Фёдор Степанович

Тёмная ночь, тёплая и короткая, какой ей надлежит быть в июне, неохотно уступает свои права рассвету. На востоке бледнеет горизонт. В слабом предутреннем свете проявляется тихая река с невысокими обрывистыми, порой пологими, берегами. С прибрежным камышом, кустами, отдельно стоящими деревьями. Над водой, на заводях, возле пристани появляются клубы серо-голубого тумана. Лёгкий ветерок зашелестит листьями и убегает в густые заросли терновника. Наступали минуты предрассветной тишины, время готовиться к рассвету. Природа замолкает,наводит красоту перед встречей с новым днём. В преддверии солнечного жаркого дня трава, листья на деревьях покрылись обильной росой. Туман заволакивает всю реку, овраги. .Заполняет низины, ещё закрытый сумерками дальний лес. Где-то за рекой, на окраине села, раздался звук заработавшей машины. Тишина спряталась в туман, камыш, в непроходимые заросли. Сумерки уступают место новому дню. На пристани раздался звук открывающейся двери. Из сторожки вышел вахтенный. Он сонно, не спеша, принёс вёсла, начал сталкивать лодку на воду. Верный друг, сторожевой рыжий пёс, облизываясь, наблюдал. Из вахтенной показался малец. Позёвывая и почёсываясь направился к ангару, стоящему среди невысоких деревьев, на краю обрывистого берега. Вскоре он появился с удочкой и пустой корзиной. Готовились на рыбалку, на утреннюю зорьку. Туман рассеялся. Лёгкий ветерок заиграл на зеркальной глади, вода покрылась мелкой рябью. Небосвод становится нежно-голубым и на горизонте появляются розовые краски. Тихое ранее утро. Лето. За селом раздался звук отъезжающей машины. Прокричал петух. На другом конце села прозвучало длинное, нудное мычание. Народ и скот пробуждались. Время сенокоса. Пора на луга, на лесные поляны, в низины - на сочные травы -время заготовки на зиму кормов для домашней живности.
Показался оранжевый край яркого летнего солнца. То там, то там раздались голоса пернатых. На реке, один, из лодки перебирал сети, ночной улов. На причале сидел малец с удочкой и с нескрываемым любопытством наблюдал за рыбаком. Всем телом и душой он был там, в лодке, и выпутывал из мокрой сети скользкую, трепещущую рыбу и, с важностью бывалого рыбака, небрежно бросал её в корзину. Он видел, как делал это дед и представлял себя на его месте. Сожалел, что рановато, мал, но в мечтах сидел на вёслах, ставил сети. Мечты, мечты. Всё ещё впереди. Он был доволен пока и тем, что примет лодку ,привяжет её к причалу и будет помогать перебирать улов.
Тем временем солнце поднялось над горизонтом оранжевым диском. Капли росы засверкали хрустальным блеском. На отдельных каплях вспыхивали и переливались огни радуги. В лучах солнца полностью исчез туман. Над водой неугомонной стаей носились стрижи. Стремительно опускались к воде, касались клювом и, ухватив каплю прохлады, взмывали вверх продолжая полёт. Одной птахе не повезло. В желании напиться не рассчитала, коснулась глади реки и осталась на поверхности. Беспомощно пыталась крыльями взмахнуть, оторваться от воды, но сил не хватало. Всем тельцем приподнималась на крыльях, опиралась на хвост и скачкообразно направилась к берегу. Возможно ей удастся доплыть, выбраться, обсохнуть и взмыть вверх, к небесам, вернуться в свою стаю. Опасность поджидает в речных глубинах. Зубатая хищница не прочь полакомиться, да и хозяин местных глубин, прожорливый сом, не откажется от живой птицы. Остаётся надеяться на удачу. Помощь ждать неоткуда. Природа. Её законы не дают никому поблажек. Кто победит - живёт. Иногда выручает случай - союзник Удачи.
 Лодка подошла к причалу. Малец привязал её и стал помогать деду выбирать и перекладывать в корзину пойманную рыбу. Поставил корзину на тележку, сделанную из старой детской коляски, и покатил в сторону ангара. Старик забрал большую часть оставшейся рыбы, высыпал в мешок и понёс в сторожку. Рыбак, вахтенный ,сторож и он же дед - занят. Все при деле.
Раздался звук лодочного мотора. Дед и малец оставили дела и подошли к воде встречать гостя. Из-за поворота реки показалась лодка. В лодке, у руля, сидела женщина в безрукавке ,цветной косынке в тёмно-зелёных бриджах. Старик молча наблюдал. Рыжий пёс подал голос.Малец начал прыгать и размахивать руками.
  - Мама, мама.  А мы ждали тебя вчера вечером. Деда уже наловил рыбы. Пойдём покажу.
  - Да не суетись, ты .Здравствуйте. Погоди. Ишь, расшумелся. Как тут у вас дела, пап. Всё спокойно? А то в Жоркино каких-то браконьеров поймали. Какими-то электро- удочками рыбу ловили. Да, я толком не знаю, Серафима ,что на краю живёт, рассказывала, что от Ильи-пастуха слышала. У вас-то, кто был?
  - Да нет. У нас всё тихо. Как там старая, не хворает. Как Сергей. Всё, нормально? - ответил старик - Вчера под вечер двое мимо проходили, на казанке. Поприветствовали, да и прошли мимо. Ванька им рожи корчил, а Палкан всё места не находил, по берегу бегал, брехал. Может они. А там, кто их знает. А больше, сама знаешь, кого сюда лихоманка занесёт. Оно и спокойней. Рыбу, да зверя нечего пугать, итак почитай ничего не осталось.
  - Ну, скажете батя. Дома всё по-старому. Хорошо. Маманя- по хозяйству. Сергей- на току сейчас трудится. Всё путём. А рыбы и зверя вон сколько. Вы сколько ловите, а вон какие красавцы. Да и зайца полно. А так-то, если браконьерить, то конечно.
  Так, за разговорами, они подошли к навесу около ангара, Молодайка поставила на стол, сколоченнй из струганных досок, сумки. Малец взобрался на скамью и стал ждать появления гостинцев. Дед уселся рядом. Тоже ждал.
  - Вань, сбегай к лодке, я там забыла тебе Пепси. С тобой всё забудешь. Колгатной. Спасу нет. Замучил он тут тебя.
  - Да нет. Это он при тебе такой. А со мной тихий, послушный. Не то, что Генка-пострел. Как он там. Небось уже женихается, дома не усидит.
  - Да что вы, батя, он ещё мал. Ему же только двенадцать осенью будет, куда там женихаться - сопля ещё. Сейчас в школу ходит. Отрабатывает на школьном участке. Через неделю к вам приедет погостить. Будет вам над кем посмеяться. Вы же его вечно подтруниваете. Что нет. Знаю я вас. Без приколу не можете. Всё шутите, а они же малы дети. Над Ванькой небось тоже посмеиваетесь. Ой нет, знаю я вас, батя.
  - Да ну, тебя. Уж и пошутить с дитём нельзя. Когда же, как не с дитём.
Дочь доставала из сумки гостинцы.
  - Вот вам, папаня, Макарыч передал, говорил вы заказывали.-
  -Дочь Анастасия передала отцу пакет из плотной обёрточной бумаги. Тот внимательно осмотрел и аккуратно стал разворачивать. Сняв бумагу, свернул её конвертом и принялся разворачивать полиэтиленовый пакет.
  -Вот удружил, так удружил. -воскликнул старик радуясь подарку - Это же та книга, про которую мне рассказывали молодые, что отдыхали здесь прошлым летом, Сергей и Анна. Вот они мне и рассказывали про этого ОШО - занятный старик. Он не наш. В Индии живёт. Но много повидал, побывал во многих странах, а теперь всё о жизни толкует. У них, у Сергея с Анной, была его книжка, они её тогда читали и мне рассказывали. Не помню, как называлась, но в ней он о своём детстве рассказывал. Шкодливый тоже был. Да, в основном, как все пацаны. А про эту рассказывали, советовали почитать - Тайна Золотого цветка называется. Я, осенью тогда, Макарыча попросил заказать мне её по почте. Вот уважил, так уважил.
