Кому на роду повешену быть, тот не утонет

    
  Как-то Иван-царевич повздорил с венценосным папенькой, тоже Иваном, на предмет ущемления прав человека.
   Царевичу минуло позавчера шестнадцать лет и он заявил отцу, что хочет жениться на фрейлине Люсе, которую обрюхатил по неопытности.
   Царь, не долго думая, издал манифест и сослал Люську-дуру в монастырь.
   Царевич на это заявил гордо, что уходит из дому.
   Маменька-царица залилась слезами и пыталась уговорить неразумное чадо.
   Но чадо впало в коматоз и, хлопнув резною дверью терема, удалилось в пространство.
   За чадом послали ярыжек с дьяками и те учинили сыск, допрашивая с пристрастием всех встречных и поперечных.
   Встречные ничего не видели, а поперечные требовали денег за информацию, которой не располагали.
   Ярыжки с дьяками забрели в кабак на городской заставе и приступили к опросу посетителей.
   К первой звезде все сыскари, как один, были пьянее зелена вина и дружно постановили не уходить из гостеприимного учреждения до поимки беглеца.
   Через неделю, сизые и трясущиеся, стыдливо дыша в сторону, двинулись детективы на доклад и весьма вероятный правёж по случаю ненадлежащего исполнения ими служебного долга.
   По дороге ко дворцу старшего дьяка осенило и царю Ивану было доложено так:
   - Нашли, нашли мы, Ваше Величество, свидетеля, который видел, как Ивана-царевича унесла хищная птица Альбатросина, с размахом крыльев в четыре сажени каждое.
   Как только царевич вышел на Ляхский шлях, так она спикировала из туч, ухватила Иванушку железным клювом за воротник телогреечки и взмыла в зенит.
   - А направление не заметил тот свидетель, куда Альбатросина полетела? - Угрюмо и с подозрением спросил царь.
   - Заметил, как не заметить. В неметчину устремилась зловредная гадина!
   - Херово, мужики, очень херово! Если не врете, то означает сие, что Ванька мой в эмиграцию подался. Теперь жди беды... - и царь удалился в камору, что за царским троном, где хватанул с горя один за другим три стакана чистейшего спирту и через пять минут из-за двери разнеслось пение похабной частушки:
   - А мы не сеем и не пашем, мы валяем дурака. С колокольни х...м машем, разгоняем облака. Гоп-стоп, гоп-стоп, Ростов - Можайск-Урюпинск!...
   
   В это время Иван-царевич шёл темным лесом, куда глаза глядят, обиженный на весь мир.
   Очень хотелось кушать, поскольку всю неделю питался Иванушка одними ягодами и запивал водицей из ручьев.
   Темнело.
   На душе у царевича было скверно и он вспоминал, что сейчас во дворце к ужину подают жареного лебедя с осетровой кулебякой.
   Слюни при этом текли водопадом.
   Ночь упала на лесопосадки, хоть в глаз коли, зашуршал по листьям дождь.
   Царевич совсем скис.
   И тут сверкнул огонек на поляне.
   Светилось окно избушки на курьих ножках.
   За скрипучей дверью было тепло, пахло ржаным хлебом и бабой.
   За столом, в полоборота к двери, сидела дама среднего возраста и с шумом пила чай из блюдечка.
   Не оборачиваясь и не удивляясь гостю, дама сказала:
   - Проходи, Ваня, садись. Чай будешь пить?
   - Буду.
   - А "здрасьте" и "пожалуйста" царевичей не учат теперь? - Строго спросила хозяйка.
   - Привет! Пожалуй, я бы поужинал, бабушка!
   - Да ты еще и дурак, Ванюша! - Поведя бровью, оскорбилась хозяйка.
   - Я - царский сын, старуха! - С гонором заявил Иван.
   - А я - колдунья Марфа Подколодная! Садись, Ваня, пей-ешь, что на столе есть, а потом и поговорим на предмет дальнейшего времяпровождения...
   - Как ты догадалась, что я Иван-царский сын, Марфа? - Поинтересовался гость, жадно поглощая ржаной хлеб с овсяным киселём.
   - Тут большого ума не надобно, Ваня, - усмехнулась хозяйка, - во-первых, я в окно увидела прохожего в шитом золотом кафтане, а во-вторых, у тебя же на шее образок из драгметалла в полпуда весом с царским вензелем, ну а в-третьих, я ж колдунья по специальности.
   После того, как царевич насытился простонародною пищей, Марфа, скрестив руки на выдающейся груди, сказала:
   - Понравился ты мне, Ванёк, хоть и хам ты! Приспособлю-ка я тебя к делу. Сделаю из тебя мужчину!
   
