Просто. Про камни

Жизнь интересная и занимательная штука. Иной раз сюжет из этой страницы действительности в разы перекрывает залихватский рассказ именитого писателя.
…лето прошлого года выдалось жарким и тёплым. Большую часть времени как обычно придется проводить на даче. Но «придется» не в каторжном понимании этого слова, а в самом что ни на есть положительном. В силу того, что для меня самый лучший отдых –это работа в удовольствие и на пользу, то примерный план мероприятий был уже очерчен и мысленно подписан для претворения в жизнь.

После трудовой рабочей недели, попивая дома после работы холодное пивко, в очередной раз склонялся по просторам интернета. По одной из ссылок, как это обычно бывает, когда в поисках одной информации выходишь на диаметрально противоположенную, попал на один сайт. Главная страничка оформлена довольно красочно, и с картинками. Беглого взгляда хватило понять, что попал на медицинский портал. Красочный дизайн призывал сдать почку и получить энное количество денег, для использования по назначению. Это и возможность съездить за границу, или погасить ненавистный кредит. Атмосфера сайта в непринуждённой обстановке предлагала заоблачные фантазии применения денег в обмен на требуемую почку. Складывалось впечатление, что кандидат в доноры почки решит, что эти органы у него будут распускаться как берёзовые и отрастать каждый год на потеху своего хозяина. В момент прочтения ещё подумал, до чего же дошёл прогресс и спрос с его предложением, если так буднично можно предложить здоровому человеку отказаться от одной из двух своих почек. И как завершение экскурсии этого ресурса, в правом углу сайта красовался призыв: приведи друга, и ты получишь двадцать процентов вознаграждения за ЕГО почку. Не особо задумываясь на тот момент над содержанием сайта, покинул эту территорию крови и медицинских терминов…

Суббота. Это пожалуй самый продуктивный день в череде выходных. День отъезда из шумного города пятница, и день приезда обратно в воскресенье не считается. Суббота - другое дело. С утра, не теряя время на раскачку, сразу же приступил к работе. Кое-что было сделано по даче по хозяйственной части. После обеда прополка и окучивание картошки. Помощников в тот раз у меня не было в силу разных причин, поэтому пришлось тяпать в одно лицо. Ближе к вечеру фронт работ с землёй был закончен. После невольной физзарядки с наклонами, и развитием брюшного пресса хотелось продолжения банкета. Ещё осенью сосед по даче, живший напротив нас предложил забрать у него старую печь из бани. Скорей всего предложение было связано с тем, что в две тысячи восьмом году я бурно занимался сбором пресловутого металла. Как раз к этому моменту было принято решение произвести реконструкцию нашей банной печи, и изготовить новую и продвинутую. В тот день соседа на участке не оказалось, что, впрочем, никак не сыграло на желании забрать обещанное. С отцом зашли на территорию дачного участка, и в глубине приметили её. Печь соседи ещё с осени вытащили из бани и бросили на заднем дворе. Толщина стенок говорила о продуманности в процессе изготовления. Но время, так же как и огонь, безжалостно уничтожает то, чего оно касается. Каменка довольно сильно прогорела, и поэтому всё чаще и чаще в помещение бани попадал дым, тем самым мешая наслаждаться процессу принятия блаженства пара.

С первого взгляда стало понятно, что вдвоём с отцом пенсионного возраста поиметь эту конструкцию металла будет не просто. Но мы же не лыком шиты…
Открыли ворота, загнали трудягу Ниву. Применив сообразительность и пресловутый рычаг Архимеда, подготовили печь к транспортировке. Раза четыре или пять парашютная лента, используемая в качестве каната, рвалась как нитка. Но спустя некоторое время, печь заняла своё место перед нашим участком, чтобы сбросить с себя лишнее, и надеть новый наряд.
Мысленно уже очерчивал контуры каменки, дверц. Чего скрывать - люблю работать с металлом. Многое было сделано на даче собственными руками.
-На металл будешь сдавать?- спросил проходящий в эту минуту сосед Лёшка, живший немного подальше.
-Нет,- с азартом в голосе ответил ему,- её сдавать нельзя, мы из неё произведение искусства сделаем, и она будет радовать нас теплом и паром. Сейчас только распушу…
-Долго же тебе придёться её распускать,- с печалью в голосе сказал сосед, и продолжил свой путь.
-Долго…А чего долго?- не смог понять я его скорбного настроения в этом вопросе.
Тут же принёс газорезательное оборудование, специально купленное в то время, когда приходилось невольно облачиться в образ газорезчика, и брать практические уроки с такого нужного опыта разборки металла.
Через пятнадцать минут печь, испуская еле видимые волны теплового излучения, медленно остывала, разобранная на куски металла для дальнейшей обработки.
-Ну не хера ты даёшь,- раздался удивлённый возглас за спиной.
Это снова был сосед Лёшка:
-Я думал ты болгаркой будешь её кромсать, а ты хитрей оказался,- и он расплылся в счастливой улыбке.
-Делать мне больше нечего, как круги переводить на нудную и долгую работу. Резак наша сила…

Вечер клонился к закату. Натруженное за день солнце плавно садилось за гору, испуская ярко красный ореол. День прошёл довольно успешно и продуктивно. Грех было бы не отметить это дело двумя бутылочками пива, что впрочем, и было сделано. Ароматный и холодный напиток оказался как, никак, кстати, и приятно проник внутрь меня, расслабляя после длинного, тяжёлого дня…
Не помню уже для чего, но утром в воскресенье решили с матерью-старушкой вернуться в город. Встали, по быстрому позавтракали, и уже практические готовые выдвинуться на автобусную остановку к отъезду, задержались на выходе. Мне некстати приспичило в туалет. По маленькому. Сделав нужное и естественное действо, вернулся обратно в домик. Где-то внутри тела, в нижней части туловища неприятно заныло. Неужели живот воспротивился отъезду? Ещё этого не хватало. Следующий автобус нескоро. Не хотелось идти на поводу своего организма, и пропускать рейс. По-быстрому решил вернуться на отхожее место, в простонародье - сортир. Что самое интересно в тот момент, так это то, что почему-то хотелось постоянно мочиться. Но из известного органа не упало не единой капли, как в засушливое время года в пустынной Африке из проходящей скупой тучи.

