Джекпот Рассказ из 90-х

Была у меня соседка, звали ее Рая.
Работала себе в трамвайном парке вагоновожатой. Приехала она в Ленинград откуда-то из-под оредежских болот, в возрасте шестнадцати лет. Закончила ПТУ, жила в общежитии. Потом встала на очередь, как все люди, через десять лет получила однокомнатную квартиру и продолжала себе водить трамваи. Была она суховатой, с плоской грудью, длинным носом и выпуклыми глазами. Не красавица. Появлялись временами какие-то Федьки с Петьками, потом исчезали. И продолжала она себе водить трамваи дальше. Наверное, и по сию пору бы водила, да тут случилась перестройка.
Моя соседка в жизни политикой не интересовалась, о том, что такое «соблазны загнивающего капитализма», всякие там казино и букмекеры, знать не знала. В общем, девственный была человек, советский, и не готовый к свалившемуся ей на голову дикому капитализму, ни с какой стороны.
Впрочем, с началом перестройки в моей собственной жизни такое началось, что я и думать забыла про свою соседку, и не встречались мы с ней года три, наверное.
Потому я страшно удивилась, когда поздно вечером она позвонила мне в дверь. И тут же с порога в карьер: «Ну, что ты все прохлаждаешься! Жить надо полной жизнью!»
– Да я, в общем-то, живу.
– Живешь ты. Прозябаешь! Вот я теперь живу – закачаешься!
Я внимательно оглядела ее, но особых признаков процветания не заметила. Одета она была в какую-то жиденькую болониевую куртенку, обтрепанные джинсы и кеды на босу ногу.
Но тут она хмыкнула и вытащила из-под куртки бутылку дорогущего по тем временам ликера «Амаретто».
– Ну, тащи стаканы. Счас буржуйский напиток распробовать будешь.
– Да поздно уже. Завтра на работу, – довольно скучно сказала я.
– Во дает! Тащи стаканы, не отстану.
Я вздохнула и поняла, что и впрямь, не отстанет. «Что за странный визит», – недоумевала я. Мы и в былые-то времена не особенно дружились, так, в лифте – привет, пока .
А Рая тем временем уже прошла в кухню и оглядывала мою скромную обстановку.
– Да, хреновато. Но ты баба нормальная, я тебе помогу. У меня денег знаешь, мильоны! Вот не ждала, не гадала, а теперь в мильонщицах хожу.
И хлоп – вывалила на стол целую гору смятых кредиток. Больших бумажных денег. Несколько тысяч, наверное.
– Я их всех сделаю! Будут они Райку из Третьего Трампарка помнить по гроб жизни. Холуи!!!
– Ты о ком это? – поразилась я, выставляя на стол фужеры. Райка свинтила с бутылки крышку, по кухне понесся запах горького миндаля, а в фужеры полилась тягучая темно-ореховая жидкость. Но Райка будто не слышала моего вопроса.
– Эх, вы интеллигенция, как вас тряхануло разок, так и посыпались, обосрались…
Да, хоть и неприятно было это слышать от Раисы, но и правда. Мои друзья, сотрудники ВСЕГЕИ (Всесоюзный геологоразведочный институт), чтобы прокормить детей, собирали по ночам пивные бутылки, как какие-то алкаши... Еще один знакомый – инженер – теперь асфальт укладывал; брат Лешка – физик-ядерщик, на работу в институт ездил в отцовых болотных резиновых сапогах, денег на ботинки не было.
А я только три месяца назад перестала печь блины на продажу. А то ведь пекла. С вечера тесто заводила на яичном порошке, потом фарши – мясной и картофельный с луком. А вечером за продукцией приезжал биолог, художник, армянин, профессорский сын (это все один человек), и ходил в ночные ларьки, продавал местным торговцам блины с мясом и картошкой. Вот такие были дела. Это вместо «деми плие» и «батман – тондю». Думала я, что моя жизнь тяжела и беспросветна? Ничего я не думала. Некогда было. Пекла себе блины. Надо же как-то выживать.
Так что вот и не правда, не посыпались, не... тьфу, а выживали, как могли.
А Раиса тем временем в каком-то возбуждении все моталась и моталась по кухне и изливала мне свою душу...
– Ехала, ехала тридцать лет по рельсам – думала в коммунизм, а въехала на всех парах, в жопу капитализма! И что теперь? Ни тебе соц. обязательств, ни пятилетнего плана!.. Свободы кругом!.. Вот как-то двигаю по маршруту, что за дела? Тридцать лет и все одно и то же... и все впереди рельсы да рельсы, и позади – рельсы и рельсы...
Надо, думаю, хоть разок пожить!
А у меня деньги от материной избы. Ну, сегодня деньги, а завтра, может, дешевле конфетных оберток будут. Задумано – сделано. На работе заявление на стол, так у начальника аж очки подпрыгнули. А я ему ручкой «фидерзеин!» и на биржу. Сыграла. Повезло... и опять повезло. А потом в казино. Ну, тут у меня серьезно, как под Нарвой. Или я их, или они – меня. Каждый день теперь в адреналине с ног до головы! А я для них женщина – загадка! Видала, как одета, это я специально. Думаешь, не могу на себя бирюлек навесить? А нет, я так прихожу, пусть уважают рабочего человека. Учить надо, холуев этих! Я пока джекпот с них не сорву – не успокоюсь!
На гибельный путь, как мне показалось, вступила Раиса. Воевать с казино! И не из-за денег, а из принципа.
– Ну, ведь всем известно, что у казино нельзя выиграть?
– Да? А я вот выигрываю! Я каждый день выигрываю. Веришь? Они меня теперь Раисой Марковной величают!
– Но ведь это же все может перемениться в один момент!
– А... плевать, а к трамваям не вернусь. Уеду к бабке на болота, буду морошку собирать. Зато покуражусь вдоволь, будет хоть что в этой жизни вспомнить!..
А пошли сейчас со мной, давай пошли, фишек тебе купим!
Но я отказалась составить Раисе компанию. Собрала Раины деньги со стола, тихонько положила в ее курточку.
Вскоре Раиса заскучала в моем обществе. Какая-то внутренняя лихорадка сжигала ее. Ей уже не терпелось вернуться в казино.
Больше мы не виделись.
А еще через полгода в Раину квартиру уже въезжали новые жильцы. И старшая по дому рассказала, что Раиса продала свою квартиру и уехала к бабке.
Туда, на свою родину, в мшистые и болотистые оредежские места, откуда приехала когда-то тридцать лет назад.
С.В. Забарова, 2011 г.