Новая историческая периодизация. Целиком

  НОВАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ  ПЕРИОДИЗАЦИЯ
               ИЛИ
«КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ВЕДАНТА»

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ. (0)
ПРИНЦИП ВЫДЕЛЕНИЯ ФОРМАЦИЙ. (1)
«ШЕСТЕРЕНКА»  ФОРМАЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ. (2)
ПРАРОДИНА ГОМО САПИЕНС.(3)
ПЕРВИЧНОЕ РАССЕЛЕНИЕ ГОМО САПИЕНС. ЧЕТЫРЕ РАСЫ.(04)
НУЛЬ-ЭТНОС.(5)
ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ.(6)
МОНГОЛОИДЫ. (7)
ГЕОСОЦИАЛЬНЫЕ ЗОНЫ. (8)
ГЕОМЕТРИЯ ОЙКУМЕНЫ. (9)
АЛЬТЕР-ФОРМАЦИИ.(10)
URSTAAT  И ЭТНОС. (11)
КОГДА ВОЗНИКЛО ГОСУДАРСТВО. (12)
МОДЕРН ИЛИ ПРАВОЕ ОБЩЕСТВО. (13)
«УМОМ РОССИЮ НЕ…» (14)
СОЦИАЛИЗМ ИЛИ «МОДЕРН»? (15)
ЧТО ПОСЛЕ КАПИТАЛИЗМА? (16)
ГЛОБАЛИЗМ КАК ПОЛИТТЕХНОЛОГИЯ. (17)
ФАШИЗМ КАК ПОСТ-КАПИТАЛИЗМ. (18)
ПОСЛЕДНИЙ СИМУЛЯКР. (19)
ФИЗИОЛОГИЯ МОЗГА И ФОРМАЦИИ. (20)
ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКСПЛОАТАЦИЯ. (21)
СВЕРХФОРМАЦИИ (МНОГОУКЛАДНОСТЬ). (22)
«ВРЕМЕННО-ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ  КОММУНИЗМЫ». (23)
ПЕРСОНАЛИЗМ КАК ШЕСТАЯ ФОРМАЦИЯ. (24)
«НАСТОЯЩАЯ ИСТОРИЯ». (25)
ПЕРСОНАЛЬНО-ПЕРСОНАЛИСТСКАЯ  РЕВОЛЮЦИЯ. (26)
ДАО,  «БОГ»  И СОЦИАЛИЗМ-КОММУНИЗМ. (27)
ВЫВОДЫ. (28)

                ***

00. ПРЕДИСЛОВИЕ.
Наш проект замышлялся как теоретическая монография по «топологии социального развития», и мы предварили её рядом статей о новой исторической периодизации. Название «Новая  историческая периодизация» нам импонировало, вызывая ассоциацию с модным книжным брендом «новая хронология», но представляя как раз то, что авторы «хронологии» совершенно не учитывают, делая их исследования лишь продолжением того научно-исторического тупика, факт которого они констатируют.
Но всё же мы мыслили наш очерк не как научно-историческое воззрение, а как некий развёрнутый комментарий к идеям «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса, Ф. Энгельса, то есть, мы видели потребность в закрытии важной темы, обозначении  взгляда на теорию социального развития с учетом того, что открыли «первоотцы» научного обществоведения, и того что с тех пор изменилось в мире, и что обнаружилось противоречивого в самих идеях как Манифеста, так и последовавших за ним теориях.
Исторический опыт выдвинул новые вопросы. Опыт гуманитарный, философский также добавил сомнений. Кроме того, время сделало многие положения марксизма не совсем ясными для современного читателя, так как писалось это вовсе не для них, а для  европейцев, живших 150 лет назад. Невероятно широкая харизма марксизма сделала многие места принимаемыми без особых разъяснений, а другие, менее ясные и принимаемые (например, «обобществление жен»)  делались традиционно «пропускаемыми» или традиционно используемые для «борьбы с марксизмом». Борьба же «за марксизм» при всём этом могла выходить из зоны собственно «научности», так что «вечно зеленое, всесильное и верное учение» теряло свою практическую эффективность, обретая «хрестоматийный глянец».
Нередко ситуация вокруг марксизма напоминает своеобразное начетничество: либо человек, цитируя классику,  клянется в верности и порицает «неверных», либо видя  проблему ортодоксии, «левый»  мыслитель перебегает к цитатам философов-немарксистов или марксистов, но не  собственно «Маркса-Энгельса-Ленина», так что помимо любви к Ленину, веры в коммунистической будущее и социалистическое прошлое такой автор-мыслитель  обретается в кругу чего-то «оригинального» и «очень прогрессивного», но  вместо диалектического развития теории происходит осторожное или не очень осторожное, сознательное или нечаянное  (под предлогом, что Маркс некогда сказал: «Тогда я не марксист»)  увиливание от собственно марксистской мысли.
           Древнекитайский Чжуан-цзы-лао-цзы однако учил: «Если заяц пойман, силки уже и не нужны». То есть, важна сама мысль-идея, само открытие, совокупность мировоззренческих и научных принципов Маркса, а не оболочки его цитат. Гениальный советский психолог Лев Выготский так, например,  определил сущность марксизма: «Быть как можно более научным, это и значит для меня быть марксистом».   
           Вместе с тем «реинкарнация», «модернизация» и обновление марксизма назрели. Назрели потому не только, что всё течёт , всё изменяется и «диалектику никто не отменял», но потому что на многие вопросы  «марксисты» не могут ответить уверенно и победно. Во многих ситуациях «марксизм»  оказался в положении фиаско. А, стало быть, точно настало время, чтобы вспомнить, что «диалектику никто не отменял».  Мудрость древнего коммуниста Иисуса Христа  гласит: «Если новое вино налить в старые мехи, мехи разорвутся».  Поменялись не только времена, но и ситуация, а мы до сих пор ходим в старой поношенной одежде. Купить новую нет средств, мы стираем, штопаем старую и облачаемся за неимением «гербовой» в эту простую одежонку.  Каковы же шансы у «такого» вот мировоззренческого, теоретического оружия?..
            Наш метод вполне может быть обозначен, как применение «топологии». Мы стремимся нарисовать, увидеть  конструкцию и логику социального развития, тогда как до сих пор «философы»  старались доказать свою правоту и верность цитированием классики, хотя никакой особой связи между тем, что говорили или не говорили Маркс и Энгельс, и тем как  социум развивается нет.  Например, Маркс с Энгельсом не были ни социологами, ни психологами, так как в их время этих дисциплин не было вообще, но они так или иначе были в той или иной степени и психологами и социологами. Не было ни во времена Маркса, ни во времена Ленина институтов марксизма-ленинизма, но каким-то образом Маркс и Ленин, не только смогли  что-то понять в природе общества, но и научить и убедить очень многих других в своём понимании.
 Заменять видение, для которого  мы позаимствовали из математики термин «топология», скрупулезным цитированием бессмысленно. Такое цитирование просто демонстрирует историческую и литературную эрудицию очередного магистра и сеет легкий скепсис, конечно, не вполне бесполезный для философа, но при завершении мысли на этой оптимистической, вольнолюбивой ноте, задача преобразования общества, сформулированная Марксом, уходит на третьи планы.
             «Веданта» - термин из индуистской философии. Сама индуистская культура, философия и литература называется «Веда» («Веды»), «Веданта» - это «конец Вед», тезисное её завершение, заключение, сворачивание в краткие выводы. Ныне даже в Индии «Веданта» как определенный древний текст («Веданта-сутра») имеет лишь религиозно-историческое значение, хотя Ауробиндо Гхош, например, назвал своё учение «интегральной ведантой». Но изначальный смысл термина «веданта» близок понятию «манифест». В каком-то смысле «Манифест компартии»  как раз и был «ведантой» европейской революционной мысли. 
Ныне мы понимаем, что перед человечеством стоит задача не «европейская», но «всемирная», так что восточный термин поможет нам и нашему читателю не попасть в сети европоцентризма. Мир – всемирен.  К тому же «веданта»  обращает наше внимание и к древности, так как в отличие от европейского «прогрессизма» мы полагаем, что   функции старых формаций вовсе не исчезают в прошлом, но сохраняются, сильно меняются, трансформируются внешне, перестают быть «дежурным блюдом», но существуют как функция. Так на заре появления человека  «революцией» было само это его появление, сама эффективность второй сигнальной системы, порождающей разум и культуру. Но когда начались иные революции, когда начали возникать этносы, государства, а государства стали менять свою правовую систему, «человек» при этом не исчезал. С «отменой» феодализма «феодализм» остался как бюрократическая система государства. Христианство и ислам отвергали «языческие» аморфность, нефилософскость, неуниверсальность, но они не отвергали собственно религии и традиционализма: «Ветхий завет» оставался почитаем. Также делали Конфуций и Шанкара, продолжая сакральную для них древность. 
Нельзя выделить на планете нечто самое передовое и продвинутое и брать его за образец.  Такой подход не есть операция обобщения. При таком «обобщении» теряется «миросистемная», «пространственная» структура человечества. При таком подходе легко просачивается идеология империализма, колониализма, расизма.
 Параллельная терминология  к тому же позволяет выскочить из плена цитат и «сложившихся» предрассудков и помогает обнаружить именно топологию социального, увидеть инвариантно абстрактное существо вопроса,  а не просто обогатить наш интеллектуальный багаж умными наблюдениями и замечаниями. Сопоставляя нашу идею формаций с древнеиндийскими философскими алгоритмами, мы обратили внимание на индийскую схему органического роста, состоящую из «шести стадий»:  1) рождение, 2) упрочение, 3) развитие, 4) размножение, 5) увядание, 6) смерть.  Контур этой конструкции при внимательном рассмотрении совпадает и с нашей социальной топологией. 
Известный алгоритм «даша аватара» (10 аватар) также на деле лишь символически выраженная шкала социальной эволюции. В соответствии с этой конструкцией  в конце цикла приходит «сверхинтеллект» (Будда), а за ним «очиститель демонизма» (Калки).
Без некоторых индуистских идей «топологию» вообще было бы трудновато построить, так как аналогов, например, «теории модусов» (теория трех гунн) в западной мысли в чистом виде нет. Невозможно без обращения к индуизму, буддизму и даосизму понять феномен религии, так как без них мыслитель будет либо впадать в «религиозную апологетику авраамистских верований»,  либо вместо анализа явления предлагать так называемый «атеизм», отрицающий нечто, чего он не удосуживается исследовать и понять.
                12 июля 2012 г. Екатеринбург

 
01. ПРИНЦИП ВЫДЕЛЕНИЯ ФОРМАЦИЙ.

Чтобы говорить о формациях, их составе и качествах каждой из формации, необходим принцип выделения.  То что формации существуют, похоже спора не вызывают. Но кроме известной нам марксистской «периодизации» (первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм) есть и другие. Например, историки (включая  марксистских) пользуются так называемой «исторической» периодизацией  (античность, средние века, новое время, новейшее время).
Даже в советской  гуманитарной науке, стремившейся к идеологическому единству, была вторая «периодизация» для культуры: Возрождение, Классицизм, Просвещение, Романтизм, Реализм и так далее. Культурные стадиальные шкалы нередко перетягивались и на периодизацию социальных формаций, что само по себе не лишено смысла, так как культурное и социальное, конечно, взаимосвязаны.
Так популярна в силу своей простоты шкала Премодерн-Модерн-Постмодерн.  Модерн в этой шкале соответствует Капитализму в марксизме, но в качестве определителя предлагает иные нежели «капитал» определители (строго говоря, просто описывает разные аспекты именуемого общества).  Очевидно, что такая конструкция убегает от «принципа выделения», что позволяет избегать противоречий и сложностей, возникающих из-за принципа выделения, предлагаемого марксизмом. Пре- и Пост- указывают на ещё и уже отсутствие тех качеств, который присутствуют в модерне, который таким образом  автоматически принимается за образец. В «модерн», как правило, включается и капитализм и советский строй, что иногда для исследователя даёт ряд удобств, но не решает, как мы понимаем, вопроса о почти диаметральном различии этих «видов»  «модерна».
Общеизвестная марксистская шкала также имеет ряд проблем. Принципом выделения формаций в марксизме является способ социального принуждения. При капитализме – это «экономическое» принуждение. Но при феодализме и античном способе производство в разных формах присутствует «внеэкономическое» принуждение. Кроме, того «внеэкономическое принуждение» бывает двух типов: насильственное принуждение и религиозно-идеологическое. Первобытный строй и социализм выделяются из прочих формаций как неэксплуататорские, так что принцип усложняется. То есть, принятая в  советском «истмате» модель всё ещё используется (как марксистами, так и не-марксистами), но как выразился Кришна на поле Курукшетра: «Смысл этой песни Бога Солнца ныне утрачен».
В целом принцип принуждения правилен, но пара экономический-внеэкономический не позволяет определить механизм устройства общественных формаций.  Например, с его помощью очень сложно отделить феодализм от восточного и даже античного способа производства, так как на деле рабский труд не был основой древнего производства. Спартак был рабом, но он ничего не производил. Был рабом и арап Петра Великого, но вообще стал представителем господствующего класса, а вовсе не представителем угнетенного класса «людей труда». Наибольшего экономического применения рабский труд достиг в США, которые в целом вовсе  относят не  рабовладельческой, а к капиталистической формации (к «модерну»).
Принуждение согласно также и классическому Марксу присутствует и в первобытном строе.
Примат первичности бытия требует искать причину в способе производства и вульгарная социология вязнет в определении принципа периодизации, либо вынуждено отвергать  соотнесённость с базисом (даже марксизм вынужден оговариваться, предлагая «относительную самостоятельность надстройки»).
Материальная, социально производственная база определяет характер ментальности, а уже тип ментальности создает формацию. Такой подход сродни мысли Э.Ильенкова, который указал материальность мысли связана не материальностью серого вещества мозга, а с материальностью производственных отношений. Социальные отношения есть социальная материя.
Первобытный строй  естественным образом создаёт институт традиции. Первобытная религия – это традиционализм. В каком-то смысле первобытная ментальность – это бредовый нарратив. Тут главное – повторение и сохранение.  Община-племя  оказывается абсолютным законом, причем даже не законом, а естественным внутренним императивом. Соседи оказываются вне закона. Вне закона оказываются неспособные к незыблемой дисциплине «изгои».
Это качество первобытной общины и явилось причиной быстрого (в сравнении с миграцией животных видов)  распространения гомо сапиенс по планете. В рамках первобытности развитие происходит медленно, главным образом под влиянием  природного фактора. Изменение климатических условий вынуждает изобретать одежду, огонь, новые орудия и приспособления, иные формы жилища, меняет экономику, так как в разных частях ойкумены живут разные звери и растут разные растения.
Когда гомо сапиенс распространяется  по континентам настолько, что уходить на недосягаемой расстояние от других людей становится невозможно, а количество народонаселения неизбежно приближает склонных к изоляции группы людей друг другу, военная «культура» получает развитие и возникает новый строй. Это уже не община, это союз племен, деспотия, построенная, впрочем, на прежней по форме традиции, но лишь цари и богатыри, получают новый статус.  Они становятся «героями» и их потомки становятся героическим родом. Это вторая формация. Принципиальным новшеством этой формации является появление этносов. Название urstaat (первоначальное государство или предгосударство)  для этой формации нам показалось подходящим. Некоторая экзотичность термина также не помешает, так как эта формация наиболее проблемна. Рабовладельческого строя оказывается не было. Земледельцы востока повсюду были свободными общинниками. Строительство каналов и пирамид нередко совершалось теми же свободными общинниками. Механизмом принуждения на наш взгляд была спонтанная этническая религия, поддерживаемая волхвами-жрецами («брахманами» в индуистской варновой терминологии).  На место первобытного изоляционизма приходит первобытный союз. Механизмом осуществляющим такой союз является сакрализация  рода вождя.
Государство как аппарат насилия, как орудие управления создаётся в ходе третьей формации (известной как феодализм или средневековье) .  Первичное государство разрушается по внутренним и внешним причинам. Воинственные варвары донимают извне. Внутри Рим «прогнил»,  так как идеология язычества не содержит единой системы ценностей,  в каком-то смысле даже не содержит её вообще, так как природная религия  «античности» наследует первобытность с её полубиологической ментальностью, пафосом  выживания.  Нужна новая религия, содержащая систему ценностей, философские смыслы, универсальную по применению (нет ни эллина, ни иудея) . Такая религия в силу своей новизны не может наступить спонтанно и мирно, так традиция просто не приемлет ничего кроме самоей себя. Такую религию вывести из катакомбного состояния может только военная сила. Такая военная сила устанавливающая новую религию и есть собственно государство. До того мы имеем некий этнос, поделивший территории между своими «полисами», некая  «страна городов»  («Гардарики»). Воины  крестят этнос-страну, священники воспитывают селян и горожане соблюдении сословного разделения. Урстаат спонтанен, стихиен, феодализм – сознательное государство, сознательная государственная  религия.
Следующий, буржуазный,  строй (модерн или правовой строй) есть абстракция сословного принципа. Раньше статус передавался по наследству. Сейчас вся иерархия соответствует активу человека-гражданина («капиталу»), передвижение по служебной лестницы также универсально вне сословных правил. Мы предлагаем называть этот строй правовым , поскольку капиталистический принцип частной собственности есть именно «правовая норма».
За правовым обществом наступает политтехнологическая формация (пост-капитализм или глобализм). Здесь управление уже опирается не столько на право, сколько на обилие и разнообразия технологий, включая технологии управления сознанием, такие как PR , NLP или реклама, а также множеством коррупционных и политтехнологических схем. 
За  «эрой пиара» должна  наступить эра «пост-пиара», то есть формация, культивирующая нечто способное сопротивляться манипулятивным технологиям. Такое нечто есть «антропологическая технология», или попросту – личность.
Смыслы формирования социально-исторических стадий, стало быть, таковы:
1.ТРАДИЦИОНАЛИЗМ (ВПЛОТЬ ДО ИЗОЛЯЦИОНИЗМА)
2.ЭТНИЧЕСКИЙ СОЮЗ
3.НОВОРЕЛИГИОЗНЫЙ УНИВЕРСАЛИЗМ
4.НАУЧНО-АБСТРАКТНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ СОСЛОВНОЙ ПИРАМИДЫ
5.ТЕХНОЛОГИЗМ
6.ЛИЧНОСТЬ.
Эмпирические познания в области истории показывают, что так оно и есть. Нам интересен «принцип». Он тут тоже есть. Во-первых, есть принуждение. Во-вторых, присутствует принцип «революции», или переворачивания предыдущего уклада. В-третьих, новый уклад качественно усложняет старый принцип, на каждой стадии появляется нечто принципиально новое: экспансия происходит на ином уровне.
Конечно же, завершение шестой формации вызовет не апокалипсис и не Фукуяму. Когда государственное развитие личностности завершатся  наступит новый коммунистический цикл, «настоящая история человечества» по Марксу.
               

02. «ШЕСТЕРЕНКА»  ФОРМАЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ.

