Начальник уголовного сыска. Глава 6

                Глава VI
     Чем ближе к Шанхаю, тем больше неразберихи в движении состава, то стремительный бег, когда казалось что вагоны лягут на бок при очередном повороте, то длительные стоянки на каких-то полустанках. А потом начались
ночные обстрелы, так что прицепленная бронеплощадка с пулеметами и открытая платформа с нагруженной щебенкой перед сдвоенными локомотивами оказалась совсем к стати. Поползли слухи, что шайки бандитов совершают налеты, грабят пассажиров и захватив заложников уходят в горы, где затем требуют выкуп.
     В один из дней на полдня отлучился Глеб, вернулся в подпитии, с раскрасневшим лицом, придерживаемый под локоть господином в твидовом костюме в крупную красно-коричневую клетку:
     - Это мой однокашник, ротмистр Кузнецов Сергей Васильевич, - в ответ на представление собственной персоны гость достал из кармана пиджака носовой платок, вытер вспотевший лоб и шутливо прищелкнул каблуками высоких коричневых ботинок с шнуровкой.
    - Ну, ротмистр это в прошлом, а теперь инженер в водопроводной компании на французкой концессии, с благодарностью вспоминаю преподавателей по гидравлике, термодинамике, да и практика затем была хорошая, я ведь с 1913 по 1917 инженерным батальоном командовал. Особое спасибо моей маме – она дома заставляла говорить только на французком и письма мне на фронт и я с фронта писал на языке Гюго и Мопассана.
     - Да, бесплатный совет. У кого хороший французкий – лучше к нам, ну а кто владеет английским, немецким – эти лучше в Международный сеттельмент. Хотя англосаксы такие снобы – запрещают нам, «бледнолицым братьям» заниматься на своей территории физическим трудом – ни грузчиками в порту, ни на стройках подсобными рабочими. Это английская аристократия Шанхая у себя на туманном Альбионе не понялась бы выше мелкого лоточника или лодочника на Темзе.
    Гость бы еще долго разлагольствовал, но его оборвал Глеб:
    - Если бы не знал тебя, можно было подумать что перед нами выступает отпетый социалист-революционер.
    - Нет, я до корней волос монархист, просто пришлось хлебнуть всего и много – крови, грязи, водки.
     - Вот вот, водки наверно всё таки побольше.
      Сергей Васильевич хотел что то добавить, но махнул рукой и пошёл в свой вагон. Несколько минут все молчали, нарушил затянувшуюся паузу Меркурьев:
    - А  я  после сельхозучилища пошел в сыск, так там и проработал…
     - ну, значит и дальше в сыск, уже французкий – это опять Глеб.
    На следующее утро после довольно скудного завтрака, состоящего из парочки пресных галет,  ложки яблочного повидла на брата кружки непонятного цвета бурды, под которой подразумевался чай Глеб заявил:
     - Я вчера перед тем как набраться, все досконально разузнал. Предлагаю остановиться на французкой концессии, там много наших уже работают, открыли столовые, мастерские. Кормят себя и другим дают заработать копеечку. Сергей  не только дал адрес, но обещался и проводить до недорого бордингхауза – это типа семейной гостиницы, но значительно дешевле. Самое главное – дом новый и подключен к канализации и водопроводу, не надо бегать по утрам с ночными горшками к бочке с парашой. Приношу извинение за сей лексикон.
     Поезд притащился на  Шанхайский вокзал утром 4 декабря, когда уже начало светать, только тогда смогли разглядеть ряды похожих на казармы многочисленных фабрик и заводов и возвышающие на горизонте многоэтажные здания. Так как вокзал находился на территории Международного сеттельмента, где  в большинстве из европейцев находились англичане, то и законы здесь были как в британской колонии.
     Первым кого увидел Михаил, когда с баулом и чемоданом вышел на перрон, был застывший перед шеренгой носильщиков багажа с одноколесными тачками, был застывший как Будда индус-полицейский в двухбортной английской  шинели с бронзовыми пуговицами, подпоясанный потертым кожаным ремнем, в руках красовалась длинная бамбуковая палка.
