Готовил мой дед собаке еду...

Мой "дед" аккуратен даже в мелочах. Но, когда готовит еду нашей собаке, все плоскости на кухне, включая пол и даже подоконник, свидетельствуют о крайне противоположном. Мне же кормить её не доверяется, разве что изредка, потому как процесс этот, как оказалось, "очень ответственный".

Пользуясь моим отсутствием на кухне, «дед» нередко скармливает припрятанные вкусности. Особенно бывает жаль наваристые мясные бульоны, которые я держу для приготовления будущих блюд. Кинешься за бульоном, а его нет, и мне с трудом удаётся справиться с досадой. Наводя за «дедом» порядок, я, конечно, ворчу. Положено. Правда, только под нос себе. Но ворчание в пустоту результатов не приносит. И решила я выдать ценные рекомендации в самый разгар его хозяйничанья на кухне.

До этого я считала нашу кухню достаточно просторной. Но мой худощавый «дед» в ней не помещался. Перемещался он как-то широко и раскидисто, вдоль и поперёк. Заглядывал в шкафчики, поскрипывая дверцами, открывал и закрывал холодильник, зачем-то вытащил сковороду. Неужели жарить чего собрался. Но, повертев её, слава Богу, вернул на место. И всё это проделывалось почему то с поварёшкой в наполовину вытянутой руке, а другая рука в это время перебирала кастрюльки, чашки, блюда, хотя посуда, в которой готовилась еда собаке, стояла на обычном месте.

Наконец, он выложил в неё остатки еды, тщательно и шумно соскрёбывая, влил бульон из холодильника, оставленный мною для завтрашнего обеда, добавил добрую порцию отваренных макарон, накрошил к ним два больших ломтя хлеба, нарезал существенный кусок мяса и всыпал сухой корм. Затем поставил на огонь. Подогреть, видимо, решил. Размашисто, с важнейшим видом помешивая, выбрал из полученной гущи морковь, картошку, капусту, перец - всё то, что не любит наш избалованный Барон и что могло бы испортить ему аппетит. А приземлившиеся, после хождений, приготовлений и помешиваний, разного калибра и степени влажности крошки, вполне могли бы накормить десяток воробьёв.
 
На языке завертелись слова, способные убедительно выразить рождающиеся мысли, но прежде, и очень вовремя, взгляд мой поднялся вверх и замер на лице благоверного. Это было не лицо, а сплошное удовольствие от творимого. Благостное выражение отвисало нижней губой и усиливалось отпущенными на волю щеками. Глаза светились и искрились, очень напомнив лучистые глаза свекрови . Вдобавок, предвкушая аппетитное поглощение еды Бароном , «дед» улыбнулся незнакомой улыбкой, которая нежно засияла откуда-то изнутри, из новой, неведомой мне ранее области. Вместе с улыбкой от любви и щедрости растягивалась, правда, и без того широкая его душа.   
Я тихо прикрыла дверь. Нарушать картину словами не захотелось.
 
Во мне заворочалось дремавшее за ненадобностью без поводов чувство ревности. Вот оно, значит, какое… щипается вроде …