Полыхающий Всадник

                ДГ10 Полыхающий Всадник

                Я не ответил, и Лат, смутившись, сел в кресло.
                - Силуриен – это мой сводный брат. Когда отец решил продать меня Хантазариду, он хотел заплатить отцу, и взять меня к себе, но у него не хватило денег. Из всей семьи он любил меня больше всех, и всегда поддерживал, даже когда я стал работать в портняжной мастерской. Без него я не выдержал бы у Хантазарида в тот самый первый год. – Мейвис печально вздохнул. - Но потом он пришел в последний раз, и сказал, что одна богатая женщина издалека предложила ему вступить с ней в брак, и он не может отказаться – это его шанс создать семью так, чтобы не пришлось продавать своих детей в услужение от нищеты.
                Он уехал из Дейкерена, и больше я его не видел. Но недавно Силуриен стал приходить ко мне во сне. Он ничего не говорит – просто стоит – как бы на дне реки, или озера, его ноги запутались в водорослях, а мимо него медленно проплывают листья, ветки, какой-то мусор...
                Намигур принес дрова, и разжег камин.
                - У твоего брата большие проблемы. Нам нужно к нему ехать.
                - Ты говоришь, что ты не избранный, и что не обладаешь запретным знанием, тогда как у тебя это получается? – Мой экс, болезненно нахмурившись от новостей, смотрел на занимавшееся пламя.
                - Здесь нет ничего необъяснимого. Нужно просто задавать вопросы, и внимательно слушать ответы. Высшие силы не делят знание на «позволенное» и «запретное», а людей – на «избранных» и «всех остальных». Мы сами придумали это разделение, некоторые – чтобы повысить свой статус в глазах невежественных людей, а другие - чтобы оправдать личную лень, и нежелание получать знание. Раз оно «запретное», значит и пытаться не надо. Прекрасная отговорка! Между тем высшие силы, как терпеливые учителя, ждут, когда мы наиграемся в песочнице, чтобы начать это знание нам давать. Проблема многих людей также в том, что они, во-первых, не верят, что кто-то в принципе расположен им помогать, а, во-вторых, не в состоянии сосредоточиться достаточно, чтобы услышать и понять предлагаемую помощь. Советую ехать немедля. – Я уверенно взглянул на Лата.
                Он кивнул, встал, и подошел ко мне, взяв за руку с видимым волнением.
                - А я ведь все тот же портной с Дотмаар Неор, которого ты когда-то полюбил. И все также жду  тебя.
                Я вздохнул, и вывел его из залы.
                Внизу раздавался звон бутылок, и громкий голос Арканда.
                - А я и говорю – вы что торчите у ратуши, хотите начать пожар? А они такие – какой, мол, пожар. Я им отвечаю – что, не знаете, что Туз возгорается при виде смазливых парней?
                Громкий хохот почти заглушил мое предложение Бальтонари поехать с нами. Он хмыкнул, закатил глаза, и сослался на дела. Зато Обсидиан с радостью согласился. Мы выехали незадолго до полуночи. Я заметил, что, собираясь, Обсидиан засунул несколько факелов в седельную сумку. Вот походный человек, который всегда ко всему готов!
                Я уверенно направил Сарджи вниз по подъездной дороге. Путь к своему дому указывал нам сам Силуриен, пришедший на пять минут раньше Лата. Он прошел мимо меня, и его лицо было серьезным, и сосредоточенным.
                Мы ехали всю ночь, проехали Антейн, и на границе Рейенкерена и провинции Тюстридж Лат сказал, что больше не может. Мы остановились. Луна шла на убыль, и деревья над нами шептались между собой. Обсидиан спешился, привязал наших лошадей, и зажег один из факелов.
                Только тогда Лат издал вопль ужаса, заметив, как отражение от разгоравшегося факела все ярче и ярче проявлялось на отполированном граните могилы прямо перед нами. Мы забрели на кладбище. Только сейчас я почувствовал сильную усталость, лег у дерева в траву, и впал в забытье.