Ошибки быть не могло, такие красные тюрбаны могли носить только выходцы с Индостана.
     А погода сегодня не балует, ветерок довольно свеж, вон у констебля губы синюшные, подумал про себя Михаил.
     - Гуд монинг, - он поздоровался первым со стражем порядка. У того бешено завращались белки глаз, видно недоумевал – почему этот белый господин поздоровался первым. Тут оказался рядом Глеб:
     - Не обращай внимания, здесь индус считается человеком второго сорта, а китайцы вообще плебеи.
     - А мы кто?
    -  Мы то. А пока непонятно, то ли между белыми и индусами, а может и ниже, разберемся.
    Наконец к их группе, которую  плавно обтекала толпа пассажиров, подошел Кузнецов с небольшим саквояжем в руках.
    - Предлагаю взять свои пожитки и за мной к остановке, поедем на троллейбусе, а затем сделаем  пересадку на трамвай. Здесь в ходу разная валюта, но самая ходовая – местный доллар, китайцы зовут его юань, ну а мы мекс, его ведь в Мексике штампуют. Есть серебрянный, его берут охотнее , есть бумажный. Билет на одну поездку  стоит десять центов, итого двадцать. Чтобы не бегать по обменным пунктам за поездку плачу я, затем вернете все Глебу.
    Михаил первый раз ехал на такой чудо-технике – ведь это даже не трамвай, что гремит на стыках и дергается на остановках. А здесь деловито урчит электродвигатель, плавный ход резиновых шин на пневматике.
    Ехали долго, то по улицам-колодцам, где многоэтажные дома не давали увидеть небо, то по обеим сторонам начинали мелькать аккуратные двух-трех-этажные особняки, соперничая отделкой. Два раза пассажиров проверяли контролеры, потом Михаил узнал, кондукторами работали только китайцы, а контролерами – корейцы, неприязнь друг к другу не давали им сговориться, вот так – разделяй и властвуй.
     При въезде во французкую концессию в дверь, которую водитель открыл перед шлагбаумом, молча и как то боком втиснулся низкорослый человек в круглом темно-синем кепи с матерчатым козырьком и такого же цвета шинели почти до пят. На поясе – огромная потертая кобура – как оказалось французы перевели сюда низшими чинами в полицию выходцев со своих  колоний. Полицейский проверил документы только у китайцев и также бочком выскользнул.
     От остановки пришлось еще минут десять идти между строительными площадками и пустырями, пока показалось новостройка из серого кирпича, огороженная забором из волнистого железа. Нарядный вид дому придавали красные наличники и зленые металлические жалюзи.
    Новых жильцов в небольшом вестибюле встречала сама хозяйка, дама лет сорока в темно-синем шерстяном платье с белым кружевным воротничком, строгий вид которого портил небрежно повязанный на шее шелковый шарфик небесно-голубого цвета. Через тонкие стекла очков – оценивающий взгляд – вид у этих постояльцев больно потрепанный, хотя лишь бы платили.
     Инициативу в свои руки взял Кузнецов:
    - Мадам Катрин, эти люди проделали большой и долгий путь, под самым носом большевиков ушли на кораблях с Владивостока до Кореи, затем поездом прибыли сюда, но им есть чем заплатить.
    - Хорошо,- хозяйка говорила по французки в нос с таким грассирующим р, что Михаил про себя улыбнулся.
     - Комната с еженедельной сменой белья и полупансионом, а это завтрак или ужин по выбору стоит в месяц 45 шанхайских долларов, если белье ваше и без столовой – 30, деньги платятся вперед, - она при этом нахмурила носик.
   - Туалеты на каждом этаже, ключ от душевой у консъержа за отдельную плату, счетчик за электрический свет отдельный. Входные двери с 11 вечера до 6 утра закрыты, если отлучаетесь в неурочный  час – предупреждайте. Все носимые вещи необходимо пропарить – для вашей же безопасности. А сейчас по одному ко мне в кабинет.
     Первым пропустили конечно Микулиных, он вышел минут через пять и семейство побрело по лестнице наверх.
