4. Неразгаданная, первая тревога Лёньки

4. Неразгаданная, первая тревога Лёньки…

Глава 1. Встреча.
Лёнька ехал в пригородном поезде с мамой Аней и маленькой грудной сестрой Валькой.. Ему было уже четыре года, а Вальке меньше года и она всё время спала или громко орала, что прибегала встревоженная проводница и предлагала принести тёплой водички. Тогда мама давала Вальке грудь. Она, захлёбываясь, чмокала и икала, но потом закрывала глаза и засопев, затихала.
На станции Бигосово в вагон вошли новые пассажиры и к ним в купе постучались.
Вошла красивая девочка лет четырёх, как и Лёнька, с чёрными бровями, подведёнными чёрной тушью ресницами, с куклой Барби и крохотной сумочкой в одной руке и с мамой - в другой.
Они уселись напротив.
На девочке были красные сапожки, розовая курточка и шапочка-капор цвета «календулы», как называла этот цвет мама.
Девочка была смуглая и красивая, совсем не похожая на свою белобрысую маму и Лёнька сразу же влюбился. Нет, он и сам не знал, что влюбился, но страшно её зауважал. Он с обожанием ел глазами девочку и когда её крохотная сумочка цвета леопарда упала под сиденье, он быстро сполз и бросился поднимать. Внизу он лоб в лоб столкнулся с девочкой, но всё же первый схватил сумочку и когда они встали, с торжественным видом вручил её девочке.
Она, потирая ушибленный лобик, взяла сумочку, прищурилась и опустила головку, пряча глаза.
- Как тебя зовут? Меня Лёнька! – спросил он.
Девочка повернула голову к маме и, потирая шишку на лбу, вопросительно на неё посмотрела. Та кивнула.
- Амина, - ответила девочка тихим голосом и вдруг широко улыбнулась. Белозубый ротик умилил Лёньку и ему захотелось потрогать его рукой.
А я – Лёнька, - повторил он и протянул руку к её губкам, но дотронулся до её лба и спросил: «Больно?»
- Да, немножко! Авария! – сказала девочка и засмеялась. Мама подала ей зеркальце и сказала: «Приложи, пока холодное! Чтобы синяка не было».
- А куда ты едешь? – спросил Лёнька, помогая ей прикладывать холодную оправу зеркальца к шишке.
- До Полоцка.
-И я – тоже, до Полоцка! Давай вместе ехать! И будем дружить до Полоцка, давай? – сказал Лёнька. Он вдруг осмелел и взял Амину за руку занятую куклой.
- Это кто!? – спросил он.
Это Маша Барби, - ответила Амина и поцеловала куклу в щёчку.
- Я её очень люблю, за то, что она разговаривает со мной и она положила куклу на спину. Лёнька с удивлением услышал голос Маши Барби: «Ма-ма-а!»
У Лёньки округлились глаза: «Она что? Живая?»
- Почти! – ответила Амина, - когда разговаривает и поворачивает голову и водит глазами, если ищет меня, смотри!
Амина взяла куклу за правую руку и голова куклы ожила: направо, налево, кося голубыми глазами по сторонам.
- Маша! - позвала Амина. Голова куклы повернулась на голос девочки, глаза уставились на неё, моргая длинными мохнатыми ресницами и Маша Барби протяжно сказала: «Ма-ма-а…»
- Видишь? Она почти живая!
- Как это? Почему почти? Живая и всё!
- Нет! Она же сама не ходит! Её нужно водить, тогда она переставляет ноги!
- Ну, я же говорю – живая! – упрямо настаивал Лёнька.
- Нет, Лёнька! Она – игрушечная, но я всё равно люблю её.
- Да-а? У меня тоже есть самолёт, тоже не настоящий, потому что у него нет бензина.
- А что такое «бензина»? – спросила Амина.
- Не «бензина», а бензин! Это такое топливо.
- Как дрова в печке!?
- Нет жидкое, а дрова твёрдые, но дым от них одинаковый, - поспешил успокоить девочку Лёнька.
- Понятно! – сказала Алина и посмотрела в окно.
- Зато у меня есть настоящий патрон с пулей! Вот! – сказал Лёнька стараясь заинтересовать Амину и вытащил из курточки «патрон от трёхлинейной винтовки Мосина», как сказал дядя Нил, когда подарил его Лёньке. Он подал его девочке на ладошке.
- Патрон военный? – удивилась Амина.
- Да, военный, настоящий! Вот это – пуля острая, чтобы ранить врага! Она вылетает из гильзы, - гордо выпрямился Лёнька, как будто для убедительности сам собрался «вылетать»…
- Жаль, что Валерка остался дома, в Глубоком, он бы позавидовал.
- Давай я тебе буду завидовать, он такой красивый, он такой золотой!
Ленька на минуту замолчал и задумался, он даже покраснел от натуги и, наконец, сказал:
- Нет, не завидуй!
- Почему? – спросила Амина.
- Потому что он – твой! Я тебе его дарю!
- Ой, Лёнька! Как здорово! Спасибо, как красиво! Мама можно?
- Лёнька, а он не стреляет? – спросила мама девочки.
- Нет! Дядя Нил сказал, что «держи всегда порох сухим, а ушки на макушке…» и поэтому порох от патрона хранится отдельно. Он его высыпал через пулю в коробочку, чтобы не отсырел.
- Спасибо, Лёнька! А дядя Нил у тебя – философ… Хороший подарок, серьёзный, - сказала мама.
- На здоровье и… на память! – вспомнил Лёнька, как говорила тётя Маруся, когда приезжала к ним в гости в Глубокое:«На долгую память!» - с чувством добавил он.
- Спасибо, ты умный мальчик, -  улыбаясь, сказала мама Амины.
- Станция Громы! Приготовиться к выходу! Стоянка поезда – две минуты! - раздался строгий голос проводницы в чёрной шинели.
- Вот мы и дома! Первая станция Громы – наша, - сказала мама Амины. К ним обернулась мама Аня, покормившая и перепеленавшая Вальку, которая теперь мирно спала.
- Извините, я была занята и не смогла разделить компанию. Но Вы с Лёнечкой, вижу, не скучали!?
- Да! Они подружились! Жалко, что мы выходим! – грустно сказала она. - Может свидимся.
- Моя фамилия Шумилова Оля. Мой муж - директор хлебозавода.
- А мой – врач! Наверняка, свидимся! Город хоть и областной, но небольшой.
- До свиданья!
- До свиданья!
Амина чмокнула Лёньку в щёку: «До свиданья, Лёнька! Спасибо за пулю!»
Лёнька покраснел как рак, от удовольствия, и с сожалением отпустил руку девочки.
Он ещё не знал, что это было его первое свидание, первая разлука и первая любовь – ещё неразгаданная, но, подкравшаяся на мягких лапках, как котёнок.

29.08.2012г.