Кампания 1942 года. Глава 12

                Глава 12.



   Когда ранние январские сумерки опустились на рыбачий посёлок, дозорный с церковной колокольни доложил капитану Прёлю, что слышит шум самолётов и наблюдает сигналы маяка за линией фронта. Капитан приказал дозорному удвоить бдительность и продолжать наблюдение. Наступила ночь с 7 на 8 января. Мороз во дворе штаба гарнизона усилился до 45 градусов. В 21 час 20 минут с опорного пункта «Хохштанд-5» в трёх километрах к юго-востоку от посёлка в штаб позвонил лейтенант Рихтер и доложил, что мобильная пехота противника на лыжах и аэросанях силами не менее батальона обтекает его опорный пункт с флангов, тщательно обходя стороной заранее разведанные секторы огня. Вероятная оперативная цель противника – дорога на Старую Руссу в тылу у артиллеристов Прёля.  Капитан поднял гарнизон по тревоге и приказал занять круговую оборону, а лейтенанту Рихтеру приказал в бой не вступать и ждать приказа, а если связь со штабом прервётся, а атаки со стороны противника так и не последует, свернуть опорный пункт и прорываться в посёлок.   Сразу за лейтенантом Рихтером позвонил дозорный с колокольни и доложил о большой колонне бронетехники и грузовиков противника, выдвигающейся к передовой с включёнными фарами с юго-востока, прямо через заболоченный луг, ещё недавно считавшийся непроходимой топью.  Вскоре высланные Прёлем в разведку дозоры вернулись и доложили, что снегоочистители противника уже работают под защитой лыжников на дороге в Старую Руссу. Прёль перезвонил Рихтеру и приказал немедленно прорываться в посёлок, по возможности избегая боестолкновений. Лейтенант Рихтер и его 12 солдат облачились в самодельные маскхалаты с капюшонами, встали на лыжи и спустя несколько минут пристроились в хвост колонне лыжников противника, слишком спешивших вперёд, чтобы тратить силы и дыхание и озираться по сторонам на трескучем морозе. Столь же незаметно отстав и свернув в сторону, через четверть часа лыжники Рихтера явились в штаб Прёля. В следующие четыре часа в гарнизон Прёля влились вышедшие из леса связисты 6-й роты 1-го полка связи Люфтваффе и прорвавшиеся с боем по просёлку мотоциклисты разведотряда 18-й мотодивизии, авангард которой вошёл вечером в Старую Руссу по дороге из Шимска. Всего у капитана Прёля под ружьём было теперь 543 человека. А поскольку большею частью это были артиллеристы, заранее оборудовавшие огневые точки в каменных строениях и пристелявшие орудия ко всем близлежащим населённым пунктам и разведанным  ещё осенью ориентирам, поскольку запаса снарядов и ручных гранат на гарнизонных складах должно было хватить на неделю, а у мотоциклистов были пулемёты и достаточное количество патронов к ним, капитан Прёль уверенно смотрел в будущее, не смущаясь тем, что связь со штабом 290-й пехотной дивизии пропала у него за два часа до полуночи и с тех пор уже не возобновлялась.  Связисты Люфтваффе вскоре помогли ему связаться со штабом 10-го армейского корпуса. Командующий корпусом генерал от артиллерии Хансен передал группу капитана Прёля в подчинение 18-й мотодивизии, выдвигавшейся из Шимска в направлении Старой Руссы. 
 
