брызжет на хрупкую поверхность окна. Ошметки липкой и блестящей от крови плоти с глухими шлепками падает мне под ноги, пока я разрываю на клочки то, что когда-то было человеком. Я вижу, как твои светлые глаза затмевает тень отчаянья.

Дай мне твои руки,
 Я готов порвать каждую нить
 Ты, задыхаясь в муке, просто не знаешь, как же здесь жить.

 Я кидаюсь к тебе с намерением стиснуть твою фигуру в своих крепких объятиях, но ты отшатываешься от меня как от прокаженного. Да почему «как»? Я таков и есть. Грязный, едва прикрытый этими старыми, драными тряпками, с растрепанными, некогда роскошными крыльями.
 Я люблю тебя больше жизни, слышишь?
 Кривишь дрожащие губы. Тебе мерзко, но все твое существо отзывается на мои чувства. В глазах неописуемое смешение ужаса, гнева, растерянности и обожания. И ты падаешь мне в руки, позволяя целовать свои податливые губы, пачкать твоё тело чужой кровью. Во рту привкус свежего мяса, в висках глухим метрономом бьет пульс. И ты дрожишь, так трепетно и нежно вцепляясь пальцами в мою спину. Мне жаль тебя, и себя, и я вижу обреченность НАС. Но снова, раз за разом бросаюсь на тебя словно изголодавшийся пес.

Ты любишь меня так часто, что небу страшно,
 Ты хочешь меня, рискуя сорваться с башни
 Своего одиночества,
 Строчек книги пророчества
 Исключить нашу жизнь.
 Проснись...

 Брат мой, мой ангел, светлейшее, что осталось в моей жизни. И то, что я так методично опошляю. Все что я умею – разрушать. Рвать в клочья, громить, стирать в порошок, разбивать на осколки. Но не создавать, нет. Этого умения я давно лишился. Такой глупый и такой жадный я. И такой эгоистичный. Раз за разом смотрю на твое отвращение, но все равно заставляю тебя смотреть. Чтобы потом выпить тебя. Твои чувства, до капли, до дна. Потому что ты такой сладкий, такой восхитительно чистый, несмотря на все мои действия. Ты прогибаешься, умоляешь или просто молча умираешь в муках наслаждения. Потом даже не вспомнишь о своем отвращении. До следующего спектакля...
 И вот я вновь я буду рвать на куски мужчин, женщин, детей, даже младенцем. И, брызжа алой от крови слюной, буду кричать тебе о своей любви. И ты ведь знаешь, что это - чистая правда. Но тебе все так же противно, хоть ты и тянешь ко мне руки, пока я не смотрю, и молча, беззвучно умоляешь прекратить, отряхнуть усталые и потяжелевшие крылья и удариться вместе с тобой в хрустально-чистое небо.

Я не прошу много:
 Только твое сердце,
 А душу отдашь ты сам
 Я не ищу Бога, но нам опять не деться никуда

 А если бы я сделал то, о чем ты просишь? Мой ангел, давай сплетемся в объятиях и воспарим. Туда, где все начиналось. Где мой лик затмевал солнечное сияние своей красотой. И где любовь была чем-то светлым, чем-то большим. И мы не боялись её. А тебе не приходилось постоянно наблюдать эти ужасные и отвратительные картины. Тому, что я делаю сейчас, нет названия. Равно как и прощения. Я – урод, дьявол, последняя дрянь. Я порочу своего ангела. И себя, бывшего когда-то таким же. Но я люблю тебя, люблю до безумия...
 Может поэтому я и сошел с ума?

Правдой
 Отмечен каждый мой шаг на земле
 Надо
 Тебе выбирать то, что будет во мне.
 Я знаю твое имя, ты моего не помнишь,
 Так ли важна печать?
 Лишь то что мы любимы в холоде, в дождь и в полночь...
 Сможешь ли ты смолчать
 Тогда?

 Сегодня я сделаю тебе подарок, о котором ты мог только лишь мечтать. А может быть боялся его в своих самых страшных кошмарах.
 Я предложу тебе убить Бога и занять его место.
 Сначала в глубине твоих зрачков пробудится ужас, но потом надежда. Такая глупая надежда на что-то. Например, что наша любовь станет возможной. Я даже не буду чистить перья или искать более приличное одеяние. Брошусь в омут, сулящий мне погибель, даже не удосужившись привести себя в божеский вид. Хотя, какой каламбур...
 И мы с тобой, крепко держа друг друга за руки, вступим в Райские чертоги и с дерзкой улыбкой ринемся в бой. Для того, чтобы обесчестить свои имена и навеки выжечь их со скрижалей истории Небес. Время будет течь так, как того пожелаем мы. Новые почти-Боги. Раздираем своих противников, рвем их тела в клочья, ногтями, зубами. По сторонам разлетаются куски плоти и перья. Мельком взглянув на тебя, я с мимолетной горечью замечаю, что твои идеально золотые крылья начинают темнеть. Сейчас их цвет сродни ржавчине. С каждым новым убийством все темнее...
 Я забываю, что мне нельзя отвлекаться.

Ты любишь меня так страшно, что небу больно,
 Ты хочешь меня, ты готов разбиваться в кровь.
 Своего одиночества,
 Строчек книги пророчества...
 Что же это,
 Если не любовь?..

 Чувствовать, как чьи-то руки хватают тебя, тянут по сторонам, вырывают клочья мяса. Я ощущаю обрывки дыханий других братьев на моем теле. Целуют и пожирают. Они не понимают еще, что сами лишают себя непорочности и чистоты. Им понравится, они привыкнут. И уже не могут остановиться. Я и сам был таким же...
 Я слышу твой полный отчаяния и боли крик. Ты тоже отвлекся. Лю… Мой голос обрывается, не позволяя мне закончить даже одно слово. Я чувствую, как силы покидают меня. Это так...холодно. Лишь напоследок из-под гущи голодных и спутавшихся тел появится твое лицо. Полуслепой взгляд, искривленное в боли и отчаянии прекрасное лицо и губы, дрожащие, словно пытающиеся что-то произнести. Ну же, давай... Я хочу это услышать. Почувствовать. Уже чувствую...
 Дорогой мой, возлюбленный брат. Так страстно обожаемый всем моим существом...
 Свет померкнет в глазах падшего и растленного. И их тела даже не успеют упасть на землю. Обезумевшие ангелы жадно будут рвать их на куски, пока полностью не поглотят. Судьба не позволит нам исполнить свои мечты. Никогда.
 И нам не стать с тобой Богами. Нам суждено остаться в тени и лишь глодать цепи страданий, в надежде на конец мучений. И будет боль страшнее вздоха, мне снова страшно спать в забвенье. Я жажду снов и слов пророка, втайне надеясь на прощенье...