Шопинг

         


             Прочитала в статье, что сейчас в мире второе по массовости развлечение – шопинг.
И вспомнила я «шопинг» своей молодости…

 Ни магазинов, ни прачечных, ни  аптек, ничегошеньки не было в новом районе Москвы, где молодая советская семья получила квартиру, а если бы и были…

 Дефицитом  было всё: шампунь, детское мыло,  марля, обувь, продукты, носовые платки, книги, « толстые журналы»

У счастливо-уставшего  человека, идущего с хомутом из десяти рулонов туалетной бумаги на шее, с торчащими из «авоськи» зелеными бананами, стиральными порошками, тортом «сюрприз» и другими «трофеями» спрашивали: «Где брали?»

 Тащишься с коляской, проваливающейся в снег,  далеко-далеко на другую улицу в надежде, хоть, что – нибудь купить-достать…
  В магазине, набитом людьми,  с коляской не проехать. Спящего ребенка, укутанного в теплое,  довольно тяжелое одеяло,  надо было вынимать и носить по магазину вместе с сумкой. Чаще мы группировались с другими мамочками: одни дежурили с колясками у магазина, другие бегали по очередям  в надежде «отхватить» заветный треугольный пакетик молока для детской каши, кефир,  сосиски.  Бесконечно натыкаешься на грубость и вседозволенность продавщиц, на невозможность из-за норматива взять всё в двойном размере (а  ведь у магазина ждет замерзшая приятельница с колясками)

   Конечно, бабушки наши дорогие помогали. Мама через всю Москву с сумками приезжала раз в неделю. Другая бабушка иногда сидела с ребенком, пока я гоняла по магазинам, чтобы достать марлю, какую-нибудь одежду, еду.

 Только через год появилось чудо – Универсам (один из первых в Москве). Помню под Новый 1971 год  на  нашей темной улице - целое море огней, приглашающих заглянуть внутрь. Слава Богу!  Дождались!  Блестят огромные стеклянные витрины,  сами распахиваются  гостеприимные двери!

 А  там -  удивительные коляски, в которых можно даже посадить ребенка, сложить покупки.   Разнообразные продукты лежат прямо на полках. Проходы заполнены очередями в кассы. Серебряные елки в  ярких шарах. На продавцах и кассирах – формы, все улыбаются  (это было только в день открытия),   но свою долю удивления, радости,  восхищения успела получить на всю жизнь.
.
А потом …
 Сколько часов,  дней, недель, месяцев  я провела в этом магазине,  стоя за продуктами. Главное было запомнить перед кем стоишь, потому что сразу занималось несколько  очередей: за маслом, мясом, овощами, яйцами, рыбой и пр. Причем надо было каждый раз запомнить не одного человека, а несколько, ибо шло «броуновское»  движение, все бегали проверять свои места.

Группировались, одну  и ту же очередь занимали по несколько раз, так как  в одни руки  давали очень ограниченное количество. Забыл за кем стоишь – всё пропало, занимай снова. Правда, иногда добрые люди, почти сроднившиеся за время стояния, кричали:
- «Эй,  гражданочка, вы  здесь стоите»

Очереди сближали: велись разговоры, что-то советовали друг другу (рецепты по кулинарии, воспитанию детей), находились общие знакомые, шепотом обсуждали политическое положение, полушепотом  рассказывали анекдоты, делились домашними проблемами, знакомились с подходящими на помощь родственниками.

Одна моя приятельница знала очень много стихов на память, оказывается, она брала в магазин   поэтический томик  и, не участвуя в диспутах и беседах, занимая только одну-две очереди (она была одинока) учила стихи. Вот знать бы раньше! Сколько можно было бы выучить!

Иногда очередь разламывалась, потому что где-то, что-то «выбрасывалось» - вывозилась огромная коляска (как в современных супермаркетах) с чем-то, без разницы с чем.  Каждый старался засунуть туда руку, чтобы успеть схватить что-то вывезенное. Главное было вытащить эту руку обратно в целости и сохранности, да еще с каким-то продуктом.
 