-Я наверно не поеду,- ставлю в известность мать по приходу в дом.
К этому времени я мог стоять, сложившись в полусогнутом состоянии около стола на кухне. Боль стала увеличиваться. Симптомы чем-то схожи с аппендицитом, с которым я познакомился при весьма интересных обстоятельствах. Внезапно навались усталость и лёгкая раздражительность. И ещё больше стало неприятно от мысли того, что не знаешь что с твоим организмом. Боль не была связана с расстройством желудка. Это было что-то другое…
Мать нерешительно ожидала около двери. Казалось, что сейчас всё пройдёт, и мы сможем отчалить на остановку. Дыхание стало замедленное и тяжёлое. Боль увеличивалась с каждым разом.
-Живот наверно болит?- спросил отец.
-Нет. Сам не пойму что болит,- раздражённо и нехотя ответил ему.
Стоять уже не было сил, поэтому прилёг на диван. Здесь стало полегче, но только лишь на минутку.

На здоровье не жаловался, ничего до этого так не болело. Но явственная боль, словно в какой-то орган в районе нижней части живота вбили гвоздь, или постепенно отщипывали от него кусочки методично и медленно - именно так можно описать то недомогание и те страдания, которые обрушились на меня в то утро.
-Может скорую вызвать?- тревожно предложил отец.
-Пока не надо, может пройдёт…
Хотя внутренний голос орал во всю глотку, что необходимо немедленно принимать какие- то меры.
В больницу обращаюсь неохотно, как, впрочем, и многие из нас. До последнего тянем, и только когда жареный петух громко возвестит о неприятной вести - пулей летим к врачам. Боль стала уже нестерпимая. Кто сталкивался с этим, тот прочувствует всю тяжесть страданий, коим был я подвергнут. В поисках удобной позы я уже скатился с дивана, и, свернувшись на полу в позе эмбриона - самой приятной и естественной позе человека, лишь мог облизывать сухие губы и непроизвольно мычать, пытаясь заглушить хоть таким способом нестерпимую боль.

Отец и мать лишь наблюдали эту картину, не в силах помочь ежеминутно и целенаправленно.
-Звони в скорую,- наконец-то созрел я.
Отец тут же набрал номер на сотовом телефоне.
-Алло, скорая? Здесь сыну плохо…
-Что с ним?- раздалось на том конце.
-Сильная боль в левом боку.
-Что именно у него болит?- не унимался диспетчер.
-Он сам не знает…Просто очень сильная боль.
-Дайте трубку больному.
Отец передал телефон мне.
-Здравствуйте,- через силу поприветствовал я оппонента, стараясь соблюсти рамки приличия.
-Здравствуйте, что у вас?- снова прозвучал вопрос.
-Да утром, ни с того не с сего, стал сильно болеть левый бок. Очень сильно.
-Может грыжа?
-Нет. Грыжу мне уже вырезали…
-Ну что тогда у вас болит?
-Да я не знаю…
Ну не знаю я, что у меня болит. Я не врач, я не оканчивал курсы медицинских работников. Может почка, может кишка лопнула, может меня ест изнутри чудовищный червь. Я просто не знаю, что конкретно у меня болит, но я точно знаю, что в ту минуту боль была просто чудовищной. Она точила меня изнутри, она отдавалась где-то в мозгу, когда обработанный нервный сигнал с левой стороны туловища доходил для серого адресата в поисках ответа на этот вопрос.

-Скорая помощь не выезжает по таким симптомам. Вы можете записаться на приём к терапевту и проконсультироваться у него. Кстати, откуда Вы звоните?
-Это дачный кооператив «Ромашка».
-Ну-у-у…Туда мы точно не поедим. До свиданья. Не забудьте про терапевта,- и трубка на том конце замолчала.
Надежда на хороший исход телефонного вызова лопнула как мыльный пузырь, и тут же организм подло отозвался болью на этот звонок. Плюс к физической боли прибавилась моральная. Вот так расклад. Из разговора с диспетчером «Скорой помощи» выходило, что они могут приехать в случаи отрыва головы или другого органа у человека. Мой случай не в их компетенции. Как всегда выходило, что проблемы утопающего только в его руках. Мысли носились одна за одной. Что же делать? Ведь так не бывает, какой-то выход надо всё равно искать.
-Вот она наша хвалёная медицина,- зло отозвалась мать,- сдохнешь и никому до тебя нет дела.
-Отвези меня в Рабочий,- обречённо попросил я отца,- там, кажется, есть фельдшерский пункт.
-Иди, выгоняй из гаража машину и заводи,- тут же конкретизировала команду мать. На её лице застыла скорбь, и материнское сопереживание.
Старая Нива, прокашляв двигателем, с неохотой завелась. Кое-как доковылял до транспортного средства и сел на переднее место.
-Там точно есть медицинский пункт?- отец инстинктивно проверил документы на солнцезащитном козырьке, выводя машину на дорогу.
-Есть вроде. Я там иногда вижу машину скорой помощи, проезжая на дачном автобусе.
Грунтовая дорога никак не благоприятствовала на моё самочувствие, и каждая кочка больно отдавалась внутри тела. Посёлок Рабочий находился в паре километров от дачного кооператива, и сейчас надежда была только на тот медицинский отдел.
Нива уверенно шла по асфальтовому покрытию посёлка; с двух сторон мелькали неказистые на вид дома жителей.
-Здесь не гони,- попросил отца,- сейчас будет съезд.
-Здесь?- и машина, сбавив скорость, поворачивала направо.

В глубине тупика этой дороги сиротливо стояла медицинская «буханка» потёртого вида, с полу-видимым отличительным знаком красного креста.
Где-то внутри тела стало немного легче. Скорей всего организм взял взаймы в чёрной кассе хороших эмоций, и на время погасил боль физическую.
