Переоценка ценностей

Решила я "пробежаться" по своей взрослой жизни, и с "высоты прожитых лет" посмотреть, как воспринимается основные события и вехи в ретроспективе. Итак, начнем.

Мои студенческие годы пришлись на вторую половину 60-х годов. Училась я в ленинградском государственном университете имени А.А. Жданова, на биолого-почвенном факультете. Как известно, студенческая пора - одна из лучших в жизни. Училась я с упоением, нравилось все: лекции, которые читали знаменитые профессора, практические занятия, семинары. Особого внимания заслуживали летние практики. После второго курса наc повезли в знаменитый заповедник "Лес на Ворскле", что на Украине. Там мы изучали растения, рано утром наблюдали, как просыпаются птицы, в лесу искали следы крупных животных, в соседнем пруду ловили головастиков и лягушек. После третьего курса летняя полевая практика была на Белом море. Я предполагала стать гидробиологом, поэтому для меня это была первая и очень важная морская практика, во время которой я нашла то, чем впоследствии занималась всю мою жизнь...

А студенческие каникулы - это отдельная глава. Впервые, почувствовав себя взрослой, я со своими подружками побывала в Крыму, на Кавказе, в западной Украине. Это было открытие новых мест, городов, встречи с новыми людьми. Следует учесть, что моя семья жила очень и очень скромно, и не могла оплатить мои путешествия, так что ездила я исключительно на деньги, скопленные за время учебного года с моей стипендии. Помню, что в 60-е годы мы увлекались бардовскими песнями, которые любили петь под гитару у костра, ходили в походы и следили за модными поэтами, как например, Евгений Евтушенко.

После окончания ЛГУ передо мной не стоял вопрос о распределении. Я была направлена для поступления в аспирантуру одного из научно-исследовательских институтов АН СССР. Вступительные экзамены сдала легко, тема диссертации была продолжением моей дипломной работы. За курс аспирантуры надо было сдать экзамены по иностранному языку, философии и по специальности. За три года аспирантуры несколько моих статей было напечатано в центральных научных журналах, экзамены сданы в срок, диссертация была написана и защищена на следующий год после окончания аспирантуры. Все складывалось замечательно, после защиты диссертации меня оставили на постоянную работу в родном институте, что для меня было большой честью. Еще через год была опубликована монография по материалам моей кандидатской диссертации.

В ту пору наш институт был ведущим научно-исследовательским учреждением в СССР. Там работали всемирно известные ученые и специалисты по различным отраслям биологии. В институте сохранялись традиции преемственности в науке. Для молодых ученых вроде меня можно было обратиться к любому старшему коллеге за консультацией и помощью. Отказа никогда не было. Маститые ученые всегда находили время для молодежи. Кстати, эта привычка помогать младшим сохранилась у меня на долгие годы.

Занимаясь наукой, я как-то забросила свою личную жизнь, время бежало, пора было подумать о семейной жизни. Как-то, будучи на дне рождения у своей подружки, я познакомилась с симпатичным скромным мужчиной. Он оказался старше меня на 10 лет, был военным в звании майора, преподавал в военно-инженерном училище. Мы начали встречаться, через несколько месяцев он пригласил меня в путешествие на Украину, где Владимир предполагал посетить своих родственников и познакомить меня с ними. Все получилось замечательно, сестры Владимира приняли меня очень хорошо. А в сентябре состоялась наша свадьба. Жить мы решили вместе с моими родителями, а Володину жилплощадь сдавали, чтобы иметь дополнительные деньги.

Мои родители имели небольшую трехкомнатную квартиру в хрущёбе. Мы с мужем занимали одну комнату, а родители две остальные. Конечно, жизнь вместе со старшим поколением - это не так просто, но я не могла их оставить одних, поскольку и отец, и мать, несмотря на возраст, были уже очень больными. Отец скончался после инфаркта через 2 года нашей свадьбы в возрасте 61 года, мать умерла на следующий год от рака, ей было в ту пору всего 57 лет. Мой отец всю блокаду воевал пол Ленинградом, а мама оставалась в блокадном городе всю войну... Вероятно, это было главной причиной их ухода из жизни так рано. Вечная им память! Владимир очень поддерживал меня в этот труднейший период моей жизни.
После смерти родителей мы потихоньку пришли в себя, и несколько изменили наш образ жизни. Я была вся в науке, а Володя решил взять домашнее хозяйство в свои руки: ходил в магазин за продуктами, готовил, когда я была занята. В выходные мы вместе делали домашние дела и вместе отдыхали.
 
Вскоре Владимир получил очередное звание подполковника. Быть женой военного в ту пору было очень даже неплохо: у мужа была хорошая зарплата.( Моя зарплата младшего научного сотрудника была невелика). Раз в год мы могли ездить на турбазы министерства обороны: для мужа путевка и дорога в оба конца была бесплатными, а для меня - только 25%. Поскольку у нас не было детей, то мы могли позволить себе отдыхать дважды в год. Кроме того, семье военного полагались скидки на оплату жилья и коммунальных услуг. Это было хорошее подспорье к нашему семейному бюджету.

Я с упоением продолжала заниматься своим любимым делом - наукой. Возникла мысль заняться написанием докторской диссертации, материал имелся в достатке, публикации в научных журналах выходили непрерывно. Я стала получать из-за границы многочисленные приглашения принять участие в той или иной международной конференции или симпозиуме. Но имелось одно большое "но", из-за которого я не могла поехать заграницу никогда. Муж у меня был военный, имел секретный допуск, а это значило, что для меня путь на запад закрыт. Я писала коллегам какие-то отписки: что я занята в момент проведения конференции, и приехать не смогу, спасибо за приглашение.