   Слово своё колдунья сдержала. К утру Иван-царевич радикально переменился.
   
   Разбудил Ивана крик петуха.
   Сквозь дырки сеновала, куда поместила его на ночлег колдунья, брезжило самое раннее утро.
   Иван хотел потянуться всеми членами тела, но уперся руками в щелястые стены.
   Скосил глаза налево, потом направо и не крик ужаса вырвался из горла, а хищный клёкот.
   Вместо человеческого тела у царевича было птичье.
   Иван ринулся с сеновала в открытую дверь, но зацепился огромными крыльями за косяки, в панике, теряя перья, протиснулся в дверной проем и - полетел. Коварная Марфа превратила Ивана в громадного американского кондора.
   
   Кондор Ваня быстро привык к своему новому телу.
   Немного, правда, мешал образок, по-прежнему висевший на шее, но не бросать же
   знак принадлежности к царствующему дому.
   Так и летал в поднебесье, высматривая падаль для пропитания, да подходящую даму для дел амурных.
   С падалью проблем не было, а вот с дамой...
   И полетел кондор Иван на поиски своей прекрасной дамы.
   Полетел на закат, т.е. на запад.
   
   Кайзер фон Хер-Балайф имел страсть стрелять по воронам.
   Дважды в день, утром и перед ужином, палил кайзер государственный порох, чем возмущал умы подданных, воспитанных на маргарине и не склонных к расточительству.
   Но мультикультурности в кайзеровской империи объявлено не было и подданные бухтели про себя.
   
   В этот вечер фон Хер-Балайф был не в духе, поскольку из сорока четырех выстрелов допустил четыре промаха.
   Огромную птицу увидел первый министр и льстиво указал императору на приближающуюся цель.
   Кайзер выстрелил из ружья для слонов.
   На балюстраду с неба упал полупудовый золотой образок с вензелем царя Ивана и надписью брильянтами 'Иван-царевич'.
   - О, какой меткий выстрел, просто зер гут! - еще раз прогнулся первый министр.
   - Какой еще, в задницу, зер гут? - скривился кайзер, - птичка-то улетела!
   - Так ведь это, Ваше Императорское Величество, фирменный лейбл сына царя Ивана, нашего заклятого родственника по бабкиной линии.
   - Ну и что?
   - Имея этот значок, можно большую поганку царю Ивану завернуть! Подкинуть ему тему, что его наследник попросил политического убежища у нас. То есть стал диссидентом. А это есть подрыв государственных устоев!
   - Хм... - озадачился фон Хер-Балайф, - фирман есть, но самого царевича нету!
   - Фирман - это главное, а подходящую кандидатуру лже-царевича мы отыщем.
   Вдобавок, мы только что получили по голубиной почте сообщение от тайного агента в окружении царя Ивана о том, что престолонаследник Иван-царевич пропал бесследно. И он мертв, что подтверждает этот знак, ибо летел по небу кондор, птица-падальщик, пожиратель трупов.
   - О, действительно зер гут! - Потер руки кайзер. - Теперь мы приготовим братцу Ивану идеологическую бомбочку! По такому случаю следует выпить по рюмочке 'Егермайстера'!
   И немедленно осушил две рюмашки, за себя и за первого министра, который по совместительству был министром внутренних дел, а так же министром обороны и пить ему не полагалось, чтобы не перепутать должностные обязанности...
   
   Через два часа все средства массовой информации хер-балайсовской империи сообщили, что Иван-царевич попросил политического убежища при дворе императора фон Хер-Балайфа и просьба политэмигранта была удовлетворена.
   В ближайшее время сам перебежчик выступит с заявлением по самому первому каналу имперского дальновиденья.
   
   Царь Иван, получив сообщение, велел казнить руководителей федеральной службы охраны, четвертовать министра внутренних дел, посадить на кол руководителя пограничной стражи, содрать шкуру с министра иностранных дел, после чего по-черному запил.
   
