Демоны

Тебе ли не знать то,
как разрушаются мечты на долгое и светлое будущее?
То, как твой корабль, исчезая за горизонтом,
оставляет только легкую рябь на воде?
И, конечно же, то, как уходят те,
кому всегда хочется говорить «Доброе утро».
То, как музыка сердца битом давит виски,
и ты заливаешь горечь алкоголем, потом курением, все кончается на наркоте.
Ну да, белая смерть, такая белая, как зима за запотевшим окном.
И вроде бы как бы уже все, все прошло, остыло, шрамы затянулись,
и рубцовая ткань уже покрыла часть твоего лица, но все равно.
Где-то там, глубоко под сломанными ребрами и сантиметрами одурманенной плоти,
где-то под сердцем, в области солнечного сплетения, есть узел,
который спазмами мешает спать и гниет потихоньку,
пока ты пытаешься снова начать спать.
И вроде бы как бы здоров, да что-то не так, а на рентгене нет ничего.
Все в порядке.
Только состав крови выдает привязанность к жвачке и героину.
Но эта смерть белая не от того,
что рассыпчатый песок похож на снег,
а потому, что кое-кто не доживет и до весны.
    
А меня мама всегда учила, что нужно вырасти счастливым.
Тебя, видно, тоже.
А когда пришел Бог и спросил, кем ты станешь, ты ответил «Счастливым»,
и он ушел, не благословив тебя,
так и не узнав, что быть богом и есть быть Счастливым.
    
Боги не умирают.
Они забирают чужие жизни и присваивают их себе,
чтобы удлинить собственные сроки.

- «Бог – всего лишь чье-то слово, и оно мне не нравится совсем.
Но зато, я бы не отказался быть значением этого самого слова,
вернее сущностью, эпицентром»
    
Для меня он был им всегда.
Ведь боги создают мир.
И он его создал.



- «Шизофреники вообще, по своему свойству,
больше всех приближенны к Богу.
Никаких там пап, апостолов и святых.
Только шизики и психи»


Дорогая, ложись спать, усни в эту ночь, пожалуйста.
Смотри, я стою перед тобой почти что на коленях.
Я умоляю, почти как проходимец, почти как чужой, почти как не родной.
Почему «нет»?


    
Я прочел кучу книг,
сравнил десятки дел,
учитывая каждую мелочь.
Я был уверен, что так должно быть.

- «Профессор, Вы не правы. Все, кто изучал это дело – неправы»

- «Юноша, Вы действуете мне на нервы.
Если Вам так угодно, то встретьтесь со следователем,
и он-то точно укажет Вам место в этом мире.
Вы много о себе думаете!»

- «Что если у меня все получится,
а Ваша статистика просто полетит к чертям?
В этой тайне не хватает деталей, очень многих,
а Вы упорно не хотите этого замечать!
Вы упорно храните тайну стольких смертей, стольких слез, страданий,
тайну похорон!»

- «Не смейте хамить мне, юноша!
Вы пока еще студент, но можете быть просто служащим!»

- «Не волнуйтесь за меня,
я не годен, - парень максимально приблизился к лицу преподавателя и сощурился, - да только вот что интересно:
кто Вам платит за это молчание и чем Вы тогда лучше убийцы?»
    
С этими словами вполне дерзкий студент резко отвернулся
и направился быстрыми уверенными шагами к выходу,
не оглядываясь назад.
Без особых слов.


    
Я зашел к нему в палату, как всегда, тихо.
Он стоял уже у порога.
На этот раз его лицо было совсем другим.
    
Он устроился у косяка, опиревшись на него спиной,
чуть наклонив туловище назад.
Скрестив руки на груди.
Скрестив ноги.
Его длинная шея оказалась прогнута чуть влево,
от чего волосы казались еще длиннее, чем обычно.
Стоящая вверх челка, прядью упала промеж глаз,
которые были чуть сужены.
Он почти щурился,
но от чуть заметной нахальной улыбки вид его становился немного пафосным и напыщенным.
Он смотрел почти из-под лобья.

- «Ты долго», - очень резко остановил меня он фразой,
которая прозвучала почти как диагноз.

- «Да…, - я немного замешкался от такой смены ситуации, - мне нужно было уладить несколько дел на учебе»
    
Я было захотел пройти дальше в комнату, чтобы разложить новые старые папки,
но он схватил меня холодными пальцами за предплечье.
Я обернулся.
Его взгляд сменился с опасно-уверенного, на укоряющий.

- «Оставь сумку здесь и возьми те папки», - кивнул Женя в сторону кучи тетрадей,
на записях в которых основывалась вся теория.

- «Зачем?»

- «Они нам понадобятся сейчас»

- «Ээмм…ааа…Жек, куда их?»