Целлофановые пакетики  мылись и приклеивались к кафельной стенке сушиться. Некоторые умудрялись отмывать пакетики от селедки, молока, кефира.  В рыбном отделе замороженные продукты заворачивали в огромную коричнево-серую толстенную бумагу.

Моя соседка-старушка потеряла сознание в очереди, и любезнейший директор магазина  на радостях, что она пришла-таки  в себя, выписал ей пропуск на покупку товаров с другого входа, для избранных.  Иногда она брала меня с собой. Вот там и был коммунизм!

Мы с коллегами очень поздно заканчивали работу и приспособились ходить в магазин к закрытию. Продавщицы  бросали за стеклянные окна дефицит, за которым к ним не пришли в течение дня  знакомые или родственники. Вот это было везение – глазированные сырки,  куски колбасы и сыра, да мало ли, что можно было отхватить  перед самым закрытием.

Но это был период расцвета социализма. Дальше было похуже. За макаронами, сахарным песком, маслом вставали в очередь засветло, а получали их, когда уже было темно (на работе прикрывали друг друга).  Стояли с детьми, колясками, инвалидами. На полках не было ни-че-го.  У каждого москвича имелась визитная карточка покупателя с фотографией, вот по ней и давали положенные граммы.
В это время мы с коллегами поехали на экскурсию в Белоруссию. Ходили, в основном, по магазинам, потому что в них, к нашему удивлению, было всё.
Одна наша шустрая сотрудница всем раздобыла  стеклянные банки со сметаной, одну из которых мы разбили, запачкав документы и одежду. После того, как всё было отмыто, дабы не терять драгоценный продукт, кто-то предложил использовать сметану  в качестве крема. С каким же смехом мы вспоминали потом, как робко  макали пальцы в разбитую банку со сметаной, боясь порезаться, накладывали «трофей» на свои грустные лица.

 Депутаты или какие-то работники ЖЭКа разносили по домам талоны на водку, сигареты, предметы домашнего обихода.
 Помню, что нашей семье достались талоны в «Детский мир»  и - из-за отсутствия другого товара – пришлось для новорожденного внука взять куртку единственно имеющегося в магазине размера, которую он одел  только через шесть лет.

Но водку даже по талонам не давали, если не  принести пустую
 бутылку. Бутылка водки была нашей советской валютой.
Пустые бутылки – это отдельный разговор.

Были специальные пункты приема стеклотары.  Вот, где было народное  гуляние. Стоять приходилось по три-пять часов, особенно весной, когда открывались балконы, и оттуда доставалась стеклопосуда.  Сначала все бутылки и банки надо было вымыть, отодрать наклейки, отсортировать, сложить в сумки, а только потом всё это в несколько заходов тащить на сдачу. Мысленно много раз посчитаешь, прикинешь, что на выручку можно будет купить, но  всё равно никогда не сходилось – что-то отбраковывалось,  обязательно обсчитывали, но выручка была вполне приличная – рублей пять. На эти деньги можно было купить курицу или мясо, десяток яиц, пачку масла, хлеб, сахар, молоко. Руки разжимались от тяжестей, бывало, скажу себе: « Дойду до того дерева и отдохну» С  каждым шагом идти становилось всё труднее. Но не было никаких жалоб, так жили мои коллеги, друзья, соседи.

Тележек у меня никаких не было (сумку на колесиках привезла из поездки  по Чехословакии только в 1984 году).  Кстати, магазины Чехословакии были настоящим ударом, шоком, раной. Там было всё, только денег у нас не было. Ушлые люди научили везти туда водку, кофе, икру на обмен.  Уже все поменяли, а у меня не получалось, заикаясь и краснея, предлагала всё это в гостиницах, наконец, пристроила за полцены.

Зато у моего поколения были свои радости.

 Отстояв каких- нибудь три часа в «Лейпциге», можно было порадовать  подруг  изящными  и недорогими парфюмерными наборами.