«Шестеренка» должна иметь какой-то смысл, причину. Почему не пять не пятьнадцать?
Мы уже говорили, что в индуисткой метафизике имеется алгоритм из шести стадий живого существа, организма. Стадии таковы: 1) рождение, 2) становление, 3) развитие, 4) репродукция, 5)увядание, 6) смерть. Также индуизм делит год на шесть сезонов (в отличие от известных нам четырёх).
Может быть, количество стадий произвольно, но можно обратить внимание на индуистскую теорию «трех гунн». Буквально «гуна» означает «веревка»  переводится как качество  или модус. Качеств может быть очень много, но теория «трех гунн» говорит именно о трёх. Все эти гунны обязательны и представляют систему. Эти модусы на санскрите называются Саттва, Раджас,  Тамас . Переводятся  термины соответственно как благость, страсть, невежество, но смысл модусов ближе всего к психо-физиологической градации возбуждение-торможение-рефлексия.  Широко известны функции торможение и возбуждения, но мозг, особенно человеческий имеет и третью функцию. Иногда эту функцию называют «полуторможением», она отвечает за возникновение на экране сознания образа и порождает «рефлексию», это свойство человеческого мозга и позволяет, считают ученые, появлению человеческого разума.  Все три функции (особенно у человека и высших животных)  неизбежны, возможно лишь доминирование того или иного модуса.  Гунная модальность выстраивает своего рода качественную шкалу в отличие от количественно-числовой шкалы. Время также  подчиняется закону такой качественной шкалы (утро – рефлексия, день – возбуждение,  вечер – торможение. Такая гунная шкала может выглядеть как линия, а может заворачиваться в цикл и располагаться по кругу.  Таким образом, мы входим в область прямой, а не метафорической топологии (так называемой нечисловой математики). Три   качествненно особых точки по кругу имеют свои диаметрально противоположные точки: антираджас, антитамас, антисатва, то есть, пункты, где возбуждение, торможение или рефлексия имеют своё минимальное проявление, то есть,  характерных, особенных, принципиально отличающихся своим качеством от соседей точек можно выделит  именно шесть.
Итак: рождение соответствует точке тамаса-торможения (когда рефлексия начинает расти), т.е., прохождению эмбриональной невидимой, темной фазы; установлению соответствует анти-возбуждение;  развитию – рефлексия, репродукции – анти-торможение: увяданию – возбуждение, смерти – антирефлексия.
Общественнно-экономические формации  все вместе являются «жизненным циклом» человеческой популяции. Настоящий (первый) цикл может быть рассмотрен как прохождение человеческой культуры  через фазу вымещения  брутально-биологических институтов, то есть, институтов, которые имеют второсигнальный аппарат человеческого разума, но довторосигнальную мотивацию. Гунное соответствие формаций следующее:
           ТОРМОЖЕНИЕ -  ПЕРВОБЫТНОСТЬ
           АНТИВОЗБУЖДЕНИЕ – УРСТААТ, ПОСТРОЕННЫЙ НА ЭТНОТРАДИЦИЯХ
           РЕФЛЕКСИЯ – ФЕОДАЛИЗМ, ПОСТРОЕННЫЙ НА НОВЫХ РЕЛИГИЯХ
           АНТИТОРМОЖЕНИЕ – ЛИБЕРАЛЬНО-ПРАВОВОЙ СТРОЙ
           ВОЗБУЖДЕНИЕ – ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ «ГЛОБАЛИЗМ»
           АНТИРЕФЛЕКСИЯ –  ПЕРСОНАЛИСТСКИЙ «СОЦИАЛИЗМ».
           Заметим также, что каждая из шести характерных  фаз легко делится пополам, и начальная свежая юная часть фазы довольно чётко отличается от своей зрело-застойной половины. Так что в определенном смысле фаз 12.
           «Даша Аватары». Десять Аватар Вишну (Вишну этимологизируется корнем «всё, весь,  вселенная». Таковы: Рыба (Матсья), Черепаха (Курма), Вараха (Кабан), Нарасимха (человеколев), Вамана (прекрасный карлик), Прашурама (дикарь-богатырь), Рама (легендарный образцовый царь), Баларама (брат и спутник Кришны), Будда (сверхинтеллект), Калки (истребитель демонических царей).
           Первые четыре аватары – животные и полуживотные. Они символизируют природное развитие, подготовляющее условия для появления «божественного» мира человека. 
          ВАМАНА, ПАРАШУРАМА, РАМА, СПУТНИКИ КРИШНЫ, БУДДА и КАЛКИ вполне могут сопоставлены с эволюционной школой формаций. Вамана – царство маленького, первобытного человека. Парашурама соответствует богатырскому этапу становления этносов (Урстаат). Рама как идеальный царь  удачный символ для феодализма, порождающего новые продвинутые религии и создающие собственно государство.
         Индуистские образы есть символы, показывающие логику и смысл общественного развития, а не исторические  персонажи. 
         При наложении  шестеричной структуры на развития общества, мы экстраполируем нечисловую качественную функцию.
          Например, это может звучать так: 1. Феномен появляется порождая ряд функций, наиболее жесткая функция А при этом доминирует. 2. Феномен живёт. 3. Феномен изменяется, изменяя в первую очередь функцию А. 4. Феномен активно  генерирует  новые функции. 5. Феномен деградирует посредством того, что функция А получает переразвитие, подавляя иные функции, которым ранее функция А в целом не мешала. 6. Феномен избавляется от влияний переразвития функции А, а возможно и самой функции в целом.

03. ПРАРОДИНА ГОМО САПИЕНС.

Чтобы выйти из фундаментально-философских преддверий научных исследований,  необходимо рассматривать материальную фактичесность  объекта, то есть, то,  что Маркс называл «историей». Поэтому для понимание феномена человека важно не только знать, как человек произошел, как заметил Б.Ф. Поршнев (Поршнев настаивал, что знание происхождения феномена раскрывает его существо) , но также и где-когда он произошел.
  Несмотря на то, что происхождением гомо сапиенс занимаются «серьёзные ученые», они в целом так и удасужились устранить путаницу с термином “homo”. Хомом называют как современного человека так и его полуобезъяньих предков.  Критикуя обезьянье происхождение человека, критики не спешат обратить внимание, что «необезьянья» концепция имеет ввиду, что и обезьяна и человек произошли от общего предка ископаемой гоминиды или лемура. Наконец, когда гомосапиенс всё же оказался отделенным от архаических ископаемых гоминид вроде австралопитека, зинджантропа и питекантропа, наука разделила саму категорию гомосапиенс на человека современного, архиаческого и неандертальца, причём так, что в иных классификациях неандерталец в эту категорию не попадает.
            Нам важно понять, что под происхождения «человека» мы понимаем не длинную историю приматов, оказавшихся предками животного с разумом, а собственно происхождение  общества, социальной материи, так как это и есть характерная особенность человека.
Наш подход заключается в том, что мы не предлагаем читателю разнообразие археологических открытий, указывающий на кости и предметы производства человека в древнейших слоях, хотя бы уже потому, что наука спорит по этому поводу, суя нам под нос кости, происхождению которых мы должны свято верить. Это нас не удовлетворяет не только из-за множества разоблачений, но также и потому, что пытается сфабриковать нам свидетельство рождения гомо сапиенс, не построив и не предложив нам какой-либо модели такого происхождения.
Нашу гипотезу мы строим на нескольких биологических законах.  Во-первых, тот или иной вид  может возникнуть именно как популяция, а не пара особей. Для популяции  нужен какой-то достаточно обширный регион и этот регион должен быть климатически и географически иным, чем «царство обезьян».  Потому что новое возникает в новых условиях и оно  должно иметь возможность отделиться от своих  родственников.  Прародина не должна быть очень суровой, так как тогда юное человечество околело бы с голоду. Но также эта территория должна быть не столь сытой и фруктовой как «обезьяний африканский рай».  Для роста человеческой популяции нужна также большая пресная река, являющаяся и кормилицей, и поилицей, и баней и транспортным средством, и формой для образования популяции (чтоб не сразу все разбежались).
Таким условиям отвечают долина Нила и Месопотамия. Месопотамия  несколько больше соответствует описанным нами условиям, так как она вообще находится вне, но в тоже время у Африки. Месопотамию в качестве прародины подтверждает также библейское предание. Это вполне весомое дополнение, так как библейской предание не только сакрально, но оно (надо это признать неуёмным атеистам) также является вполне «нормальным»  историческим источником. 
            В Африке произошли предки человека. В Месопотамии – сам человек разумный. И далее во все в стороны.

04. ПЕРВИЧНОЕ РАССЕЛЕНИЕ ГОМО САПИЕНС. ЧЕТЫРЕ РАСЫ.

Историки обратили внимание, что гомосапиенс распространился по планете очень экстенсивно и интенсивно. Борис Поршнев пытался объяснить это своей теорией каннибалистского происхождения человека.  То есть предок человека поедал своих детенышей и детки спасаясь от прожорливых папочек, вынуждены были  мигрировать. Из мигрирующего молодняка получился по Поршневу гомо сапиенс современный, а людоеды-неандертальцы, щироко описанные в сказках и мифах, сыграли роль спецназа разогнавшего человека по всей ойкумене.
Слабым местом  поршневской теории является, то,  что человек продолжал удирать в разные стороны по планете, когда уже неандертальцев и прочих троглодитов след простыл и если было бы куда распространяться, то как показывает пример со старообрядцами Лыковыми, распространялись бы и до сих пор. Кроме всего прочего, людоедство среди некоторых очень архаичных племен сохранилось, и оно  имеет несколько иной смысл, чем определенный Поршневым.
  Первой фазе, первой формации человеческого общества свойственен общинный родовой изоляционизм, иногда называемый этнографами эндогамией, выражающейся в запрете на брак с чужаками и в целом принципиальном не признанием «иных» представителей рода гомо сапиенс за своих.  Основным (и видимо единственным) идеологическим трендом  был традиционализм, напоминающий то, что психологи называют бредовым нарративом.  Есть нечто заведенное,  и эти представления, навыки,  слова, песни, игры репродуцируются веками.  Но иногда человек что-то туго схватывает. Иногда община вырастает и лидеры не поспевают контролировать всех, так что возникают изгои и другие группы, преодолевающие тесноту общины.  Нередко другие общины проявляют агрессию к соседям-чужакам, так что слабому приходится переселяться. Так что стремительное расселение человек мог обеспечить без неандертальского спецназа.
Людоедство же, как мы покажем в следующей главе, являлось чаще всего не следствием голода, а  магическим «обрядом» воинов, которые стремились съесть «вкусные» части своих сильных противников. Поедание рассматривалось как обретение духа поверженного врага, была своего рода «трофеем»  «тайных тонких технологий»  воинов-чужаков.  Поедание символизировала победу и  присвоение внутренних качеств противника. У некоторых народов (например, у папуасов и меланезийцев)  обнаружен обычай убивать больных стариков и съедать их мозг, что также представляется как сохранение духа своего  предка посредством поедания мозга.
Распространение первобытного человека по  планете было практически единственной причиной технического прогресса. В новых геоклиматических условиях приходилось нарушать традицию и изобретать, перенимать нечто  принципиально новое для  общины.
Этот период был столь длителен, что возникли принципиально разные расы человека. Обычно называют три расы негроиды, европеоиды, монголоиды.
Но всё же есть смысл говорить о четырех расах. Иногда четвертой расой называют представителей древних  «уральских народов», которые имели отличия как от европеоидов, так и от монголоидов (авторы гипотезы об особенности  «уральской расы», не соглашались с теорией метизации «уральцев»). Нам кажется, что о четвертой расе можно говорить из теоретических соображений.  Поскольку человек произошёл в одном месте, должна быть первораса (пусть в наше время не в чистом виде). Но всё-таки она должна иметь своё «стволовое» отличие от трёх других рас,  которые обрели и укрепили свои черты в новых регионах обитания.
Теорию четырех рас подтверждает и Библия, где говорится о Хаме, Симе и Яфете (негре, семите, белом европейце) , но ничего не говорится о монголоидах, которые однозначно являются выраженной расой, но неизвестной носителям мифа о Хаме, Симе, Иафете.
 Климат среды обитания повлиял и на образ жизни человека. Солнце и образ жизни. Побеление  европеоида, как показывают исследования, связано не столько с дефицитом солнца, сколько с  сильным недоеданием. Школьное цветовое деление рас является условно-ярлычным.  Цвет кожи не главное различие рас, тем более что монголоиды никакие не «желтые».  Цвет – это расовый символ. 
            Очень важным свойством наряду с бытом (шить комбинезоны или бегать нагишом) и мягкостью-суровостью климата является широта-узость генофонда.  На одних территориях народы имеют пространство для распространения племён с некоторым лаконичным генофондом, а в других создаётся концентрациях населения, и племена постоянно контактируют, усложняя генофонд.
             Время  и дистанция отхода от перворасы также влияет на расовое различие. 
             Периферия ареала  с одной стороны, попадая в иные климатические условия изменяет свою бытовую культуру, но в тоже время на периферии первоначальный уклад сохраняется даже лучше, чем на прародине, так в «земле обетованной» в раньше произойдут социальные революционные изменения.

05. НУЛЬ-ЭТНОС.
  Наиболее древний уклад проще найти на краю ойкумены, чем в эпицентре цивилизационного улья.  В антропологии это называется «правилом окраины ареала». Первичной, первобытной формации свойственен изоляционизм, в центре изоляционизм в силу увеличения плотности населения разрушается раньше.
            Формально самыми окраинным являются  американские индейцы, но поскольку обе Америки очень большие континенты и поскольку первобытный уклад был растворен укладом европейский  колонизаторов,  то более архаичные уклады сохранились в Австралии, Океании, на островах Юго-Восточной Азии.
            Аборигены Австралии, папуасы Новой Гвинеи, полинезийцы как раз являются показательным экуменическим окраиной.  В Австралии не только люди, но и животные имеют «изолированные»  формы (сумчатые, утконосы и т.д.). В новой Гвинее в каждой деревне говорят на своём языке и до ещё совсем недавнего времени папуасы жили исключительно собирательством. Но особенно интересны полинезийцы, так как им «изолироваться»  помогает само островное положение их среды обитания, окруженной  даже не морями, а океаном.
          В культуре полинезийцев мы заметили в очень характерно выраженном виде тот минимализм и культурную «инвалидность», которая теоретически  присуща первобытной формации.  В расовом отношении считается, что  полинезийцы метисы и сформировались сравнительно поздно. Но среда их обитания создала для них почти идеальную  «изоляцию».  Полинезийцы создали очень лаконичную, хотя и практичную культуру и на крупных островах перешли из стадии  первобытности к стадии первичного государства или «племенных союзов».
Уникален фонетический строй полинезийских языков. Их особенностью является  относительно небольшое количество согласных. Гласных в языке рапануи , например  – 5 пар  (долгая и краткая), то есть, 10, как и во многих европейских языках. А согласных, например,  в рапануйском языке всего 8  (другие лингвисты считают - 11): m n ; p t  k v h . Есть в рапануйском слова, состоящие только из гласных (оооа – «петух»). В русский язык из полинезийских языков проникли такие слова, как вики (из англ. quickly быстро), мана (магическая сила), табу (tapu неприкосновенно), татуировка (tatau рисунок). В каком-то смысле эти слова как раз и вырисовывают полинезийскую культуру едва л не полностью.
Мана – это универсальное религиозное понятие. Законодательство полинезийцев сводится к одному слову – табу. Библиотекам, билиотекарям, книгам, свитками и пергаментам полинезийцы нашли лаконичную и сверхпрактичную замену – тутуировка (очень легкая форма транспротировки знаний, столь востребованная при опасных океанических путешествиях. 
Такие же «практичные» изобретения полинезийцы сделали в материальной сфере. Для океанических путешествий они изобрели лодку с балансиром. Религиозные обряды, спортивные праздники, обряд инициации и просто развлечение у полинезийцев саккумулировалась в традиции прыгания с вышек на лиановых веревках.  По части одежды полинезийцам не понадобилось ничего кроме лубяных женских юбочек. Об этой же черте полинезийской культуры говорит и тот факт, что в европейские языки вошло слово вики («Википедия») – «быстро».   
Остров Пасхи (Рапа-нуи) , открытый в пасхальное воскресенье 1722 года, знаменит своими каменными статуями  моаи с каменными корзинами на головах.  Поражает, что эти статуи   на заброшенном в океане острове в тысячах километрах от  большой суши так огромны.  Но также характерно, что все статуи практически одинаковы.  Рапануйцы не по ленились закатывать на возвышения огромные каменные глыбы, но им совершенно не хотелось разнообразить форму своих изваяний.
Культурный лаконизм, специальный минимализм, аскетичный культурный инструментарий обнаружился и когда удалось расшифровать  знаменитые дощечки «кохау-ронго-ронго».  Расшифровать ронго-ронго удалось ученицы Кнорозова Ирине Константиновне Федоровой. На это у неё ушло 40 лет.  Но, как и в басне Крылова, ларчик открывался просто.  Псьменность  на дощечках ронго-ронго была основана на той самой   бедности полинезийской фонетики согласными.  Малое количество согласных приводило к большому количеству омонимов, то есть, разных слов, но одинаково или очень похоже звучащих , так что рапануйское письмо оказалось «омографической иероглификой». Один знак-рисунок означал базовое слово, но вместе с ним и все омонимы.  Так что Ирина Константиновна в 1994 году расшифровала дощечку, привезенную в Россию ещё Миклухо-Маклаем. Надпись на дощечке читалась:   
«каи ко ранги тара нуи нга теа ира каи руа-токо-нга хону» . Перевод  таков: «срезал(предлог) [сахар. тростник] [ямс] большой срезал [таро] плети, срезал [ямс], собрал срезал знатный» (религиозный гимн по поводу сбора урожая).
           Первобытность строится на идеологии эндогамной, изолирующей традиции. Изоляционизм такой традиции заставляет её носителей быть непохожими на соседей. Аскетизм первобытной традиции  позволяет эту традицию сохранять, и в целом не мешает адаптации в природе и отношениям с соплеменниками, трудовым навыкам.  Незнакомое, излишнее, новое табуируется.
           Характерным свойством первой фазы было расселение человечества по планете.
           При этой формации образовались также и расы.

06. ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ.

