Минасян

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Учитель Вазген Аристакесович (мужчина крепкого телосложения, невысокого роста, круглолицый, с ярковыраженной лысиной и чёрными бакенбардами):

- Суветта! Суветта, сядь уже ровно на попу! Дэ-тти, тиха, спакойна! Успакавиваетесь уже! Дэ-тти! Дэтти! Уот совершенно иное дело! Маладзэ! Пачитал уаши умапомрачительные и гениальные сачинения на тему: «Как, я провёл лэтто».

Уот ты Римас Рассистус, пишешь, что провёл его харашо в Эстонияе, савецкие памятники закидал там памидорами, да? ЭЭ! Уася! Нужно было есть фрухты, а не шувыряцца ими, да?

Нина Вакхабитова, ты написала, что усё лето правэла в лагере? Уот маладез! Хотя сабирать лучше грибы, а нэ аутаматы Калашникова. Ну что ти насупилась? Вай Нина, вай, нужно любить людей, патамушта…патамушта так надо, уот! Сам Бог, Уася, так сказал!

Минасян, ара, ти что!? Ти что не русский что ли?! Ти кагда научишься делать меньшие ошибки ув письме? Не ну, я нэ панимаю, такой слабый уровень линг-у-истики Уася и марфалогистики!? Я уже не знаю…пойдём после урока к директору школы, будем там разгаваривать уже.

Юрик, ай сарванец…Юрик Пьяных! Усё лето ел жмых из забродивших яблок, слив, уишни. Вот маладэз, фрухты – специфически палезные прадукты природы! Это даже харашо, что радители усё уася пропили, кроме жмых! Хоть что-то не пропили…



ДЕНЬ ВТОРОЙ.

- Дэтти! Спакойна! Добрий дэнь! Садитезь сидя! Учера праизашёл плахой и не очень хароший случий в сталовий! Кто-та насыпал гарох у кастрюлю с манной кашей уа время абеда! Нина, что ты улыбаешься, что тебе зидесь смешно? Кстати, Вакхабитова, где ти была уа время абеденного обеда? Ахаха, да смешно.
У меня Уася, есть все основания дагадываца, что это туаих рук дело. Судя по твоему написанию в сачинении или в сачинении написания…ну не уажна!

Минасян, ты пачему убежал учера после урокаф? Ми с деректором посидели-пасидели, падаждали-падаждали, тебя нет, пасидели-пакурили, тебя апять снова нет?! Ну мы такда савсем хорошо посидели-пасидели, из-за тебя Уася пришлось совсем поздно домой потом пойти пьяным.


КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА.

- Уот, Антонина Уалентиновна, превёл. Садись Минасян.

- Да, проходите. Садитесь, Вазген Аристакесович. Садись и ты, Минасян. Ну что, Минасян, у Вас так дома никто по-русски и не разговаривает?

Машет отрицательно головой.

- ну ты хоть понимаешь да, русскую речь? Ведь так? Всё ведь понимаешь?

Минасян кивает головой утвердительно.

- Ну вот и молодец. Ну ты всё-таки старайся немного, как сможешь, хорошо? Это ведь замечательно знать два языка, тем более в стране, где Вы живёте, русский язык нужно знать. Большинство армян, со времён Союза, как правило русским владели. Так что учи, пригодится. Заодно и родителей своих научишь! Не только ведь они могут тебя учить? Ведь ты далеко не глупый мальчик! Договорились? Ну вот и молодец!

Кстати, Вазген Аристакесович, я всегда вспоминаю в таких случаях своего учителя вождения, одного уважаемого армянина, который мне всё время кричал в правое ухо: «тор-муз, тор-муз!». А потом было начинает мне выговаривать: «Эээ, Ты что знака не уидишь?! Там же белым по красному нарисовано: ПРЕКРАТИ ДОРОГУ!»  И ничего ведь, сдала я тот экзамен всё-таки (подмигивая Вазгену).

Минасян захохотал так задорно, как способны делать это лишь дети, когда им по-настоящему смешно и тем более директорша жестикулируя, так весело пародировала своего учителя. Вазген Аристакесович растерянно почесал правый бакенбард, как бы сознавая свою неправоту.

- Вот, видишь, он хоть понимает о чём речь, Вазген! Хоть и говорить и писать не умеет хорошо. Ты лучше запрети рисовать свастику на руке Риммасу Рассистосу. А то он так, глядишь, ещё в штурмовые отряды школьников вербовать начнёт, и газету «Фелькишер беобахтер» станет издавать, или книгу напишет о своей тяжёлой борьбе в школе… Тем более, что у нас несколько евреев учится, да и славян 75%. Вот лучше об этом нужно думать. Да и энергию Нины лучше пустить в созидательное русло, а не в разрушительное. Она кстати девочка очень способная и ручки хоть и маленькие, а золотые.

Эх, Вазген-Вазген, хорошие всё-таки были у нас времена, в нашу с тобой юность, когда мы жили в северном Казахстане. Замечательная школа, никакого национализма, дружба и тёплые отношения, радость среди людей, никакой зависти, взаимовыручка… Эх… Помнишь хоть? Никто о терроризме и знать не знал. Это сейчас всем промыли мозги и считается, что мы раньше жили плохо. А вот у меня совсем другие воспоминания о СССР. Не всё там было, как сейчас говорят, ужасно. Далеко не всё… Помнишь себя с такими усищами?

- ээ, ну помню канэчна… Харашо было…это ещё тагда когда ми с уами…?

- ну да, было дело… - и Антонина Валентиновна рассмеялась от души, прикрывая как бы от стыда рот рукой. Вазген Аристакесович тоже заулыбался и казалось даже расчувствовался, но, взяв себя в руки, обернулся и резко жестикулируя, строго сказал Минасяну: «Эй, уася, иди уже дамой, а?! Видишь узрослые тут увоспоминания увспомнили!».

Минасян с радостью выскочил из кабинета и понёсся по длинному коридору школы.