   Кондор Ваня миновал городок Парижск, затем Барселонск и приближался к португальскому царству.
   Подруг жизни подходящего размера не наблюдалось.
   Аистихи были тощи и своими спичечно-зажигательными ногами могли возбудить лишь особей мужского пола своего вида, но никак не кондоров.
   Чайки были сплошь, как одна, крикливыми дуррами.
   Жирные индюшки годились только в пищу, да и то, когда протухнут.
   Вот и летал кондор Ваня в одиночестве, без дамы и без царского знака, который был утерян при несчастном случае над Берлинском.
   
   Над Лиссабоном занималась вечерняя зорька.
   Выплыла из-за горизонта прозрачно-стеклянная луна, просохло королевское бельишко, развешанное во дворе дворца.
   Вышла на крылечко принцесса Инезилья.
   Понятулась.
   Зевнула во весь рот.
   - Инессочка, ты не забыла, что у нас сегодня бал по случаю приезда испанского инфанта? - раздался голос вдовствующей королевы.
   - Мама, я не хочу видеть этого слюнявого испанского дебила! - капризно ответила принцесса.
   - Что значит - не хочу! Филипп - будущий испанский король и у тебя есть шанс стать испанской королевой! Не глупи, Инезильда! - голос матери зазвучал алюминиево со стальными нотами.
   - Не пойду и все! - топнула ножкой строптивая Инезилья.
   - Я тебе задницу надеру, паршивка!
   - Ах, так! Тогда я убегу из этого сатрапника, мамаша!
   И принцесса Инезилья прыгнула с крылечко и устремилась в португальские пампасы в одних домашних тапках и непричесанная.
   
   Указы кайзера фон Хер-Балайфа исполнялись четко и в срок.
   Волокита каралась пожизненным заключением в водоём без доступа воздуха.
   Обыкновенно, заключенные не жили более четырех минут.
   Исключение составил лишь индийский брамин-йог родом из Умани Тре-Гу-Бович, который ухитрился не дышать семнадцать часов кряду, за что был помилован и назначен главным имперским казначеем.
   На следующий день, аккурат в прам-тайм, программа 'Урикс' показала интервью с человеком, похожим на царевича Ивана, одетого в почему-то в алое кимоно, казацкие шаровары и папаху из шкурки белого барашка.
   Человек, изредка поглядывая в шпаргалку, сообщил, что является претендентом на престол царя Ивана, по совместительству царевичем, а по духу - либералом.
   Оттого жить в Ивановой сатрапии был не в состоянии и выбрал свободу.
   Под конец человек заявил, что объявляет о формировании вооруженной оппозиции, во главе которой в самое ближайшее время двинется на столицу царя Ивана с целью организации свободных выборов и чтобы изгнать тирана.
   При этом человек держал вытянутой в сторону камеры рукой тот самый золотой отличительный знак, который упал в виде трофея, к ногам императора фон Хер-Балайфа.
   Скандал по всей Европе случился страшный.
   Царь Иван объявил всеобщую мобилизацию, а так же дальнейшее укрепление властной вертикали, которая в очередной раз изрядно пообвисла.
   Дело шло к войне.
   
   Примерно в это же время бунтарка Инезилья набрела на пещеру, вырытую в небольшой горе, расположенной в центре португальских пампасов.
   В пещере жил кудесник Лю Пин, который и встретил её на пороге своего жилища.
   - Дай мне яду, добрый волшебник! Я не хочу больше жить! - воскликнула принцесса.
   - Можно и яду. Но есть альтернативное предложение, - засопел Лю Пин синуситным носом.
   - Что именно? - возбужденно крикнула принцесса.
   - Хотите перевоплотиться?
   - В кого?
   - В противную жабу, в костлявого судака, в прекрасную дракониху. Ассортимент достаточно широк.
   - В дракониху согласна, - наморщив мыслью красивый лобик, ответила Инезилья.
   - Пожалуйста! - Лю Пин прогнусавил заклинание и прекрасная дракониха, взмахнув крыльями небесного цвета, взмыла в утреннее небо.
   