  Дед встал и, поглаживая книгу зелёного переплёта с позолоченными буквами названия, завернул в почтовую бумагу, понёс в сторожку. Остальное его не интересовало. Видно было ,что скоро он не выйдет - любопытство возьмёт своё и начнёт он краем глаза просматривать долгожданный подарок.
  - Папаня, а коз вы доили, аль как ?
Но в ответ- тишина. Да, не скоро появится местный страж. Анастасия взяла ведро, ополоснула его в реке и направилась к загону за ангаром.
  - Ванюшка, принеси мне полотенце. - крикнула она сыну и скрылась за углом постройки.
Малец снял белое холщовое полотенце с верёвки под навесом и побежал за мамкой.
 
Тишина летнего дня улеглась на прогретый солнцем берег. Лёгкая речная волна пробегала по песку, ударялась о коряги, огибала выброшенные на берег затонувшие когда-то брёвна и продолжала тихо и спокойно свой бег. Время шло незаметно. Солнце стояло в зените. Воздух накалился и только здесь, у реки, да и то в тени, под деревьями, было прохладно. Стрижи спрятались в свои норы на обрывистом берегу. В подлеске иногда  раздавалась перебранка птиц. Летняя душная жаркая пора.
  Анастасия вышла из воды, улеглась на тёплый песок в тени под свисавшими над водой ветвями плакучей ивы. Иван, её младшенький, пяти лет отроду, тут же, между оголёными корнями ивы, извивающимися, словно огромная змея зарывающейся в песок, мастерил из песка сказочный замок. Замок был не высок, но с множеством смотровых башен. Из некоторых, обращенных к реке, в бойницы высовывались стволы орудий. В замке готовились к отражению штурма пиратов. Малыш был увлечён игрой. Анастасия дремала. Никто не заметил, как в песчаный берег уткнулась носом вёсельная лодка. Мужчина, лет пятидесяти, поднялся с банки и, как только ступил на берег, раздался громкий, звонкий лай Палкана. Он выбежал из ангара и бросился к нежданному гостю.
  - Палкан, Палкан. Фу. - окликнула собаку Анастасия, пробудившаяся от дремоты.
  - Что, Егор, не признал тебя Палкан. Видать давненько ты крёстного навещал. Что случилось или по делам.
  - Привет, подруга-голуба. Фёдор Степанович, дома? А то, у меня к нему дельце. Где он?
  - Здорово крестник, - в проёме двери сторожки появился хозяин. - Чего шум поднял. Пойдём под навес. Молока холодненького попьёшь, а может рыбки жареной? Сегодня наловил.
  _ Да нет, я уже на станции пообедал. Молочка выпью. Насть, налей кружечку. Крёстный, у меня к тебе дело, подсоби. Ты, в этих делах, дока.
  Насть, - беря поставленную на стол кружку с холодным молоком, обратился Егор, - Как там твой, а то я его почитай неделю не встречал.
  - Так ему сейчас некогда. Готовят тока под зерно. Говорят в нынешнем году хороший урожай будет. Так он там целыми днями. Тут к деду хотели вместе приехать,  а поехал в район, какой-то подшипник, позвонили, достали. В общем полно дел. Вы то как, Как Лена, детвора?
  - Слава Богу, всё хорошо. Передавай Сергею привет, да пусть не перетрудится. Шучу. Я с крёстным переговорю, а потом посудачим, Как дела, Ванюшка? Вот пострел. Растёт как. Рыбак. Молодец -боец.
  Анастасия поставила на стол под навесом кувшин с молоком, накрыла цветастой тряпицей .Молоко и все продукты хранились в погребе, в конце ангара. Погреб был глубокий, прохладный, исправно заменял холодильник.
--  Дело вот в чём,- начал разговор Егор.
Егор доводился Фёдору Степановичу племянником, по сестре Клавдии-старшей Фёдора. Когда Фёдор Степанович вернулся с Великой Отечественной войны, Клавдия уже была замужем за колхозным механиком Николаем Бойко, вернувшегося с фронта в 44м-по ранению - без ноги. У них, к приходу Фёдора, родился сын, которого в честь отца Николая, пропавшего без вести в 41м, назвали Егором. По старой русской традиции мальца надо было крестить в церкви. На роль крёстной матери кандидатуры были, а вот с крёстным отцом дела были похуже, можно сказать, совсем плохие - в деревне были одни бабы, да детвора. Конечно, был в колхозе и председатель сельсовета - мужик, староват, но мужик. Но пригласить коммуниста в церковь, для обряда - это было уже слишком. Крестины должны были пройти в церквушке соседнего села. Об этом все молчали. Всё держали в тайне, но все всё знали. Да и сами-то члены правления колхоза все были крещены ещё в младенчестве, но помалкивали. Только могли на собрании сказать, что -Религия -это опиум для народа. Вот тут-то и приход Фёдора оказался кстати. Пока то, да сё, его стали уговаривать. Он тоже был членом ВКПб, вступил ещё в 41, перед первым боем, ещё новобранцем. Степанович долго отпирался, отнекивался - но разве бабам откажешь. Согласился .С тех пор он и считался крёстным отцом Егора - своего племянника.
Фёдор Степанович прошёл всю войну. Дошёл до Праги, был дважды ранен. Вернулся в звании гвардии старшины с пятью боевыми медалями. В правлении колхоза ему предложили должность начальника пристани. В районе утвердили. Река, в то время, была судоходной. Возили лес, уголь, продукты для поселенцев в верховье. Но время взяло своё. Река обмелела, стала менять русло, появились отмели. Зверофермы, на которых работали поселенцы, высылаемые из больших городов за несознательное отношение к Советской власти, разорились. Во времена перестройки поселенцы разбежались. Пристань же не перестраивалась. Оставалась на том же месте и продлевала своё существование стараниями начальника, вахтенного, сторожа -Фёдора Степановича. Во времена раздела колхозных земель, в счет земельного надела, на всех членов семьи -жену, сына, дочку с мужем Сергеем- членов колхоза, выделили пристань, да два гектара прилегающей земли. Фёдор Степанович был доволен. Так и продолжает он присматривать за пристанью, рыбачит, занимается бортничеством. На зиму уезжает в село и со своей старухой, в кругу семьи, коротает длинные зимние вечера. Но, только снег начинает темнеть,  а сосульки становятся длинней и слезливей, уезжает на пристань. Жизнь продолжается.
  Егор работает на насосной станции и обслуживает электросети - работа не пыльная, но для семьи из трех человек - хватает. Сам ,порой охотится, да и рыбаком слывёт не последним. В роду все мастеровые. По хозяйству всё делает сам. Настоящий мужик, с головой.
  С каким делом пришёл Егор Фёдор Степанович не торопился узнать. Спешить некуда, сам и расскажет.
  - У нас на станции - продолжал Егор - молодой парнишка, Николай, мой крестник, так с ним что-то происходит непонятное. Вторую неделю ни ест, ни пьёт, стал худой, говорит в глазах темно, качается. Никто ничего не понимает. Фельдшер посмотрела, говорит надо в город на обследование. Так когда? Да и деньги где возьмёт? Только месяц назад из Армии вернулся  срочную отслужил. А дома мать-доярка, да сестра девяти годов. Какие деньги. Крёстный, подскажи, что с парнем, чем ему помочь.
  - Скажи, а он не принимал участие в каких-нибудь застольях, гулянках?
  - Да, он за неделю до этого, отпрашивался с работы, ездил в Жоркино. Там его отец живет с новой женой, так он навещал их. Как -никак, а с Армии пришёл. Там стол и накрывали. Говорил ещё ,что хорошо посидели. Два дня отходил, а потом вот, началось. Непонятно что. Но там и другие были, с ними-то ничего.
  - Это хорошо, что были и что ничего. Ты посиди, выпей еще молочка, я сейчас, подожди. -Степанович поднялся и пошёл в сторону баньки, во флигель, стоящий неподалёку среди кустов и берёзок.
  - На, держи - и протянул Егору небольшой темного стекла пузырёк, грамм на сто, плотно закрытый деревянной пробкой. - Пусть пьёт по чайной ложке три раза в день. А водку чтоб ни-ни, хотя бы на месяц, а лучше на всю жизнь. Заговорили его на водку. Она проклятая до хорошего ещё никого не довела, а вот до могилы- вон сколько. Ты когда на ту сторону?