Итак, со своей прародины в Месопотамии человек распространялся по северной Африке, достигал полуострова Малая Азия и Кавказа на Севере,  Гималаев и дельты Ганга - на востоке. В этом обширном регионе  климатические условиях были близкими по своим общим показателям с прародиной.  В древности этот ареал обладал, видимо,  более свежим и мягким климатом, раз даже в Северной Африке водились Мамонты, которые были скорее любителями  прохладных заливных лугов, чем горячих песков.
      Миграция в других направлениях  приводила человека в новые условия,  и образовывались расы. 
Человек, уходивший на юг в Африку, попадал в биологическом отношении более  комфортное положение, чем то, где родились его пращуры, так что африканский хомо не выходил в своем быте далеко за пределы собирательств и охоты долгие столетия и тысячелетия.  Пафосом жизни африканских негроидов долгое время был симбиоз с природой. Он не тратил много времени ни на строительство жилищи, ни на пошив одежды и обуви. Проблему могли составлять лишь многочисленные хищники, но с этим африканский человек справлялся без особых затруднений и критических ситуаций, так что многие народы Африки так и не вышли и стадии первобытности, а другие (возможно даже под влиянием арабов и европейцев)  и лишь только-только начинали создавать племенные союзы, так называемые королевства, которые то возникали, то вдруг снова растворялись, оставляя джунгли и саваны с охотниками, кочевниками и незатейливыми земледельцами. 
Но отход на северо-запад (европеоиды)  и северо-восток(монголиды) привёл к более активному социальному движению. Условия были не только отличающимися от прародины, но и более суровыми.  Ближайшими соседями человеческой перворасы на Севере были европеоиды. Эта близость также повлияла на характер и качество этой расы, но кроме близости были и другие моменты, определившие природу расы. В ареале, где сформировались европеоиды, было гораздо холоднее, а в зимнее время первобытному человеку на его европейских землях  было не только холодно, но и голодно. Именно этот фактор, голод, и повлиял на посветление  европеоида (а также как мы увидим из следующей главы, и монголоида) .
Ареал, явившийся родиной европеоидов,  состоит  из двух регионов 
с разными профилями.  Одинг регион – это Большой полуостров Западной и центральной Европы , другой - Восточная Европа (классическая европейская Россия). Обычно эти две зоны  называют Европа и Россия.
           Восточно-европейская равнина является тем местом, где произошёл индоевропейский праязык, отец практически всех языков Европы, а также многих языков Азии: санскрита, хинди, бенгали, урду, фарси, армянского, древних языков Малой Азии.  Семья итак называемых «индоевропейских языков» - самая многочисленная по количеству языков особенно литературных, не говоря уже по распространенности этих языков по планете. Это большое распространение индоевропейских языков было фактом ещё в доколумбову эпоху и, стало быть, суммируя все эти факты,  приходится констатировать, что праязык должен был зародится в каком-то большом ареале.  Таковым  ареалом для возникновения одного большого языка может  быть долина  крупной реки или равнина  с рядом крупных рек. У индоевропейских языков есть также чисто лингвистическая особенность. Эти языки характеризуются как флективные, то есть, они обладают  свойством варьировать фонетические формы своих морфем (на школьном языке это, например, называется  «чередование») .  Такая флективность  могла появится на территории с открытой границей (так что мигранты, пользуясь «титульным» языком, неизбежно его варьировали) и единообразным географическим ландшафтом. Все эти логические условия для индоевропейского праязыка указывают на восточно-европейскую равнину  с её лесными долинами вдоль Волги, Дона, Днепра, Днестра, Западной Двины  и так далее.  Конечно, язык распространялся на Запад вместе с населением, но всё же и собственно Европа также была населена, и хотя индоевропейскую (языковую) прародину мы можем очертить именно территорией классической Древней Руси (язык и праязык не может произойти сразу везде), но прародина расы европеоидов охватывает всю Европу в широком смысле.
Европа (в узком смысле) обладает иным профилем нежели равнинная лесная Русь.
Европа обладает самой изрезанной береговой линией на всей ойкумене. Если образовать пропорцию этой изрезанности на площадь Европы то эта специфичность усилится ещё.  Для древнего периода фактор изрезанности населенной береговой линии принципиален, так как эта линия являлась транспортной магистралью.  Кроме того Европа как  «геополитический» регион  крайне разнообразен и разные его сегменты  «паритетны» и сравнительно самостоятельны.  Север и Юг Европы очевидно различны. Различен быт людей живущих на берегу  моря и на равнине, которых в Европе предостаточно. Естественно отличаются от равнинных и прибрежных жителей обитатели горных регионов.  Запад Европы отличается от Востока и климатом и тем, что западные европейцы соседствуют с морем, а восточные со степными и прочими народами. Структура Европы  очень активна, она создаёт разнообразие и заставляет это разнообразие сообщаться друг с другом, не теряя при этом специфичности всех сегментов. 
Россия, сопоставимая с Европой и по площади по населению, напротив,  стремится к монолитности и политической интеграции. 
            Европеоиды не есть просто раса альбиносов.  Человек Европы постоянно замешивал  свою белокурую генетику, как с генетикой более смуглой перворасы юга, так и с монголоидами северо-востока.  Главное отличие европеоидов от монголиоидов и негроидов в большей генетической смешанности в широте генофонда.  Отличие европеоидов от перворасы, наверное, в том же, но сама первораса в своем первичном виде не сохранилась (европеоиды, проникли и в Индию, и Месопотамию, и в Северную Африку, настолько активно, что вопреки Библии  жителей Ближнего Востока европейские ученые также относят к европеоидам – исключение делали, голландские колонизаторы  буры,  считая индийцев «цветными»).  Официальная антропология  относит сынов Сима и Яфета к одной расе. Возможно, что первораса на настоящее время растворилась в «южных европеоидах».  Но «таблица», которую мы начертали указывает на то, что существование перворасы должно учитываться.   

07. МОНГОЛОИДЫ.
Школьный учебник географии учил, а может и учит до сих пор, что монголоиды  сформировались в пустыне Гоби. Это абсолютно невозможно.
 Гоби в школьных рассуждения появляется для объяснения антропологии желтой расы, которая вовсе не жёлтая, а отличается от других рас своим разрезом глаз. Учебник рассуждает: предки монголоидов щурились от песчаных бурь.  Возникла эта теория под давлением китайских ученых, которые возводили происхождения китайцев во имя подтверждения своей  автохтонности и родственности синантропу. Такое возведение нарушало  выявленные с биологической точки зрения  факт того, что человек принадлежит к одному виду.
Одновидовая природа человека оставляет только две версии: либо монголоиды пришли в Китай, либо стали монголоидами в самом Китае.
Ряд историко-этнографических фактов более прочной представляет  первую версию. И пришли монголоиды в Китай, в Америку, в степи Средней Азии, Южную Сибирь с североевразийской тундростепи. Вернее, они,  монголоиды , в  северной тундростепи  сформировались, а с её исчезновением  спустились на юг.
В эпоху мамонтов приполярная тундростепь представлял собой совершенно иной климатический регион нежели современные тундра и лесотундра. В эпоху мамонтов это была самая богатая по количеству млекопитающих географическая зона. Обилие мамонтов, огромное количество навоза давало возможность за короткое полярное лето осуществляться биологическому циклу. Буйная травяная растительность кормила не только мамонтов, но и оленей, зубров-бизонов, шерстистых носорогов, гигантских ленивцев. В тундростепи водились даже львы (более известные науке как ископаемый «саблезубый тигр»). Съев лиственные леса северной Евразии, Аляски и Канады вид мамонта подписал себе и всей географической зоне «смертный приговор». Человек,  обитавший в этой экологической нише, находился в стадии первобытности, но в отличие от своих южных братьев по разуму не мог расслабляться и выработал и новые инструменты адаптации как технические, экономические и даже социальные.  Северный дикарь должен был иметь продуманное жилище  и специальную очень тёплую одежду. Ему понадобилось приручить животных (оленя) и стать скотоводом. Северный дикарь отличается принципиальным механизмом экзогамии: у северных народов существовала не известная южным народам полиандрия (многомужество) и  другие гиперкомплиментарные социальные механизмы, так как при всем изобилии пищи, север оставался севером.
Мигрируя на юг северный хомо («гиперборей»  по-гречески),  соприкасался с европеоидами, либо с населением обетованной «прародины». Здесь северяне в силу своей малочисленности  и социальной периферийности (нецивилизованности )  растворялись с местным населением.  Исключением была промежуточная зона с суровым климатом, где  северные  люди, приспособленные к северному быту,  имели преимущество перед теплолюбивыми южанами, так что ассимиляция в средней полосе происходила  «на паритете».
Естественно совсем иная судьба населения исчезнувшей тундростепи ожидала в Америке и на Дальнем Востоке. В Америке монголоиды не с кем не смешивались, так как там они были первыми людьми, пройдя туда по существовавшему некогда Беринговому перешейку.  Изначальные монголоиды были малочисленны не только количественно, но даже разнообразие групп крови этой расы в Америке было не четыре, как в остальной ойкумене, а только две.
На территории Китая хомо скорее всего был, но его естественно было очень мало, так как это была самая удаленная от прародины территория, кроме того путь сюда преграждали Гималаи и Тибет.  Прийти сюда гомосапиенс мог только по южному побережью  Азии либо из монголоидной Сибири.  Катастрофа с вымиранием мамонтов, плотность населения и цивилизованная освоенность Европы и передней Азии толкало монголоидов  на Дальний Восток , то есть, в Китай.  Жившие там люди естественно не могли быть очень высоко развиты, так как тропики- субтропики, как мы уже выяснили, не располагают к техническим и иным революциям первобытного строя.  Дальний Восток стал домом монголоидной расы, генезис которой однако произошёл на севере Евразии. На Дальнем Востоке монголоиды получили количественное и, очевидно, качественное преимущество. Необычная китайская архитектура  возможно является  трансформацией юрт и чумов, в которых  обитали северные прамонголоиды.   Иероглифика, которой пользуются, народы Дальнего Востока  – наиболее архаичная форма письма.  То же  можно сказать и о дальневосточной цивилизации в целом. Хотя  китайская цивилизация возникла позже, чем другие цивилизации Древнего Востока (египетская, индийская, цивилизации междуречья), но она наиболее архаичная. На специфику дальневосточной культурной матрицы мы обратим внимание в следующей главе. 
Ареалы распространения монголоидов подтверждают нашу гипотезу генезиса этой расы. Одни монголоиды смешались с европеоидами в Восточной Европе. Другие расположились в Сибири и Средней Азии, третьи населили Дальний Восток, а четвертые – обе  доколумбовые Америки. Самый важный и простой  аргумент в пользу полярного происхождения  «желтой расы» заключается в том, что «гипербореи», самые северные из древних народов планеты исключительно монголоиды.  Европеоиды приходили на север с юга и неизбежно встречали там население «желтой расы». Первобытное расселение человека совпадало с ледниковым периодом, так что пройти на Дальний Восток по южной Сибири  было сложно. Здесь могли выжить только представители адаптировавшейся к северным условиям расы. Общеизвестно, что заселение Америк происходило поздно. Но и заселение Дальнего Востока  монголоидами тоже происходило относительно поздно. Об этом свидетельствует,  например, тот факт, что  монголоиды Юго-восточной Азии вовсе не стали неграми, хотя меланезийцы, папуасы, аборигены Австралии и автохтоны Южной  Индии  «чернее ночи». 

08. ГЕОСОЦИАЛЬНЫЕ ЗОНЫ.

Удаленность ареала от прародины, географические условия, расположенность относительно других ареалов и  время возникновения в ареале цивилизации ( или, как в нашем очерке мы назвали эту формацию,  «урстаат» - первичное государство). Природу первичного государства (или предгосударства) мы опишем в 11 главе. Здесь же обрисуем систему всех основных зон. Ранее структура общественных формаций рисовалась исключительно вдоль линии времени, но различие или, как порой говорят, «миросистема» разворачивается и в пространстве.  Сегменты человеческого общества, распространенного по планете,  в момент своего формирования обрели некоторую специфичность, которая  в ходе исторического развития не исчезала, но оставалась.  Эта структурированность в плоскости пространства  голограммным образом повторяет структуру вертикально-временного развития.  То есть, нами выделяется шесть зон: традициональная (южная), дальневосточная, восточная, европейская, североамериканская, российская.
Видимо, каркас этих зон менял со временем свои координаты, так как ойкумена расширялась, менялась, и настоящая структура выстроилась уже после эпохи географических открытий.  Естественно больше всего деформировался первый традиционалистский сегмент.  Изначально всё человечество было первобытным и «традициональный» сегмент образовали народы тех территорий, которые обрели «цивилизованность» и «государственность» в колониальную эпоху, то есть, позднее других. Далее мы повторим уже ранее  частично высказанное, но покажем, что географические (иногда называемые сакрально-географическими или геополитическими)  зоны также составляют «шестеричную» систему.
            Первой зоной, которая соответствует первобытности,  является    традициональная, она расположена на юге и разбросана  среди стран «Азии, Африки, Латинской Америки». Единство этой групп состоит  в её периферийности, позднем колониальном генезисе.
Вторая  зона -  «дальневосточная».  Дальневосточная цивилизация возникла позже общевосточной, но она по своим признакам более архаичная. Этому виной удаленность ареала от прародины.  Отсюда иероглифика,  палочки для еду и вся прочая экзотика-ритуальная ипостась дальневосточной культуры. Эта зона соответствует в «шестеренке» урстаату с этноэпосом. 
Третья зона – «восточная». Она совпадает с распространением «первичной расы», которая со временем была разбавлена, видимо, и европеоидами и африканоидами (негроидами).  Именно в этой зоне появились все великие религиозные  писания: Ветхий и  Новый Заветы, Коран, Веды, буддийские сутры. Эта зона соответствует  «религиозно-государственной фазе.
Четвертая зона – «европейская».  Именно в этой зоне зародилась современная наука, математика, логика, система среднего и высшего образования с школами и университетами.  Эта  зона соответствует в шестёрке светско-правовой фазе (капитализм, модерн, индустриальное общество).
Пятая зона – «северо-американская».  В этой зоне доминирует прагматика, технологизм.  Она соответствует фазе политтехнологического пост-капитализма. До эпохи географических открытий это зона дрейфовала от Римской империи до Франции , Голландии, Англии, к западу «Западной  Европы», где европейская ученость, соприкасающаяся со «светом Востока», переходила в европейскую прагматичность, нацеленность на технический прогресс и международную торговлю.  В северной Америке эта зона нашла свою ещё более адекватную нишу.  Элементы постмодернистского глобализма в ментальности  «американцев» с их геноцидом индейцев, «капиталистическим» рабовладением, вторичностью собственно культуры, нацеленностью на  технический успех, культом кольта, винчестера, расизмом, «американской мечтой», не выходящей, строго говоря, за пределы предпринимательского успеха, вестернами, Голливудом,  ковбоями, мафией распознаются уже во времена «пионеров».
Шестая зона – «российская» (Россия здесь понимается в широком смысле, как Евразийский север). Эта зона соответствует  фазе персоналистского социализма. Геополитическая ситуация этого региона, как мы уже показывали и ещё раз подробно рассмотрим в  14 главе, располагает к коммуникативности,  общинно-соборным институтам. Цивилизация этой зоны сформировалась в Средние Века, то есть гораздо позднее не только Дальнего и Ближнего Востока, но и Европы. Причем,  формируясь как зона,  российский мир создавался выходцами с Востока, юга и Запада и при влиянии культур этих регионов, так что русский урстаат почти практически изначально был не языческим, а христианским, хотя конечно, на первой стадии русское христианство носило «богатырский» характер. Русский эпос населен  христианскими героями. И народ-язык древней Руси – это «крестьяне».  Русский мир наиболее удален от биологической брутальности («око за око»), поэтому для России возникают  метафоры «всечеловека». В России расы не отделяются, а соединяются, так что над шестой зоной висит пафос Союза, рефлексы Сборки. Сборка осуществляется, конечно, не библиотекарем и не в библиографическом отделе библиотеки. Реально «картотека» хранится в сознании самой Личности.   
Для всех шести зон можно указать некую матрицу-символ и свой тип дискурса.
 Для традиционалистского юга – это Традиция с её Тотемами и т.д.,  дискурс -  мифология.
Для Дальнего Востока – Иероглифика.  Дискурс –   лироэпический канон.
Для Востока – Религиозные институты.  Дискурс – религиозные «писания».
Для Европы – Математика, Логика. Дискурс – светская литература.
Для Северной Америки – Доллар. Дискурс – текст прагматического характера (остросюжетная литература, правовые тексты, собственно технологические тексты вроде системы Карнеги, психоаналитики, сциентологии, NLP, технологи пиара, «оранжевых революций» ит.д.).
Для Российского мира матрицей - символом является  Социализм («товарищество»  и дружное русское Ура). «Титульный» дискурс  - живая русская речь, русская литература,  театр, звуковой кино, то есть сферы размещения это «живой русской речи».
           Различие географических условий вполне объективно. Мы уже говорили о чрезвычайно изрезанной береговой линии Европы. Это условие влияет на активность транспортных передвижений, особенно в эпоху до появления дорог, когда береговая линия наряду с крупными реками были естественными транспортными артериями. 
      Длина береговой линии континентов (в тысячах км), деленная на площадь территории (в тысячах кв.км),  даст нам некий индекс, указывающий на технологическую «энергетичность» местности. Ниже приводятся картографические данные. Первый показатель – площадь в тыс. кв. км, второй – береговая линия в тыс. км, третий - индекс транспортно-технологической  энергетичности (береговая линия, деленная на площадь):
ЕВРОПА – 10080; 38; 0,0037
АЗИЯ –  44445; 62; 0,001395

АВСТРАЛИЯ+ОКЕАНИЯ –  8944; 19,7; 0,0022
АФРИКА –  30 357; 30,5; 0,001
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА – 24365; 75,5; 0,00309
ЮЖНАЯ АМЕРИКА – 17 854; 32; 0,0018
РОССИЯ – 17098; 38; 0,00222

Если  технологический индекс умножить на 10 тысяч, то округленно получится следующее: Европа – 37, Азия, - 14, Австралия с Океанией – 22, Африка – 10, Северная Америка -  31, Южная Америка – 18, Россия – 22.
Глядя на карту, мы также замечаем, что половину Европы занимает Европейские части СНГ (с относительно небольшой береговой линией),  большая часть российской береговой линии приходится на Тихий и Северный ледовитый океаны, так что индекс Европы должен быть увеличен  вдвое, а индекс России втрое уменьшен. На искомый нами «технологический» индекс могут влиять и иные  показатели (судоходные реки, климатические зоны, характер ландшафта).
Не только  на технологические и транспортные условия влияет геофактор.
Но на представленных цифрах можно показать, что и Европа, и  Северная Америка определено обладают большим транспортно-технологическим индексом, чем другие «части света». Интересно также, что на «Карте Мира» (издательство  «ООО Ди Эм Би»)  Россия позиционируется как часть света (хотя на наш взгляд «частью света» следует считать СНГ или территорию бывшего СССР, такие карты тоже , кстати, есть).
Транспортно-технологический принцип –  можно рассматривать как суть  модальности так называемого  «западного мира». Но это не единственная модальность.  Также как модальность может выступать «архаичность», то есть, наследие древних цивилизаций, которое выступает и как культурный тезаурус, но также и как тормоз для инновационного развития.  Также «модальностью» являются и те условия, которые мы отметили для России: большая граница с соседями,  равнинность,  суровый климат, поздний выход из первобытной стадии.
Процитируем наш текст «Изрезанность береговой линии», где характеризуется географическая модальность России:
« Эта территория в силу своей северности обживалась позже других цивилизационных регионов. Этот регион представляет самую масштабную равнину (что создаёт культурную монолитность и интенсивную метизацию), это зона рискованного земледелия, сравнительно редконаселённая (способствует экзогамным, комплиментарным отношениям), этот макрорегион имеет очень длинную границу с соседями (это с одной стороны создаёт организованность высокого уровня, с другой стороны, способствует интенсивности культурных влияний). Позднее возникновение «государственности» в этом секторе привело к тому, что «русская матрица»,  генерирующая дух цивилизации, оказалась  более поздней, и наименее «дарвинистской»,  наиболее осознанной, культурно и морально мотивированной». 
             

09. ГЕОМЕТРИЯ ОЙКУМЕНЫ.

Земной шар по логике «шестеричной» качественной шкалы также может быть разлинован. Линии параллелей  представят шесть колец, а меридианы – шесть полос.   
Кольцо торможения – от 60-го  градуса южной широты до южного полюса.
Кольцо анти-возбуждения – от северного полюса до 60-го  градуса северной широты.
Кольцо рефлексии – от  60-го  до 30-го  градуса северной широты.
Кольцо  анти-торможения – от 30-го северной широты до экватора.
Кольцо  возбуждения – от экватора до 30-го  градуса южной широты.
Кольцо – анти-рефлексии – от  30-го  до 60-го градуса южной широты.
Полоса торможения – от 180-го до 120-го  градуса восточной долготы.
Полоса анти-возбуждения – от 120-го до 60-го градуса восточной долготы.
Полоса рефлексии – от 60-го градуса восточной долготы до нулевого меридиана.
Полоса анти-торможения – от нулевого меридиана до 60-го градуса западной долготы.
Полоса возбуждения – от 60-го до 120-го градуса западной долготы.
Полоса анти-рефлексии – от 120-го  градуса западной долготы до 180-го меридиана.
Полосы и кольца пересекаются. Интересны пересечения однородных зон.
Зона «большого» торможения расположена в Антарктиде с Землёй Виктории, вулканом Эребус (3794) и горой Минтр (4163).
Зона «большого» антивозбуждения  находится в треугольнике между Северным полюсом городом Мирный в Якутии и Североуральском. В этой зоне - Обь, Енисей, Эвенкийский, Ханты-мансийский, Ямало-ненецкий, Долгано-ненецкий округа, Западная Якутия.
Зона  «большой» рефлексии  находится в квадрате между Волчанском Свердловской области, Юго-восточным Ираном,  столицей Алжира, Северным морем, расположенным между  Великобританией и Норвегией. 
Зона «большого» анти-торможения  находится в квадрате между Марокко, Либерией, Гайаны-Суринама-Гвианы  и Атлантикой восточнее Бермудских островов.
Зона «большого» возбуждения находится  в квадрате между верхней Амазонией (западная Бразилия), западным Парагваем, северной Аргентиной, островом Пасхи, Пелопонесскими островами  и Эквадором.
Зона «большой» анти-рефлексии находится в квадрате на Юге Тихого океана (там нет ничего кроме островов Чатем) южнее Полинезии и восточнее Новой Зеландии. 
 