 В три часа ночи форпост капитана Прёля был обстрелян из миномётов и атакован лыжниками противника.
 Бой за посёлок продолжался тринадцать суток. Когда неоднократные атаки лыжников не помогли, противник обстрелял посёлок «катюшами». Все деревянные строения выгорели. Две дюжины раненых успели вынести с перевязочного пункта и на одеялах перенести в церковь. Артиллерия капитана Прёля пострадала незначительно, и бойцы 140-го стрелкового полка, попытавшись возобновить атаки, немедленно почувствовали это на себе. Командир полка понял, что выкурить немцев из каменных строений ему будет не так-то просто и запросил подкреплений и поддержки бронетехникой. Капитан Прёль, у которого подходили к концу снаряды, перевязочные материалы и продовольствие (гарнизон питался мясом павших лошадей), запросил по радио организовать снабжение по воздуху. Самолёт прилетел в тот же день, но из-за плохих метеоусловий был вынужден сбросить контейнеры с малой высоты, и грузовые парашюты не успели раскрыться. В результате четыре контейнера со снарядами взорвались при падении, а в пятом, угодившем в глубокий сугроб, оказались бесполезные зенитные снаряды. Зато в другом уцелевшем контейнере обнаружили Рыцарский крест для капитана Прёля. По радио из Шимска пообещали наладить снабжение по воздуху. Вопрос держал под личным контролем сам Герман Геринг, которому доложили, что в окружённом гарнизоне есть и его люди. На следующий день снаряды были доставлены, а сверх того в расположение гарнизона приземлился «Физелер-Шторх» с военврачом доктором Гюнтером, перевязочными материалами и приказом о награждении защитников посёлка ещё двадцатью пятью Железными крестами разных степеней. Когда 14 января командир стрелкового полка русских, от которого не укрылись проблемы со снабжением, возникшие у гарнизона, прислал к Прёлю парламентёра под белым флагом с предложением сдаваться, тот поинтересовался, где находится штаб командира полка, куда следовало идти сдаваться. Получив ответ, что штаб расположен в деревне Подборовке, он отослал парламентёра с вежливым отказом, после чего произвёл артиллерийский залп по Подборовке и с тех пор не прекращал вести по ней беспокоящий огонь.

  Доктор Гюнтер конфиденциально передал капитану Прёлю личное письмо Гитлера. В письме фюрер выражал одобрение всем действиям капитана, при этом он извещал его о том, что надеяться на скорую деблокаду извне тот не может, и что ему предоставлена полная свобода в принятии решения об оставлении форпоста в случае, если возникнет неотвратимая угроза уничтожения гарнизона. Капитану было над чем подумать. Угрожает гарнизону неотвратимая гибель или всё-таки ещё нет? Из штаба в Шимске сообщили, что в Старой Руссе ведёт бой в окружении полковник фон Эрмансдорфф, успевший проскочить в город, прежде чем танки двух гвардейских корпусов противника, брошенных генералом Морозовым в обход по льду замёрзшего озера, перерезали дорогу на Шимск у него в тылу. Собрав под своё командование тыловиков, сапёров и дорожных строителей 10-го армейского корпуса и имея под рукой вместительные корпусные склады с имуществом, продовольствием и боеприпасами, фон Эрмансдорфф сумел организовать прочную оборону, опираясь на особенности местности и систему укреплений, делающие позицию обороняющейся стороны практически неприступной для штурма, и доложил в штаб мотодивизии, что продержится хоть до весны.   

  Это положило конец сомнениям капитана Прёля. Он тоже решил держаться. Ночью посёлок был атакован танками Т-26. Один из танков прорвался к помещению штаба и здесь был подожжён двумя снарядами, выпущенными в упор из орудия унтер-офицера Шлюнца. Атака была отбита.

  18 января ночная температура упала до минус пятидесяти. К этому времени все бойцы капитана Прёля обзавелись трофейным зимним обмундированием. Ночные дозоры пробирались на ничейную территорию, срезали с замёрзших трупов красноармейцев тулупы, сдирали валенки и шапки-ушанки. Но теперь замки орудий заклинило. Чтобы продолжать вести огонь, пришлось разложить возле каждого орудия костёр. Пока гарнизон решал эту задачу, пехота противника ворвалась в посёлок. Бой на улицах продолжался весь день 19 января. С особым остервенением защитники, в числе которых была и рота самообороны, дрались за баню и за колхозный склад. К вечеру стрелки 140-го стрелкового полка были вытеснены из расположения гарнизона, на поле боя остались догорать все четыре танка, поддерживавших атаку пехоты.  У капитана Прёля было 17 человек убитых и 72 раненых. «Ещё одна такая атака – и нам конец», - предупредили капитана собранные им на военный совет командиры взводов. Капитан принял решение в ближайшую ненастную ночь прорываться из окружения со стрелковым оружием по льду озера Ильмень. Уже на следующий день потеплело до минус тридцати и начался сильный снегопад. С помощью взрывчатки сапёры расширили погреб под одним из сгоревших домов и похоронили убитых и умерших в братской могиле. Лежачих раненых разложили по саням, в которые впрягли оставшихся в посёлке колхозных лощадей: рота самообороны уходила вместе с гарнизоном. С наступлением ночи выступили в поход. Над обледеневшей рекой стелился туман. Падал снег. Шедшим впереди приходилось прокладывать дорогу через метровые сугробы. В посёлке остался арьергард – два взвода под командой лейтенанта Рихтера. Пулемётный взвод вёл беспокоящий огонь. Взвод сапёров имитировал фортификационные работы. Через два часа унтер-офицер Штефес увёл сапёров по следу главной колонны. Пулемётчики продолжали вести огонь ещё полчаса. Затем и пулемёты умолкли один за другим. Последним посёлок покинул унтер-офицер Виллих. Перед уходом он проверил, хорошо ли присыпана снегом братская могила. Над опустевшим посёлком повисла тишина.