    Михаил зашел последним и сразу достал с бумажника пять банкнот по десять японских иен:
    - Извините мадам, но другой валюты к сожалению нет.
    - Я вижу, что деньги к вас есть, не позже завтрашнего обеда обменяйте их в любом банке. Ваши документы.
    Увидев бумажку, что им выдали на границе, бросила:
    - Префектура округа на авеню Жофф, потрудитесь получить в трех дневный срок сертификат де идентиде.
     Какое счастье лечь на хрустящие простыни после горячего душа, где под струями горячей воды мочалкой содрана  месячная  грязь, мытье холодной водой в Карантином бараке в Гензане не в счет. Прочитал «Отче наш» и почти мгновенно заснул.
    Очнулся как от толчка, чиркнул спичкой – шесть утра – надо вставать. Тут же заныли мышцы – требовали нагрузки. До завтрака сделал зарядку – отжался от пола пару сотен раз, столько же присел. Когда закончил сразу мелькнула мысль – надо купить гантели и экспандер.
Основательно осмотрел комнату – так две с половиной сажени в длину и полторы в ширину, из убранства деревянная кровать с ватным матрасом, стол, стул, небольшой двухстворчатый фанерный шкаф, отопления не видно, хоть бы где выходил бок голландки. Мелькнула мысль – « придется зимой кутаться во всё теплое или на японский манер завести жаровню, да нет – не позволят, на бетонном полу плотная циновка.
    Затем не торопясь стал разбирать вещи, да, несмотря на все старания многое испорчено морской водой – на всех рубашках и двух светлых брюках желтые разводья – но может прачке удастся отстирать. Вот по книгам пошла черная плесень – надо каждую страницу обработать тампоном с уксусом и просушить, а пока разложим их на подоконнике.
    Столовую нашел по запаху, с удовольствием сел за стол, застланный чистой скатертью. Вот только что для здорового мужика небольшой кусочек омлета, посыпанный тертым сыром, парочка круасанов да кружечка кофе чуть побольше наперстка.
     Вчерашний консъерж уже сменился, вместо горбоносого молчуна сидел явный малорос, круглолицый и рыжеусый, ему явно не хватало расшитой крестиком рубашки и соломенного брыля на голове.
     Узнав, что нужна хорошая прачка, тут же заявил.
    - Моя жинка сделает все по высшему разряду и возьмет дешево. Несите узел и не беспокойтесь, будете еще постоянным клиентом.
    - Мне бы брюки и тужурку срочно отутюжить, - Михаил остановил красноречие..
     - Это на втором этаже сразу направо, там комната горничных, у них утюги..
     Договорился с оплатой вечером, никто не мог дать сдачу с японских иен.
    В одиннадцатом часу утра Михаил вышел на улицу начищенный и наглаженый, старик китаец – видно дворник, перестал махать огромной метлой и продолжить только после того, как Меркурьев вышел за ворота, видно боялся забрызгать постояльца.
    В первом же банке все его сто японских иен обменяли по курсу 1:2,5, то есть за одну иену давали 2,5 шанхайских доллара. Оказывается есть банкноты по 1,2,5,10,50 и сто долларов и купюры по 10,20 и 50 центов, есть медяки достоинством в 1/3 цента – но такую тяжесть таскать не стоит. Так как предстояло значительные траты на обзаведение хозяйством, сдал золотую николаевскую десятирублевку – за неё без разговоров выложили 110 местных доллара. Итого получилось на руках 360 мексов, кажется так их называл знакомый Глеба.
    Перед походом в полицию не мешало бы подкрепиться, завтрак ведь был как у кокетки с Монмарта – благо выбор богат, везде вывески – хочешь  итальянскую, хочешь французкую. От прочтения первых строчек меню рот наполнился слюнями, пришлось даже сглатывать.
     - Так, салат из томатов, сладкого перца и базилика на оливковом масле. Тарелочку буйабеса и жаренные свиные ребрешки.
    Бойкий официант-китаец в белоснежной рубашке учтиво улыбнулся:
     - Мьсе будет что-нибудь заказывать на десерт? Могу предложить блинчики с земляничным джемом и рюмочку кальвадоса, - его французкий был почти совершенен.