Достанешь чего-нибудь вкусненького, можно пригласить друзей на ужин,
 или при свечах посидеть  с мужем за удачно отхваченной красивой бутылочкой, закуской, сходить в гости  на всякие салатики…

Иду на работу, а в это время «выбросили» подсолнечное  импортное масло.  Денег хватает, дают по целому ящику. Конечно, беру на всех – бутылок двадцать.  Сгоряча не чувствую тяжести, перехожу дорогу к автобусу, держа на вытянутых руках драгоценную   ношу. Мобильники  ещё только будут, помощи ждать неоткуда, а уже шага сделать не могу. Но мы - народ тёртый. Не взирая на мороз, распахиваю шубу, сдергиваю длинный шарф,  шапка набок, перевязываю огромную коробку  - теперь совсем другое дело, донесу.  Уф! Сколько радости на работе! Каждому достаётся бутылка импортного масла.

Чтобы приготовить праздничный ужин, надо было проявить фантазию.
 «Красную икру» делали из плавленого сырка с морковкой и селедкой (кстати, очень вкусно было.) Пирожное «картошку», «трюфеля» - из сухарей, печенья, какао, молока. Из сине-голубых цыплят, пришедших (как говорилось) пешком издалека,  получались роскошные «табака», а с курицы сдирали кожу и начиняли мукой с яйцами и зеленью, потом этот рулет резали – вредное, но красивое блюдо.

Одно время (после работы за границей в конце 60-х годов) я могла одеваться в «Березке» Были такие специальные магазины, где расплачивались сертификатами с разными полосками. У нас были желтые полосы. Там тоже  были дикие очереди, но зато – ах, демисезонная шубка  или джерсовый костюм, или плащ-«болонья»!!! 

 На мебельные гарнитуры, машины, садовые участки записывались в профсоюзной организации. В очереди стояли годами и десятилетиями. Помню, мне как депутату несколько раз предлагали машину (начиная от «Волги» и кончая «Запорожцем»),  но, посоветовавшись с мужем, отказалась из-за отсутствия денег,  к полному недоумению руководства.

За сапогами,  одеждой записывались с ночи, на руках писали  трех и четырехзначные номера, ходили по очереди греться.

Помню  такой случай. Муж привез мне из Швеции потрясающей красоты дубленку, серо-голубоватую моднейшего фасона и красивую шапку, а сапог не было. Пошла в магазин: очереди петлями, ни начала, ни конца не видно – сапоги «выбросили»  Ой!  Как хочется!
Стою красивая, молодая  в растерянности, подходит  мужик странного вида. Весь пропитый, дурно пахнущий, опухший, с фиолетово - синим  лицом. Слова еле-еле связывает, но понимаю, что просит денег  за место около входа в магазин. Даю какую-то сумму  и иду за покачивающейся фигурой.
- Моя ж-жена - вдруг громко говорит он, икая, обращаясь  к  очереди и милиционерам.  Я готова провалиться сквозь землю.
- Под-тверди! – обращается он ко мне.  В знак согласия мотаю головой, глотая стыд и слезы.

Косметика покупалась у цыганок, стоящих перед входом больших магазинов. Страшно вспомнить эти коробочки с тушью, в которые надо было поплевать, эти помады, неизвестно, как  и где сваренные, но аллергии не было никогда.

  Сейчас  я с удовольствием иногда выбираюсь вместе с дочкой и внучкой в огромные, красивые и удобные магазины, где  спокойно гуляют и улыбаются люди. Можно посидеть в креслах за столиками, перекусить в красивых кафе, можно полюбоваться на малышей, играющих и катающихся в «детском городке», можно здесь же пойти на каток,   а в шикарных магазинах выбирать всё, что тебе нравится – были бы деньги, продавцы – кассиры улыбаются, здороваются и прощаются с каждым покупателем.

Теперь и я понимаю, что шопинг может быть приятным развлечением. Жалко только, что мне лет много…