Покинув машину, я взошёл на крыльцо одноэтажного здания, и, постучав в дверь, зашёл внутрь. Попал сразу же в кабинет. С эпохи застоя ничто не изменилось в дизайне этого помещения. Обычные стул, стол. И может запах лекарств. Кабинет небольшой.
-Здравствуйте. Есть кто?
Из проходной комнаты этого кабинета вышла женщина в годах, в накинутом на плечи медицинском халате.
-Здравствуйте. Что у Вас?
Иной раз доброе слово и участливое расположение человека во многие разы лучше всяческих таблеток. Так же произошло и здесь. Боль куда-то чуть-чуть ушла, и я невольно почувствовал себя неудобно от внимания к своей персоне.
-Да вот…
И я вкратце описал свои похождения.
-Хм…хм…Давайте померим температуру. Снимите курточку.
Куртка заняла своё место на спинке стула, и я, сидя с градусником под мышкой, лишь отвечал на характерные вопросы медицинского работника, которая записывала в бланк мои данные.
-Вы мне обезболивающее сделайте, пожалуйста,- попросил я, сразу же поняв, что попал в надёжные руки.
Женщина была в годах, и приятная в общении. От неё не сквозило раздражительностью, и как это часто бывает равнодушием. Наоборот, она словно сама переживала за моё самочувствие.
-Сделаем, сделаем,- скороговоркой сказала она,- мы ещё и таблеток Вам дадим, - кстати, у Вас были такое чувство? Ну, что Вы хотите помочиться, а в итоге ничего не получается?
-Да. Так и было.
-Понятно. У Вас почечная колика. Жалобы на почки есть?
-Да никогда не было.
-Закатайте рубашку, сейчас поставим укол.
Через десять минут после обезболивания стало намного лучше. Словно ничего и не болело.
-Ну как? Вам лучше?
-Намного. Словно ничего и не было.
-Ну, это временно. Вы сейчас в город?
-Да.
-А Вы точно себя чувствуете хорошо?- врач пристально посмотрела на меня.
-Да вроде да.
-А этот мужчина на Ниве сосед по даче? Он Вас в город не отвезёт?
-Это отец. Но машина у него дальше дачи не ездит - ненадёжная. Я наверно на автобусе доберусь.
-Ну, уж нет,- решительно прозвучало в ответ. Это Вам сейчас хорошо, а если что случиться? Сейчас отвезём на нашей машине.
Она подошла к стоящей на столе радиостанции, и сквозь шелест радиопомех вызвала городской отдел. Получив разрешение на использование Уаза по назначению, вручила мне пакет бумаг:
-Отдайте в машине…
-Спасибо, до свиданья,- и я вышел из здания.
-Ну что?- отец прохаживался около Нивы, и ожидал меня здесь.
-Да вот сейчас в город повезут. Ну, давай… пока, потом позвоню.
…В Уазе кроме водителя находился ещё и дежурный фельдшер женского рода. До моего прихода они о чём-то оживлённо разговаривали.

-Вот документы,- и я протянул пакет.
-Садись. Можешь лечь на носилки,- дал распоряжение водитель.
Машина развернулась, и натужно гудя, выехала на дорогу. Той боли, которая была утром, не стало. Только иногда чуть-чуть подленько отдавалось на неровностях дороги. Надо сказать, что от дачного кооператива до города порядка двадцать восемь километров. Поначалу присел на откидное сиденье, но потом перелёг на носилки. Здесь было в разы лучше. В полудрёме мысленно возвращался к началу утра, и в какой уже раз подумал о том, как неблагоразумно загадывать наперёд. Кто бы знал, что жизнь так изменится?
Дорогу знал наизусть, и поэтому так же мысленно в голове откладывались все повороты и зигзаги пути. Неожиданно машина сбавила скорость, и лихо развернувшись, остановилась. Водитель заглушил УАЗ. Я приподнялся на носилках, и недоумённо огляделся. Видя моё непонимание, водитель пояснил:
-Дальше мы не поедем. Будем ждать здесь машину с города.
«Так вона оно чё, Михалыч,- вспомнился знакомый диалог с телевизора.» В погоне за экономию бензина, отделы договорились именно так транспортировать больных. Из точки А и точки В одновременно выезжали кареты скорой помощи, и встречались на половине пути.
Мимо по федеральной трассе проносились фуры и прочий автотранспорт. Солнечная погода только раздражала, в виду нелепости ситуации с этой чехардой медицинского характера. Прошло минут десять. Мимо проезжали машины, но вожделенной нашей так и нее было.
-Заснули они там, что ли?- зевая, спросил водитель фельдшера, посмотрев на наручные часы,- им же ехать на пару километров ближе, да и федералка им фору должна дать.
-Да забыли наверно,- шутливо отозвалась женщина,- помнишь в прошлый раз мы их прождали час?
-Да. Было дело,- усмехнувшись, вспомнил этот эпизод водитель,- они оказывается забыли про нас.
И парочка рассмеялась. Мне же почему то было не до веселья. Но не успел я нагнать нехороших мыслей, как взвизгнув тормозами, сзади, как Сивка-бурка вещая каурка, остановился Уаз.
-Ну, до встречи,- попрощалась фельдшерица с водителем,- потом встретимся. И уже мне:
-Пошли, пересаживаемся.
До города добрались быстро. Больница находилась чуть ли не на въезде, поэтому минуя пару светофоров, сразу оказались во внутреннем дворике медицинского учреждения. Потрёпанное временем здание, тем не менее, ещё пыталось сохранить доверительное отношение потенциальных больных. Здесь мне уже приходилось пару лежать, поэтому процедуру приёма знал наверняка.
В приёмном покое толпились страдальцы. Каждый со своей бедой и болью.
-Пошли, пошли,- без очереди затащила меня в кабинет фельдшерица.
-Привет, Марин,- поприветствовала она дежурную,- принимай пациента.
-Что у Вас?- взяв для изучения мои направления, вопросительно кивнула головой служащая Гиппократу…
После калейдоскопа дообеденной чехарды и суеты только сейчас до меня дошло понимание того, что всё это не сон, и что я действительно нахожусь в больнице. Буду ложиться на обследование.