10. АЛЬТЕР-ФОРМАЦИИ.
В рамках одной формации появляется непохожая на неё альтернатива. У Рима была периферия варваров.  Феодалы  воевали между собой. Феодалов сотрясали восстания крестьянских лидеров. Внутри феодализма существовали Ганзейский Союз, итальянские «республики».
Первобытный мир при всей своей примитивной однотипности обнаруживает разновекторные механизмы: эндогамии и экзогамия.
Подобно этому «мир социализма» был альтер-формацией западного правого общества (модерна или капитализма) . «Мир социализма» в сравнении с «миром капитализма» представлял нечто очень отличное, но в мировой системе в целом  страны социализма  были таким  же участником  мировой экономики, более того на уровне мировой конкуренции, именно СССР давал  ту массу конкуренции, которая двигала мировую экономику, природа которой в целом была «правовой» и отношения между странами социализма и странами капитализма выстраивались на принципах «международного правам» , называемые в СССР также «мирным сосуществованием».  Собственность СССР или Чехословакии, был именно собственностью.  Распад СССР и восточного блока устранил  самое мощное звено мировой конкуренции, так что с 91-93 года удобно отчитывать начало новой пост-капиталистической формации,  так как ранее выстраиваемый США глобализм теперь состоялся и капиталистический принцип частной собственности, «права», «демократии»  теперь терял  свой «базис». Теперь «демократия» и разного  рода «буржуазные свободы»  имитируются, симулируются, действуют избирательно, как плаксиво жалуются лидеры арьергардных государств, «действует двойной стандарт».
Различие США и СССР было в том, что СССР  имел иную социально-экономическую форму для того, чтобы успешно конкурировать с Западом.  Имея ту же структуру, что и Запад, Россия-СССР неизбежно подвергалась бы разорению. Выдержать прямую конкуренцию с Англией, Францией и т.д. не могла даже Германия, что и явилось одной из причин мировых войн. Тем более, уподобление Российской экономики европейской привело в начале 20 века к архикризисным явлениям в России.  Различие двух «систем» также было в том, что США выстраивала свой «глобализм-империализм» в 20 веке, а СССР  лишь структурировал мировое сопротивление империализму, но сопротивление это сводилось в целом к той же буржуазно-экономической конкуренции, которую СССР выиграть не мог, так как Запад атаковал, а Восточный блок лишь сопротивлялся. Например, так происходило в войне во Вьетнаме и в Революции на Кубе. СССР защищал Кубу, помогал Вьетнаму. А США во всех случаях осуществляли агрессию.
Крестьянские восстания феодальной эпохи, как бы они не сотрясали  империи и королевства , лишь стимулировали  их укрепление. СССР почти догнал Европу, потому что он вывел Россию и другие республики Союза из феодальной формации самым радикальным образом. Перескока из феодализма в социализм, как любили говорить про МНР, быть не могло, потому что это абсурд.  Каждая формация  есть именно переворачивание социальных рефлексов, институций предыдущих. По этой же причине из капитализма нельзя перейти в социализм.  Из капитализма можно прийти только в глобофашизм с его имитацией демократии и «обществом спектакля».  Пост-капитализм, таким образом  использует механизмы прямого, направленного отчуждения членов общества. Марксовское «отчуждение» означает не экспроприацию, не лишение собственности  и пролетаризацию, а  десоциализацию, обезличивание, лишение человека его человеческой перспективы развивать свой  разум, «себя». «Отчуждение» - это зомбирование, дебилизация, шизофренизация,  оскопление личности, невроз.  Перейти к выполнению  задачи ликвидации  «отчуждения» (собственно перейти к фазе  «социализма» в смысле «Рукописей 1844 года»)  можно только  с фазы пост-капитализма, так как пост-капитализм занимается главным образом «деидеологизацией» и «манкуртизацией», тогда как при капитализме это проявляется лишь как косвенный  результат того, что рабочий имеет мало времени и возможности развиваться в силу своей  трудовой занятости.  Прямая задача капиталиста – прибыль. Прямая задачи пост-капитализма –  не допустить массового социально-личностного развития «людей труда» всех уровней.  Уже даже простое прямое переворачивание «функции пост-капитализма»  подразумевает именно личностное развитие.
Альтер-формация также простая прямая механическая альтернатива.  Альтер-формация – тень формации. Альтер-формация не есть новая формация.  Напряжение между протагонистом  и альтернативой создают «историю», но инновация  - некий качественный, творческий, эвристический скачок.  Капитализм европейского типа  не мог в 1917 году вывести Россию из феодальной в агонии. Меньшевики и эсеры  не имели эврик, инноваций, творчества. Они боялись социализма и хотели старого капитализма, не понимая  живую социальную реальность.  В принципе Ленин в своих статьях советского периода говорил не мало от том, что покамест строится лишь госкапитализм и политическую советскую систему оценивали как «переходный социализм»,  как «лишь строительство социализма» (то есть, как пока не социализм).
Спор о том был ли в СССР социализм или госкапитализм в целом является схоластическим.  Если выяснить, что именно вкладывается в само понятия «социализм» и «госкапитализм», мы увидим, что разница коннотативная. Более того, многие обращают внимание, что идеология и капитализма и социализма одинаково находится в парадигме «экономизма».  «Социализм», совпадающий с формацией № 6, находится не в парадигме экономизма, а в парадигме «персонализма», в парадигме школьных и творческий технологий  (или даже более того). Этот пост-пост-капиталистический социализм меняет в первую очередь не форму собственности и социально-сословных табелей , он меняет «форму» технологий: с технологий технических, манипулятивных, на «технологии»  антропологические, развивающие личность.  Государственная собственность и хозяйственное планирование при всей их эффективности не устраняют ни эксплуатации, ни «отчуждения».  В конце концов, деньги, образование, должность  – это также «собственность», и разное обладание таковыми при не обладании прав собственности на средства производства, всё равно делит социум  на господ и подчиненных им «людей труда». 

11. URSTAAT  И ЭТНОС.

Формация № 2 (она же - «цивилизация», «первичное государство»,  «возникновение этносов», «богатырский этап», «урстаат») является наиболее загадочной, наиболее «ископаемой»  общественно-политической формацией и как результат сам «тёмной», «запутанной», накопившей оговорок, противоречий, неясностей.
Самая древняя формация – первобытность. Хотя островки первобытности стремительно тают, но таковые ещё существуют (в дебрях джунглей, на далёких островах).  Современная наука также успела накопить  очень много разнообразной информации о сохранившемся первобытнообщинном укладе. Так что о «самой» древней фазе всё же нам известно больше, чем второй по древности.
Классический марксизм вторую  фазу называет рабовладением. Но уже у Маркса есть на этот счёт оговорки. Он  употребляет, например, термины «Античный способ производства»,  «Восточный способ производства».  «Восточный способ производства» нередко рассматривается как  патриархальная деспотия, где низы были «свободны» и участвовали в «субботниках» на фараона по религиозно-традиционалистским соображениям. Нередко теоретическую неясность, смущение у теоретиков древней периодизации, характеристики общественно-устройства вызывает также «военная демократия», период становления «племенных союзов». Про это говорят, как о «переходном периоде» от первобытности в… «непервобытность».
Такая неясность возникает в связи использованием  в качестве принципа выделения формации «эксплуатацию»,  «социальную иерархию», «разделение труда», «появление государства». Считается, что все эти «определители»  появляются синхронно.
Мы полагаем, что вторая формация главным своим качеством имеет становление этносов. Появления на этой стадии структур, напоминающих государство («урстаат»), частная собственность, иерархия второстепенны, факультативны.  Урстаат «переворачивает» первобытную эндогамию, стремлению общин изолироваться.  Военная угроза соседей, или,  наоборот, возникновение ситуации, когда выживание становится возможным только в следствие набегов,  проблемы климатического характера заставляют первобытных воинов раскуривать трубку мира, создают институт побратимства, а возглавивший такой победный союз вождь обретает мифологическую харизму, на нем сосредотачивается традиция и именно его воспевают волхвы, баяны, трубадуры, его потомки будут «королями». Образуется Древние цивилизации на основе  родственных и соседских племен. Очень часто такие царства-государства  состоят из одного храмового города-крепости и его владений.  Формируется  такой урстаат не «аппаратом  насилия», а сословием жрецов-волхвов, которые  своим институтом поддерживают традицию, царь–вождь с дружиной опирается на  эту традицию и структурируются именно потому, что поддерживают её.  То есть, и восточный способ производства, и античный способ производства, и плесенные союзы, и дружины «военных демократов» следует относить к этому второму строю.
Поздно возникающие «цивилизации» (формации-2) имеют некоторой своебразие.
Например, Святая Русь в пору своего «урстаат» была христианской страной, что провоцировало историков относить формацию Руси к феодализму. Но именно характер фазы урстаат объясняет такое явление как христианско-языческий компромисс (христианские миссионеры вынуждены были объяснять христианство как аналог местных верований: Гром-Перун - Илья Пророк, Пасха – праздник Ярило, и т.д.) , так называемую феодальную-раздробленность, которая на самом деле была не раздробленностью, а продолжением фазы «Гарда Рики» (страны городов), как называли Русь-Венемаа древние скандинавы.
Эта  же  фаза урстаат объясняет «религиозную терпимость»  орд Чингиз-хана,   «социализм» древнего Египта и древнего Китая, о которых любит порассуждать, например, С. Нефедов, такие обычаи как патлач (полная раздача накопленной собственности, «раздача слонов»). Неустойчивость  «урстаатных» образований также получает объяснение: государство как принцип-функция отсутствуют.  То, что имеет быть на этой фазе,  существует как  требование «традиции», а не «государственичество» . Военные мужи периода урстаат не управляют религией  - поэтому «волхвы не боятся могучих владык» (ровно как и «урстаатные» христианские лидеры).  Поэтому религия не выступает как «государственная религия».  Такое дофеодальное отношение к религии отражает, например, былина «Голубиная книга» или тот факт, что именно  Сергий Радонежский благословляет русских воинов на «политические деяния». Но попытка патриарха Никона в другое время стать «наставником» государя уже воспринималась как атавизм и преступление.  Концепции и западной и русской государственности к религии представляются как «папоцезаризм» (для западной церкви) и  «цезарепапизм» (для русской).  Запад превозносит папу, то есть, государственные мужи двигают свой религиозно-идеологический концепт (папоцезаризм). На Руси же -  наоборот: клерикалы  освящают своего великого князя (цезарепапизм).
На стадии урстаат возникает эпос. Парадоксально, но факт, что скандинавские саги были записаны христианами. В древней Исландии  не было законодательства и  государства как такового, но была всеобщая грамотность.  Обычно это преподносится как курьёз, но период урстаат это очень легко объясняет: главное традиция, этнический эпос, государственные нормы второстепенны.  Обратим также внимание на Евангелие. Христос агитирует за отмену принципа «око за око», то есть,  требует отменить институт первобытного  догосударственного  права. 
Интересно в этой связи мысль А. Кунгурова о том, что религиозная реформа Никона была вызвана потребностью  «подтянуть» русской православие под православный стандарт «русских» на воссоединяемых с Россией территориях: «христианство» московских русских и русских Украины и Белоруссии были  очень «разными религиями». Романовы меняли   «урстаатную» религию на феодальную. Теперь всем будет управлять не «заволжские старцы», а  монарх, которого для пущей ясности из великих князей переименовывают сначала в «царя»,  а потом и в «императора». (А ещё для пущей ясности Пётр даже устранит патриаршество).   
Основная же проблема «рабовладельческого»  принципа в том, что даже в классических античных «рабовладельческих государствах»  рабский труд не составлял основу  экономики.   А рабовладение как уклад наиболее мощного экономического применения приобрело, например, в капиталистических США или в колониях феодальной Испании, то есть уже много позже античной классики.   Рабовладение – уклад, существовавший в разных формациях, но собственную формацию не образующий. Советский философ А. Зиновьев отрицает существование рабовладельческой формации на том основании, что рабы не были членами древнего общества, а воспринимались как «вещь», «нечто вроде скота».

12. КОГДА ВОЗНИКЛО ГОСУДАРСТВО.
Монотеистические религии создают собственно государство.
«Монотеизм» в известном смысле термин условный,  происходящий из обозначения того титульного качества, которым новая религия отличалась от старой по собственной трактовке. 
Главные же качества в том, что «новая религия» была универсальной, сознательно организованной, очевидно более стройной и «продвинутой» качественно, но главное тут также собственно «новизна». «Новизна» это противоположность «традиции», в каком-то смысле новизна противоречит и собственно религии.  Римляне, несмотря на своё мировое могущество не могут «запретить» местные религии и даже как будто бы и не пробуют. Это мы видим из истории с Христом. У иудеев Палестины своя религия и  римляне  принимают это как само собой разумеющееся – у всех своя религия.
«Запретить»  религию невозможно. Индуизм, например, совершая религиозные изменения, комбинирует местные пантеоны. Тоже делают греки в своем пантеоне. Тоже по легенде предпринимал и князь Владимир.
       После Куликовской битвы не произошло никаких политических изменений. Они произошли лишь через 100 лет, когда образовалось Московское царство. У российского монарха появилась «Шапка Мономаха», свой, а не греческий митрополит, а потом и патриарх. Но даже и Московская Русь впадёт в смуту,  и оформится русская государственность лишь после религиозных реформ Никона,  а также после религиозных реформ собственно Петра.
Появление на Руси своего патриарха, составление русской православной церковью   «Читей-миней» (житий русских святых),  споры между иосифлянами и нестяжателями, наказания «жидовствующих», переименование русского монарха из великих князей в цари, а потом в императоры – всё это не ребрендинг, вроде переименования «техникума» в «колледж».  Происходит смена формации «урстаат» на государство феодальное. В «первичном государстве»   жрецы освящают порядок, военные и политические действия, первична в таком первогосударстве священная традиция, которую поддерживают «волхвы». В «настоящем» феодальном государстве  Государь управляет религией (как вариант сам становится  главой церкви). 
Нередко обозначение исторической роли христианство как бы подвергает сомнению его внутреннюю ценностную значимость. Но реально особого противорчия здесь нет.  Государству как раз нужна была религия, обладающая высокой системой ценностей, философской стройностью, ярким и возвышенным преданием, потому что именно такая религия и могла стать универсальной идеологией государства, и могла реально провести «религиозную» революцию,  к тому же, возвышенные идеи «новой  религии»  впрямую отрицали «языческое право» («око за око»).  Государство в ценностях религии «видит свой интерес»,  но он непосредственно связан  нравственно-философским содержание «новой религии».  «Качественная идеология» принимается обществом, а «принятая обществом религия» делает её эффективным инструментом государственного аппарата.
В каком-то смысле феодализм и есть государство. В период урстаат такое государство-феодализм аморфно, расплывчато, неустойчиво, существует на инерции патриархальной традиционной веры. В следующую «правовую» фазу уже само государство становится инструментом капитала.
               
13. МОДЕРН ИЛИ ПРАВОЕ ОБЩЕСТВО.
Сословное общество феодализма «свергается» буржуазной революцией, но итог этой революции сводится к тому, что освящаемая религией иерархия сословий с их привилегиями и  жестким иерархическим размещением  в социальных нишах теперь   становится связана с объемом собственности на средства производства. Поскольку собственность имеет денежный эквивалент, то можно сказать, что «сословная иерархия» правового общества (оно же «капитализм, оно же модерн)  становится количественной, абстрактной,  реально гибкой.
Капитал, частная собственность – являются формами правовых институтов, так что правильнее «капитализм» называть «правовым обществом», так как социальную структуру сейчас утверждает не религия, а правовые документы.  Одним из принципиальных правовых документов являются теперь деньги и юридически оформленная частная собственность.  Объём этой собственности уже выстраивает иерархию господствующего класса.
«Сословность» не исчезает при капитализме, а «универсализируется», становится абстрактной, «титул» возникает из количества собственности.  Классовость из сословной становится универсальной денежно-капиталистической (деньги эквивалент капитала, который в следующую глобалистскую эпоху начнёт вести себя самостоятельно).  Реальный  «статус» человека это теперь уже  не наследственный графский титул, он становится функционально  тождественен «капиталу» (экономическому, политическому, символическому). 
Демократия  в правовой формации есть, как  всегда подчеркивал Ленин, именно власть имущих классов, а не народа, как следует из этимологии термина.  Демократия в условиях,  когда средства производства и все активы находятся у господствующей верхушки, а  массы  принципиально «отчуждены» (иметь ввиду, что этот известный марксистский термин означает «десоциализацию», «неосведомленность»,  тот поведенческий тип, который зовётся, например «недотёпа»).  Демократическая масса или избиратель вовсе не приводит к победе «народного интереса», потому что этот «избиратель-демос» разнороден. Некоторая его часть настроена мелкобуржуазно, то, что поэты 20-х называли «мурлом мещанина», а комсомольцы 70-х  - «обывательщиной». Эта категория принципиально думает только о своем оперативном интересе, остальное для него осознаётся весьма туманно. Другая категория  внушабельна, у этой (довольно большой) категории нет как такового «выбора»,  конституция этого типа  предполагает следование, он банально боится быть в ином положении, нежели ведомом. Есть и такой тип, который готов и жаждет участвовать в «управлении», то есть, зачистках  всякого неподчинения задачам господствующего класса.  Та часть демоса, которая способна выдвинуть  «народных защитников» теоретически может достичь успеха в особой ситуации, называемой Лениным «революционной». Но тогда включается механизм «чрезвычайного положения», когда демократия «временно демонтируется» и  наступает фашистская диктатура.   Антикапиталистическая альтернатива, порожденная буржуазной демократией,  абсолютно неприемлема для «правового общества». Успех «настоящих демократов», способных быть «могильщиками буржуазного строя»,  либо оборачивается приводом к власти фашистов, либо войной, которая по своей природе также является  «отменой демократии», ибо на войне действует военная дисциплина.  Победа «могильщика» в одной или нескольких странах создаёт систему «железного занавеса», «холодной войны», разного рода эмбарго, диверсионной деятельности спецслужб, разворачивания механизмов идеологической войны. В конце концов «социализм отдельных стран»  и угроза его расширения, популярность  «красной идеи» в самой империалистической метрополии приведут к смене капиталистической формации на иную, отдельному описанию которой  мы посвятим 16-17 главки.