  - Да сейчас и пойду. А что?
  -Так я через тебя передам Макарычу гостинец. Он любит балычком побаловаться. А я засолил. Весной сома взял на шестьдесят кг. Ох и повозился с ним. Часа полтора почитай .Но взял. Передашь?
  -О чём разговор. Я его сегодня вечером и увижу. Передам.
Фёдор Степанович пошёл в сторожку готовить гостинец, а Егор готовить лодку в обратную дорогу. Пришёл крёстный ,передал свёрток, помог столкнуть лодку. Егор помахал Анастасии и Ванюшке. Пожелали друг другу удачи и лодка бесшумно направилась к противоположному берегу. Минут через тридцать он уже шёл по тропинке в село, в кармане пузырёк для своего крестника и пакет для Макарыча. Егор знал, что балык был отменный, кто-кто, а Степанович рыбак настоящий. Что касается лекарства - сомнений не было. Знал, поможет. Фёдора Степановича во всей округе и ещё дальше знали как наилучшего целителя. Всем помогал. Этот дар был у них в роду. Видно заслужили. Там, вверху, знают кого награждать даром, талантом, а кому....
  Анастасия накрывала на стол. Поставила три тарелки. Достала булку чёрного хлеба, поставила тарелку с варёными куриными яйцами.  Нарезала сыра.  Принесла тарелку с помидорами, варёную картошку, поставила на стол солянку доверху наполненную крупной поваренной солью.
  - Папаня, идите обедать. Ванюшка, иди обмойся и за стол. Целый день не евши. Папаня, где вы там, идите, картошка стынет.- позвала Анастасия. Села на лавку и, глядя как сын ополаскивается в реке, разглаживала на коленях белое вафельное полотенце. - Вот пострел. Иди, на, вытрись. Да вытрись, как следует. Шею вытри и садись за стол.
  Тем временем старик вымыл руки под умывальником, вытер висевшим рядом полотенцем и сел за стол, напротив дочки и внука. Ели молча. Фёдор Степанович взял кувшин с молоком, разлил по стаканам, выпил. Вытер тыльной стороной ладони рот .
  - Вот и пообедали. Благодарствую.- посмотрел внимательно на дочь- Ты что-то хотела у меня спросить, а ?
  - Да, я хотела спросить про Валентину, - ответила Анастасия. - Ты бы, если можно, прикинул бы, что там у неё будет. Встречается она с одним парнем, вроде так ничего, но что-то говорит боязно. Уже раз надурили. Обещал тогда, тот, в прошлом году, женится. Она ему уже и деньги для колец и на гостей отдала,  а он вон, тю-тю и поминай как звали. Теперь боится чтобы снова не обманули. Пап, прикинь, а то я под вечер домой собираюсь.
  - Ладно, приберись и приходи во флигеле.- согласился отец и пошёл в сторону подлеска.
Флигель, небольшой домик из двух небольших комнаток, располагался за банькой, в разросшихся кустах сирени. Около двери, рядом с небольшим крыльцом, росли две берёзы-подружки, обе прямые, стройные, не тронутые годами и непогодою. Видно было, что за ними заботились, ухаживали-ни одной сухой или сломанной веточки.
Убрав со стола и дав наказ Ванюшке полистать книжку или посмотреть мультики, Анастасия пошла к отцу. Тот сидел за столом и листал пожелтевшую книгу. Когда вошла дочь, он закрыл книгу, встал, поставил её на полку, где стояли ещё несколько книг. Достал из ящика стола холщовый мешочек, подсвечник, свечу.
  - А что же она сама ко мне не приехала, что стыдно за прошлогоднее. Не послушала совета старика. Говорил её - прощалыга, этот твой ухажёр. Так нет, люблю, люблю. У него же на физиономии написано- бабник он.  Жених. Таких женихов за версту гнать надо. Так нет, замуж ей  приспичило.
  - Бать, да ладно вам, уймитесь. Она сама вон сколько переживает. А тут опять.
Отец поставил в подсвечник свечу, зажёг, молча смотрел на разгорающееся пламя. Развязал мешочек и на столе появились атрибуты предсказания. Здесь были цветные бусинки, веточка, два старых жёлудя , зубы какой-то хищной рыбы и ещё какая-то мелочь. Каждый предмет старик брал в ладонь, подносил к губам, что-то шептал и бережно опускал в мешочек. Затем завязал его, потряс в разные стороны, прошептал что-то, сказал- Аминь и высыпал содержимое на стол. Всматривался в расположение камешков, бусинок. Сидя выпрямился, закрыл глаза и так просидел минуту-полторы.
  - Скажи Валентине, что выйдет она за него замуж, Виктором его зовут. Осенью поженятся ,но из наших мест уедут, правда недалеко. С Богом поедут. Всё будет хорошо. Будут у неё двойняшки. Так и скажи- хорошо жить будет. С Богом.
  - Спасибо, папаня, уважили. Теперь она успокоится, а то места себе не находит. Пойду я в дорогу собираться. Я там у вас возьму кое-что, постираю постельное, а Геннадий приплывет, да и захватит, привезёт. Может ещё что прислать?
  - Да нет, иди дочка, иди. - Фёдор Степанович подождал когда уйдёт Анастасия, облокотился на руку и пристально, не мигая, стал смотреть на жёлтое пламя горящей свечи. О чём он думал, где он был. Куда унесли его мысли. Возможно и не было их. Было Время. Мгновения казались вечностью, а вечность - мгновением.
Старик вышел и направился к лодке где Анастасия прощалась с Ванюшкой. Наказывала не шалить, слушаться деда. Погладила белобрысую голову сына, поцеловала. Обняла отца и села в лодку. Старик оттолкнул. Лодка выплыла на течение. Анастасия завела мотор и лодка, разрезая гладь реки, понесла её к дому. На берегу, на пристани, оставались старик с внуком. Малыш махал вслед панамкой, пока лодка не скрылась за поворотом. Солнце клонилось к горизонту.  На западе, на краю горизонта, появилась тучка.
  - Как бы не было дождя. -проговорил Фёдор Степанович и отправился в сторожку. Там его ждала долгожданная книга - Тайна Золотого цветка - Раджниш ОШО. Книга о тайнах и смысле жизни. Приближалась ночь.

 Я стоял на краю оврага. Решал, как дальше продолжить путешествие - пойти прямо, через овраг , или, сделав крюк, по карте получалось 5-6 км, обойти и выйти к намеченной цели - на кордон местного егеря. Овраг был довольно глубоким. Тропинка, по которой подошёл к краю преграды, закончилась, терялась в зарослях колючих кустов. Делать крюк не хотелось. Продираться сквозь заросли желания не возникло. Недалеко росла дикая яблоня, выросла на краю обрыва. Я решил отдохнуть в тени этого одинокого дерева, а решение, как продолжить путь принять потом. Спешить мне некуда. День только начинался и летнее тёплое, солнечное утро располагало к мечтам и созерцанию. Посижу, решил я и направился к яблоне. Завидев или почувствовав моё приближение какая-то, довольно крупная птица ,вылетела из кроны дерева и перелетев на противоположную сторону оврага, исчезла в зарослях.Подойдя к яблоне скинул рюкзачок, сел в густую ,сочную, молодую траву, облокотился спиной о ствол и прикрыл глаза. Тишина, еле -еле шелестят надо мной яблоневые листья, где-то в подлеске раздаётся короткий щебет незнакомой мне птицы и замолкает. Свежий ветерок приносит лёгкий запах ещё цветущих полевых трав. Мысли начинают кружиться, пытаются затронуть сознание, но оно не реагирует, не воспринимает работу мозга -словно отключённый от сети приёмник безразличен к радиоволнам - оно в созерцании пустоты .Вокруг - НИЧЕГО.Н- И- Ч- Е- Г- О. Без напряжения и интереса к происходящему вокруг, растворяется в окружающем пространстве,парит.Приходит чувство лёгкости , наслаждение плавного полёта, невесомость. Голубое бескрайнее небо. Далеко -далеко, в сизой дымке ,бледный горизонт . На грани с землёй темнеющая полоска.  А что там? И сразу интерес пропадает. Вопросы - откуда, куда ,какие, о чём -возникают всё реже. Тишина, яркое солнце, бескрайние просторы. И я высоко-высоко, и нет надо мной предела,границ этому бездонному пространству.Уже не видно горизонта. Бледно-голубая даль синеет,  обретает сочную синею, затем тёмно-синею окраску. Цвет сгущается и плавно переходит в тёмно-синий, черный. Вокруг меня темнота, а чувство - я в свете -сам излучаю свет,я пылаю, но его не видно, не может отражаться, не от чего...Вокруг пустота. Бескрайняя ,бездонная пустота. Н-и-к-о-г-о.