-Идите, сдайте анализ,- оторвали меня от рассуждений и тут же вручили баночку под мочу,- потом анализ крови в пятом кабинете не забудьте.
Вышел в коридор, невольно усмехнувшись сам себе. Обезболивающее всё ещё действовало, поэтому настроение было не подавлено.
-Привет,- позвонил я жене домой,- знаешь где я нахожусь?
-Привет. Знаю уже. Мать твоя позвонила. Давай уже рассказывай, что там у тебя?
-Понятно,- раздался вердикт моей половинки после пересказа ей событий и моего состояния,- тебя к нам положат. Сейчас подъеду…
Тут надо заметить, что в какой раз убедился в хитросплетениях событий и фактов, действий и резких поворотов судьбы. Иной раз складывается впечатление, что кем-то свыше написал сюжет твоей жизни, и ты как простой винтик, должен непреклонно соблюдать этой сценарий. Вот и сейчас, в силу обстоятельств вышло так, что лежать я буду в том самом отделении, где работала до недавнего времени моя жена. Закончив медицинский колледж, она трудилась по специальности, успев сменить не одно направление медицинских стезей, пока не оказалась на этом месте и сейчас находилась в отпуске.
Сидя в коридоре больницы, и ожидая жену, невольно вспомнил пятничный вечер, когда попал на тот самый сайт про почки. Вроде бы мелочь, но мелочь неприятная. Я ещё не знаю, что именно у меня с этим органом, отчего немного напряжён.
Урологическое отделение находилось на втором этаже больницы. По стечению обстоятельств, я был в курсе всех дел этого отделения. Надо ли говорить о том, что жена естественно рассказывала про свою работу.
-Не пей пиво,- часто повторяла она,- а то потом в письке катетером будем ковыряться.
-Да ладно тебе, две бутылочки не повредят. Тем более не так уж и часто я пью,- меланхолично отвечал ей, махая отмашкой руки.
Ещё большей нелепостью, и каким-то непонятным для меня характером совпадения было то, что буквально за две недели до этого дня я по просьбе жены делал презентацию для их отделения…
-Тебе привет от заведующей,- сказала она как-то после прихода с работы,- сегодня на вечер ты будешь пахать на пользу отделения.
Оказанная честь вызвала улыбку на моём умном лице.
-Делать то что?
-Да мы в этом месяце дежурим по тех.минимуму. Каждое отделение готовит презентацию, и вкратце рассказывает о специфики своей работы для всей больницы.
-Будет материал, сделаем,- пожал я плечами.
-Да уж сделай. А то реанимацию только и хвалят постоянно,- переживая за своё отделение, ревностно сказала жена.
Наверно так сложилось в силу стечений, но реанимация в любой больнице всегда превыше других отделений.
-На, вот держи,- и она выложила на стол фотографии с процедурного кабинета, где непосредственно помогала врачу-урологу.
Вот общий вид кабинета, вот гинекологическое кресло. На следующей фотографии в несвойственной позе застыл мужчина, сидя в этом кресле и раздвинув ноги.
Здесь надо сделать отступление и чуточку ввести в методику процедуры. Губит людей не пиво, губит людей вода. Этот незатейливый напев прочно вошёл в нашу жизнь. Вода как основа жизни любого организма, может послужить причиной смерти при утоплении, и причиной страданий человека другого плана. Имеются в виду камни. Не булыжники с улицы, и гравий, а малюсенькие такие камушки, которые попадают в организм с той же самой водой в виде песочка, который потом принимает причудливые формы. Так же этому может послужить неправильное питание, злоупотребление алкогольными продуктами. Это именно те кристаллы в виде налёта, которые мы так тщательно пытаемся откипятить от чайника различными химическим средствами. К сожалению почки, которые аккумулируют в себе эти кристаллы, так просто и буднично не прокипятишь.
Вот потом-то при почечной колике, когда больной просто лезет на стены, мучимый движением камней в почках, поневоле сдаётся на милость врача-уролога. В современных клиниках, к коим никоим образом не относится наша провинциальная больница, камни дробят ультразвуком. У нас же всё по старинке, через мочеиспускательный канал петлёй с характерным названием корзина дармиа. Соответственно без наркоза, на живую. Врач садится перед расшиперенным пациентом, сидящим в гинекологическом кресле, и, наблюдая в окуляр цистоскопа, проталкивает по мочеиспускательному каналу этот медицинский агрегат с петлёй. В случае удачи петля захватывает камень, и, привязав на другой конец груз, пациент ходит в таком положении. Пока под тяжестью груза камень не выйдет наружу.
Ещё задолго до этого пришлось посмотреть на коллекцию камней в кабинете, когда приходил за женой. В картонном ящике, разбитом на отделения лежали причудливой формы камни, изъятые из почек людей этим варварским способом. Здесь и плиточки, здесь и колючие и неприятные на вид кристаллообразные образования. Страшно даже представить ту боль, которую чувствует человек, когда по почке, потом по мочеиспускательному каналу идёт этот объект, сдирающий эпителий с сосудов…
-Только лица с фотографий убери,- назидательно сказала жена.
-Да это и так понятно, я вообще удивляюсь, как больные разрешили их фотографировать.
-Да им тогда не до этого было. Хотя всё по обоюдному согласию происходило.
-Ну конечно, - с возгласом бунтарства ответил я,- с катетером в письке сильно не забалуешь. Да и комично требовать запрета в такой унизительной позе.
В пакете MicroSoft Power Point через пару часов была выполнена требуемая презентация. Основой послужили принесённые фотографии, материал из интернета и конспекты врачей. Всё прошло на ура…
И вот теперь снова и снова возвращаясь к теме презентации, я мысленно отталкивал от себя приближающийся миг гинекологического кресла с катетерами…
На втором этаже в единственном коридоре расположились урология и ЛОР-отделение. Если лорики вряд ли могли перенять заболевания мочекаменной болезни от своих соседей, то контакт с лор-больными для почечников грозил ещё и вирусными атаками. И был шанс сразу попасть в соседнее отделение.