    - У меня сегодня важная встреча, поэтому лучше большую чашку кофе.
    Когда немного осоловевший от еды Михаил вышел на улицу, нерусский вид улицы и разноголосая речь уже не воспринималась так остро.
     Полицейский чиновник, типичный француз – большеносый шатен с аккуратно подстриженными усиками и небольшой бородкой о ля Луи, тщательно пересмотрел  все представленные документы и заполненное по образцу, вывешенному в коридоре, заявление и затем поднял трубку.
    - Мсье Жирноф, - он произнес типично славянскую фамилию на западный манер, заменив букву в на ф, зайдите ко мне.
    Вошедший был в цивильном костюме, но от него так и веяло офицерской выправкой, вон сорочка так и кричит на загорелой мощной шее и вдруг мягкий вкрадчивый голос на русском, так обычно начинали допрос жандармы в России.
     - Михаил Александрович, вы когда прибыли?
     - Вчера, поездом.
     - А где остановились?
     - Авеню Фоша дом 121.
При этих словах француз оторвался от бумаг и внимательно посмотрел на Меркурьева.
     - Как там поживает мадам Эмелин, всё также мила и непосредственна…
     - О да, её произношение просто завораживает…
     - Вы в анкете указали, что служили начальником уголовного сыска в Иркутске. Можете подтвердить документально….
      - У меня с собой экземпляр личного дела, там вся моя служба до 25 октября сего года.
      - Ну, сейчас не составит особого труда вырезать клише любой печати…  За вас может кто то поручиться, желательно из граждан Французкой республики?
    - Имеется благодарственное письмо капитана Поля Мерье, можно навести справки..
    - Поймите, это не допрос..
     - Ради бога, извините, что сразу не представил вашего соотечественника, Петр Алексеевич… служил в III отделении.. Принято решение создать в полиции концессии русскую группу, мы провели значительную чистку среди китайцев. Они, пока истинные французы уехали на время защищать Родину и драться с бошами, заняли много должностей. Статус-кво европейцев среди этой огромной желтой массы должен сохраняться…
     - Так что не откладывайте с посещением комиссариата.
      Заметив, что Меркурьев при этих словах непроизвольно напрягся, Петр Алексеевич рассмеялся дробным смехом с покашливанием..
    - Меня тоже поначалу коробило, но Франция республика и гимном является «Марсельеза». Но это не мешает чтить как зеницу ока частную собственность. А за сертификат де идентиде зайдете послезавтра, часам к одиннадцати, раньше не получится. Надеюсь еще увидимся…
     Вечером Михаил зашел к Микулиным, те заняли комнату этажом  выше. Постучал согнутым пальцем в дверь и тут же грудной голос Анастасии Павловны..
    - Заходите, открыто.
    Вот что значит женская рука, суток не прошло, а комната приобрела вполне обжитый вид. Пусть у мальчишек кровати заправлены солдатскими одеялами, зато на подоконнике салфетки и скатерть домашняя на столе. Шкаф встал тыльной стороной к двери, от него протянута веревка, на ней половина шторы – вот и ширма.
    -Да, Анастасия Павловна, что значит есть в доме хозяйка..
    - А вы, Михаил Александрович, что всё время одни.
     От этих слов Меркурьев виновато улыбнулся и женщина всплеснула руками..
     - Извините, если что не так..
     - Да нет, всё прошло.. давно..
     - Вы на учёт встали?
     Николай Дмитриевич только развел руками.
     - Собираемся завтра, хозяйка ведь говорила, что надо в течении трех дней. В ломбард ходили – за комнату надо платить. Искать срочно работу – хоть сторожем, хоть чернорабочим.
     Меркурьев обстоятельно рассказал про свой поход в полицейское управление, заострил внимание в русскую группу. Уже уходя протянул хозяину банкноту в сто местных долларов.
     - Не вздумайте отказываться. Это не подаяние. Как заработаете – отдадите,- и тут же заторопился, чтобы не выслушивать слов благодарностей от обоих Микулиных.