  Возникает ощущение веса ног, тело приобретает как- бы вертикальное положение ,но верха, низа- нет,  есть только ощущение. Начинаю медленно опускаться. Смотрю вверх. Появляются звёзды .Они удаляются, всё быстрее и быстрее.  Я стою на земле.  Открываю глаза - под яблоней, сижу облокотившись о ствол,  вытянутые ноги утонули в траве. Сквозь листья пробивается яркий свет солнца. Тишина. Что со мной? Где я был? Сон или явь? Конечно сон, фантазии. Начитался эзотерики - вот и...  А вообще, интересно - нашёл я оправдание. Солнце уже высоко. Надо принять решение - через овраг или делать крюк. Куда?
  Я вновь подошёл к тому месту где заканчивалась тропа. Стал присматриваться, в тишине услышал лёгкое журчание ручейка, там, внизу.
Желание напиться родниковой воды и любопытство -а что, там, - сделали своё дело. Я присел и стал на корточках пробираться вниз к ручью. Ветви кустарника образовывали своеобразный туннель,  по которому, почти ползком, я продолжил свой путь. Спуск оказался недолгим. Кусты расступились и я оказался на дне оврага. Стоял по колено в ярко-зелёной траве и у моих ног искрился и журчал ручеёк. Вверху- высокое голубое небо, по бокам- обрывистые склоны оврага заросшие кустами терновника. Справа ,по дну, текла прозрачная, холодная родниковая вода. Я напился и решил двигаться по течению. Идти было легко - кусты располагались только по склонам, а на дне росла ещё не высокая молодая трава - смотрел, как бы не намочить ноги .Вперёд, к устью ручья.Края оврага стали заметно расширяться, уходить в стороны.Всё чаще стали попадаться одиноко стоящие деревья и вскоре передо мной открылась гладь лесного озера, с трех сторон окружённого высокими деревьями . Справа, на противоположной стороне, была цель моего путешествия - заимка, с её хозяином- Николаем Петровичем, попросту- Петрович- занятный человек. Жил здесь с незапамятных времён, служил егерем, и был замечательным рассказчиком. Различить где правда, а где вымысел в его рассказах, было невозможно. Ну, почти невозможно. Была одна характерная зацепка или точнее сказать штришок - когда в своих повествованиях он начинал употреблять слова - Вот, значит...  - можно было точно говорить, что Петровича захватила фантазия и повела по своим заветным кладовым .Рассказы были захватывающие ,красочные и довольно продолжительными. Побывать у него в гостях - получить огромное удовольствие и от природы, и от общения с хозяином -  договорились ещё перед Новым Годом, когда Петрович приезжал в город за продуктами к праздничному столу. Приглашал под не срубленную ёлку,но я, к сожалению, не имел возможности уехать из города.Договорились отложить мой визит до весны или лета, как удастся выкроить мне время. И вот я подхожу к заимке.
 До цели моего пути оставалось каких-нибудь метров сто, как с громким лаем мне навстречу бросились друзья и охрана Петровича - Джек и Тони - сторожевые собаки . С последней нашей встречи прошло около полу-года, но они помнили меня. Знали, что я не враг, а друг, да, и ко всему прочему, учуяли лакомый гостинец .Встретили меня с собачей радостью.А вон и Петрович вышел из-за сарая, видно что-то мастерил, в руках молоток.
  - Здорово, Друг долгожданный, - раскрыл объятия хозяин, -  Я смотрю, сторожа мои сорвались и помчались, как чумовые. Дай, думаю, выгляну. Кого это они встречают. Молодцы, мои хорошие. - потрепал собак за загривки Петрович -Признали. Как дела? Заходи. Поди устал? Сейчас мы это дело чайком, чайком. Проходи. Не забыл ещё?
  - Петрович, не суетись. На, вот ,здесь охране твоей гостинцы, а это тебе. - и я протянул недавно вышедшую из печати свою последнюю книгу - почитай на досуге. Ты там главный герой . Всё, как ты рассказывал. А если что - не суди строго.
  - Спасибо дорогой. Обязательно почитаю.- погладил книгу, причмокнул и поставил на полку рядом с другими - Садись, пока расскажи ,что там в городе нового. Я, почитай месяц там не был.
  Я присел на лавку около стола. Глянул в открытое окно.Яркое майское солнце. Передо мной раскинулась блестящая зелёно-голубая гладь чудного озера .Как в зеркале, в нём отражались мохнатые ели, глядящие в воду с обрывистого берега. Белый, с коричнево-чёрными разводами, утёс, поросший ещё кое-где цветущим кустарником и весенними цветами и голубое небо . Взглянул ввысь - огромная, бескрайняя, бездонно- манящая  синева и ,где-то там, высоко -высоко, тонкий, белый след от воздушного лайнера. Облегчённо вздохнул -я здесь.Вспомнил отдых под яблоней .Какая-то темнота, ночь, пропасть- и привидится такое, чушь, да и только. Хотя говорят же и пишут, что там, в другой жизни, всё иначе. А эти полёты, темнота- всего лишь переход туда.Ещё должен был быть яркий свет в конце туннеля, яркая вспышка, ослепительный белый свет и ....Хорошо что не было продолжения и не появилось желание вернуться, не проявил любопытства-что там дальше. Тогда, где бы я был... А здесь- красота. Необъятная жизнь. Простор.
  - Это, ты что там ? А? Вздыхаешь. Что так?
  - Ерунда. Не обращай внимание. Жизнь у тебя вокруг. Жизнь. К-р-а-с-о-т-а. Где твой знаменитый чаёк?
  Я ещё раз мельком глянул в окно. Как всё прекрасно! И глубоко вздохнул. Да- а! Стоит жить, чтобы увидеть эту красоту. Увидеть природу , жизнь !
  - Алексеевич, - обратился ко мне Николай Петрович - Ты, наверно забыл или стесняешься мне напомнить.  А? Но, я, если обещал - ты сам знаешь. Помню, что собирался тебя познакомить с Фёдором Степановичем-местным целителем и кудесником. Вот только думаю, когда нам к нему отправиться - под вечер или с утра. Как ты думаешь? 

   
Решить, когда отправиться на пристань к Фёдору Степановичу, мы никак не могли. Пойти вечером - пока дойдём - стемнеет, хотя наступили длинные летние вечера,но путь не близкий, около трёх км через два оврага и извилистой тропинкой через лес . Да и возможно будет занят своими делами, а мы, как не званные гости -неудобно будем себя чувствовать.  Манила возможность попасть на зорьку - порыбачить. Идти утром - веселей, да и все дела начинаются с утра. Но, тогда приходилось пожертвовать рыбалкой. Перебирая варианты нашего визита, попивая чай настоянный на травах, мы вели беседу и незаметно Петрович начал рассказ о своём первом знакомстве с Фёдором Степановичем и, как припоминал, было это примерно пять-шесть лет назад в дождливый осенний день.
 Холодный северный ветер нагонял низкие тёмные тучи. Изредка  моросил мелкий холодный дождь. На озере волны у берега взбивали грязную пену. В такую погоду, как говорят, хозяин собаку из дома не выгонит. Петрович стоял под навесом. Смотрел на засыпающий унылый пейзаж и размышлял о бренности мира. Монотонный шум дождя и голых ветвей рядом стоящих деревьев разорвал звук ружейного выстрела. Выстрел прозвучал на утёсе, на противоположном берегу. Всмотрелся в серую дождливую пелену расстилающуюся над озером, над противоположным берегом - серая расплывчатая марь. Пошел взял бинокль, стал внимательно осматривать берег, прибрежные деревья, утёс.На вершине утёса в кустах боярышника Петрович заметил одинокую фигуру мужчины, пробирающегося сквозь заросли в сторону обрыва.