14. «УМОМ РОССИЮ НЕ…»
«Смысл» топологического подхода в исторической периодизации также в том, чтобы наша внутренняя  картина исторического процесса обрела зримый образ, так чтобы эта визуализированная структура могла вместить и ткань исторических событий, так что мы сможем уже пользоваться «историческим фактом» не как ярлычком, а реально почувствовать логику самого исторического процесса.
Мы уже говорили о специфичности того региона ойкумены, в котором расположена Россия. Это очень широкая равнина, представляющая собой зону рискованного земледелия с редкой плотностью населения и очень  протяженной границей с иными государствами и цивилизациями. Всё это является причиной возникновения здесь  политически монолитной цивилизации, состоящей из практически одной цивилизации, или, как выражается Л. Гумилев, суперэтноса, но такого суперэтноса,  который в силу географических свойств пространства стремится состоять из одного этноса, который в советский период назывался «советский народ», на заре российской государственности  население страны называлось «крестьянами» (эти крестьяне принадлежали к очень разным «этносам») либо «русскими», то есть населением государства Русь.
Русский мир, русский цивилизационный сегмент чрезвычайно монолитен, это моноцивилизация. Даже если части русской цивилизации отходят под политический контроль соседей, они сохраняют прежнюю ментальность. И если  на «евразийском» пространстве располагаются иноэтнические этносы (тюрки, финно-угры   etc), они входят в очень тесный симбиоз с соседями по «широкой равнине».
Минимум с 9-го  по  1612 года (до Романовых)  Русь находится в формации Урстаат, первоначального патриархального государства, деспотии. Где управление осуществляется за счёт «священной» преданности князей вере-традиции. Дониконианское православие Руси имело принципиально иной характер, чем православие Романовых.  Тюменский историк А. Кунгуров даже предположил, что старое русское христианство было «несторианством»,  первоначально не отличавшимся даже от ислама, так что Никону и Петру пришлось провести «реформу», которая практически сменила одну религию  на другую. Во время христианизации Руси происходил так называемый христианско-языческий компромисс, когда христианские представления совершенно сознательно позиционировались миссионерами и священниками как аналог местных культов, либо иные культы (например, Масленица) сохранялись как параллельное «безвредное» суеверие. То есть, религия изменилась, а суть осталась. В 17 веке  религия оставалась «прежней», но менялась социально-политическая  сущность. То есть, «вторая» формация, обычна называемая «рабовладельческой», на Руси была. В рамках этой формации также как и в Древней Греции существовал институт городского самоуправления (так называемое вече) и вплоть до  так называемого «собирания  русских земель» Иваном Третьи, Василием Третьим и Иваном Грозным, Русь представляла собой «Гарда Рики», страну независимых друг от друга городов. Тот факт, что Сергий Радонежский вдохновляет московских князей на битву, указывает как раз на традицию, свойственную этой формации. Урстаат фактически то же самое, что «союз  племен». Царь правит символически, поскольку его таковым почитает традиция. Урстаатный монарх приглашает своих  «братьев» на всеобщую битву за общие интересы.  Князья могут присоединиться как к Пандавам, так и Кауравам. Ретроспективно историк склонен считать Древнюю Русь  единым государством (минимум соглашаясь, что белорусы и украинцы оказались под властью Речи Посполитой). Но реальность формации-2 предполагает, что самостоятельно практически всякое княжество, монорелигии нет, междуусобицы князей также указывают на то, что существующая религия покамест лишь «традиция», а не идеологический институт военно-государственного аппарата короля. 
 С 1612  до 1917 – период феодализма. Именно сейчас Россия становится великой Державой. Именно сейчас возникает военное сословие, опирающееся не на родовую патриархальную традицию, а на государственный интерес. Россия молниеносно выстраивает все государственные институты (поскольку таковые существуют у западных и южных соседей) . Россия отменяет Юрьев День, «воссоединяется» с Украиной, проводит религиозную реформу, создает регулярную армию, то есть,  создает то, что на Западе уже давно существовало как феодальная формация. 
1917- 1993. Правовой строй. Этот период ещё боле «оригинален», чем период феодализма. Этот период сама Россия называла социализм  и подчеркивала его диаметральную противоположность западному капитализму. Такая «противоположность» реально существовала, но это была противоположность внутри самой правовой формации.
            В 1991-93 гг. наступила эра «политтехнологической  мафии».  Российская политическая контр-верхушка совершила «революционный переворот» и присоединилась всемирному глобализму.  Одновременно этот переворот стал важнейшим этапом в «глобальном» становления глобализма, так как межгосударственная «свободно-рыночно-капиталистическая» конкуренция имела основными международными «партиями» лагерь социализма и лагерь США, конкуренция которых позволяла бороться, конкурировать и соревноваться всем остальным субъектам экономической и политической жизни планеты. Падение СССР и Советской власти  автоматически привело к установлению глобализма.
              Теперь в России правит не право и спускаемые для неукоснительного исполнения нормативы, и главный инструмент не научно-технический прогресс,  тяжелая индустрия и что-то ещё.  Сейчас управление осуществляется при помощи культивируемого в обществе невроза. Сейчас с 1993 года наступил век манипуляции сознанием, эра политтехнологий, деидеологизации, общество спектакля, «отчуждение» теперь  - не побочный продукт социально-экономической эксплуатации, теперь «отчуждение» становится непосредственным инструментом. Уже нет безграмотности, вековых деревенских суеверий, практически образование доступно всем и каждому (если прочесть все нужные книжки, которые не могут быть не запрещены, не аутодофированы, господам всех цветов радуги неизбежно придет пипец, так что теперь срочно нужны НЛО, теракты, экстрасенсы, колдуны, предсказатели, гомосексуалисты, фашисты, порнографисты, гламурное искусство, мыльная тележевачка, всё-всё, что  питает неврозы-психозы, всё что мешает человеку  выучить «таблицу умножения»  etc).
              Таковая российская историческая периодизация.
              В пространстве в соответствии с принципом голограммы,  Россия имеет также своё место. Бытие фрактально, и одна тема-структура  повторится  во всех измерениях. Россия находится в этой связи в шестой зоне, зоне Калки.  Эта фаза избавления от «эксплуатации» (конечно, всякой: технологической, технократической, политтехнологической).  Политтехнология есть «голая, абсолютная эксплуатация»  Это фаза «Будды» (сверхинтеллекта), фаза № 5.  Герои этой фазы, как мы видим, США. Россия находится в зоне персонализма (социализма, соборности,  общинности, экзогамности) относительно слабой стратификации).  Российская пространственная ниша, таким образом, есть зона Простоты и Формы. Они не означают отсутствие или малое количество  разума, но он, этот сегмент, заимствует разум из предыдущих фаз или  соседних зон почти в готовом виде. Россия  доводит  проекты соседей до монументальной  объёмности, величия, гениальности, отливает заимствованное до гигантских, грандиозных форм.
В  8-й главке уже разбирались геосоциальные зоны. Здесь мы хотели бы обратить внимание на то, что  структурная идентичность структур фаз и зон не должна нас запутать.   Россия лишь начинает подходить к «своей» зоне, В рамках каждой формации начинает взрастать её оппонент. В рамках постмодернистского глобофашизма зреет творческий персонализм.  Из состояния изощренных, подлых и многообразных манипуляций общество может выйти только посредством  массового воспитания  ЛИЧНОСТЕЙ, то есть, индивидов умеющих оперировать  такими институтами, как СМЫСЛ, КОНЦЕПТ, ТВОРЧЕСТВО. ПОНИМАНИЕ  и так далее. Более обтекаемо и двусмысленно такое состояние называют духовностью, медитацией.  В рамках марксистской философской традиции мы такое состоянием должны были бы назвать «снятием отчуждения» или «разотчуждением».
 
15. СОЦИАЛИЗМ ИЛИ «МОДЕРН»?

В главе 10 мы говорили об альтер-формациях. То есть всякому Ян противостоит некоторое Инь. Говоря о советском социализме, который в рамках иных теорий, а также и в предлагаемой нами, представляется как госкапитализм, капитализм с одной фирмой и акционерным обществом в виде компартии и выстраивающейся вокруг неё прочей советской иерархии. То есть, СССР был согласно нашей системе альтер-цивилизацией «правой формации».
Но есть мнение, что СССР всё же был иной формацией, чем «правовое общество»,  был марксистским социализмом.
Основа такого суждения в отождествлении социализма с госсобственностью на средства производства.  Но даже в этом случае остаётся весь Советский Союз, экономика которого участвовала мировой экономике точно также как все остальные участники. И даже изоляция  известная СССР – это лишь вполне буржуазный принцип автаркии экономического пространства, защищающий свою экономику от демпинга.  Многие социальные проекты СССР были заимствованы капстранами без особого ущерба их формации. Если даже настаивать на принципиальном различии внутреннего мира двух систем, то само их соревнование есть вполне капиталистическая конкуренция.   
Вопрос формулируется в целом таким образом. Был ли в СССР именно тот социализм, первая стадия коммунизма, как это выстраивается в марксистской теории?
           Наиболее просто возражение  звучит в вопросе: если социализм был, почему он превратился как и капитализм в общество потребления?
            Обычно такой откат и обрушение социализма объясняется «временным поражением»,  «чечевичной похлебкой массового предательства», «интригами врагов» и так далее. Почему же «настоящий социализм», развивающийся 70 лет, вдруг  отказался от всех своих выгод. 
             Передовая формация может отступить, только если она  в очень зачаточном состоянии, и если «старый мир»  принципиально больше количественно.   Хотя мы видим, что буржуазные Нидерланды и Англия не испытывали  большой принципиальной угрозы со стороны феодального окружения.  Также поражение Наполеона не привело к отмене капитализма во Франции.
С другой стороны, все эти примеры могут быть использованы как раз для демонстрации как синусоидальной  интриги в переходе с одной формации к другой.  Во Франции было четыре революции плюс свержение профашистского режима Виши, плюс 1968 год.
  Наше мнение всё-таки в том, что СССР представляя собой как формация радикальную форма модерна или правового общества.  Эта «радикальность» впрочем, как  раз и состояла в так называемом «социализме-коммунизме». Коммунизм согласно Марксу – всемирно-историческая формация. Но мы бы уточнили, что «коммунизм» родовая функция развитого, созревшего человечества, так что «коммунизм» в форме идеала,  быта локальных общин и так далее, пытается проявится постоянно: и в первобытных общинах с их максималистским коллективизмом и дружелюбием, в религиозных общинах, монастырских укладах,  в дружинах богатырских этапов,  в механизмах самопожертвования, героизма, альтруизма, революционного энтузиазма  в целом.
Октябрьская революция также несла этот заряд «всемирного социализма», тем более, что ведущей и социальной идеологией была критика капитализма  марксистами.  Нельзя также сказать, что Россия была исключением. «Социализм» был и в раннем христианстве, и  у санкюлётов, и у  тех, кого позже назвали утопистами, и так называемые тред-юнионисты также боролись против капиталистов за свои права, то есть были именно «социалистами». 
Оценка Лениным трад-юниноизма известна, он видел в нём буржуазный интерес, буржуазный предрассудок.  Эти рабочие, эти тред-юнионисты были конкурентами капитализма, в тоже время они были частью капиталистической системы. Мы уже говорили, что государственный сектор экономики, планирование, социалка не остались монополией советского социализма, но обычно подчеркивается, что социальная сфера на Западе развивалась под давлением СССР. Но также можно дополнить, что и развитие социалистического государства происходило при «поддержке» западного «социализма», который демонстрировал-таки поддержку социалистического государства («Руки прочь от Советской Росссии!»). Но всё же собственность на средства производства в СССР оставалась. И в эпоху «позднего модерна» существовала не только соревнование двух систем, но конфликтовали между собой (сиречь, конкурировали) и социалистические страны.  Все эти конфликты общеизвестны: СССР-КНР, КНР-Вьетнам, СССР- Югославия, СССР-Албания, Албания-Югославия, СССР-Чехословакия.  Совершенно игнорировал СССР социалистические устремления Ливии. В критический момент части социалистических стран вступили в опустошительные войны между собой. То есть,  даже вне так называемой «частной собственности», остаются формы «коллективной частной собственности» и такая «коллективная частная собственность» ведёт себя также как и обычная частная собственность.   
Но симпатия к  «социализму-коммунизму» в принципе всегда присутствует в конструкции социального идеала. Социализм как прорыв, вспышка энтузиазма, всечеловеческой мечты,  известная и первобытным племенам, и  религиозным мечтателям, конечно, был в СССР. Можно сказать, что социалистический марксистский идеал обрел в СССР статус религии. То есть, Октябрь – это самая яркая из таких  социалистических вспышек.
           Но социалистическая революция  лишь предстоит. Теперь спор на эту тему даже и не принципиален. Можно отказаться от «лишь». Раз социализма нет, он впереди. Но без теоретической стройности, адекватности и убедительности, мы никуда не продвинемся. Практика без теории слаба. А хромая теория – это не теория, а как мы уже оговаривались, невроз.
Социализм Ленина-Сталина, несмотря на свои великие исторические успехи не был «тем социализмом» в понимании которое предлагаем мы в нашем очерке, но не потому что Ленин и Сталин не правильно поняли Маркса, а потому что возможность социализма появляются только в наши дни. Во времена Маркса, Ленина и Сталина возможно было говорить о «всемирно-историческом коммунизме», о «коммунизме как цели-идеале». Бесспорно этот новый «настоящий»  социализм и коммунизм будет обращаться к опыту того социализма, который не был таковым вполне, той демократии, которая не была вполне демократией, и той культуры, которую мы не вполне реализовали.
Ничего нового нам создавать не предстоит. Мы просто спасем то, что было и чему ныне угрожает уничтожение, мы удалим яд, поднимем эту былую культуру из болот глобализма, уничтожим демонизм политтехнологий. 
              Механизм политтехнологического формационного устройства, как мы видим, строится   на структурной аннигиляции того прогрессивного и «социалистического», что присутствовало в обществе модерна (как советского, китайского, вьетнамского, югославского, так и  романно-германо-японского). Потерянное обретает «идеальную» форму, при этом случайное, наносное, вся сопутствующая «грязь» исчезает, остается память и формы проекта, его чистая “dream”. Мы пытались делать общество без эксплуатации, общество с госпланированием и заботой о развитии широких масс людей. Многое удалось, но как писал поэт Арсений Тарковский: «только этого мало». 
Вопрос о забегании и даже чрезвычайно большом забегании также не снимается.  Прогресс совершается не в силу механической логики, а в силу бифуркаций и неожиданных нарушений механической логики. Что-то возникает из ничего. Новое не есть хорошо забытое старое. Новое это именно новое, это случайная другая жизнь. Новое возникает  из ничего.
Возможно у русского «коммунистического исключения»  есть также и некоторые «причины». Уже говорилось, что русский мир совпадает с зоной общинности.  Пытался обосновать русский случайный социализм и Ленин с помощью своей теории империализма и  России как «средне слабого звена»  в этом империализме. И реально империализм с его загниванием, как бы  (в свете наших взглядов ) трансформирующимся в антидемократический глобализм,  – всё это уже маячило,  и Россия входила в этот  «империалистический мир», увеличивая во много раз свой кризис.  Всё это не снимается. Война, конечно же, является извращение правовых капиталистических принципов,  она есть уже недемократическая,  неправовая технология. Фашизм - уже нечто совершенно отрицающее модерн, так что у «социализма»  как бы был повод для своего «пилотного» появления.
Выбор выглядит так. Чем был СССР:  неудачным социализмом  и радикально передовой формой правового общества (капитализма-модерна)? Либералы нагнетают параноидальную идею, что советский проект  носил «неисторический»,  «утопический» и «авантюрный»  характер.  Эта либеральная конструкция есть «деконструкция», то есть, она не вскрывает характер формации, а вбрасывает в общественное сознание невротические вирусы, ломающие сами механизмы теоретического мышления.
Нами же предлагаемая конструкция даёт понимание и советской политике «мирного сосуществования»,  и объясняет «геополитическую катастрофу» вхождения СССР  в эру глобализма (их и наши «прохиндеи»  нашли общий язык, общий интерес).
Но для прочного теоретического конструкта важно понять, что социализма не было не потому, что Сталин вырвал глаза Блюхеру, Тухачевскому и велел ликвидировать Троцкого, а потому что после общества модерна должен наступить пост-капитализм, или эра торжества массового невроза. И лишь отрицание-переворачивание этой фазы массово должно порождать коммунистическое сознание.   Даже такой интеллектуально изощренный, «спиритический» , ориентирующийся на культивирование личности «духовный коммунист» Ошо Раджниш  - всё-таки лишь мистик-учитель, которого ученики называют «милорд»,  «любимый мастер»,  и как следствие его проекты оказываются маргинальными: концептуально  философ Ошо находится в рамках прежней недостроенной коммунистической теории, которая пока ещё продолжает видеть теоретическими глазами в пост-капитализме тот же капитализм, хотя  «личностное своеволие» позволяет  Ошо  увидеть вокруг себя и  нечто внетеоретическое.  В капиталистическом социализме Горбачева главное даже не предательство «коммунизма», а глупость, потеря достоинства,  перевод сравнительно «нормального» советского народа в режим психического расстройства,  в котором обретаются США. Ошо никогда не был в СССР,  и по его признанию с 1951 по 1986 год вообще ничего не читал об СССР и социализме.   Его оценка СССР – это лишь его, Ошо, идеал. Также,  как у Эрика Фромма, этот идеал есть общество без психических расстройств. Также, как у Фромма,  этот идеал находится между марксизмом, дзеном и психотерапией. В целом передовая человеческая мысль рисуют картину, очень похожую на нашу. Сейчас перед нами эпоха психических расстройств. Наш вклад лишь в том, что мы предлагаем выделить эту массовость психических расстройств в качестве принципа общественно-политической формации, наступившей после капитализма, формации № 5.

16. ЧТО ПОСЛЕ КАПИТАЛИЗМА?

В теории социализма существовал момент, указывающий на невозможность появления социализма  в недрах капитализма. Тогда как всё другие формации возникали в недрах предыдущих.  Такой теоретический момент возникал  из аксиоматизации принципа «частной собственности» . То есть, тут действовала мудрость Винни-Пуха: «Хвост есть или его нет».  И действительно даже если мы обратим внимание, что суть в собственно «правой системе», заменившей системы феодально-сословного насилия, необходимо устранить всю систему права, а не только одну из форм собственности или какое-то её ограничение. Но советский строй не устранял права, он его устанавливал и правовая система Иосифа Виссарионовича Сталина работала совершенно мощно.
Отмена права, нарушение правовых норм, имитация права, фальсификация это характеристики современного политического строя как в США, так и в России. Мы видим, что такие институты как МВФ, ВТО, ТНК, страны оффшоры, - всё это механизмы вывод огромных объемов мировой экономики из-под юрисдикции национальных правительств, то есть, из зоны «права».   
Эти «неправовые формы» возникают в недрах предыдущей формации.  Более того «глобофашизм» сохраняет право как сектор своей политики, поскольку глобофашизм строится не на открытом «фашистском» произволе, а на имитации демократии и правового общества.  «Глобофашизм»   в отличие от придурковатого параноика Гитлера убивает не славян, евреев и «прочих  недочеловеков», он убивает тиранов, террористов и  преступников против человечности и идеалов  демократической цивилизации.  На деле Америка целит всегда в лидеров социального протеста или  просто убивает без всяких антисемитизмов и антикоммунизмов, чтобы люди в иных районах планеты мечтали только о том, о чём нужно мечтать: кока-кола, голливудское кино,  западное образование, доллары, клерикализм, «поменьше коммунистических социальных программ, порождающих  безделие и экономический спад». 
Есть такая расхожая теория, что «Америке кирдык». Мол, она докатилась до теории хаоса, и хулиганит на арабском востоке из-за своей кризисно-безвыходной ситуации:  де скоро лопнут, наконец, все финансовые пузыри, все  бумажные доллары, за которыми нет никакого золота.  Эта теория - отражение всё той же теории «кризиса  и загнивания капитализма империализма».  Никакого кирдыка нет. Есть иная формация, чем во времена Марка Твена или Хемингуэя. Сейчас могут взрываться небоскрёбы, могут негры становиться президентами (поскольку любой президент США более управляем ТНК-элитой, чем журналист или университетский  профессор; или если угодно, управляем точно также, как журналист или  профессор).
Но всё же и журналисты и профессора нет-нет да обрушат на свою Америку, свой родной запад ушаты очень резкой  критики. Их, этих профессоров, можно убить или отравить, но это не так эффективно, как если бы они мололи какую-то забавную, но всё-таки чушь. Чушь – это всё, что не разоблачает господствующую социально-экономическую систему. Всё же, что реально воспитывает личность, а не запудривает мозги  разнокалиберными глупостями,  воспринимается капитализмом-модерном как опасность.