Ну вот, и началась моя больничная жизнь. Меня определили в палату. Открыв дверь, зашёл в неё, и как принято в благородном обществе, поздоровался. Из пяти мест, на одном сидел пожилой мужчина, который скороговоркой что-то буркнул в ответ и продолжил возиться в своём пакете. Палата довольно тесная, но если можно так сказать- уютная. Есть тумбочки, в углу раковина. В наличии две розетки.
-Здесь не занято?- спросил я, указывая на заправленную кровать имеющую выход к энергетическому источнику тока.
-Занято, но он сегодня выписывается, так что сиди, карауль место.
С непривычки всегда так - пока ещё не обжился, будешь перекладывать вещи, что-то пытаться прочитать в своём направлении. Через минут десять пришёл хозяин койко-места.
-А, новенький. Занимай моё место, мне сейчас выписку принесут. Вещи я свои заберу, в коридоре подожду.
Через десять минут всё было закончено. Будем обследоваться, и выполнять требуемые процедуры.
Положил свой сотовый телефон на кровать, и подошёл к установленной здесь раковине помыть руки.
-Телефон так не бросай,- раздался за спиной голос соседа.
-Да я не бросаю, просто положил.
-Всё равно. Здесь каждый день уходит по одному, два сотовому,- предупредительно прозвучало как назидание.
Вот так новость, будем мотать на ус.
-У предыдущего хозяина твоей кровати так и получилось вчера,- стал вводить в курс дела больничный инструктор,- он лежал на животе, отвернувшись к стенке, отдыхал. А Петрович, вон с той кровати, как раз к палате подходил. Ну и видит, тип из неё выходит. Своих-то мы знаем, здесь уже не ошибешься. У типа пакет в руках. Он с Петровичем в коридоре поравнялся и был таков. Тот в палату заходит и спрашивает соседа:
-Это к тебе сейчас приходили?
-Нет. Я слышал, как дверь открылась, да тут же и закрылась. Я ещё подумал, наверно ошиблись.
-А пакет-то твой где?....
-Ну, тут то и выяснилось что пакет-то тю-тю,- в лицах разыграл кражу сосед по палате,- они выбежали в коридор, да только ветер там гуляет. Ушёл значит-то телефон и вещи. Ты здесь поосторожней…
Предупреждён, значит вооружён. Спустя час в нашу палату, как потом оказалось из соседней, к нам подселили ещё одного больного. Молодой парень, в спортивном чёрном костюме. Повадки и манера разговора выдавали в нём ходока по казенным домам. Так оно и оказалось. Вечером, готовясь ко сну, сосед в полной мере показал синеву своего тела, усыпанного звёздами на плечах и прочей нательной графикой по всему телу. В разговоре он проявлял неспешность, рассудительность, старался не улыбаться. Вообще было видно, что он в полной мере вкусил коллективное проживание в определённых кругах.
Первый день прошёл без существенного интереса к моей персоне. Единственное, что было сделано - мне принесли банку под мочу, и настоятельно сказали пить как можно больше воды.
-Пей воду, как можно чаще, потом смотри на мочу. Завтра скажешь на обходе врачу результаты наблюдений.
Сказано-сделано, тут же купил в киоске полтора литра минеральной воды. Незаметно наступил вечер и долгожданный отбой.
Утро встретило тишиной. Соседи ещё посапывали во сне, когда я уже проснулся. Спать уже не хотелось, поэтому соблюдая уровень тишины, приступил к утреннему моциону. Однако спустя время, соседи стали шевелиться и тоже вставать.
-Сейчас завтрак, потом обход начнётся,- подсказал мне сосед напротив.
И точно, через пару минут из коридора раздался призыв проследовать на приём пищи. Сколько себя помню, мне всегда нравилась манная больничная каша. Дома ещё ни разу не приходилось отведать её, и получить тот ожидаемый вкусовой уровень наслаждения. Вот и в это моё первое утро в больнице была моя любимая манка.
К девяти часам народ стал занимать места около своих посадочных мест. С минуту на минуту ждали обход врача.
По коридору послышались шаги, и в палату зашли постовая медсестра и заведующая нашим отделением, по совместительству работающую дежурным врачом. Женщина была высокая, рослая, в годах. К слову сказать, она давно перешагнула семидесятилетний рубеж, но всё ещё продолжала работать в больнице в этом отделении. С самого начала его открытия. Как потом понял из разговоров, пациенты, особенно мужчины, стремились попасть именно к ней. Она была врачом от Бога.
-Ну, здравствуйте,- ласково и доброжелательно поздоровалась она.
В ответ прозвучало общее приветствие.
-Так, что у Вас?- вопрос адресован мне, поскольку моя кровать стоит сразу на входе.
-Да вчера на даче стало плохо, бок заболел.
-Понятно,- сразу оценила она ситуацию,- наверно работали в то день?
-Да было дело,- и я вспомнил про себя тяжёлые будни того дня: прополка, тягание неподъёмной печки и холодное пиво напоследок, как последняя капля.
-Угу, ну вот поработали, в почках движение пошло, вот вам и приступ почечный,- разъясняли мне ситуацию,- Вы кажется муж Наташи?
-Да, так оно и есть.
-Ну что ж? Лежите, выполняйте процедуры. Вам сказали уже пить как можно больше жидкости?
-Да, я пью,- и я указал на стоящую возле тумбочки бутылку минералки.
-Хорошо, потом наблюдайте за мочой. Только внимательно. Остальное Вам скажет постовая медсестра.
Обход продолжился дальше. У каждого была своя беда.
Через два дня нахождения в больнице стало скучновато, и при очередном свидании с женой, попросил принести сотовый телефон китайского разлива с функцией телевизора. Надо заметить, к сотовому телефону, не смотря на его функциональные возможности, марку, и так далее, отношение у меня только одно - потребительское в плане позвонить. Мой повседневный телефон был уже облезлый, деревянный в плане наворотов. Подаренный китайский был на порядок выше. Но он был тяжёл, неудобен, плюс ко всему сильно садил аккумулятор. Вот его-то я и решил использовать как домашний кинотеатр, а вернее как окно в мир, чтобы иногда разбавлять больничные будни.
