Един ли путь для разных вер?

Заметки о сходстве и различии духовных практик.


   Когда говорят о сходстве многих религий и духовных учений, то в этом есть доля истины. Сходны механизмы и практические приемы овладения духовными ресурсами личности, что совершенно естественно. – Ведь все люди похожи друг на друга, все имеют сходное устройство души и тела. С другой стороны, состоянию духовного раскрепощения человека соответствует вполне определённое его физическое состояние, самочувствие и мироощущение. И это характерно для всех людей, вне зависимости от их религиозной принадлежности. То есть, конечно, каждое духовное состояние уникально, но есть и общие характеристики, обусловленные сходством строения психики и организма. Поэтому и описания возвышенных духовных переживаний, при формальном рассмотрении, для разных религий похожи.
   Исходя из сказанного, рискну определённо утверждать, что начальные этапы разных духовных практик сходны между собой. Многие духовные практики раскрепощают дух, учат управлять состоянием души. Однако после этого неизбежно встает вопрос – куда направить раскрепощенные духовные силы. И он решается разными конфессиями и духовными школами по-разному, в зависимости от утверждаемой ими системы ценностей. Эта статья является попыткой лучше понять, что общего у различных вероисповеданий и чем уникален православный путь духовного роста. Возможно, эта моя попытка кого-то из читателей заинтересует и побудит задуматься над духовными проблемами.

   Первым этапом для овладения духовными силами всегда является установление контроля над своей телесной жизнью. Всякое возрастание в духе начинается с ограничений плоти, которые, будучи приведены в систему, означают аскетический образ жизни. Это непременный начальный этап любой духовной практики. Методы и приёмы, направленные на аскетическую закалку и подчинение тела духу различаются для разных религий и духовных систем, в зависимости  от национальных традиций, климата и психологических особенностей подвизающихся. Но между ними есть и много общего.
   Аскетические последователи всех религий практикуют ограничения в пище и во сне. Лёгкость желудка и деятельное бодрствование способствуют пробуждению духа. Обязательно также воздержание от плотских наслаждений, если только им не придаётся ритуальный характер. Но для монотеистических религий это не характерно. Непременным условием для духовного возрастания является удаление от мирской суеты. Также общепринятыми являются и другие проявления аскетизма в поведении. Например, ограничение бытового общения, ограничение в разговорах, вплоть до принятия обетов молчания. Большое значение придаётся увеличению молитвенного времени и других форм духовной деятельности.
   Следующим важнейшим условием духовного роста является обучение терпению и сосредоточенности, воспитание воли. Собственно, этот этап не бывает резко отделён от предыдущего, напротив, он, как правило, органично вырастает из аскетической практики, которая всегда требует усилий воли и сосредоточенности. Простейшие упражнения сводятся к длительному сохранению неподвижности и умению расслабляться. Но некоторые духовные учения разработали чрезвычайно сложные и изощрённые физические и психические упражнения для воспитания воли и концентрации. Пример такой изощрённой тренировки дают различные направления йоги. В православии воспитание терпения и сосредоточенности более органично и естественно включено в трудовой и бытовой цикл. Оно у нас принимает формы послушания и молитвенного делания.
***
   Однако в разных религиях и учениях есть множество различающихся аспектов. Они определяются целями и задачами духовной практики, различием установочных принципов по отношению к Богу и к людям. Не буду даже и пытаться проанализировать отличия различных исповеданий, потому что это огромнейшая и труднейшая тема. Здесь я хочу подчеркнуть одно: что различия религий носят не обрядовый и формальный, а сущностный и мировоззренческий, характер. Это относится даже к формально близким, христианским религиям. Именно эта разница определяет тот факт, что не все из сходных, по видимости, духовных практик ведут к Богу. И даже, если некоторые ведут к Нему, то иногда, слишком приблизительно, с точностью до 180 градусов.
   
   Проанализируем некоторые примеры. Вот лаконично изложенный путь духовного возрастания христианина, приводящийся в акафисте святителю Николаю Чудотворцу:

Кондак.
Спасти хотя душу, плоть твою духови покорил еси воистинну, отче наш Николае: молчаньми бо прежде и бореньми с помыслы, деянию богомыслие приложил еси, богомыслием же разум совершен стяжал еси, имже дерзновенно с Богом и Ангелы беседовал еси, всегда вопиющи: Аллилуиа.
(Акафист св. Николаю Чудотворцу считается произведением Констатинопольского патриарха Исидора Бухариса (1341-1349 гг.)).