   Думный дьяк Мордашвили, который спьяну изобрел тему с похищением царевича птицей Альбатросиной, прочтя утром объективку о самых важных зарубежных событиях, крепко задумался.
   Счастье само пёрло ему в руки.
   Но при условии, что Мордашвили совершит правильные действия.
   Получалось, что Ванька-царевич переметнулся к супостатам, что этим самым супостатам-схизматикам очень даже в цвет, что сынок пошёл супротив папеньки.
   А если это так, то супостаты дадут Ваньке денег, помогут с наймитами, с военными советниками, сбруей, упряжью и вооружением.
   И, поскольку технологии у супостатов не просто нано, а нано-нано-супер-нано, то и упряжь и сбруя и вооружение получше будут царёва, посконного.
   А тогда получается, что все шансы у Ваньки сковырнуть батяньку и самому сесть на трон.
   И при таком раскладе Мордашвили получает возможность помочь Ваньке изнутри, чтобы за эту помощь стать вторым человеком в царстве, вице-царём, а не каким-то думным дьяком.
   И Мордашвили плюнул от отвращения к своей нынешней должности под стол, на бухарский ковер и форменные свои ботфорты.
   
   Вечером в тереме Мордашвили собрался цвет царской бюрократии, самые преданные царедворцы и служители культа, которые с удовольствием предадут царя Ивана за будущее светлое будущее.
   К первым петухам было образовано теневое правительство в виде Союза Меча и Орла, подготовлены тезисы демократического переустройства царства, избран Великий Демократ и Временный Тиран в одном лице думного дьяка Мордашвили.
   Все союзники поклялись хранить тайну даже под угрозой лишения жизни.
   
   Утром, в начале рабочего дня, в приёмной царя Ивана образовалась очередь.
   Присутствовали все до единого члены теневого кабинета, которые спешили сообщить царю-батюшке о готовящемся заговоре.
   Но ушлый Мордашвили опередил всех - он не ложился спать и был в очереди первым.
   Он же и вошёл в царский кабинет.
   Оставшиеся заговорщики переглянулись и бросились вон из дворца.
   Надо было спасать свои шкуры.
   Через четверть часа со всех дворов участников заговора взмыли в небо воздушные шары-монгольфьеры и взяли курс на запад.
   Летели шары малой скоростью, ибо были перегружены мешками с золотом, что скоплено непосильным трудом за многие годы верноподданной службы царю Ивану и которые должны обеспечить несогласным с прогнившим царским режимом приличную жизнь на чужбине, в эмиграции.
   
   Из царского кабинета Мордашвили вышел Первым Заместителем Его Царского Величества и тут же дал приказ войскам противовоздушной обороны уничтожить предателей.
   Что и было исполнено незамедлительно.
   Золото со сбитых монгольфьеров, которое не успели расхитить местные жители, в виде бонуса за веру и верность стало собственностью Мордашвили.
   
   Царь Иван страдал - его предал собственный сын и планирует интервенцию.
   Никому верить нельзя.
   Плюнуть на все и уйти в монастырь?
   Объявить крестовый поход против всех?
   Утвердить новую опричнину и устроить Самую Большую Чистку Рядов?
   Догнать и перегнать Олбанию в экономическом плане к пятнице будущей недели?
   Царская голова пухла от черных мыслей.
   В кабинет вошла царица.
   - Тяжко на душе, Ваня, ох, как тяжко! Чует моё сердце, что нет нашего сыночка на белом свете... - и царица зарыдала.
   - Погоди, Маруся, не плачь, - неловко утешая жену, промолвил со вздохом Иван-царь, - материнское сердце, конечно, вещун, но и к средствам массовой информации надо тоже прислушиваться. Иногда они не врут.
   - Ванечка, не может наш сынок супротив отца-матери и родины пойтить, ну убей меня ап стену! - еще пуще зарыдала царица.
   - Ну не станут же врать эти сволочи, которые у братца фон Хер-Балайфа на самом главном канале дальновиденья... - уже с сомнение молвил царь.
   - Врут, истинный крест, врут, Ваня! Вели своим штирлицам узнать, если ли у этого, ихнего царевича, две родинки над пупком и по одной на каждой из тестикул.
   Если нету - самозванец это. Чует мое сердце, что самозванец! - и царица зарыдала пуще прежнего.
   
   Максим Максимыч Айс-Сокков получил шифровку из центра и ринулся выполнять приказанное.
   
   На следующий день в штаб-квартиру ГРУ царевой секретной службы пришло донесение от Айс-Соколова: 'Ни на одной из тестикул, а так же над пупком родинок не обнаружено. Проверяла лично моя радистка Кутя.'
   
