Карцер

8000

***

ночь пишу красным, строка соскользнула дрожит
Если...
Я просыпаюсь с безумным взглядом, глазами бешеного зверя, от всплеска волн, порывом ветра, дыхания и искусанными губами.
Мне снишься ты.
Если мне снишься ты...

Похорони меня под илом.
В топи тепло, мертво. В небе тихо, темно.
Я напился черной воды, мне уже не уснуть. В душу вползают дохлые птицы, просят хлеба.
А ты вяжешь ленты, совпадая с гадюкой, по мхам и корягам ссыпаются звуки.
Ребра разломаны. тошно и скучно. Ни встать, ни спеть, ты воешь под камнем, не в силах терпеть.
я дышу.
кто мне даст умереть...

Туманное утро, солнце дарит слабое тепло, пробиваясь сквозь дымку.
Меня ввели под конвоем в глухую комнату, без намека на окна.
Запах сырости, низкий потолок и отсутствие предметов. Карцер.
Дверь плотно закрылась за моей спиной не оставляя и полоски света.
Иней дернулся на травах.
Для оправдания собственных страхов люди готовы загнать в рамки всех и все... помню я видел в клетках их богов. И день на привязи, и ночи напролет.
Истертые лица, расправа имен. и кто-то же научил их сажать на цепи ангелов, будто собак.
Я всматриваюсь в пустоту и мрак одиночки.
Безумие.
Есть ли свет...
Беззубый карлик скачет вкруг по выжженной земле, хохочет снимая свою уродливую голову с плеч и бросает в толпу. Люди в толпе наперебой хватают её и примеряют на себя, сбрасывая собственные усохшие черепушки. Чужие пальцы держат твою голову.
В отчаянии ты рвешь на себе кожу, она лохмотьями опадает и опутывает твои ноги, превращаясь в хвост врастающий в землю.
Прорастая в тело корни оплетают ребра и кости. Обжигаясь течением, ты грезишь сочными травами, но схоронят тебя в песках.



***


Без полета падение, слепому не все ли равно огонь или пепел.
И на вечность уже не хватает сил, все оставлено сегодня.
Вновь проститься с небесами и землей,
до рассвета думал птицы поднимут вверх, это грех.

Если слышишь.
Мне не жалко тщеты времени, я не маюсь бесконечностью.
Твоя роль оказалась больше жизни. Глотаешь кусочки имитации счастья, невыносимо больше мириться с собой, ты мстишь. Разъедая мозг кислотой, память сочится спелой кровью.
И траур по маскам.
Сломанными пальцами царапаешься о дно, пытаясь найти выход там, где нет ни мечей, ни щитов. Фантомными шрамами налипает на твои мысли чей-то горький хрип и становится твоим собственным. нерожденными тайнами по чужому сознанию, знанием. падая с неба, глаза заметает снегом. никто не узнает.
Твоя роль оказалась больше смерти.
Ни золотом, ни рыбьей чешуей, не откупиться... не падай на колени.

Если резать сердце, то только поперек.
Плохо освещенная комната. На белом кафеле следы крови, пол под уклоном уходит вниз. Там, внизу, грязного цвета вода и что-то еще. Вслушиваюсь в отраженные тишиной собственные мысли, до боли знакомые созвучия, до трепета заставляющие мое сердце ждать, сжиматься в комок, я в плену.
От холода тяжело дышать, нам нет прощения. Мы небо в трещинах, кусочки вымершей цивилизации, пустые города, нам некуда идти... и Боги выпали осадком по святой воде.
Мы глупыми детьми изрезали ладони меняя имена.
Не жаль.
ни крови, ни огня. Останови меня, я не могу сказать.
отпечатки на стекле в награду
я не дождусь ответа.
Я достаю тебя из остывшей воды.
Когда-то давно я вырвал из груди серую птицу и у меня не стало ни друзей, ни врагов. сквозь темноту, сквозь бессилие и жалость, эти стены давно не помеха.
Ступая по камням, я несу тебя на руках... шаг за шагом. И каждый предыдущий не имеет значения, а каждый последующий не несет ни надежды, ни разочарования.
Чтобы не видеть твоего лица я смотрю вперед, куда-то поверх макушек деревьев.
Что я делаю?
Куда я несу твое мертвое тело? Куда и зачем?