Глава 6. Война за континент

 
       В бухте Лазурной,  вернувшиеся команды ждал сюрприз.
       На рейде стояли паровой фрегат  и  два шлюпа*, а на причале толпа встречающих.
       - «Орел», «Наяда» и «Камчадал» -  глядя в бинокль,  прочел надписи на бортах Лобанов. - Красавцы!
       - Не иначе Шелихов, -  тепло улыбнулся Морев . - Не забыл своего обещания.
       Адмирал не ошибся.
       Впереди всех, рядом с представительным морским офицером,  стоял купец и солидно  оглаживал бороду.
       -  Здравствуйте,  Александр Иванович, - шагнул он навстречу, как только адмирал ступил на причал,  и они троекратно облобызались.
       Потом Шелихов энергично потряс руки  Сокурову с Кругловым,   и подвел всех к своему спутнику. 
       -  Знаком? - хитро прищурился он, и Круглов первым заключил того в объятия.
       -  Это ж надо, - растроганно пробасил он. -  Павел Петрович, какая встреча!
      Перед ними, в парадной форме капитана 1 ранга, стоял  бывший адъютант архангельского генерал-губернатора, Морозов.
       -  Вот, сменил придворную службу на морскую, командую «Орлом», -  значительно изрек он,  и все весело рассмеялись.
       Далее  на берегу состоялся праздничный обед,  после которого Морев со старшими офицерами и гости,  удобно расположились за уставленными напитками столом,  на  террасе его дома.
       Осеннее солнце клонилось к западу, вдали  золотились  бескрайние леса,  в прозрачном  воздухе плавали нити паутины.
       - Как в России, - задумчиво произнес Сокуров, и,  словно в ответ на его мысли, с берега донесло слова  исполняемой под гитару песни.

Над Канадой, над Канадой,
Солнце низкое садится,
Мне уснуть давно бы надо,
Отчего же мне не спится?

Над Канадой небо сине,
Меж берез дожди косые,
Хоть похоже на Россию,
Только все же не Россия,

ронял слова  мягкий баритон, и все прислушались.
       - Хорошо поет, -  вздохнул Лобанов, -  душевно.
       - Ну что же, а теперь перейдем к делу, -  сказал Морев, когда последние аккорды затихли. -  Чем обязаны вашему прибытию, Павел Петрович? Просвятите.
       -  Во - первых,  Александр Иванович, у меня к Вам  письмо  Императора, - вручил адмиралу, извлеченный из кармана, засургученный пакет Морозов. - А во - вторых, согласно высочайшему повелению, «Орел» и «Наяда» со всеми их грузами, поступают в Ваше полное распоряжение.
       -  В смысле? - переглянулись Круглов с Сокуровым.
       - Император дарит  корабли за заслуги перед Россией.
       -  А  команды?
       - Набраны из добровольцев и  желают поступить к Вам на службу. В том числе и я.
       - Благодарю, - растроганно, ответил Морев, а его офицеры оживились.
       - И еще, -  с воодушевлением продолжил Морозов. -  Его Императорское Величество  уполномочил меня передать, что  Отечество перед вами в неоплатном долгу, и вы  всегда можете рассчитывать на его помощь.
       Вслед за этим на террасе снова возникла тишина, - адмирал встал, взял со стола наполненный бокал  и торжественно произнес, - за Россию!

       Утром, после завтрака и торжественного подъема Флага,  Морев, в сопровождении старших офицеров,   приступил к знакомству с новыми экипажами.
       Они были выстроены  на причале и произвели благоприятное впечатление.
       Офицеры и матросы  «Орла»  отличались статью и военной выправкой, команда «Наяды» состояла из  морских промысловиков и охотников.
       - Бравые ребята, - бубнил за спиной адмирала Лобанов. - С такими горы своротим.
       Оставшийся довольный осмотром, Морев выступил перед командами с короткой речью, одобрив сделанный ими выбор, и пожелал успехов на новом месте.
       - …р-ра! -  дружно пронеслось над бухтой,  и  всех развели по работам.
