Медвежонок Маша

 Как обычно, в это время в их любимом кафе было многолюдно – во всех расположенных поблизости офисах начался обеденный перерыв. Публика собиралась разномастная – начиная от куколок-секретарш и заканчивая одинаковыми, как манекены в магазине, программистами.
 Любаше, помощнику босса и по совместительству ее, Машиной, ближайшей подруге, удалось занять их любимый столик у окна, и она с предвкушением вкусного обеда расставляла на столе всевозможные явства. Маша с тоской посмотрела на свои тарелки – кусок отварного мяса и салат из капусты.
 Похудеть Маша пыталась всегда, лет с пятнадцати. Она не была толстушкой в общепринятом смысле,  у нее была тонкая талия и высокая грудь, но вот ноги и низкий таз делали ее фигуру грушеподобной. Стоило Маше сесть на диету и заняться спортом, как лишние килограммы быстро пропадали, но в самых ненужных местах – обвисала и пропадала ее пышная грудь, талия худела так, что ребра можно было не только прощупать, но и увидеть, а вот ноги и бедра оставались на прежнем уровне, словно жили своей, отдельной жизнью, и все Машины старания их не касались.
 - Маш, слушай, почему он со мной не спит? – спросила Люба, смакуя греческий салат.
 - Кто? – не поняла сначала Маша.
Себя Маша, невысокая брюнетка с коротко стрижеными волосами, большими синими глазами считала средненькой во всем – средний рост, средняя внешность, средняя работа. Люба же, по ее мнению, была ослепительной красавицей: высокая, длинногая, стройная, как манекенщица, с длинными, русыми от природы волосами, немного наивными глазами и пухлыми, не закаченными ботексом, губами.
 - Да шеф наш, Игорь, кто ж еще.
Маша едва не поперхнулась.
- А почему он должен с тобой спать?
- Как, почему, - Люба победила салат, как Кутузов Наполеона, - он босс, я секретарша, то есть помощник генерального директора, - с достоинством выдохнула она, - так положено.
- Может, у него кто-то есть, - мягко заметила Маша.
- Нет у него никого, - голосом прокурора ответила подруга.- Сама посуди, если у мужика есть подруга, она ему звонит на сотовый. Допустим, мобильник не отвечает, у него очередное важное совещание. Она позвонит  секретарю и попросит соединить ее с возлюбленным. Так? Так. Ни разу, за три года, ни одна не позвонила, - Люба звонко кинула вилку на пустую тарелку.
- Возможно, у них договоренность, во время рабочего дня не созваниваться.
Смех подруги несколько удивил Машу.
- Ой, я тебя умоляю. Когда и какую бабу останавливала эта договоренность? Женщина всегда хочет быть собственницей своего мужчины, а уж секретарше на место указать – это хлебом не корми. А может он  того..? – Люба выпучила глаза и стала похожей на испуганного мышонка.
- Чего - «того»? – не поняла Маша.
- Ну, педик, чего, чего.
Тут пришло время засмеяться Маше.
- Не похож он на такого, мне кажется, он настоящий мужчина, и не смешивает работу и личные отношения.
- Ну, это мы еще поглядим, - с торжествующей улыбкой заметила Люба.
- У тебя ведь и без него полно мужиков.
Люба скривилась, словно съела вместе со своим любимым пирожным «картошка»  муху.
- Да где? Ни одного путевого, мишура одна. А вот быть женой шефа, - подруга расслабленно откинулась на спинку стула и погладила грудь, обтянутую прозрачной белой блузой, - это мечта.
- Слушай, ты загнула. Весь офис знает, что Пашка с тобой спал, а мне кажется, что Игорь очень брезгливый.
-Дура ты, Машка. У мужиков стадное чувство – один вкусил, и другим охота попробовать. А Пашка этот пустозвон, ему и верить-то нельзя.
- Ладно, пойдем, обед заканчивается.
 Маша зашла в  рабочий кабинет, села за свое место и мечтательно улыбнулась. В этой фирме она трудилась уже три года, сразу же после окончания университета, и была единственным сотрудником рекламного отдела. Работа очень ей нравилась, она видела в рекламе свое призвание, ее бурная фантазия оказывалась здесь в нужном русле, и все смелые идеи с восторгом принимались боссом, Игорем Петровичем, ее Игоряшей.