   Духовный подвиг святителя Николая изложен здесь с гениальной простотой и лаконизмом. Рассмотрим его со вниманием. Путь духовного возрастания христианина разложен в этом кратком описании на отчётливо прослеживаемые этапы:
1. Спасти хотя душу, плоть твою духови покорил еси …
2. молчаньми бо прежде и бореньми с помыслы…
3. деянию богомыслие приложил еси…
4. богомыслием же разум совершен стяжал еси, имже дерзновенно с Богом и Ангелы беседовал еси…
   1й и 2й этапы этого восхождения характерны практически для всех духовных практик, они являются универсальными. За исключением, может быть, вступительной посылки: «Спасти хотя душу…». Потому что не для всех духовных учений характерно представление о греховности души и необходимости её спасения. Затем следует краткая характеристика общих основ аскетики, справедливая для всех конфессий. Это подчинение плотской жизни духу, молчание и концентрация сознания. А дальше начинаются разночтения, определяемые разницей в духовных основаниях учений. И на этих этапах в полной мере выявляется разница между различными конфессиями.
   Возьмем третий этап духовного возрастания христианина, данный нам на примере св. Николая Чудотворца: «…деянию богомыслие приложил еси». Это означает, как я понимаю, активное и деятельное исповедание веры, сопровождаемое постоянным помыслом о Господе, постоянное осмысление Священного Писания и размышления о делах веры. Для всех ли вероисповеданий это возможно? Во-первых, далеко не все духовные доктрины воспринимают деяние, как неотъемлемый аспект духовного роста. Например, большинство течений буддизма, синтоизма и йоги предполагают как раз обратное правило для духовного роста – полный отказ от деяний. Христианство же утверждает совершенно однозначно: «…как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2:26).
   Во-вторых, богомыслие, в христианском понимании, это сознательная деятельность, сопряжённая с переживаниями и интуитивными откровениями. То есть богомыслие – это размышление о божественных предметах, об открытой нам сущности их и об отношении этих предметов. В буддизме такое размышление просто невозможно, потому, что эта доктрина не содержит вообще никаких сведений о божественном бытии. Духовное возрастание буддиста заключено, практически, внутри первых двух приведённых этапов. Богомыслие там заменено беспредметной медитацией. В синтоизме сведения о божественной жизни также крайне скупы и абстрактны и не дают поводов к размышлению и переживаниям по поводу отношений человека с Богом.
   Но, и в довольно близких к православию, христианских, конфессиях принятые догматы о божественном бытии, их количество и разнообразие, сильно различаются. Так, приверженцы лютеранской церкви не исповедуют святых и Богородицу, как причастников Божественного бытия. Для лютеранина эти лица являются, по существу, просто уважаемыми героями христианской истории. Основания обращаться к ним с молитвенными просьбами считаются точно такими же, как просьба о заступничестве к покойным родителям и прочим предкам. Не то, чтобы это было закреплено догматами, но является элементом повседневной духовной практики. В православии же святые и подвижники являются чрезвычайно важными фигурами для осознания связи человека с божественным миром.
   Кроме перечня главных лиц и причастников Царства Божьего, также очень важны и их взаимоотношения, отводящиеся им роли. И это тоже очень важно. Так, небольшое, казалось бы, формальное расхождение католичества с православием  в определении лиц Святой Троицы (Filioque) имело очень важные последствия и явилось одним из поводов к расколу церквей. Католические богословы и сам нынешний папа сводят это различие к семантическому разъяснению, однако долгая история (примерно 1700 лет) существования таких расхождений даёт основание предположить, что они порождены постоянно проявляющейся разницей западного и восточного типа исповедания христианства. Как показали Святые Отцы, изменение Символа Веры в западных церквях меняет смысл отношений Лиц Святой Троицы и вводит другой взгляд на природу Бога. (Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви.)
   Как оказалось, на характер и направленность духовного учения оказывает большое влияние также и вопрос о связи Божественного и земного миров. Духовная традиция, сложившаяся в православии утверждает, что в нашем бренном мире присутствуют нетварные божественные энергии, несущие людям божественную благодать. Если же полагать, что таких энергий нет и связь наша с Царством Божьим чисто умозрительная, то формируется совершенно другая духовная традиция, свойственная западным церквям. Дискуссия, о божественных энергиях охватила духовный мир Византии в 14 веке, а последствия выявившихся расхождений мы наблюдаем сейчас очень явственно в духовном укладе Восточной и Западной Европы.