       Далее состоялась встреча с приплывшими на «Камчадале» двумя десятками семей, пожелавшими обосноваться в Канаде. Все они были из крестьян, прибыли с домашним скарбом и скотиной   и с надеждой взирали на адмирала.
       -  Вы первые русские переселенцы, - тепло оглядев их, сказал Морев. - И, уверен, не последние. Земли здесь много, бар и помещиков нет, будете сами себе хозяевами.
       - Спасибо на добром слове, - степенно поклонились  мужики, а кто-то из баб всхлипнул.
       - Михаил Иванович, - обернулся к Лобанову адмирал, -  займись их обустройством лично.
       К вечеру  из трюмов  «Орла»  выгрузили тысячу винчестеров, шесть полевых орудий  с боеприпасами, две разобранные паровые машины и оборудование для гидроэлектростанции, а со шлюпов - аэросани, кузнечные, слесарные и плотницкие инструменты, различный сельскохозяйственный инвентарь, а также продовольствие и  товары для торговли с индейцами. У кромки леса, на лугу, в обширном загоне взмыкивали коровы и блеяли овцы, а десяток тощих свиней смачно хрупали  засыпанные в кормушки дубовые желуди.
       Первую ночь прибывшие провели на кораблях  и в  установленных на берегу солдатских палатках,  а на следующий день в лесу снова застучали топоры. 
       В течение недели рядом с факторией  срубили добротные избы и хозяйственные постройки  для переселенцев, в базе  возвели  два склада  и мастерскую, а у водопада начали работы по сооружению гидроэлектростанции.
       За это время Шелихов и Морозов  были представлены Текумсе с Танскветавой, ирокезы  получили  в дар половину доставленных кораблями огнестрельного оружия и товаров,  и Совет Лиги пожелал иметь русские фактории в Певеке  и  на Великих озерах.
       - Туда по большой воде  вам  будет удобно доставлять   грузы, - сказал Летящая стрела, - а нашему народу покупать их и сплавлять  по рекам во все концы страны.
       -  Кроме огненной воды, - добавил Танскветана.  - Ее продажу Лига запрещает.
       - А могут ли наши люди селиться в ваших краях? - поинтересовался Шелихов. -Чтобы разводить скот и обрабатывать землю?
       -  Могут, - был ответ. - Поскольку они соплеменники Морского Змея…

       Вторая зима  на новом месте пала рано.
       Сразу же после отплытия Шелихова  в Россию, из Арктики нагрянули холода, за ними пришли метели, и  все пространство кругом покрылось снегом.
       Днем в лесах от мороза лопались деревья, по ночам  над ними бесшумно парили совы, бухту и залив  сковали льды.
       Однако скучать  колонистам не приходилось. С раннего утра и до поздней ночи, моряки под руководством Ярцева занимались созданием энергоснабжения базы, промысловики добывали мясо, пушнину и морского зверя, а крестьяне рачительно обустраивали свои подворья и ухаживали за скотом.
       Все больше укреплялись отношения  и с индейскими племенами,  которые постоянно навещали русскую факторию.
       Благодаря усилиям  Поликарпа Матвеевича и оставленного ему Шелиховым в помощь  ссыльнопоселенца  Чарноту, в прошлом  писаря запорожского коша*, она стала основным центром общения  между представителями двух народов.
       Помимо того, что в фактории шла  честная и весьма выгодная для  обеих сторон торговля, при ней была обустроена небольшая, но достаточно хорошо оснащенная  больница, в которой весьма успешно практиковал врач Алубин, с двумя, подготовленными им корабельными фельдшерами.
       Уже спустя месяц после ее открытия, слава о Белом шамане (так пациенты окрестили Сергея Васильевича) облетела все побережье, а когда он вылечил раненого в схватке с медведем и считавшимся безнадежным, вождя племени  кайюга - Одинокого волка, доктора стали почитать  навроде божества.
       Сюда же, в свободное от службы время, часто наведывались   моряки  «Левиафана» и других кораблей, знакомясь и заводя дружбу с индейцами.
       Те считали за честь иметь друга из числа белых воинов, приглашали тех в гости,  и все больше проникались доверием к своим новым союзникам. Результатом стал   десяток свадеб, на которых  русские моряки  взяли себе в жены молодых индианок из селения ирокезов.