Встречались они тоже три года, но ни одна живая душа в фирме об этом не знала. Как-то так повелось с самого начала, что встречались они не так часто, как хотелось бы Маше, и Игорь всегда звонил сам. Маша считала унизительным звонить мужчине первой, так ее воспитала ее мама-учительница:
- Если мужчине нужно, позвонит сам. А навязываться нельзя.
 Он никогда не звонил просто так, чтобы узнать как дела. Вначале Маша относила это на его чрезмерную занятость, и в тайне начинала тосковать о разбитой любви. Но проходили дни, и он снова звонил. Девушка уже привыкла к такому положению вещей, и стала понимать, что это просто особенность его характера – не звонить по пустякам, не говорить слов любви и комплиментов. Но то, как он целовал ее, могло заменить тысячи нежных слов.
 Любаше рассказать об их отношениях она не могла. Во-первых, об этом сразу узнает весь офис, даже если будут делаться круглые глаза и прозвучат слова, что «никогда и никому, ты что, меня не знаешь, что ли». Во-вторых, Любаша сама мечтает заполучить Игоря в свои длинногие объятия. В-третьих, Маша просто разучилась доверять подругам.
 С Наташей они дружили с первого класса, сидели за одной партой. Машиной маме была непонятна их дружба - ее дочь, отличница неразлучна с тихой троечницей, дочерью грузной, вечно матерящейся продавщицы тети Зины. Маша любила свою подругу, помогала ей справляться с домашними заданиями, успокаивала ее, когда та получала тумаки от матери.
 А потом в ее жизни появился Андрей.  Маше было шестнадцать, ему восемнадцать. Он был ее первым мужчиной, и девушка точно знала, что вместе они навсегда. Они часто гуляли втроем – Маша, Андрей и Наташа, у которой в ту пору не было парня. Наташа была низеньким веснушчатым гусенком, до которого парням не было дела. Когда Андрея забрали в армию, девушка подумала, что жизнь остановилась. Дни текли медленно и уныло, письма с признаниями в любви летели бушующим потоком.
 И вот настал долгожданный день возвращения Андрея.  Машина мама напекла пирогов, сама девушка сходила в парикмахерскую, сделала прическу и маникюр и с трепетом ждала прихода любимого.
В двенадцать часов ночи его все еще не было. А в половине первого  раздался телефонный звонок, и любимый пьяным голосом сказал:
- А я ведь знаю, как ты ждала меня, Маша. Мне твоя подружка все рассказала, как ты спала с каждым, кто обратит на тебя внимание, - и он глухо, растерянно зарыдал.
 Маша не стала что-то доказывать ему и выяснять отношения с бывшей подругой. Зачем? Если он поверил чужим словам больше, чем ей, значит, не любил. Если подруга  наговорила гадостей, значит, не подруга вовсе.
- Доченька, неужели ты не видела, как она тебе завидовала? – мама сидела у  кровати дочери, и гладила ее по голове. – Сама посуди. У тебя полная семья, институт, а у нее – вечно грязная мать, ПТУ и работа продавцом. К тому же у тебя есть парень, у нее нет.   Тяжело, больно, но, надеюсь, теперь ты научишься разбираться в людях.
 Теперь Маша дружила так – не впускала в свою душу, слушая лишь проблемы подруг и пытаясь им помочь. Чем живет сама Маша, что ее заботит, подруги не знали, да и не хотели знать.
- Маш, как ты можешь дружить с этой…  Любой? – удивлялся Игорь.
Они лежали на широкой кровати в спальне Игоря, смотрели какую-то французскую комедию и ели пиццу. Дом у Игоря был большой, двухэтажный, светлый и просторный, ничем не похожий на холостяцкое жилье.
- Она хорошая, - вяло заметила Маша.
- Она тупая, - утверждающе сказал мужчина и принялся теребить ее сосок губами.
- Может быть. Но это не мешает ей быть доброй.
- Она так меня хочет, что в один прекрасный день я приду на работу, а Люба сидит в приемной голая.
Маша накинулась на него, и они затеяли щенячью возню.
- Маш, а ты почему меня на себе не женишь? – спросил вдруг Игорь.
- Как это «женишь»? – искренне удивилась девушка.
- Ну, как вы это обычно делаете, - он запищал вдруг тонким голоском, - милый, мне кажется, я беременна, ты рад?
Маша от души расхохоталась.
- Это получается, что против воли и согласия человека, принудить его неотвратимыми фактами вступить в брак? Это навязаться что ли? – задумчиво спросила девушка.
- Примерно, так.