    Уже засыпая решил, что завтра разузнает про действующие храмы. Надо обязательно очиститься от скверны, которая окружала его последние недели..
    Утром Михаил долго правил опасную бритву на куске кожаного ремня, взбивал пену в стаканчике из кусочка розового мыла, а потом выбрился тщательнее чем обычно. Обычная ежедневная  процедура после попыток в океане на раз за разом прыгающем на волнах суденышке просто умыться или ночевок в продуваемом промозглыми ветрами бараке на корейском берегу доставляла ему несказанное удовольствие.
     За завтраком Меркурьев решил уточнить, как ему добраться до храма, но сразу никто толком не ответил. Один заявил, что ходит на службу в часовню в здании Генерального консульства России, но это только по праздникам. Другой добавил, что есть действующий храм – на границе китайской части города и американской концессии, но туда трудно добираться – дорога занимает добрые два часа – ехать приходится на трамваях с пересадками.
     Пришел на помощь сидевший за соседним столиком абсолютно седой господин с огромной, почти до макушки залысиной. Он откинулся на спинку стула и повернулся в пол оборота к Михаилу.
    - Богоявленская церковь расположена в районе Чапея, китайцы на свой лад зовут его Чжебэе, настоятель архиепископ Симон…
      На дорогу ушло почти полтора часа с тремя пересадками, пока Меркурьев не разглядел чуть в стороне за речушкой заблестевшие на солнце макушки куполов. Правая рука сама потянулась ко лбу и он несколько раз истово перекрестился.
    Шляпу он снял еще на подходе к храму и держал её в левой руке на отлете, осыпая правой крестным знамением. Медленно поднялся по высокому крыльцу. Первая же икона, что висела на правой стороне оказалась написанной в честь двухсот великомученников китайских, принявших смерть при востании ихэтуаней в 1898-1900 годах. Прошел в свечную лавку и купил целый пучок тонких восковых свечей.
     Прихожан было мало, на левой женской половине стояло несколько групп пожилых женщин и старух в темных одеждах, на мужской лишь несколько человек поодиночку молились у икон.
     Остановился у иконы Николая Чудотворца, долго читал одну молитву за другой, «Живый в помощи вышняго» повторил не меньше десятка раз, прося Господа прекратить зло и насилие, торжествующее сейчас в России. Подошел к Христу Спасителю. С лика Иисуса на него глядели с состраданием глаза сына Бога, выношенного в своем чреве смертной женщиной и принявшего мученическую смерть и воскревшего…
    - Отче наш, еже си на небеси… помоги начать новую жизнь, пусть и вдали от Родины, дай силу приносить людям добро и облегчить страдания.
     Тем временем с клироса раздалось пение и речетатив голосов унесся ввысь храма, вот к нему присоединился могучий бас диакона. Михаил наклонил голову и закрыл глаза.. От умиротворения у него запершило в горле и слезинка предательски побежала по щеке…
     Простоял какое то время, затем открыл глаза и увидев служку, убирающего остатки сгоревших свечек, подошел к нему и тронул за рукав.
     - Мне бы хотелось увидеть настоятеля.
     - Преподобный отец Симон выехал, куда – мне неведомо..
Михаил уже собирался уходить, как радостно зазвучал колокол и вот в сопровождении родителей и друзей появились молодые. Невеста тонкая как тростинка, жених, в черной фрачной паре, наоборот крупный и уверенный, даже скорее нагловатый взгляд глядит оценивающе- что ты мол за птица и чего стоишь.
    Рядом с Меркурьевым остановилась пара господ в смокингах и бутоньерках в петлицах.
    - Повезло Иннокентию, приехал в прошлом году гол как сокол, а поди – устроился на англицкую таможню и вот уже породнился с самим Артюшевичем. Далеко пойдет….
     На одной из пересадок Михаил купил пару газет, французкую и русскоязычную. Пестрели заголовки,-  «На рейде Вузунга русские военные корабли», « Эскадра  под командованием адмирала Старка доставила в Шанхай десять тысяч вооруженных людей».
    - Ну слава богу, добрались..