К этому времени я уже освоился, и чувствовал себя как рыба в масле. Или сыр? Всё повторялось по накатанной дорожке. Завтрак-обход-процедуры-обед-сончас-полдник-ужин-отбой…
Я строго придерживался оговоренного распорядок дня, и соблюдал больничный режим. На третий день в моче обнаружил песчинки песка. Мелкие, но всё равно видимые. С меня шёл песок, как напоминание о приближении старости. Значит известное изречение было не просто набитой фразой?
Это наблюдение немного покоробило меня и расстроило. После завтрака я постоянно принимал так же прописанные мне таблетки. В одну из ночей сильная боль в левом боку снова напомнила об утреннем дачном инциденте.
-Поставьте, пожалуйста, укол,- попросил я полусонную постовую медсестру.
Наутро после завтрака, в очередной раз, обследуя содержимое мочи, увидел его. Это был корявой формы кристалл камня. Вот значит, кто доставлял мне столько хлопот и нестерпимой боли. К моему счастью он вышел сам, естественным путём, без помощи посторонних сил. Но такое бывает не часто. Об этом открытии незамедлительно сообщил на утреннем обходе.
Жизнь в отделениях текла своей чередой. Уходили одни, занимали их место другие больные. Здесь были молодые и старые, люди среднего возраста.
Кражи телефонов продолжались через день. В большей мере потерпевшими становились пожилые и рассеянные люди, воспитанные в эпоху доверия и человеколюбия.
Мне же, имея теперь на руках два телефона, приходилось быть настороже вдвойне. Уходя на приём пищи, я запихивал телефоны в носки, как бы нелепо это не звучало. По-другому нельзя было. Карманов на трико у меня не было, а руки были заняты чашками и кружкой.
В один из вечеров, сидя в коридоре перед ужином, стал свидетелем разговора парня и молодой особы из соседнего отделения.
-Лошара ты последний,- на повышенных тонах кричала девка,- как ты мог оставить его в палате? Сколько раз было сказано не оставлять телефоны там, когда уходишь!!!
-Да я на минутку только,- виновато отвечал шестнадцатилетний друг.
-Идиот ты,- не могла она остановиться в своём негодовании,- пошли к постовой медсестре вызывать наряд милиции.
На этом все и разошлись. Перед отбоем я смотрел свой китайский телевизор через дисплей телефона. Занятая розетка была как-никак, кстати, и давала стратегическое преимущество. Неожиданно дверь в палату приоткрылась, и из-за неё показалась чья- то голова. Это был тот самый парень, который так просто лишился своего телефона. Посмотрев на меня, он тут же исчез. Наверно ошибся, подумал я. Через пару минут дверь снова приоткрылась, и уже показались две морды. Оторвавшись от просмотра программы, бросил взгляд на визитёров. Те ретировались.
-Милиция ещё не приехала?- раздался из-за двери зычный голос девахи.
В ответ что-то пробурчали в невпопад.
-Ну, ничего, сейчас они приедут, пускай делают обход по палатам,- снова прозвучало в коридоре.
Вот тут-то до меня дошёл весь ужас ситуации. «Так значит, меня взяли в главные подозреваемые?- пронеслась в голове мысль.»
Имея на руках два телефона, я наверно смотрелся сильно жирно на фоне того, что некоторые лишались и последнего. Ужас ситуации заключался в том, что телефоны мои были без документов, и появились у меня в силу различных причин. «Но как объяснить это милиции?- вертелся в голове немой вопрос.»
Томительно потекли минуты ожидания нелицеприятного разговора с сотрудниками органов. К счастью, в тот вечер так никто и не приехал. По крайней мере, по палатам не ходили, чтобы делать обыски. Да наверно и не имели такого права.
Соседом моей подушки в изголовье был мой татуированный товарищ по палате. К этому времени мы уже с ним познакомились. И я снова невольно поймал себя на мысли, что некая линия совпадений оставила свой отпечаток и здесь. Его звали Евгением. Всё бы ничего, но по жизни меня постоянно сопровождает это имя. Двое друзей в разный период времени тоже были Жеками. Плюс другие факты, пока не относящие к повествованию.
-Давай цифрами обменяемся?- предложил он как то утром,- звякнешь когда начнется обход.
Мы обменились телефонными номерами. После обхода он постоянно где-то пропадал, и появлялся только вечером, чтобы присоединиться ко мне для просмотра телепередач.
В один из дней разразился жуткий скандал. В женском отделении кто-то нас(…нет, это не печатно), кто-то накакал в установленное в туалете бизе. Можно представить лицо санитарки, когда она увидела отходы жизнедеятельности в этой белоснежной вазе туалетной комнаты. Туалет тут же опечатали и никого туда не пускали. Смех и грех. Опросы по палатам не выявили недоброжелателя. Пациенты стали звонить во все властные структуры для разрешения ситуации. Только после приезда съёмочной группы местного телевидения инцидент был улажен, и толпы желающих женского рода смогли справить естественные надобности.
Завершилась первая неделя моего пребывания здесь. Перед обедом мне прописали «молоточки». В физио-кабинете, в установленное время, я ложился на живот, и мне устанавливали в районе почек тяжёлые мешочки с проводами. После чего процедурная работница включала аппарат, и по почкам электромагнитным импульсом начиналась чеканка выбивания пыли, вернее камней. Процедура поначалу неприятная, но крайне нужная.
На второй неделе я попросил жену, чтобы она договорилась отпускать меня после обеда домой. На что было получен положительный ответ.
Соседями напротив, в палате, были два почтенного возраста пенсионера. После их разговоров стало ясно, что они знакомы ещё по партийной линии прошлого века. В минуты отдыха они предавались своим воспоминаниям, и их было приятно послушать.