       Все прошло пышно, торжественно, по индейским канонам и при большем стечении  народа.
       Молодые получили богатые дары и утварь от Совета Лиги племен  и  родственников, а колонисты поставили для них  рубленные дома на краю селения. 
       В середине зимы, по предложению Тенскавтавы  (Летящая стрела с небольшим отрядом отправился навестить соплеменников на Великие равнины), моряки приняли участие в облавной охоте  на лосей,  получив изрядную часть добычи,  а на масленицу Морев пригласил  его и  вождей Лиги в базу, отведать русских блинов с  маслом,   сметаной и икрой.
       - Вкусные лепешки, - умяв, все, что приготовили коки, - констатировали гости. - Только очень уж тонкие. Присылайте своих  пекарей, наши скво* покажут, как делать толстые.
       Наступил март, спали морозы, и началось таяние снегов.
       Весеннее солнце все выше забиралось на небосвод, под ним ослепительно синел лед Гудзонова залива, в горах с грохотом сходили снежные лавины.
       В один из таких дней  из лесов появилась странная процессия.
       Впереди, на пятнистом мустанге,  с копьем, увешанным скальпами, следовал Текумсе. За ним воины его отряда, с сидящими позади них на крупах лошадей детьми, а позади, на тощих клячах и пешком, в сопровождении тянущих волокуши собак, около сотни  изможденных мужчин и женщин.
       Затем процессия исчезла в селении, а  вечером в базу оттуда, прискакал молодой воин.
       - Летящая стрела посылает тебе свои приветствия, Морской Змей  и просит его навестить вместе с твоими вождями, -  сказал он, приложив к груди руку.
       Несколько позже Морев  со старшими офицерами сидели на мягких шкурах в доме Текумсе,  курили трубки и внимательно слушали его рассказ.
       - Как ты знаешь, Морской Змей, я уезжал  на Великие равнины, навестить своих родичей из племени шауни, - глядя в огонь очага, начал он.
       - И что же я увидел за Скалистыми горами?
       Некогда  могущественные и вольные  племена сиу, делаваров, черноногих, команчей, гровантров, арапахо и многие другие, влачат жалкое существование.
       Их территории захватываются инглизи, а хозяева изгоняются в бесплодные пустыни и горы.    Оставшиеся же, преследуются и убиваются армией  подобно собакам. За каждый скальп индейца, будь то воин, женщина или ребенок, выплачивается вознаграждение.
       На отряд таких «охотников»,- мы наткнулись  в устье  Ред-Ривера. Они добивали остатки откочевавших туда шауни.   Теперь  скальпы бледнолицых сушатся у  наших  очагов - кивнул Текумсе на высокие стропила дома, - а оставшиеся в живых шауни, ушли с нами в Канаду.
       - Сучье все-таки племя, англичане, - прервал наступившую после этих слов  паузу, угрюмо сопевший Лобанов.   
       - Не англичане, а американцы, - тихо поправил его Сокуров. - Они  восстали против власти метрополии.
       -  Да, эти люди зовут себя американцами, - продолжил Текусе. - Но они дети одного отца и    такие же подлые и жестокие, как инглизи.
       Благодаря вам, -  обвел он взглядом сидящих напротив офицеров, - мы выгнали захватчиков из страны Великих Озер. Теперь здесь мир и благополучие. Но там, на равнинах, - протянул вождь руку в сторону запада,- гибнут и просят помощи, наши братья. И я принял решение  созвать Совет Лиги. Вопрос один - изгнание американцев с Великих равнин. Совет меня  поддержит, уверен.  Можем ли мы надеяться на вашу помощь, Морской Змей?
       В доме снова возникла тишина, и только очаг потрескивал рубиновыми углями.
       - В свое время, вы приняли нас как братьев, Летящая стрела, - положил руку на плечо вождя Морев. - Потом мы стали союзниками,   вместе сражались и породнились.
       Люди о которых ты рассказал, нам хорошо известны. В той жизни,  откуда мы пришли, они  сеяли только зло и горе.  Можем ли мы теперь оставаться в стороне?
