Дневник V-31 Смог

Дневник V-31 Я не держу зла на неё

15 августа 2002 г. Издатель не только со мной поступает не адекватно, не сообразуясь с договором. Вместо 500 книг даёт моей знакомой 400 экземпляров, требует дополнительно сто долларов. Я расстроена, что он так поступает с людьми, моя знакомая расстроена.

Приехала мама мальчика, с которым мы живём на даче и учим французский. Стала проверять его познания в языке. Он всё забыл и стал тихо плакать, хотя мы его не ругали.

17 августа. В Европе вышли из берегов реки Эльба, Влтава, Дунай, затоплены Австрия, Словакия, Прага, Дрезден. Неисчислимые бедствия, несколько десятков погибших людей.

На юге смерчи, оползни, гибель туристов в палаточных городках.

20 августа. Писателю Василию Аксёнову исполнилось 70 лет.

Умер режиссёр Театра Сатиры Валентин Плучек.

22 августа. Бедный мальчик, которого я опекаю, подвергается постоянным диким крикам, замечаниям, ругательствам со стороны моей знакомой, у которой я пытаюсь отдохнуть от Москвы, очень много во всём ей помогая.

Я спасла её четыре ватных одеяла, обшив их с двух сторон по-деревенски кусочками разноцветных тряпок, шью занавески, хожу в магазин, убираю комнаты, таскаю воду, готовлю обед и мою посуду.

Стараюсь развивать мальчика. Мы играем, учим французский, гуляем. С его раннего возраста я перед сном всегда рассказывала ему сказки, которые тут же сочиняла. Ни одной сказки я не записала, это были импровизации.

Когда хозяйка дачи уходит в огород, мы вкушаем тишину. Никогда раньше моя знакомая не была такой требовательной, крикливой, нетерпимой, она никогда не произносила раньше нецензурных слов. Теперь она спустила тормоза и всё себе позволяет, хотя в этом нет нужды.

Я читала Нарбекова и вдруг вспомнила А.Н. и залилась слезами. Когда-нибудь мы обретём друг друга — в других жизнях... Сейчас ce nest pas possible – это невозможно.(французский)

23 августа. Прочитала знакомой свои стихи, написанные ночью и прежние стихи. Она способна понимать только весёлые вирши. Мои образы ей недоступны, глубина моих стихов её не трогает. Она называет себя при этом литературоведом. Она не понимает, что грусть, возвышенные мотивы, глубокие мысли, воображение - это органика моего внутреннего мира.

24 августа. Мы приехали в Тарусу. Находимся в Музее Цветаевой. Я поговорила с директором музея Еленой Михайловной о возможности исполнить на стихи Цветаевой мои песни-романсы. Она пригласила меня на 31 августа принять участие в концерте. Я немного поиграла на пианино.

Мы пошли гулять, дошли до дачи Паустовского. Он умер в 1966 году, потом умерла его жена Татьяна Алексеевна Арбузова, дом сейчас принадлежит её дочери.

Калитка в сад была открыта. Нам разрешили посмотреть сад. Мы тихо прошли по саду, любуясь многочисленными разнообразными цветами, кустами и травами, через другую калитку вышли к кладбищу.

Постояли на могиле Паустовского, нашли могилу Ариадны Сергееевны Эфрон, грустное чувство сжало мне сердце. Я помолилась о всей семье Цветаевых.

У камня с надписью «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева» мы познакомились с фотографом художником Анатолием Николаевичем Федосеевым. Он отвёз нас на своей машине в центр города. Мы попали на его выставку. При первом взгляде на его работы было видно, что фотографировал человек тончайшего вкуса. В книге отзывов я написала: «Само совершенство глядит на меня».

Я немного поиграла на фортепьяно. Фотограф сказал, что придёт на мой концерт. Он не полный и не худой, ростом с меня, профиль интересней анфаса, у него серые глаза. Прощаясь, он поцеловал мне руку.

Моя знакомая любит крик-ор, микробов, кошек и собак. А нас с мальчиком? Она говорит, что я играю в какие-то игры. Я изумляюсь. Наверное, это она отражение своих игр видит во мне.

У меня было плохо с печенью, я вскрикнула от боли, неловко повернувшись. Она сказала, что я притворяюсь. Я спать от боли не могла, сидя пыталась уснуть, всё время задыхалась. У меня была повреждена печень, когда при падении я сломала два ребра несколько лет тому назад.

28 августа. Знакомая моя давит и кричит на нас каждый день. Мальчика иногда лупит ремнём. Я сказала ей, что она не любит людей. На пустом месте, по незначительному поводу она стала закатывать скандалы. Людей она называет гадинами, идиотами, дебилами, мужа своего называет дураком. Она сказала мне: «Грешить — так хорошо! Меня не мучает совесть. Всё, что я делаю, я делаю правильно». 