                Приснилось, что я стоял на лугу. Силуриен уже давно посылал мне образ какого-то человека, но я не мог его разглядеть. Брат Лата и теперь стоял у меня за спиной, и говорил, но я не мог разобрать слов. На лугу пахло розами и свежестью. Заходящее солнце светило прямо в глаза. И вдруг послышался звук ломаемых веток, и стук копыт. Из солнечного света на луг выскочил всадник. Он промчался мимо меня, и исчез.
                Секунду спустя я уже мчался вперед вместе с ним. Он был полон отчаяния, гнева и волнения. Смесь чувств плескалась в нем, и раскаленные брызги обжигали меня нестерпимо.
                Сумасшедшая гонка отдавалась в сердце стуком копыт, и мне передалась его боль, и все вопросы, которые он задавал судьбе, но не получал ответов. Он решил раз и навсегда все решить. Окончательное решение нисколько не облегчало его состояния, а наоборот, лежало на дне души тяжелым камнем, мучавшим, и тянувшим вниз. Всадник влетел во двор какого-то дома, и не спрыгнул, а сорвался с лошади, на ходу выхватывая из ножен книжал.
                «Силуриен, это ваш дом?» - спросил я сквозь откуда-то взявшийся, нараставший шум воды – «Силуриен?»
                Его лицо передо мной подернулось водяными бликами. Его губы раскрывались, но ответа я не слышал.
                Очнулся я утром. В кустах раздавалась возня, веселые вскрики и стоны удовольствия.
                - Лат? – Крикнул я неуверенно.
                Шум прекратился, и через какое-то время из кустов выполз Мейвис, на ходу застегивая рубашку.
                - Ха-ха! Ты проснулся! Я рад. Завел нас на кладбище, и отрубился. Я сошел бы с ума от страха, если бы не твой приятель. Он меня и согрел, и утешил! Слушай... – Лат наклонился к моему лицу. От него пахло какими-то редкими благовониями. – Продай мне его, а?
                - Быть может, ты не в курсе, но у Обсидиана отняли все, что могли – свободу, честь, человеческое достоинство. Единственное, что не смогли отнять – это его любовь. И мы с тобой не имеем права мешать ему к этой любви вернуться. Он служит нам сейчас потому, что считает, что должен мне. Но не ошибись, принимая его вежливость за покорность. Я видел тревожные вещи. Если мы поторопимся, то, возможно, сможем предотвратить непоправимое. Над твоим братом нависла серьезная опасность.
                - Хорошо. – Мейвис послушно кивнул, направившись к своей лошади. – А все-таки жаль. С Обсидианом я чувствую себя не только любимым, но и в безопасности. То, чего ты никогда не мог мне дать.

                Мы ехали еще часа четыре, прежде чем впереди показалась деревня. Дул теплый ветер, и где-то вдалеке слышался стук открываемых оконных рам. Поселение впереди казалось лоскутным одеялом из домиков, огородов, где жители уже начали сажать и сеять, и лесных опушек, обрамлявших лужайки и хозяйства. Все это запуталось в светлых вытоптанных тропинках, казавшихся паутиной, в которую деревня попала, и не могла выпутаться.
                Именно с этим чувством я спустился с пологого холма в сопровождении Обсидиана и Мейвиса. В голове звучал голос Силуриена, повторявшего слово «тринадцатое».
                - Лат, какое сегодня число?
                - Тринадцатое. – Он придержал своего коня. – Куда мы приехали?
                - В деревню к твоему брату. Мне нужно найти дом, который я видел. Солнце заходит. Кто-то едет сюда, чтобы убить Силуриена.
                - Ну едем быстрее! – По лицу Лата расплескалась гамма эмоций от тревоги и страха до жаркого желания спасти любимого брата.
                Мы быстро проехали туда-сюда по единственным двум улицам. Люди занимались своими делами, смотрели на нас, но не обращали особого внимания.
                И вдруг с забора одного из домов слетела огромная серая птица, и пронеслась над нами с криком.
                - Сюда!
                Я спешился, отворил калитку, и мы прошли во двор. Все было очень похоже на двор из видения, куда влетел всадник с кинжалом.
                Решив, что Обсидиан будет мне нужнее, потому что он несравнимо физически сильнее Лата, я отослал последнего с лошадьми за сараи, и велел ждать там, пока мы не выйдем. Тот ушел недовольно, но я пообещал ему, что как только мы спасем Силуриена, и поймаем убийцу, обоих представим пред его светлые очи.