17. ГЛОБАЛИЗМ КАК ПОЛИТТЕХНОЛОГИЯ.
Славой Жижек в предисловии к своей книге «Размышления в красном свете, например, пишет: «те, кто предлагает новые термины для осмысления того, что происходит сегодня («постмодернистское  общество», «общество риска», «информационной общество», «постиндустриальное общество»…), не замечают черты того, что на самом деле является Новым».
Нас интересует  вот это – «предложение новых терминов».  Мы можем добавить к перечню  терминов Жижека  характеризующих «сегодня».  Мы  уже называли это «пост-капитализмом», «обществом манипуляции сознанием», использовали термин Ги Дебора «общество спектакля». Больше нас устраивал термин «общество политтехноглогий», «коррумпированной  бюрократии» или «политической мафии».
Мы сразу оговаривали и оговариваем, что применяем эти выражения не как оценочные осуждения, а как термин для обозначения иной, другой новой общественной формации, сменившей капитализм.  Похожим образом действовал Ленин, когда осмыслял своё время и выдвигал понятие «империализм, высшая стадия». Но наши названия – это именно наши названия, даже уже и до нас существующие термины «манипуляция сознанием» и «общество спектакля», «политическая мафия»  мы используем в значении, которое раньше не применялось. Этим терминами мы именуем формацию. Другими же  авторами эти терминами пользовались для именования иных денотатов. Но раз явление есть, есть объективно, независимо от наших анализов, оно неизбежно должно было иметь названия и до нашего рассмотрения. То есть, должно уже быть какое-то достаточно распространенное  и устоявшееся название, означающие нечто близкое к тому, что хотим обозначить мы.
Таким названием на наш взгляд является термин ГЛОБАЛИЗМ.
«Глобализм», несмотря на свою внутреннюю форму,  наталкивающую на ассоциацию с «планетарностью», «всемирностью»,  не означает ни всемирного  государство, ни «мирового правительства».  Иной раз термин «антиглобализм» вызывает недоумение, ведь  «глобализм» обозначает  антинародные, ультраправые тенденции, прямо противоположные  «интернационализму»,  и «антиглобализм» при этом звучит как «антиинтернационализм», и некоторые левые авторы пытаются применять термин «альтер-глобализм» (другой глобализм), но  этот термин не приживается, термин «глобализм» продолжает широко использоваться и формирует против именуемого  этим термином сопротивление, называемое «антиглобализм».
«Глобализм» -  не есть планетаризм в марксистском понимании интернационализма или  в смысле близком понятию «космизм».  «Глобализм» - это именно технология,  политтехнология, ставящая своей целью вывод финансовых и финансово-экономических операций крупного и самого крупного капитала из под юрисдикции национальных правительств, то есть,  прямолинейно выражаясь, означает отмену  так называемого «правового общества» (то есть, отмену «капитализма-модерна», поскольку «частная собственность», определяющая природу «капитализма-модерна», и сам капитал есть всё же «правовая норма, правовое устройство»). Поэтому «глобализм» вполне оправдано используется  в качестве титульного термина для общества пост- капитализма.  Глобализм не единственная технология. Есть масса других: избирательный  пиар, промывка мозгов через СМИ, коррупция, деидеологизация, распыления идеологии,  «антиправовые законы» вроде ювенальной юстиции, терроризм, наркобизнес ,  упразднение социально-льготной системы(«социалки»),  антиисторическое образование и т.д. и т.п.). Но глобализм даёт «акулам» нового господствующего класса иметь большую эффективность.  Увод целых отраслей национальных экономик из-под контроля национальных демократий позволяет совершать крупномасштабные махинации, давать такие прибыли, наносить такой масштабный ущерб конкуренту, создавать столь выгодные для транс-национальных или «западных» стран условия на рынках иных стран, что «глобализм»,  конечно, верно характеризует современный строй, нужно только учитывать, что ключевой смысл понятия «глобализм» не «планетарность», а «международные финансово-политический махинации».  Америка захватывает контроль над мировой экономикой, но при этом вовсе не  создает мирового правительства, которое заботилось ms о населении тех стран, экономики которых Америка и ТНК контролируют.
В целом механизм управления миром  представляет собой  принципиально сложные технологии.  Это также и нанотехнологи, и хайтек, и информационные технологи, и технологии, называемые PR,  прочие политтехнологи, например, такие как «оранжевые революции»  Шарпа. Сюда же можно отнести NLP, сами институты спецслужб, о хитроумных проделках которых мы даже догадываться можем не всегда.  Классической «технологией» является реклама. Сама цена рекламных услуг говорит о влиятельности «рекламного» уклада в нынешней «политэкономии». Коррупция,  терроризм, наркобизнес можно также теперь прочитать как технологию, причем именно такую, которая участвует в управлении и господстве над обществом. 
             Логика подскажет нам и иные деструктивные институции: лженаука,  Голливуд с его бессмысленными триллерами, колдуны, экстрасенсы.  Свою лепту в карнавал деидеологизации и деструкции разума вносят национализм, фашизм, религия, эзотерика, порнография, гомосексуализм, сама долларовая система, биржевые спекуляции,   техника продаж, коммерциализация искусства… Столько всего разного. Но что общего во всех этих «технологиях», «безобразиях», «чудачествах»? Каким образом Чумак, Кашпировский, Дедка Иванов, клоуны вроде Жириновского, Аум Синрикё,  сухорукая умственно отсталая Новодворская, её братья Убожко и Боровой «участвуют» в управлении. Что общего во всем этом? Как всё это управляет нами?
 Общее в том, что всё это способствует  развитию массовых неврозов.  Управление осуществляется в целом также как обычно, но все демократические, социалистические, националистические препятствия снимаются,  так как общество невротично,  люди не способны чего либо понять в принципе. Им даже невозможно что-либо объяснить, так как их непонимание зиждется не на отсутствии информации или стародавних идеологических предрассудках вроде религии, а главным образом на неврозе, который им не позволяет  в политической сфере мыслить вообще.
Кто были герои-революционеры перестройки?  Неужто субтильная Новодворская была российским Гарибальди и Робеспьером? А ведь остальное и того хуже: ваххабиты, сепаратисты, бендеровцы, террористы, компрадоры, десталинизаторы, мавроди, чубайсы, залоговые аукционы, криминал, организованные преступные сообщества, наркобизнес, СПИД, проституция, безработица, беспризорность, гей-парады, секс по телефону, порно по телевидению и черти что в интернете, ювенальная юстиция, прихватизация, ваучеризация, распил-откат, гламурная эстрада, глянцевая пресса.
Но всё же «героем» перестройки считаются диссиденты. Кто они эти  советские «доктора Зорге», борцы с тоталитаризмом, звезды инакомыслия, свободы мнений и т.д.?
            Не будем останавливаться на оценках типа «компромат». Это и бессмысленно, да и диссидент может быть вполне обыкновенно  нормальным семьянином-обывателем. Очередной миф об американских шпионах и злобных шизофрениках вряд ли чем-то поможет нам в понимании явления. «Диссидент» в позднем СССР – это оборачивание, тень официоза, очень примитивная и минимальная творчески. Простой негативизм. Есть официоз, тема спускаемая госмашиной и её простое перевернутое «анти» (контр-суггестия  по-поршневски).  Диссидент  - это немножко романтического  и содержательно нечто во много раз примитивнее, чем советский номенклатурно-бюрократический официоз.  А если заглянуть в диссидента ещё глубже, то там обнаружится простой конформизм, понявший тот факт, что «фюрером»  современного мира является Америка. 
Диссидентство носило  также массово- бытовой характер.  Процедура переворачивания, контр-суггестивный негативизм естественное психологическое явление,  так что диссидентство в СССР было расхожим явлением, практически модой (анекдоты на кухне, чтение самиздата и тамиздата, слушание «вражеских голосов»)  и распространялась до «профессионального» диссидентства с «отсидентством» и прочей активной идейной борьбой с «кровавой гэбней», как стали говорить позже.   
 Скорее всего, диссиденты в целом  также примитивны как Новодворская с Убожко, и они не могли быть «главным» субъектом «перестройки», если её считать революцией, радикальным изменением всего мира.  Они были носителями невроза. Творцами «перемен» были даже не Цой  с Гребенщиковым.  Уже фильм «Асса»  в самый разгар перестройки зафиксировал  эту диссонансную перестроечному пафосу идею, что рядом с рокером идёт «могущественный цеховик», полубандит-полубюрократ. И рокер-правдолюб и  капиталист-цеховик, оба пока в подполье.  Морально побеждает рокер, но позже мы увидели фальш и этого образа: рокер -  такой же карлик, как и слуги мафиози, исполняемого Говорухиным.   Ясному «модерну»  соловьевского мышления оказались не по зубам наступившие «перемены», как и Цою, как и многим, которые просто выпали из окна, отравленные наркотиком: им показалось, что они летят, а они гибнут.  Александр  Башлачев похоже догадывался, что всё это -  лишь «время колокольчиков» …      

18. ФАШИЗМ КАК ПОСТ-КАПИТАЛИЗМ
Своим «антидемократизмом» фашизм Гитлера, Муссолини, Ильина напоминает  политтехнологический пост-модерн.  Наверное, каким-то боком фашизм был «парижской коммуной» глобофашизма. Но ещё очень скомкано и топорно. «Забегание  вперёд» Муссолини с Гитлером, конечно, реакция на антибуржуазный успех России.  Новый строй всегда возникает как реакция на  активное и перспективное успешное классовое наступление.  Революцию совершают «люди труда», но «люди эксплуатации»  создают новый более прочный режим.  В фашизме было  новое, и поэтому его конфликт с западным империализмом носил иной характер, чем империалистические разборки.  Если посмотреть на «третий рейх» «глобально», как проект,  спровоцированный США и Великобританией, то есть мировым империализмом, то его вполне можно рассматривать первую ласточку пост-капитализма.  В советском социализме ещё не было вполне социализма, но и сами большевики и их принципиальные враги полагали, что  это был-таки уже сам социализм-коммунизм.  И капитализм желал расправиться с тем, кого Маркс обозначил как своего «могильщика».  Так или иначе Муссолини и Гитлер обозначали «смертность» капитализма,  уязвимость  капитализма перед демократией  и социализмом. Последовательная демократия и последовательный социализм способны отобрать власть  у буржуазной элиты. И с позиции буржуазной элиты  создавалась более прочная вариация  эксплуататорского строя, который и Муссолини и Гитлером всё же мыслился как капитализм.  Но настоящий фашизм  возник в  послевоенных США.
После  развала СССР появилось известное эссе Фукуямы  «Конец истории», но почему-то оказавшаяся популярной, несмотря среднесть и иррациональность своего содержания.  Видимо, Фукуяма  угадал-почувствовал , что закончилась эра модерна. А сама его коньюнктурно-заказная статья стала образчиком того дискурса, который  становится доминантным для новой эпохи.  Вялый интеллектуализм Фукуямы был как раз тем самым, что теперь становилось «тем самым». 
Поскольку большинство нацистов, фашистов и  японских милитаристов сдались не Сталину, а американцам, Гитлер как  суть пост-капитализма остался.  Американцы  усовершенствовали гитлеризм, они сделали свой фашизм скрытым, завуалированным псевдодемократией.  Затяжная война с Вьетнамом, «поражение» от соседской Кубы, «головняк» после переворота в Чили, «форматность» брежневского режима и экстравагантность маоистского заставили применить новую стратегию. Неожиданно или ожидаемо, но она победила в 1991-93 годах.  Мир отказался от модерна и принял пост-капитализм. 

19. ПОСЛЕДНИЙ СИМУЛЯКР.
«Сверхмодерн» -  это конечно пост-капитализм, а не нечто коммунистическое.  Даже внутренняя форма термина – тоже самое, что и пост-модерн, только первый корень славянский.
«Когнитариат», как  термин для обозначения нового класса представляет собой недомолвку. Конечно же, восходящий класс в каком-то смысле всегда «когнитариат», будь то христианские рыцари, богатыри Кришны или большевики.
 Но в этом термине удалён классовый принцип, без которого теоретическое древо разваливается.  Борьба  между классом-узурпатором и «людьми труда» - суть классового принципа.  Большая группа с единым социальным интересом составляет класс.  Ориентация на позицию класса, который имеет историческую перспективу, который «прогрессивен», образует мировоззренческий рычаг. Именно классовый интерес позволяет  выстраивать мировоззрение. Другое название «классового подхода» - «партийность».  Люди, сориентированные к общей идее солидаризируются, это и есть партия в философском смысле, которая проявляется исторически в отношениях с той или иной реальной политической организацией. 
Но возможна и симуляция. И такая симуляция характерна для формации № 5. Преподносится идеология любви к светлому советскому прошлому, но сам  автор  «партиен» в смысле принадлежности к клубу правящей элиты.   Бесспорно раз  нынешняя эпоха есть эпоха идеологических выкрутасов, манипуляции сознанием, нейро-лингвистических программирований, и Общества Спектакля, то элитой такого пост-капитализма является уже не предприниматель,  а «типа политтехнолог», который вполне можно назвать «когнитариатом». Но понимает этот когнитариата, конечно ни как вывести общество «из кризиса», а как не выпустить это общество из его «нор и бараков».  Политтехнолог «понимает», как оставить сознание  масс в сомнамбулическом веровании в благо статус-кво.
В концепте «когнитариата» , конечно же, этот «инновационный класс не есть представитель масс, «людей труда» и так далее.  «Люди труда» согласно мыслям  сторонников «когнитариатства»  позарились на «чечевичную похлёбку» капитализма и отказались от СССР, на них грех «темной материи».   Гимн же великому прошлому  (советскому ли, досоветскому ли) , которое  утрачено и ушло «вечность», практически есть суеверие. Время необратимо.  Вернуться на захваченную врагом территорию можно только с новыми солдатами, с новым, большим и лучшим  вооружением.  «Пепел СССР жжет наши сердца» - не есть ни концепт, ни поэзия. Это кликушеская мантра, вроде «Исус Христос Юсмолос». Если поэзия будит интуицию и образное мышление, а концепт мобилизует рациональное мышление, то  мутные тексты о «темной материи», «гностическом фашизме» и  «нации, которая важнее всех идеологий» (ведь без родины нам негде будет осуществлять свои хоть социалистические, хоть капиталистические  идеалы), конечно же, лишь деструктируют личность,  «аксиоматируют»  конкретный текст, который  привязывает слушателя к  «кругу-циклу» говорящего. 
Попытка сделать из советской ностальгии  нечто вроде патриотического психоза -  вполне в духе глобофашизма.  Если невменяемый человек бредит и в его бреду оказываются воспоминания об СССР, цитаты из Маркса, Ленина, Сталина, разве такой бред опасен господствующему классу?  Он также опасен, как христианство, провозгласившее «трудно богатому войти в Царство Небесное», или «Отдай  свою рубаху!» или  «Блажены нищие!».  «СССР велик!», «Социализм вернётся!», « Советские люди четырехрукие ангелы, а над головой у них святится нимб».  Постмодернистская ирония, уместная здесь, может  указать на бесперспективность бесструктурных невротических текстов, что-то ритуально славящих. Но если ирония снята и такой текст принимается личностью как «канонический», то это и есть воплощенный его святейшество невроз.
Также мы услышали умный термин «легитимность капитализма», то есть,  капитализм был в чем-то или когда-то хорош немножко, а потом испортился. Капитализм  - есть воровство, бандитизм, насилие. Всегда.  Другое дело, что капитализм «как жанр» ставит перед собой лишь задачу увеличения прибыли, он равнодушен, например, к развитию человека. Но порой если «развитие человека» даёт некий доход, капитализм приветствует такое развитие.  Пока «развитие человека» не суется в доходы капитализма, пусть рисует Ван-Гог, пусть сочиняет Байрон.  Но ни Байрон, ни Ван-Гог исходят не из задач  капитализма, тем более Маркс, Ленин, Горький, Маяковский.  Несмотря на прибыли и математический холод капиталистической машины,  в эпоху модерна живёт культура и развивается человек, так что капитализм даже  использует этот факт для  самовосхваления.
 Но поскольку развитие человека приводит неизбежно к идее устранения капитализма, поскольку он по факту является злом, то ориентации просто на прибыль, рынок и свободную конкуренцию становится проектом  прошлых поколений.  Теперь спасёт «класс господ» тот, кто непосредственно возьмёт в ёжовые рукавицы культуру.  Культура опасна, она развивает человека, образование опасно, человек, личность опасны.  Опасны, конечно, не  «Подсолнухи» на полотне Ван-Гога, ни его обрезанное ухо. Опасны смыслы, опасна личность, чьё существо обрастает концептом, потому что концепт – это то, что управляет человеком. Если человек сам строит свой концепт, то он сам собой и управляет, так что манипуляция  массами получает сбой.
 Поэтому капитализм уходит на второй план. Главный сейчас – подрыв культуры всеми доступными средствами. Обывателя свести с ума не сложно. Но есть опасные люди, имеющие систему ценностей. Эти люди должны заболеть, их нужно заразить. Они должны подхватить  ОРЗ от «больных» оппозиционеров, от квазисоциалистов, от революционеров на поводке. Нет ничего желанного для господствующего класса, чем тупая, нежизнеспособная  оппозиция. Способность  «жизни» в политике означает адекватную, понимающую  кто против кого борется идеологию.  «Господам» нужен социализм без классового принципа, оппозиция, служащая «кремлю». Оппозиция,  которая вместо Путина критикует Зюганова (или для пущей убедительности обоих:  Зюганова – от души, а Путина – понарошку с оговоркой, что он «меньшее зло»,  «противник сумасшедшей Америки»).
Ленинская революция была столь успешной, что класс господ  стал действовать иначе. Сталин уловил эту тенденцию, в частности ведя борьбу с троцкистско-зиновьевско-бухаринской оппозицией.  Это тоже было успешно. Так что «класс» (те,  кто обладали иными  кроме частной собственности активами, позволяющие  им быть «господами») был загнан в угол. В 1937 году они (это классовый  враг) были  абсолютно лояльными советскими руководителями, партийцами, антитроцкистами, но они были именно тем классом, который покажет своё рыло слегка в 1956 и полностью в 1991-93 гг. В 1937 году этот «класс» в  СССР повёл себя особенно нагло и подло, он создал  чрезвычайную ситуацию и начали косить всех, уничтожая как своих конкурентов, так и всех кто попадётся, создавая крупномасштабный невроз.  Задача «бессмысленного террора» - создать массовый невроз. Но из той ситуации Сталин и большевики тогда вышли.
Голубые мечты класса о  белых штанах в Рио-де-Жанейро никогда не исчезали.  У Ильфа с Петровым Остап Бендер - прохиндей-авантюрист, доморощенный объегориватель. Настоящий «Остап Бендер» -  даже не Мавроди: это Горбачев, Ельцин, Путин с их верными  когнитариатскими  «дон-кихотами»:  Чубайсом, Бурбулисом, Гайдаром, Кургиняносванидзами,  Познерами, Сурковыми  etc.
           Эти Куригиняны  и  Сванидзе кушают маленьких детей, кушают всех: и плохишей,  и кибальчишей.  Когда крепость не может быть взята прямым приступом,  тогда  можно взять её изнутри, отравив сознание лжеоппозициоными  симулякрами.  Яд уже выпит.