   Существование божественных энергий, лежащее в основе древнего монашеского исихазма, отстаивал великий православный подвижник и богослов св. Григорий Палама. Духовное наследие Григория Паламы явилось одной из важных основ русского православия. Учение исихастов утверждает подлинную, живую связь человека с Богом через нетварные божественные энергии. А, следовательно, оно утверждает истинность богопознания в вере и грядущую реальность обОжения человека. В католической вере связь человека с Богом является чисто умозрительной и порождает, с одной стороны абстрактный рационализм схоластики, а с другой – искусительные соблазны фантастического общения с миром Божьим для эмоциональных натур.
   Из философии исихазма происходит понимание боговдохновенности подлинного человеческого творчества. Творчество в понимании православного человека – это служение Господу, это явление Славы Божьей людям, в какой бы области оно не происходило. Вот какую великую основу заложил православный исихазм для всей российской культуры. И совсем иное понимание творчества и роли культуры проявляется в западной традиции. Поскольку в основе западной культуры не предполагается твёрдого основания Божественной благодати, то культура эта быстрее отрывается от христианской нравственности. В этом случае она становится служанкой тщеславного самоутверждения, демонических фантазий, похоти и человеконенавистничества. Прискорбный расцвет такой «культуры» мы и наблюдаем на Западе. Печально, что эти «цветы зла» стали предметом подражания в России.
   Вернёмся, однако, к пути духовного возрастания христианина, который явлен нам на примере святителя Николая. Четвёртый этап духовного возрастания описан так:
«богомыслием же разум совершен стяжал еси, имже дерзновенно с Богом и Ангелы беседовал еси…».
Мне представляется, что так описано возрастание возможностей человека, всецело направившего свою душу на богопознание. То есть активное исповедание Христа, выросшее на аскетической основе и сопровождаемое богомыслием, приводит к формированию сверхличности, обладающей выдающимися возможностями в познании мира и прозрении путей человеческих. Подвижник постепенно становится причастником Промысла Божьего о человеке и соратником ангелов.
   Это связано, по моим понятиям, с изменениями в структуре личности духовного подвижника. Некоторые качества его души, связанные с мирскими и греховными сторонами жизни постепенно ослабевают, как бы сворачиваются до полного исчезновения. Зато разворачиваются и растут многие другие, промыслительные его качества и способности. Формируется цельное и нераздельное единство личности, то уникальное качество святых, которое называется в православии целомудрием. Происходит консолидация деятельности всех составляющих частей личности подвижника и появляется необыкновенное для мирских людей прозрение человеческих судеб и путей общества. Так богомыслие и самоотверженное служение Господу отверзают душе двери для восприятия благодати.
   И тогда, на этом этапе духовного прозрения, святому подвижнику открывается Промысел Божий о людях, и он активно примыкает к небесному воинству в своей земной деятельности. Ведомый Христовой Любовью, святой ещё при жизни становится источником спасающих и целительных чудес, которые творит совместно с обычными делами милосердия и веры. Так и святитель Николай – окормлял верующих, руководил епархией, участвовал в Никейском Соборе, щедро благотворил, и в то же время – спасал мореплавателей, молитвой усмиряя волны, являлся во сне к императору, оправдывая невинно осуждённых, исцелял словом болезни. По видимому, духовная мощь и святость его возрастали по мере приближения к концу земного пути.
   По отшествии же святого в мир иной, дар благодати и могущество его не только не уменьшились, но возросли. Можно сказать, что только тогда святость его проявилась в полной мере и стала поистине всемирной. А ведь подвижничество святителя Николая – это удивительный, но отнюдь не единственный пример в христианстве. Нас поражают чудеса и мученические подвиги святых Христовых апостолов, св. Пантелеймона, св. Георгия, св. целителей Космы и Дамиана св. Серафима Саровского, св. Иоанна Кронштадтского и многих, многих других. Святые христианства являют нам удивительные примеры духовного возрастания и подвигов. Как же после таких примеров можно ещё сомневаться в правомерности и необходимости почитания святых? Для православного человека такое почитание является совершенно естественным и имеет смысл поклонения Господу…

   Завершая эти заметки, хочу высказать убеждение, что сущностные различия религий не только не препятствуют мирному сосуществованию конфессий, но и их доброму  сотрудничеству. Мы можем сотрудничать, оставаясь собой, не пытаясь подогнать себя под некий универсальный шаблон. В основании этого упования лежит присутствие принципов любви и милосердия во всех мировых религиях. Единственным препятствием может представляться различная трактовка понятия «ближний». Однако приходя к пониманию, что ближние – это все те, кто нуждается в нашей помощи, независимо от их вероисповедания, представители разных конфессий смогут конструктивно сотрудничать и способствовать сохранению нашего мира.

Нюрнберг. 2009-2010г.