-А скажи-ка, капитан,- так обычно обращался более старый, приближающийся к девяностолетнему возрасту, один из них к своему товарищу,- а помнишь ты Никальченко из отдела горкома комсомола?
-Конечно помню, Павел Андреевич,- обязательно в уважительном тоне звучал ответ,- мы с ним как сильно повздорили.
Его собеседник тоже был усыпан сединой, но был чуточку помоложе. Если можно употребить здесь это слово. Он запомнился как «капитан»
Услышанная фамилия была на слуху - упомянутый человек занимал в прошлом один из ведущих постов в руководстве города. Мне тут же захотелось узнать побольше из первых уст.
Не обращая на меня внимания, или не придавая этому значение, пожилой капитан запаса продолжал начатый разговор:
-Мы же с ним здорово поцапались. В восьмидесятом году я от горкома ВЛКСМ поехал получать присланные по разнарядке автотранспортные средства. Ехать надо было в Читу. В то время Никольченко занимал там пост куратора по комсомольской линии.
-Ну да, ну да, помню,- громко поддержал разговор его товарищ.
-Ну, так вот, слушайте, Павел Андреич, хочу Вам сказать, что этот Никольченко ещё тот жук. Я до этого про него уже знал в неблаговидном цвете, так тут ещё этот случай. Короче приехали мы в Читу. Я сразу же в горком комсомола, мол, так и так хочу получить присланное в наш адрес. А получали мы ГАЗ-69 и мотоцикл Иж-Планету. Машина стояла во дворе, занесённая снегом.
-А где мотоцикл?- спросил я Никольченко.
-Своровали,- буднично и просто ответил он мне, как бы между прочим.
-Что значит «своровали»?- спрашиваю серьёзно его,- где заявление в милицию в таком случае?
-Да сдалось тебе это заявление,- махнул он рукой,- был да сплыл. Забирай Газон и катись откуда приехал…
-Наглости, конечно, ему было не занимать,- вспоминая былое, обратился рассказчик к слушателю,- но я тоже не пальцем деланный. В тот же вечер я прошёлся по окрайним улицам, и спросил здешних мальчишек - не видели ли они во дворе горкома комсомола новенький мотоцикл? «Конечно видели»,- ответили они мне. «А где он сейчас?»
«Да там, во дворе, он снегом засыпан». Получив эту информацию, я проследовал на ж\д станцию и заказал на вечер места в железнодорожном составе под машину и мотоцикл. Часа в четыре дня снова зашёл к Никольченко. Снова спросил про наш мотоцикл. В ответ та же реакция…
-А дальше?- заинтересовался Павел Андреевич,- внимательно вслушиваясь в каждое слово.
-Ну, так значит слушайте, я же рассказываю. Я вышел во двор, и точно, в самом конце было снежная куча. Я её разгрёб, там стоял накрытый брезентом мотоцикл. Я его выкатил, и повёл на выход. С крыльца уже летел красный как рак Никольченко:
-Ты куда его повёл?
-Как куда? Это наш мотоцикл, я его забираю, вот документы и накладная.
-Не сметь!!!- заорал он мне.
-То есть как? Попутал личное с государственным? Я про тебя ещё скажу куда надо…
-Вот так я с ним поцапался,- закончил разговор старый капитан.
На его лице всё ещё сохранялось неприязненно отношение к этой личности после повествования.
-Да уж, история,- весело ухмыльнулся Андреевич,- ну чёрт с ним, давайте чаю заварим, мне жена чудный чай принесла, травяной, мочегонный. В нашем деле он в самый раз нужен.
Действительно, оба старика страдали непроходимостью мочевого канала, поэтому им временно вывели из мочевого пузыря наружу трубки, откуда содержимое выливалось в привязанные к ногам полиэтиленовые пакеты.
-Эх, мать моя,- театрально взмахивал руками старший по возрасту,- и, подмигнув мне, обращался к своему ровеснику:
-Мы с Вами получается, капитан, как два самогонных аппарата?
Интересные старики. Много историй прозвучало из их уст в тот период нахождения меня на излечении. Их было интересно послушать…
В палате нас снова трое. Женя куда-то вышел. Я читаю газету. Убелённые сединами старцы снова погрузились в воспоминания.
-Эх, какая страна была,- мечтательно растянуто произнёс Павел Андреевич. А бардак такой же как сейчас, только хуже.
-Это точно,- отхлёбывая горячий чай, вторил ему капитан.
-А знаете, я до сих пор не могу забыть один случай,- сменил тему Андреевич, и в его глазах как бы стала вырисовываться картинка далёкого прошлого,- помните, в шестьдесят…шестьдесят…забыл каком году в Иркутск ожидали приезда Фидель Кастро.
-Ну, как же? Отлично помню. Это в шестьдесят третьем году было.
-Ну, так значит дело такое. Маршрут движения кортежа в Иркутске уже был согласован на самом верху. И как это у нас обычно делается - стали по быстрому латать хозяйственные дыры. Ага, значит. В одном районе, я уж и не вспомню сейчас каком именно, стали сносить бараки, расположенные на берегу Ангары. Дома действительно старые и неказистые были, чего уж скрывать. И вот, значит, женщина пожилая одна всё не хотела съезжать на новое место жительства. Может родители её здесь жили, может ещё что. Но не хотела уезжать хоть тресни. А задание выполнять-то надо по переселению. Так её значит-то насильно из дома вынесли, да в грузовик и посадили в кузов, туда же вещи сбросали…
-И вот знаете,- Павел Андреевич сделал паузу, и поднял указательный палец вверх,- у меня до сих пор в ушах её причитание. Машина, пуская сизую струю дыма всё удалялась и удалялась, а она всё голосила и голосила бесконечное количество раз, пока совсем не пропала: «Ангарушка!!! Река моя родная, да куда ж я без тебя?» И такая боль в её словах, что ажно кровь стыла в жилах. Вот такие дела…
-И что Вы думаете?- спросил он театрально,- Кастро там не повезли. Зря людей с насиженных мест потревожили.
-Да уж, порядка мало, но тогда хоть спросить с кого-то можно было,- резюмировал капитан.