       - Вот именно, - не задумываясь, поддержали своего адмирала офицеры. - Этих янки  нужно поставить на свое место. Раз и навсегда.
       - Я знал, что ваш ответ будет таким, - чуть качнул головой  Текумсе. - Мой народ никогда этого не забудет.
       Затем был созван Совет Лиги, принявший решение откопать томагавк войны  и Военный совет по организации очередной военной кампании.Ее было решено начать в мае, а предварительно отправить за Скалисты горы небольшие отряды разведчиков, для подготовки индейского восстания.
       Каждый такой отряд был   вооружен скорострельными винчестерами и вел за собой заводных мустангов, а все их начальники, назначенных из наиболее известных и прославленных  воинов, имели  при себе вампум* Лиги,  для вручения его вождям и старейшинам равнинных племен.
       - А  могут ли его прочесть американцы? - поинтересовался Круглов,  перебирая в руке раковины одного из таких посланий.
       - Нет, - ответил Танскветава. - Язык вампума доступен только посвященным.
       - Практически шифр, - уважительно прогудел Лобанов. - Вот тебе и индейцы.
       На этот раз план кампании  разрабатывался союзниками с особой тщательностью, что определялось грандиозностью  стоящей перед ними цели.
Отвоевать   у алчных и жестоких  американцев практически целый континент, задача непростая.   
       Ко времени описываемых событий, война за независимость США уже закончилась, но они продолжали борьбу с индейской конфедерацией  Северо-Западных территорий, стремясь добиться от нее признания своего суверенитета и допуска белых поселенцев на индейские земли. Помимо этого, молодое и агрессивное государство вело переговоры с хиреющей Испанией об уступке ему Юго-Западных территорий, где также велись активные боевые действия против их коренных народов.
       Его первый президент  Джордж Вашингтон  активно формировал центральные органы власти и  управления,  делая основной упор на армию, поощрял развитие сельского хозяйства и экономики, не гнушаясь при этом  использованием рабского труда, а заодно люто ненавидел индейцев.
       Внешне демократическое государство, по сути было рабовладельческим, повсеместно вело захватническую политику  и несло геноцид другим народам.
       Все это было учтено при выработке плана, и на третий день, общими усилиями, он был сверстан.
       На представленной штурманами цветной кальке, снятой с карты США, при активном участии  вождей, многие из которых  родились и выросли на Великих равнинах, была отмечена   американская  столица   Филадельфия, все  их  крупные города, форты и поселения, а также ведущие к ним, сухопутные и водные пути.
       Здесь же указывались места проживания равнинных индейских племен, с указанием приблизительного числа воинов, которые они могли выставить, а также южные штаты, в которых  предполагалось  организовать восстание рабов.
       В этот раз никакого ультиматума  противной стороне решено было не направлять, поскольку  индейцы не признавали за ней никаких прав на Американский континент,  войска Лиги племен,  перевалив Скалистые горы, должны были выйти на равнины,  и, приняв в свои ряды   восставших,  с боями двинуться  на Филадельфию.
       Для их усиления  выделялся специальный  отряд, в количестве двухсот человек, сформированный из моряков крейсера, фрегатов и шлюпа, а также охотников-промысловиков, которому придавались четыре артиллерийские батареи, состоящие из доставленных Шелиховым и снятых с кораблей  двенадцати  полевых и морских  орудий.
       Командование отрядом поручалось капитану 1 ранга Сокурову, а его заместителями назначались  капитан 2 ранга Лобанов и  старший офицер  «Орла» лейтенант Врангель. 
       Общее же руководство всеми объединенными силами, как и в первую кампанию, осуществляли Текумсе и адмирал Морев.
       Зная из истории и от индейцев, ранее проживавших на  равнинах о том, что Франция  активно помогала  американским колониям в войне за независимость,  снабжая последних оружием, боеприпасами и продовольствием, адмирал  снова решил использовать морскую блокаду побережья в целях ослабления сил противника и обеспечения успеха сухопутной операции. 