   - Ура!!!!!!!!!!! Самозванец!!!!!! - обрадовался царь Иван и велел устроить военный парад по случаю окончания всеобщей мобилизации...
   
   
   Драконица Инезилья попала в переплет над швейцарским кантоном Юра.
   Двое молодых богатых бездельника на своих 'Сессна-172 Скайхоук' взяли ее в клещи и стали сажать на какую-то то-ли поляну, то-ли аэродром класса три, т.е. с грунтовым покрытием.
   Инезилья запаниковала, когда сделала несколько неудачных попыток уйти от преследователей.
   Но они явно были в неадеквате, то ли пьяные, то ли под кайфом, переговаривались по радио на каком-то неизвестном ей языке, очень нервно, время от времени впадая в истерику и буквально прижимали несчастную драконицу к земле.
   Через четверть часа, обессилевшая драконица приземлилась и, тяжело дыша, ждала своей участи.
   Один за другим снизились и 'сессны', пилоты, два парня лет двадцати, слегка покачиваясь, подошли к ней.
   В руках у одного была нейлоновая сеть, у другого - помповое ружье.
   Еще через две минуты взятую в полон Инезилью грубо, будто мешок с рыбой, тащили по поляне в сторону леса.
   Инезилья прощалась с жизнью, потому что нездоровый блеск в глазах победителей не сулил ей ничего хорошего.
   
   Кайзер фон Хер-Балайф принимал парад только что созданного войска Лжеивана.
   Лжеиван-царевич, в недалеком прошлом мелкий жулик Бронька Живопыркин, осужденный за хищение колхозных кур из курятника под Оршей, наряженный в красный казакин с серебряными газырями, черную бурку и малиновый бархатный колпак, с трудом удерживал равновесие, уцепившись правой рукой за микрофон.
   - Здорово, чудо-богатыри и чудо-богатырки! - заорал он в микрофон, когда мимо трибуны шла рота вспомогательных войск, состоящая из ста пятидесяти девок из публичных домов земли Нижняя Саксония.
   Кайзер поморщился от выхлопа лжецаревича и спросил у первого министра:
   - А ****ей зачем столько завербовали?
   - Это наше чудо-оружие, Ваше Императорское Величество, поскольку все девушки - носители вируса СПИДа.
   - А если эти девки начнут давать не тому, кому следует? Это ж весь личный состав борцов за права человека занеможет?
   - У каждого бойца в индивидуальной аптечке по полсотни гандонов, не извольте беспокоиться.
   - Ик, - отрыгнул шнапсовый перегар Лже-Ивашка, - а что, коллега, у нас сегодня на обед, коньяк или виски? - Панибратски спросил кайзера самозванец.
   - Заткнись, дурак! Выбирать напитки будешь, когда царский трон займешь, а сейчас жри, что предложат... - Оборвал пьяного наглеца Хер-Балайф.
   Лже-Иван хотел было возразить, но схватился за горло и, обливаясь кровью, упал к ногам кайзера. Из горла самозванца торчала рукоятка ножа. На рукоятке была надпись: 'Смерть предателям!'
   - Кто бросал? - Заорал первый министр, но колонна женской вспомогательной роты разбегалась кто-куда.
   - Поймать! Всех шлюх утопить! Это кто-то из них убил нашего друга! - Визжал фон Хер-Балайф, топая ногами. Придворные тряслись от ужаса.
   