- Извини, дорогой, но я так низко не пала в своих глазах. Да и брак для меня не является заветной целью. Ты со мной, пока это нравится тебе, я с тобой, пока это нравится мне, а привязывать тебя к себе рождением нежданного ребенка, чтобы ты потом остаток жизни меня ненавидел, не хочу.
- Машка, вот за что я тебя люблю, так это за ум и независимость.
Игорь был высоким, стройным мужчиной с иссиня-черными волосами, вьющимися в красивые завитки у шеи, пленительными пухлыми губами и острым цепким взглядом опытного бизнесмена. Одевался он всегда со вкусом и импозантно, походка его была упругой и стремительной, речь правильной и чистой.
- Мне пора, - Маша нежно поцеловала его и поднялась с кровати.
- Останься, - он пытался ухватить ее ускользающую руку, - завтра суббота, выходной.
- Не могу. Утром я буду ненакрашенная и опухшая, и ты не захочешь задавать мне дурацкие вопросы  о браке.
 Маша планировала в субботу валяться весь день на диване, смотреть свои любимые мелодрамы по второму каналу, и грызть орешки.
- Созвонимся, - улыбнулся он, провожая девушку до такси.
Вечер выходного дня проходил по привычному распорядку. Девушка уже успела начать радоваться счастливой судьбе главных героев фильма, когда в дверь позвонили. На пороге стояла веселая хмельная Люба.
- Угадай, откуда я приехала? – весело провозгласила она, водрузив бутылку мартини на стол.
- Откуда? – Маша, в мягкой плюшевой пижаме и смешных тапочках с собачьми мордами, уселась на кухонный табурет.
- От нашего с тобой шефа, от Игоря, - подруга хмельно засмеялась.
Сердце ухнуло куда-то вниз и затрепетало раненной птичкой.
- Представляешь, он сам позвонил мне, наплел что-то про документы, которые ему срочно нужны, я примчалась, а там уже накрытый стол, шампанское и все такое. И свечи. Он начал говорить мне, как давно уже меня хочет, вообще, я не удержалась, и сдалась.
Руки предательски задрожали, Маша пролила мартини мимо фужера, и наблюдала, как прозрачная жидкость растекается по стеклянной поверхности стола.
- Был умопомрачительный секс, а потом мы долго плавали в бассейне, ты знаешь, у него такой огромный бассейн, мы пили шампанское с клубникой и целовались. До сих пор губы болят. А ты говоришь, что он не смешивает работу и личные отношения. Еще как смешивает, когда такая женщина сидит в его приемной.
 Маше стало смешно. Она громко расхохоталась, не узнавая себя.
- Что с тобой? – удивилась Люба.
- Бассейн говоришь? Шампанское с клубникой. Красиво. А клубнику он тоже ел?
- А то! Вначале мне даст, я аккуратно откушу, а он потом доедает. Наберет в рот шампанского и целует меня.
- Нет у него никакого бассейна, он только строится. А клубника- это единственная ягода, на которую у Игоря аллергия. И шампанское он терпеть не может, - Маша смотрела, как меняются от изумления Любины глаза, из светло-зеленых превращаясь в почти черные.
- Ты… откуда знаешь? – зашипела она.
- Я знаю, потому что три года  регулярно посещаю его дом. Мы любовники, - спокойно отозвалась Маша, допивая мартини.
- Ты? Да ты на себя в зеркало посмотри. Да ты же уродина! На тебя ни один нормальный мужик не позарится, а такой, как шеф, и подавно. Рассказывай, откуда ты все это знаешь, и не смей мне врать! Его настоящая любовница тебе рассказала, да? Отвечай! – почти кричала Люба.
- Встала и пошла вон отсюда, - тихо и внятно сказала Маша, и что-то в ее голосе так напугало пьяную Любу, что она пулей выскочила в коридор.
- Вот ведь гадина! В понедельник всем расскажу! – выкрикнула уже в подъезде девушка.
- Валяй, - отозвалась Маша и закрыла дверь.
 Она долго сидела на корточках, уткнув лицо в колени, и тихо смеялась.
Дверной звонок привел ее в чувство. На пороге стоял Игорь с огромным букетом роз, в строгом черном костюме и открыто улыбался.
- Медвежонок Маша  в пижаме, выходи за меня замуж. Я сам, по своей воле, без всякого принуждения с твоей стороны, прошу, стань моей женой!- и он театрально плюхнулся на колени.