Коэффициент Николаева

         Утро выдалось просто замечательным. Легкий ветерок втащил в квартиру великолепный запах наступающего лета. Прозрачное, напоенное солнечным светом небо несло в вышине легкие пуховые облака. Ночью прошел дождик, лужи на асфальте заполнены острыми коричневыми ракушками тополиных почек. Горький и клейкий свежий запах новых листьев заполнял город.
         - Наташенька, солнышко, ты не забудешь?
         - Что ты, бабуля! Я сейчас, бегом. Ты не переживай. Как, говоришь, оно называется?
         - Нитроглицерин, золотко. Маленькие такие таблетки.
         - А, помню. Сейчас схожу.
         Настроение отличное. Оно даже не отличное. Оно еще более замечательное, чем это замечательное утро. В два раза. А может – в три. Такое – не измеришь. Как это посчитать? Можно, например, по легкости шагов. А еще – по количеству людей, с которыми хочется поздороваться. А еще – по количеству цветов, которые хочется собрать. И подарить. Вот. Много разных методов. Новый еще какой-нибудь было бы неплохо придумать. Какой? Умножить блеск глаз на длину шага, добавить коэффициент легкости шагов в виде квадрата, взять в скобки, прибавить количество белых облаков минус количество ворон, отнять сумму глубоких луж, прибавить отношение количества новых листков на тополях к сумме травинок на газоне, деленных на сумму белых голубей в двух дворах. И потом, это все умножить на эмпирический коэффициент солнечности внутри головы. Вот. Прекрасный получился метод. Просто отличный. За-ме-ча-тель-ный! Вот.
         Цок-тук-цок-тук. Белые босоножки скользят по лестнице. Пальцы едва касаются коричневых бугристых перил. Свет от окон чередуется с полумраком возле дверей соседей. Цок-тук-цок-тук. Пока проскакиваешь окно, успеваешь почувствовать тепло солнышка, коснувшегося левого локтя. Цок-тук-цок-тук. Муха пролетела. Кошка посмотрела. Цок-цок-тук-тук. Жмем на ручку, дверь открылась. Ух… Солнце желтым языком облизнуло меня. Ух… А облака отражаются в луже. А на облаках летают тополиные лаковые почки. Теперь понятно, куда они исчезают! Их уносят зеркальные облака. Ух… Цок-цок-тук-тук. Тонкой веточкой надо вытащить из лужи этого длинного розового червяка. И на травку его. Вот. Молодец какой.  Цок-цок-тук-тук.
         - Доброе утро, Зинаида Яковлевна!
         - Наташенька, и тебе доброе!
         Цок-цок-тук-тук. Солнце брызжет искрами из лужи, в которой купаются воробьи. Солнце теплым покрывалом ложится на плечи. Цок-цок-тук-тук. Ощущение счастья начинает протаивать сквозь кожу. Счастье, легкое и прозрачное, обтягивает руки и плечи, мягко стучится в затылок. Счастье покрывает меня тончайшей пленкой, которая начинает пузыриться в бриллиантовых лучах. Цок-цок-тук-тук. Если присмотреться, то можно увидеть эти мельчайшие пузырьки, невесомую пену, этого, невыразимого словами, необыкновенного утреннего счастья. Невидимые пузырьки срываются с кончиков пальцев, их подхватывает ветер, уносит, уносит, уносит… Пузырьки. И меня уносит. Ведь можно же идти или бежать, не касаясь земли? Можно. Никто не запрещал. Можно рассматривать невероятные невидимые пузырьки, которые так сияют? Нужно! Цок-цок-тук-тук. Красный. Ждем. Водитель ошарашено посмотрел. И ему – немного пузырьков. Пусть. У него их мало. Я же вижу. Пузырьки тянут вверх, заставляют взлететь. Но, пока не буду. Еще подожду. Улыбку у меня, наверное, можно грести совковой лопатой. И еще останется. Ух… Зеленый. Цок-цок-тук-тук. Мир сочится сквозь меня. Робким дыханием он втягивался сквозь подошвы босоножек, через кожу, волосы, глаза… Движение мира становилось более напористым, он наполняет меня. Мир значительно легче, чем моя картина мира. Мир, вошедший в меня, тянет меня вверх. Он может помочь мне взлететь. Парить. Как вот то облако. Или перышко. Или нестись, раздирая упругий, резиновый воздух. Или растечься и стать парком. Улицей. Городом. В котором никто не споткнется и не упадет. В котором ни одна машина не будет попадать в аварии. В котором не болеют дети. В котором есть много-много всего, хорошего и нужного. Вот. Цок-цок-тук-тук.
         - Привет, Николаев!
         - Доброе утро, Наташа. Я тут…
         - А чего ты такой, при параде? В гости что ли идешь?
         - Я это, Наташка. Я к тебе собирался. У тебя пара минут есть?