  - Что это за артист? - высказался в слух егерь. - В такую погоду, один, и куда он идёт? Вот чудо! Куда тебя несёт? там же обрыв! - с раздражением закричал Петрович. Но искатель приключений не мог услышать предупреждений - далеко, метров пятьсот до утёса,  да вверх метров двадцать, дождь, ветер -не мог. Не знал, что его ждёт. В бинокль было видно, как незнакомец оступился, взмахнул руками, попытался схватиться за ветки кустов, беспомощно упереться в мокрую, скользкую землю, в мелкие камни, хотел удержаться за обрывистый край, но нет. Тело, размахивая руками и ногами, полетело вниз, в осеннее холодное озеро.
  - Ну дела... - промолвил Петрович-зашёл в сенцы, взял плащ-палатку, ружьё.  - Остаёшься за хозяина. -дал наказ Джеку, сторожу и верному другу и направился к лодке. Лодка, алюминевая Казанка - 2 под мотором Вихрь, не один сезон верно служившие егерю, через минуту разрезала волны озера и моросящий дождь.
Озеро и утес находились на границе заказника. Противоположный склон был пологим и протянулся в южную сторону, к реке.  Справа, по склону, неглубокий овраг с ручьём . Овраг являлся естественной границей охраняемой территории - старого леса, заказника. Склон каменистый, поросший разными травами, кустами боярышника да шиповника. Росли и низкорослые, скрюченные непогодой и временем сосны. Заканчивался склон у реки невысоким обрывистым берегом. С левой стороны, к востоку, была берёзовая роща, когда-то выращенная поселенцами - работниками зверофермы. В советские времена здесь разводили чернобурок. Но ,со временем, всё развалилось и производство, и сама ферма. От неё оставались прогнившие, покосившиеся постройки. Название фермы -Красный партизан, тогда всё называли красным или коммунистическим -сохранилось и осталось за рощей и пляжем, расположенным на речной косе за рощей.Примерно в семи км начинались окраины райцентра. Горожане облюбовали этот пляж и рощу для летнего  воскресного отдыха. Летом и в будни, под жарким солнцем пляж не пустовал- приезжали, как говорили, побыть на природе.  Места были знатные.Бывали приезжие и из других поселений. Но, с приходом осенних дождливых и пасмурных дней, пляж и роща пустели.Безлюдье и тишина заполняли эти просторы.
  Как в этом месте, в такое время года, да ещё в ненастную погоду появился незнакомец, Николай Петрович сообразить не мог. Да и время раздумий закончилось. Лодка подходила к тонущему человеку.
  - Живой! Слава Богу! - пронеслось в голове Петровича - Не суетись. Успокойся. - прокричал он сквозь шум ветра, дождя и работающего мотора. - Будем тебя спасать.
Выключил двигатель. Лодка плавно ,по инерции, подошла к неудачнику. Петрович протянул руку.
-На, держись. Вот так. - Одну руку протянул спасаемому, другой ухватил его за ворот куртки и втащил в лодку.
  - Ну, пацан! Откуда ты тут взялся? - с удивлением спросил Петрович, увидев перед собой мокрого, трясущегося всем телом хлопца. На вид ему было лет четырнадцать-пятнадцать, не больше. Тот не мог произнести ни слова - был напуган, замёрз, зубы стучали, как барабанные палочки по барабану в руках музыканта - виртуоза. Петрович набросил на мальца плащ-палатку, завёл мотор и лодка помчалась на заимку.
  На берегу Петрович помог парнишке выйти из лодки, провёл в дом, усадил на лавку. Тот снял мокрую куртку, начал снимать сапоги, но вскрикнул от боли .
  - Что, так? -Спохватился егерь, - Что, нога? Дай помогу.
Парнишка морщился от боли. Петрович осторожно стащил сапог, размотал портянку, снял носок. Сустав голеностопа распух, было видно - растяжение связок.
- Посиди, сейчас ледком его полечим, а потом посмотрим. - И направился к холодильнику. Достал кусочки льда из морозилки, завернул их в тряпицу и приложил к опухшей ноге. - Положи ногу на лавку, потерпи, сейчас станет полегче. Как тебя зовут? - спросил Петрович, наливая в чайник родниковую воду.
- Данилом - ответил тот -Данил, я, Колесников, внучатый племянник Федора Степановича, что капитаном на пристани, там на реке, в Слободе.
  Слобода - большое село. Когда-то, было перевалочным пунктом для товара и продовольствия поставляемых по реке в верховья для охотников-промысловиков и на зверофермы, которыми раньше славились местные края. Со временем всё пришло в упадок. В селе оставались одни старики - молодёжь уезжала в города - здешняя жизнь была для них в тягость. Река обмелела, стала не судоходной, но, пристань оставалась под присмотром её вечного капитана-начальника Фёдора Степановича Корецкого. Слыхал о нём Николай Петрович от заходивших к нему бортников. Говорили, что занятный старикашка. Встретиться, за полтора года службы егерем на этом участке, им не довелось.
  - Слышал, слышал я про такого. Ну, а как тебя, сюда, на утёс занесло - стал расспрашивать Данилу егерь.
  - Я из рассказов узнал, что здесь, в Красном партизане, была большая ферма. На ней, по рассказам, работали бывшие церковные служители и политические-ссыльные. Говорили, что среди них жил колдун - шаман. Сказывали обладал большими возможностями - людей мог заколдовывать и превращать в зверей.
  - Ну, ты даёшь! Кто же это тебе такое наговорил. -перебил Петрович рассказчика.
  - Говорили местные старики, да и моя бабушка говорила. Я спрашивал про колдуна у деда, Фёдора Степановича, так он посмеивается, говорит, что знал того старца, но чтобы в зверей - не помнит такого. И всё с усмешкой. А мне ведь местные на полном серьёзе о нём рассказывали. У меня сейчас нашлось время вырваться к Степановичу. Решил найти ту ферму, а тут с погодой не повезло.А  надо в эту ночь туда прийти -полнолуние- колдуны в такие ночи навещают места где раньше жили. Вот я и решил испытать удачу. А вон, что получилось. Ферму я нашёл, но время ночи не наступило, решил посмотреть окрестности. Думал может что найду. А вон как. - расстроенно посмотрел на свою раненую ногу. Тяжело вздохнул и уставился на Петровича своими серыми, наивными, ещё детскими глазами.
  - На, попей чайку. Следопыт. И где ты этого набрался? Вас ,там, что, в школе или где этому учат? Делать тебе нечего.  А дед твой, Федор Степанович, знает, что ты на ферму пошёл?- Отпивая чай спросил Петрович.
  - Нет ,он с козами возился, а я сказал, что пройдусь по лесу, недалеко, перед обедом. А сам- на ферму.
  - А стрелял из ружья зачем?
  - Так, оно само выстрелило. Я только с плеча снял, чтобы за кусты не цеплялось. А оно и выстрелило. А ружьё где? Утонуло? или на утёсе осталось?
  Да, детство ещё не рассталось с этим парнем.Юность- жажда приключений.

   
  Приключения, приключения. Сколько сам их встретил на своём пути Николай Петрович-не счесть. Отслужил двадцать пять лет в ракетных войсках, служил в разных гарнизонах. Поездил по стране,  сам молодым офицером, потом с семьей. Вышел в отставку. Приехали  жить к теще, на Украину. Ни своего жилья, ни работы. Кому отставник нужен. Да ещё ракетчик. Мыкался, мыкался, да посоветовал один старый отставник, податься в егеря. Нашлось подходящее место, здесь, в Тверской губернии. Так и приехал на кордон. Лес и природу любил с детства. Да и служба вся прошла на отдаленных гарнизонах - под землёй - стратегические войска. Супружница осталась с детьми им, ещё школу заканчивать. Да и  думать, как жизнь продолжать,учится надо. Живут в Украине. Два раза приезжали, проведали. Очень понравилось, но жить... Понятное дело - какая на кордоне учёба. Живёт здесь один, с собакой, да лесным зверьём. Тихо, спокойно. А что ещё надо. Живи. Радуйся.