20. ФИЗИОЛОГИЯ МОЗГА И ФОРМАЦИИ.
Расовая теория нацистов, конечно, ненаучна. Мол,  белая арийская раса – это раса хозяев, а остальные расы – расы господ. На самом деле всё-таки всё обстоит иначе, но не так, чтобы не было рас, и не было хозяев.  Европейцы действительно  совершили социальный прогресс быстрее, чем другие  народы и цивилизации, и мы уже объясняли причины этого. Этот геополитические условия. Европа оказалась в географическом сегменте  близком прародине,  с чрезвычайно изрезанной береговой линий, большим географическим разнообразием , и заполняющимся с востока народами, говорящими на флективных (то есть, очень гибких) и родственных языках.   Европа оказалась местом метрополий мировых колоний и в то же время населения Европы имеет свои расовые особенности.
Теория Гитлера и Ко лишь в вульгарно-популярной форме представляла то, что вытекало из исторического факта политического доминирования «европейского человека» в ойкумене. 
 Есть и иная расово-патриотическая идея. Мол, у народов возникает пассионарная ситуация  и тогда народ управляет миром. Потом пассионарии выдыхаются и править начинает другой.  По всей видимости и у такой теории можно найти исторический бэкграунд. Римляне стали итальянцами.  Великие сыны Бхаратаварши стали колонией  Великобритании.  И так далее. 
Можно просчитать физиолгический профиль современных американцев и современных Россиян. И предположить, что америкосы уже выродились, а мы ещё нет.
Люди разняться не только цветом кожи. И кожа не самый существенный фактор. Самый существенный фактор для человек, очевидно, мозг.  У человека одного и того же типа и цвета кожи могут быть развиты височные доли, а могут лобные, мозг может быть большим и поменьше, тип может быть средним, без излишней акцентуированности.  Такие акценты  появляются или исчезают быстрее чем цвет кожи, разрез глаз или курчавость волос.  И проанектировав нацию/нации, мы можем просчитать, что «Америке кирдык», а  звездный час России настаёт.
 Но в такой теории тоже присутствует невротическая основа.    
В ней присутствует  мифологема «они и мы». «Мы»  в этой мифологеме «добро, свет», «они» естественно «Инь», «темная материя».  Казалось бы, такая или подобные её теории  своим «антиглобализмом»,  «антиамериканизмом, «антиимпериализмом»   претендуют на членство в левом фронте, ведь они так не любят мировое зло капитализма. Но они также «милы» империализму, потому что представляют собой «невроз».
Даже будучи профессором и доктором человек пользующий такую или подобную ей  «так сказать концепции», интеллектуально не существует. По внешним и юридическим признакам он попадает в «когнитариат»,  но он же вместо шляпы одевает сковороду. Он считает, болезненное вращение мысли вокруг величия его страны и нации есть некий инструмент грядущих побед.  Я пытался неоднократно спорить с такими точками зрения, коль слушатели соглашались меня слушать (такое иногда случалось, но понимать они, конечно, отказывались, потому что я и сам не понимал, что это вовсе не «теория», это просто «психоз», являющийся минимум чем-то прямо противоположным теоретическому мышлению).   
      Уже Маркс заметил, что инструментом освобождения является «интернационализм».  Он так думал не потому, что был евреем, родившимся в Германии, а жившим, то во Франции, то в Англии.  Просто «господа» легко организуются в «международном масштабе», а если «люди труда» не смогут этого делать лучше «господ», то прогресс не сможет наступить.
Наша эпоха, называемая глобализмом, которая продвинула свой «глобализм» и на технологическом уровне (транспорт, связь, интернет), не говоря уж о международной торговле с их ВТО, ВМФ, ТНК, тем более не оставит «угнетенным» малейшего шанса, если они  подсядут на «пассионарности своего суперэтноса» и прочую хрень «евразийства».  (Кстати, создателя евразийства Н. Трубецкого в разгаре его общественной деятельности  начало тошнить от евразийства, и он быстрым шагом ушёл в науку).
«Национализм», «идеология мы, а не они» -  это как раз тот самый проект глобализма для его сырьевых провинций.  Когда «мы»  зацикливаемся на своем дымковско-хохломском «мы», мы как раз терям напрочь возможность «обогнать» Америку-Запад, потому что  Америка-Запад на сегодня  - это не Америка плюс страны НАТО плюс Япония, это весь мир, включая и такие сырьевые придатки мировой метрополии, как Россия.
Самая физиологическая оценка социальных процессов, претендующая на материализм и реализм, есть лишь антинаучное  сведение высшего уровня бытия на низший.  Значения содержатся в словах, смыслы во фразах и целых текстах, но если мы попробуем искать смыслы в фонемах и запятых, то мы просто сможет наслаждаться послевкусием нашего невроза –  ведь даже собственная кровь имеет вкус.  Ища смыслы в фонемах, мы никогда не обнаружим смыслов.
 Даже если мы избежим проблем вульгарного прочтения социобиологии,  то наше упование на «поднятие с колен нашей великой страны»,  на освобождение её  и победу над великой и ужасной Америкой, которая стремительно сходит с ума, превращается в рой гомосексуалистов,   банду адвокатов, стаю блоггеров и биржевых маклеров, всё равно  мы имеем  отсутствие  простейшего мышления. Не беда, что вы профессор: знание в одной области не мешают быть полным идиотом в другой, посмотрите на Гарри Каспарова, он такой замечательный шахматист, математик, но именно «полный идиот» в самом прямом значении этого слова (не князь Мышкин, а внатуре)  , когда  он появляется на политической арене.  Ни Россия, ни Китай, ни Ливия, ни даже Америка не может победить весь мир. Но «глобализм» - это «весь мир», а не Америка. И «всё»  этого «всего мира» принадлежит не Америке, а некому «классу господ», который лишь базируется действительно где-то там, в США. 
Октябрьская революция смогла держаться 77 лет, только благодаря «интернационализму» большевиков.  Югославию, СССР, Ливию подорвали трайболистские разборки.  Национализм (даже в классическом виде наполеоновского революционного этатизма)  проигрывает глобализму, так что рассчитывать на кровь молодой нации совершенно бессмысленно и не потому, что физиология мозга не влияет на социальную пассионарность и успешность (влияет, влияет), а потому что героическому Каддафи и его народу никак не справится с блоком НАТО (с этим блоком не справится даже весь неНАТОвский мир вместе взятый) .
Проблема в том, что нужна структурализация  антиглобалистской альтернативы.  Это невозможно без идеологии, понимающей, что такое современный глобалистский строй (что он есть «политтехнологическая мафия, сеющая массовый невроз»), и что такое его альтернатива.
Органицистский подход,  сводящий  высшие уровни  социальной материи до неосознающей себя биологической жизни - тупик.  Топология разных уровней может быть схожей (и в биологии и в обществе «верх-низ» - это «верх- низ»), но сама материя разная.  Со смертью организма  организм исзчезает. Но в социуме «умирает» не «всё общество». В социуме умирает его социально-культурный механизм.  Фраза «Римлян не стало, остались итальянцы» отчасти отражает именно это особое свойство «жизни» социума, но также и указывает на предрассудок, который за «падением  Рима»  видит якобы выродившись итальянцев, хотя очевидно,  что даже Берлускони (и даже, наверное, и  Муссолини)  более «человечен», чем Римские цезари с их цирками, ядами, кровосмесительством, травлей христианских сект и поджогами Рима. А уж тем более Джанни Родари   и Умберто Эко в разы сложнее, глубже и интереснее Вергилиев и Цицеронов.
       Задача как раз в том, чтобы  всю эту брутально-физиологическую составляющую человека  оседлать. Из этой брутальности как раз и произрастают  сословно-классовые иерархии, устанавливающие социальную  несправедливость, осуществляющие классовый террор, стремящиеся уничтожить культурно-общественную сущность человека.  Удаление из общественной жизни «не очень человеческого»  приведёт ,конечно,  не к биологической гибели, а к расцвету, к «настоящей истории».   

21. ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКСПЛОАТАЦИЯ.
Существуют  ли «классовые» отношения между государствами? Такая постановка вопроса не удобна и не приятна тем, что «конфликт» между государствами скрывает классовый конфликт внутри государства, но очевидно что классовая оппозиция между государствами существуют.  Империалистические страны, колониальные державы противоположны слаборазвитым странам, странам-колониям.
То есть, такая классовая тема существует. Эта тема , конечно, не снимает внутренних классового антагонизмов,  но также и не является чем-то второстепенным, лишь ещё одним проявлением классового поведения.
Но, очевидно, что  межгосударственная эксплуатация  очень эффективна, так что международная торговля всегда  была важным элементом мировой экономики и контроль за торговыми путями  делал «контролёров»  очень эффективной сегрегации «класса господ». Очевидно, также что значимость международной торговли менялась. Развивающийся капитализм, например, не только выстраивал отношения капиталист-пролетарий, но и уделял пристальное внимание  международной торговле. В каком-то смысле развитие промышленности и технике в Европе были как раз простимулированы  потребностью  уменьшения себестоимости товара и создания такого товара, который оказывался бы ликвидным  на международном рынке.  Обычно,  принято считать, что до эпохи модерна (капитализма) царствовало натуральное хозяйство.  Эта историческая традиция заставляла историка игнорировать значимость международной торговли, которая никогда не была факультативным  экономическим институтом. И социальные образования типа Урстаат, и феодальные государства  всегда развивались на международных торговых путях, а если их положение оказывалось вне торговых магистралей, они начинали борьбу за обретение выхода на таковые.  Таковы, например, были задачи Российского государства, когда оно вело войны за выход к Балтике, Черному морю и так далее. 
Социально-политическая теория 19-20 веков сосредотачивала основное  внимание  на взаимоотношении социальных групп: классов, сословий, каст, консорций.  Международные отношения выделялись в отдельную историческую главу. Появлялись  «неисторические» исторические исследования: История, России, История Франции и так далее. «Неисторичность» тут проявляется в очень многом, но главное  - это  исчезновения всемирного контекста, не говоря уже о том, что лидеры государств неизбежно  изобретают свою историю. Не только Украина создаёт «историю укров», вся мировая история – суть конгломерат их лоскутков  локальных сфальсифицированных историй. 
     Всемирная история даже у тех, кто брался за глобальную задачу изображения таковой, всё же  сводили  законы мировой истории  к вехам её нескольких сфальсифицированных лоскутков, известных и близких авторам.  Поставленная Марксом задача построения социальной теории в соответствии историей  не получила опору на «законы всемирной истории». Отчасти это произошло потому, что под «историей» Маркс  понимал ткань реальных материальных  событий (под «историей» Маркс понимал  и события, происходящие в природе и события, происходящие в социуме). «История» в понимании «историческая дисциплина», предмет «истфака», была для Маркса материалом для выводов в его социальных (политэкономических) исследованиях. Уже лишь после Маркса и даже несколько вне марксизма возникло понятие «миросистема».  То есть, взаимодействуют не только социальные группы, и  не только общества развиваются «во времени». Общества (нации, государства, племена, королевства и ханства) взаимодействуют в пространстве.  Несмотря на различный уровень развития, человеческий история синхронична. Это совершенно очевидный факт, но именно его «историческая наука» продолжает игнорировать до сих пор.  Вмешательство «извне» считается незаконным относительно идеи права и несущественным в плане влияющего на развитие фактора. 
  Баланс между внутренним и внешним  факторами  мог быть в разное время разным,  но  в наше время  примат «натурального хозяйства» и социально-экономической автаркии остается лишь как имитация таковых,  как сохранение заботы о собственном населении главным образом на национальных правительствах,  тогда как важнейшие политические и экономические решения он рождаются в кабинетах «глобального руководства».
       СССР  уже вписывался в мировую экономику, то есть, на уровне мировой экономики СССР, как замечали китайские товарищи, был таким же «собственником», как и капстраны.  После развала  СССР принцип экономических автаркий был радикально подорван.  Ныне Запад в о главе с Америкой продолжает раскусывать «автаркические» барьеры на пути своих торгово-экономических экспансий.
  Ленин также говорил об эксплуатации государства государством. Он даже к известным понятиям метрополия, колония, добавил понятие «полуколония». Ленинское  понятие «империализм» было близко тому, что позже будет названо «неоколониализмом», хотя в целом ленинское понятие «империализм» означало загнивающую стадию капитализма, так как это отвечало интересам революционной пропаганды и кроме того «капитализм-империализм» ленинской поры был действительно ещё капитализмом. Лишь в конце 20 века капитализм стал трансформироваться.  В силу имитационного, симулирующего, манипулирующего характера нового строя, этот строй-формация не стремится заявлять о себе полногласно и провозглашать открыто своё «новаторство».  Так что современным историкам, социологам, социальным философам придётся  просветить происходящее внимательным анализом и проявить характер  «тайно» свершившейся революции.
Ленин  как и Маркс не увидел  ещё одной несоциалистической формации, тому были три причины:   1) она ещё не наступила, 2) Ленин полагал, что после капитализм должен наступить социализм, 3) Ленин был убежден в капиталистическом характере российского общества перед 1917 годом. 
    Вопрос об эксплуатации государства государством, об империализме иных государства и колониальном и полуколониальном состоянии других Лениным поднимался, но сама теория оставляла международным связям «факультативное» место. Троцкий  и  Ко свято чтили этот «надмиросистемный» характер теории,  и во многом именно с этим характером теории был связано их утопическое  устремление к «мировой революции».  Очевидно, что Ленин чувствовал такой «утопизм», и  именно поэтому он выдвинул теорию «мирного сосуществования», опираясь на которую Сталин   смог сохранить СССР. Ленину и Сталину неизбежно практически пришлось осуществлять свою революционную практику не только как борьбу социальных групп,  но и как «борьбу государств и цивилизаций», хотя теория  по поводу этой борьбы  не выдвигала сколько-то основательных соображений и сразу провозглашала  «всемирный характер коммунизма».  Теория была «мировой», но мир абстрагировался до монообразования, хотя он таким не являлся и не является.
 
22. СВЕРХФОРМАЦИИ (МНОГОУКЛАДНОСТЬ).

Мы уже сполна объяснили нашу теорию периодизации общественных формаций. И сейчас лишь расставляем точки над i.  В частности мы должны отметить что все уклады существую одновременно, но различны их удел, их доля. Обычно для этого положения дел применяется термин «многоукладность».  Укладов много, одни лишь в зачатке, другие хотя и развиты, но не являются краеугольными. Какой-то уклад является «титульным», доминантным. Он определяет существо существующего строя. Не исчезают родственные отношения. Не исчезают языки и этническое мышление. Не исчезает идеология и государство, то есть, в виде идеологии и государства сохраняется механизм феодализма. Также не исчезает в эпоху пост-капитализма правовые нормы и прочий рационализм модерна.
Капитализм, конечно же, существует и до капитализма. А царства, государства,  религиозное строительство имеет место и до феодальной эпохи. Социалистический уклад также  тем или иным образом демонстрирует себя в досоциалистическую эпоху.  Классики социальных учений всегда говорили о социалистических устремлениях прошлого: об общине, общей собственности,  национализации, которые не были «тем самым социализмом»  также и потому, что доминантными были другие общественные форматы (феодализм, модерн). То есть,  «социализм» как уклад существует с появлением человека.  Первобытный строй не был неким примитивным коммунизмом. Маркс, например,  называл первобытную формацию «скрытым семейным рабством». Но всё-таки  и «коммунизм»  был, и «человек  – коммунист в своей сущности». Докоммунистическое развитие человека это поступательное преодоление механизмами культуры «биологического». «Биологическим» в человек является не только организменное, но и  популяционное, симбиозное и так далее. Преодоление биологического означает, конечно, не игнорировании природно-экологической проблематики. Это игнорирование как раз происходит потому, что Человек Разумный  руководствуется не  Разумом и соображениями его Культуры, а следует  органицистским, популяционным и прочим матрицам, повторяющим топологию биологического поведения.  Гомо сапиенс ведет себя не совсем как   коммунист, не совсем как «сверхчеловек».  Пост-капитализм обнажил этот «получеловеческий характер» общества. Технику человек развивает «разумно», но поведенческая стратегия мировых элит остается «биологической» 

23. «ВРЕМЕННО-ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ  КОММУНИЗМЫ».
  Коммунизм в целом ещё не имеет условий возникнуть. Но временно и частично такие обстоятельства случаются.  Революционная ситуация представляет собой  мобилизационную  фазу.  Ажиотаж перемен создаёт кратковременный период солидарности, атрофия власти позволяет на этом фоне строить любой тот проект, которым общество располагает.  Старая система потеряла волю, новая не приобрела, поэтому можно даже предложить «обобществление жен», понятое очень конкретно. 
     Вопрос с  советским социализмом: был он социализмом или госкапитализмом, - может получить двоякий ответ.
     Поскольку в советском проекте кроме  социалистического названия реально  было много социалистического, он может быть рассмотрен как такое «предварительное» осуществление.   Большевики, захватив власть, соизмеряли  срок своей власти с периодом власти Парижской коммуны, которая была лишь самостийным управлением коммунального быта Парижа во время безвластного хаоса наступившего вследствие войны.  Поскольку лидеры Парижской коммуны были социалисты, это историческое событие было канонизировано как «первая попытка коммунизма».
     Также можно говорить и о первой попытке коммунизма в СССР.
     Социалистическая теория постоянно поминает своих предшественников и теоретических вроде Томаса Мора, Фурье и т.д. и практических, вроде народных восстаний, направленных на свержение «класса господ». Быт таких восставших «коммун» был очень демократический, братский, эгалитарный. Ценилась дружба и равенство в военных дружинах с их панибратскими пирами.  Уклад христианских монастырей называется «братством» и автор «Слова о полку Игореве» начинает свою песнь словами «Не ляпо ны бяшет, братие». Конечно, религиозный уклад реально совсем не «братский», но моменты, идеи «братского уклада» традиция сохранила. 
Советский Союз был очень «социалистическим» проектом, пожалуй, самым на сегодня «социалистическим». Но ведущим принципом  советского общества было всё-таки не «развитие личности» (хотя, конечно, в этом направление много делалось и ещё больше говорилось),  а развитие так называемой «материальной базы» советского государства. С этим сложно спорить, а если мы с этим соглашаемся, то советский строй нужно рассматривать как  вариант правового строя с  одной государственно-общественной корпорацией,  «акционеры»,  которой продали в 1992 году свои ваучеры «новым русским» за гроши, то есть, прошла денационализация, которая отличается от таковых на западе лишь своей масштабностью и уникальностью того факта, что денационализируемая фирма была в единственном числе, процесс  приватизации этой «монофирмы»  происходил в крайне криминальном антураже., а в результате денационализации произошёл переход от «правого общества» к «политтехнологическому глобализму».   