  Тем временем колонна капитана Прёля достигла устья Ловати. Чем ближе было озеро, тем становилось холоднее. Сначала похолодало до минус сорока. А когда вышли на поле занесённых снегом ледяных торосов, стало ещё холоднее. Стрелки в компасах замёрзли, маяк пропал из глаз в тумане, приходилось двигаться, строго выдерживая прямую линию по ориентирам, из-за чего путь через торосы делался вдвое более утомительным.  Лошади шатались и падали одна за другой. Время от времени то один, то другой солдат садился в снег и просил позволить ему дождаться арьергарда. К нему подходили офицер и военврач, поднимали из снега и, поддерживая с двух сторон, какое-то время ковыляли втроём в хвосте колонны. Через восемь часов пути повернули на юго-запад, в сторону канонады, доносившейся со стороны Старой Руссы. Капитан Прёль, лейтенант Маттис, лейтенант Гюле и доктор Гюнтер, словно сторожевые псы, появлялись то спереди, то позади колонны, и прошли вдвое больший путь. В восемь часов утра, на четырнадцатом часу пути,  унтер-офицер Фойер, шедший впереди во главе патруля разведки, встретил двоих человек в немецких касках.

 - Kamerad! – крикнул он издали, во избежание недоразумений.
 - Camarada! – прокричал в ответ по-испански двинувшийся навстречу патруль.

   Оказалось,  что рота испанских лыжников под командой капитана Ордаса ещё 10 января выступила из расположения добровольческой Голубой дивизии, чьи позиции были на северном берегу озера, чтобы прийти на выручку гарнизону Прёля. Когда стрелки компасов замёрзли, испанцы сбились с пути и, проплутав какое-то время, вышли наконец к южному берегу озера между Ловатью и Старой Руссой, и теперь сил у них едва достало на то, чтобы отбить у русских деревню Чернец и там занять круговую оборону. Теперь у капитана Ордаса из 205 выступивших с ним человек под ружьём осталось 34. Главной причиной потерь было следствие обморожений, полученных во время блужданий по льду озера.  Когда через несколько дней два капитана совместными усилиями расширят плацдарм, отбив у противника деревни Большой Ужин и Малый Ужин, от роты Ордаса останется 12 человек. Капитан Прёль на перекличке в Чернеце после прихода арьергарда недосчитался пятерых отставших и пропавших без вести. Вскоре на плацдарм прибыл 81-й Силезский пехотный полк генерал-майора Шоппера, второй из полков 81-й пехотной дивизии, переброшенный следом за 189-м полком из Франции по железной дороге.

  Полковник фон Эрмансдорфф удержал Старую Руссу. В этом ему помог генерал от артиллерии Хансен, переброшенный вместе со штабом десятого армейского корпуса для поднятия духа защитников в осаждённый город. Генерал-полковник Буш пошёл на это, руководствуясь приказом генерал-полковника Кюхлера, сменившего фельдмаршала фон Лееба во главе группы армий «Север». Командование 18-й армией Кюхлер передал генералу от кавалерии Линдеману.
 
  Барон фон Вреде загнул фланги 290-й пехотной дивизии и с 25 января держал круговую оборону, получая снабжение по воздуху.

  Многие десятки малых опорных пунктов и гарнизонов 10-го армейского корпуса были уничтожены в первые же дни наступления 11-й армии генерала Морозова. Никто из их защитников не выжил. Вряд ли мы узнаем когда-нибудь, какие драмы разыгрывались там в морозные дни и ночи января 1942 года.