  - Как, боль утихла? - допивая чай поинтересовался у Данила Петрович.
  - Полегче стало. А как мне к деду доехать. Подскажете? - Парнишка убрал ногу с лавки, попытался встать, но тут же присел. Опираться на ногу, сделать шаг, было больно.
  - Ты не спеши. Ишь, какой быстрый. Это на недельку, не меньше. Болеть будет. Но, ты же взрослый. Исследователь тайн и приведений. Потерпи. - улыбкой и шуткой поднимал настроение Петрович. - Сейчас, мы ножку твою забинтуем и к деду. Он, говорят, знатный лекарь. Тебя своими методами быстро и поставит на обе ноги. Не будешь, как цапля. Бойцом сделает, настоящим.
  Петрович улыбаясь достал бинт из походной аптечки. Начал бинтовать ногу искателю приключений.
Собрались быстро. Егерь завёл свою старенькую Ниву и покатила она по ухабистой лесной дороге, в объезд, на реку, на пристань к деду Фёдору Степановичу.
  Примерно через час машина подкатила к пристани со стороны леса.
  - Ты посиди, а я пойду, позову твоего деда. Пусть забирает подарочек. - пошутил Петрович, закрыл дверь Нивы и направился к сторожке. Дождь прекратился, но ветер усилился и становился холоднее. Вечер осенний, тёмный и холодный ,вступал в свои права, готовя природу к приходу ночи и зимы.
  На порог вышел сам Фёдор Степанович, в сапогах и ватнике. Старик издалека почувствовал похолодание и был к нему готов.
  - Вечер добрый. Я к вам, Фёдор Степанович, с вашим внуком - поприветствовал хозяина егерь.
  - Добрый, добрый. Опять, что нашкодил поганец. Не может без приключений .В кого такой удался. Где, он там спрятался? Что он  натворил?- в ответ на приветствие поинтересовался Степанович.
  - Натворить ничего не успел, а вот ногу себе вывихнул. Я сейчас помогу ему в дом перебраться .
 - Да в дом не надо. Помоги ему до флигеля. А там, я посмотрю, что ему, помочь или розгами поласкать.- ответил старый капитан-начальник, спускаясь с крыльца.
  Пострадавшего Данила Петрович завёл во флигель, где уже поджидал того лекарь.
  - Посиди, отдохни. Я сейчас посмотрю, да опосля и повечерим. Ты не спешишь? Хоть скажи, как тебя величать, а то вижу- егерь, да и слыхал, что новенький там, на Зель - озере. Это же ты, с Красного партизана?- предложил и тут же засыпал вопросами Степанович.
  - Да, тот самый. А зовут меня Николаем Петровичем. Вам, конечно, просто Николай. - ответил Петрович. Снял форменную фуражку, куртку, подсел к столу.
  Данила осторожно, опираясь о стену, перешёл в соседнюю комнату. По указанию деда лёг на кушетку. Степанович осмотрел ногу, достал из ящика комода стеклянную баночку с мазью, намазал, обернул тряпицей.
  -Переходи потихоньку за стол и садись. Поужинать надо, а потом спать, Николай, - обратился хозяин к гостю-Куда тебе торопится,  охоте- не погода . А таких бесшабашных, посчитай и обчёлся. Погодь, я сейчас. - вышел из флигеля и плотно прикрыл за собой дверь. Холодает.
  Минут через пять вернулся с корзиной, накрытой цветастым полотенцем. Поставил на стол, достал продукты - незатейливый ужин лесника. Молча поели - еда много времени не заняла-кто много ест на ночь глядя Степанович достал из верхнего ящика комода бутылочку, начал отсчитывать капли. Накапал в кружку двадцать капель -Николай молча, внимательно наблюдал и старался всё запомнить-разбавил молоком и дал внуку выпить.
  - Вот ты,- обратился он к своему, видно было, любимому поганцу, -мне скажи. Я же, тебе, говорил чтобы ты туда не ходил. Что незачем покой нарушать. Там, ведь сколько душ захоронено. Могил- то, не видно -всё ровняли, чтобы не считали. Нет человека- так нет, куда делся- никто не знает. Как война началась, так их, кто более-менее был ,сразу на фронт. А какие из них бойцы. Одни только кресты в руках умели держать, а другие с книгой не расставались. Здесь только узнали для чего лопата нужна - то навоз за зверьём да скотом убирали, то ямы для себя копали. А сами таким же народом - навозом и были для тех - и кивнул, взглянув в окно, не мало повидавший за свою нелёгкую жизнь- Кого не забрали, а забирали в штрафбаты, те здесь и схоронены. В муках жили, да и сейчас мучаются.
Не любят они, когда их беспокоят, а ты полез. Говорил тебе-  продолжал Степанович
  - Ты думаешь что, случайно на обрыв попал - повели тебя, дурака любопытного и с обрыва подтолкнули. Да из ружья пальнули, чтобы не утоп, а добрый человек спас тебя. Пугают, предупреждают, души их ,убиенных да замученных, чтобы не беспокоили. Надоели вы им .
Ну, да ладно, иди спать. А ружьё найдётся. Оно там ,на кустах осталось,
Как по погоде, схожу, заберу. Иди, иди, ложись спать. Утром всё хорошо будет- отправил спать внука Фёдор Степанович и обратился к Николаю
  - Ну, как тебе здесь, у нас. Ты, ведь не здешний.
Тот, сидел с кружкой молока в руке. Забыл про молоко, про поздний вечер. Был ошеломлён рассказом старика.
  - А, Да. А, Хорошо, нравится. А вы, здесь давно в этих местах? - с ответом задал вопрос Петрович.
  - Если отроду, то скоро восемьдесят шесть - на Казанскую - топчу здешнюю землю. Во время войны прошёлся почти до Берлина, да назад. Здесь всё своё, родное.
  - Фёдор Степанович, а Данилка рассказывал, что там, на ферме, жил какой-то колдун. Правда или всё выдумки?
  - Знаешь, дорогой. Вот, что ,я тебе скажу. Всякая выдумка- правду держит, только прячет её. Кто догадается, тот и поймёт что, да как.
Жил, тот старик. Звали его Филимон. Когда я пришёл с фронта, поставили меня здесь, на пристани, содержать её в исправности, да за порядком присматривать. Жил я тогда со своей бабкой, царства ей небесного, одна осталась из наших, не считая сестры моей. Сестра замуж вышла, уехала в село, а я здесь. Бабка травнице была, да и всякие заговоры знавала. Лечила народ. Ей харчи за это и несли. Выжила. Коль я был рядом и меня к этому делу пристрастила. Втянулся как-то незаметно. Даже вспомнить не могу, как это у меня стало получаться. Похоронил я старую и народ стал идти ко мне . Продолжил, значит, я бабкино дело. О старце, Филимоне слышал, но никогда не видел. Да и не безопасно было с ними общаться. Власть, как бы не обращала внимания, но следили строго, чтобы с ними никто и ничего - Степанович поднялся и поставил на эл. плиту чайник - Чайком не прочь побаловаться. А?
  - Чай я люблю, особенно на травах - жалея о прерванном рассказе ответил Николай.
  - Говаривали, что мог он, Филимон, не только больных лечить что рядом, а даже на расстоянии. На сколько далеко, не знаю, но в соседних бараках вылечивал. Начальство его побаивалось, не в открытую, но старались даже не вспоминать о нём. Мог не выходя, сидя на нарах, рассказать где потерянная или украденная вещь. Приезжали к нему. О чём-то потолкуют и всё, уехали. В 47, летом, заболел он - старость пришла. Я это тоже чувствую, подходит. И попросил, чтобы его ко мне привезли. Был он у меня два дня. Ничего ни ел, ни просил. Всё время на берегу, под дубком сидит, на реку смотрит. На второй день, к вечеру, лег и меня позвал. Еле- еле, чуть слышно. Я подошёл, присел рядом. Он взял мою руку и шепчет, шепчет. А что, я и тогда не разобрал, и ,как вспомню, всё вспоминаю, но так и не знаю, что он шептал. Взял мои обе руки и чётко, я никогда и не слышал такого голоса, говорит, я мол умру, а ты похорони меня под дубом, на берегу, а землю сравняй. Травой засади. Как сейчас помню - рассказ прервал закипевший чайник. Степанович поднялся, засыпал в заварной чайник из трёх мешочков трав. Поставил заварной на закипевший чайник, выключил плитку, немного подождал и продолжил
  - Умер Филимон, как говорят, у меня на руках. Похоронил я его, всё сделал, как он просил. Когда приехали, чтобы его обратно увезти на ферму, сказал, что он ночью ушёл, а куда не знаю. Это в июне было, а через сорок дней налетел такой ураган, да не видали такого. Ветер, дождь, как из ведра. Гром, молнии. И ударила одна прямо в тот дуб, где захоронен старец. Раскололо его надвое. Одна половина так и обгорела, до сих пор следы видны, а вот вторая- ничего. Даже веточки не было сломлено.  Можешь когда посмотреть. До сих пор на обрыве стоит - память о Филимоне -старце.- закончил рассказ Степанович.
