Постучались три месяца сюрреалистическая сказка

  Это было то ли вечером, то ли утром. Помню, что за окном краснело желтизной и желтело краснотой. Я лежал на кровати и переваривал тепло, подаренное последним гостем, которого звали Май. И предвкушая что-то еще.
  В дверь постучали. Я с неохотой отклеился от кровати и пошел встречать гостей. Тех было трое. От них веяло соленым воздухом и сиянием из зеленого, рыжего и голубого цветов. В моих ушах хлопали листья, волны и колеса поезда.
-Здрасьте,- кричат хором гости.
-ЗдраВСТВуйте,- ответил я взаимностью.- Проходите, пришельцы.
-С удовольствием,- гости закивали. Меня оттолкнуло от пчелиного жужжания из ниоткуда.- Вы даже не заметите, как мы уйдем.
   Троица приплыла ( сказать, что они ШЛИ, казалось неуместным ) к столу, освещая глухоту комнаты птичьим щебетом.
-Вам чего налить?- спрашиваю.
-Нам бы холодненького, да погорячее,- спросили гости.
   Через пару минут я сидел в компании с новыми знакомыми, выпивая из кружки квас, и я мог поближе рассмотреть гостей.
   Первый гость имел деловитый вид: длинное лицо с прилизанными и зачесанными назад волосами; черные очки, в которых искрилось мелкими пятнами что-то светлое. В памяти всплывало ночное звездное небо. Гость заискивающе улыбался.
-Я обещаю вам,- говорил он.
-Чего?- я недопонимал.
-А чего хотите,- гость пожал плечами.- Обещать, сверкать перспективами- мои коньки. Просто одолжите 30 суток, и обещаю: жалеть не будете.
   Я не смог сопротивляться. В его темных очках звезды словно кивали. Сначала я подумал: «А не отказать ли?», и тут же звезды стали расширяться с шипением, как будто с негодованием. Я порылся в кармане, в пальцах зазвенели дни, протянул гостю 30 суток.
-Благодарствую,- гость широко улыбнулся. Мне в этот же миг показалось, что я увидел белые ночи и красные волны из выпускных лент, а мои уши унюхали старые баллады о школах. Когда этот миг прошел, гостя и след простыл. Я не заметил, как он ушел.
-Что это было?- недоумевал я.
-Это был Июнь,- пояснили со стороны.
  Я посмотрел на собеседника справа. У того до колен качались с шорохом незримого моря волосы, в котором перемешивались темная коричневатость влажного песка и грязная желтизна сухого песка. Глаза квадратные, из стекла, в них плыли поля и леса, слышался стук колес поезда. А зрачок ( он был один на два глаза-окна ) замаскировался под вечернее красное солнце. Кожа из степей, бородка из лесов, и балахон из книг Белянина с автографом ( лучший астраханский сувенир- это не реклама ), и военных памятников Краснодара, Астрахани и др. Неудивительно, что я долго разглядывал гостя. Губы моего гостя двигались, но вместо слов я слышал осовремененную классику, смешанную с шумом фонтана ( это было, скорее всего, пение музыкального фонтана, который мне двоелось видеть в Астрахани ). Песчанная кожа гостя двигалась, в глазах зрачок-солнце клонился к закату, виды полей и лесов чернели, балахон громче шелестел книгами и молчанием мудрых памятников. Мне казалось, что я сидел не в своей маленькой комнате, а поднимался по холмистым лесам; качался на сиденье в купе поезда; жарился в летних городах, прячась в тени памятников. И все это одновременно, и, кажется, это длилось целую вечность и одно мгновенье. А когда в глазах гостя солнце ушло за горизонт, все прекратилось. Я снова в своей полутемной комнате. Место собеседника занимала пустота. Опять я не заметил, как ушел очередной гость.
-А это, интересно, был Июль?- в задумчивости произнес я.
-Ага,- донесся еще один, неуверенный, голос.
  Последний гость оказался очень неоднозначным. С одного плеча его мантия лилась золотистыми лучами, с другого ткань пасмурная. Глаза гостя энергично бегали, и их цвет нельзя определить. Шевеление кудрявых его волос напоминало листья берез на ветру. Улыбка гостя блистала неловкостью. Гость барабанил тонкими пальцами по столу, и можно было подумать, что по окну бегает дождь. Вообще эта персона вызывала двойственное впечатление: вроде я не хотел, чтобы он уходил, а все же от него несло чем-то неприятным, сырым. Я старался не смотреть на гостя, больше уделяя внимания своей опустевшей кружке. Время шло вяло. Отсутствие событий угнетало. И чем больше минут уходило, тем больше комната наполнялась влагой внизу и языками пламени сверху. И тем яснее становилось, что этому гостю пора уходить.
-Вы как?- спросил я.
   Гость пожал плечами, продолжая барабанить.
-Боитесь чего?- интересовался я. Острее чувствовалась необходимость понять, как можно проводить гостя.- Говорите, что не так! Пожалуста!
-Ну…- гость мялся.-… не знаю… не знаю… Ну!... Боюся я…
      Я тоже стал нервно стучать пальцами по столу.
-Уходить боюсь!- ответ гостя дал свой выстрел.
-Я провожу!- решил я, подумав с минуту.
   Я взял дрожащую полусырую руку гостя и потащил его к двери. Тот сопротивлялся с большой неохотой. Видно, он сам понимал, что уже пора. Шаги его были медленные, но широкие. Мы остановились у двери. Под ногами заворчала вода, на мои волосы падал пепел. Я потряс гостя за руку. Тот резанул меня грустным взглядом, из которого выдохнуло дождем и лучами солнца. Вдруг я понял, что не хочу его отпускать, но он осознавал, что надо делать то, что надо. Я потерял ту секунду, когда Август скрылся за дверью.
   Комната вернулась в прежнее положение, померкла в тишине. Только я не мог насладиться затишьем. Я накапливал в себе воздух, сжимал кулаки, искал глазами свой клинок из полумесяца. Придется бороться. Встреча с каждым месяцем коротка и пронзительна. И я надеялся, что следующая встреча будет недолгой. Тяжелой, но недолгой.
   В дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял гость в желто-красных доспехах, в прозрачной мантии ливня. В его руках раскачивался кривоватый меч из молнии.
-Здравствуй, друг мой Полумесяц!- прохрипел, по- волчьему улыбаясь, гость.
-Здравствуй, Сентябрь!- произнес я, поднимая клинок.