         - Ну, пара – есть.
         Сессию только сдали, а он как на праздник снова. Смешной. Ко мне? Интересно… И правда интересно. И приятно. Ко мне. Зачем?
         - А ты летом что делаешь?
         - В стройотряд еду в Нерюнгри. Строить много там. Через неделю. Наташ, я…
         - Погоди, а чего так далеко? Там же сейчас еще снег, наверное?
         - Улетали квартирьеры в пятницу – да, последний снег лежит и тает.
         Не могу представить – тут лето, там – зима. Здорово бы сейчас слетать туда – раз, в снег плюхнуться, и сразу назад. Сюда. Греться. А может еще куда полететь.
- Наташа, я тут тебя принес что-то.
Покраснел как. Странный. Чего краснеть-то? Коробочка. Еще бы в газету завернул. Смешной. Сейчас.. Плохо открывается… А, вот! Ой. Ой-ой-ой… Мамочки, что же это делается! И что теперь думать? И что делать?
         - Николаев, что это?!
         - Наташа, ты же сама видишь…
         - Николаев, последний раз спрашиваю, что это значит?!
         - Просто кольца.
         - Какие?! Какие кольца, Николаев?!
         - Наташ, выходи за меня замуж. Пожалуйста. Давно вот собирался, собирался… А тут уеду и еще долго не буду тебя видеть. Вот. И тошно так стало.
         Ты смотри, только что еле-еле мог полслова из себя выдавить, а сейчас уже как по писанному чешет! Ух ты!
         - Я и думаю, а чего мне ждать? Пока ты случайно, это, ну не встретишь кого-то. Пока меня не будет. Вот и решил. Ты, правда, подумай. Так было бы хорошо, я обещаю. Вот увидишь, как здорово будет! Ты же меня с первого курса помнишь – ну может, не сильно отличник. Это правда. Но тебе же не оценки нужны рядом? А я – справлюсь. И квартиру и, может, машину. Ты не переживай, если, конечно, у тебя любовь там с кем-то есть – так я перетерплю, ну или пережду. Правда, поженились бы – и, точно тебе говорю, все будет отлично! Знаешь как? А так, что утром просыпаешься и думаешь - «Вот ведь как все здорово! Просто солнце в голове прямо с утра!» Много солнца и радости. И ожидания чего-то еще лучшего. Вот.
         Ничего себе. Вот дела! Никогда бы не подумала. Да и думать как-то не получается. Вот странно как все получается. Ох. И что делать? Сразу согласиться – тоже не совсем. И через неделю уедет. Вот утро-то какое. И почему я так расстроилась? Ведь все, наоборот, просто замечательно. Отказать? Зачем? Чтобы он психанул и совсем пропал? Ох… Что делать, что делать? А вот что!
         - Николаев. Честно говоря, я не ожидала. От тебя не ожидала. Сейчас могу тебе сказать вот что… Лучше… Нет. То есть, не тебе «нет». Да, черт побери. Что-то не соображу. Так, Николаев, обними меня. Так будет правильно.
         Вот это да… да… Как давно… Какая разница! Только не отпускай. Еще немного. Да, да, и еще раз да. И рукой по волосам, погладить, поерошить. А тепло-то как! Так бы и держалась. А пусть! И все становится таким понятным и ясным. Как там этот криволинейный коэффициент счастья? Пусть будет коэффициент Николаева! Вот! Ой, как же здорово… Мамочки… Как так и надо… Как так и было… Кто бы сказал еще вчера… Ох… И в ухо ему, так тихонечко, только губами. Чтоб даже волос не шелохнулся.
         - Николаев, я подумаю. Обещаю тебе серьезно подумать. Пару дней. Так идет?
         - Да. Очень буду ждать. Только не забудь, Наташенька. Очень прошу – не забудь, сделай как обещала… Пожалуйста…
         И не отпускает. Уф… Да, именно так и было нужно. Только так. Я вроде его не крепко держу, но тоже не отпускаю. Пусть так…
         - Николаев!
         - Да, Наташ?
         - Отпускай. Вот решу по-твоему, тогда надержишься еще! А если нет – тогда и не надо. Отпускай…
         А сама не отпускаю… И он тоже. Смешно. Так и будем стоять? А можно и постоять. Почему бы и нет. Тем более, что я так давно не стояла. Хм… Еще настоюсь. Хотя, отпускать первой не буду. Наверное, он тоже первым не отпустит. Тыкаюсь носом в шею. Ничего так шея. Крепенькая. Видно, что не только матаном занимается. И в стройотряд не куда-то на юга, а в Якутию, там, где лета нету и работы столько, что за жизнь не переделаешь.
         - А ты знаешь, что такое коэффициент Николаева?
         - Нет, Наташка...
         - Я тебе расскажу...