  - Да - только и произнёс Николай. - Фёдор Степанович, Спасибо за угощение, мне пора, а то ночь уж на дворе. - стал откланиваться и надевать куртку.
  - Тебе дорогой спасибо, за внука. Ты наведывайся. Если что надо...  С Богом. Удачу тебе в дорогу. С Богом, сынок.
  Петрович завёл застоявшуюся Ниву и отправился по ухабам и ямам залитых дождём на свой кордон. Перед глазами, в жёлтом тусклом свете фар, то появлялся ,то исчезал старец в длинном балахоне без головного убора с длинными белыми волосами и длинной седой бородой. Руки сложены на груди, а губы что-то тихо шептали. Но слов Николай не слышал. Шум льющего дождя, шум ветра и леса, звук мотора заглушали тихое шептание тонких белых губ. Возможно они желали ему, Николаю Петровичу, Удачи.
  В комнате повисла тишина. Через открытое окно светила круглая жёлтая Луна. Чёрное небо. Яркие звёзды.
  - Выйду я к берегу. Не зажигай свет. -сказал я, поднимаясь из-за стола.
  - Алексеевич, а как насчёт чая, есть мёд от диких пчёл - спросил Николай.
  Как мог я отказать. Чай, да ещё с мёдом от диких пчёл.
  - Наливай, я сейчас - и пошёл я на берег озера Зель.Тишина. Луна в зеркальной глади и на небе. Полнолуние. На противоположном берегу, в сочном свете Луны, возвышался утёс. А что там, за ним...
   
  Что-то щемящее, тоскливое, нудное появилось внутри.Что - я не пытался разобраться. Смотрел на гладь озера, на жёлтую Луну. Весь рассказ Петровича о первой встречи с Федором Степановичем растревожил мою память. Вспомнил встречи с ветеранами Отечественной войны, встречи с бывшими репресироваными,  с жителями отдалённых городов и сёл - какая жизнь этих простых, честных людей. Чем они живут? Где находят силы жить в условиях позапрошлого столетия? Так уметь радоваться любой мелочи?  Чувство жалости и беспомощности  - вот, что возникло во мне.
Была тёплая, летняя, звёздная ночь. Полнолуние .
  - Алексеевич! - разорвал ночную тишину голос Николая - Кушать подано, чай стынет! Пойдём. - Он подошёл ко мне, стал рядом. Понял я, что весёлость его напускная, решил меня вытащить из нахлынувшей тоски.  Добрый, душевный человек. Как-то чувствует душа таких, тянешься к ним и порой сам не поймёшь, что в них, а вот поговорить, побыть рядом с ними хочется.  Получаешь покой, уверенность в себе. Вот и пойми, что да как. А зачастую и понимать некогда - дела, заботы. Ох, уж эта жизнь.
  - Пойдём, дорогой, пойдём, попьём чайку. А ты со Степановичем ещё встречался? - поинтересовался я.
  - Да. И не раз. Но, так чтобы посидеть, поговорить о былом, о жизни, всё как-то не получалось. Все по делам - то про лес, то кого подлечить. А так, чтобы без забот и хлопот - никак не получается. В том году последний раз виделись на Илью-пророка-в начале августа.
  - А позвонить к нему можно? Узнать, как житьё-бытьё. Да наверное, и здоровье не очень, пошаливает - возраст . Может, что помочь. - с упрёком спросил я Петровича.
  - Ишь, разошёлся. Не позвонишь ему. Нет у него телефона. Он же живёт в общении с природой, а не с обществом. Это народ сам к нему идёт. Сам просит помощи. Как и природа. Она же тебя не о чём ни просит. Это мы, люди-человеки, не ждём милости от Природы - а губим, всё из неё тянем, высасываем - вот наше к ней отношение. Да что я тебе говорю. Ты и сам прекрасно всё это знаешь - разволновался Николай -настоящий егерь.
  Попили чайку с мёдом от диких пчёл и решили ложиться спать - Утро вечера мудренее.
  Жёлтый лунный свет, тишина заполнили короткую тёплую летнюю ночь.
Я нахожусь в помещении похожим на старую заброшенную церковь. Полумрак. Сквозь узкие, высокие, покрытые толстым слоем пыли стёкла , закрытые узорной решёткой окна, еле-еле просачивается дневной  свет.Я стою в центре этого круглого помещения. Над головой свод купола. В центре отверстие, сквозь которое на меня опускается поток мягкого света. На стенах, сквозь слой пыли и паутины, просматриваются чьи-то лики. Появляются два голубя- белый, другой сизый. Летают надо мной, вокруг, кружатся. Подлетают близко-близко, почти касаются меня. Не слышно шума крыльев. Не чувствую даже колебания воздуха, когда пролетают рядом с моим лицом. Полумрак и тишина. Я медленно приподнимаюсь от пола. Но чувства полёта нет. Завис. Ощущений никаких. Появляется женщина. Парит над полом на одном уровне со мной. Одета в длинную просторную свободно свисающую с плеч белую одежду, с длинными рукавами скрывающими руки, тесьма под грудью завязана бантиком. Она берёт меня за руку , подталкивает вверх, к отверстию в куполе. Я медленно поднимаюсь, выхожу наверх и становлюсь на его края. Светит яркое солнце. Сине-голубое небо. Передо мной жёлтые поля спелой ржи. Поля простираются до горизонта на холмистой местности. Справа, зелёный лес, по над лесом полевая грунтовая дорога. Слева, низкие белые кучевые облака. За моей спиной, восьмиугольный крест, кованный из металлических полос изогнутых полукольцами, давно крашеный, с проступающей ржавчиной. Вокруг меня летают белый и сизый голуби. Наравят летать перед глазами, закрывают вид на окрестности. Красота!
  - Нравится? - раздаётся баритон из облаков. Я смотрю в облака. Нет никого. - Красота! Вот так и живи...Радуйся ...
  Резкий телефонный звонок. Я вздрагиваю, открываю глаза. Утро. За окном яркое солнце, гладь озера. Петрович на крыльце разговаривает по телефону:
  - Хорошо, приезжай. Да, подожду. Нет, больше ничего. Во сколько? Хорошо. Буду ждать. До встречи.
  - Утра- доброго! С кем, это ты, с утра пораньше? - высовываясь из окна спросил я Петровича.
  - Из конторы позвонили, просили чтобы на кордоне был. Привезут передвижную эл. станцию. Я давно выпрашивал. Осенью ветра бывает линию оборвут и сиди без света. На аккумуляторах долго не протянешь. Теперь не страшны нам ураганы и дожди Так, Джек - потрепал за холку верного пса - Выспался, Тогда купаться и к столу.   


Около десяти часов утра на кордон привезли долгожданную станцию. Я оставил рыбалку - пытался наловить карасей, но не мой, как говорят, день - и подошел к машине. Станцию выгрузили и водитель Виктор собрался уезжать.
  - Виктор, может зайдёшь, перекусишь с дороги? - предложил Петрович.
  - Спасибо за приглашение, но ещё рановато, да и сыт я. Спасибо Николай Петрович -отказался Виктор- Поеду. Мне ещё на пристань надо к Фёдору Степановичу. Анастасия, дочь его ,попросила сумку с вещами им завезти. Там, у него, два её сынишки гостят, внуки. Так что я ещё к нему, а потом уж в город.