  Кондор Ваня плотно пообедал полуразложившимся трупом крупного барсука и, усевшись на ветвь ели, в самой гуще, почти у ствола, уснул.
  Снилась Ване фрейлина Люська, которая была не человек, а самая настоящая самка семейства кондоров - крылья в два цвета, мохнатые ноги, голая шея с опушкой из редкого пуха. Люська вдруг обиделась на что-то и стала ругаться матом, как базарная торговка, у которой юродивый украл луковицу. Ругалась Люська почему-то двумя мужскими голосами.
  Кондор открыл глаза и увидел на поляне, метрах в двадцати от ели, двоих молодцов в одинаковых майках с огромными гербами на спине и груди и надписями ' СССР'.
  Молодцы курили и решали вопрос, что делать с добычей. Говорили они исключительно матом, если бы не едва заметный акцент, Ваня принял бы их по говору за столичных жителей: 'аканье', 'бАрдюр', 'бАтон', Ваню даже посетила некоторая ностальгия.
  В сетке трепыхалась их добыча и верещала на неизвестном языке.
  - Ну чё, Миха, уебен...им кракадила летучего, скажем, что в парядке самазащиты, патом этих, как его... такситермистав выпишем - пусть чучело из падали сделают.
  Чучело у тебя перед дверью поставим, вместо той уёбищ...ной статУи, каторую папашка твой тибе падарил, хотя ты хотел заполучить роллс-ройса - все сучки из универа будут в атпаде и станут в очередь к тебе в койку! - сказал тот, что пошире в плечах, кривоногий.
  - Ага, раком встанут заранее... - ответил второй, с редкой растительностью на подбородке и оба захохотали шутке.
  - Ну чё, пристрелим или прирежем эту чюду-юду? - отсмеявшись, спросил напарника кривоногий.
  - Ты будешь резать?
  - Кинем на марского - каму, - шмыгнул носом инициатор идеи.
  - Я не джигит, резать не умею. Пристрелить проще. Но тагда шкуру папортим больше... - впал в сомнение редкобородый.
  - Давай пазваним Ромке, у него падруга учится на зубного врача, может он падскажет.
   
  Может, спросонья, может, еще по какой причине, но почудилось кондору Ване, что в сети к юным соотечественным придуркам попалась кондориха.
  Не рассуждая и невзирая на то, что у одного из охотников было помповое ружье, ринулся Ваня в бой.
  Ударил он с тыла, поэтому получил преимущество. Клюнул в темя того, кто с ружьем, кривоногого. Удачно, надо сказать, клюнул.
   Противник рухнул на траву и выронил ружье.
  Второй, онемев от ужаса, бросился бежать.
  Ваня взмыл в небо вертикально, свечкой, развернулся и спикировал на лежащего.
  Но лежащий резво вскочил на ноги и с воплем ужаса, рванул, как стайер, за своим приятелем, забыв про бейсболку, про ружье и про добычу.
  Тем временем добыча вырвалась из сети, тоже поднялась в воздух и, увидев неподалёку кондора Ваню, напала на него.
  Ваня не ожидал такой поганки от спасённой им драконицы и увернуться не успел.
  Клацнув зубастой пастью, ошалевшая драконица отхватила у Вани половину левого крыла, а когда он упал в лес, растворилась в синеве швейцарского неба.
   
  Кондор Ваня умирал от потери крови и компрессионного повреждения позвоночника после падения с высоты.
  Двигаться он не мог, только моргал глазами.
  Перед ним ползали по хвое муравьи, тащили к себе в жилище перья, которые выдергивали из умирающего тела кондора.
  Сознание периодически пропадало.
  - Сделай людям добро, а тебе за это полруки оттяпают... - то ли сказал, то ли подумал Ваня и скосил глаза влево.
  Вместо крыла он увидел голую человеческую руку, из которой торчала кость и сочилась кровь.
  Сознание окончательно покинуло Ивана.
   
  До смерти перепуганная драконица Инезилья во мгновение ока долетела до пещеры колдуна Лю Пина и, не переводя дыхания, попросила вернуть её обратно в человеческий облик.
  - Нет проблем! - прогнусавил вечно простуженный волшебник, - ну а потом куда, в омут или к маме?
  - К маме.
  - Вот и правильно. Тапочки домашние не забудь, они вон в том углу пещеры пылятся. Сама доберешься или помочь?
  - Помогите, если не сложно. А то дорога не близкая, ночь на дворе - боязно.
  - Привет вдовствующей королеве! - и через мгновенье Инезилья стояла на том самом балконе, где давеча поругалась с родительницей.
  - Нашлась моя доченька, какое счастье! - и королева рухнула в обморок.
  Инезилья, целуя бесчувственное лицо маменьки, залилась горькими слезами раскаянья.
  - Прости меня, мама, я была неправа!
  - Больше не делай так, дорогая, твоя выходка едва не разорвала моё сердце, - произнесла пришедшая в себя королева.
  - Мамочка, я тебя люблю! Я согласна на помолвку с испанским принцем.
  - Куда же ты пропала, любезная?
  - Меня... меня украл дракон, - несколько смутившись, ответила Инезилья.
  - А потом отпустил за просто за так? - королева прищурилась, с подозрением глядя на дочь.
  - Я едва не погибла, убегая от него. Дракон потерял бдительность и я воспользовалась этим.
  - Отвечай, тебя похитили без последствий?
  - Ах, ты об этом, о девственности! Можешь не беспокоиться - дракон только уговаривал меня выйти за него замуж!
  - Не груби матери!
  - Ну и пожалуйста! - и принцесса надула губы.
  - Слюни подбери, подол намочишь! Короче, слушай мою команду: послезавтра приезжают послы из северной страны Чукотии. Тамошний царь ищет невесту сыну.
  Другого варианта может и не быть. Главный академик мне сообщил, что хотя в этой самой Чукотии вечные льды, но зато много пушных зверьков и красной рыбы.
  Царь богатый. Поедешь туда. А пока, чтобы не случилось чего, посиди-ка под замком, дочь моя! - и вдовствующая королева заперла Инезилью в отдельно стоящий маленький , но благоустроенный домик на четыре замка типа 'цербер'.
   