       - Ты как всегда прав, Морской Змей, -  согласился с ним Летящая стрела. - Если французы не будут помогать инглизи, как это часто случалось, мы их разобьем и изгоним навсегда.
       К началу лета, когда  все кругом покрылось зеленью, а в Гудзоновом заливе растаял лед, объединенные силы союзников  выступили в поход.
       Двенадцать  тысяч  индейских воинов  с морским отрядом  и артиллерией, под предводительством Текумсе, направились к  открывшимся в Скалистых горах перевалам, а «Левиафан», с идущими в кильватере «Аскольдом»,  «Орлом» и «Наядой», взяли курс в открытый океан.
       Спустя  две недели,  оставив позади горные массивы, войска Лиги вышли на равнины,  и  в прериях запылало пламя восстания. Сначала оно охватило штаты Северная Дакота Небраска и Канзас,  а затем  перекинулось в Айову и на прилегающие к ней территории.
       Выступивший    навстречу индейцам  пятитысячный  Легион Соединенных штатов* генерала Энтони Уэйда  встретился с ними  в штате Иллинойс, где произошло генеральное сражение.
       Самонадеянный герой  Войны за независимость, привыкший одерживать победы над местными племенами, не придал значения донесению разведчиков о численности противника и наличии у него артиллерии.
       - Чем больше дикарей, тем лучше, - рыкнул он. - А  то, что у них несколько старых пушек, дела не меняет.  И отдал приказ атаковать индейцев.
       Командиры  бодро зарысили к походным колоннам, Легион развернулся в боевые порядки, и, распустив знамена, под барабанный бой  штурмовые каре  заколыхались к молчаливо стоящей на равнине, длинной линии конницы. Вслед за ними, на конных упряжках, неспешно покатили три  батареи легких пушек.
       Генерал же, вместе со штабом и отрядом драгун,  поскакал к невысокому холму, и  там спешившись, стал озирать окрестности в подзорную трубу. 
       - Хорошо идут, -  сказал Сокуров  Текумсе,  и вождь лаконично ответил, - хорошо.
       Оба они, на поджарых, нервно перебирающих ногами  мустангах, высились в центре первой линии индейской конницы, играющей на солнце всеми цветами радуги.
Под его яркими лучами сияла их боевая раскраска, серебрились орлиные перья головных уборов, легкий ветерок играл скальпами на длинных копьях.
       - У нас все готово, Башир Нухович, - проскользнув между всадниками, подбежал к военачальникам Врангель  и резко вскинул к виску руку.
       - Отлично, Иван Карлович, -  последовал ответ. - И скажите Михаил Иванычу, что б в бою не матерился. Любит он это дело.
       -  Непременно скажу - улыбнулся лейтенант и, придерживая рукой палаш,  заспешил  обратно.
       Между тем сине-белые квадраты  приближались, барабанный бой звучал все громче и стали слышны лающие команды.
       - Пора, - наклонился Сокуров к Текумсе и тот, согласно кивнув, невозмутимо поднял вверх согнутую в локте руку.
       В ту же секунду равнина дрогнула от топота сотен копыт, конная линия воинов в центре распахнулась, и по наступающим ударили  все  двенадцать поставленных за ней орудий.
       Их огонь был настолько неожиданным и сильным, что прежде чем американцы что-нибудь поняли, передовые каре были разнесены в клочья, а остальные смешались и расстроились.
       - Что за черт?! -  отведя от лица подзорную трубу, в бешенстве заорал Уэйд. - Откуда у них такая артиллерия?!
       - Не могу знать, сэр! - подбежал к нему начальник  штаба, с ужасом взирая на равнину. 
       - Болваны! - продолжал  бесноваться генерал. - Немедленно введите в бой нашу!
       Однако вводить уже было нечего.    Панически отступавший Легион  смял не успевшие спешиться батареи, потом их накрыла очередная  серия взрывов, а вслед за этим, прерия огласилась леденящим душу боевым кличем индейцев.
       Все набирая ход, их конница  быстро догнала убегающих, и воздухе замелькали стрелы и томагавки.
       К вечеру зеленая равнина была усеяна телами американцев, а то, что носило громкое название Легион Соединенных штатов, перестало существовать.