  - Постой, постой. - обрадовался я - Ты возьми меня. Я на пристань собирался через лес. Подбросишь?
  - О чём разговор. Поехали. - согласился водитель.
Петрович с сожалением посмотрел на меня:
  - Везёт же человеку, а тут, нате- станция, устанавливай, запускай, проверяй. - наигранно сетовал Петрович - Подожди, - он пошёл в сарай, через минуту вышел держа в руках пол-литровую стеклянную банку, - На, передай от меня гостинец - мёд, каштановый, мои навещали, привезли. Настоящий. Он такой вряд ли ел. С Украины из-под Киева. Передай большой привет. Скажи, как управлюсь, сам в гости приеду. Езжайте. Удачи.
  Получив наказ и подарок, мы тронулись в путь по лесной дороге на пристань, в объезд.
  На пристани нас встретили два загорелых белобрысых хлопца. Один, лет двенадцати - Геннадий, другой- брат его, курносый Иван, лет шести, удерживающий за шею рыжего пса.
  -  Добрый день, бойцы. Вот, вам мамка передала. А где Фёдор Степанович?- передавая Геннадию сумку поинтересовался Виктор.
  - Там, на берегу, под дубом сидит. Позвать? Ну, как знаете, Спасибо, что привезли. Мамке привет передавайте. До свидания. - попрощался парнишка с водителем.
  Виктор спешил в город. Да и на пристани его ничего не интересовало. Для него всё было обычно, повседневно. Обычная работа, от которой хочется избавиться, чтобы потом найти другую, такую же, надоедающую, не приносящую удовлетворения, а лишь дающая заработок. Ищем, меняем. Платили бы побольше. Надо... и заботы, хлопоты. Так проходит жизнь. Время не остановить, не повернуть, не упросить подождать.
  - Как пройти к Фёдору Степановичу? - поинтересовался я.
  - Пойдёмте, покажу - и Ванюшка, в сопровождении пса, подвёл меня к берегу реки, где под раскидистым дубом, на скамейке, облокотившись на сучковатую палку, в полудрёме, сидел небольшого роста сухонький старичок.
  - Дедуля, тут до вас приехали. - и побежал обратно на пристань, смотреть, что там переслала маманя.
  - Добрый день, Фёдор Степанович. Я привёз вам поклон от Николая Петровича, вашего егеря, и посылочку от него -  достал из рюкзачка завёрнутую в газету баночку мёда.
  - Здравствуй ,мил человек. Присаживайся, садись, садись рядышком - Степанович кивнул, указывая на скамью.
  - Как ваше здоровье, Фёдор Степанович? - поинтересовался я
  - Спасибо за заботу. А здоровье, по возрасту - стар уже.
  - Сколько же вам годков, Фёдор Степанович - продолжал разговор я.
  - Так, на Казанскую, почитай будет девяносто четыре или пять, с семнадцатого года я - революционер - захихикал Степанович - Пойдём в дом. Гостя надобно угостить, чем Бог дарует. Пойдём, Володя, пойдём.   
   Я замер. Я же не говорил ему, как меня зовут.  С водителем,  которому при знакомстве на кордоне я назвал своё имя, старец не общался. Как он мог узнать?
  - Что ты стал? Идём. Палкан, иди , иди не вертись. Не трогай его. Он сам дорогу знает - оттуда пришёл.
  Я, озадаченный, задавший сам себе вопрос, шёл следом. Спросить у Степановича, как он узнал моё имя, было неловко.
  Мы прошли под навес, стоящий в тени деревьев. Присели за стол, на лавку.
  - Геннадий, - позвал он старшего внука - сходи в подвал, принеси молока и кружки захвати. Я, пожалуй, за компанию выпью с хорошим человеком. Ну, расскажи, ты мне, Володя ,как там дела, в городе. А то уже и забыл, как там. - обратился ко мне Степанович.
  Я рассказал, как, да что,  какие перемены, что собираются строить. Рассказал, что хотят построить мост через реку, обустроить пляж. Хотят благоустроить здешние места, сделать привлекательными для туристов. Фёдор Степанович внимательно слушал.
  - Это хорошо. - сделал заключение - А твои, как дела? Что беспокоит? Аль, всё хорошо? - прищурясь, глядя мне в глаза спросил старик.
  От его пронизывающего, но доброго, с какой-то улыбкой, взгляда возникло чувство, что он всё видит. Я сидел, как нашкодивший ученик перед учителем, и ждал наказания.
  - Все нормально, хорошо. Вот, только сегодня ночью... - и я рассказал ему сон.
  - Это с тобой Создатель говорил, чтобы не забывал, да людям напомнил, что в любви и радости надо жить. Вон, сколько, семь тысяч лет говорит, показывает, наставляет..., а народ всё не поймёт, всё ломает, ворует друг у друга,воюет... Ни себе, ни Земле покоя не даёт. - вздохнул Степанович.
  - Почему семь тысяч? Учёные сказали ,что человек жил больше сорока тысяч лет, здесь, в Европе.
  - То, учёные! Жить то, он жил, но зверем ещё был. Стал человеком, когда в него Создатель Душу вложил - тогда только узнал он любовь, да боль за обиды, беспокойным стал от дел своих. Без Души, разве же то человек. Зверь, он и есть зверь, хоть и соображает.Всё вас учить надо, да присматривать, словно дети малые - допивая молоко сказал Степанович, сказал, как поставил точку.-Ты заночуешь или вечером в дорогу?
  - Я думаю, скоро пойду. Пойду через лес, там прохладно, пройдусь, посмотрю, поразмышляю - ответил я. Подумать и поразмышлять было над чем .
  - Гена, Геннадий! - позвал дед внука - сходи в кладовую, там балык, заверни в тряпицу, вон, возьми эту - и обращаясь ко мне - ты посиди - и старческой походкой, опираясь на палку пошёл во флигель, за ангаром. Вскоре он возвратился и протянул мне пакет из плотной почтовой бумаги - На, это тебе от меня - книга. Почитай. Ты поймёшь.Да, и скажи Николаю, чтобы ко мне через три дня приехал, под вечер. У меня, тут ,для него кое-что есть. Пусть приедет. А то, я, долго уже тут с вами. Пора и честь знать. Иди с Богом. Иди.
  Я поблагодарил старца поклонился ему в пояс. Ушёл. Больше мне встретиться с Фёдором Степановичем, божьим человеком, было не суждено. На кордоне я предал просьбу Николаю, пробыл ещё два дня и попутной машиной уехал в город. Книга, которую мне подарил Степанович, называлась- Тайна Золотого цветка- Раджниш ОШО - книга о тайне и смысле жизни.
 
Встретился я с Николаем Петровичем только осенью, перед началом охотничьего сезона. Он приезжал в свою контору, позвонил и мы встретились. Обменявшись рукопожатием, я поинтересовался судьбой Фёдора Степановича.
  - Оставил этот мир Степанович. Он знал, когда уйдёт. На третий день, как он просил, я поехал под вечер на пристань.Встретил меня Геннадий, старший внук, провел в дом, в старую вахтенную- сторожку,любимое место бывшего капитан-директора. Лежал он на кровати, рядом сидел Ванюшка, младший внук. Когда я зашёл, Степанович дал указание Геннадию на лодке плыть домой, а утром приехать с матерью, дочкой Анастасией. Мне велел пойти во флигель и собрать всё приготовленное.Оставил мне свои лекартства, да настойки. Когда я вернулся, прошло не меньше часа, старец уже покинул этот мир. Ушёл молча, крепко держа Ванюшку за руку. Тот не плакал. Сказал, что последними словами было указание- жить, любить и радоваться жизни.
 
Прошло два года. Я ехал в командировку в станицу Вёшенскую, станицу Михаила Шолохова. Въехав в Ростовскую область, я свернул с трассы и остановился в лесополосе, в тени, передохнуть. Был летний жаркий день. Отойдя от машины размяться, я вышел за лесополосу. Каково было моё удивление, когда я увидел на холмистой местности жёлтые спелые поля ржи, справа лес, с пролегающей рядом пыльной полевой дорогой, слева белые кучевые облака. Я вспомнил, всё это, я видел, видел во сне, и вспомнил слова - Красота! Живи. Люби. Радуйся.   
   


© Copy