Надо добавить, что более живым в общении и в разговорах был именно девяностолетний старик. Плюс ко всему, он был на батарейках, с электрокардиостимулятором. От него веяло молодецким задором, и я мысленно уважал его за этот жизненный тонус.
-Я же в баню хожу,- поделился он капитану,- да, надо признать люблю –то баньку.
-Вы? В баню?- очумело вскинул голову тот,- да Вы с ума сошли, немедленно прекращайте это дело.
-Отчего же?- наивно, как бы по детски, удивлялся запрету Павел Андреевич,- не могу, привык я к ней.
-Нет, нет,- стоял на своём оппонент,- с Вашим-то здоровьем, да с батарейкой, да ещё и в баню? Категорически нет…
Видя, что капитан злится, Павел Андреевич с актёрским задором снова подмигивал мне, и слегка заводил последнего:
-Ох, и хорошо-то в баньке. Я же поддам пару так, что сын с внуком пулей вылетают оттуда. Уж потом-то я себя веником берёзовым вдоволь напарю.
Капитан начинал что-то бурчать в ответ, слишком близко воспринимая слова. Но через время забывал иронию, и они снова общались.
-Вас-то тоже жизнь покидала?- вопросительно мотнул головой Андреич.
-Да не то слово, время такое было. Куда скажут, туда и поедешь. Хотите ещё расскажу, как меня чуть из партии не выгнали?
-Да ну,- удивился тот.
-Ну, слушайте. Одно время я был редактором одной газеты, здесь у нас в Сибири. И тогда меня заинтересовал один вопрос. Вы наверно слышали про конторы «воруй-лес»?
-Конечно,- тут же отозвался сосед,- были такие приезжие с юга.
-Вот, вот,- сразу взбодрился капитан, найдя понятливого слушателя. И вот всё чаще и чаще меня стали пленить эта тема. Как оказалось, гости с юга получали лучшие лесные деляны. Брали деловой лес, а мусор и отходы не убирали, а бросали на делянах. На вопрос, почему с них не спрашивают так же как с местных лесозаготовителей, выяснилось следующее. Южане на порядок лучше были экипированы. У них в наличии троса, техника и дефицитные верхонки на руки. Кромсая сибирские леса, за якобы убранные деляны они рассчитывались теми самыми тросами и рукавичками, поскольку у местных ничего этого не было.
-Да, да…Конечно.
-Ну, вот. Я подготовил статью большую. На первую страницу. И что же Вы думаете? Меня вызвали в обком партии и предъявили статью за разжигание межнациональной розни. Вы меня поняли?
-Ну как не понять, всё и так ясно как божий день.
-Еле еле отбрехался я тогда. В обкоме сказали, что если ещё одна такая статейка, волчий билет по жизни мне обеспечен. Не трогай кавказцев, сказали мне. Не лезь не в своё дело.
-И то верно,- решил сменить скользкую тему Андрееич,- не буди лихо, пока оно тихо…
Заканчивался положенный двухнедельный срок моего обследования. Болей больше не было, поэтому я уже мысленно собирался домой. На субботу-воскресенье я ушёл домой, чтобы вернуться вечером.
Привычно переоделся около гардеробной, одел бахилы и буднично поднялся на этаж. В коридоре кое-где сидели пациенты, листая газеты или просто отдыхая от суеты палат.
-Здравствуйте,- поздоровался я с капитаном.
Тот что-то буркнул в ответ, это сразу же бросилось в глаза. Больше в палате ни кого не было. На моей тумбочке стоял пакет йогурта. «Наверно давали на обед, вот мужики и припасли мою пайку,- решил я.»
Через пару минут зашёл Павел Андреевич. Тоже без настроения. Что-то явно произошло. Но все молчат, как партизаны. Уже под вечер они разговорились. Не смотря на все меры предосторожности, в нашей палате тоже произошла кража сотового телефона.
-Мы же на минутку отлучились,- старики в один голос оправдывали утерю.
-Да как так?- не могу понять я.
-Да всё как-то рисовано получилось,- начал капитан, вспоминая это событие. Тебя не было, Женька снова куда-то ушёл. А мы с Андреичем и забыли про обед. Я-то когда кинулся, а столовая уже закрыта. Я ещё постучался в дверь- тишина. Тут парень какой-то мимо проходит. «Вы на обед опоздали?». «Ну да, отвечаю ему». Он сильней постучал в дверь. Нам открыли. Парень и говорит, что, мол, так и так, люди на обед опоздали…
-Ну и дураки мы,- поставил себе диагноз старик,- нам бы задуматься, откуда такая забота у парня? А мы в палату за мисками. Когда вернулись, а парень и говорит, чтобы сильно не спешили, ели спокойно. Так, а куда нам спешить то? Ты же знаешь, мы в палату приносим свой паёк. Две минуты нас не было, пока супы наливали и вот такие дела. И то телефона не сразу кинулись искать. Павел Адреевич-то звонка от сына ждал. А когда сын приехал, не дозвонившись до него, сразу стало всё ясно.
-Так, а парня запомнили?
-Да чёрт его знает, они все на одно лицо,- зло закончил капитан.
-Так вам-то идти от палаты до столовой шесть метров. Да уж. Минутное дело подрезать телефон.
-Да окромя телефона ещё и йогурт своровали. Андреич сходил в киоск, чтобы всем купить. Вона твой на тумбочке стоит.
До глубины души стало жалко стариков. С ними поступили так подло и мерзко. На Павла Андреевича было страшно смотреть. Он весь осунулся, и сильно переживал этот случай. От его задора не осталось и следа. Не пойман - не вор, но интуиция подсказывала, что к этому мог каким-то образом приложить руку наш сосед Женька. Не сам конечно, а быть наводчиком он вполне мог…Но прямых фактов не было.
Вот и подошло к завершению моё пребывание в стенах больницы. На руках больничный лист, и куча новых впечатлений и материала для новых рассказов.
Любителям пива, и прочего алкоголя пожелаю не испытать того, что пришлось на мою долю. И то, отделался я ещё легко и просто.