Так продолжалось несколько лет, пока с приходом к власти М.С. Горбачева не вышло некоторое послабление с поездками за границу для научных работников. В 1988 году я успешно защитила докторскую диссертацию, а на следующий год впервые выехала в Вену, где приняла активное участие с докладом на международном симпозиуме. Там же я впервые встретилась с моими зарубежными коллегами, которых знала только по профессиональным публикациям. В последующие годы я объездила почти всю Европу, побывала в США и Канаде.

Моя научная карьера складывалась вполне успешно. Меня пригласили читать лекции студентам в университет, вскоре я получила звание профессора, стала вице-президентом международного научного общества. Из печати вышло несколько моих научных монографий. Все это время мой муж старательно обеспечивал мои домашние тылы. Казалось бы, что наступила стабильность: в семье у нас была любовь и материальный достаток, мы по-прежнему много путешествовали. Но в 1991 году рухнул "Союз нерушимый республик свободных"! В стране началась неразбериха, перестали вовремя платить зарплату...

В нашем институте наступило уныние. Финансирование некоторых программ прекратилось, деньги не платили по нескольку месяцев. Руководство института объявило, что ищите себе гранты, зарабатывайте на стороне, надо как-то пережить смутные времена. Началась самодеятельность: мы стали писать заявки во всевозможные фонды, в том числе и международные. Вскоре это принесло свои плоды: для своей научной группы я "надыбала" грант от ЮНЕСКО и несколько российских грантов. Кроме того, добрый американский дяденька Сорос дважды выплатил каждому бедствующему российскому ученому по 250 долларов. Это было в тот период, когда в некоторых семьях наших сотрудников не на что было купить хлеба.

Опыт написания заявок на гранты и получение дополнительного финансирования очень помогли мне и моим сотрудникам выжить в последующие 10 лет. Но в 1997 ко мне подкралась беда с той стороны, откуда я не ожидала. У Владимира обнаружили болезнь Паркинсона. Заболевание прогрессировало, начались поиски хороших врачей, покупка дорогих лекарств, госпитали и т.д. У нас были небольшие денежные накопления, но они пропали с предыдущей денежной реформой, а все остальное было потрачено, чтобы спасти любимого мужа. К сожалению, все попытки оказались тщетными, и через 3 года его не стало...

Дальше моя жизнь покатилась под горку. Примерно с 2000 года в стране началось планомерное искоренение науки. По институтам РАН дважды в год спускались установки о сокращении количества научных сотрудников. Все мои коллеги ходили как в воду опущенные, боясь попасть в очередной список, идущих под сокращение. Их можно было понять, ничего другого, как только заниматься научной деятельностью они не умели, а у них на руках семьи, дети, родители, о которых надо заботиться. Обстановка в институте резко изменилась, люди боялись сказать лишнее друг другу. Тем не менее, предписание о сокращениях исполнялись неукоснительно, и вот бывшие коллеги, соратники по работе оказались за бортом жизни.

Видя все это, я решила перейти на полную ставку профессора в университет, а в институте, где я проработала больше 30 лет осталась на полставки. К этому моменту я получила "заслуженную пенсию", которая была примерно равна пенсии дворника, но поскольку я продолжала работать, то мне полагалась только половина пенсии! Вскоре были отменены льготы для вдов военнослужащих. Постепенно стали повышать цены на оплату жилья и коммунальных услуг, транспорт, продукты питания, да на все. Я была счастлива, что, работая на двух работах, могу еще кое-как сводить концы с концами, у других было гораздо хуже... Все это время меня только поддерживала мысль о том, что я приношу какую-то пользу людям, обучая студентов и занимаясь с аспирантами. Приятно было видеть их пытливые глаза, отвечать на вопросы, обсуждать написанные ими дипломные и диссертационные работы. Такая гонка и борьба за выживание продолжалась у меня до 2006 года. Дальше что-то внутри меня оборвалось, и я себе сказала: "Стоп".

Теперь, вероятно, время подвести некоторые итоги. Что же в моей жизни было хорошего? Мне повезло с родителями, только благодаря им я получила хорошее академическое образование. Я сделала блестящую для женщины научную карьеру, и в этом большая заслуга моего покойного мужа. Я имела долгую счастливую семейную жизнь с любимым человеком. Я сумела посмотреть мир, много путешествуя, у меня были хорошие и близкие друзья, которые меня поддерживали в трудные минуты. Что я потеряла? Рано ушли из жизни самые дорогие для меня люди - мои родители, умер любимый муж... К концу моей научной карьеры я потеряла почву под ногами и уверенность в завтрашнем дне. А это самое страшное!

Я знала, что утечка умов из России остается болезненной проблемой, по меньшей мере, уже два десятилетия. Отъезд интеллектуальной элиты - проблема не только науки, но также политического и экономического будущего, образования и полноценного развития всего российского общества. Масштаб утечки умов на запад оценивается в сто тысяч ученых. Я подумала, а ведь это выход из тупика, если ты никому не нужен в родной стране. Конечно, в моем возрасте начинать новую жизнь на западе - задача очень трудная и сложная. Но я решилась на такой шаг ...