  - Эй, Ванёк-е...банёк, вставай, чего разлёгся! - Ваня открыл глаза и увидел колдунью Марфу, стоящую подле него.
  - И ты, значит, умерла. А еще колдунья... - Иван-царевич вновь смежил веки.
  - Какое на хер, умела, я тебя, дурака, переживу. Вставай! Утро на дворе, пора обратно к папаше двигать, я хочу гонорар за тебя получить! - и Марфа протянула еще лежащему Ивану афишку с его физиономией и надписью ВНИМАНИЕ! РОЗЫСК! ПРОПАЛ ЦАРЕВИЧ ИВАН. НАШЕДШЕМУ - НАГРАДА В СУММЕ 1 (ОДИН) МИЛЛИОН ЗОЛОТЫХ ГРИВЕН. ЗА ДОСТОВЕРНУЮ ИНФОРМАЦИЮ О ЕГО МЕСТОНАХОЖДЕНИИ - ПРИЗ 10 000 (ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ) СЕРЕБРЯНЫХ ТУГРИКОВ.
  - Мне что, все приснилось, типа? - встав на нижние конечности и отряхивая сенную труху с кафтана, спросил Иван.
  - Ага, приснилось, держи карман шире! Где твой обознавательный знак из червонного золота в полпуда весом с царским вензелем?
  Ваня провел рукой по груди - царского образка не было.
  - Ты куда? - удивилась Марфа, когда Иван полез было по лестнице обратно на сеновал, откуда только что спустился.
  - Может образок там, во сне с шеи свалился.
  - Нету там его. В Неметчине он. У тамошнего кайзера по фамилии фон Хер-Балайф в сейфе банковском хранится. Ничего не приснилось тебе, Ванька, все было в натуре.
  - А кто крыло мне откусил, в смысле - руку?
  - Руку-то? Да это Инезилька, будучи в охуйке, тебя конечности лишила.
  - Какая Инезилька, это же дракон был.
  - Не дракон, а драконица, это раз. Ты ее от верной смерти спас - это два. И спас не задумываясь. Не побоялся ни ружья, ни ножа. По-мужски поступил, молодец.
  Я ж говорила, что из тебя мужчину сделаю. Вот и сделала.
  А Инезилька это принцесса португальского розлива. Тоже молодая да упрямая, вроде тебя. Не захотела стать испанской королевой, теперь будет царицей Чукотии.
  - Это что, за Полярным кругом?
  - Ага, именно там. Не хотела кушать виноград с ветки, теперь будет жопу морозить на Чукотских пляжах. Правда, там рыбы красной много и пушных зверей. Так что будет за казенный счет Инезилька в отпуск к мамашке своей в Лиссабон кататься.
  Привыкнет.
  А теперича пойдем, Ванечка, до дому, до хаты.
  Ты - за своим счастьем, а я за денежкой.
  - А кто моё счастье-то, Марфа Кузьминична?
  - Люська-фрейлина, ей через месяц рожать. Мальчика.
   - Так она же в монастыре.
   - Амнистия будет по случаю твоего возвращения.
  И, повернувшись к царевичу спиной, Марфа сказала сама себе:
  - А ты думаешь, что на твоей маменьке твой папенька не по залёту женился? Ничего не меняется в этом лучшем из миров. Эх, люди, люди...
   
   
   КОНЕЦ