- «С собой»

- «Куда мы?», - он стал почти выпихивать меня за дверь.

- «Выйди и подожди меня там»

- «Но…Жек…»

- «Выйди, твою мать!»
    
Мне ничего не оставалось кроме как подчиниться.
В последнее время его характер сильно поменялся.
Или это он просто до этого играл.
Я присел на широкий подоконник, прижимая к груди толстенные пыльные папки.
Мой друг вышел в коридор через несколько минут,
сжимая в кулаке какой-то кусок ткани.
Он снова схватил меня за предплечье и, сжав его максимально сильно,
потащил меня прочь вдоль стен.
На нас пялились проходящие мимо медсестры и врачи,
а он сжимал пальцы еще сильнее и, чуть приподнимая меня за плече,
тащил еще больше удаляясь вглубь коридоров, не оборачиваясь назад.
Казалось, он вообще не сводит глаз с невидимой точки впереди,
таким холодным и уверенным был его взгляд.
    
Он отпустил меня возле кабинета глав врача.
На локте остались явно видны следы тощих пальцев,
со временем они бы покраснели или стали синяком.
Он поправился, одернул футболку, похрустел шеей, покрутил кисти,
чтобы размять запястья, кашлянул, видно готовя голос и, наконец,
повернулся в мою сторону.

- «Ты готов?»

- «К чему?», - от неожиданности округлил глаза я.
    
Женя не стал ожидать ответа и с силой толкнул дверь
и сразу же направился к столу, сшибая все на своем пути.
Я последовал за ним, но более скромно,
потому как сам еще не до конца понимал, что он хотел этим добиться.
    
Альберт Арнольдович сидел за столом и говорил с кем-то по стационарному телефону.
Увидев нас, он вытянулся в старом теле и округлил угрожающе глаза.
Моего друга это не смутило и он, подойдя к столу вплотную,
резким движением сбросил все, что было на столе, включая телефон.
Сеть выпала и связь прервалась.

- «Да что вы себе позволяете?!», - тут же с ходу начал возмущаться врач.

- «Тот же вопрос я хотел задать тебе», - злостно прошипел Женя,
сильно сощурив глаза и наклонившись вперед на стол так,
что его лицо и лицо Альберта Арнольдовича оказались в трех сантиметрах друг от друга.
При этом оба тяжело дышали, но Женя этого и не скрывал,
выдыхая противнику прямо в лицо на столько сильно,
что у второго трепетали волоски бровей.
Лицо врача оставалось каменно-спокойным.

- «Что ты себе позволяешь, мальчишка?», - почти таким же шипением,
уже больше похожим на змею, произнес Альберт.

- «Для тебя Евгений Дмитриевич»

- «Больно много чести будет»

- «Да что ты?, - чуть не заливаясь в улыбке
и нахально облизывая губы переспросил мой друг, - а что же ты скажешь на то,
что скоро тебе квакать за сирийку за решеткой вместе с другими петухами?»

- «О чем ты?»
    
Парень с озверевшим безумным взглядом, сильно вылупив глаза,
влепил врагу в лицо грязную бурую тряпку.

- «Видишь, сволочь? Она была когда-то белой.
Но благодаря, конечно же, тебе, она приобрела такой вот цвет»

- «Что за дрянь?!», - вышел из себя пожилой человек.

- «Я нашел это в затопленных подвалах этого гребного здания!
Это кусочек окровавленной одежды.
Ты, живодер, проводил там эксперименты над людьми.
Среди них был мой отец!
А в этих списках ты найдешь и имя Марики!», - парень вырвал у меня из рук канцелярскую тетрадь,
ту самую, которую он притащил из подвала,
и швырнул ее на стол, хлопнув сверху рукой.
    
Глав врач все это время сдержанно, подавляя ярость,
пытался оставаться спокойным.

- «Я слежу за тобой, сволочь, - Женя указал сначала на себя двумя пальцами,
за тем на Альберта, - если она умрет, то я засужу тебя»

- «Вон», - тихо и тактично отрезал человек в халате.

- «Я вернусь, и когда  вернусь все будет иначе!
Мотай на ус!», - орал во все горло Евгений,
переступая порог по ту сторону широкими уверенными шагами.

- «ВОН!!!», - не сдержался человек, но это мы слышали уже приглушенный,
потому как дверь с силой хлопнула.

_______________________________


- «А ты ждешь меня?»

- «Очень…»

- «И я»

- «Ты тоже ждешь себя?»

- «Я жду, когда мои демоны, вышедшие сегодня утром погулять, придут домой.
Правда я не уверен, вернутся ли они.
Может им понравилось там и они, заражая головы других людей,
решат не возвращаться…»