                Дверь оказалась незаперта, и мы вошли. Я не знал, где убийца собирался разделаться с братом Лата, но в видении это было явно не на улице.
                Я выкрикнул имя Силуриена несколько раз. Но нам никто не ответил. Мы спрятались за занавеской, отделявшей одну комнату от другой, и стали ждать.
                «Как только сюда ворвется человек с кинжалом, выскочишь и схватишь его, понял? Только не убивай. Мы передадим его Силуриену, и все объясним.»
                Обсидиан кивнул, едва скрыв предвкушающую улыбку.
                Какое-то время все было тихо. Луч заходящего солнца полз по крашеному деревянному полу, чтобы успеть вернуться домой, к солнцу, прежде чем оно укатится за горизонт.
                И вот во дворе раздался топот копыт, и скрипнуло крыльцо.
                «Приготовься» - скомандовал я.
                Дверь открылась, и Обсидиан одним прыжком рванул из нашего укрытия, хватая вошедшего. Раздался оглушительный крик, и мы оба осознали, что поймали женщину.
                Мой друг от неожиданности заговорил со мной на родном языке, но оборвал себя на полуслове, додумав остаток фразы.
                А тут и не нужно было понимать иностранный язык!
                Женщина снова закричала, обозвала нас нецензурным словом, и стала вырываться из железных объятий Обсидиана. Это был явно не всадник из видения, да и в руках у нее не было оружия.
                «Отпусти.»
                Обсидиан разжал хватку, и женщина, высвободившись, с чувством стала колотить его кулаками по груди, вызвав смех гиганта.
                «Скажи ей, чтобы перестала меня щекотать!» - Веселый Обсидиан даже не стал отстраняться.
                А вот женщине было не смешно. Кареглазая и осанистая, она отстала от моего друга, и нахмурилась на нас обоих.
                - Кто вы такие, и что вы делаете в моем доме?!
                - Видите ли... – Я нервно сглотнул, слушая ее разум,  и одновременно чувствуя себя не в своей тарелке, желая знать, что же тогда означали все эти видения, число «тринадцать», и главное – где же Силуриен? – Я... у меня... Кто-то собирается убить вашего мужа. Мы пришли, чтобы остановить убийцу. Это звучит глупо, я понимаю... Но.. хм.
                - Нет, это звучит не глупо. – Краски враз схлынули с лица этой степенной красавицы с одухотворенным лицом. Она оправила вышитое гладью платье, и, как будто враз лишившись сил, села на скамейку у стены. – Только вы опоздали. Его уже убили. На этом вот месте. Тринадцатого числа этого месяца. Год назад. А вот и лужа крови, я так и не смогла ее отодрать...
                Я опустил глаза, и заметил полустертые темно-коричневые разводы на полу.
                - Но раз вы так много знаете, то, может быть, вы знаете, кто его убил, и где тело. Потому что все, что знаю я – это то, что сказали соседи – Силуриен приехал домой, а потом видели, как во двор на огромной скорости прискакал какой-то человек. Вскоре он вышел, затащил моего мужа, видимо уже мертвого, поперек седла, и ускакал в лес. Мы не знаем, кто этот человек, и я хотела хотя бы похоронить Силуриена по-человечески, если уж не узнать, за что его убили, и отомстить за его смерть. – Она отвернулась, не не смогла скрыть слез, появившихся в прекрасных карих глазах.
Сосуды с досадой, безысходностью и разочарованием упали с полок моей души, и разлились везде, прожигая ее насквозь. Как я мог перепутать видения будущего с видениями прошлого?! Такого со мной еще не случалось.
                - Можно у вас переночевать? – Глухо спросил я.
                Она молча кивнула.
                Я коснулся руки Обсидиана, которая утешительно обняла меня огромной, доброжелательной мускулистой змеей.
                - Зови Лата.
                Сказал это, и осознал, что стою в пятне крови Силуриена на полу. Хотел отступить в сторону, но пятно стало зеркалом, и в нем, в лучах заходящего солнца я очень четко увидел лицо всадника, несущегося через лес к деревне.