Я сказала, что по мере очищения её души совесть у неё появится. «Этого никогда не будет», - решительно возопила она.

Что это такое? Беснование или психическое заболевание?

Я говорю ей, что в ней нет гармонии, внутренняя неразбериха, что у неё нет желания стать лучше, чем она есть. Она, повидимому, человек с другой планеты, она абсолютно меня не понимает, плохо говорит о воцерковлённых людях. «О тебе книгу надо писать», - говорю я.

30 августа. Сегодня моя знакомая изрекла: «Артисты это животные, развлекающие публику». Я не согласилась с таким определением.

31 августа. В Музее Цветаевой выступали актрисы, прочли Цветаеву, Пушкина, Евгению Гинзбург о любви. У них слабые голоса, мало нюансов в исполнении, не ярко выраженные тембры голосов. Но они артистичны и по-своему милы.

Я спела свою подготовленную программу. Все сидели, замерев. Я пела тёплым, но не громким голосом.

Моя знакомая не понимает духа той высокой поэзии, которую я несу людям. Я пою стихи Пушкина, Лермонтова, Фета, Алексея Толстого, Константина Романова, Николая Гумилёва, Блока, Ахматовой, Арсения Тарковского, Давида Самойлова, Инну Лиснянскую... Она не понимает особого жанра моего исполнения, не требующего смеха и тем более анекдотов. Она  хочет, чтобы я выступала, как Лядова и Баянова.

По дороге на дачу она изводила меня ненужными советами. Я еле отбиваюсь от неё... Свои лядовские стандарты она накладывает на меня. Моё творчество это другой мир, другой уровень культуры, это школа моей крёстной матери режиссёра Натальи Львовны Дружининой. Я воспитана на изысканной поэзии, подлинной поэзии. Подделки мне чужды.

1 сентября. Я никогда не наблюдаю в ней моментов сострадания. Когда я заболеваю, то слышу от неё: «Чего ты носишься с собой?». У неё бывает неприятный сардонический смех или смешок. Она требует от меня веселья, а сама совсем ни в чём мне не помогает, ни капли тепла и сердечности мне не даёт — одни нравоучения.

Реплики, которые она отпускает в мой адрес, всегда носят унизительный и лживый характер. Она выискивает в людях плохое, негативное, передаёт мне сплетни, пересуды знакомых обо мне. Какая-то бесовская постоянная травля на меня идёт и она — невинна.

Она заявила мне, что моё стремление к чистоте, благородству, не осуждению - это шизофрения. Прощай, эволюция, устремление к Богу, молитвы — это ей не нужно.

Перемена в ней произошла разительная. Раньше мы годами прекрасно с ней жили.

Оторвавшись от Бога, как люди могут творить добро? Человек, связанный с Богом, излучает тепло.

Она живёт по законам плоти, под влиянием рефлексов, не анализируя себя, не следя за своим поведением.

Её знакомая сказала обо мне при моей мучительнице: «Вы духовно-душевный человек».

Я написала ей письмо. Когда-нибудь прочту его ей.

2 сентября. В Москве смог, 98 очагов возгорания. Здесь природа и травля, тиранство. «Мной никто манипулировать не может. Я всех побеждаю», - услышала я сегодня. Хамством побеждать...

Иногда мы нормально общаемся, в эти минуты душа моя отдыхает.

3 сентября. Она попросила меня поскрести ножом старую краску с двери. Я стала скрести и задыхаться. Сказала ей об этом. В ответ раздалось: «Ну и что?». Я доскребла с мучениями, как смогла. От малейшего движения у меня сильная одышка, у меня уже давно стенокардия.

Готова ли я умереть? Нет. Я хочу жить. У меня мощный жизненный инстинкт. Мои несовершенства, моя способность надолго омрачаться в минуты нападений на меня, повредят мне в тонком мире. Я не держу зла на неё. Она не в силах измениться, подумать обо мне. Для этого нужен труд души, она на это пока не способна. Надо принимать её, какая она есть или удирать от неё.

4 сентября. Она упала с велосипеда и получила ушибы. Я сказала, чтобы она лежала, я всё хозяйство беру на себя. Она сказала: «Я хочу себя жалеть, когда я болею».

Она сказала мне, что она должна меня переделывать и закалять. «Какой ценой?», - спросила я. Я должна терпеть её нападки и закаляться... Но я стала огрызаться, защищаться, на днях я заорала на неё.

В Москве люди на улицах падают без сознания, гарь проникла в метро. Объявлено чрезвычайное положение. Гарью пахнет и здесь, солнца из-за смога не видно.

Я молилась Божией Матери и святому Николаю о многих людях.

Мой рисунок.