       Захватив небывалые трофеи и насыпав высокий курган над погибшими (в сражении погибли двести  индейцев и три русских моряка), после суточного отдыха  войска Лиги двинулись дальше…
 
       В то же самое время, оставив позади Гудзонов пролив и выйдя в Атлантику, эскадра Морева двигалась вдоль побережья континента на восток, организовав его блокаду со стороны Европы.
       Спустя неделю, у острова Нантакет, русские корабли перехватили  следующий к американским берегам, караван  торговых судов. Их было пять,  и шли они под французским флагом.
       -Прикажите им лечь в дрейф-, -  просемафорил «Левиафан» «Орлу», и тот отрепетовал* приказ.
       Через минуту с фрегата  громыхнуло орудие, снаряд с воем унесся в сторону каравана, и в десятке метров от форштевня  идущего впереди  трехмачтовика, вверх  взлетел фонтан воды.
       Парусники тут же выполнили команду.  За исключением последнего.
       Черный, с золотым обводом корпуса  бриг, сделал поворот оверштаг*  и попытался скрыться.
       Но не тут-то было. С «Орла» снова громыхнуло, и его руль разлетелся в щепы. 
       - Хорошо палит   Морозов, - одобрительно хмыкнул стоящий на мостике Круглов. - Качественно.
       Высадившиеся с  фрегатов  на суда   смотровые команды установили, что те действительно являются французскими и следуют в Нью-Йорк с грузом оружия, амуниции и продовольствия, а на бриге находятся две сотни   закованных в цепи африканцев - мужчин  и женщин. 
       Старший из капитанов, приглашенный на борт «Левиафана», предъявил патент     капитана 1 ранга французского военно-морского флота,  представился как маркиз де Бриньон,   и в весьма изысканной форме выразил свой восторг от встречи со столь известными в Европе   адмиралом и кораблем.
       - Я беспредельно рад  встрече ваше превосходительство! - галантно расшаркался он на мостике перед Моревым и  его офицерами -  И от имени короля Франции  и себя лично выражаю Вам самое глубокое почтение.
       Знавший французский, лейтенант с «Орла» перевел, и адмирал  чуть улыбнулся.
       - Я тоже, господин де Бриньон, - сказал он. - Кому предназначаются военные грузы?
       - Правительству Соединенных Штатов, - последовал ответ, - в качестве помощи от дружественной Франции.
       -  Помощи против кого? Война за независимость окончена,  - иронически взглянул   на  маркиза Морев.
       Тот не нашел что ответить и лишь развел руками.
       - В таком случае скажу я, - зашагал по мостику адмирал. - Против коренного населения - индейцев. А поскольку мы с ними союзники, что прошу запомнить и передать вашему королю, американцы ее не получат.
       - ?!
       - Именно так, уважаемый.  И теперь второй вопрос. Откуда африканцы на одном из ваших судов. Вы что, занимаетесь работорговлей?
       - Н-нет, - пробормотал  маркиз. - Это личный груз  капитана Дижона, он  поставляет чернокожих для работы на  плантациях.
       -  Мне  весьма жаль этого господина, - вздохнул  Морев. - Он будет повешен.
       - Но…
       - И никаких «но» маркиз. Я очень сожалею.
       Спустя  час, после короткого разбирательства, тело  Дижона болталось на одной из рей брига, что привело французов в  полное уныние.
       Будучи наслышанными о морских походах дьявольского корабля на Балтике и в Средиземноморье, они приготовились к худшему.
       Но все окончилось для «доброхотов»  лучше, чем ожидалось.
       Посовещавшись со своими старшими офицерами, Морев принял решение  отконвоировать весь караван в Квебек, где де Бриньон должен был  передать военные грузы и бриг  с освобожденными рабами, русской фактории.
       - А  все суда, уважаемый маркиз, остаются вам, - сказал на прощание адмирал. - И, как говорят, счастливого плавания.
       Когда к вечеру, взяв нужный курс, сопровождаемый фрегатами  караван   скрылся за горизонтом, «Левиафан» и «Наяда» снова двинулись вдоль побережья...