24. ПЕРСОНАЛИЗМ КАК ШЕСТАЯ ФОРМАЦИЯ.
          Картина ясна. Но гораздо важнее прояснить не саму метафизику общественного развития, а то что практически из всего сказанного следует. Наиболее важный теоретический вывод в том, что современный строй «политтехнологического глобофашизма» может быть изменен, если «класс трудящихся» (то есть, всё общество минус облеченные властью и прочими активами высокопоставленные паразиты) сумеет противодействовать механизмам управления. Теперь главный механизм – «манипуляция общественным сознанием»,  «окормлеие общества массовым неврозом». Стало быть, булыжником «людей труда» для нашей эпохи является «личностное развитие», «массовый персонализм» . 
         Маркс, особенно в так называемых «ранних работах», говорит об «отчуждении»,  как главном зле эксплуатации. «Отчуждение»  - это не экспроприация или пролетаризация, как представляется на слух. «Отчуждение» - это «отчуждение» от своей человеческой природы. «Отчуждение» - потеря рабочим полноты своего я, своей личности. Именно борясь с таким отчуждением,  социал-демократы выдвигали требование 8-часового рабочего дня. Рабочий должен иметь время для собственного саморазвития, для общения с членами своей семьи, другими рабочими, иметь возможность развиваться и вести социальную борьбу за свои интересы. При модерне «отчуждение» возникает как результат капиталистической эксплуатации.  При пост-капитализме «отчуждение» - не только побочный результат, а сознательная стратегическая цель господствующего класса, поскольку власть господ оказывается в полной и непосредственной зависимости  от этого массового и тоталитарного «отчуждения» масс «людей труда». Если массы поймут, как обстоят дела, массово  преодолеют массовый невроз, «классу господ»   действительно придёт «кирдык». 
Личность «строить» наверное, не так уж сложно, творчество и собственное я уже принадлежат человеку и нет необходимости разрушать какие-то «Бастилии» или казнить каких-то королей для острастки.  Новая Личность это замечательно:  можно её делать хоть  «с  Дзержинского», хоть с «Рахметова», хоть с кого. Но «новая личность» легко станет «старой»,  если не очистить общество от влияний технологий. Всё  для того, чтобы личность строить, уже создано, но пост-капитализм занят активно тем и почти только только тем, что «очищает» задачу всемерной эксплуатации от побочных «гуманистических» эффектов.  Если зло делает зло коммунизму – оно добро. Если добро делает добро коммунизму, оно зло. Силлогизмы либерализма примитивны, но человек находящийся в состоянии психоза-невроза, не имеющий  привычки и возможности  анализировать, не расшифрует послание, и милосердие в силу своей затратности и неприбыльности  превратится в зло (так как у бедного нет средств кому-либо помогать). 
            То есть, шестая фаза – есть формация «Калки»,  воина, уничтожающего демонических царей.
             Персонализм прост. Его интересует самое принципиальное, самое общее, самое содержательное. «Человек-неличность», «человек-винтик», «человек-атом масс» - враг сам себе. Череда компромиссов лишает человека «личности». Он становится машиной, функцией, продуктом тотального отчуждения. Его противоположность  - персонализм.  Этот персонализм уже должен в какой-то степени быть. Потому что личность уже существует так или иначе, это видовая природа человека.  Как говорил Шестой Патриарх: «Зеркало сердца УЖЕ чисто».  Не каждый попадается в ловушку. Из тех кто попадаются, кому-то удается выбраться.  Личность – штука заразная. Даже некая активная имитация личности вызывает широкий интерес и люди платят деньги, чтобы её увидеть.  Герой, знаменитость, народный любимец – это  в каком-то смысле именно «личность». «Гениальность» как и «невроз» также может быть локальной, так что  баррикады иногда проходят через человека: кто победит в  Каспарове великий шахматист или  похабный вульгарный либераст...  Ему кажется, что его продвинутость в шахматной игре автоматически распространяется на сферу социальной борьбы. Но увы, любитель ставит гроссмейстеру мат.  Гриша Перельман ещё гениальнее в своей сфере, чем Каспаров, но ведь он даже не понимает, что делать с дарованными ему деньгами. Публика думает, что отказ Гриши от  «перельмановских  миллионов» - это экстравагантная мистическая причуда или левый протест в духе францисканского аскетизма, но Гриша – просто «идиот»  во всем, что находится за пределами высшей математики. Он долго занимался математикой, но очень мало интересовался проблематикой отчуждения, сколько-то развитая личность сто раз бы подумала,  прежде чем заниматься такой  «хренью», как теорема Пуанкаре.   
          Персоналистская революция, конечно, не есть индивидуальный тренинг и самобуч. В советской психологии и социопсихологии уже изначально было показано и получило развития понимание, что личность со всеми её мыслями, ориентациями и оригинальностями есть продукт интериорации внешних команд (Л. Выготский, Б. Поршнев, М. Бахтин, Э. Ильенков).  Человеческая индивидуальность  есть эгоцентричное повторение общественных отношений и даже проще всех диалогов, всех «знаний выработанных человечеством». Таким образом, реальная база для развития личности  состоит в реально историческом культурном тезаурусе. Таковой на всех уровнях от «культуры детства» (с его октябрятами, пионерами, яслями, детсадами, пионерлагерями, детской литературой, кино, театрами, школьными учениями и технологиями) до системы образования, системы управления искусством и литературой, системой идеологических мероприятий,  представлен в феномене «советский народ». Несмотря на распад  СССР и деконструкцию системы социализма, этнос «советский народ» не исчез и ничего более сложного и  более качественного относительно тех принципов, на который  строился «советский народ» современный новороссийский господствующий класс не может предложить кроме симуляций советских традиций, сводящихся к  обряду «почитания старцев».  «Советский человек»  конструировался как народ обладающий такими принципиальными и неординарными качествами: нацеленность на социальную общественную перспективу,  научность национального мировоззрения, социалистические идеалы и уважение к человеку труда (с неуважением к ненасытным устремлениям к  обогащения), развивающее образование, гуманизм, интернационализм. В целом советское общество как и все другие общества планеты  идею развития личности культивировала по остаточному принципу, но всё –таки оно его культивировало и на порядок более внимательно, сложно и структурно. Таким образом, «советский человек» в том даже (а может быть ИМЕННО) в современном виде является материальной базой для персоналистской революции. «Именно» нами выделено на то основании, что падение СССР, уход советского социалистического быта в зону ретро,  обостряет  эмоциональное отношение  «советских людей» к своему «советскому мы». «Советское», ставшее в позднее «дискурсом» официоза,  камуфляжем номенклатурных мафиозных кланов, теперь когда карьеристы, хамелеоны, конформисты  обнажили свою позицию, открестились и отошли от советского в антисоветское,  «советская идея», «советская мечта» в большой степени очистилась и от «попутчиков» и от  навно-ошибочных взглядов «советских людей»  на самих себя, «советское» по факту отделилось от бюрократического официоза и от квазинаучных социально-политических схем и идейных предрассудков.
           Не «Пушкин» наше всё, а советская культура и история (включающие, конечно, и знание русской классики)  – наши всё.  Это советское имеет свои «символы», «свои имена-мифы», такие как Серп и Молот, Ленин, Октябрь, Аврора, Мавзолей, Сталин, Брест, Севастополь, Сталинград, Победа, Первомай,  Маяковский, Есенин, Спутник, Гагарин.  Шизофренизация, деидеологизация, массовый невроз, политтехнологическое ослепление происходят на фоне демонизации этих символов, этой «советской религии». Стало быть, персонализация, личностный «ренессанс» и контр-политтехнологический  «резистанс»  будут происходит рука об руку с сакрализацией и защитой этих символов и прочих  символов советской культуры, смежных и переплетающихся с ними.    

25. «НАСТОЯЩАЯ ИСТОРИЯ».
Шестая фаза - не «конец истории». После неё начинается «настоящая история».
Маркс  «настоящей историей»   назвал эпоху коммунизма.
В нашей периодизации, коммунизм оказался «седьмой» ступенью.  Красивое совпадение. Может быть, да же и не случайное.
Седьмая фаза – это новый цикл, если выражаться точнее. Первый цикл вынужден броться с брутальностью. Если человек вышел из биологического мира флоры и фауны, биологическое не может отдать своё без борьбы. В каком-то смысле  биологическое не может быть преодолено никогда. Под преодолением в социальном смысле  понимается то, что человеческая культура , её матрицы отделятся от природной пуповины, от эксплуатации и подавления одних людей другими.
Человек не может взлететь над седым от пены морем волюнтаристски, просто  получив просветление. Даже пророки  предрекают будущее  полное пришествие, появление божьего генерала через 500-1000 лет.
Ницше  высказался о  «человеческом слишком человеческом».  Если вспомним, что для человеческого в нашем смысле  Ницше применял термин «сверхчеловечское», то своим афоризмом он  хотел сказать, что «обыватель слишком обыватель»,  «что человек-гарсон слишком официант». 
Пока  ёще человек  слишком «биологичен» .  Достичь своего видового результата  можно лишь поэтапно. Нельзя перепрыгнуть. Пока не возник массово бюргер-горожанин с его недеревенским, а более широким  и гибким образованием  просто сам теоретический разговор о неотчужденном человеке не получится. Деревенский работящий человек говорит о сенокосе, сале, амбарах.  Нагульнов обречен на мытарства в Чевенгуре. В сердцах очень многих  был социализм, звезда КЭЦ, Туманность Андромеды, яблони на Марсе, но всё-таки их было мало, чтобы выйти за пределы метафоры.  «Надежда» на новое мышление на заре перестройки также была реальностью, но за крылом «перестройки» шёл не свет «нового мышления»,  «свобода от архипелагов», а глобализм, который хотел и умел нами манипулировать.  Общество не хотело «настоящей истории». Последующие события показали, что и настоящей демократии оно тоже особенно не хотело, оно хотело американских триллеров с эротикой, шамбалы, летающих тарелок,  валюты, заграничных паспортов, погулять по Парижу, искупаться в Эгейском море, машину, дачу, видеомагнитофон, персональный компьютер,  мобильный телефон  пошикарнее, - то есть, было готово для вступления в пионеры технократического потребления .      

26. ПЕРСОНАЛЬНО-ПЕРСОНАЛИСТСКАЯ  РЕВОЛЮЦИЯ.
   Наше время, таким образом, есть эпоха подготовки  персоналистской революции.  Впервые именно такой термин употребил французский философ Мунье, говоривший о «персонализме».
   Больше всего о личности говорят психология и педагогика. Это их предмет.  В рамках социальной революции, идеологии движения к коммунизму  «персоналистская революция»  - это  победа над  политтехнологиями и технологиями в целом, потому что именно они нивелируют личность. То есть, «персонализм» для революции -  это антиполиттехнологическое средство.  Все политтехнологи построены на проникновении в прорехи, незащищенные, неразвитые места личности, удар по недоразвитию и масштабное  обеспечение такого недоразвития, чтобы возможно было наносить эффективные удары.
 Персоналистская революция не только «культурная», «воспитательная». Она социальная и политическая и по задачам. Которые стремится решить, она должна стать более радикальной,   чем Октябрь и Робеспьер. 90% этой революции  будут в подводной части айсберга.  Это революция не будет походить ни на штурм Бастилии, ни на залп Авроры, но необходимым образом должна произойти.  Но всё-таки раз речь идёт именно о революции, мы должны понимать, что речь идёт не о воспитании или  самовоспитании. Такие воспитание и самовоспитание должны стать предметом политики, революционного действия.  В наши дни доступ к информации очень широк, так что сейчас на повестке дня не ликбез и даже не всеобщее высшее образование (хотя , конечно, это было бы очень прогрессивно),  сейчас нужна та часть всеобщего  и разного знания, которая осуществляет сборку, это теоретическое и практическое знание  о личности, ибо через институт личности проходит генезис культуры, жизнь разума и прогресс общества. Без прогресса личности, все прочие «прогрессы» есть регрессы.   

27. ДАО,  «БОГ»  И СОЦИАЛИЗМ-КОММУНИЗМ.
Знаменитая китайская картинка, символизирующая структуру ценностей, называется «Вкус  уксуса».  Конфуций в шоке, Будда морщится, Лао-цзы смеётся.  Лао-цзы практикует  и проповедует недеяние,  Увэй.  Надо быть простым как камень. В Евангелие есть похожее: «Трудно богатому войти в  Царство, как верблюду в игольное ушко», «Отдай рубаху, подставь щеку, блаженны нищие, будьте как дети…
Даос не сокрушается по поводу происходящего.  Мы теряем и хорошее, но и плохое тоже теряем. Главное, что мы приобретаем понимание, приобретаем «историю», то есть реальное знание. Если бы Союз не распался, нам трудно было бы кого-то убедить о ненадежности его «социалистического быта»,  он неразвитости  той ментальности, которая  практиковалась в СССР.
А теперь хотя бы эта проблема решена. Многое очень многое утрачено, но зато мы знаем, что та система была не безупречной, а стало быть, можем спросить, какая система  более  безупречна, так что мы принципиально получили возможность выйти за пределы  невротического круга. 
Время алогично.  Логична абстракция, оторванная от времени, от истории.  Во времени постоянно происходит нечто, отличное от наших  начертательных концепций-теорий.  «Воцерковленная» преданность теории, вплоть до атрофии какого-либо творчества  окажется кандалами, причиной нашего рабства. Детерминизм ошибочен и ненаучен.  «Личность», конечно же,  не совсем то, что написано о ней в вузовских учебниках по психологии.
Личность – это возможность  бесконечного  творчества.  Мы действуем в силу некоторой нашей природы. Но если наша природа будет изменена, наше действие, наше творчество также смогут быть иными.  В заданном по уставу действии личность отсутствует. В таком действии личностью оказывается лишь управляющий солдатами стратег-полководец. Бог в этом интересующем нас отношении может представляться чем-то дающим  бесконечную творческую перспективу для развития личности. Это принцип. Но это принцип, связанный именно с личностью, так что Бог – персонален, а не абстрактно-математизирован.  Бесспорно принцип автопоэзиса существует и в мертвой,  и дочеловеческой природе. Но и там, в физике и биологии, «абсолютное творчество» (принцип автопоэзиса) неизбежно представляется как персоналистичный.  Поскольку весь мир есть целое, а человек - лишь часть, то принцип всего не может быть «ниже» принципа  части. Так что автопоэзис, создавший физический мир и живую природу, тоже приходится изображать персоналистски:  лучше гор  могут быть только горы, выше персонализма может быть только ещё больший персонализм (что примерно и пытается  изобразить  религия).
В качестве метафоры Дао даосы рисуют пустое пространство, вроде кувшина или комнаты, куда можно нечто поместить.  В этом виделась польза Дао – способность что-то вмещать. Такова же личность. Это то, что может изменяться, изменяться принципиально.
Ленин уже в конце гражданской войны говорил комсомольцам:  «Чтобы стать коммунистом, надо усвоить все знания, выработанные человечеством». Он говорил не о кандидатском минимуме, и под коммунистом он имел ввиду не члена партийной  первички, он говорил об ином типе человеческой личности.  Конечно, чтобы усвоить всё знание, нужно минимум обладать тем свойством, что есть у Дао, свойством  «пустой комнаты», куда можно поселиться и жить. «Коммунист» - от слова «общее», то есть принадлежащее всем.  Коммунист как цивилизационный тип (который эмбрионально свойственен человеку, но который всё же ещё должен явиться)  нуждается в опоре на весь принципиальный опыт  человечества (скорее всего Ильич говорил  не об эрудиции «клуба знатоков»,  ведь, например, и сам Анатолий Вассерман  понимает, что «эрудиция» для игры в угадайку -  это пустяки и игрушки). Знание – это всегда некая социальность.  Нет знания вне сообщения кого-то кому-то. Для коммуниста нужна качественно иная, лучшая, максимальная и всеобщая (абсолютная) форма социальности-солидарности.  Любая форма солидарности приносится личностью. Но сейчас нужна не любая, а вся Личность, и даже более того,  Вся Личность, рафинированная, очищенная от навязанного  целенаправленно или по глупости и неосведомленности  сумбура, хаоса, гламурно-глянцевого маразматичского сиропа, попсовой кислоты. Термин «обобществление жен» у Маркса с Энгельсом  означал не «групповой брак», как кажется некоторым, а равноправное положение женщины в социуме, её социализацию. Также и «усвоение всех знаний»  у Ленина означало не «энциклопедическую чудо-эрудицию», а «разотчуждение»  человека, минимум на том уровне, которого человечество уже достигло и зафиксировало в некоторой форме постигаемого знания.  Говоря образно, коммунистом может стать только преодолевший комплекс неполноценности «сверхчеловек». Или та же мысль наоборот: супермен есть не летающий качок с плащом, а последовательно «разотчужденный» человек коммунистического типа.

28. ВЫВОДЫ.

В нашем опусе мы переворачивали обычай делать выводы в конце и делали их в начале. Сейчас мы просто просуммируем выше сказанное.
Первобытность была  скрытым семейным рабством.
Вторая формация (урстаат) не была рабовладельческим строем. Это был союз племен, патриархальная деспотия, цивилизация спонтанно возникающая вокруг укрепленного поселения города. На этом уровне возникали этносы, устойчивые языки, письменность, фиксирующая традиционный эпос.
Третья стадия создаёт новую религию (либо принципиально реформирующую старую), которая становится инструментом создания собственно государства.
Четвертая формация – правовое общество или модерн (Советский Союз, скорее всего, принадлежал к этой общественной формации),  эта формация трансформирует сословный принцип в принцип собственности, оформляющийся юридически. 
Пятая формация, которая обнаруживала себя со второй половины 20 века и вполне оформилась после развала СССР и восточного блока,  управляет обществом с помощью разнообразных технологических проектов,  культивирующих  массовые  невроз самых разных видов, эта формация есть «политтехнологический глобофашизм»,  непосредственно  и целенаправленно генерирующий «отчуждение».
Шестая формация – персоналистский социализм (эта фаза пока лишь зарождается в недрах  пост-капитализма, пятой формации) .
Завершение шестеричного цикла знаменуется наступлением коммунизма, т.е., состоянием  человеческого общества, когда влияние биологических матриц принципиально преодолено.
Ойкумена также имеет  разнокачественную «фактуру»  в  своём пространстве. Разные цивилизационные  зоны имеют разную социально-культурную модальность. Можно также выделить шесть таких зон.
Наша эпоха есть время формирования революции, переворачивающей пятую формацию, то есть, время подготовки к переходу в шестую формацию.
Сроки  длительности формаций по всей видимости имеют прогрессию к уменьшению. Первобытность длилась несколько десятков тысяч лет.  Формация Урстаат  длилась около десяти тысяч лет. Феодализм длился полторы-две тысячи лет. Капитализм просуществовал  400-500 лет.  Пост-капитализму  то ли 20,  то ли 50 лет.
Наша теория не есть картина социальной истории. Таковая,  наверное, не может быть в принципе изображена в окончательно «истинно научном  виде»,  мы предложили рационально-логический ключ для снятия некоторых устоявшихся мисконцепций, которые в социально-политическом  отношении обрели форму невроза.  Задача опуса: предложение  общих принципов идеологии по устранению причин и источников культивируемого массового невроза (тотальной деидеологизации и интеллектуальной деградации), то есть, принципиального непонимания происходящего в реальности. 
                30 августа 2012 г. Екатеринбург

29. БИБЛИОГРАФИЯ.

Бердяев. Философия свободы. Смысл Творчества. М.: Издательство «Правда», 1989..
Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М.: Айрис-пресс, 2004.
Выготский Л. Мышление и речь. -  Собр. соч.: В 6 т. М.: Педагогика, 1982. Т. 2. С. 5-361
Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. Ленинград, «Наука», 1990.
Делёз Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? М., :Академический Проект, 2009.
Дебор Ги. Общество спектакля. М.: Издательство «Логос», 2000.
Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. Мыслить Пространством. М.: Арктогея-центр, 1999.   
Жижек С. 13 опытов о Ленине. М.: Издательство AdMarginem, 2003.
Жижек С. Размышления в красном цвете: коммунистической взгляд на кризис и сопутствующие предметы.  М.: Издательство «Европа», 2011..
Зайгарник Б.В. Теория Личности Курта Левина. М.: Издательство Московского университета, 1981.   
Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. СПб.: Издательский дом «Нева», 2004.
Кагарлицкий Б. Периферийная империя: Россия и миросистема. М: Ультра-Культура, 2004.
Кагарлицкий Б. Управляемая демократия. Екатеринбург: Ультра-Культура, 2005.
Капра Ф. Скрытые связи. М.: Издательский дом «София», 2004.
Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001.
Кунгуров А.А. Киевской Руси не было, или что скрывают историки. М.: Эксмо: Алгоритм, 2011.
Ленин. Государство и революция: Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции. М.: Издательство ЛКИ, 2012.
Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. М.: Государственное издательство политической литературы, 1952.
Лотман. Культура как взрыв. М.: 1992.
Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. М.: Академический Проект,2010.
Матурана Умберто, Варела Франциско. Древо познания. – М.: Прогресс-Традиция. 2001.
Мунье Э. Что такое персонализм. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1994.
Новоженов Ю. Филетическая эволюция человека. Екатеринбург, 2005.
Ошо. Коммунизм и огонь Дзен, ветер Дзен.- М.: «Сампо», 2004.
Павлов В.А.,  Доронин А.И. На пути от естества природы к ноосфере. Механизмы адаптации живой природы и общества. Екатеринбург. «Издательство УрГУ», 2008.
Поршнев.  Б.Ф.  О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии).  СПб., 2007.
Поршнев Б.Ф. Феодализм и народные массы. М., 1964.
Поршнев  Б.Ф. Социальная психология и история. Изд. 2-е, доп. и испр. М., 1979.
Фрейд З. Психология  масс и анализ человеческого «Я». Санкт-Петербург, Издательская Группа «Азбука-классика», 2010.
Фромм Э. Душа человека. М.: АСТ:АСТ МОСКВА, 2010.
Фромм Э. Здоровое общество. М.: АСТ:АСТ МОСКВА, 2009.
Фромм Э. Революция надежды. М.: АСТ:АСТ МОСКВА, 2006.

ПРОДОЛШЖЕНИЕ ТЕМЫ:

http://www.proza.ru/2012/09/17/671